Нет времени для Тьмы

Глава 1

Давно уже в Южгороде не случалось такого ненастья, какое разразилось накануне главного праздника весны. Днем на улицах бушевал холодный ветер, сгибавший в дугу могучие деревья, ломавший толстые ветки, обрывавший провода. Все небо застилали черными тучами, холодная морось заставляла немногочисленных прохожих как можно скорей убраться с улицы. Однако разрядиться настоящим дождем тучи не спешили, словно дожидаясь ночи, для того чтобы явить городу свирепое буйство стихии. И вправду когда стемнело, неистовство бури достигло своего апогея. Ветер завывал, словно тысяча демонов, дождь становился все сильнее, срывался град. По улицам Южгорода бежали бурные потоки, напоминавшие небольшие реки. Время от времени ночной мрак прорезали бледные зигзаги молний, хотя грома, как не странно, не было. Иногда тучи расступались, являя лик полной Луны, струящей бледный свет на истерзанную землю.

Большинство южгородцев сидели в квартирах, словно испуганные мыши в норах, — закрыв и занавесив окна, пытаясь спрятаться от гнева бури в обманчивой безопасности мерцающих «голубых экранов». Те же, кого непогода застала врасплох, кутаясь в промокшую одежду, быстрым шагом стремились к какому-нибудь убежищу. Никому из них и в голову не пришло остановиться, чтобы полюбоваться красотой разгулявшейся природы. И это правильно — мало ли что увидишь в ночном небе, когда в шуме дождя слышится чей-то вкрадчивый шепот, а в завываниях ветра — крики проклятых душ.

Эпицентром разгула стихий стал центр города, в самой высокой его точке, откуда шла главная улица. Когда Южгород еще только возводился, на этом месте посреди степи возвышался огромный курган. Со временем его обступили городские строения, заставив курган исчезнуть под асфальтом и бетоном. На его месте теперь стоял кинотеатр «Виктория», некогда одно из любимых мест отдыха южгородцев. Здесь же красовалась исполинская статуя, изображавшая древнеримскую богиню Победы. Величественное и грозное даже в солнечные дни, сейчас изваяние выглядело особенно жутко — отблески молнии, падавшие на лицо «Виктории» создавали впечатление, что металлический лик искажается гримасами демонической злобы. Небо же над статуей неожиданно очистилось, — словно кто-то вырезал в тучах правильный круг, в который и выглядывала на землю Луна — необычайно большая и яркая. Странный красноватый оттенок придавал ночному светилу зловещий облик, — впрочем, заметить это и испугаться было некому.

Некому было обратить внимание и на странное поведение туч: вившихся жгутами вокруг луны, переплетаясь подобно змеям, рассеиваясь миллиардами тончайших линий и вновь собираясь в плотные сгустки черноты, более непроглядной, чем сама ночь. Это не было похоже на движение туч, переносимых ветром — нет, их движение было слишком осмысленным для природного явления. Постепенно черные клубы сливались воедино, приобретая некую устрашающую форму. При этом тучи не закрывали Луну, — парадоксальным образом не потеряв своей яркости, она светила и сквозь черную пелену, облекая возникающую фигуру в жуткий кровавый ореол.

Одна за другой прорезали ночную мглу извилистые стрелы молний, и почти сразу пляшущие на фоне луны тени слились в один зловещий силуэт, — черной трехликой женщины в развевающемся одеянии. Три пары глаз горели яростным огнем, взирая на распростершийся внизу город и страшные проклятия слышались в вое усиливающегося ветра. Впервые за долгие века на землю явился Великий Ужас древних и лишь боязнь ненастной ночи не позволила счастливым южгородцам взглянуть в пылающие очи черного призрака. А тот продолжал изрекать проклятья и неистовствующие ветры разносили их по земле и падали на город отблески молний словно скрепляя печатью эти мрачные словеса.

Очередной удар молнии вновь озарил статую и внезапно в ответ полыхнули глаза истукана. В тот же миг стекавшие по изваянию дождевые струи окрасились алым — и красная влага окропила подножие Виктории. Вместе с потоками воды она устремилась вниз по идущей под уклон улице, по проезжей части и тротуарам.

Несколькими кварталами ниже возвышался еще один памятник — черное изваяние закутанной женщины в короне и с крестом в руке. Извилистая молния рассекла небо над ней и тут впервые грянул раскат грома. Молния ударила в памятник, расплавив позолоченное распятие и в тот же миг глаза женщины полыхнули тем же алым светом, что и у памятника «Виктории». И точно также дождевые струи, стекавшие по бронзовой статуе окрасились алым. Благообразное женское лицо исказилось в свете молний, став похожим на демоническую маску. И вновь текли по улицам алые ручьи, и вслед за ними на миг оживали и находящиеся вдоль улицы памятники: красноглазый казак приглаживал усы, а его конь бил копытом о пьедестал; дракон извивался под копьем Григория Победоносца; хищный оскал проступал на бронзовых мордах забавных собачек, «прогуливавшихся» под одним из зданий.

Внизу улицы стоял еще один памятник — на высоком пьедестале возвышалась величественная императрица с державой. В свете молнии было видно, как меняется надменное лицо, как вспыхивают алым огнем ее глаза. И новые потоки крови хлынули по бронзовому платью царицы, растекаясь по асфальту, устремляясь по улицам города.

Чуть ниже памятника, через трамвайную линию раскинулся большой парк, одно из любимых мест отдыха южгородцев. Сейчас, впрочем, оно не выглядело уютным и безопасным: столетние дубы под натиском ветра гнулись как молодые деревца, их разлапистые кроны не могли сдержать дождя, потоками обрушивающегося на землю и стекая в переполненный пруд посреди парка. Огромная лужа образовалась у корней старого дуба, старше самого города. Полусгнивший ствол обвивал плющ, высасывающий последние соки из умирающего исполина. Сейчас дерево шаталось и трещало, все более поддаваясь натиску бури. Вот, наконец, дуб накренился и с грохотом, больше напоминающим предсмертный крик, обрушился на землю. В образовавшуюся от вывороченных корней яму хлынула клокочущая вода.

Трехликий призрак в небе поднял руку с когтистыми пальцами и вновь взметнулись свирепые ветры, наполняя воздух колдовскими заклятиями. Черная бездомная собака, прячущаяся от непогоды под козырьком подъезда многоэтажного дома, вдруг замерла, потом подняла голову и протяжно завыла. Её голос был почти неслышен в реве ветра, но его тут же подхватили сотни других псов, прячущихся в подворотнях, опрокинутых мусорных баках и в других укромных местах. Не обращая внимания на ветер и дождь они выбегали из своих убежищ и выли, сливаясь в единой торжествующей молитве Луне.

Целые ручьи вытекали из переполненной ямы, когда в ней вдруг зашевелился и сполз огромный пласт сырой земли. Что-то зашевелилось в грязи, в ней мелькнули длинные черные нити, похожие на волосы. В следующий момент среди вздувающихся и лопающихся пузырей мелькнуло что-то белое, тут же захлестнутое потоком мутной воды. Но оно появилось снова — тонкая бледная рука с длинными пальцами, слепо шарящими по мокрой земле. Острые ногти впивались в грязь, ломаясь, но все упорно цепляясь — за камни, корни деревьев, пучки мокрой травы. Вот появилась вторая рука, а следом вынырнуло и лицо подземного жителя — мертвенно-бледное лицо молодой девушки. Несмотря на потоки грязи, испещрившие кожу, это лицо можно было назвать красивым, если бы не глаза: огромные, синие, они выглядели совершенно пустыми. В них не было видно не то, что мысли — никакого выражения, ни одной живой искорки, которая есть даже у животных. Однако, несмотря на это, подземная девушка продолжала выбираться наружу, с упорством дождевого червя вытаскивающего себя из норы. То, вытягиваясь, то, сжимаясь всем телом, она ползла вперед, пока, наконец, не вылезла из-под земли. Какое-то время она просто стояла на четвереньках, потом закашлялась и из её рта хлынула грязная вода, сменившаяся жидкой грязью. Лишь когда её вытошнило полностью, девушка повалилась на землю, жадно хватая ртом воздух. Небольшая упругая грудь то вздымалась, то опускалась, длинные стройные ноги конвульсивно подергивались, пока дождевые струи струились по мраморно-белому телу, смывая с него грязь. В широко распахнутых глазах девушки стало понемногу появляться осмысленное выражение, губы слегка дрогнули.

— Яааа, — простонала она. — Нисааа.

Ненастье пошло на убыль: дождь прекратился, ветер стих, рассеивались и тучи. Заколебался и пропал трехликий призрак, а Луна обрела обычный цвет. Но в старом городском парке, под сенью могучих деревьев лежала на мокрой траве обнаженная девушка. Она уже отдышалась и теперь лежала неподвижно, глядя сквозь трепещущие ветви деревьев на зависшую в небе полную Луну. И её глаза постепенно принимали тот же желтый оттенок, что и у приятельски подмигивающего ей ночного светила.

— Я! — уже уверенно повторила девушка. — Ниса!

— Шлюха!!!

— Придурок!!!

— Ты мне еще поговори, шкура! За лоха ты меня держишь, что ли? Я только лег вздремнуть, а она уже с каким-то сопляком в койку прыгает. Говорили мне кенты: Вадим, она шалава конченая, а я, кретин, не верил.

— Хрена ты им не верил, кентам своим, ублюдкам! Я тебе говорю: не было ничего! Мы с Серегой просто синие уже были, вот и упали на одну кровать, какая свободная была. Мы даже и не заметили, что вместе лежим, пока ты не стал орать!

— Чё ты п….шь, а?! Серега с тебя уже трусы стянул и сверху лежал, когда я вас увидел. Тоже скажешь случайно? У-у-у гадина, убил бы!

Выражение лица говорившего — плечистого бритоголового парня в кожаной куртке — в этот момент стало таким, что впрямь верилось, что он легко претворит свою угрозу в жизнь. Однако убивать свою спутницу он не стал, удовлетворившись тем, что вмазал ей в глаз. Смазливая крашеная брюнетка в потрепанной джинсовой куртке упала в грязь, прижав руки к глазу, под которым начал наливаться огромный «фонарь».

— Больше не звони мне — презрительно сказал бритоголовый Вадим бывшей подружке. — И вообще…

Он протянулся к её сумочке, грубо вырывая её из рук девушки. Та попыталась сопротивляться, но одного замаха было достаточно, чтобы она испуганно отстранилась. Вадим порылся в сумке, забрав айфон в потертом кожаном чехле и несколько тысячных купюр. Все остальное он высыпал в грязь.

— Это моя мобила и бабки мои, — сказал он. — Вали куда хочешь, а мой телефон и адрес забудь. И не попадайся больше мне на глаза — зашибу.

Он еще раз замахнулся, удовлетворенно хмыкнув при виде того, как испуганно отшатнулась девушка. После он развернулся и быстро зашагал вниз по улице, шедшей вдоль парка. По дороге он набрал номер и сейчас оживленно говорил:

— Нет, не Лена… Да забрал я телефон у неё, сучка она… Да, как ты и говорил, с каждым встречным… Встретимся, расскажу… Нет, давай в «Кофейне», пивка тяпнем… Ну да, отпразднуем… Ага, до встречи…

Лена поднялась и с ненавистью посмотрела ему вслед. Хотя, наверное, она тоже виновата, — не надо было соглашаться на Серегины уговоры. Ну, кто же знал, — Вадим уже был в глубокой отключке и никто не думал, что он проснется до утра, — хорошо отметили Первомай, начав еще 29-го. Пьянка шла такая, что бурю накануне как-то и не заметили. Ну решила девочка сделать себе праздник повеселее, что здесь плохого? Тем более, что Сережка мальчик молодой, симпатичный. Лена давно на него глаз положила. Да и остальная пьяная компания клятвенно заверила её, что Вадиму ничего никто не скажет и вообще он сам виноват, нечего так нажираться. А как проснулся так сразу и сдали ее с потрохами. Ну, а Вадим взбеленился — Лену за руку и на улицу, даже до дома не дошел, прямо на улице начал разборки.

— Чтобы тебя там менты загребли вместе с твоим стволом, урод, — злобно прошипела она вслед. С надеждой посмотрела по сторонам, — может хоть сейчас, кто-нибудь вступится? Но вокруг было пусто, лишь пара человек быстрым шагом прошла мимо, избегая встречаться с ней взглядом. Милые бранятся, только тешатся, а влезать в чужие ссоры — себе дороже. Да и внешний вид незадачливой любовницы не вызывал особого сочувствия, напротив, заставляя с пониманием отнестись к её разгневанному ухажеру. Пухлые губы с толстым слоем помады, короткая юбка, колготки в крупную черную сетку, порванные в нескольких местах… Мало кто, глядя на все это, не составил бы однозначного суждения о роде занятий молодой женщины.

Впрочем, проституткой Елена не была, хотя вся её жизнь, мягко говоря, не являла собой пример высокой нравственности. Она не была уроженкой Южгорода — ее малая родина находилась в одном из самых депрессивных городов Восточной Сибири. Росшая без отца, у матери-алкоголички, девочка с десяти лет якшалась с местной шпаной. В двенадцать лет она впервые попробовала алкоголь, тогда же она лишилась и невинности. Столь знаменательного события в своей жизни она почти не заметила, да и в дальнейшем Лена не отличалась щепетильностью в этом вопросе. Мать давно махнула на дочь рукой, предоставив её себе. Школу Лена бросила, а деньги на выпивку и всякие девчачьи мелочи добывала вместе с друзьями, грабя в ночных переулках запоздавших прохожих и обворовывая коммерческие ларьки. Первый раз она попалась в четырнадцать лет, по малолетству получила два года в колонии для несовершеннолетних, но выйдя, вскоре принялась за старое. Второй раз оказался серьезней: попавшись на краже из магазина, Лена умудрилась еще и порезать охранника. И вроде порезала совсем чуть-чуть, но за это ей дали еще пять лет. Когда она вышла алкоголичка-мать померла, оставив раздолбанную квартиру в «хрущевке», которую Лена продала буквально за копейки. Их хватило Лене как раз, чтобы уехать в Южгород — там жила её единственная родственница дряхлая двоюродная бабка, давно звавшая к себе родичей, чтобы хоть кто-то ухаживал за больной старухой. Лена, надо отдать её должное, о бабушке заботилась, даже устроилась на работу продавщицей, так что деньги водились. В благодарность старуха перед смертью отписала девушке квартиру. Но едва баба Шура умерла, Лена тут же бросила работу. С тех пор она вела праздную жизнь, сдавая свою квартиру заезжим гастарбайтерам и подругам-продавщицам, приезжавшим в город из окрестных станиц. Другим источником её дохода были многочисленные ухажеры, порой по нескольку человек одновременно. Нравилось это, понятное дело, не каждому, но до сегодняшнего дня вся как-то сходило Леночке с рук. И вот надо же, именно с этим бандитом.

— Чтобы тебя посадили и отпетушили, скотина, — еще раз зло произнесла она. Боязливо покосившись в сторону уходящего Вадима, идти за ним она не решилась, чтобы не провоцировать на новую агрессию. Лучше напрямик через парк, тогда она выйдет на трамвайную остановку. Хмель еще не до конца выветрился из ее головы, да и злость на бывшего ухажера все еще затмевала разум: иначе девушка вряд ли пошла одна по ночному парку. Однако сейчас Лена смело шагнула под полог густых деревьев.

— Мама Люба давай, давай, давай, — напевала она песню любимой группы, осторожно пробираясь по скользкой тропинке, — мама Люба…

Желание петь скоро пропало, — в темном безлюдном парке было страшно. Какое-то время Лена могла оглядываться на освещенную улицу, по которой с шумом проезжали машины. Однако потом дорога сделала поворот, и стало совсем темно, лишь вдали на освещенной центральной аллее светило несколько чахлых фонарей. Ночью парк казался огромным, словно лес: Лена пыталась выйти в освещенное место, но почему-то забредала в еще большие дебри, которых вроде бы и не должно быть в центре города. Вокруг раздавался стрекот и писк, кусты шелестели, среди деревьев мелькали неясные тени. Порой казалось, что кто-то неслышно крадется следом и, хотя Лена поминутно оглядывалась и никого не видела, пугающее ощущение оставалось. Девушка изо всех сил уверяла себя, что все это ей только мерещится, но по её спине тек холодный пот.

Впрочем, ничего страшного так и не случилось, и Лена вышла на аллею целой и невредимой. А вскоре она увидела огоньки трассы, даже услышала дребезжанье проезжающего трамвая. Страх отходил, уступая место обиде и злости. Подойдя к ближайшему фонарю, девушка достала из сумочки зеркальце и начала рассматривать подпорченную физиономию. Жалость к себе нахлынула с такой силой, что Лена заплакала.

— Гандон, теперь дня два на улицу не выйдешь, — всхлипывала она. — Урод, убила бы.

— Почему ты позволяешь так с собой обращаться? — раздался голос рядом с ней.

Лена ойкнула и испуганно посмотрела в темноту. Впрочем, испугалась она не сильно — судя по голосу, с ней говорила девушка, лет так на пять младше Лены.

— Не твое дело, — раздраженно буркнула Лена, — иди домой, а то мамка заругает.

Во мраке хихикнули.

— Я старше, чем ты думаешь, — сообщила Лене невидимая собеседница, — так что с тобой?

— А я уже сказала — не твоего ума дело, — огрызнулась Лена. — Покажись, полуночница.

— Да, пожалуйста, — и среди стволов деревьев смутно что-то забелело. В следующий момент Лена увидела девушку — красивую и почему-то совершенно голую. К бледной коже прилипли комки земли и мокрые листья.

— Ааа ты… что? — растеряно произнесла Лена. — Кто это тебя? — наконец выдавила она.

— Меня что? — насмешливо поинтересовалась девушка.

— Тебя изнасиловали? — робко предположила Лена. — Тут же больница рядом, пойдем, тебе помогут.

— Я похожа на человека, которому нужна помощь? — непринужденно спросила ее собеседница.

Лена покачала головой, — нет, на жертву насилия девушка не походила, не было похоже это и на истерику. Вообще любительница ночных прогулок по парку выглядела вполне нормальной, если бы не костюм — вернее отсутствие такового. Не может же нормальная девка гулять голышом ночью. Может её всё таки изнасиловали, и она тронулась после этого? Лене вдруг стало страшно, — мало ли что придет в голову сумасшедшей.

— По-моему помощь нужна как раз тебе, — невозмутимо продолжала странная собеседница Лены. — И я могу помочь.

— Ты? В чем?

— Ты скажешь, кто с тобой сделал это? — девушка протянула тонкую бледную руку, чтобы потрогать синяк под глазом Лены, но та отпрянула.

— Мой бывший, — хмуро произнесла Лена. — Погладил на прощание.

— За что? — продолжала настойчиво расспрашивать девушка.

— А оно тебе надо?! — крикнула Лена, на её глазах выступили злые слезы. — Трахнулась я на стороне, понятно тебе! Ну, что еще спросить хочешь?

— То есть, тебе совсем не хочется отомстить? Ты считаешь, что получила по заслугам?

— Нихрена я такого не считаю, — хмуро произнесла Лена. — А этому ублюдку яйца бы оторвала и сожрать заставила. Да хрен это сделаешь, он знаешь какой здоровый. И управу на него не найдешь, у него кенты — бандюк на бандюке у каждого по несколько ходок уже.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — пожала плечами странная девушка, — но тебе помочь я смогу, — если ты сама захочешь.

— И как ты мне можешь помочь? — язвительно спросила Лена.

— Много чем — усмехнулась девушка. — Но давай сначала познакомимся. Тебя как зовут?

— Лена. Елена Маслова.

— А меня Ниса, — невозмутимо произнесла девчонка. — За тысячи лет до твоего рождения я была жрицей Гекаты в Боспорском царстве. Я хотела стать верховной жрицей Трехликой во всей империи, но меня предали и закопали живой в землю. И лишь прошлой ночью, когда звезды заняли подобающее положение, я смогла освободиться.

— Чегооо? — только и смогла произнести Лена на всю эту тираду. — Кто ты, повтори?

— Если, по-твоему, то ведьма! — немного раздраженно произнесла Ниса. — Колдунья.

— Ведьма? — переспросила Лена, чувствуя, что у нее начинается истерика. — Колдунья?

— Именно так, — радостно кивнула девушка.

