Невеста Книгочея

Глава 1 — Глава о том, как сложно жить с даром

Колесо года: Мабон

Мабон отмечается в день осеннего равноденствия 22 или 24 сентября, символизирующий освобождение от всего отжившего в жизни. В этот день воздают почести покойным женщинам в семье.

Этот день считается временем сбора урожая, и его традиционно связывают с заготовлением всех даров матери-Земли. Это второй день в году, когда ночь равна дню в Колесе Года. Все вокруг напоминает о приходе зимы, и в этот период кельтские ведуны проводят ритуалы, гарантирующие достаточность пищи в зимний период.

Несколько книг упало с верхней полки и громко ударилось об пол. Варя резко подняла голову в поисках виновника громкого звука. В промежутке между рядами из книг она увидела двух студенток, которые присели, чтобы поднять упавшие фолианты. Они шептались, тихо смеялись и выглядели школьницами, а не студентками.

«Совсем молоденькие, наверняка первый курс», — подумала Варя. С высоты ее дипломного пятого они казались еще неоперившимися птенцами, только-только входящими в учебный круг старого университета. Молодые девушки подняли упавшие книги и поставили их не на ту полку, продолжая что-то увлеченно обсуждать. Варя грустно улыбнулась, вспоминая как в детстве поплатилась за такую же халатность: бабушка вовремя не нашла заклинание, и злые духи сожрали пару ягнят. свой урок она тогда выучила хорошо, но порой зависть к чужой беззаботной жизни просачивалась в ее мысли.

Но в Петербурге ей нравилось, больше, чем в Бухаресте, да и как иначе, если здесь она жила со средней школы, с родной тетей. И только здесь у нее появились первые друзья, а по ночам она стала спать спокойнее. Здесь было много неприкаянных и чаще безвредных душ, а духов, наоборот, было мало. Почти никого.

В Бухаресте же она всегда чувствовала себя чужестранкой. И чем старше она становилась, тем явственнее был ее разрыв с культурой этого красивого места. Ей не помогала даже фамилия отца: Варвара Петреску все равно звучало чужеродно. Но через неделю ей предстояло уехать на несколько месяцев к отцу, чтобы пройти такую важную и нужную практику в Университете Бухареста на факультете иностранных языков. Варвара грезила аспирантурой в Лондоне, но для этого ей была жизненно необходима печать иностранного учебного заведения для резюме.

С другой стороны она не видела отца уже два года и ей хотелось снова попробовать его вкусную стряпню, поговорить о планах и съездить к бабушке в жудец Клуж, что примостился в Трансильвании — месте полном тайн и магии. Хотя тайн в ее жизни и так хватало, но то место всегда навевало теплые воспоминания про детство, несмотря на ее дар и оставшиеся страхи. Может быть, она даже попробует снова расписать бабушкины вазы.

Варя улыбнулась своим мыслям, все-таки было много хорошего…

— Варь, ты идешь? — позвала ее Марьяна. Волосы у подруги выбились из высокого хвоста, и она старалась вернуть их на место.

Варвара приложила открытую книгу к лицу и прыснула, на что получила обиженный взгляд.

— Лучше помогла бы.

— А почему Игоря не просишь?

Марьяна затянула наконец-то новый хвост и задрала острый подбородок, сердито вскинув бровь.

— Потому что он парень, дорогая подруга. Тебе пора уже расширить эту сферу личной жизни хотя бы до одного свидания.

— А вам уже пора снять на двоих квартиру, а не прятаться по углам.

Марьяна выхватила книгу из рук подруги, глянула на открытые страницы и захлопнула одной рукой, метко поставив книгу между двух других на полке.

— Не у всех есть обеспеченный родитель.

— Это ты про моего отца? — фыркнула Варвара. — Нашла обеспеченного. Я год копила на билеты и питание. Мне лишь повезло в том, что у папы сохранились хорошие отношения с одним из ректоров старого университета, который находится в замечательном городе Бухаресте.

Марьяна выдохнула и задала вопрос, который мучил Варвару уже давно:

— Если там так хорошо, то почему ты не вернешься? Думаю, твой отец был бы счастлив.

