Я предложил Мие куда-нибудь спрятаться, в последнее время я ощущал черепаху как что-то ко мне приставшее и никак не отпадающее, но без чего мне вряд ли выжить, а сам поплелся в медчасть на допрос, понимая, что я опять делаю что-то не то. Впрочем, других вариантов я не видел. Это только в книжках попаданы быстро все разруливают и становятся самыми крутыми благодаря каким-то невероятным проснувшимся способностям, а в жизни, какими бы ты способностями не обладал, грохнут тебя. Человечество, да и не только оно, в свое время разобралось и с великанами, и с вампирами, и с драконами, и с кучей других.
В комнате док уже снимал колпак с головы того побитого нерка, видимо его допрос был окончен, в комнате сидели на стульях майор и сержант и хмурились, должно быть им не понравилось то, что они услышали. Но мне было на это плевать. Мне вообще было на все плевать. У меня такое бывает, когда вдруг осознаешь, что тебе все равно не выжить, возникает какая-то бравада, что ли. Это не только у меня происходит, это у многих солдат бывает после сильного пережитого страха. Я вошел в комнату и доложил:
— Боец Шутник для проведения допроса прибыл.
Видели бы вы эти рожи. У майора водянистые глаза округлились и вылезли из орбит, они и так были не малые, а тут вообще заняли половину серого морщинистого лица, толстые губы задрожали то ли страха, то ли от злости. Сержант только крякнул и тяжело вздохнул. Видать, не ждали, думали, грохнут меня тролли, а вот не получилось.
— Ну и что нам с ним делать? — спросил майор, приходя в себя. — Это уже серьезно. Он же хуже чирия на заднице, вылезает и вылезает, куда бы мы его не послали. Твоя команда.
— Так вы его сами мне и прислали, — хмыкнул Серк. — Мне и без этого склика жилось не очень весело. А с ним так у меня вообще одни приключения, когда такое было, чтобы мои парни заняли всю медчасть, у дока медкапсул не хватило, пришлось везти с соседней части.
— А я говорил, что его надо было расстрелять, — буркнул майор. — Сейчас бы уже жили спокойно.
— Расстрелять дело не хитрое, — заметил сержант. — Но сначала следует его допросить, может узнаем что-то новое, заодно выяснить, что этот склик сделал с моими ребятами. Я не думаю, что они его просто так отпустили.
Нерка вывели часовые, а меня посадили на стол и надвинули на голову уже знакомую мне пластиковую кастрюлю с проводами, после этого стали мне задавать разные глупые вопросы. У меня даже возникло ощущение, что я на экзамене в институте, что преподаватель не спросит, ну ничего не знаю.
— Как зовут полковника Накса? — вопросы следовали один за другим, задавал их Серк, глядя в планшет, видимо, там они были записаны. А док подтверждал после каждого ответа, что я говорю правду. — Кто ведает вещевым довольствием в группе «ц»? Какую должность в штабе занимает генерал Брикс?
И так далее и тому подобное. Ни на один из вопрос я не ответил, тем поставил в тупик майора, он-то, как я понял, уже точно решил, что я суперагент и киллер, которого прислали из штаба. Дерек, похоже, рассказал обо мне много чего интересного. Фантазия у него будь здоров, шпион все-таки, им по должности положено придумывать самое невероятное. Док подтвердил, что я не вру и не понимаю, о каких начальниках идет речь. После получасового допроса о том, что я не знал, меня попросили рассказать об инциденте с троллями-диверсантами. Говорить я им ничего не стал, просто скинул со своего коммуникатора на их нейросети видеофайл, я же и на самом деле записывал происходящее.
Этот коммуникатор оказалось вещь стоящая, в нем функций было на порядок больше, чем в смартфоне, но все понятно, быстро разобрался. Коммуникатор всегда отслеживает нейросети всех, кто находится рядом, поэтому отправил видео без проблем. И они, похоже, его просмотрели быстро, потому что тут же док вылетел из комнаты, отдавая какие-то распоряжения, видимо, отправляя за этими серыми громилами носилки и санитаров, забыв снять с моей головы горшок. Видимо это и позволило моим начальникам говорить откровенно между собой. А чего? Сидит себе нечто с горшком на башке, вроде как и не тролль и не нерк, так, чучело, и неизвестно слышит он их или нет. А может и специально так себя вели, безопасность же, у них свои приколы.