Елена расхохоталась, не в силах выдержать маразма ситуации. Ночью в пустом мокром парке беседуют две бабы, одна из которых светит фингалом от бывшего любовника, а вторая ходит голая и утверждает, что она ведьма. И при этом каждая из них интересуются у другой, чем может ей помочь.

— Да уж, — сквозь смех произнесла Лена, — с тобой не соскучишься. Ладно, ты как хочешь, а я пойду, а то последние трамваи ходить перестанут.

— Ты считаешь, что я лгу? — спокойно спросила Ниса.

— Я считаю, что ты чокнутая, — отрезала Лена. — Знаешь, что я тебе скажу, ведьма? Садись-ка ты на свою метлу и лети отсюда, пока тебя не нашел какой-нибудь злобный дядя. А я пошла, пока!

С этими словами она развернулась, собираясь уходить и тут же испуганно вскрикнула, попятившись. В двух шагах от неё в тени большого клена стояла огромная черная собака и зло рычала. Шерсть на затылке псины стояла дыбом, зло блестели красные глаза. Лене даже показалось, что она видит, как белеют во тьме огромные клыки. Со страха ей показалось, что пес размером с сенбернара.

— Что-нибудь не так, Лена Маслова? — спокойно спросила девушка за спиной.

— Здесь… здесь… собака, — пролепетала Лена. Она кинула быстрый взгляд назад, — Ниса стояла под деревом, и на её красивом лице не было и тени страха.

— Собака? — спросила она. — Где?

— Вот — обернулась Лена и тут же удивленно глянула на Нису — под кленом было пусто.

— Она была здесь… только что, — растерянно произнесла Лена.

— Тебе нездоровится? — участливо произнесла девчонка. — Или ты боишься собак?

Лена услышала приглушенное рычание и в ужасе отпрянула, — черная псина вновь стояла под деревом, скаля острые клыки. А Ниса продолжала.

— Или не собак? Может, нетопырей, — и на глазах Лены собака превратилась в огромную летучую мышь, похлопывающую перепончатыми крыльями и поблескивающую глазами-бусинками. — Или крыс? — куча мерзких голохвостых тварей, ползающих друг по другу и громко пищащих. — Или пауков? — теперь под кленом сидело мохнатое чудовище размером с теленка, перебирающее суставчатыми лапами. — Или кого-то еще?

Под кленом стоял бритоголовый Вадим угрожающе потрясающий кулаком в сторону Лены. Лицо его исказилось, губы шевелились, исторгая беззвучные ругательства. Лена вскрикнула, ноги её подкосились и она чуть не упала, если бы её не поддержала подскочившая сзади Ниса.

— Только не вздумай падать сейчас в обморок. Надеюсь, ты убедилась, что я не вру?

— Кто… ты? — слабым голосом произнесла Лена.

— Я же сказала — Ниса из Горгиппии, верховная жрица Гекаты, Владычицы Мрака. Я очнулась спустя тысячи лет, после вынужденного сна и ничего не знаю о вашем времени. Мне нужен кто-то, кто поможет мне на первых порах. А я помогу тебе. Вот смотри.

Тонкие прохладные пальцы коснулись синяка готовой упасть в обморок Лены, провели по глазу несколько раз. Гортанным, как бы не своим голосом, Ниса произнесла несколько слов и сильно надавила на глаз. Лена с криком отпрянула.

— Больно же!!!

— А ты посмотри в зеркало, — посоветовала ей девчонка, нахально ухмыляясь. Лена глянула и удивленно вскрикнула — синяка не было и в помине.

— Думаю, этого достаточно — произнесла Ниса. — Давай показывай, где твой… бывший.

«Кофейня» считалась посредственной забегаловкой — с шумной музыкой, неприветливыми официантками и ограниченным выбором блюд. Однако работало кафе до полуночи, а пиво в розлив здесь было относительно дешевым, как и остальное спиртное. Поэтому «Кофейня» всегда пользовалась успехом у населения, особенно в праздники. Внутри кафе было, что называется, яблоку некуда упасть, но его работники выставили у дверей несколько пластмассовых столиков и стульев, чтобы желающие могли расположиться на улице, благо дождь давно кончился.

Вадим хотя и мог позволить себе более респектабельные заведения, любил сидеть в забегаловке, памятной по прежней шпанистой юности. Так же как и его кореша, — Димон и Ашот, пришедшие почти сразу после него. Вынеся столики и стулья во двор, они взяли по кружке «Жигулевского» и несколько пакетов с сухариками и сушеными кальмарами. Выпив за праздник, друзья дружески похлопали Вадима по плечу, сказав, что «эту шалаву давно пора было гнать». Между первой и второй перерыв был небольшой, потом последовала третья порция, потом еще — вечер явно складывался удачно. За соседним столиком сидели две женщины, которых Димон позвал разделить компанию. Те подсели, им заказали пива и отмечание продолжилось. Женщины оказались продавщицами с одного из центральных рынков. Одна из них была, на вкус Вадима немного старовата, зато вторая вполне ничего — разве что малость полная. Ну и ладно, может воображать о себе меньше будет, чем Лена. Усиленно подливая девушке, которую, как выяснилось, звали Таня, Вадим громко рассказывал о себе.

— И ему говорю: слышь, ты сержант, вали отсюда! Он за дубинку, а я ему уже с ноги в табло как заряжу. Тот сразу в отрубе, а я свалил по-быстрому, пока остальные менты не подоспели. Стреляли в меня даже, вот здесь пуля задела, — Вадим ткнул пальцем в еле заметную точку на щеке. — Но, ничего утек. Потом братану звякнул, он у меня майором в ФСБ служит, ментов тех нашли и раком поставили. Бля буду, потом тот сержант мне еще бабки приносил, извинялся.

Таня восторженно смотрела на Вадима, глупо хихикала и прихлебывала заказанное им пиво. Глядя на неё, Вадим понял, что дело в шляпе. Еще по одной, а потом такси и к себе. Западная стенка кафе примыкала почти вплотную к парку и из него было очень хорошо видно, что происходит за столиками под открытым небом.

— Вот он, — кивнула Лена, показывая Нисе на хохочущего Вадима и его друзей. — Уже какую-то соску нашел, членосос вонючий!

Ниса ничего не ответила: коротко кивнув, она словно превратилась в статую, напрягшись всем телом. Глаза сконцентрировались на Вадиме, губы непрерывно что-то шептали.

Бывший Ленин ухажер на веранде говорил все громче, хвастаясь уже и вовсе нереальными подвигами. Друзья насмешливо переглядывались и вполголоса говорили, что «Вадику уже хватит». Тот все крепче зажимал Таню, шепча ей на ухо такие пошлости, что та кидала по сторонам смущенные взгляды и думала как сбежать.

Лена смотрела на Нису со все большим страхом, — тело ведьмы била мелкая дрожь, пальцы скрючились словно когти, с губ срывались какие-то странные слова, временами переходящие в бессвязные завывания. Заглянув в её глаза, Лена с ужасом увидела, что они светятся колдовским желтым огнем. Она уже стала подумывать, а не стоит ли ей побыстрее сбежать отсюда, пока Ниса не осознает, что происходит вокруг?

— А еще у меня вот что есть, — в пьяном угаре Вадим грохнул об стол чем-то тяжелым. — И я хожу с ним как нефиг делать, никакая сволочь мусорская мне слова не скажет.

Таня ойкнула и прижала руки ко рту — на столе лежал пистолет.

— Дебил, спрячь быстрее, — зашипел Ашот, настороженно оглядываясь по сторонам. — Еще увидит кто-нибудь.

— А че мне, — пьяным голосом говорил Вадим. — Пусть видят, что я реальный пацан. А ты че мне указывать будешь? Кто ты такой вообще?

— Спрячь ствол, я тебе говорю, — вновь повторил Ашот.

— Я думал ты мой братан, — огорченно произнес Вадим, ухватив пистолет. — Ничего я не спрячу.

Грохнул выстрел и Ашот свалился со стула с простреленной головой.

— Ты что делаешь, урод?! — подскочил Димон.

— Рот завали — посоветовал Вадим, выстрелив другу в грудь. Третий выстрел размозжил голову официантке, выскочившей по дурости, пытаясь вызвать милицию с сотового. Четвертая пуля пришлась оглушительно визжащей Тане — Вадиму захотелось, чтобы она замолчала. Со стороны улицы уже слышался вой милицейских сирен. Вадим обернулся на эти звуки, его лицо исказилось в глумливой ухмылке.

— И хрен вы меня тогда поймаете — процитировал он старый анекдот.

С этими словами Вадим сунул ствол в рот и нажал на курок.

Расширенными от ужаса глазами наблюдала Лена за всем этим зрелищем, потом перевела взгляд на Нису. Та вся встряхнулась, словно прогоняя оцепенение, и посмотрела на невольную соучастницу. Лена с облегчением отметила, что глаза Нисы приобрели обычный синий цвет.

— Ну что же, ты отомщена, — медленно произнесла жрица. — Теперь и ты помоги мне.

— Хорошо, только давай уйдем отсюда, — дрожащим голосом произнесла Лена. — Не нужно, чтобы тебя заметили в таком виде.

Ниса согласно кивнула и обе девушки растворились в ночном парке.

На то чтобы добраться до дома Лены у них ушла почти вся ночь, — приходилось пробираться по самым темным закоулкам, отсиживаясь в подворотнях, чтобы пропустить очередную пьяную компанию. Ниса смеялась над такими предосторожностями, говоря, что может отвести глаза любому, однако её спутница проявила неожиданную рассудительность, решив, что это колдовство Ниса может применить лишь к тому, кого увидит сама. А если их заметит кто-нибудь из окна, например? Ниса пожала плечами, но спорить не стала. Но задерживала она их невероятно, совершенно по-детски удивляясь всему, что попадалось на пути — машинам, трамваям, высотным домам, линиям электропередач, асфальту, рекламным щитам. Лене приходилось чуть ли не на каждом шагу объяснять колдунье, то, что казалось понятным и пятилетнему ребенку. Это раздражало, но Лена помалкивала, уже поняв, что другой реакции ожидать не приходится.

Лена жила в одном из покосившихся трех — и четырехквартирных одноэтажных домов в центре города. Этот «шанхай» на протяжении века был головной болью для всех властей города, но взяться за него ни у кого не доходили руки. Старые, еще позапрошлого века, дома постепенно разваливались, крыши протекали, половица проваливалась, изо всех щелей лезли тараканы и мыши. Некоторые граждане все же находили средства на то, чтобы привести свои дома в более-менее приличный вид, однако соседствовали они с развалюхами, жильцы которых лишь время от времени латали дыры в своем жилище. На всем районе лежал неизгладимый отпечаток затхлости и упадка.

Квартира Лены выделялась своим убожеством даже среди этих «вороньих гнезд», — Ниса брезгливо сморщила нос, едва они вошли в темную прихожую, бывшую одновременно и кухней. Горы грязной посуды возле замызганного умывальника, протянутые над потолком веревки на которых висели мокрые тряпки, переполненное мусорное ведро. Чуть ли на каждом шагу приходилось спотыкаться о какие-то банки и коробки выставленные, казалось, специально, чтобы входящий ломал себе ноги. Не лучше выглядела и комната — потертые выцветшие ковры на полу и стенах, сквозь дыры в которых виднелись доски пола и стены с облезлыми обоями, телевизор, хорошо показывающий только одну программу и тут же неработающий ноутбук — подарок одного из непомерно щедрых постояльцев. У окна стоял старый диван, небрежно застеленный ватным одеялом. Просторный стол усеивали хлебные крошки и сигаретные окурки, высыпавшиеся из переполненной пепельницы. На полу валялось несколько пустых бутылок из-под пива.

— Ты здесь живешь? — произнесла Ниса, оторопело разглядывая окружающее убожество. Отдернула замызганную занавеску, прикрывавшую вход в соседнюю комнату, где у покосившейся кровати возвышалась гора пустых бутылок. — Это же свинарник!

— Да в той комнате никто и не живет, — пояснила Лена, — разве что если уж кто-то совсем в дупель ужрется, я его там кладу. Да и не было меня в квартире четыре дня, поэтому и срач такой. Уходили ведь все пьяные, не до уборки было.

— Понятно, — протянула Ниса, с брезгливой гримасой. — Хоть помыться тут есть где?

— Найдется, — заверила её Лена, ставя в прихожей на старую газовую плиту огромный бак для варки белья. — Правда, надо подождать.

— Подожду, — пожала плечами Ниса, усаживаясь на диван. — Сколько веков ждала.

Лена принесла из кухни большой таз и кусок туалетного мыла, поставив их у ног Нисы. Она чувствовала себя немного унизительно от того, что она прислуживает этой девчонке, но выхода не было: то, что Лена видела в парке, плюс случившееся с Вадимом сильно напугало её. Она все еще плохо понимала кто такая Ниса, — в памяти всплывали лишь обрывки из фильмов ужасов, где какой-нибудь монстр сотни лет находился в заточении пока какой-нибудь идиот не освобождал его на свою голову. Правда, Ниса пока не походила на монстра, да плохого она Лене ничего не сделала, скорее наоборот. Оставалось надеяться, что так будет и дальше. Но поведение Нисы Лене не нравилось — она больше с ней не разговаривала и даже не смотрела в её сторону. Жрица вся погрузилась в себя, словно прислушиваясь к чему-то далекому, слышному только ей.

Вода вскоре нагрелась и Лена кряхтя от натуги, стала снимать бак с плиты. С большим трудом втащив его в комнату, она поставила его рядом с тазом, затем принесла из прихожей большой ковш.

— Ванна подана, — громко сказала Лена. Ниса моргнула, словно очнувшись, растеряно кивнула Лене и шагнула в таз. Взяв ковш, она принялась поливать себя водой, отмываясь от грязи. Лена со стороны украдкой разглядывала неожиданную квартирантку. До этого у неё как-то не было времени внимательно осмотреть Нису, — голова была занята совсем другим. Но сейчас, когда Лена несколько отошла от всех переживаний сегодняшней ночи, она снова отметила, что эта девушка очень красива. Любители пышных форм были бы разочарованы, — Ниса была стройной, почти худой с небольшой грудью и узкими бедрами. Но, несмотря на это гречанка выглядела невероятно сексуально. Пропорции её по-змеиному гибкого тела, были настолько идеальны, что по сравнению с ней даже фотомодели из глянцевых журналов которые иногда приносили Лене подруги, выглядели раскормленными коровами. И ни одна из тех «вешалок» не обладала и десятой долей того призывного эротизма, который, казалось, излучал каждый сантиметр Нисиного тела, каждое её движение. В ней не было ничего искусственного, это была природная дикая сексуальность, которая никого не могла оставить равнодушным. Глядя на неё Лена, вдруг поняла, что начинает возбуждаться. Ниса, словно почувствовав это, лукаво посмотрела на Лену и послала ей воздушный поцелуй. Лена отвернулась, ощутив непривычное для себя чувство — смущение. До сих пор женщины её никогда не привлекали, — даже в тюрьме, где лесбийские отношения считались почти нормой.

— У тебя есть чем вытереться? — спросила Ниса, в упор глядя на Лену. В синеве ее глаз читалась такая порочность, что Лена почувствовала, как у неё подкашиваются ноги. Поспешно отвернувшись, она нашла относительно чистую тряпку и подала Нисе. Та стала вытираться — тщательно, вплоть до каждого пальчика на ногах, умудряясь даже это делать с таким изяществом и бесстыдством, что это заставило бы возбудиться даже мертвого. Закончив, она посмотрела на Лену, похотливо облизнув губы.

— Возьми, — сказала она, протягивая полотенце. Лена машинально потянулась, но Ниса быстро захлестнула ткань вокруг талии девушки и подтянула её к себе. Холодные губы приблизились к губам Лены, тонкие пальцы быстро расстегивали блузку.

— Нет… не надо, — неловко попыталась отстраниться Лена. — Я вообще мальчиков люблю.

— А я разве не люблю? — удивилась Ниса, гася в зародыше все попытки Лены освободиться, — несмотря на внешнюю хрупкость, колдунья обладала нешуточной силой. — Кто же их не любит? — сказала она, закрывая рот Лены поцелуем. Шаловливый язычок эллинки сплелся с языком Лены, тогда как рука Нисы, отогнув резинку трусиков, легла между ног случайной подружки.

— Я всех люблю, — сказала Ниса, на миг прервав поцелуй, — и мальчиков и девочек, — продолжила она, целуя шею Лены. — Я и тебя уже, по-моему, люблю — говорила Ниса, обводя языком набухшие от возбуждения соски, пока её пальцы продолжали дразнящие движения внизу. Лена уже и не пыталась сопротивляться, лишь изредка поеживаясь от прикосновений холодных как лед рук и губ. Однако и эти неприятные ощущения вскоре исчезли — словно Ниса напиталась теплом от новой подружки. Тело Лены изгибалось и опадало, с ее губ срывались громкие стоны, когда Ниса мягко, но настойчиво уложила девушку на кровать, сорвав с неё черные трусики. Лена издала слабый возглас протеста, когда дразнящие пальцы убрались из неё, но тут же Ниса, сначала легко, а затем все сильнее стала покусывать её груди и живот, спускаясь все ниже. Вот жрица запустила извивающийся язык в разгоряченную щель и её любовница застонала, словно раненое животное. В тот же миг острые ногти впились в ягодицы Лены, прочертив кровавые борозды. Девушка дернулась, тяжело дыша, но даже эта внезапная боль не смогла заглушить волны наслаждения, накатывавшие в унисон с движениями черноволосой головы меж раздвинутых бедер. Наконец Лена издала протяжный крик и забилась на кровати в сладких конвульсиях, размазывая по лицу Нисы свои женские соки. Облизнувшись, колдунья приподнялась и вновь слилась с Леной в страстном поцелуе. Затем Ниса отстранилась, запустила руку в растрепанную шевелюру любовницы и властно пригнула её голову вниз. Лена хоть и неумело, но с большим энтузиазмом принялась работать языком, так что вскоре и ведьма забилась в оргазме.

— Ну что, теперь мы точно подружились? — сказала Ниса, облокотившись на локоть и заглядывая в лицо Лены. Та слабо кивнула.

Весь последующий день они не вылезали из постели, лишь изредка Лена вставала, чтобы приготовить кофе и что-нибудь перекусить. Ниса от еды неизменно отказывалась, словно ей было довольно и одного секса, становящегося все более жестким — в любовном исступлении Ниса кусала и царапала тело Лены как дикий зверь. После её свирепых ласк девушка с трудом передвигались, потирая многочисленные синяки и царапины. Эротические фантазии у Нисы были весьма необычными — к примеру, она любила игры с ножом. Одна из её любимых сексуальных потех — надрезать подушечки пальцев Лены, а потом долго обсасывать их, слизывая капли крови. Ниса так часто злоупотребляла этой необычной лаской, так что Лена стала всерьез опасаться умереть от потери крови. Вслух она этого не говорила — слишком боялась жрицы.

Этот страх особенно усилился ночью, когда обе девушки спали, утомившись от постельных игр. Вернее утомилась одна Лена, — Ниса не выказывала ни малейших признаков усталости и лишь когда Лена взмолилась об отдыхе, неохотно позволила ей прилечь. Однако посреди ночи лена вдруг проснулась, как от толчка. Какое-то время она лежала просто с раскрытыми глазами, не понимая, что её разбудило, потом почувствовала что замерзает. Повернув голову, она увидела распахнутое окно, на котором сидела Ниса. Во всей её фигуре чувствовалось тревожное напряжение: словно кошка, сжавшаяся перед прыжком, она внимательно вслушивалась во что-то слышное только ей. Лена как-то сразу поняла, что ей не стоит привлекать к себе внимание.

Издалека послышался собачий вой, и Ниса радостно встрепенулась. В её глазах полыхнул уже знакомый Лене желтый огонь, губы разомкнулись, обнажив ряд белоснежных зубов — Лена раньше и не замечала какие они у неё острые. Высунувшись в окно по пояс, Ниса выкрикнула несколько слов на непонятном языке и Лена чуть не обмочилась от страха, услышав, что ей ответили. Кем был тот, с кем разговаривала гречанка, Лена не знала и знать не хотела, как-то сразу поняв, что за окном стоял не человек! Булькающие невнятные звуки были настолько страшными, что Лена в ужасе забилась с головой под одеяло, изо всех сил притворяясь спящей. Затем снова заговорила Ниса и по её интонациям, Лена поняла, что она о чем то спрашивает неведомое чудовище. Затаив дыхание и обливаясь холодным потом, девушка слушала этот жуткий диалог, молясь о том, чтобы они не догадались о том, что их подслушивают. Этот кошмар длился, казалось, бесконечно долго, а потом послышалось хлопанье гигантских крыльев и Ниса упруго скакнула обратно в постель. Её ночной гость ушел, но до рассвета Лена лежала, съежившись на краю кровати, так и не сомкнув глаз.