Варя опустила глаза. Сложно объяснить человеку, далекому от Пелены, что есть вещи пострашнее, чем потеря мамы в детстве. Отец никогда не скрывал от нее правду, а тетя, будучи обычным человеком, всегда носила обереги и никогда не шутила на тему призраков. Для Петреску демоны ада были реальными сущностями, а не художественным вымыслом.

Но кому о таком расскажешь?! Хотя с Марьяной ей повезло, а вот подруге с ней — нет.

— Не знаю, — пожала плечами Варвара. — Мне здесь очень нравится, там я не чувствую себя своей. Да и куда я без тебя?!

— Вот! — подняла вверх указательный палец улыбающаяся Марьяна. — Пойдем в кафетерий, угощу шоколадкой такого прекрасного подхалима.

— Пойдем, — рассмеялась Варя и двинулась следом за подругой. Ей нравилось, что Марьяна никогда не выпытывала лишнего, хотя вопросы в ее голове точно крутились. Они ведь и подружились после того злосчастного происшествия, когда на них напало существо из-за Пелены. После школы они больше никогда не обсуждали то происшествие, но Варвара знала, что страх остался. И вряд ли его можно заглушить годами. Тем более, когда даже не можешь увидеть того, кто мучает тебя. Хоть одна польза от дара была — всех своих врагов она знала в лицо или морды. На ее пути встречались почти все представители бестиария. Кто-то просто пакостил, а кто-то пытался и убить.

Лишь однажды она встретила духа, что прикинулся человеком, который пытался ее похитить. Причин она не знала, но после того случая родня переполошилась, и отец сделал для дочери дополнительный ментальный щит, который стал еще лучше скрывать ее способности.

Она шла следом за Марьяной, но сделав шаг в сторону выхода, почувствовала, как по спине прошел озноб. Воздух резко стал холодным, пальцы рук онемели, и Варвара обернулась назад. Чудовище смотрело на нее шестью кроваво-красными глазами, не моргая и не делая никаких движений. Оно замерло неподвижно, старясь не колыхать Пелену, из-за которой выползло в Срединный мир. Варвара задержала вдох, пытаясь найти быстрое решение, как вернуть эту тварь обратно. Большая часть призраков и духов не могли причинить реального вреда человеку. Их манил свет душ, исходящий от живых, они, как глупые мотыльки, летели на него, но Пелена не пропускала их, а кто находил брешь или хитрую лазейку, тот терял последние силы при переходе, навсегда оставаясь запертым в мире живых. Им могли помочь только волхвы — вернуть Словом, запечатать брешь. Варвара переправила на ту сторону достаточно мелких духов, чтобы не бояться их, но они и не были столь темными по своей силе.

Род Петреску занимался волшбой так давно, что и не вспомнить истоков. Варвара с детства знала все нужные заклинания и словесные формулы, но сейчас они ей не помогут. То, что вышло на свет, было порождением зла, питалось страхом и тянуло нити паутины ко всей накопленной злости в человеке. А этого добра внутри каждого хватало с лихвой. В одной университетской библиотеке наберется достаточно «корма» для этой твари.

Другой проблемой было то, что Варя не могла открыто показывать свои способности — не ровен час и ее найдут, а когда найдут, то могут высосать силу досуха.

Так что же делать?

Варвара смотрела на паучиху Унголиант и сжимала кулаки. Та не двигалась, хотя прекрасно понимала, что ее увидел человек.

— Варь? — неуверенно позвала Марьяна. — Все нормально?

Подруга обернулась и очень удивилась, когда поняла, что Варвара за ней не шла, но не стала трогать, когда та ничего не ответила. Краем глаза Варя поняла, что Марьяна замерла в проходе — понимание происходящего буквально сковало девушку.

— Быстро убегай, — сквозь зубы процедила Варя и быстро скрепила руки в замок. Марьяна ахнула и рванула вниз по лестнице. В эту же секунду и злой дух кинулся вперед, разинув пасть с острыми, как иглы, зубами. А вот такой дух может причинить реальный вред. Даже убить, если человек не будет сопротивляться, но Варя сдаваться не собиралась.