— Через два часа выход восьмой группы, — произнес задумчиво сержант. — Идут к антам, задача захватить плацдарм для установки стационарного портала, вероятность выживания процентов сорок.
— Вполне нам подходит, — покивал майор. — Скажешь полковнику, что я решил усилить его передовую группу своим диверсантом, специалистом по чистым операциям и мастером-киллером.
— Черепаху тоже придется с ним отправить, иначе нас не поймут, — продолжил Серк. — А она для моей группы специально сделана, жалко будет ее потерять.
— Твоя черепаха была выпущена сразу с бракованным искином, поэтому ты уже с ней потерял пятерых операторов-нерков, — ответил майор. — Да и сама конструкция никуда не годится, ни брони, ни вооружения достойного, ни нужной грузоподъёмности, ее надо списывать, а это сделать нельзя, интенданты не пропустят, а если отправим вместе с Шутником, то спишем на боевые действия. А твоей группе закажем нового бронесерва, покрупнее и помощнее, теперь, по крайней мере, нам известно, каким он должен быть.
— Эта идея мне нравится, — согласился сержант. — Тогда я отправляю сейчас Шутника с черепахой в оружейный склад, пусть готовятся к боевой операции, берут полный боекомплект и броню.
— А я пойду разговаривать с полковником, — сказал майор. — Пусть знает, что мне для его боевого подразделения ничего не жалко, лучшего своего агента-киллера отдаю.
Оба вышли, и я остался наедине сам с собой, с колпаком на голове и прикованный к стулу. Надо было подумать. А подумать есть о чем. Что это за жизнь у меня такая, если выжить в ней почти невозможно? Зачем она нужна? Не проще ли просто взять и застрелиться, и не мучиться? Нет, сначала-то было все совсем не так плохо, мрак этот мне помогал выживать, потом артефакт, но куда-то все делось, и я снова один на один с судьбой. Понятно, что впереди мне не светит ничего хорошего. И причем так было всегда. Интересно, кто придумал мне такую жизнь? Бог? Вот бы мне с ним встретиться и потолковать на тему, почему одним все блага, а мне объедки и обноски со свинцовым дождем из пуль в придачу?
Я вздыхал и грустил до тех пор, пока не пришел док и не снял с меня колпак, посмотрел на меня с укоризной и мрачно проговорил:
— Ты специально мне сюда троллей отправляешь? Сейчас опять здесь вся команда, а у них особые капсулы и расход медикаментов в них о-го-го какой. Не мог их убить, что ли?
— Не мог, — вздохнул я. — Убил бы, уже бы меня расстреляли.
— А что? — пожал плечами док. — Это было тоже бы неплохо. Кстати, предупреждаю, ты меня уже утомил, приходишь каждый день и просишь, чтобы тебя допросили, мне это уже надоело.
— Так разве ж это я прошу? — несказанно удивился я. — Насколько я понимаю, это ваши офицеры интересуются моим знанием о вашем мире, точнее о моем полном незнании. Это им интересно меня допрашивать.
— Вот что я тебе скажу, Шутник, — доктор снял с меня оковы. — Нужно быть редким идиотом, чтобы вызвать такое внимание большого начальства, и тем более службы безопасности. У тебя, похоже, это врожденное. У нас это называется олигофрения.
— Наверное так, вы правы, доктор, туповат я малость, — покивал я. — Извините, док, а вы не сможете ответить мне на один вопрос? Я вон на сколько ваших ответил.
— Задавай свой вопрос, но только один, — согласился док. — Самому любопытно, о чем может спросить олигофрен.
— Как делаются искины? — произнес я. — Меня интересует в первую очередь искин моей черепахи.
— Так вот, что тебя интересует, — доктор задумался. — Ответ я знаю, но информация секретная. С другой стороны, тебя сегодня отправят туда, откуда не возвращаются, да и интересен ты мне. Ладно, расскажу. На самом деле все просто. Берут маленьких детей, причем в раннем возрасте, до пяти лет им в голову внедряют кучу имплантов на интеллект и память, соответственно объединяет все эти дополнительные примочки самые совершенные нейросети, их обычно две или три, ну а потом мозг отделяют от тела, переносят в особый контейнер, где он продолжает расти и развиваться. Когда мозг достигает зрелости и больше не растет, начинается воспитание и обучение искина, ему ставят дополнительные программы, учат правильно реагировать на те или иные события. Вот, собственно, и все. Такие искины ставятся на космические корабли и всю сложную технику. На твою черепаху воткнули такой дорогой продукт только потому, что этот искин не прошел всех необходимых тестов. Сразу скажу, процент брака такого производства искинов довольно большой, все-таки мозг разумного существа очень сложен, вот брак и суют на всякую мелкую технику вроде твоего бронесерва. Я ответил на твой вопрос?