Наутро Ниса держалась как ни в чем ни бывало, даже поинтересовалась у Лены почему у неё такой бледный вид. Та ответила что-то невнятное о кошмарах, впрочем Ниса слушала её вполуха. Сначала она валялась в кровати, листая потрепанный глянцевый журнальчик, с любопытством рассматривая фотографии моделей, то и дело проводя пальцами по страницам и беззвучно шевеля губами. Лена тем временем сбегала в ближайший магазин и, на последнюю «пятихатку» купила двухлитровую бутылку «Охоты» и упаковку копченых сосисок. Ниса, с сожалением отложив журнал, села с Леной за стол, хотя и брезгливо поморщилась, при виде расшатанного стула, покрытого следами от потушенных сигарет. Лена тем временем, разлила пиво по стаканам и предложила Нисе выпить за знакомство. Та не отказалась.

— Германский напиток? — сказала Ниса, слегка пригубив и поморщившись.

— Почему германский? — недоуменно сказала Лена. — Пиво как пиво.

— Ну, я что-то похожее у германцев пробовала, — пояснила колдунья. — Хотя у них лучше.

— Не знаю, сейчас, по-моему, пиво пьют все, — пожала плечами Лена. — Хотя у немцев, говорят, и впрямь оно лучшее.

— Кстати, мне уже надоела эта конура — резко сменила тему Ниса. — Да и тебе, как мне кажется, не очень нравится жить здесь.

— Не нравится, а что делать? — развела руками Лена. — На квартиру мне самой никогда не накопить, а за меня ее никто не купит.

— А почему ты сама не можешь? — спросила Ниса.

— Да ты чё? Знаешь сколько на это бабок нужно?

— Бабок? — непонимающе переспросила Ниса.

— Денег, лавэ! — от раздражения Лена даже забыла свой страх перед Нисой. — У меня стольник остался, на что жить я ума ни приложу! Из-за этого козла…

— Денег, говоришь? — задумчиво произнесла Ниса. Неожиданно она нагнулась и подняла что-то с пола. — Это что ли, ваши деньги?

Лена глянула на то, что показывала ей Ниса и зашлась в диком хохоте.

— Ну, ты даешь, — сказала она, утирая выступившие слезы. — Это же пятьдесят копеек, а не деньги. Их ты можешь только… — Лена встретилась глазами с Нисой и охота смеяться у неё сразу пропала. — Давай я тебе кое-что объясню.

Она вытащила из кармана упомянутый стольник и показала Нисе.

— Смотри, это сто рублей. Они стоят столько, сколько двести вот таких монеток. Но чтобы купить хотя бы это, — она кинула на полупустую бутылку, — мне нужно две такие бумажки. Десять бумажек, — тысяча, но на нее я не проживу и недели. Десять тысяч…

— Хорошо, а сколько нужно чтобы приобрести нормальное жилье? — спросила Ниса.

— Ты не понимаешь, — качнула головой Лена. — Чтобы прикупить даже такую халупу, как моя этих бумажек нужно, столько, — Лена запнулась, с арифметикой она всегда была не в ладах. — Ну, вот если, к примеру, коробку из-под этого телевизора набить стольниками до отказа и то может не хватит.

Ниса внимательно рассмотрела телевизор и вновь обратилась к Лене.

— А если снять жилье?

— Это дешевле, но у меня все равно таких денег нет, — пожала плечами Лена. — Слушай, ты же колдунья. Можешь наколдовать столько, сколько нам нужно? Вот было бы здорово!

— Нет, — усмехнулась Ниса, — так просто это не делается. Но у вас же есть богатые люди?

— Есть, конечно, — сказала Лена. — Только к ним так просто не подступишься.

— Это уже моя забота — сказала Ниса, — есть тут у вас место, где собираются шлюхи?

Места такие в Южгороде, конечно же, имелись, хотя в последнее время их порядком поубавилось: многие «феи» работали либо в салонах, либо индивидуалками, предпочитая выкладывать анкеты на сайте, а не мерзнуть на трассах. Однако подобный путь Лене и Нисе был закрыт, а с салонами, равно как и знакомыми сутенерами Лена связываться не хотела. Поразмыслив, она решила отвести Нису на одну из трасс, куда слетались «ночные бабочки» обслуживающие дальнобоев. Перед выходом Лена основательно перетряхнула свой гардероб, чтобы одеть колдунью как можно более вызывающе. В итоге Ниса оказалась одета в кожаную мини-юбку, топик, а также высокие черные сапоги. Кроме того Лена нанесла на лицо жрицы как можно больше косметики. Отступив, она посмотрела на свое творение и осталась довольна — вид у ведьмы стал откровенно блядский.

— Была бы я мужиком, мимо такой соски никогда бы не проехала, — сказала Лена.

— Только мужиком, да? — игриво засмеялась Ниса, ущипнув новоиспеченную сводницу.

Полтора часа спустя девушки стояли у обочины пыльного шоссе, провожая взглядом проезжающие машины. Нисе все было интересно, и она постоянно приставала с вопросами к Лене, буквально о каждой мелочи которую она могла заметить. Лена отвечала вяло, невпопад, вся эта затея ей уже казалась идиотской. Ну, в самом деле, откуда у водил большие деньги? Серьезные дяди с тугими кошельками ищут девочек в других местах. Она пыталась объяснить это Нисе, но та отмахнулась, сказав, что все будет в порядке. За день до этого выхода, жрица проводила какие-то гадания, так что возможно она и знала, что говорит. Однако пока ничего подходящего не наблюдалось: пару раз останавливались машины, но Лена их отшила, — сразу видно, что большими бабками там и не пахнет. Хорошо еще что другие девочки не вышли сегодня на работу — не хватало еще разборок с «конкурентками».

— Эй красивые, прокатиться не желаете?

Черная «ауди» затормозила у самой обочины и оттуда, улыбаясь во все тридцать два зуба пялился на Нису молодой кавказец. Его товарищ на заднем сиденье, — постарше, с черной бородой, в которой мелькали седые пряди — уже распахнул дверь, предлагая девушкам садиться. На нем был дорогой костюм, а на пальце блестел перстень с явно не искусственным камнем. Лена глянула на жрицу и та кивнула в ответ.

— Я не снимаюсь, а её пожалуйста, — ответила Лена. — Полторы штуки за час.

— Так ты, типа, сутенерша? — удивился молодой, оценивающе оглядывая Лену, — вроде тоже ничего телочка. Может тоже с нами, групповушку устроим?

— Берите её или уезжайте, — сказала Лена. — Ее можно по всякому, а я девушка порядочная.

При этих словах сидевшие откровенно заржали.

— Ладно… порядочная, — отсмеявшись сказал тот, что постарше, — давай сюда свою девку. Как тебя хоть зовут, красивая? — обратился водитель к Нисе.

— Она немая, — поспешила сказать Лена. — Как собака — ничего не говорит, но все понимает… и умеет. А зовут её Настя.

— Немая, так немая, — пожал плечами кавказец. — Рот ей для другого понадобиться. Садись в машину, Настасья. На вот, держи.

Он сунул Лене деньги, а второй ухватил Нису за руку и втащил её в салон.

— Через час привезем твою немую, — сказал он и захлопнул дверь. Машина сорвалась с места и вскоре исчезла за поворотом.

— Ну, а мне что делать? — растерянно произнесла Лена, вертя в руках полученные деньги.

«Иди куда поехала эта повозка, — внезапно раздался в её голове знакомый голос. — С ними я долго не задержусь». Лена испуганно вздрогнула и поспешила вперед.

В машине Нису сразу начали лапать. Волосатая рука по-хозяйски проникла ей под юбку и начала обстоятельно все исследовать. Другой рукой кавказец мял её грудь.

— Слушай, Мурат эта шалава даже трусов не носит, — сказал на своем языке любитель дешевого секса. — И течет как из ведра, — он вынул испачканную руку и поднес к губам жрицы, которая принялась старательно обсасывать его пальцы, — говорить не говорит, а ротик, видать, умелый.

— Русня же, Равзан Адальбиевич, — хмыкнул водитель, выискивая место, куда поставить машину, — все они шлюхи.

— За это и любим, — хохотнул Равзан и добавил на русском. — Ну что, Настюха, работаем?

Не дожидаясь ответа, он расстегнул ширинку и, запустив пятерню в волосы «Насти», нагнул её голову вниз. Стон наслаждения пронесся по всей машине, когда губы Нисы сомкнулись на стоявшем колом члене Равзана. Наблюдавший в зеркало за довольной физиономией начальника, Мурат чувствуя, что его штаны трещат по швам, свернул на обочину, под тень огромных деревьев.

Неожиданно он увидел, как блаженная гримаса на лице Равзана сменилась недоумением, послышался испуганный возглас и хозяин вдруг рывком ушел куда-то вниз. Послышался душераздирающий крик, который заглушило чье-то утробное рычание, от которого волосы Мурата зашевелились в самых неожиданных местах. Послышался громкий хруст, за которым последовал новый отчаянный крик и тут же в зеркале заднего обзора кто-то появился, — но не Равзан и не снятая ими потаскушка. Позади Мурата виднелся пугающий силуэт неведомой твари: не то огромной собаки, не то вообще медведя. Из окровавленной пасти свисали красные клочья. На жуткой морде, словно два дьявольских огня, светились желтые глаза, впивавшиеся в самую душу перепуганного Мурата. От страха тот обмочился на месте, но способности к соображению он не потерял, — не застыл на месте, а метнулся к двери и выскочил наружу. Но не успел он сделать и двух шагов, как позади послышался громкий треск и звон разбитого стекла. В уши ударил хриплый вой и что-то тяжелое обрушилось на спину Мурата, сбивая его с ног. Последнее что он почувствовал в жизни, — огромные клыки сомкнувшиеся на его шее.

Когда Лена дошла до места, где остановилась машина, Ниса уже приняла свой обычный облик. Она сидела на капоте «ауди» и что-то мелодично напевала на своем языке. Одежда на ней была изодрана в клочья, лицо и руки покрывала запекшаяся кровь. Сама «ауди» тоже выглядела пугающе — с выбитыми стеклами и сорванной дверью, заляпанная кровью. Но фары в машине еще горели, и Лена хорошо видела залитую кровью поляну, с лежащим посреди мертвым Муратом, с почти откушенной головой. Лена ойкнула и прижала ко рту руки, чувствуя, как к её горлу подступает тошнота.

— Что стоишь? — недовольно сказала Ниса, не поворачивая головы, — ищи деньги, пока сюда никто не пришел.

— Ис… кать? — выдохнула Лена с ужасом глядя на Нису и то, что она сделала. — Мне?

— Ну а кому, мне что ли? — раздраженно сказала жрица. — Я свое дело сделала, еще не хватало мне трупы обыскивать. Давай быстрее.

Страх перед Нисой оказался сильнее отвращения, и Лена послушно опустилась на колени рядом с мертвым кавказцем, зажав нос пальцами — запах крови и смерти был невыносим. Она перевернула Мурата на спину и её все же стошнило, когда голова мертвеца оторвалась от шеи, — но все же сноровисто обчистила его карманы. Затем она сунулась в машину и испуганно шарахнулась, заметив мертвого Равзана. Пошарив в бардачке и выбрав оттуда все что можно, она поспешно выскочила из машины.

— Все, — сказала она, пряча глаза, что не укрылось от внимания Нисы.

— Точно? — недоверчиво переспросила жрица. — А этого, что сзади, ты смотрела?

— Н-нет, — пролепетала Лена, сжавшись под взглядом Нисы. — Ты его там в клочья…

— Ничего — жестко сказала Ниса, — потерпишь. Полезай и обыщи его заново. И не дай Аид, тебе вызвать мое неудовольствие.

Трясясь всем телом Лена снова залезла в машину. Вблизи мертвый Равзан выглядел еще ужаснее, — нижняя часть тела была изорвана в клочья, из распоротого живота жирными змеями вывалились кишки. Лена и сама не знала как она смогла шарить по слипшимся от крови карманам, то и дело задевая скользкое красное месиво. Но все же итоги поисков увенчались успехом — в её руках оказался толстый бумажник.

— И что там у нас? — поинтересовалась Ниса, когда вся добыча была подсчитана.

— Пятнадцать тысяч шестьсот рублей — ответила Лена. — И три бумажки по сто евро.

— Этого нам хватит? — поинтересовалась Ниса.

— Ненадолго, — замялась Лена и торопливо добавила. — У обоих есть кредитки.

— Это еще что такое? — вскинула бровь жрица. Лена принялась путано объяснять, — сама она кредитками не пользовалась, только видела, как по ним получает деньги Вадим. Объясняла она долго, но, кажется, Ниса что-то поняла.

— Значит, у них могут быть еще деньги, — задумчиво произнесла она. — И мы можем их получить, правильно?

— Нет, — сказала Лена. — Нужно знать пин-код.

— А это что такое? — нахмурилась жрица. Лена как смогла, объяснила ей и с облегчением увидела, что Ниса не сердится, она даже улыбнулась.

— Ну ясно, — сказала она. — И кто должен знать эти… пароли?

— Они — Лена кивнула на мертвого Сурена, — вернее знали, пока были живы.

— Это не важно, — усмехнулась Ниса, окончательно приходя в хорошее расположение духа. — Нам нужны только их головы, а потом я найду способ с ними побеседовать.

— Го… головы? — пискнула бледная Лена. — Зачем?

— Так надо. Найдешь мешок или что-то вроде, положишь башку этого недоумка, — Ниса кивнула на Мурата. — У второго голова еще крепко сидит на плечах, но, ничего, это ненадолго. Тебе пока лучше погулять неподалеку, — вряд ли ты захочешь увидеть, как я отделяю голову от тела. Я позову.

Последние слова Ниса произнесла уже измененным, более низким и рычащим голосом. Она сгорбилась, на её руках выросла черная шерсть, челюсти вытянулись. Блеснули острые клыки. Лена в ужасе отвернулась и почти побежала в сторону рощи.

Оторванные головы незадачливых любителей платной любви сложили в нашедшуюся в багажнике матерчатую сумку, предварительно завернув в несколько кульков, также обнаружившихся в машине, чтобы не капать кровью. Все это делала Ниса — Лена боялась даже смотреть на окровавленные останки. Тем не менее, нести сумку выпало ей, — Ниса сочла это ниже своего достоинства. Лена попробовала было робко возразить, но жрица так глянула на неё, что девушка бегом кинулась нести сумку.

До дома они добрались довольно быстро, — Лена тормознула «девятку» и их без проблем довезли по адресу. Лена тряслась, что водитель заподозрит что-нибудь неладное или их остановит полиция, но нет: все прошло на удивление гладко. Водитель — пожилой армянин, ехал быстро, с расспросами не лез и вообще больше смотрел на дорогу. А когда их подвезли до самого дома, и водитель уехал, даже забыв взять деньги за извоз, Лена окончательно убедилась, что без колдовства Нисы опять не обошлось.

Отрезанные головы Лена спрятала в старом холодильнике, стоящем в дальней комнате, после чего завалилась спать. Ниса же, наоборот, проявила необыкновенную жажду деятельности. На поляне и в близлежащей лесополосе жрица собрала целый ворох трав: полынь, волчья ягода и другие, незнакомые Лене. Дома она потребовала научить её обращаться с газовой конфоркой, после чего взяла небольшую кастрюльку и выпроводила Лену с кухни, плотно закрыв за собой дверь. Девушка долго не могла заснуть, слушая как колдунья поет мрачные песнопения, а из-за дверей в комнату проникает едкий запах. Выспаться Лене в эту ночь опять не удалось, утром она ходила хмурая и раздраженная, на что Нисе, впрочем, было наплевать.

— Собирайся, — сказала она Лене, — пойдем на рынок.

— Зачем? — буркнула Лена. — Хотя, вообще правильно. Надо хоть пожрать что-нибудь взять.

— Мы идем не за этим, — отрезала Ниса.

Ближайший рынок находился совсем недалеко, — минут двадцать ходьбы. На трамвае было бы, конечно, еще быстрее, но Ниса, едва глянув на толпы пассажиров, ломящихся в двери вагонов, наотрез отказалась входить туда. Лена пожала плечами, сказав только, что на рынке Нисе скорей всего понравится еще меньше.

Она не ошиблась, рынок — шумный, толкающийся, вонючий ошеломил Нису. Лена почти физически ощущала отвращение, переполнявшее жрицу, когда она смотрела на узкоглазых торговок зазывающих прохожих отведать острой моркови или маринованные морепродукты; на армян-продавцов торгующихся с покупателями из-за пучка петрушки; на матерящихся грузчиков, проталкивающихся сквозь толпу с перегруженной тележкой. Нельзя сказать, что Нисе все это было совсем незнакомо: и в её время в Пантикапее, Фанагории и Горгиппии были такие же шумные базары, где торговали решительно всем. Но тогда Ниса была избавлена от необходимости ходить туда самолично — все, что нужно ей приносили рабы. Сейчас же она хотела одного: как можно быстрее купить все что нужно и убраться отсюда.

Лена же наоборот чувствовала себя как рыба в воде. Многих продавщиц она хорошо знала, а некоторые из грузчиков и реализаторов, в свое время, даже числились её бойфрендами. Так что все требуемое Нисой было найдено быстро. Лена также прикупила новый айфон, сумев объяснить Нисе какая это необходимая вещь и отдала в починку ноутбук. Затем они еще зашли в аптеку, где Лена смогла найти кое-какие нужные Нисе ингредиенты. После она, заискивающе глядя в глаза эллинки, попросила у неё разрешения походить еще по рынку.

— Хорошо, — кивнула Ниса, — дорогу назад я уже найду сама. Но сильно не задерживайся, — ночью ты мне нужна.

— О чем разговор… — начала было Лена, но Ниса уже развернулась, спеша как можно быстрее покинуть омерзительный базар. Лена облегченно вздохнула и сжимая в кулаке две «штуки», — все что выделила ей Ниса, — метнулась к ближайшему магазинчику. Пополнив косметичку, Лена побежала к рядам со шмотками. Прикупив несколько пар колготок, она уже собиралась уходить, когда встретила продавщиц Иру и Риту, двух давних подружек Лены. Обрадовавшись встрече подруги зашли в кафе «У Ромы», где продавали вино на розлив, взяв по стакану «Изабеллы» и пиццу. Позже подошли Андрей и Артур, два грузчика, также хорошо знакомые Лене. Дружная компания сидела, громко вспоминая прошедшие дни, перемывая косточки общим знакомым, периодически наведываясь к барной стойке за следующей порцией любимого напитка. Лена пила и сквернословила больше, всех, стараясь хоть так немного забыть о своей жуткой постоялице и том, что её ждет этой ночью.

— Кстати, а что за краля сегодня с тобой на базаре была? — спросил Артур — зверского вида высоченный армянин.

— Сестра двоюродная, погостить приехала из Сибири, — неохотно буркнула Лена.

— Ничего деваха, красивая, — причмокнул Артур. — Познакомь, а?

— Все не уймешься, — фыркнула Ира, — оставь девчонку в покое.

— Она же тощая, как щепка, тебе такие не нравятся, — засмеялась дебелая Рита. — Вообще, девка действительно симпатичная, только тебе Лена, её подкормить не мешало бы. И будет у тебя прямо невеста. А этих кобелей держи от неё подальше. Что им нормальных баб мало? — Рита агрессивно выпятила вперед необъятную грудь.

Мужики принялись с жаром доказывать, что им больше никого не надо и к облегчению Лены, неприятная тема была забыта. С вина разошедшиеся друзья решили перейти на пиво, но тут Лена решительно встала и сказала, что ей надо идти. Превозмогая бурные протесты мужской части компании и более сдержанные — женской, Лена торопливо распрощалась и выскользнула за дверь. Хмель сделал свое дело, так что шла она навеселе, хотя в голову нет-нет, да и закрадывался липкий страх, — как её встретит Ниса?

К облегчению Лены, жрица не придала особого значения её состоянию, — лишь саркастически хмыкнула, увидев пошатывающуюся девушку.

— Вижу, время провела неплохо, — усмехнулась Ниса. — Не бойся, я не рассержусь… если ты сделаешь все как надо. Иначе… Ниса не договорила, но Лена разом протрезвела от интонации с которой было произнесено это слово.