— Щит Дракулы, — уверенно проговорила Варвара и выставила скрепленные руки вперед. Дух зашипел, дернулся назад, но все равно попал под поток света. Черное тело стало осыпаться в пепел, собираясь в шевелящуюся кучу. Покров Пелены снова качнулся, холодный ветерок вырвался из отверстия, прошелся по ногам и втянул пепел духа. Пелена закрылась будто и не было разрыва. Варя устало выдохнула, огляделась, чтобы убедиться — обычный мир пришел в движение, даже не заметив ни вторжения, ни ее контратаки, и, подобрав сумку с пола, пошла к лестнице. Марьяна, наверное, места себе не находит. Варя всегда успокаивала подругу, рассказывая, как победила духа. В ее глазах читалось такое неприкрытое восхищение, что сказать правду она просто не могла, а правда была простая — Варвара никого убить не могла. Не хватало ни знаний, ни силы.

Только сдержать на время.

Сегодня они занимались во втором корпусе около Зимнего, в старом особняке с огромными окнами и не менее огромными лестницами, чьи ступени были затерты до блеска временем и многочисленными ногами, поэтому, чтобы не упасть от усталости на покатом крае, Варя схватилась за перила и аккуратно спустилась на первый этаж. Так и есть. Марьяна стояла внизу и смотрела в окно отсутствующим взглядом.

— Жива, не волнуйся. — Дотронувшись до плеча подруги, бодро, на что хватило сил, ответила Варя. Марьяна сразу ожила, зажала рот рукой в попытке удержать рвущиеся эмоции. Закрыла глаза. Открыла. Наконец-то вдохнула и сказала тихо:

— Варь, лишись этого дара как-нибудь. Ну можно же? В книгах вечно бояться лишиться своих способностей.

— В книгах? — переспросила Варя, а потом поняла, про что говорила подруга. — Так в них для драматизма всякие проблемы ведьмочкам придумывают, а моя жизнь, как часы — одно и тоже каждый день. Спрячься, а не успела — защищайся. Никаким темным правителям я не нужна, — рассмеялась Варвара в конце, а Марьяна добавила:

— Кстати, а может, это правильная мысль — найти защитника? Ты не расспрашивала отца?

Они шли по пустому коридору, связывающему старый проход для обслуги и небольшое кухонное помещение, которое в наше время переделали в студенческое кафе. Пары давно закончились, группы разошлись, а до вечерников было еще часа три, не меньше, так что они могли с Марьяной говорить не таясь.

— Да он и сам постоянно ищет информацию, но за столько лет — ничего.

— А у вас нет орденов или кланов…

Договорить Варвя не дала, качая головой и улыбаясь.

— Марьян, ты явно много читаешь, но не по нашему учебному списку.

Шпилька попала в цель.

— Ну не историю Англии же читать ночами. Я делаю перерыв и отдыхаю.

— И как отдыхается? Не боишься пролететь с зачетом на следующей неделе? Учти, меня уже не будет. Я Заурскому сдала его вчера.

Марьяна тяжело вздохнула и призналась:

— Возможно, я немного и заотдыхалась, но когда страсти кипят не до скучных дат вечного круга перерождений знати. И войн, — многозначительно добавила подруга. — Войны и эпидемии — естественный регулятор численности.

— Или противоестественный.

— Ты на что-то намекаешь?

Варвара хитро улыбнулась и кинула сумку на стул, а сама села за столик поближе к окну, чтобы полюбоваться на осенний пейзаж. На видимом кусочке Марсова поля деревья уже окрасились в охру и золото. Марьяна положила сумку рядом с Вариной и села напротив, но, наоборот, в угол. Так ей было спокойнее. После того случая она неосознанно старалась не находиться рядом с окнами.

— Варь, ну скажи, — закапризничала Марьяна.

— Ничего не знаю, читай учебник, там все написано.

Марьяна фыркнула и встала, чтобы подойти к стойке раздачи.

— Фу на тебя, вредина. Кушать-то будешь?

— Буду, — рассмеялась Варя, и Марьяна улыбнулась в ответ. — Возьми мне, пожалуйста, суп дня и компот.

Подруга кивнула и ушла заказывать, а Варя медленно обернулась на открытую дверь и облегченно выдохнула — проем был пустой. Она отвернулась и переключила свой взгляд на вид за окном, поэтому не заметила, как мелкий черный шарик прокатился от двери к стулу с сумками и ловко запрыгнул в нутро нужной ему вещи.