— Да, док, ответили, — покивал я. — Получается, мой искин вполне себе живой человек по мышлению?
— Живого в нем нет ничего, кроме мозговых клеток, — фыркнул доктор. — Память полностью вычищена, все знания идут от основной программы, все действия прописаны, это просто компьютер, только более быстрый и сообразительный, чем построенный на чипах. Еще на заре нашей вычислительной техники мозговые ткани разных животных успешно конкурировали с чипами всевозможных видов. Дело в том, что, чтобы добиться от машин такого же быстродействия, требуется много места. Раньше искины космического корабля занимали чуть ли не половину его внутреннего пространства, что, согласись, не совсем удобно, а искину, сделанному на основе мозга разумного существа, требуется чуть меньше полвины кубического метра. Ты заметил, что я говорю о мозге разумного существа, а не о мозге нерка? Мы никогда не используем мозг нерков и троллей, а готовим искины только из других существ, как правило более примитивных. Кстати, это одна из причин, почему мы продолжаем экспансию других планет, нам требуются мозги аборигенов.
— Спасибо за разъяснение, доктор, — произнес я и ужаснулся, когда до меня дошло, зачем они захватывают другие планеты. — Конечно, я понимаю, нецивилизованно использовать свои мозги для искинов, к тому же главный критерий, как я понимаю, разумность, а где ее взять у троллей?
— Твой юмор оценил и кому надо эту шутку расскажу, — фыркнул док. — А теперь встал и бегом в оружейку! Твоя команда уже начинает строиться на полигоне. Бегом! Не забудь попросить у оружейника автоаптечку, она тебе точно пригодится, скажи, я разрешил взять из старой, просроченной партии. Там медикаменты более древние, зато комплектуется двумя запасными картриджами. Такому идиоту, как ты, это точно пригодится.
Я встал, вышел из комнаты и поплелся в оружейную комнату, думая о том, что же все-таки со мной происходит. Я уже начал путаться в этих перипетиях судьбы, вроде было все плохо, потом стало совсем никуда негодно, а теперь что? Хорошо? Плохо? Или уже все, конец?
Мия ждала меня возле оружейки, и я этому даже не удивился, наверное, как-то она меня может отслеживать, а заодно и подслушивать. Нерк был тот же самый, что и в прошлый раз, наверное, они живет в этом складе. А чего? Многие прапорщики так делают. Нерк посмотрел на меня испытывающим взором, фыркнул, полез куда-то под стол и вытащил оттуда полностью снаряженную разгрузку и странного вида шорты с пластиковыми нашлепками.
— Надень это, — приказал он. — А я посмотрю, подойдет ли это тебе.
Надел. А чего? Вдруг пригодится. Нерк посмотрел на меня, потом показал на язычок, торчащий сбоку, и приказал:
— Дерни за него!
Я дернул, и тут мой бронежилет начал раздуваться вверх и вширь, а потом снова обхватил меня, плотно обжав. Я глянул в зеркало и увидел крутого воина в бронекостюме вроде ратника, правда, ниже пояса торчали смешные шорты. Впрочем, язычок нашелся и на них, и шорты превратились… шорты превращаются… шорты превращаются… в общем, во вполне нормальные брошештаны, которые закрыли мое тело и ноги. Причем нигде не жало, и двигался я в этом костюме так же свободно, как раньше. А потом нерк мне повесил ножны на плечо с устрашающего вида ножом, рассовал по многочисленным карманам боеприпасы в виде коробочек разного цвета, а на пояс повесил небольшой пистолет.
— Что за оружие? — спросил я.
— Объяснять и показывать времени нет, — покачал головой нерк, подавая мне небольшую штурмовую винтовку размером с «гадюку», натовский автомат МП-5, с полным обвесом. — Тебя уже ждут на плацу, там формируется твоя команда для выхода, всю нужную информацию тебе должны были скинуть на нейросеть.
