Невеста для предателя (СИ)

Глава 9.

Мои комнаты не изменились за последние несколько дней. Тот же комод, те же книги, та же кровать с мягкими простынями. Разве что слуги убрали осколки разбитых флаконов духов и другие следы похищения.

Только я выбивалась из привычного интерьера. Простое платье, выданное мне Арденом в первый же день, все было в дорожной пыли, пятнах от земли и травы, да к тому же пахло костром и потом. В волосах, не расчесанных с самого приема, торчали листья. Под ногтями застряла грязь, будто я все эти дни копалась в саду. Обычно бледная кожа успела загореть, а на лице даже проступили веснушки. У меня никогда не было веснушек.

Меня не было всего несколько дней, но все вокруг казалось до странного чужим.

— Леди Иветт! — заохала Эдна, оказавшись на пороге комнаты. Она прибежала, едва узнав о моем возвращении, и выглядела запыхавшейся. — Что же это надето на вас! А ваши руки! Бедняжка, вам должно быть так тяжело пришлось.

Горничная причитала с совершенно искренним беспокойством, но её слова все равно вызвали во мне волну раздражения. Что на мне надето? Серьезно? Я была похищена из собственной комнаты, провела несколько дней в плену на другом конце страны, а затем несколько раз чуть не умерла — и после этого земля под ногтями кажется самой большой проблемой?

— Ничего, все в порядке, — я дернула плечом, но не стала высказывать недовольство. Эдна просто беспокоится, не стоит на это злиться. А мне нужно отдохнуть, только и всего.

С моего, с позволения сказать, спасения не прошло и дня. В сопровождении отца и его гвардейцев я верхом добралась до Мериада, и уже оттуда придворные маги помогли нам переместиться в родное поместье неподалеку от столицы. За это время мне так и не подвернулась возможность поговорить с отцом. Он, кажется, решил, что слов «ты хорошо держалась» мне вполне хватило — что я не захочу поговорить с ним о произошедшем или обсудить его приказы. Вероятно, у него нашлись более важные дела. В конце концов, он ведь арестовал опасного преступника.

Эдна помогла мне раздеться и распутать колтуны в волосах. Все это время она не переставала сыпать вопросами о моем заключении. Где я была все это время? Тяжко ли пришлось? Сильно ли жесток был Арден? Обычно я с удовольствием болтала с горничной обо всем, но сейчас сил отвечать на вопросы не было. Тем более, что её представления о кровожадности моего похитителя вызывали только раздражение.

В конце концов, Эдна набрала теплую ванну и оставила меня отдыхать. Вода быстро помутнела от смытой с меня пыли, но я лежала там, пока она совсем не остыла.

Перед сном меня навестил семейный лекарь, которого я знала с детских лет. Он тактично справился о моем самочувствии, осмотрел пару появившихся синяков и царапин и, в конце концов, вынес вердикт, который я и сама знала — ничего страшного не произошло, для восстановления требуются лишь покой и отдых от всяких волнений.

До кровати я добралась изрядно уставшая, рассчитывая тут же уснуть. Но сон не шел. Перина была слишком мягкой. Простыни скользили. Под одеялом становилось невозможно душно. Я все ворочалась, стараясь найти позу поудобнее, но руки и ноги затекали раньше, чем мне удавалось заснуть.

Что-то будто сдавливало в груди, мешая дышать.

Я подскочила распахнуть окно. От прохладного вечернего воздуха стало немного проще, но в голове все еще вертелось слишком много мыслей, чтобы уснуть. Стоило только закрыть глаза, я снова видела Селима — его предсмертный взгляд, последнюю попытку улыбнуться. В ушах стоял крик Кристобаля.

Кристобаль. Я снова перевернулась, утыкаясь лицом в подушку. Что с ним сейчас? Гвардейцы доставили его к нам в поместье и наверняка сопроводили в подземелье, где были оборудованы несколько камер для заключенных. Папа мог бы сразу доставить его к королю, в столицу — но я готова была поспорить, что он хотел сделать все это более торжественно. Может быть, предварительно выбив несколько признаний и стратегических данных.

Я ведь должна была радоваться, правда? Мой похититель в заключении, а я в родной постели. Лучшего исхода нельзя и вообразить. Но удовлетворения не было.

Заснуть ненадолго мне все-таки удалось, но утром меня разбудила младшая сестра. Вивиан без стука ворвалась в комнату, улеглась на кровать рядом со мной поверх простыней и подперла щеку ладонью.

— Рассказывай!

— Что рассказывать? — я отвернулась, пытаясь с головой укрыться одеялом. После целой ночи, проведенной в попытках уснуть, я не чувствовала себя готовой к задушевным беседам.

Вивиан потянула на себя одеяло, не давая скрыться от нее:

— Вета, ну не глупи! Обо всем рассказывай. Где тебя носило? Как тебе Арден?

Я закатила глаза (без этого мои диалоги с сестрой редко обходились).

— Как мне Арден? Может ты больше хочешь поинтересоваться, как мое самочувствие? Цела ли я?..