Вскоре подруги поехали по домам, договорившись о месте встречи на завтрашний день. А вечером Варя ужинала с тетей и обсуждала свои планы на поездку к отцу.

— Мы сегодня с Григором снова поругались, — весело рассказывала тетя. — Упрямец как был, так и остался. Не представляю, как вы уживались. Аришка-то тоже хуже барана была.

Сколько себя помнила Варя, но Галина, ее тетя, старшая из сестер Светловых, никогда не опускала рук. Только тогда на похоронах мамы, она, будто сломанная кукла, стояла у выкопанной ямы, и папа крепко держал ее руку, потому что боялся, что тетя прыгнет следом за любимой сестрой. Тогда Варя никому не сказала, но знала и другую причину — кто-то звал ее оттуда, из черного сырого провала в земле. Лишь на долю секунды в ее глазах блеснул дьявольский огонь и сразу погас, будто сдуло его. Тогда-то она и увидела белые руки матери, которые обнимали сестру.

Варя не боялась, а ждала, когда сможет попрощаться с мамой. По-настоящему, только так, как могут лишь Петреску, на границе Пелены.

Она вспомнила, как Марьяна рассказывала, что после смерти ее любимой бабушки, она еще слышала ее шаркающую походку с утра, когда пожилая женщина любила вставать и готовить завтрак. И так щемило внутри, ведь многие духи не могли уйти — незаконченные дела, ответственность за род или ненависть к кому-то. Рядом с живыми существовал огромный и не менее опасный нематериальный мир.

«Хотя его нематериальность очень относительна», — подумала Варвара и хлебнула теплый чай из чашки.

— Так что, Варень, не варись, если папа будет бурчать на меня первое время. Я все-таки добилась выполнения некоторых пунктов. Таких, как «не прятать тебя под замок».

Варвара быстро вернулась к разговору.

— Папа опять?

— Опять, — понимающе улыбнулась Галина. — А сейчас с двойной силой примется. Там о тебе уже соседские парни расспрашивали.

Тема личных отношений всегда была предметом ссор в семье Петреску. Папа был категорически против любого двуногого существа с мужскими признаками. Терпел только детей лет до семи. Даже бабушка его порой журила за излишнюю опеку.

— Девку одинокой оставишь, остолоп, — приговаривала бабушка и не забывала поддать отцу полотенцем по спине.

Еще и поэтому в Петербурге ей дышалось легче, хотя она здесь была также одинока.

— Я планирую окунуться полностью в учебу, поэтому надеюсь ссориться мы не будем. Ну только, если из-за студентов, — пошутила Варвара, и тетя рассмеялась, а потом взяла руку Вари в свою и сжала.

— Не верится, что скоро диплом защитишь и улетишь, как птичка, в Лондон.

— Теть, для Лондона мне еще надо лет пять поработать, чтобы «как птичка», — напомнила Варвара очевидный факт — финансовую сторону их небольшой семьи она прекрасно знала.

Галина хитро улыбнулась, встала из-за стола и произнесла непонятное: «Сейчас». Вскоре на стол легла карточка на имя Варвары Петреску, а рядом лист бумаги, похожий на сводку счетов.

«Выписка», — подумала Варя и медленно подняла листок, рассматривая цифру в крайнем столбце. Ее с лихвой хватило бы на всю аспирантуру, без подработок и экономии на всем. Ком застрял в горле, слезы сами подступили к глазам, и только силой воли она сдерживала их поток, обещавший превратиться в потоп.

— Это же… — голос у нее был хриплый и еле слышный.

— Твои деньги на аспирантуру, — договорила тетя и сжала руки племянницы. — Мы с Григором копили, удалось меньше, чем планировали, но, Варь, тебе же на самое основное хватит?

Племянница молчала, и Галина начала нервничать.

— Только не говори, что мы с твоим папой неправильно считали.

— Вы с ним точно неправильно считали, — расплакалась Варя и кинулась обнимать Галину. — Этого мне хватит за глаза.

— А чего ревешь тогда?