— У меня коммуникатор, — я поднял руку, показывая коробочку на запястье. — Нейросеть не прижилась.
— Бывает, — кивнул нерк, вытащил из коммуникатора тонкий проводок и подключил его к бронекостюму. — Это, конечно, не нейросеть, но информацию ты будешь получать, там же будет вся информация о твоем вооружении. Понял?
— Да, — я кивнул. — Еще док сказал дать мне аптечку из старой просроченной партии, сказал, что такому идиоту как я она просто необходима.
— Насчет идиота я с ним согласен, — покивал нерк, полез под стол, у него там что, весь склад помещается, и вытащил черную коробочку. Он закрепил мне на шею, что-то там подключил, коробочка зажужжала, и на моем коммуникаторе появился мой образ в костюме и с аптечкой на шее. — Ну, вот, остался только шлем.
Тут нерк вытащил из-под стола еще круглый стеклянный аквариум, нахлобучил мне на голову. Прежде чем я успел возмутиться, шлем потускнел, как-то съежился, и стал мне впору, а в зеркале отразился крутой мрачный воин с черной сферой на голове. Я посмотрел на себя, подпрыгнул, убедился, что на мне все сидит как влитое, и повернулся к Нерку:
— Спасибо, мне все нравится. Разрешите идти?
— А черепаху одевать не собираешься, что ли? — удивленно на меня уставился нерк. — Ее же подобьют сразу после высадки. Ты меня извини, но бронесерв идет в сопровождении группы, поэтому должен быть экипирован полностью, так что загоняй свою подружку вон на тот подиум.
Он показал в глубину подвала, где находился больший круг из пластика.
Мию просить не пришлось, она в пару прыжков оказалась на подиуме и сложилась, превратившись в серо-черный камень. Нерк вытащил из кармана что-то вроде планшета и набрала на нем какую-то команду. Сверху на черепаху опустился большой броневой купол, который, впрочем, оказался ей впору, теперь она стала походить на ежа, поскольку с разных сторон из нее теперь торчали стволы разных калибров.
— Залезай в нее, — скомандовал нерк. — Сейчас поставим башню.
В бронесерве открылся бронеколпак, я залез на своей место, и тут же на меня сверху опустился металлопластиковый купол. У меня сразу появилось ощущение, что я в танковой башенке, очень похоже, даже два ствола впереди торчали. Как, правда, все работает я не знал, но, похоже, это никого не интересовало, потому что нерк скомандовал:
— А теперь вперед на плац. Доложишься сержанту Тору, что готов к боевым действиям.
— А если не готов, тогда как? — поинтересовался я. — Я же действительно не знаю, что и как тут работает. Какое поставлено оружие? Как его использовать? Что входит в боекомплект?
— Я тебе не нянька, не учитель и не твой командир, — фыркнул нерк. — Мне приказано тебя снарядить для данного похода, я снарядил, а на все остальное мне плевать, и сержанту, кстати, тоже будет плевать, потому что ты не входишь в его подразделение, ты — мясо, твоя задача умереть во славу империи, а как ты именно умрешь, никого не интересует. Хочешь выжить, изучай информацию со своего коммуникатора, там имеется все, что тебе необходимо. Конечно, в первом бою тебе не будет хватать боевого опыта, но это дело наживное… для тех, кто выживет. Не знаю, известно ли тебе, что в первом бою погибает до восьмидесяти процентов новобранцев, как бы хорошо их не учили, потому что одно дело учеба, и совсем другое дело реальный бой. Хочешь выжить, думай, что делаешь, как передвигаешься, где прячешься, пытайся понять замысел противника, что и как он будет делать. Сможешь — ты воин, нет ты — мясо, а мясу не нужна учеба. Все! Вон! Вперед! Бегом на плац!
Я бы может еще о чем-нибудь поговорил, но Мия одним прыжком оказалась у двери и понеслась вверх по лестнице, а поскольку я находился внутри нее, то через пару минут мы уже с ней стояли перед хмурым сержантом и строем из сотни нерков.
— Боец Шутник прибыл для дальнейшего прохождения службы, — отрапортовал я. — Снаряжен полностью.
— Только тебя и ждали, время теряли, будто нам делать здесь нечего, — проворчал сержант Тор. — Встать в строй!