— В-все, б-будет нормально, — запинаясь больше от страха, чем от вина произнесла Лена.

— Надеюсь, — кивнула Ниса. — Ладно. Где тут у вас некрополь? Там где самые старые могилы в городе?

Глава 2

Нужное жрице место оказалось сравнительно недалеко. Сумку с отрезанными головами Ниса несла сама, видя неподдельный ужас Лены. На нее же Ниса взвалила, хоть и не столь жуткую, но не менее тяжелую ношу — два больших кулька, в одном из которых лежали продукты купленные Нисой на рынке, — десяток яиц, несколько головок лука, банка с медом, еще живой карп и килограмм сырых цыплячьих сердец. Последние лежали в той же кастрюльке, в которой Ниса варила колдовские зелья. Их колдунья слила в несколько тщательно вымытых стеклянных бутылок, которые она уложила в другой кулек. В нем же лежал и купленный сегодня Нисой большой нож.

Ближе к полночи Лена вызвала такси, попросив отвезти их к Северному кладбищу. Если таксист и удивился такому требованию от двух девушек с довольно громоздкой поклажей, то виду не подал. Выйдя из машины Лена зябко поежилась, — не от холода, было довольно тепло, а от ставшего привычным страха. Лена никогда не считала себя трусихой, но она уже достаточно хорошо понимала с кем и зачем она идет на кладбище.

— Что встала, пошли, — недовольно произнесла Ниса. В слишком большой для неё джинсовой куртке Лены, спортивных штанах и синей кепке эллинка выглядела моложе чем обычно — обычная городская девчонка, отправившейся на кладбище из подросткового эпатажа. Лене постоянно приходилось себе напоминать, что в огромной сумке, которую она тащит на плече, — головы двух убитых ею людей. Не просто убитых — загрызенных, растерзанных в клочья черным монстром, в которого превратилась эта милая девушка. Убийство тех двоих уже стало одной из главных местных новостей, полиция сбилась с ног, пытаясь выяснить, откуда мог появиться на окраине города дикий зверь, а местных жителей предупреждали о том, чтобы они были осторожней на ночных улицах. И хотя реальную убийцу и ее невольную соучастницу, вроде как и не в чем было подозревать — кто бы мог подумать, что зверем окажется хрупкая девушка? — на душе у Лены оставалось неспокойно.

Не добавляло твердости духа Лене и место, по которому они шли. Северное кладбище являлось таковым только по названию — некогда оно действительно располагалось на северной окраине Южгорода, но с тех пор город разросся и кладбище оказалось в его центре. Погребать здесь перестали лет семьдесят назад, — последние крупные захоронения произошли сразу после войны, когда хоронили советских солдат, павших при освобождении города. И только та часть кладбища, где находились солдатские могилы пребывала в более-менее приличном виде, — и то потому, что здесь по праздникам возлагали венки губернатор Южгородского края, мэр и прочие чиновники. Очередной праздник только что прошел и мемориал имел более-менее приличный вид. Остальное кладбище медленно ветшало: все меньше народу приходило помянуть умерших родственников, ухаживать за могилами становилось некому. Захоронения зарастали сорняками, некоторые могилы и вовсе угадывались лишь по покосившимся крестам и ржавым обломкам ограды. Кое-где не было и этого — лишь небольшие холмики выдавали места захоронения. За годы запустения на кладбище вырос небольшой лес, придававший этому месту особую жуть. В городе ходили недобрые слухи, — вроде бы здесь периодически убивают, чуть ли даже не расчленяют случайных прохожих. Ходили истории и о бомжах, которые ночуют в склепах, о жертвоприношениях сатанистов, об одичавших собаках, время от времени нападающих на одиноких путников. Лена ранее не особо верила в такие байки, но сейчас, пугливо поглядывая на обступившие их со всех сторон черные деревья и покосившиеся кресты, была готова изменить свое мнение. Впрочем, сейчас ее пугали отнюдь не городские легенды, а вполне реальное существо, шедшее рядом с ней. Нису же, похоже, переполняли совсем противоположные чувства — её лицо выглядело воистину одухотворенным, синие глаза возбужденно сверкали. В это момент она выглядела особенно красивой — и от этого еще более пугающей.

— Чудесное место! — с восторгом сказала Ниса, поворачиваясь к Лене. — Лучшее в этом городе! О Геката, очень скоро этот мир вновь вспомнит твое имя!

Лену аж передернуло, хотя она и не поняла, что Ниса имеет в виду. Она вообще с трудом понимала это странное создание, пока еще ни разу обмолвившееся, чем, собственно, оно собирается заниматься в чуждом ему времени.

— Куда идем-то хоть? — спросила Лена.

— Ищем перекресток, — не оборачиваясь произнесла Ниса. — Там приносят жертвы Гекате.

— Ну, перекрестков здесь полно, — пожала плечами Лена. — Вот, например.

Центральную асфальтированную дорогу, по которой они шли, пересекала другая точно такая же. Ниса помотала головой.

— Нет, не подходит. Здесь могилы слишком свежие, а мне нужен «дом Таната». И я уже чую, где он может быть.

С этими словами Ниса решительно свернула с дороги и тут же исчезла в ночном мраке. Лена замялась на краю дороги, не решаясь покинуть относительно освещенное место и шагнуть в темный проем между могильными оградами.

— Что ты там копаешься? — послышался из темноты недовольный голос, и Лена поспешила за жрицей. Пробираться приходилось почти наугад, ориентируясь лишь на движение во тьме и недовольные окрики Нисы. Приходилось также следить за тем, чтобы нависающие ветки не вышибли глаза или не споткнуться о поваленное дерево или надгробья. Пару раз Лена чуть не упала, её ноги все были в синяках, одежду и тело рвали какие-то колючки. Каждый шаг превращался в пытку, особенно если учесть, что ей приходилось тащить два переполненных кулька. За ними Лена следила больше чем за собой — Ниса вскользь пояснила, что сделает с сожительницей, если та хоть что-то потеряет. Сама же колдунья передвигалась среди деревьев и разрушенных могил легко и бесшумно, несмотря даже на то, что она еще тащила и огромную сумку.

Вскоре Лена почувствовала, что идти стало легче, и она поняла, что они вышли на заброшенную аллею. Здесь ветви деревьев не так заслоняли небо и луна с звездами немного освещали окрестности. Пройдя немного, она увидела впереди еле различимый неподвижный силуэт и замерла в нерешительности.

— Не бойся, это я, — раздался знакомый голос. — Мы пришли.

С невольным стоном облегчения Лена положила кульки на землю и сама села возле них. Однако Ниса не дала ей расслабиться.

— Зажги костер, — бросила она. — Я пока трав соберу.

Лена досадливо поморщилась, но принялась искать хворост. Собрав большую кучу, она свалила её посреди дороги и достала зажигалку. Огонь долго не хотел разгораться, но, наконец, синие языки заплясали меж сухих веток, разгораясь все сильнее. Пламя костра осветило все вокруг, так что Лена смогла оглядеться. Судя по всему, это и впрямь была самая старая часть кладбища, — все вокруг заросло, могилы почти не видно. Лишь изредка из-под буйных зарослей выглядывал край обвалившегося надгробия.

— Костер разожгла? — Ниса вынырнула из темноты, держа ворох трав. — Это хорошо.

Она достала кастрюлю, вывалив прямо на землю цыплячьи сердца. Затем она поставила кастрюлю на огонь, воткнув её меж горящих веток. Достав из другого кулька бутылку, она вылила в кастрюлю её содержимое, швырнула в костер несколько пучков трав и присела рядом. От костра по земле плясали странные тени, внезапно поднявшийся ветер как-то по особому посвистывал в кронах и Лене снова стало очень страшно. Откуда-то издалека послышался собачий лай.

— Как ты узнала что это самое старое место? — спросила Лена, просто чтобы не молчать.

— Видишь вон там, — Ниса показала на углубление в земле, где травы росли особенно густо. Рядом с ней едва виднелась узкая дорожка, пересекавшая ту, на которой сидели девушки. — Это могила первого человека похороненного здесь. Мы называем такую «домом Таната».

— Кого? — переспросила Лена, уже жалея, что ввязалась в разговор.

— Таната, бога смерти, — пояснила Ниса. — Он стоит у постели умирающего человека, ловя его предсмертный вздох. На любом некрополе есть врата, откуда он приходит из мира мертвых в мир живых.

— Зачем? — невольно спросила Лена. Ниса посмотрела на неё как на идиотку.

— Чтобы забирать в Аид души умерших, разумеется. В каждом поселении он проникает в мир через самую старую могилу на здешних кладбищах.

— А если эту могилу уничтожат? — сама не зная зачем, спросила Лена. Ниса пожала плечами.

— Не знаю, все равно, наверное, придет. Как-то же он приходит к людям, которые умирают вдали от всех городов и кладбищ. Вообще, вопрос интересный. Надо как-нибудь спросить у… Смотри, закипело!

Прекратив, к огромному облегчению Лены, этот разговор, Ниса ухватила голыми руками кастрюлю прямо из пламени (Лена подумала, что металл уже наверное сильно раскалился) и подошла к могиле, держа кастрюлю на вытянутых руках.

— Повторяй за мной, — приказала она Лене и подняв голову к бледному серпу Луны, принялась нараспев произносить молитву-заклинание.

— Я призываю тебя, о разящая метко Геката, три заповедных пути предержащая грозная дева. Сжалься, сойди к нам в земной ипостаси, морской и небесной…

Ветер в кронах шумел все сильнее, в кустах вокруг слышались громкие шорохи. Лена старательно повторяла слова древнего гимна, хотя холодный пот тек по её коже, ноги подкашивались, а в глазах щипало от дыма.

— Души умерших из бездн увлекая вакхической пляской, бродишь дочь Перса ты средь могил, затевая охоту. Вслед за тобою бегут по безлюдным просторам олени, псы окружают тебя, о царица полночных видений. Неодолимая, ты отзываешься свистом смертельным…

Вокруг как раз насвистывал ветер, да так, что Лена едва различала слова, которые повторяла за Нисой. В небе мелькнул и исчез чей-то крылатый силуэт и Ниса пролила зелье на старую могилу выкрикнув еще несколько слов, которых Лена не смогла бы повторить при всем желании. Но, по-видимому, это уже и не понадобилось, — травы на могиле вдруг пожухли, почернели и рассыпались прахом, обнажая жирный чернозем. Земля внезапно расселась и из глубокого провала вырвался жуткий смрад разложившегося трупа. Запах был настолько густым и сильным, что Лена почувствовала, как у неё закружилась голова и она бессильно осела на землю. Ниса бросила в костер еще несколько трав, затем подошла к Лене и пнула ногой в бок.

— Вставай, потаскушка! Ты даже не представляешь, что с тобой будет, если мы не закончим этот ритуал. Доставай приношения.

Лена с трудом, но поняла о чем говорит Ниса. Она принялась доставать из кулька рыбу, лук, яйца, прочую снедь и передавать их Нисе, а та бросала их в могилу.

— О ты, земная небесная и подземная, Геката, богиня дорог и перекрестков, друг и возлюбленная ночи, враг дня, радующаяся лаю собак и пролитой крови, ты вызывающая страх в душах людей, Горго, Мормо, тысячеликая Луна, прими наши скромные подношения.

За деревьями мелькали призрачные тени с пылающими глазами, слышалось свирепое рычание и протяжный вой. Над головой Нисы вдруг появилась стая летучих мышей, почти задевавшая крыльями волосы жрицы. Лена дрожала, сжавшись в комочек, единственным её желанием было упасть на землю, чтобы не видеть этих ужасов. Ниса развернулась к ней и бедная Лена невольно вскрикнула заметив каким безумным светом полыхают ее расширенные глаза, в какой злобной гримасе искривлено её лицо. Лене даже показалось, что зубы, блеснувшие меж приоткрытых губ стали тоньше, длиннее и острее. — Глупая сучка, — процедила жрица, — быстро достань головы из сумки и поставь у могилы! Пошевеливайся, дрянь, если ты не хочешь чтобы твоя голова оказалась рядом!

Лена бегом кинулась исполнять приказание. Дрожащими руками она рвала неподдающуюся молнию на сумке, доставала головы убитых кавказцев, разрывая на них кульки и спешно ставя на краю могилы. Случайно она бросила взгляд в зияющую яму и в ужасе отшатнулась — там копошилось что-то мерзкое слизкое, с сотнями поблескивающих глаз. В полуобморочном состоянии она отползла в сторону — только страх перед Нисой не давал ей потерять сознание. К счастью, колдунья уже не обращала на неё внимания.

Что-то черное выпрыгнуло на аллею из ближайших кустов. Лена почувствовала, что сердце вот-вот выскочи у неё из груди, но присмотревшись не могла сдержать облегченного вздоха, — это была всего лишь большая собака. Псина подбежала к могиле и села возле неё, вскинув голову. Ниса достала нож и полоснула по горлу животного. Кровь алой струей хлынула в могилу, оросив и головы убитых. Ниса вскинула руки.

— О, Геката, Невыразимая, Трехликая, Ужасающая! Ключница Вселенной, тремя мирами владеющая. Я Ниса Горгиппская, твоя жрица взываю к тебе! Великий Аид, Неодолимый, я обращаюсь к тебе. Прозерпина, властительница страны теней, Тифон, Ехидна, Никта и сам непроглядный Эреб, я прошу вас о помощи! Расставляющая западни, Хозяйка трупов, Гермес, Геката, Гермеката! Призовите из мрака души тех, чьи головы я приношу вам в жертву! Вырвите из их уст тайну, которую они хранили при жизни и я клянусь, что принесу вам богатые жертвы. Призываю тебя, госпожа над всеми людьми, всеужасная, восстающая из-под земли, ты, собирающая члены Мелиуха и самого Мелиуха, Эрешкигаль, истинная Геката, исполни для меня это деяние!

Ниса подхватила две бутылки с зельями и, ударив их друг от друга, разбила над могилой, окропляя обе головы, стараясь, чтобы капли зелий попали на глаза и губы умерших. Лена с изумлением и страхом, увидела, как мертвые, ничего не выражающие глаза, вдруг ожили, полные ужасной муки. Дрогнули бледные губы, словно силясь что-то сказать.

Ниса повернулась и поманила перепуганную Лену.

— Спрашивай, что нам нужно.

На ватных ногах Лена подошла к мертвым и превозмогая себя заглянула в бесцветные, мертвые глаза, того, кого при жизни называли Муратом. Она очень боялась оживших мертвецов, но той, кто стояла рядом с ней она боялась намного больше.

— Какой пин-код твоей карты? — через силу выдавила она. Глухим, невыразительным голосом мертвец назвал ей несколько цифр. Тот же самый вопрос Лена задала и мертвому Равзану. Полученные ответы она записала на клочке бумаги, купленной, по требованию Нисы, ручкой и отдала запись колдунье.

— Молодец — похвалила её жрица. — Ты все сделала правильно.

Лена словно ждала этих слов, чтобы, наконец, провалиться в глубокий обморок.

Проснулась Лена дома, у себя в кровати. За окном ярко светило солнце — значит спала она долго. На стуле напротив сидела Ниса, листая зачитанный ею до дыр глянец. Завидев, что Лена проснулась она отложила журнал и дружелюбно посмотрела на нее.

— Очнулась, соня? — не Ниса, а само очарование.

— Долго я спала? — спросила Лена, искоса глядя на эллинку. О том, как она попала домой, Лена не спрашивала, почему-то уверенная, что ей не понравится ответ.

— Да уже прилично, — кивнула Ниса. — Выспалась хоть?

— Да вроде бы, — пожала плечами Лена.

— Вот и прекрасно, — обрадовалась Ниса. — Пойдем за нашими деньгами.

Ближайший банкомат находился на главной улице города, относительно недалеко от дома Лены. Девушки быстро собрались и вышли на трамвайную остановку. Народу там было немного и Ниса в этот раз не отказалась сесть в трамвай, хотя и морщилась, оглядывая обшарпанный вагон, одышливых бабок заходящих на каждой остановке, толстую кондукторшу визгливым голосом спрашивающую на проезд. Вообще, теперь брезгливое выражение проступало на лице у Нисы гораздо чаще чем удивленное, — похоже, она все больше осваивалась в современности. Это тревожило Лену, понимавшую, что если так пойдет и дальше, жрица перестанет нуждаться в ее услугах.

Еще больше эти опасения усилились, когда Лена увидела, как внимательно Ниса запоминает последовательность её действий при снимании денег со счета. Однако все страхи Лены отступили на второй план, когда она увидела, сколько они могут снять с обеих карточек. В общей сложности выходило около миллиона.

— Отлично, — похвалила её Ниса, когда Лена объяснила, что они могут сделать с такими деньгами. — Куда теперь?

— Для начала, надо приодеться — сказала Лена, скептически оглядывая их одежду. — Мы же при деньгах, хватит в оборванках ходить.

Ниса возражать не стала. Они вышли из банка и, переговариваясь, пошли по улице до ближайшего гипермаркета. Ниса опять приставала к Лене с вопросами, однако теперь их направленность поменялась: жрица теперь интересовало, не «что это?», а «правильно ли я понимаю, что это?». Лена расслабилась, поняв, что её опасения преждевременны, — Ниса и впрямь стала лучше ориентироваться в чужом времени, но очень многое еще её ставило в тупик, так что Лена еще долго будет нужна восставшей из мертвых служительнице языческой богини. О том, что Ниса может найти и более подходящего спутника из современного мира, Лена тогда не подумала.

— А это что такое? — голос Нисы отвлек Лену от ее размышлений, — кто это?

Лена посмотрела куда показывала эллинка. Там виднелась дверь в небольшой магазин, реликт доинтернетной эпохи, распродающий аудио и видеодиски. Тут же, для привлечения покупателей виднелся большой плакат, изображавшей темноволосую девушку в доспехах, приставившую меч к горлу полуголого бородатого мужчины.

— «Триста спартанцев. Рассвет империи», — прочитала Лена.

— Что? — непонимающе переспросила Ниса. — Спартанцы? Империя?

— Не, Ниса это не то, — покачала головой Лена, — это просто рекламный постер к фильму.

— Чего?

— Ну, эта девушка она актриса, — принялась объяснять Лена. — блин ну как тебе объяснить? На самом деле она так одевается, только когда снимается. Нет, опять не понимаешь! Слушай, если тебе интересно, придем домой и посмотрим.

— Ага, — кивнула Ниса, продолжая глазеть на постер, — интересно. Очень.

Лена, с несколько даже покровительственным видом, зашла в магазин и купила Нисе заинтересовавший ее фильм, а заодно и еще несколько дисков со схожими сюжетами, которые посоветовала девушка-продавец. После этого они завернули в один из бутиков, где Лена выбрала себе новую юбку, несколько блузок и пару туфель. Нисе же приглянулись узкие черные джинсы и черная же майка с серебряным черепом на груди. После они забрали ноутбук Лены из ремонта, заглянули в магазин с косметикой, потом с бижутерией и завершили свой поход в продуктовом супермаркете, взяв кучу разной еды и три бутылки с красным вином. Вечером, прижавшись друг к другу на кровати, они смотрели «Рассвет империи» под вино и шоколадные конфеты с ромовой начинкой.

Лена не любила подобные фильмы, но смотрела вместе с Нисой, которая не могла оторвать глаз от необычной движущейся картинки, на свой лад излагающей предания, знакомые ей по прежней жизни двухтысячелетней давности. Она просмотрела фильм на одном дыхании, потом первую часть «300 спартанцев», потом «Трою», «Гладиатора» и несколько серий «Спартака». Попутно она в одно горло осушила полторы бутылки.

— Я поняла, это вроде вашего театра, верно? — спросила Ниса, — только вы умудрились как-то запихнуть своих актеров в эту коробку?

— Ну да, — кивнула Лена, — это, типа, наше колдовство.

— Колдовства тут нет, — махнула рукой жрица, — уж кто-кто, а я умею чувствовать такие вещи. Вы, конечно, все переврали, ну так и у нас толком никто не знал, что там было в те войны: про ту же Артемисию Геродот пишет одно, Фессал другое, Аристофан третье. Ваша версия мне нравится, тем более, что Артемисия была царицей Карии, а значит и моей прародительницей. И именно карийцы первыми стали почитать Богиню в обличье Трехликой. Эта картина попалась мне на глаза не случайно — Геката дает мне очередной знак. Мне бы хотелось одеться как эта девушка, это возможно?