Но Варя на подколку от прямолинейной и язвительной тети не ответила, прижавшись к ней крепче. Галина гладила ее по спине и улыбалась, стараясь сдержать уже свои слезы. Совершенно не хотелось отпускать их кровинку так далеко, и желание Григора посадить ее под стеклянный колпак Галина понимала — Варя была у них одна. Да еще и дар в девушке был сильнее, чем у вместе взятых родителей. Петреску уже не могли быть ей полноценными защитниками, а кто смог бы, то ни они, ни Светловы не знали. У Галины способностей не было, но был доступ к огромному количеству книг в национальной библиотеке, где она работала.

Но и там ничего.

Уже ночью Варвару накрыло полным пониманием подарка — она сможет поехать в аспирантуру! И единственным препятствием для этого теперь остались лишь ее знания. Завалит тесты и пусть потом не плачет, поэтому стажировка в Бухаресте теперь становилась в сто крат важнее.

Она включила телефон, что лежал около подушки и проверила время — половина второго ночи. Спать оставалось всего пять часов. Но как заставить себя уснуть, если внутри взрывались миллионы фейерверков. И как только провернули за ее спиной, ведь папа даже вида никогда не подавал, что они с тетей что-то там проворачивают! Денег в семьях всегда было ровно столько, чтобы дожить до следующей зарплаты. Варвара даже не собиралась просить ничего на поездку, пошла и заработала летом на временных работах.

«Конспираторы», — прошептала под нос, улыбнулась и полистала ленту новостей на своей страничке. Марьяна как всегда размещала котят, приумножая по ее мнению добро в мире. Варвара засмотрелась на веселое видео, как вдруг телефон потух, а на полированном черном стекле отразилось что-то темное, совершенно лишнее в ее спальне. Она резко подскочила к выключателю, но в комнате было пусто.

— Нервы ни к черту, — устало проговорила Варвара, но включила еще и настольную лампу в пару к ночнику.

Уснуть получилось только к утру, отчего голова гудела весь день. Поздно вечером Варя прошлась по комнате, читая себе под нос старую молитву. К своему ужасу она лет в тринадцать узнала, что ни современные крестики, ни святая вода не действует на жителей за Пеленой. Бабушка говорила, что вера слабая, мир меняется, отрекаясь от старых заветов, будто и нет ничего кроме материального. Сетовала, что потеряем последние возможности, и Варя верила. Все же на ее глазах происходило. Сколько детей пропало, взрослых…

— Так, надо сосредоточиться, — выговорила себе тихо Варвара и завершила круг. Этой ночью она спала намного лучше. Ничего странного больше не мерещилось, поэтому в день отлета она совсем расслабилась и не прикрепила внутрь чемодана восковой защитный символ. Так и уехал в аэропорт вместе с ней неизвестный гость.

С тетей и Марьяной Варя прощалась около зоны досмотра. Обнимала их и шутила, что не успеют улететь, как время уже пролетит и она вернется домой.

— С папой не ругайся. Он у тебя хоть и суров, но очень близко к сердцу воспринимает твои замечания, — напомнила тетя.

— Я с ним никогда не ругаюсь, — весело ответила Варя. — Я с ним обиженно молчу.

— Как два барана, — подтвердила Галина. — Но диалог лучше молчания. Будь мудрее, иди на сближение первой.

— Я не планирую ругаться и отмалчиваться. Честно-честно, — состроив невинное лицо, сказала Варя и быстро перевела тему: — Марьян, помимо варенья и разных вкусностей, что еще хочешь, чтобы я тебе привезла?

Марьяна глянула на Галину с немым вопросом, а будет ли она продолжать разговор со своей племянницей, но та улыбнулась и слегка кивнула. За столько лет они уже привыкли к тому, как ловко Варька уводила тему, на которую не хотела говорить.

— Цуйку не забудь, а то деда моего расстроишь.

— Дед Сережу никогда не расстрою, — засмеялась Варвара. — Хорошо, на свое усмотрение куплю что-нибудь к твоим гостинцам. — Громко вздохнула и взялась за ручку чемодана. — Мне ужа пора, девочки. Буду скучать.

— Лети, птичка, знаем как ты скучать будешь. Звонить не забывай лучше, — улыбаясь ответила Галина.