Пока я думал, куда мне приткнуться, черепаха двинулась на край шеренги, там и замерла.
— Повторяю для вновь прибывших идиотов! — рявкнул сержант. Его голос послышался из моего коммуникатора. — Задача у нас простая, высаживаемся на плато, захватываем его, и пока умники из особого отдела монтируют стационарный портал, защищаем место высадки. Когда через портал пойдет полк, держим плато и портал под контролем. Как только полк пройдет, наша боевая задача считается выполненной, что будет происходить дальше на этой планете не наше дело, проходим на эвакуацию через портал. Возвращаемся в теплые казармы, моемся, чистимся, и отправляемся в увольнительную на сутки. Вопросы есть?
— А какое ожидается сопротивление на этой планете? — спросил какой-то нерк с правого фланга. — Никакого или как всегда?
— Не ожидают умники из штаба сопротивления, — буркнул Тор. — Планета хоть и плохо обследована, но считается, что цивилизации на ней нет, а если что-то и имеется, то очень примитивное. В космос они еще не вышли, спутников на орбите не обнаружено, как и боевых орбитальных станций. Разведгруппа встретила только крестьян, а те понятно, чем были вооружены, вилами да косами.
— Вилы и косы, это хорошо, — выдохнул тот же голос. — Придем на плато, ляжем в тенечке, и будем ждать, когда умники портал соорудят для нашей отправки домой, а потом полк пройдет и все…
— Не придем, а приземлимся, — пробурчал сержант. — На этот раз портал открылся в воздухе, на высоте пяти тысяч метров от земли, поэтому будет не обычная высадка, а десантирование. Первая и вторая разведгруппы погибли полностью, разбились, пока до умников не дошло, что что-то не так, представляете, как они орали, когда обнаружили, что оказались в воздухе и на большой высоте? Хорошо, что в третьей группе нашелся один умник, который взял с собой парашют, вот он выжил и доложил.
— Весело было разведчикам, — сказал тот же голос с правого края. — Значит, и нам будет не лучше. Это закон такой существует, если хреново, то всем.
— Посмотрим, что будет, — буркнул сержант, почему-то не обрывая этого говоруна. — Видимо, чего-то все-таки опасаются, если нас посылают. Ясно? Да и тоже умники сообразили, что портал лучше строить с той планеты к нашей.
— Ясно, что дело темное, — проворчал тот же голос. — И откроется этот портал у нас где-нибудь под водой или под землей, вот опять разведчикам повезет.
— Ты чего? — нахмурился Тор. — Говори громко, не мямли, если есть, что сказать. Я тебя внимательно слушаю.
— Есть у меня ощущение, что будет все как всегда, — ответил четко тот же голос. — Примерно треть состава потеряем при высадке, разнесет ветер, или еще что случится, потом будем несколько дней ждать, пока умники соорудят свой портал, дальше через него пошлют разведгруппу, которая может не вернуться, поскольку непонятно где окажется, а что будет потом, сам бог знает, но вряд ли что-то хорошее. Конечно, если войск в этом мире нет, и они вооружены примитивно, то все не страшно, только мне моя пятая точка говорит о том, что ждать надо совсем другого.
— Прекратить панические разговорчики! — приказал сержант. — Надеюсь, что хоть в этот раз ты окажешься не прав, Бутс. Приготовиться к посадке в модули, вон они приземляются.
На плац приземлились пять огромных бронированных фургонов на антиграве, и по команде Тора мы стали в них загружаться. Нас с Мией засунули в последний, и тут я понял, что мы не единственные бронемашины сопровождения, в каждом из фургонов находилось по два огромных шагающих боевых робота угрожающего вида. Они сидели на корточках, прижав головы к полу, операторы, как я понял, находились внутри них, потому что нас поприветствовала, приподнявшись на метр от пола, клешня одного из них. Оборудованы фургоны были стандартно, по стенам находились сиденья для бойцов, в середине было оставлено место для боевой техники и снаряжения, дальше шли какие-то большие контейнера, видимо тот самый портал, который умники должны были строить. Понятное дело, что черепахе место нашлось только у входных раздвижных металлопластиковых ворот.