Лена с сомнением посмотрела на экран.

— Прямо как она, наверное, нет, — сказала девушка, — но можно поискать что-то похожее.

На следующий день они снова пошли в магазин, где Нисе купили кожаную жилетку с шипами, длинную черную юбку с разрезом до бедра, кожаный ремень и черные сапоги. Кроме того, ей Нисе сделали прическу и макияж в соседнем салоне красоты. Точно сходства с экранным образом все равно не получилось, но Нисе понравилось.

— Видок у тебя, такой, что нарочно не придумаешь, — покачала головой Лена, когда увидела Нису в её новом образе. — Прям садо-мазо какое-то.

— Что-что? — поинтересовалась Ниса и Лена объяснила — на свою голову.

— У вас такое принято? — удивленно-обрадованно спросила Ниса. Лена, почуяв опасность, начал тороплив объяснять, что «принято» далеко не у всех, но жрица пропустила эти объяснения мимо ушей. Едва придя домой эллинка накинулась на свою подружку прямо в прихожей. Раздирая в клочья новую блузку Лены, Ниса прижала её к стене и впилась поцелуем груди, втягивая и щекоча языком соски Лены. Рука жрицы задрала юбку и ее пальцы бесцеремонно ворвались внутрь девушку. Эти грубые ласки были настолько внезапными и настойчивыми, что уже через несколько минут Лена кончила, со сладким стоном обмякнув в руках Нисы. Та ухватила Лену за шиворот и, как тряпку, швырнула на пол, лицом вниз. Девушка попыталась приподняться, но Ниса опустила каблук ей на спину, придавливая к полу. Лена испуганно замерла, боясь пошевелиться — она уже поняла, что эта сумасбродная девка сможет сделать с ней все что захочет.

— Очень хорошо, — с удовлетворением сказала Ниса, снимая ремень. — Ну-ка.

Она убрала ногу, оставив на коже Лены алый отпечаток и задрала ей юбку. Вжикнул ремень и Лена взвизгнула, когда ее спину и ягодицы обжег хлесткий удар. Еще и еще — Ниса вошла в раж, каждый ее удар оставлял алые полосы на коже Лены. Было видно, что ей не впервой пороть людей — делала это Ниса с любовью и со знанием дела, остановившись лишь после того, как Лена с плачем и стонами умоляла ее прекратить.

— Встань и ляг на кровать, — сказала Ниса, отбрасывая в сторону ремень. Рыдающая Лена, поднялась, потирая синяки и кровоподтеки, и послушно легла. Ниса легла рядом с ней и принялась столь умело ласкать её губами и языком, что Лена, несмотря на боль, опять забилась в оргазме.

Наутро Ниса вела себя вполне дружелюбно, даже извинилась за разорванную блузку. Она дала Лене еще три тысячи, велела ей идти на рынок и не в чем себе не отказывать. Можно сказать, инцидент был исчерпан, хотя тело Лены по прежнему хранило следы вчерашних забав Нисы. Лена так боялась Нисы, что не посмела протестовать, но про себя подумала, что им с эллинкой вскоре придется расстаться.

Однако пока она не торопилась с разрывом, желая извлечь из Нисы максимум пользы. Эллинка все больше приставала к ней с требованием как можно быстрее сменить жилье. Лена, купив модем и подключившись к интернету, вышла на сайты объявлений о сдаче квартир. Отобрав с десяток адресов она начала звонить по указанным телефонам. В итоге, остановились на квартире в одной из новостроек, с видом на реку. Недавно построенный дом только заселялся и в подъезде, в котором девушки собирались снять квартиру, еще никто не жил. Хозяйка, — средних лет бизнесвумен, — как раз уезжала за границу и с удовольствием оставила свою квартиру двум симпатичным молодым девушкам. Цену за два месяца сразу запросила настолько умеренную, что Лена сразу поняла, — жрица опять применила свои умения. По скупым намекам колдуньи, она поняла, что в перспективе Ниса рассчитывает получить квартиру в полную собственность.

Весь день у них ушел на то, чтобы изучить квартиру, — трехкомнатную, со всеми удобствами. После жалкой халупы Лены, эта квартира показалась девушкам просто дворцом. Жрицу особенно восхитил вид из окна, открывавшийся с высоты десятого этажа. А под конец Ниса не преминула ознакомиться и со спальней — естественно в компании Лены. Прекрасная широкая кровать послужила для Нисы поводом к немедленному действию. Этой ночью она обошлась с Леной как никогда нежно, так что поутру обе проснулись в прекрасном настроении.

Десять дней ушло у них на обустройство новой квартиры, а затем, после того как все окончательно утряслось, Ниса стала откровенно скучать. Какое-то время она пыталась смотреть телевизор, но когда она просила Лену объяснить, что там говорят, девушка часто терялась с ответом. Пока дело касалось каких-то будничных, простых вещей Нисе вполне хватало Лены, но глобальные проблемы современного мира бывшая зэчка с семиклассным образованием разъяснить не могла. Знания Лены в истории были самыми общими, рассказать Нисе, что изменилось в мире с тех времен, когда ее предательски похоронили заживо, она не могла. В общем, Нисе в свое время получившей хоть и своеобразное, но весьма обширное образование, вскоре стало с Леной очень скучно. Какое-то время она пыталась пробудить в ней интерес к своей религии, но быстро оставила эти попытки, видя, что лишь пугает этим Лену.

— Есть тут у вас хоть какие-нибудь поклонники темных богов? — спросила однажды Ниса у Лены. Они лежали в кровати, отдыхая после постельных игр. Голова Лены лежала на животе у жрицы, которая лениво перебирала черные волосы.

— Темных? — Лена наморщила лобик. — Так ведь бог у нас один вроде, Иисус Христос.

— До сих пор, — поморщилась Ниса, — вот ведь живучая зараза. Но у него ведь есть противник, как я слышала? Этот, как его… Дьявол, что ли?

— Ну, да, — кивнула Лена. — Сатана.

— Точно, — щелкнула пальцами Ниса, — александрийские колдуны призывают его вместе с Гекатой, Гермесом Хтонием и Тифоном. Ну, пока сойдет и Сатана. Где у вас его храмы?

— Храаамы? — протянула Лена. — Хорошо, что тебя попы не слышат. Нет у него никаких храмов, и не было никогда.

— И что его совсем никто не почитает? — недоумевала Ниса.

— Нет, ну есть сатанисты вроде бы, — пожала плечами Лена. — но, это ведь так, полудурки. Нарядятся в черное, кошек режут, могилы поразбивают. Идиоты, одним словом. И малолетки, — вырастают и дурь вся проходит.

— И все же, — настаивала Ниса. — Как с ними можно связаться?

— Понятия не имею, — ответила Лена, — я с такими не общаюсь. Хотя…

Лена ненадолго задумалась.

— Есть один челове, — наконец сказала она. — Олег его зовут, фамилию не знаю. Мы его за глаза Лешим звали. Вот он, вроде, говорил, что сатанист.

— А что он за человек? — заинтересовалась Ниса.

— Да так, не пойми кто, — пожала плечами Лена. — Смурной какой-то, молчаливый. Про сатанизм говорит редко, иногда только по синьке пробивает его на эту тему. Мы с ним познакомились случайно, привел его кто-то, я уже не помню кто. Ко мне клеился, даже трахались пару раз. Приходил часто, пока с Вадимом они как-то не поругались и тот ему рыло не начистил. С тех пор больше я его не видела. Вообще парень умный и, в общем, неплохой, только пить не умеет. Кстати, и в истории шарит неплохо, тоже иной раз напьется, начнет грузить, так хрен заткнешь потом. Он даже в универе нашем учился, на историческом, но потом его не то отчислили, не то он сам ушел.

— Ты можешь с ним связаться? — поинтересовалась Ниса.

— Да, где-то у меня его телефон записан, — пожала плечами Лена. — Хочешь, позвоню сейчас?

— Не спеши, — улыбнулась Ниса. — Успеется. Пока же, — она взяла Лену за подбородок и приподняла её голову, заглянув ей в глаза. — Пока мне не хочется говорить о делах, — закончила она свою мысль, целуя Лену в губы.

Олег Демченко со стоном раскрыл глаза и мутным взглядом обвел все вокруг. Он лежал одетый посреди скомканной кровати, с раскалывающейся от боли головой. С трудом Олег принял вертикальное положение и сел на краю кровати, уронив голову на руки. всё таки не стоило вчера столько пить! Кто ему, в конце концов, этот Аркадьич? Не сват, не брат и не начальник. Даже не напарник, если уж на то пошло! Какой-то механик, только и заслуг которого, что он работает с Олегом в одной конторе, будь она неладна. При воспоминании об опостылевшей работе, Олег скривился. С тех пор как он ушел с третьего курса истфака ЮГУ, ему не удалось найти лучшей работы, чем устроиться продавцом в магазин автозапчастей. Со временем хозяева, желая сэкономить на ставке охранника, взяли его сторожить магазин и прилегающую к нему автомастерскую — на полставки. Он работал там только два месяца, но ему уже казалось, что всю жизнь. Его воротило от местных работников с их тупыми шутками, от мелочных придирок начальства, от пьянок, которые ему время от времени приходилось посещать, — не отрываться же от коллектива. Вот и вчера, — не хотел он идти на это празднование дня рождения Аркадьича, да напарник Юрий Федорович, уговорил. Мол, как же так, коллектив не уважаешь и все такое. По правде, сказать, Олег особо и не упирался, — слишком мерзкой казалась жизнь вокруг, чтобы воспринимать её в трезвом виде. Магазин закрыли на час раньше и пригласили всех в кабинет начальства, где накрыли нехитрый стол: миска с квашеной капустой, тарелка соленых огурцов, пара банок с шпротами, да тарелка с порезанной «Докторской». Закуска сразу стала выглядеть жалко, когда на столе появился «гвоздь программы» — три литровых бутылки «Беленькой». Впрочем, внушительным этот «арсенал» мог показаться лишь малопьющему человеку, а здесь стояло пятнадцать мужиков, привычных и не к таким дозам. Три бутылки опустели за полтора часа, но это мало кого огорчило, — кто-то быстро сбегал по нужному адресу за самогоном. Нехитрое угощение почти исчезло: заедали огуречными огрызками, остатками капусты, запивали рассолом. Потом в чью-то «умную» голову пришла мысль взять еще две «баклашки» пива…

При воспоминании об этом Олег почувствовал, что его мутит и помчался в ванную. Проблевавшись, он прополоскал рот водой и посмотрел в зеркало, висящее над умывальником. На него глянула измученная бледная физиономия, с темными кругами под глазами. Лохматая черная голова, двухдневная щетина на лице. Олег с отвращением отвернулся и на подкашивающихся ногах побрел обратно, полный ненависти к себе и к миру. Хорошо еще, что сегодня не надо идти на работу: они с Федорычем работали сутки через трое, так что хоть можно отоспаться.

Едва его щека коснулась подушки, как по ушам со всей дури ударил тяжелый рок — поставленный на смартфон сигнал. Олег с ненавистью посмотрел на стол: кому еще он понадобился в это время? Если с работы, то пошли они на фиг — у него выходной! Поколебавшись, он всё таки взял телефон и недоуменно хмыкнул, завидев номер и имя абонента. А этой что надо? Скорей машинально он поднес трубку к уху.

— Слушаю — буркнул он.

— Алле, Олежка, привет, — послышался в трубке голос Лены. — Что делаешь?

— Болею — хмуро ответил Олег.

— Да? А что с тобой?

— А как ты думаешь? — саркастически произнес Олег.

— Понятно, диагноз «перепил». Где же ты нажрался то?

— На работе, где еще. А ты что звонишь-то?

— Да вот, увидеть захотелось. Ты слышал, что с Вадимом случилось?

— Слышал краем уха. Сочувствую, — без всякой попытки сделать свои слова убедительными произнес Олег.

— Да, ладно, хорош свистеть, — рассмеялась Лена. — Че ты-то его жалеть будешь? Мне, если честно, его тоже нихрена не жалко. Мудак он был, урод конченый.

— Я знаю, — ухмыльнулся Олег.

— Ну, так ты придешь или как?

— Да нет, наверное, — сказал Олег. — Хреново мне.

— Так заодно и полечишься, — бодро сказала Лена. — У меня тут есть кое-что!

— Нда-а? — уже заинтересованно произнес Олег. — А куда идти, к тебе?

— Не, я теперь в другом месте живу, — Лена назвала район.

— Куда?! — возмущенно простонал Олег. — Неее, в такую даль не попрусь. Счастливо!

— Ну, приезжа-а-ай, — заканючила Лена. — Тут кстати одна девчонка хочет с тобой познакомиться.

— Девчонка? Со мной? — озадаченно переспросил Олег. — А кто там еще с тобой есть?

— Больше никого, — заверила его Лена. Олег прислушался: вроде бы действительно не слышалось ни отдаленных голосов, ни приглушенного смеха. Да и голос у Лены вполне трезвый, — значит это не дурацкий розыгрыш очередной её пьяной компании. С Леной его познакомил Федорыч, когда они по пьяни забрели в её квартиру, где уже шел гудеж. Лена ему когда-то даже нравилась, но после драки с Вадимом, он зарекся ходить туда, да и сама девчонка больше не давала о себе знать. Может всё таки отказаться, от греха подальше?

— Приезжай, — продолжала Лена. — Девочка умненькая, кстати, тоже сатанизмом интересуется.

— Блин, достали! — не выдержал Олег. И дернул же его черт на какой-то пьянке сказать, что он сатанист. То есть, он — то этого не стеснялся, — по глубокому убеждению Олега, любой разумный человек, рано или поздно должен прийти к подобному мировоззрению, — достаточно только без розовых очков поглядеть на окружающий мир. Но вот выслушивать идиотские вопросы и еще более идиотские рассуждения полуобразованных алкашей на эту тему было выше его сил! Какое-то время он терпеливо пытался объяснять, что он, Демченко не вешает кошек, не приносит младенцев в жертву и не поджигает церкви. Олег даже пытался по памяти цитировать «Сатанинскую Библию» Антона ЛаВея, потом плюнул, поняв, что объяснять этим что-либо бесполезно. После, когда разговор заходил о сатанизме, он всегда старался переключиться на другую тему.

— Да, нет, правда, — торопливо сказала Лена. — И историей девочка интересуется, хочет чтобы ты ей что-нибудь рассказал.

— Кладезь достоинств прям, а не девушка, — язвительно произнес Олег, на миг забыв с кем разговаривает.

— Чего? — недоуменно протянула трубка.

— Спрашиваю, где ты её нашла, такую хорошую?

— Олег? — раздался вдруг незнакомый девичий голос. — Приезжай, нам надо поговорить. Только быстрее, я не люблю ждать.

— Да ну? — произнес Олег. — А ты кто, такая умная?

— Приезжай, — повторила незнакомая девушка. Затем в трубке снова раздался голос Лены.

— Слушай, ну что за дела? Его две девчонки уговаривают, красивые между прочим, а он еще вы….ся. Приезжай, не пожалеешь.

— Что, она и вправду красивая? — недоверчиво произнес Олег. — Ладно, куда ехать-то?

— Пиши адрес.

Глава 3

Многоэтажный дом на берегу реки Олег нашел не сразу. Пришлось поплутать в лабиринтах новостроек, прежде чем он увидел здание с нужным номером. Поднимаясь на лифте, он напряженно думал, что Лене всё таки понадобилось от него. Ладно, если это очередная пьянка и Лене не хватает на пиво, — долго он тут не задержится. А вообще, незнакомая девушка разговорившая с ним по телефону его заинтриговала, — он сам не мог понять почему. Ничего, на месте разберемся.

Дверь в названную квартиру его удивила, — массивная, металлическая, но покрашенная под дерево. Что-то непохоже на места, где обычно проводит время Лена. Он даже сверился с записанным адресом, — вроде все правильно. Он позвонил и ему открыла симпатичная девушка, в которой он даже не сразу признал Лену. На ней были новые и судя по виду довольно дорогие зеленые брючки и блузка, — тоже, похоже, не из дешевых, насколько он разбирался в женских шмотках.

— Привет, проходи, — сказала Лена, пропуская его в прихожую. Олег вошел и слегка присвистнул, — обстановка в квартире была не бедной. Это как же Лена поселилась здесь?

— Она тебя ждет, — сказала Лена и пошла вперед. Олег шел за ней все более недоумевая, — это что еще за церемонии? И ведет себя Лена как-то скованно, что на неё совсем непохоже. Устроилась горничной в богатую семью? Да не, бред — кто её возьмет?

— Эй, Лена, — произнес он негромко. — Что там за девка?

— Сейчас узнаешь, — загадочно произнесла та и открыла дверь. Пожав плечами, Олег вошел.

Его взору предстала просторная комната, с огромной кроватью застеленной темно-зеленым одеялом. На кровати спиной к нему лежала девушка, ладная и, что Олега, особенно заинтересовало — абсолютно голая. На стук открывшейся двери она даже не обернулась, явно увлеченная тем, что происходило на экране большого телевизора в углу комнаты. Сейчас там показывали немолодого чернокожего мужчину, с трибуны, окруженной микрофонами, энергично что-то доказывающего невидимой аудитории.

— Лена, кто этот болтливый эфиоп? — не оборачиваясь, спросила девушка.

— Вообще-то он кениец, — ответил Олег, продолжая разглядывать незнакомку.

Девушка плавно перевернулась на спину и посмотрела на Олега, совершенно не смущаясь своего вида. Олег, с не меньшим вниманием оглаживал девушку взглядом, — как раз в его вкусе. Краем глаза он заметил рекламный плакат «300 спартанцев» над кроватью, перевел взгляд на кожаную одежду на спинке стула и усмехнулся, — все ясно. Дочке богатых родителей стало скучно, и она решила поиграть в «фэнтези». Видимо и с Леной она стала дружить, чтобы поэпатировать родителей, а та и рада стараться, — как никак к богатой семье подбирается. Ну, что же хоть какое-то развлечение — просветлять, точнее «протемнять» красотку в области сатанизма.

— Ты чтишь Богов Тьмы — скорей утвердительно, чем вопросительно произнесла девушка.

— Смотря, что называть «почитанием» — пожал плечами Олег. — Я не поклоняюсь Сатане, если ты это имеешь в виду. Сатана это не личность, это архетип, — он посмотрел, как лицо девчонки становится все более недоуменным. — Тебе, это, наверное, сложно понять.

— Ты думаешь? — девчонка как-то странно посмотрела на Олега. — Может, объяснишь?

— Да нет, я все понимаю, — усмехнулся Олег. — Лет пять назад я тоже был дьяволопоклонником, — верил, что Сатана реален, что он воюет против Бога, что есть Ад и все такое. Даже какие-то ритуалы проводил. Сейчас я скорей понимаю это все как символ… хотя кто знает? — осторожно добавил он.

— Я не совсем тебя понимаю, — произнесла девушка. — Темные Боги — кто они для тебя?

— Я считаю, что Сатана это развитие и прогресс, — без запинки произнес Олег давно заученные фразы, — символ человеческой свободы, мудрости и силы. Впрочем, его понимают по-разному. Всем надо с чего-то начинать — ты вот, например, еще года два назад и не думала о поклонении Дьяволу, верно?

— Олееег, — тихо рассмеялась девушка. — Хочешь узнать, что я действительно чувствовала два года назад?

С этими словами она резко поднялась и метнулась к Олегу. Тот инстинктивно отпрянул, видя каким страшным огнем блеснули глаза девушки. Холодные пальцы сомкнулись на его запястье, алые губы раздвинулись, произнеся несколько слов. В голове Олега словно разорвалась бомба, он закричал, чувствуя, как земля уходит у него из-под ног и он падает куда-то во мрак.

Он лежал в кромешной темноте, лицом вниз, чувствуя, как сверху на него давит чудовищная тяжесть. Его объял слепой нерассуждающий ужас, он пытался хоть как-то перевернуться, пошевелиться, но не мог — его запястья и лодыжки были к чему-то привязаны. Нет, не привязаны — приколочены, отсюда и эта невыносимая боль при каждом движении. Всем телом он ощущал вокруг себя комья земли, осыпающиеся со стен его тесной и узкой темницы, даже не темницы, — могилы. Он захотел закричать, но не смог — его рот был забит комьями грязи и чего-то напоминающим трухлявую древесину. Вокруг него слышались какие-то звуки, словно в толще земли неведомые твари рыли свои норы, и его сердце вновь захолонуло от ужаса когда, он почувствовал, что и внутри его тела прокладывают ходы трупные черви, жадно пожирающие разлагающуюся плоть.