— Хорошей дороги, Варень, — Марьяна тоже улыбнулась, но поджала губы, сдерживая детский порыв крепко обнять. Варя ей была как сестра.

Та кивнула, махнула рукой и сказала:

— Полетела!

В тот день они расстались на года, вместо запланированных месяцев.

Перелет был спокойным, визовый контроль без очередей, а багаж получилось забрать быстро, поэтому настроение у Вари было прекрасное. Папа стоял с суровым лицом, с подозрением взирая на окружающих, но как только увидел дочь, то сразу подобрел и заулыбался.

— Буна! — пробасил Григор.

— Буна, папа, — весело ответила Варя и обняла отца. Они почти сразу перешли на румынский, и казалось, что не было этих лет в Питере. Сердце затопило такой щемящей ностальгией, захотелось увидеть бабушку, поработать в мастерской.

Пока ехали домой отец расспрашивал об учебе, шутил, пожаловался на бабушку. Дэкиэна Петреску была женщиной волевой и сильной, семью держала в ежовых рукавицах. Варвара помнила, как получала и по рукам за то, что полезла трогать еще не готовую посуду, и по попе — за детские проделки. Но спустя годы могла только сердечно поблагодарить бабушку за ее строгость — та вырастила внучку бойцом. И то, что Варя была еще жива и невредима — все это было заслугой Дэкиэны.

За окном машины мелькали луга, поселки, потом показался край Бухареста, и вскоре они влились в городской поток старого ораша. Григор жил почти рядом с Университетом Бухареста.

После сытного обеда, в который непременно входила чорба, хотелось только одного — вытянуть ноги. Варя так и упала в кресло, положив ноги на пуфик. По телу разлилось тепло и она прикрыла глаза, задремав в неудобной позе. Снился ветхий сарай у бабушки в хозяйстве. Он стоял на отшибе участка, с прогнившей крышей и даже днем вызывал неприятную дрожь по телу, будто был обитаем нечистью. Варвара хорошо помнила, как его сносили, а Дэкиэна закидывала землю настоянным на своей крови зерном для защиты. Пелена была особо тонкой в местах темных, лишенных света, где человек совершал дурное или копил страх. Вот там, как проказа, расползались прорехи на барьере.

Во сне же сарай стоял на месте, с новой крышей, да и выглядел почти новеньким. Варвара огляделась и удивленно охнула — от бабушкиного двора ничего не осталось. Все было иное, даже дом их стал больше, богаче. Из него и вышел статный мужчина с сединой на висках. В расшитой рубахе и кожаных штанах. Уж больно веяло от него национальным колоритом позднего Средневековья. Варвара пригляделась и глазам своим не поверила. Это же был их пра-прадед, Андреж Петреску. Он будто сошел со старого портрета, что висел над камином в гостиной бабушкиного дома.

Мужчина двинулся к сараю, а Варя последовала за ним. Сон уже не казался лишь сновидением, сознание ее ушло в прошлое, зацепилось за отпечаток на Пелене и теперь восстанавливала картины минувшего. Такое и раньше бывало, особенно, когда Варвара возвращалась к отцу или, наоборот, прилетала в Петербург. Тело будто настраивалось на новую реальность, заново училось чувствовать барьер между мирами.

Андреж Петреску шел уверенно, постукивая плетью о сапог, но не успел он открыть дверь, как Варя услышала пронзительный скулеж. Внутри кто-то был, и звуки явно принадлежали зверю. Андреж распахнул дверь и вошел внутрь. В самом углу, на цепи сидел волк. Увидев вошедшего, он ощетинился, оскалился и зарычал.

Звук плети со свистом ударил около лап зверя.

— Не смей на меня злиться! — говорил Андреж. — Что я должен был сделать? Дать им тебя камнями забить? Они крестьяне, Богдана. Они не понимают…

Он устало выдохнул и сел прямо на солому рядом со зверем.

— Они ничего не понимают. Не ровен час пойдут жечь замок, а мы и остановить не сможем. Замуж тебе пора, я нашел…

Варвара хотела дослушать, но картинка пошла рябью, а потом все схлопнулось, ее затрясло, и сон оборвался.

— Дочка, просыпайся, — послышалось над ухом. — Иди лучше в кровать спать, так только боль в спине заработаешь. Варя распахнула глаза и уставилась на будившего ее отца.