Как только все сели, огромные ворота захлопнулись, и чей-то веселый голос в коммуникаторе, вероятнее всего нашего пилота, громко прокричал:
— Всем приготовиться! Советую пристегнуться! Непонятно, что нас ждет на той стороне. Планета не изучена, а это значит, что возможно все, начиная от гигантских птиц и кончая каким-нибудь примитивными летающими устройствами. Но примитивное не значит не стреляющее…
Мной овладело непонятное волнение. Конечно, десант дело тонкое, а я не прыгал еще ни разу с парашютом, да и непонятно, как мы будем преодолевать портал, в прошлый раз я что-то неприятное почувствовал. Только я собрался немного попаниковать, как напротив меня, прямо на стене зажегся огромный экран, на котором стало видно, как наши бронефургоны поднимаются в воздух, потом летят куда-то к далеким горам. Когда приблизились настолько, что уже можно было рассмотреть здания и ангары, чуть в стороне показался зев огромной пещеры, куда, видимо, мы и направлялись. Сначала внутрь нырнул первый фургон, за ним второй, потом третий. Тут я услышал голос Мии:
— Я провожу подключение к своим базам, Макс, для того, чтобы ты смог понять, каким вооружением я обладаю, иначе нам действительно придется трудно. Если ты не будешь представлять, что у меня есть, то и не сможешь хорошо сражаться. С другими операторами мне было проще, они имели стандартные нейросети, да и, как правило, в управление не вмешивались, так что сражалась я одна, но ты мне доказал, что можешь нестандартно мыслить, а это нас может спасти в трудную минуту.
В моей голове замелькали какие-то образы, графики, и через пару минут я непонятным для себя образом освоил переданную мне операцию. Итак, сначала я понял, что у нас со стрелковым оружием. У Мии имелись две штурмовых винтовки. В моем представлении это были автоматы, но на самом деле они больше походили на пулеметы. Стреляли винтовки иглами, бронированными, разрывными и осветительными, как я понял, это аналог наших трассеров. Иглы диаметром около миллиметра разгонялись под воздействием электромагнитного поля и вылетали с огромной скоростью из ствола.
У нас на Земле такое оружие тоже разрабатывалось, американцы даже оснастили несколько своих кораблей подобным оружием, дальность выстрела, по-моему, до семидесяти километров, поскольку вылетала болванка с разгонного ствола с огромной скоростью. Стрелковое оружие, так называемая гаусс-пушка, у них не поучилась просто потому, что не нашлось подходящего источника энергии. Если солдат может сделать только пару выстрелов, а потом ему требуется менять аккумулятор, то такая винтовка никому не нужна.
Мне было непонятно, как у нерков получилось применять иглы. В свое время американцы, да и русские тоже, создали патроны под трёхмиллиметровую пулю и горько разочаровались в них. Оказалось, что трёхмиллиметровые пули обладают плохим останавливающим действием, в человека можно было несколько раз попасть, а он продолжал двигаться. Это выяснилось, когда оружие применили в боевых условиях и получили очень неприятные результаты, когда противник даже получив трёхмиллиметровую пулу в сердце по-прежнему двигался и даже убивал солдата, который его застрелил, даже не понимая, что уже сам убит.
А кому нужно такое оружие, которое не убивает? Отказались, хоть выгода от такого оружия была несомненна, и патронов много можно нести, и металла на такое оружие требовалось меньше, да и сами винтовки становились намного легче. Всем хороши были трёхмиллиметровые пули, вот только не убивали, поэтому и русским, и американцам пришлось вернуться к предыдущему калибру 5,45.
Пришлось мне смотреть видео, которое предлагалось, как учебное пособие, чтобы разобраться. Я сразу понял, в чем отличие миллиметровой иглы от нашей пули. В середину иглы непонятным мне способом нерки вкладывали неизвестное мне взрывчатое вещество, именно оно взрывалось, когда пуля попадала в тело врага. Понятно, что взрыв получался небольшим, но этого уже хватало, чтобы противник либо погибал, либо получал тяжелое ранение и оказывался неспособен к дальнейшим боевым действиям. И даже одетый в бронежилет противник получал пусть не ранение, но неприятную травму от подрыва. Да, это понятно, кому приятно, когда по тебе стуканут молотом? А микровзрыв вызвал именно такое воздействие. Несколько таких попаданий, и ты как воин перестаешь им быть. Бронебойные иглы пробивали десятимиллиметровый металл и взрывались после смятия, но использовать их против противника, одетого в бронежилет, считалось неправильным, потому что в большинстве своем иглы пробивали насквозь бронежилет и тело под ним не взрываясь.