Этот кошмар длился, как показалось Олегу целую вечность, хотя на самом деле, наверное, прошли доли секунды, а потом он вновь увидел странную девушку, усмехавшуюся ему в лицо. Её глаза были желтыми и с вертикальными зрачками, как у змеи или кошки.

— Ты видел, где пребывало мое тело, — произнесла девушка. — А хочешь посмотреть, где в это время блуждал мой дух?

И вновь все померкло перед его глазами, когда девушка сказала еще несколько непонятных слов. Он снова находился глубоко под землей — он откуда-то это знал, хотя на первый взгляд об этом ничего не говорило, — унылая равнина, затянутая туманной дымкой, растворяющейся во мраке. Посредине равнины течет широкая река. Он присмотрелся, — у берега стояла большая лодка, в которой сидел дряхлый старик. А перед лодкой, — длинная процессия, передние члены которой давали старику какие-то монеты и потом садились. Что-то в этих людях показалось Олегу странным, он присмотрелся и чуть не задохнулся от ужаса — тела участников процессии были полупрозрачными, а лица — потухшими и невыразительными. Вот теперь он, наконец, понял, куда попал.

Издалека послышался протяжный вой, которому, вразнобой ответил целый хор собачьих — или волчьих? — голосов. Он увидел, как встрепенулась призрачная очередь и на их лицах впервые появилась хоть какая-то эмоция, — и это был страх. Из темноты вдруг выскочил огромный зверь, с перепугу показавшийся Олегу размером со льва. Но это был всего лишь пес, — хотя об этом Псе уже давно забыл мир смертных. Три огромные головы, оскалившиеся чудовищными клыками, с которых капала желтая пена; густая грива, где вместо волос извивались живые змеи; длинный хвост, оканчивающийся сверкающей красными глазами головой дракона, — обо всем этом Олег читал в древних преданиях, которые он привык считать наивными сказками. Вслед за этим чудовищем появились и другие, — черные собаки с пылающими красными глазами, крылатые драконы бесшумно скользящие над землей, голые женщины с ослиными ногами. А вслед за ними из туманной дымки появилась и предводительница этой жуткой процессии, — высокая женщина в черном, с тремя лицами. Вокруг нее плясали и хохотали женщины в развевающихся черных одеяниях. Среди них Олег увидел и ту, с кем он разговаривал сегодня, считая её лишь избалованной богатой шлюшкой.

Картина изменилась — глазам сатаниста предстал обширный темный зал, чьи дальние своды терялись во мраке. Посреди него возвышались два огромных трона окруженных пылающими факелами. На одном из них восседает молодая женщина, с бледным, но прекрасным лицом, чье холодное совершенство не может принадлежать никому из смертных. На другом, — могучий воин в доспехах, с закрывающим лицо черным шлемом, напоминающем голову волка, — если это вообще шлем. Вот повелитель царства мертвых махнул рукой и из-за спинки его трона вырвалась крылатая тень, помчавшаяся ввысь. А перед двумя черными тронами, с гордо поднятой головой стояла ОНА — и её взгляд полыхал адским торжеством.

Олег видел пещеру, где среди обглоданных костей порождало чудовищ жуткое существо — до пояса красивая женщина, ниже — огромная змея. Видел пылающую пропасть, в которой рвется и изрыгает пламя закованный в цепи исполинский дракон, с сотней змеиных голов. Видел тайные убежища тех, кого древние называли Нюктой и Эребом — Ночью и Мраком. И много еще чего ужасного и удивительного созерцал Олег в мире, которое в его время называли преисподней, а в древности — Аидом и Тартаром.

Неожиданно виденья исчезли и он увидел, что опять оказался в комнате на десятом этаже самого обычного дома в своем городе. А перед ним на кровати по-прежнему сидит красивая голая девушка и насмешливо смотрит на него большими синими глазами.

— Ну что, Олег? — как ни в чем ни бывало, поинтересовалась она. — Ты по-прежнему хочешь уверить меня, что Темных Богов не существует?

Не говоря ни слова, Олег распластался перед кроватью. Ниса торжествующе улыбнулась и протянула к его губам стройную ножку.

— Вижу, мы поняли друг друга, — сказала она, глядя, как молодой сатанист покрывает поцелуями её ступню.

На третий день после появления Олега, Лена четко поняла, что становится третьей лишней. Теперь Ниса большую часть времени проводила с Олегом, который как мог, старался ей объяснить, что изменилось в мире за последние две тысячи лет. Нескольких часов общения с новым почитателем, хватило Нисе, чтобы узнать о современности больше, чем за все время, проведенное с Леной. Нельзя сказать, чтобы Ниса совсем не знала насколько изменилось человечество со времен Нерона: около четырехсот лет назад, ей удалось на одну ночь вырваться из заточения и кое что узнать от украинской рабыни, убегавшей от татарского мурзы. Тогда же Ниса добилась хоть частичного, но освобождения, обретя возможность посылать свой дух в Царство Мертвых. Там же она встречалась с тенями людей, умерших много позже и ее рождения и падения Рима, чуть ли не современниками Олега и Лены. Однако знания полученные таким путем были отрывочными и неясными: во-первых, пребывание Нисы в Аиде ограничивалось ночным временем, а с первым лучом солнца она возвращалась в могилу; во-вторых, сам Аид, бескрайнее царство мертвых каждый миг принимал все новые тени мертвых, еще со времен первых людей на Земле. Попробуй, найди в этом бесчисленном множестве нужного человека, при том, что по равнинам Аида, при всей его «перенаселенности» можно бродить годами, не встретив ни единого живого, точнее, мертвого существа. Только благодаря Демченко, жрица смогла создать единую картину всей истории человечества, — от римских императоров и до наших дней. Она часами расспрашивала Олега о современных странах и народах, о том, как возникли, кем они были в её время и так далее. Олег неожиданно для себя выступил в роли лектора — рассказывал жрице о том, что знал, сидел рядом с ней у компьютера, находя в Интернете все новые и новые факты. Он же сидел с ней у телевизора, помогая Нисе проникнуться всеми событиями, происходящими в мире. Лене, к ее величайшему сожалению, пришлось забыть о любимых сериалах. И вообще, она заметила, что Леший и Ниса откровенно тяготились её присутствием, используя любой повод, чтобы выпроводить на улицу. В тех редких случаях, когда они нуждались в ней это была либо роль прислуги, либо сексуальной игрушки, причем в основном для жрицы — Олег откровенно брезговал Леной. Однако и Ниса пока не допускала его к телу словно что-то выжидая.

Лену все это напрягало. Она кляла себя последними словами, за то, что познакомила Нису с Лешим: почему-то ей казалось, что этот парень не в себе и не сможет стать ей достойной заменой. Ошибка, впрочем, вполне простительная, общались ведь они в основном в пьяном угаре. Оказалось, что она недооценила Демченко, — трезвый он оказался вполне адекватным. Может, он и не знал городское «дно», так как Лена, но для Нисы это было уже не так важно. Она и сама постепенно все лучше ориентировалась в чуждом ей мире. Кроме того, двадцатипятилетний сатанист обладал и еще одним ценным качеством, выгодно отличавшим его от Лены: если та помогала Нисе из страха и иногда из выгоды, то Олег был искренне предан и самой Нисе и её страшным богам. После того как прошел первый шок от осознания, что все, что он считал лишь «символами» и «архетипами», на самом деле является пугающей реальностью, Олег с энтузиазмом окунулся в изучение страшных тайн, которые приоткрывала перед ним Ниса. Он участвовал в темных ночных обрядах на кладбищах и на окраинах города, доставал ингредиенты для снадобий и зелий жрицы. По ночам Лена не могла спать, прислушиваясь к непонятным и от этого еще более пугающим именам, глухо звучавшим из-за запертой двери кухни, где беседовали Ниса и Олег. Иногда ей казалось, что к этим голосам присоединяется, и некто третий и тогда она забивалась под одеяло и мелко дрожала, мечтая о том, чтобы дожить до утра.

Лена понимала, что больше не нужна ни Нисе, ни тем более Олегу и они могут избавиться от неё в любой момент. Понадобится им, к примеру, жертва — и привет, пишите письма! Нет уж, Лена не такая дура, какой считают её эти вурдалаки. В том, что они теперь практически не обращали на неё внимания, были и свои плюсы, — Ниса практически не спрашивала, где и с кем проводит время её бывшая помощница. Олег тоже мало этим интересовался, считая, что она развлекается со своими друзьями с рынка, благо иногда это действительно было так. Однако Лена занималась не только этим, — втихомолку она подала объявление о продаже своей квартиры, тем более, что Ниса вскользь обмолвилась, что этим давно нужно заняться. Покупатель нашелся быстро, но Лена не спешила информировать об этом Нису с Олегом, а те особо и не интересовались ее делами. Ей удалось в кратчайшие сроки провернуть эту сделку и уже в скором времени, она оказалась обладательницей довольно приличной суммы. Кроме того, она припрятала те евро, которые они с Нисой в свое время забрали у убитых кавказцев. И наконец — Лена знала, что Ниса не особо следит за своими деньгами и их можно взять в любой момент. Совсем недавно Олегу с жрицей снова удалось разжиться деньгами: судя по скупым оговоркам — они обчистили магазин где работал Леший (он уволился на следующий день после знакомства с Нисой). Полученные деньги, как поняла Лена, пойдут на покупку второго компьютера, однако Лена была уверена, что найдет этим средствам лучшее применение. А Ниса еще достанет — у неё это получается все лучше и лучше.

Втайне Лена купила билет на самолет до Москвы, — там у неё жили дальние родственники и она рассчитывала пересидеть в столице некоторое время, пока не решит, как жить дальше. В назначенный день все складывалось как нельзя лучше, — вечером Ниса и Леший собирались уйти для очередного ритуала, на всю ночь. Пока они придут, пока поймут, что случилось, — Лена будет уже далеко. Из своих вещей она решила ничего не брать, — пусть парочке останется хоть какая-нибудь компенсация.

В назначенный час Лена скользнула в комнату Нисы и приподняла матрас её кровати. Деньги были на месте, — как и старые, так и недавно приобретенные. Лена их быстро пересчитала, — что же, совсем неплохо. Она сунула деньги в карман брюк и вышла из комнаты, предварительно позаботившись, о том, чтобы не осталось и следов её присутствия. Лена сделала несколько шагов в сторону прихожей, когда она вдруг услышала звук, от которого сердце у неё ушло в пятки, а кожа покрылась холодным потом, — стук открываемой двери. Лена почувствовала, что она словно приросла к месту, не в силах сдвинуться, когда увидела, как в прихожую входит Ниса. Воровке казалось, что еще немного и она упадет замертво прямо перед колдуньей.

Ниса, напротив, не обратила никакого внимания на состояние Лены. Казалось, её голова занята совсем другими мыслями, и это немного успокоило девушку.

— А, это ты, — без особого удивления произнесла жрица. — Уходишь?

— От испуга Лена чуть не выпалила всю правду, но вовремя одумалась.

— Да, подружка пригласила на день рождения, — нарочито небрежным тоном сказала Лена. — Приду завтра, скорей всего, во второй половине дня.

— Понятно, — безразлично произнесла эллинка. — Конечно, сходи, развейся.

— А ты почему дома? — набравшись храбрости, спросила Лена. — Собирались же куда-то?

— Да рано еще, как выяснилось, — объяснила Ниса. — В том месте еще люди могут быть. Где-то через час пойду. Олег звонил, сказал прямо туда подъедет.

— Ясно, — медленно сказала Лена изо всех сил пытаясь унять предательскую дрожь в голосе. — Ну, удачи вам.

— Спасибо, — произнесла Ниса. — Ты кстати, когда уходишь?

— Через полчаса, — соврала Лена. Ее самолет вылетал часов через пять, а до аэропорта, если на такси, тоже не больше часа.

— Может, приготовишь, что-нибудь, — сказала Ниса. — Чего-то я проголодалась.

— Конечно, — сказала Лена с наигранной бодростью в голосе и отправилась на кухню. Открыла холодильник, достала бекон и ветчины и стала нарезать, укладывая куски мяса на тарелку красивыми ломтиками. Мысли прыгали в голове с одного на другое, но Лена попыталась себя успокоить. Ничего страшного не произошло, говорила она себе, у Нисы не возникло никаких подозрений, а завтра после ритуала они будут спать, как убитые, а когда поймут, что их обокрали…

— Может, я помогу? — послышался сзади вкрадчивый голос, и Лена вздрогнула, когда прохладные руки легли ей на талию.

— Да ладно, я и сама справлюсь, — забормотала Лена.

— Мы в последнее время так мало общались, — мурлыкала Ниса, покусывая мочку уха Лены. — Я была так занята и совсем забыла о тебе, — её рука скользнула в брючки Лены, вызвав у неё протяжный вздох. — Я понимаю, ты можешь обидеться, — второй рукой она вынула нож из безвольно разжавшихся пальцев. — Но ты должна понимать, — сказала она, вынимая руку из промежности девушки, хватая её за волосы, заставив задрать голову, — что я всегда помню о тебе, — закончила Ниса, полоснув лезвием по горлу Лены.

Хлопнула дверь и на пороге возник Олег, обалдело смотря как Ниса удерживает за волосы хрипящую воровку, из рассеченного горла которой алым потоком вытекала жизнь.

— Видал? — Ниса засунула руку в карман брюк Лены и вытащила оттуда увесистую пачку. — Хотела нас покинуть и не налегке. Я давно узнала, что эта сучка продала свое жилье и собирается нас обокрасть, а потом сбежать.

— Да, сколько волка не корми, — кивнул Олег.

— Что? — непонимающе уставилась на него Ниса.

— Не обращай внимания, это поговорка. Что ты собираешься с ней делать?

— Ну, — Ниса развернула голову Лены к себе и со смаком поцеловала её в губы, — думаю, эта шлюшка еще сослужит нам свою последнюю службу.

Ниса вскинула слабо шевелящееся тело на стол и, ухватив со стола самую большую чашку, подставила ее под струю крови, хлеставшую из перерезанного горла. Расширив ножом рану, Ниса сделала еще несколько глубоких надрезов на женском теле и, придвинув пару стульев, поставила на них высокие стеклянные бокалы, оставшиеся от прошлой хозяйки. Зафиксировав труп так чтобы кровь беспрепятственно наполняла сосуды, Ниса подошла к холодильнику и достала две бутылки с красным вином.

— Открой, — бросила она Олегу, — там в холодильнике есть еще, достань.

Когда бокал наполнялся, Ниса тут же убирала его и ставила пустой. Отхлебнув, она протянула бокал Олегу.

— Только немного, — усмехнулась она, — мне еще это понадобится. Давай, пей!

Олег послушно отхлебнул и, зажав рукой рот, протянул бокал Нисе. Та принялась смешивать вино с кровью, разбалтывая ее острием ножа. Вскоре на столе выстроилось десять больших бокалов с темно-красной жидкостью. Ниса улыбнулась и, скинув одежду, непринужденно уселась на стол, пригубливая из ближайшего бокала.

— Иди сюда, — она пальцем поманила Олега, — раздевайся и иди.

Она сделала большой глоток и вылила остаток на себя. Ее плечи, груди, живот стали красными и влажными, испуская одуряющий запах крови и красного вина. Олег подошел, на ходу срывая рубашку, и Ниса, ухватив его затылок, привлекла мужчину к себе, выливая ему на голову второй бокал.

— Вылижи меня, — требовательно сказала она. — Вылижи меня всю.

Изнемогая от похоти, мокрый от пота, не меньше, чем от вина и крови, Олег впился губами в окровавленный сосок, высасывая пьянящую терпкую влагу с вожделенного тела. Он жадно слизывал кровь, стекавшую по ложбинке между грудями, потом спустился ниже, стараясь не пропустить не единого сантиметра. Его язык коснулся нежного пупка, но тут Ниса с силой оттолкнула его.

— Не так быстро, — улыбнулась она, откинувшись на локти. Взяв в руки очередной бокал она отпила от него, потом дала отпить Олегу и начала медленно выливать остаток на живот, одновременно привлекая голову Демченко к своей промежности.

— Давай, песик, — приказала жрица. — Лакай!

С хриплым вздохом, Олег зарылся лицом меж бедер Нисы, подхватывая языком стекающие струйки и на всю длину запуская язык во влажную глубину. Ниса мотала головой, почти рыча от удовольствия. На миг ослабив давление, она вылила между ног второй бокал и тут же крепко зажала бедрами голову Олега. Чавкая и захлебываясь, тот почти терял сознание, перед глазами плыли цветные круги, но Олег все равно со страстью одержимого пил её соки, смешанные с кровью и вином. Наконец послышался протяжный стон и бедра Нисы сжались с такой силой, что, казалось, вот-вот раздавят голову Олега, пока жрица кончала, отхлебывая из бокала и поливая вином зажатую между ног голову.

Наконец, Ниса развела ноги и Демченко повалился на пол, тяжело дыша и хватая ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба. Ниса, не давая ему опомниться, скользнула вниз и впилась в окровавленные губы жадным требовательным поцелуем, потом спускалась вниз, срывая пуговицы с его брюк и высвобождая восставший член. Ухватив со стола очередной бокал, Ниса заголила головку, пролила на нее содержимое бокала и тут же обхватила губами, втягивая тягучие алые капли. Взяв в рот до самых яиц, она не дала Олегу разрядиться, в последний момент выпустив член изо рта и усаживаясь на мужчину сверху. Оседлав адепта, Ниса устроила безумную скачку, время от времени наклоняясь, чтобы дать ему слизать капли стекавшие с её грудей. В один из таких моментов она впилась в него жадным поцелуем и Олег дернулся, вскрикнув от боли. Ниса откинулась на спину и расхохоталась, слизывая капли крови из прокушенной губы. Он кончал снова и снова: выжатый как лимон, как половая тряпка, он неведомо где находил силы, чтобы продолжать эту сумасшедшую скачку — или это Ниса вновь и вновь пробуждала к жизни его истощенную плоть. Лишь когда глаза Олега стали закатываться, а сердце бешено стучало, будто готовясь выпрыгнуть из груди, Ниса неохотно слезла с него, поняв, что в один день может потерять сразу двух слуг. Она вылила себе на живот еще вина с кровью и уселась на лицо Олегу. Благодарный за спасительную передышку, тот послушно заработал языком, поглощая вино, кровь и собственное семя, вытекавшее из влагалища ведьмы.

Когда Олег немного восстановил силы, любовники устроили своеобразную игру, — от тела несчастной Лены отрезались небольшие кусочки мяса, и любовники целовались взасос, стараясь выхватить этот кусочек изо рта партнера. Победивший проглатывал свой приз. Чаще всего побеждала Ниса, хотя иногда она специально поддавалась Олегу. Тот уже настолько был одурманен, — запахом крови, сексом, вообще безумной атмосферой этой вакханалии, что и в этом находил какое-то извращенное удовольствие. Затем Ниса уселась на стул, развлекаясь там, что, что выливала остатки вина на ноги, а стоящий внизу на четвереньках Олег облизывал ее ступни, подхватывая алые струйки.

— Это не просто соитие, — объясняла ему Ниса, жмурясь от наслаждения, — да, покусай, потом пососи, дааа!!! Это посвящение, испытание твоей преданности и одновременно укрепление её. Что-то вроде побратимства, хотя нет, — жрица задумалась. — есть еще одно слово, более понятное тебе, — причащение. Я для тебя теперь и жрица и богиня, как те германские пророчицы, которых обожествляли при жизни. Мне, правда, нет нужды хранить целомудрие — так ведь намного лучше, верно?

— Да госпожа Ниса, — произнес Олег, на минуту прервавшись.

— Теперь я могу тебе доверять, пусть и не до конца. Но, я думаю, тебе вряд ли захочется предать меня. Иначе…

Без всякого перехода, она отдернула ногу, а в следующий миг подтянула Олега к себе, стиснув его лицо ступнями. Ноги жрицы потемнели, на них заблестели чешуйки и вскоре Олег увидел, что ниже колен у Нисы извиваются два змеиных хвоста.

— Если ты всё таки решишься на измену… — продолжала жрица.

Змеиные тела обвились вокруг шеи Олега и чешуйчатые кольца сплелись в одну смертельную удавку, заставив его захрипеть от удушья.

… то сильно пожалеешь, — закончила Ниса, — все понял, нет?