— Ой, да брось. Я и так знаю, что с тобой все в порядке, мне это еще вчера сообщили. А про Ардена говорят, что он жутко красивый и обаятельный. Хочу все узнать из первых рук!

— Кто говорит?

— У Эларии… ты же помнишь Эларию? так вот, у нее есть знакомая, кузину которой в прошлом году он похитил ради крупного выкупа. Она вернулась домой через два дня, по уши влюбленная в Кристобаля Ардена, — Вивиан хихикнула, как будто пересказывала мне сюжет любовного романа, а не реальную историю из чьей-то жизни. — Говорит, он ее очень поддерживал и утешал все это время. Она даже задумалась о том, чтобы сбежать с ним во имя большой светлой любви. А он благородно заявил, что слишком ценит ее, чтобы обречь на жизнь в бегах и бесчестии, — Вив смешно растягивала слова и даже для пущей театральности схватилась за сердце. — Ну ты представляешь?

Не очень. Если честно, я могла вообразить себе Ардена, говорящего нечто подобное, только если при этом он очень старался не корчиться от смеха. Или это только надо мной он без конца подшучивал? Может, с этой… как ее… кузиной знакомой Эларии он действительно был обходителен? Большая запретная любовь и все такое. От этой мысли почему-то стало неприятно. Я-то чем хуже? Нет, не в смысле любви, конечно. Но как на счет утешений и поддержки?

Я поморщилась, приподнимаясь на подушках. Все равно от Вивиан было уже не отвязаться.

— Глупости, — заявила я с куда большей решимостью, чем ощущала. — В похищении нет ничего романтичного. А Арден — опасный преступник. И от знатных девушек вроде меня и этой твоей знакомой ему нужен только выкуп.

Мою сестрицу подобный ответ не устроил:

— Ну так он хотя бы красивый?

— Не в моем вкусе, — я дернула плечом, вспоминая высокую фигуру и серые глаза.

Вивиан разочарованно махнула рукой:

— Боги, и кого я только спрашиваю… у тебя же решительно нет никакого вкуса.

— Вивиан! — я возмутилась, толкая сестру в бок, — А как на счет того, чтобы вести себя чуть взрослее? Ты вообще-то про преступника говоришь. Которого наш отец арестовал.

Не знаю, кому именно я это напоминала — беззаботной младшей сестре или самой себе.

— Ах, Вета, я так скучала, — засмеялась Вивиан в ответ на мои возмущения, и бросилась мне с объятиями на шею, грозясь задушить. — Мне так не хватало твоего занудства!

На Вив сложно было злиться слишком долго. Конечно, в свои шестнадцать она могла бы вести себя и менее легкомысленно, но почему-то никому еще не удавалось добиться от нее этого. Даже отец, всегда требовавший от меня серьезности и четкого следования правилам, был к Вивиан снисходителен. Может быть, это прощалось ей как младшей дочери, но, думаю, ему просто недоставало времени на ее воспитание. Будь мама жива, возможно и смогла бы что-то с этим сделать — но в этом я тоже сомневалась. Вив вообще была похожа на нее легким отношением к жизни (пусть даже совсем её не помнила).

Пока разговоры о похищении только выводили меня из душевного равновесия. Не знаю даже, кто раздражал больше: Эдна с ее причитаниями или Вивиан, вообще не считавшая все случившееся проблемой.

Они обе ничего не знали. Обе ничего не понимали. И я, кажется, тоже.

Совсем.

Через полчаса Вивиан сдалась: смирилась с тем, что ничего кроме сухих фактов о последних днях ей из меня не выпытать. Даже аргумент, что ей нужно о чем-то сплетничать с подругами, не растопил мое сестринское сердце. Еще несколько минут Вив уговаривала меня пойти на пикник или выбраться куда-нибудь на конную прогулку.

В конце концов, я запустила в сестру подушкой.

— Вета, я тебя, конечно, люблю, но ты самый скучный человек из всех, что я знаю! — сестра показала мне язык и скрылась за дверью. Я готова была согласиться с подобной характеристикой, лишь бы от меня отстали.

Единственный, с кем я действительно хотела поговорить, был отец. К нему у меня накопилось довольно вопросов — о том, что творилось в доме, когда меня похитили, о Грегоре и его словах, о том, что будет теперь с Арендом. Вот только сам он не спешил пообщаться со мной. Отцовский секретарь три раза за день сообщил мне, что лорд Ферроу, к сожалению, слишком занят для аудиенции — а на четвертый раз и вовсе рассказал, что отец покинул поместье. Наверняка отправился в столицу, решила я.

Я не находила себе места. Попытки читать или гулять по саду совсем не успокаивали. Наоборот — после всего случившегося казалось слишком странным просто вернуться к привычной жизни или попытаться забить голову грядущей свадьбой.

В поместье, кажется, были рады моему возвращению. Во всяком случае, слуги мне улыбались, а те, с кем я была знакома более близко, вполне искренне поздравляли с тем, что я снова дома.