— Пап?

— Мм?

— А нашу прабабку не Богданой звали?

— Богданой, а что такое? — насторожился отец. Варя не стала ходить вокруг да около, так и спросила:

— Она оборотнем была?

Григор внимательно посмотрел на дочь и взгляд стал острым.

— Ты опять отголоски читала на Пелене? Вара, ну ты же знаешь, что это опасно.

Папа всегда называл ее Варой, говорил, что это есть настоящее имя ее души.

— Знаю, пап, но ведь и ты знаешь, что не могу я контролировать этот процесс. Пелена зовет меня.

Григор тяжело вздохнул. Он до сих пор так и не определился, хорошо это было или нет, но у Вары было особое ощущение грани между мирами. Пока дочь была маленькая, они с Алиной боялись, что их Вара уйдет за Пелену на ее зов…

— Будь осторожна, — сказал Григор и сжал плечо дочери.

Она положила свою руку на его ладонь и улыбнулась.

— Я всегда осторожна, пап.

— Хорошо, — кивнул он, заканчивая непростой разговор, и добавил: — А теперь пошли поедим бабушкин пирог с чаем и поговорим.

— Замечательная идея! Я только переоденусь.

Варя встала с кресла, потянулась и ушла в свою спальню. Комната не менялась с ее отъезда: детские обои, игрушки на полках, книги. Только взрослая кровать выбивалась из общего дизайна. Чемодан стоял около шкафа, и Варвара быстро шагнула к нему, чтобы достать спортивный костюм, но когда открыла его, внутри был хаос: одежда вся смята, косметичка разворошена.

— Что за ерунда?!

Варвара достала вещи, положив на кровать. Потом вытащила косметику, и принялась осматривать чемодан. Ничего необычного, лишь темное пятно сбоку, около молнии.

— Может, в аэропорту открылся, — сказала вслух Варя и закрыла чемодан, убрав его в шкаф.

На кухне уже стоял заварник с чаем и ароматный пирог. Скатерть, которую Варя подарила отцу еще пять лет назад, истертая и старенькая, так и застилала стол. На полках прибавилась пара новых кружек, но все остальное было давно знакомым.

— Садись к окну. Я там кинул подушечку на стул, — ласково пригласил к столу папа и звякнул чашками. Варя разлила чай и сразу взяла кусок пирога. Так хотелось сладкого! Григор, глядя на дочь, улыбнулся и подвинул тарелку ближе.

— Пап, я кушаю, но внимательно тебя слушаю. Расскажи, пожалуйста, о нашей семейной тайне.

— Ну ладно, — согласился Григор. — Все равно это не тайна для тебя.

— А зачем скрывали? — прожевав, уточнила Варя.

— Оберегали, Вара. Тебе хватало и своих страхов из-за Пелены. Новость про оборотней в семье могла тебя расстроить еще сильнее.

— Но я никогда не расстраивалась из-за дара, пап. Не скрою, что он не облегчает мне жизнь, но я никогда не считала себя несчастной. Но тогда получается, что я..?

— Нет, — быстро ответил Григор. — На мне ген прервался. Вернее, соединился с даром Арины и усилил твой. Поэтому на тебе все так быстро заживало.

— Теперь ясно, откуда у меня такое хорошее здоровье, — рассмеялась Варя. — Хороший ген, пап.

— Полезный, — поддакнул Григор и отпил чай. — Петреску издревле боролись с отродьями из Пелены. Мы использовали все возможные методы: артефакты, оружие, магическое усиление тела. У нас в закромах чего только не было, но самым сильным оружием оказался дар «виталис». Он позволял использовать почти все заклинания. Наше Слово стало сильнее во сто крат. Так что, постарайся не опозорить род Петреску, — рассмеялся в конце монолога папа и добро посмотрел на Варю.

— А я не стараюсь?

— Стараешься, — он ласково сжал плечо и встал, чтобы достать фрукты из холодильника.

Варя цапнула яблоко и потерла привычным жестом о домашнее худи. Хотелось еще о чем-то спросить, но мысли перетекли на учебные дела и разговор свернул в сторону материальных забот.