— Я все понял, — прохрипел Олег, — пожалуйста, Богиня.

Удушающий захват соскользнул с шеи Демченко и тот уставился в пол, жадно глотая воздух. Когда он поднял голову, перед его лицом были вновь босые девичьи ноги.

— Чего остановился? — будничным тоном сказала Ниса, выливая последнее вино из бокала. — Продолжай.

Труп Лены не остался бесхозным — Ниса была практичной девушкой. Остаток ночи она гадала по внутренностям неудачливой воровки, отделяла плоть от костей, особое внимание уделив черепу. Выдавливая последние соки из истерзанного тела, Ниса смешивала их с настоями из трав, готовя колдовские снадобья. Олег ассистировал ей, — копался в человеческих потрохах, отскабливал кости от мездры, собирал свернувшуюся кровь и, растирая ее в порошок, смешивал ее с колдовскими отварами. Страха или отвращения он уже не испытывал — после кровавой оргии в мозгах Демченко что-то переключилось, на что, видимо, и рассчитывала Ниса. Когда они закончили, кухня напоминала мясницкую: везде валялись части расчлененного тела, зато на полках холодильника выстроились бутыли и пузырьки, заполненные темными жидкостями, а на столе аккуратной стопкой лежали фаланги пальцев, выскобленный и отмытый до блеска череп, а также еще несколько костей.

— Это, — Ниса показала на разбросанные по полу бесформенные куски плоти, — уберешь в холодильник. Не бойся, это мясо не залежится. А потом вымоешь пол.

Олег грустно вздохнул, глядя на все еще необъятное поле работы.

— Давай веселей — усмехнулась жрица. — А потом приходи в спальню. Этой ночью я покажу тебе кое-что интересное.

Олег был морально готов к тому, что все мясо, сложенное в холодильнике, Ниса использует для пропитания. Однако к его облегчению, выяснилась, что столь необычная диета предназначалась кое-кому другому. Следующей ночью, они с жрицей пошли на Северное кладбище, захватив сумку с несколькими кусками мяса. Их Ниса скормила вызванному ею чешуйчатому крылатому демону, — как плату за некоторые сведения. На следующую ночь уже другого демона вызывал сам Олег, — в одной из комнат и под наблюдением Нисы. Он думал, что он достаточно навидался за время общения с колдуньей и все же ему стоило огромных усилий стоять спокойно, когда его протянутую руку обнюхало безобразное чудовище похожее на помесь свиньи и крысы и раздвоенный язык начал выхватывать с раскрытой ладони кусочки человеческой печени.

— Молодец, — сказала Ниса, когда ритуал закончился, — быстро учишься.

Ритуалы в квартире пришлось прекратить, — постепенно заселявшие дом жильцы активно выражали Олегу с Нисой свое недоумение и недовольство доносящимся из-за стен странным звукам и еще более странным запахам. Чтобы не привлекать излишнего внимания, все ритуалы, кроме самых безобидных, решили проводить за пределами квартиры. Олег обязался порыскать по окрестностям в поисках подходящих мест.

Дневное времяпровождение Нисы сводилось к изучению современных реалий, — через книги, телевизор и Интернет, которым Ниса активно пользовалась, даже толком и не поняв, что это такое. Читать всевозможные статьи приходилось Олегу, давая к тому же соответствующие комментарии. Ниса без особых усилий понимала устную речь, но вот письменные тексты на чужом языке ей давались с трудом. Впрочем, Олег сумел найти ряд текстов на латыни и древнегреческом, после чего обучение пошло веселее.

Демченко не понимал, зачем эллинка тратит столько времени на статьи и книги — ведь ночью она все равно вызывает демонов, которых расспрашивает о том же самом.

— Глупый, — улыбнулась Ниса, когда Олег задал этот вопрос. — Для того, чтобы узнать от духов все, что рассказываешь мне ты, их бы пришлось вообще не отпускать из этого мира. Не один маг не может себе этого позволить, — рано или поздно он на что-то отвлечется и демоны разорвут его на части. Им ведь тоже неуютно в мире людей и они стремятся его покинуть как можно скорее. Поэтому днем ты рассказываешь, как изменился мир людей, а ночью демоны говорят, как эти изменения отразились на высших сферах.

Впрочем, с некоторых пор Ниса стала реже вызывать демонов, — чаще гадала по звездам и по человеческим потрохам. Последний ингредиент достался ей случайно, — после того как они израсходовали все, что осталось от Лены, на Нису, возвращающуюся с кладбища после очередного ритуала, напали трое отморозков — хотели то ли ограбить, то ли изнасиловать, то ли все сразу. Олег с ней на этот раз не пошел — ритуал требовал уединения. Так что он только к утру узнал, что случилось, когда Ниса притащила в квартиру целый ворох человеческих внутренностей. Вместо мешка пришлось использовать куртку одного из неудавшихся насильников.

А спустя два месяца со времени знакомства Олега с Нисой, произошло событие после которого Ниса решила, что им обоим пора вылезать из раковины.

Глава 4

— Аааууу!!! — Олег взвыл, выгнувшись всем телом, когда черный кнут взахлест стегнул по его бедрам. Голый и босой он стоял возле невысокого клена, стискивая его в объятьях, словно любимую женщину. Его запястья были скованы наручниками за деревом, поверх одной из толстых веток и только это не давало незадачливому адепту упасть от изнеможения. Тело покрывали алые полосы, в ряде мест уже выступила кровь, но Ниса, мало трогаемая страданиями своего подручного, продолжала методично обрабатывать его спину и ягодицы.

— Терпи эфеб, спартиатом станешь, — усмехнулась Ниса, вновь занося руку, — осталось всего пятьдесят ударов, да и те я бью вполсилы.

— Я ценю это, — попробовал сострить Олег и тут же взвыл от боли, когда очередной удар ожег его ноги. Непроизвольно он подскочил, на миг отлепившись от дерева, но сразу поплатился за это — следующий удар взахлест стегнув его по бедрам, пусть и на излете, но задев гениталии. Из глаз Олега выступили слезы, но на этот раз он сумел смолчать.

Выбрались, блин, на природу.

Все начиналось довольно невинно — глядя на чудесную летнюю погоду и, откровенно тоскуя в городе, (как никак в ее времена даже Рим не был столь многолюдным), Ниса пожелала выбраться в менее населенные места. Мест таковых хватало даже в одном из самых населенных регионов в России, особенно в предгорьях. В одном из таких районов и находилась родная станица Олега Демченко и его же дом, который он посещал не чаще чем раз в год. Родители давно перебрались на побережье и редко общались с сыном, перепоручив ему заботу о родовом гнезде. Прибыв туда Олег и Ниса, почти сразу отправились в место любимое место Олега: небольшую поляну рядом с горной речкой. Последнее обстоятельство пришлось как нельзя кстати: шум потока приглушал вопли истязаемого Олега — все же меньше шансов, что на них сбегутся туристы. Так что Ниса могла опробовать на Олеге кнут и иные девайсы, заказанные им же, на соответствующих ресурсах. Жрица говорила, что порка — это очередное испытание, которое должен проходить посвящаемый, но Олег подозревал, что все это попросту нравится Нисе.

— Щелк! — последние десять ударов пришлись на бессильно повисшее тело: нет сил ни дергаться, ни даже кричать. Ниса подошла и, неумело возясь с непривычными замками, отцепила Олега. Насмешливо посмотрела, как он ничком свалился на землю, но смазала иссеченное, окровавленное тело заранее приготовленными ею целебными мазями.

— Заживет, не бойся, — говорит она, — ты бы видел, что делали со мной, когда я проходила посвящение. Девять ночей, от заката до рассвета, меня бичевали на алтаре Гекаты. И не такими игрушками, — она небрежно отбросила кнут, — а настоящей «змеиной плетью».

— А это что еще такое? — морщась от боли, спросил Олег. Ниса ответить не успела-позади них раздался полный удивления и возмущения голос.

— Ты глянь, что творят извращенцы гребаные? Совсем охренели, такую красоту паскудить? Ты что не мужик, что своей бабе позволяешь такое?

Олег обернулся — из леса к ним направлялись трое бородатых нетрезвых мужиков, в возрасте от тридцати до пятидесяти лет, в берцах и черных косухах на голое тело.

— Выбрались, называется, на водопад поглядеть, — сказал седоватый толстый мужик в кожаной кепке, — лучше бы не останавливались. Гадость, тьфу, смотреть противно.

— Да все нормально, Серый, — сказал другой, помоложе, с золотым крестом на огромном пузе, — очистим горы от всякой бесовщины. Что подруга, взять этот хлыст, да поучить маленько, чтобы всякая хрень в голову не лезла?

— Ребята, идите куда шли, — сказал Олег, вставая и заслоняя Нису, — мы вас не трогаем, езжайте и вы себе споко…

— Тебя, п… ра, не спрашивали! — мужик с крестом отшвырнул его так, что Олег едва удержался на ногах, — слышь, красавица, тебе что на нормальных мужиков в жизни не везло? Ну, так смотри, целых трое перед тобой и каждый покрепче этого хиляка. Вот попробуй стегани меня своей плеткой — я даже не почувствую. Да стегани, не бойся, — он поднял кнут и сунул Нисе, так и не проронившей ни слова. Взяв кнут она слегка хлестнула по выставленной руке. Мужик расхохотался.

— Меня комарик сильнее кусает. Давай так: десять ударов выдержу, без крика — поедешь с нами, а если закричу — так и быть, оставим тебе твоего дохляка. Ну что, согласна?

— Ага, — кивнула Ниса, раскручивая кнут, — только ты и одного не выдержишь.

Она хлестнула, но вместо щелчка послышалось громкое шипение и следом — истошный крик. Мужик упал на землю, корчась от боли и держась за распухающее, покрасневшее запястье. Олег посмотрел на кнут в руках Нисы — он покрылся блестящими чешуйками и заканчивался змеиной головой, капающей ядом с острых зубов.

— Что за… — Серый шагнул вперед, когда Ниса, раскрутив плетку, швырнула ее в «настоящих мужиков». Еще в воздухе плеть распалась на множество извивающихся змей, впившихся ядовитыми зубами в лица и руки незадачливых громил. Через несколько мгновений они уже валялись мертвыми, с искаженными от страха и боли лицами.

— Это я и имела в виду, — сказала Ниса, поднимая кнут, принявший свой обычный вид, — это очень больно, когда тебя стегут такой.

— Ааа…, - сумел выдавить Олег, — а куда делись змеи?

— Да не было змей, — усмехнулась Ниса, — простой морок, а умерли эти храбрецы от разрыва сердца. Это вообще что за варвары?

— Судя по этому, — Олег кивнул на оскаленного крылатого зверя на куртке одного из громил, — байкеры.

— Кто-кто? — заинтересовалась Ниса и Олег, как мог, объяснил.

— Мотоклуб «Таежные медведи», — завершил он свое пояснение, — недавно по телику мелькала новость, что они в горах фестиваль проведут, при поддержке губернатора и чуть ли не президента. Все очень пафосно, дорого и патриотично. Эти, видимо, туда и ехали.

— А это далеко? — спросила Ниса.

— В новостях называли поселок Пригорный, — пожал плечами Олег, — нет, не далеко. Вооон, за той горой, — он указал на поросшую лесом зубчатую вершину, — Табитс называется.

— Ха, я знаю это место, — воскликнула Ниса, — давай посмотрим!

Мотоциклы незадачливых «Медведей» обнаружились в пятидесяти метрах от берега — надо полагать их не услышали из-за шума речной воды и криков самого Олега. Жрица и ее адепт сноровисто обшарили «стальных коней», взяв все, что могло пригодиться, после чего Олег тщательно протер их от отпечатков пальцев. Среди прочей добычи обнаружился и большой армейский бинокль, который Олег повесил на шею. Закончив с мародерством, Олег и Ниса вернулись к реке, где жрица принялась за очередной обряд, используя свою кровь, кое-какие захваченные зелья и части трупов. Олег не вмешивался — в таком колдовстве он был Нисе не помощник. Вскоре вокруг них поднялся сильный ветер, завывавший на тысячу голосов. Ветер обрушился на Нису и Олега, закрутил, завертел, поднимая водяную пыль с реки. Когда он стих Олег обнаружил себя сидящим на ветке могучего дуба, стоящего на вершине горы. Под ними простиралась живописная горная долина, откуда слышались крики, шум машин и патриотические песни.

— Это они, да? — Ниса взяла у Олега бинокль, — ты гляди сколько народу.

Внизу и впрямь разворачивалось что-то грандиозное: на большой арене, разбитой посреди долины с шумом нарезали круги бородатые мужики в «косухах». Зрители за импровизированной оградой, не менее шумно приветствовали их криками и флажками с непонятными эмблемами. Мотоциклы также украшали флаги — российские триколоры, красные флаги с золотым серпом и молотом, флаги с эмблемами клуба. Чуть поодаль виднелись огромные очереди возле ларьков, продававших пиво и разную закусь.

— Прям как на играх в Риме, — сказала Ниса, — но как-то вяло. А это что?

Ее внимание привлекла большая клетка, стоявшая на возвышении посреди арены — собственно вокруг нее и нарезали круги мотоциклисты. Внутри клетки, раздраженно рыча, метался большой медведь, напуганный шумом и многолюдьем. Поверх клетки возвышался рекламный щит: российский герб, вписанный в эмблему клуба.

— Ага, — обрадовано произнесла Ниса, — а ну, дай руку.

Олег протянул руку и жрица, выхватив нож, быстро вырезала на его ладони некий знак. Затем она вывернула руку Олега так, чтобы кровь капала вниз и зашептала заклинание. Олега слышал только обрывочные слова: «Артемия… Ликания… Потниа Терон.»

Он посмотрел вниз где разворачивался очередной этап шоу: байкеры разъехались по своим местам и вперед выступил высокий бородач, в черной кожанке и вязаной шапочке. Грянул гимн, заглушая рев испуганного зверя, и человек, встав у микрофона перед медвежьей клеткой, начал нараспев декламировать. Слова его многократно усиливали динамики, размещенные по обеим сторонам от сцены:

Ниса стиснула руку Олега с такой силой, что он вскрикнул от неожиданности. Обернувшись к жрице, он шарахнулся, чуть не рухнув с ветки: рядом с ним восседало чудовище, покрытое бурой шерстью, с медвежьей головой и когтистыми лапами. В одной из них существо держало нож, которым снова полоснула руку Олега. Обмакнув в рану коготь, существо начертило в воздухе некий символ и его линии на миг вспыхнули алым пламенем. Ниса, выдернув из загривка клочок шерсти, сдула его прямо в центр магического знака. Из оскаленной клыкастой пасти вырвались слова.

— О великая Медведица, ты властвуешь над небесами, над звездами и вселенной; ты вращаешь ось; силою и принужденьем ты правишь всем зданием мира! Я взываю к тебе, заклиная и умоляя… именами, коим ты не сможешь не внять: Бримо, сокрушительница земли, лучшая из охотниц…

Внизу никто и не подозревал об угрозе, развертывавшейся у них над головами, внимая словам оратора, проникновенно читавшего:

Оглушительный рев раздался за его спиной, сопровождавшийся криками зрителей и треском ломавшихся прутьев. Бородач прервался и обернулся — как раз, чтобы увидеть, как рассыпается на глазах клетка и огромный зверь спрыгивает на землю рядом с ним. Могучие лапы стиснули незадачливого чтеца и тот отчаянно закричал, когда острые когти впились в его тело, ломая кости. К клетке бежала охрана, стреляя на ходу, но медведь, несмотря на ранившие его пули, сомкнул пасть на лице байкера. Послышался оглушительный крик, пара девушек в первых рядах упала в обморок. Медведь подняв окровавленную морду и вновь взревел, перекрывая и крики и выстрелы и даже продолжавшую звучать патриотическую мелодию. В ответ ему из обступивших поляну лесов послышался громкий рев, тут же подхваченный множеством других голосов. Меж деревьев замельтешили тела, покрытые шерстью и жесткой щетиной, в сгущавшихся сумерках заблестели глаза. Испуганные люди увидели, как леса и ущелья исторгли полчища диких зверей — медведей, кабанов, волков, шакалов. С воем, рыком, хрюканьем, они смели хлипкую ограду и ворвались в толпу, не пугаясь ни выстрелов, ни огня вспыхнувшего после взрыва софитов, ни петард и фейерверков, которым пытались отогнать зверье устроители шоу. Обожженные, окровавленные, израненные животные кидались на людей, терзая, затаптывая, пожирая мечущихся во все стороны байкеров и гостей шоу. Всюду слышались взрывы и взметались языки пламени.

Ниса, приняв свой обычный облик, гордо посмотрела на Олега, расширенными глазами наблюдавшего кровавый цирк.

— Вот это, я понимаю, веселье, — жрица ухмыльнулась и вскинула руку в римском салюте, — Damnatio ad bestias!

— Ага, — согласился Олег, зажимая окровавленную руку, — точно, бестия!

— Этот мир забыл, что такое Страх, — заметила жрица, несколько дней спустя во время просмотра новостей. Ажиотаж вокруг «необъяснимой природной аномалии приведшей к ужасающей трагедии» немного спал и комментаторы вспомнили, что в мире есть и иные проблемы: теракты, войны и президентские выборы в одной далекой стране.

— Вы все думаете, что то, что человек может сделать с человеком, самое ужасное, что может случиться, — продолжала она, — вы поставили свои жалкие преступления во главу угла и думаете, что это и есть настоящее Зло.

— Хочешь объяснить им это, — усмехнулся Олег. — Как там, у Предгорного?

— Я способна на большее, — произнесла Ниса. — Я сделаю так, что люди вспомнят об Аиде и Тартаре, заставлю их вновь с благоговейным ужасом произносить имя Трехликой.

— И как ты собираешься это сделать? — недоверчиво произнес Олег.

— Еще не знаю, — призналась Ниса, — знаю только, что это мое призвание, то ради чего меня избрала Геката при рождении. Я стала помогать Нерону потому, что он обещал мне открыто объявить Трехликую главным божеством Рима. Я и сама стала бы богиней — если бы Нерон взял меня в жены, как обещал. Тогда мне не удалось…

— Да, я помню, — кивнул Олег — тебя предали.

— Статира, — хищно загорелись глаза Нисы. — Ну, с ней я уже поквиталась. Здесь, конечно, все сложнее, но тем и интереснее. Пора мне начинать знакомство с владыками здешнего Рима, чтобы вернуть мир к его ИСТИННЫМ богам.

— Ну, известно, кто у нас третий Рим, — произнес Демченко. — Но пробиться в Кремль будет посложнее, чем в «Золотой дом» Нерона.

— Мне нечего делать в вашем Кремле, — пренебрежительно хмыкнула Ниса, — я уже поняла ваши местные расклады. Чтобы вы там о себе не думали, я же вижу, что не в вашей Москве вся сила мира.

— Это еще почему? — спросил Олег, в котором вдруг проснулся давно усопший патриотизм, — и там побеждаем и там, армия у нас знаешь какая? А наш президент…

— Вот скажи мне, Олег, — вкрадчиво произнесла Ниса, — почему половину текстов из всего, что ты мне находишь, приходиться переводить с этого, как его… английского?

— Ну, потому что Америка, — пробурчал он, — а раньше была Британия. Ну и что?

— Вот эта штука, с помощью которой ты узнаешь, что происходит в мире, — она откуда?

— Комп собран в Китае, а Интернет придумали в Америке, да..

— «Америке, да», — передразнила его Ниса, — Америка то, Америка это — послушать эти ваши говорящие головы, — она кивнула в сторону телевизора, — то, что происходит в этой самой Америке заботит вас куда больше, чем собственная страна. Ты говорил мне, что некогда ваша страна уже противостояла Америке, а теперь все ваши бывшие союзники и даже некоторые провинции перебежали под ее крыло.

— Ну, кое-кто остался, — Олег бросил взгляд на экран телевизора, где шел очередной репортаж из Сирии, — ну так, частями…

— В Риме бывали разные правители, — продолжала Ниса, — я это хорошо поняла, особенно когда познакомилась с его историей после Нерона. Были там глупые, трусливые, бездарные императоры, тогда как в Парфии или Армении могли править достойные люди. Варвары могли превосходить империю и в военном деле, те же сарматы — мне ли не знать, я жила бок о бок с ними и видела то, на что закрывали глаза в Риме. Но Рим оставался Римом: его легионы стояли по всей Ойкумене, его денарии принимали от Британии до Индии, на латыни говорили бесчисленные народы. И ответь мне честно — какая страна в твоем времени больше подходит под это описание?