Для меня самым главным достоинством этого оружия показалось полная бесшумность, пули лишь шелестели, покидая ствол, да и весило оно немного, как и боеприпасы. Штурмовая винтовка, что висела у меня на шее, стреляла такими же иглами, как и у черепахи, боеприпас был универсален и подходил для всех видов оружия, что тоже было большим плюсом.
Кроме винтовок у Мии имелись две плазменных пушки, которые выбрасывали раскаленные огненные шары диаметром примерно в пять сантиметров на расстояние около километра. Само это оружие меня разочаровало, оно не пробивало даже легкую броню, и хорошо было только для поражения незащищенной ничем пехоты. Правда, если оно приставало к металлу, то прожигало его на небольшую глубину, и если все время попадать в одно и то же место, то, наверное, можно было и танк ухайдакать, только попробуй попади. Зато это оружие не требовало боезапаса, ему нужна была только энергия, а у Мии внутри стоял реактор холодной плазмы, которого хватало для ее функционирования в течение десяти лет, так что стрелять можно было долго.
Еще на броне были установлены два гранатомёта с гранатами примерно того же калибра, что и плазма, пять сантиметров, вот это мне показалось серьезным оружием, жаль, что гранат помещалось в черепаху всего двести штук, этого не хватит на бой с хорошо вооруженным противником.
В общем, если честно, меня черепаха разочаровала, в бою она была почти бесполезна, а если учесть, что у нее не имелось никакой противоздушной защиты, то прожить на поле боя она должна была по моим оценкам примерно двадцать минут. Думаю, что даже на Земле ее бы подбили минут за пять, броня у нее тонкая, хоть и многослойная, но думаю, пары артиллерийских снарядов ей бы хватило. Я, конечно, могу ошибаться, я ни разу не вояка в силу врожденного генетического заболевания, но как любой мальчишка любил читать книжки про войну и про современное оружие. А вертолет или самолет, я думаю, уничтожил бы Мию вообще одной ракетой или бомбой.
Ну и ладно. Я-то что могу сделать? Это не моя война, я на ней лишь пушечное мясо.
Едва я закончил просматривать последний материал, как наш фургон вздрогнул и рухнул вниз, как подбитый самолет, тут же содержимое моего желудка подступило к горлу. Хорошо, что блевать мне было нечем. Как-то не озаботился никто моим кормлением, а голодный боец, он кто? Правильно, пища для воронов. Мы падали секунд десять, пока не заработали антигравы. Фургон выровнялся и начал планировать куда-то в сторону. Но, увы, недолго, не знаю, кто у них проводил на этой планете разведку, но миф о том, что на ней нет цивилизации, был тут же развенчан, когда в коммуникаторе заорал пилот:
— Приготовьтесь, ракета!
А потом нам в бок неслабо так прилетело. Грохнуло так, что мне показалось, я оглохну. В борту образовалась большая дыра, в которую вылетела половина солдат и один робот, а потом мы рухнули с небольшой высоты. Видимо, пилот все еще был жив, так как почти над самой поверхностью он включил антигравы, и мы вместо того, чтобы просто превратиться в кровавые лепешки под действием инерции, как-то опустились почти невредимыми.
— Вперед! — заорал сержант. — Высаживаемся, готовим круговую оборону.
Дверь с диким скрипом сдвинулась в направляющих и застопорилась, но тут уже в действие вступил я, прекрасно понимая, что если по чему и будет долбить артиллерия и авиация, то точно по нашему фургону.
— Давай мне полной подключение, — приказал я Мие, и став десятиногим и четырёхруким Шивой, буквально оторвал створку и выбросил из фургона, а потом и сам выскочил вслед за ней, вертя головой и башенкой с гранатометом. И тут же на меня рухнула многотонная плита, по крайней мере мне так показалось. На самом деле просто рядом взорвался снаряд, и черепаху подняло в воздух, а потом мы с ней рухнули вниз, едва успев включить антигравы и чуть притормозить свое падение.
Хорошо, что Мия перехватила управление, иначе нам бы точно пришел конец. Впрочем, с таким многообещающим началом конец наступит все равно, это было понятно даже мне, олигофрену, как назвал меня док.