На следующий день они уехали к бабушке. Дэкиэна внучку обняла крепко, пожурила, что та так редко приезжает, а потом отодвинула на вытянутых руках и пристально заглянула в глаза.

— След я чувствую темный. Напал кто?

— Бабуль, ну, конечно, напал. На меня постоянно кто-то нападает. То лень, то голод, — отшутилась Варя, не желая рассказывать про паучиху. Такого сильного духа никому из ее родни не победить, только запечатать, что она и проделала сама. Поэтому и обсуждать тут нечего.

— Вара, неразумное дитя, это ведь не шутки, — сердито ответила Дэкиэна.

— А мне ли не знать. Бабуль, — она сжала плечи старой женщины и примирительно улыбнулась, — все хорошо. Не переживай.

Дэкиэна нахмурилась, но кивнула и повела в дом, где уже ждал царский обед. На свежем воздухе аппетит разгулялся, а вкусные запахи еще больше подогревали его. За трапезой обсудили все вопросы, снова поговорили про учебу, а бабушка как всегда поинтересовалась планами:

— То есть опять нас покинешь? Умчишься в свою Англию?

— Мам, ну что ты опять. Я же просил, — вмешался Григор, но Дэкиэна лишь рукой на него махнула: — Будто я не знаю, что вы с Галиной и сами не в восторге. Все-таки там никого не будет, чтобы помочь.

— Бабуль, не переживай, я себя в обиду не дам.

— Не дашь, — перебила старая женщина. — Но ведь и не всех духов из-за Пелены ты встречала, внучка. Поверь мне, хотели бы тебя убить — нашли способ. Петреску сейчас не такие сильные, как раньше, — грустно проговорила Дэкиэна и взглянула в окно. — С уходом Арины так и вообще силу растеряли. Ты — последняя. Но чутье мое просто кричит, что не трогают тебя высшие и другим не дают по какой-то очень серьезной причине.

В памяти всплыли картинки нападения Унголиант. А может, паучиха не убить ее хотела, а затащить за Пелену. Там ее не найдут и уж точно никто не поможет. Из-за дара виталис, она не умрет при переходе, останется смертным человеком, что было еще страшнее, ведь в своем мире духи не были так слабы, как в Срединном.

— О чем ты, мам?

Дэкиэна нахмурилась и спросила:

— Арина ничего тебе не оставляла, Вара?

— Нет, бабуль. Только то, что папа передал: гребень для волос и шпильку.

Эти предметы она хранила бережно и никому не показывала. Ни Марьяне, ни тете. Доставала тайком, гладила старое дерево и вспоминала о маме. Ей всегда казалось, что эти незамысловатые вещи дарят тепло, но какой-то магии в них она не чувствовала.

Дэкиэна задумалась.

— Ты взяла их с собой?

Варя кивнула.

— Завтра приезжайте и привозите их, хорошо?

— Мам, что за срочность? — напрягся Григор.

— Как сказала, так и делайте, — шикнула на сына Дэкиэна и положила добавку в его тарелку. — А теперь хочу послушать про Петербург.

Так и завершили посиделки, на мирной ноте. А вечером Варя предметов не нашла. Перерыла весь чемодан, все пакеты по несколько раз, но тщетно. Григор сразу набрал Галину, но и она ничего не обнаружила в комнате племянницы. Как в воду канули. Варя по глазам отца поняла, что и у него плохое предчувствие поселилось внутри. Никто из посторонних о них не знал, только Петреску. Как они думали до сегодняшнего дня.

— Пап, это артефакты? — дрожащим голосом спросила Варя.

— Нет, — растеряно ответил Григор, запуская пятерню в волосы. Такой мальчишеский жест у взрослого мужчины сейчас вызывал смутное беспокойство — отец явно боялся чего-то. — Я бы знал. Просто вещи на память.

— Точно?

Григор посмотрел на дочь напряженным взглядом и ответил:

— Теперь уже не знаю, Вара. Это слишком странно.

— Надо бабушке сказать.

Отец кивнул, набрал ее номер на громкой связи, по комнате шли гудки, но трубку никто не брал. У Вари прихватило сердце от страха, почему-то все происходящее не казалось простым совпадением, а вызывало неподдельный ужас.