Уже ближе к вечеру камердинер сообщил, что меня прибыл навестить лорд Бредвин Дейн. Я едва не застонала от разочарования. Как я ни старалась убедить себя, что должна радоваться встрече, общаться с женихом сейчас совсем не хотелось. Нужно было чувствовать себя польщенной, а не мечтать о возможности спрятаться от всех под одеялом. Воодушевленная Эдна подобрала мне для встречи бледно-сиреневое платье и помогла уложить волосы. Слой пудры скрыл веснушки и вернул лицу ровный цвет.

Камердинер проводил меня в небольшую гостиную, где ждал лорд Бредвин, и тактично замер в дверях. Согласно всем нормам приличия, незамужняя девушка не должна оставаться наедине с мужчиной — даже если до этого она провела несколько дней в плену. Я почувствовала, что к горлу подкатывает нервный смешок и закашлялась, чтобы его скрыть.

Жених поднялся из кресла, встречая меня галантным полупоклоном, а я ответила ему небольшим реверансом.

— Леди Иветт, я так рад видеть вас в добром здравии, — сказал Бредвин, оставляя легкий поцелуй на моей руке.

— Благодарю, — я вежливо улыбнулась. Больше всего мне сейчас хотелось назад в свою комнату, под одеяло.

Мы расположились за небольшим столиком у камина, где уже стоял любезно заваренный для нас чай. Бредвин Дейн был неизменно хорош собой — золотые кудри уложены аккуратно, волосок к волоску, из нагрудного кармана выглядывает белоснежный платок, подбородок идеально выбрит. Ни намека на небрежность, которая у Кристобаля присутствовала во всем — от одежды до манер. Я мысленно укорила себя за это сравнение и постаралась сосредоточить все внимание на женихе.

— Меня ужасно огорчила новость о вашем похищении. Каждый день я справлялся у лорда Ферроу о последних новостях.

Итак, жених волновался обо мне. Хорошо. Прекрасно. Залог счастливого брака. Нужно было подобрать вежливый ответ, который покажет, как я ценю беспокойство, но слова комом стояли в горле. Я только кивнула, отпивая остывающий чай.

— Вам, должно быть, тяжело пришлось, — продолжил он, когда стало ясно, что сама я говорить не начну. — Я надеюсь, преступник не был с вами жесток и… не совершил ничего непоправимого.

Лорд Бредвин смотрел на меня внимательно. Так оценивают чашку, случайно упавшую на пол. Все ли в порядке? Нет ли сколов? Пригодна ли в использовании? Я нахмурилась. Это что, был тактичный способ убедиться, что Арден не покусился на мою честь? Какое… закономерное уточнение. Против всех правил приличий во мне заговорило негодование.

— Что вы, все в порядке, лорд Бредвин. В ожидании выкупа мы гуляли по лесу, обсуждали погоду и играли в карты. Господин Арден был любезен и иногда поддавался. Один раз я даже выиграла у него три партии кряду, — я не сдержала раздражения. Ответила жениху едким тоном, к которому успела привыкнуть всего за пару дней наедине с Кристобалем.

Несколько мгновений я наслаждалась растерянностью на лице жениха: он будто не мог решить, издеваюсь я над ним или говорю всерьез. Бредвин вскинул брови — а затем удивление сменилось холодным неодобрением. Мой юмор не пришелся ему по вкусу, я видела это по напряженной линии челюсти и взгляду.

— Леди Иветт, я понимаю, что похищение оказалось для вас настоящим потрясением. И я готов проявить снисходительность. Но я буду признателен, если впредь вы воздержитесь и от подобного тона, и от подобных… шуток.

От таких обвинений мне в лицо ударила краска. Со мной говорили, как с ребенком, который вдруг нашкодил, оказавшись за одним столом со взрослыми — полез руками в тарелку с кашей вместо того, чтобы взяться за ложку. Должно быть, лорд Бредвин был прав. Подобное поведение было неуместно — и еще неделю назад мне бы и в голову не пришло ответить так. Но сейчас куда неприятнее было от его реакции. Я глубоко вдохнула, возвращая лицо приличиствующее выражение.

— Конечно, лорд Бредвин. Прошу прощения за мои слова. Должно быть, я еще не вполне оправилась от случившегося, — формулы вежливости еще никогда не давались мне так тяжело, как сегодня.

— Разумеется, вас можно понять, — великодушно кивнул мой женил, принимая извинения.

На его лице вновь появилось прежнее выражение собранной учтивости. Бредвин пустился в рассуждения о том, как ужасно приключившееся со мной и что по его мнению стоит делать с преступниками. Думаю, отцу понравились бы его строгие размышления о безопасности государства. Я старательно кивала, в нужные моменты задавая вопросы и проявляя участие. Тема разговора мне не слишком нравилась, но я была рада хотя бы тому, что от меня не требовали живого участия в беседе. До конца встречи я больше не допускала ошибок — не начинала говорить то, что думаю.