Олег неохотно кивнул.

— И потом, — Ниса протянула руку к мышке и сделал несколько быстрых кликов, — у меня как-то больше доверия к стране, избравшей своим символом нечто похожее.

Олег бросил взгляд на экран, где красовался демотиватор: соединенные изображения Статуи Свободы и античного изваяния Гекаты с подписью «Статуя Свободы — богиня Тьмы». Сходство, пусть и весьма отдаленное, действительно имелось.

— Но тогда дело становится еще сложнее, — сказал он, — я вообще не представляю, что можно сделать в США. Да я и в России не представляю — где я, а где власть?

Ниса откинулась на спинку кровати и улыбнулась.

— Начинать будем с малого, — проговорила она, — ты прав, за океан пока нам соваться рано. Наведем сначала порядок здесь. Кто, кстати, правит этой провинцией?

— Провинцией? Краем в смысле? — Олег был немного озадачен такой постановкой вопроса. — Ну, есть у нас губернатор, Андрей Плотников. Сволочь та еще.

— Это не важно, — произнесла жрица. — Как бы мне к нему подобраться?

Олег развел руками, — в круг его общения никак не входил кто-то хоть отдаленно приближенный к губернатору.

— Думай, Демченко, думай! — сказала Ниса. — Кто угодно.

— Разве что Вика, — неуверенно протянул Олег. — Она как раз в краевой газете работает.

— Что за Вика? — спросила Ниса.

— Журналистка — ответил Демченко. — Мы с ней общались пару лет назад, я ей как бы интервью давал, — Демченко желчно усмехнулся. — Она только начинала себя в журналистике, печаталась в одной желтухе. Ей надо было обличительный материал про секты написать, ну типа «по заказу РПЦ». Она решила сыграть в объективность, представить точки зрения представителей разных религий. А редактор ей и посоветовал найти где-нибудь сатаниста, как бы эксклюзив и все такое. Связались через один форум, — я тогда еще отвисал на сатанинских ресурсах, — договорились о встрече. Ничего так пообщались, душевно, в кафе посидели. Такая фигня, правда, потом вышла. А недавно мне случайно попались «Вести Кумана» и я увидел несколько статей под её фамилией.

— И что это значит? — спросила Ниса, с трудом понимавшая, о чем идет речь.

— Так ведь «Вести Кумана», это губернаторская газета, — принялся объяснять Демченко. — Они буквально каждый чих Плотникова отслеживают, наверное, зализали ему все. И, по-моему, одна из её статей как раз была о каком-то совещании у губернатора.

— То есть она его видит часто, — сообразила Ниса. — Ты с этой Викой общаешься?

— Если честно, я давно её не видел, — Олег замялся. — После того интервью — он замолк.

— Ну? — спросила Ниса.

— По правде, сказать, я с ней еще встречался пару раз, — смущенно сказал Олег. — Гуляли, еще раз в кафе сидели.

— Она тебе нравилась? — усмехнулась жрица.

— Ну да, очень. Девушка симпатичная, меня на два года старше. Умная, веселая.

— Но она о тебе была невысокого мнения, — Ниса насмешливо посмотрела на Демченко.

— Да, — сокрушенно кивнул он. — Она девчонка ушлая, ей такой как я и даром не нужен. У нас не было ничего, да и быть не могло, — ей нужен не парень, а мешок с деньгами.

— По-моему, ты её оговариваешь — хмыкнула Ниса. — Сдается мне, дело не только в этом.

— От тебя не скроешь — покачал головой Олег. — Ну да, её напрягал мой сатанизм, но были бы у меня деньги, она эту боязнь поборола легко. А так… Какое-то время мы еще перезванивались, но она разговаривала с такой неохотой, что я понял, — ловить там нечего. Недавно узнал, что она встречается с каким-то жлобом из администрации.

— Отлично — потерла руки Ниса. Она глянула на морщившегося от неприятных воспоминаний Олега и со смехом хлопнула его по плечу. — Думаю, я сумею разрешить твою маленькую трагедию. Ты можешь с ней связаться?

— Ну, у меня есть её сотовый телефон, но, по-моему, она его уже сменила, — пожал плечами Олег. — Можно глянуть на сайте контакты редакции, там наверняка есть телефон.

— Давай быстро, — сказала Ниса. — Смотри и звони.

— А что я ей скажу? — с сомнением произнес Олег.

— Говори что хочешь, — решительно сказала жрица. — Но она должна прийти сюда.

— Виктория, это тоже никуда не годится! — Анастасия Михайловна, главный редактор газеты «Вести Кумана», возмущенно потрясла распечаткой, скрепленной канцелярской скрепкой. — Заголовок казенный, текст тоже! Вы всё таки статью пишете, а не справку! Губернатор с ветеранами встречался, о здоровье спрашивал, подарки дарил. Текст должен быть с душой, а не так как у вас: встретились, поздравили, разошлись. Хоть какую-нибудь живую деталь нашли, что-то вот такое, чтобы все прочувствовали. Учишь вас, учишь, а все без толку! Идите, переписывайте! И сделайте сейчас все нормально, а то гонорара лишу! — крикнула она вдогонку.

С трудом сдерживая ярость, рыжеволосая девушка ухватила распечатку и выскочила за дверь, едва удержавшись, чтобы не шваркнуть ею со всей дури.

— Что уела тебя наша грымза? — добродушно поинтересовалась секретарша Татьяна, толстая женщина средних лет. — Не огорчайся, она с утра на всех бросается. Что поделаешь, возраст, климакс. Ей на пенсию пора.

— Ей пора на электрический стул! — сквозь зубы процедила Вика. Быстрыми шагами она прошла к кабинету с надписью «Обозреватели», где, наконец, дала волю чувствам, — хлопнула дверью так, что из соседних комнат выскочили остальные журналисты, чтобы узнать, что случилось. Татьяна показала глазами на дверь редактора, после чего любопытные поспешили ретироваться, — попасть под раздачу не хотелось никому.

Вика облокотилась о дверной косяк и какое-то время стояла неподвижно, стараясь прийти в себя. Хорошо еще, что кроме неё в кабинете, никого не было: фотокор Андрей взял отгул, а коллега Вики — полная смешливая Алина — была на редакционном задании. Немного успокоившись, молодая журналистка прошла к кулеру и, налив кипятка, заварила кофе. Взяв чашку, Вика села за свой стол и ненавидящим взглядом уставилась на текст статьи. Материал, как материал не хуже и не лучше тех, что она писала уже много раз. Что тут можно написать нового, — можно подумать губернатор первый раз с ними встречается? Вику тошнило от этого лицемерия, — когда очередной чиновник произносит заученные слова благодарности, украдкой смотря на часы, стоящие больше чем пенсия этих ветеранов за год. Впрочем и ветераны, с их шамкающим натужным пафосом не вызывали у Вики никаких симпатий. Блин, как можно писать с душой, когда тебя воротит от этого мероприятия?

Вика раздраженно отхлебнула большой глоток кофе и тут же закашлялась — слишком горячий. Ей давно не нравилась эта профессия, которую она выбрала, вдохновленная примером отца — заслуженного работника печати, в прошлом редактора этой самой газеты. В конце «нулевых» его «ушли на пенсию», однако пришедшая на его место замша Анастасия Пинчук, все же взяла только что окончившую журфак Вику. Работа не трудная, писать Виктория умела, хотя и не сказать, чтобы очень хорошо. Но недостаток таланта с лихвой компенсировало природное обаяние, позволявшее Вике легко находить контакт с самыми разными людьми. Правда, по преимуществу мужского пола, — с женщинами дело обстояло сложнее. Анастасия Михайловна, к примеру, придиралась к ней по любому поводу, распекая даже за незначительные ошибки. Отец говорит, что «Настька» отыгрывается на дочери за те случаи, когда ей самой влетало от главного редактора. Может и так, но Вика подозревала, что ей в любом случае не давали бы спуску-старой обрюзглой Анастасии Панчук вряд ли было приятно видеть рядом с собой красивую молодую девушку, неизменно пользующуюся успехом у мужчин.

Последняя мысль несколько приподняла Вике настроение, она встала перед зеркалом, критически разглядывая себя. На неё глянула молодая женщина с густыми рыжими волосами, большими зелеными глазами и пухлыми губами, даже без помады выглядевшими весьма соблазнительно. Фигурка тоже ничего, — тонкая талия, полная грудь, — не очень большая и не очень маленькая, — как раз чтобы помещаться в мужской руке. И ножки неплохие, — может и не «от ушей», но, по крайней мере, мини-юбку одеть не стыдно. Разве только, что задница подкачала — по-крестьянски большая и широкая, она всегда немного смущала Вику. С другой стороны многим нравится: попка упругая, не ожиревшая. Повезло короче, Паше, её ухажеру, начальнику аналитического отдела в краевой администрации. Вика с нетерпением ожидала выходных, когда Павел обещал отвезти ее в Анталью. Хоть отдохнет от опостылевшей редакции, понежится на солнышке, искупается. Вика сладко зажмурилась, представляя этот отдых. Плохо только, что Паша опять станет приставать к ней с предложением замужества. Они встречаются уже полгода и в последнее время все эти предложения стали особенно настойчивыми. И хотя Вика не чувствовала в себе особой тяги к семейной жизни, она видела, что в ближайшее время ей, скорее всего, придется сказать «да». Ну, а почему нет: Паша хоть не красавец, но и не урод, обеспечен, правда, ревнивый как черт, — грузинская и армянская кровь, с этим не шутят. Да и интеллектом не блещет, ну, так что она же не за мозги замуж выйдет. С кем поговорить она уж как-нибудь найдет. Зато, наконец, можно бросить надоевшую работу, сидеть дома, воспитывать детей… мдя. Мысль о детях пока не вызывала у Вики особого восторга, но ничего, наверное, она привыкнет и к этому — Паша хотел не меньше трех.

От мыслей о будущем Вику отвлек телефонный звонок.

— Редакция, — сказала она, подняв трубку.

— Привет, Вика — послышался мужской голос.

— Привет, — осторожно ответила Вика. — А это кто?

— Не узнала? — усмехнулась трубка. — Это Олег.

— А! — Вика поморщилась. — Давно тебя слышно не было, — тон её ясно давал понять, что если и дальше не было б слышно, она не огорчилась. — Что хотел?

— Ну, во-первых, услышать.

— Ну, услышал? — сказала Вика. — Это все?

— Что так резко сразу? — обиделся Олег. — Я, может, соскучился.

— Слушай, Олег я думала, ты все понял. Мне не нравятся мальчики вроде тебя, извини.

— Боишься, что твой чинуша из администрации приревнует?

— А вот это и вовсе не твое дело, — ледяным тоном произнесла Вика. — Все, пока.

— Подожди, подожди, — торопливо произнес Олег. — Извини меня, пожалуйста, Вика, я конечно дурак. На самом деле я очень рад за тебя.

— Ладно, не ври, — усмехнулась Вика, несколько смягчившись.

— Я тебе по делу звоню, — продолжал Олег. — Я тут познакомился с одной девушкой.

— Наконец-то, — саркастически произнесла Вика, — неужто на свадьбу зовешь?

— Это вряд ли, она не по той части.

— Лесбиянка чтоли? — хмыкнула Вика.

— Ну, вроде того.

— Проблема, — кивнула девушка, — а я причем? Я тоже не по этой части…

— Да не, ты не поняла, — заторопился Олег, — она это, вундеркинд или как там это называется. Поэтесса. Такие стихи пишет, — Ахматова отдыхает.

— Ну, прям Ахматова. Да у нас поэтов этих…

— Ой, знаю я ваших поэтов, — парировал Олег, — старперы совковые. Сколько можно вашего Ватного облизывать, хоть бы раз про талантливую молодежь написали.

— За Ватного администрация башляет, — усмехнулась Вика, — а за твою лесбу кто заплатит?

— Слушай, ну попробуй хоть что-то от души написать. Я же говорю — талант у нее, ее и в Москве и за бугром уже знают. Она и поэтесса и на гитаре играет и поет…

— Плетет, вяжет, крестиком вышивает, — рассмеялась Вика, — хорошая попытка, Олег.

— Да правду говорю, — горячо сказал Олег, — приезжай и убедишься, что я не вру.

— Как её зовут, твой самородок? — спросила заинтересованная Вика.

— Имя тебе ничего не скажет, ей наш Южгородский союз писателей — до одного места. Не того уровня девочка, приедешь — сама поймешь, награды увидишь. В общем, не материал, — конфетка. Надо бы с тебя еще денег снять, да ладно, дарю по старой памяти.

— Добрая душа, — иронически сказала Вика. — Только вот у нас редактор не любит истории про талантливую молодежь. Ей больше талантливых дедов подавай.

— Ну, раз в году можно ведь и изменить принципам, — бодро сказал Олег. — К тому же, ты можешь этот материал отдать куда-нибудь еще — знаю, пописываешь и в «Вечерний Южгород» и в «Куманскую Молодежь».

— Все то ты знаешь, — произнесла Вика. — Ты там не выдумал эту девчонку? Кто тебя знает, может, ты меня хочешь заманить и в жертву принести?

— Ха-ха — ледяным тоном произнес Олег. — Мы ведь с тобой уже говорили на эту тему. Ну, позвони своему другу, пусть с тобой приедет, если хочешь. Оба и убедитесь на месте.

Вика прикинула варианты: нет, вряд ли Олег изменился настолько, что стал представлять опасность. Она вспомнила последнюю планерку, — Анастасия Михайловна все канючила, что материалы у всех официозные, скучные, что надо больше интересных людей.

— Думаю, обойдемся и без этого, — сказала она. — Ладно, куда ехать?

Глава 5

Поднявшись на десятый этаж, Вика прошла к нужной двери и позвонила. Открыл Олег.

— Ну, привет, — сказала журналистка, — на пороге будем стоять?

— Проходи!

— Ты что, квартиру купил? — с любопытством спросила Вика, оглядывая коридор. — Тебе оклад повысили или собственную контору ограбил?

— Ты как всегда остроумна, — усмехнулся Олег. — Проходи, она тебя ждет.

— Скажите, пожалуйста, какая фифа, — усмехнулась Вика. — Так это её квартира?

— Проходи — повторил Олег.

Пожав плечами, Вика прошла по коридору и вошла в комнату, на которую указал Олег. Вика зашла и с любопытством огляделась в поисках юного дарования. Ей представлялась некрасивая бледная девочка, смущающаяся при каждом вопросе. Про себя Вика уже просчитала свое возможное поведение и то, что ей нужно будет говорить, чтобы разговорить эту вундеркиндшу.

Действительность оказалось другой, — перед ней на стуле сидела довольно взрослая девушка, во фривольном халатике, распахивающемся при каждом неверном движении. Темно-синие глаза бесцеремонно рассматривали Вику.

— Привет, — сказала журналистка, стараясь разговором скрыть неожиданное смущение. — Как тебя зовут?

— Ниса — спокойно произнесло «юное дарование».

— Псевдоним? — поинтересовалась Вика.

— Нет, — покачала головой Ниса, — меня и вправду так зовут.

— Ну хорошо, — сказала Вика, не поверив ни одному слову. Ладно, хочет эпатировать — её дело. — Начнем интервью?

— Зачем? — усмехнулась Ниса.

— Ну, а зачем я приехала? — раздраженно сказала Вика. — Ты ведь хочешь, чтобы о тебе написали в газете?

— Нет, — покачала головой девушка.

— Как это нет? — ошарашено спросила Вика.

— Просто Олег подумал, что именно такое приглашение может заставить тебя прийти, — пояснила Ниса. — Нам с тобой надо кое-что обсудить. Хотя если тебе интересно — Ниса улыбнулась, — я иногда действительно пишу стихи.

Она не стала уточнять, что под стихами она подразумевает сочиненные ею обращения к Гекате. Впрочем, Вика и так почувствовала неладное. Она затравленно оглянулась, — у дверей стоял Олег и ехидно улыбался. Взгляд её замер на муляже черепа на телевизоре и странных изделиях из костей висящих над компом. Блин, вот так влипла!

— Кстати, Олег я всё таки звонила Паше, — стараясь сохранять спокойствие, произнесла Вика. — И сказала куда еду. Я ведь понимаю, что крыша может съехать у каждого, а у тебя и подавно. Через полчаса он приедет за мной. И он вам тут ноги из задницы вырвет, сатанисты хреновы.

— Сомневаюсь я, что ты ему звонила, — зевнул Демченко. — Но если и так — тем хуже для твоего Паши.

— Подожди Олег, — остановила его Ниса. — Это невежливо — пугать гостей. На самом деле тебя никто здесь не держит, — обратилась она к Вике. — Можешь уходить.

Она кивнула Олегу и тот отодвинулся от двери. Вика опасливо посмотрела на обоих, перевела взгляд на дверь — похоже они не шутили.

— Погоди, это ты здесь командуешь? — обратилась она к Нисе. — Вы оба шизанутые, — убежденно произнесла она. — Тебе, Олег это с рук не сойдет.

Кипя от злости, она шагнула к двери, — это же надо вырвать её в такую даль, ради дурацкой шутки. Надо действительно сказать Паше — пусть приведет сюда пару амбалов. — Иди, — крикнула ей вдогонку Ниса. — Только вот куда ты пойдешь? Снова заниматься делом от которого тебя воротит? Писать восхваления людям, которых ты презираешь? Выслушивать придирки вздорной женщины, перед которой ты провинилась только тем, что молода и красива?

Вика медленно развернулась и ошарашено посмотрела на Нису.

— Откуда ты… — выдавила она.

— Ты можешь бросить эту работу, — невозмутимо продолжала паршивка. — Но что дальше? Выйдешь замуж за человека которого ты не любишь, не уважаешь и ценишь только за тугой кошелек. Не обольщайся, думая, что он этого не понимает. Как только вы поженитесь, ты можешь распрощаться со своей свободой, индивидуальностью, обаянием, — всем за что тебя до сих пор ценят люди. После первого ребенка твоя талия расплывется, ты превратишься в свиноматку, в разжиревшую корову, единственное предназначение которой — улавливать желания своего мужа. Ты знаешь, что это произойдет и боишься такой участи, но согласна на неё, потому что не видишь иного выхода.

— Стерва! — выдохнула Вика.

— Я могу помочь тебе избежать этого, — сказала Ниса, пристально глядя в глаза Вики. — Но и ты поможешь мне.

— Какого… Кто ты вообще такая?! — почти крикнула Вика.

— Олег, объясни ей, кто я.

— Она верховная жрица Гекаты из Боспорского царства, — нудным лекторским тоном сказал Олег. — Богиня избрала Нису, чтобы она установила её царство во всей Римской империи, но жрицы завистники отравили Нису и она почти две тысячи лет пролежала под тем курганом, где сейчас стоит «Виктория». Сейчас Ниса очнулась и хочет завершить то, что не успела сделать тогда. Вот такое объяснение, Вика, я надеюсь, тебе стало легче.

Журналистка растерянно переводила взгляд с Олега на Нису и обратно.

— Вы оба долбанулись на своей чертовщине, — наконец сказала она, метнувшись к двери. Но едва она взялась за ручку, как та вырвалась из пальцев и дверь с громким стуком захлопнулась. Вика дернула, — раз, другой, — бесполезно.

— Откройте, — сказала она, с трудом пытаясь скрыть дрожь в голосе. — Откройте, иначе…

— Разве Ниса тебе не доказала… — начал Олег.

— Что доказала?! — уже не сдерживаясь заорала Вика. — Только то, что у вас обоих съехала крыша и больше ничего!!! Обо мне мог рассказать ей и ты! А я не верю в ведьм, понятно тебе?! Вот пусть она превратится на моих глазах в осла или там, козла, тогда я поверю!!!

— Как мне надоело доказывать каждому в этом городишке, кто я есть! — раздраженно сказала Ниса. — Ладно, сделаю это еще раз, но ты пеняй на себя. В козла, говоришь?

Она резко встала со стула, так что тот покатился в сторону. По её лицу пробежали судороги, глаза налились кровью и увеличились в размерах. Кожа Нисы потемнела, сквозь неё вдруг начали расти густые черные волосы.

— Великий Пан жив! — с трудом произнесла Ниса толстыми губами. — И ты одной из первых вновь почувствуешь в себе его силу. Йао, Пан!

Бледная как смерть Вика, расширившимися от ужаса глазами, смотрела как меняется тело Нисы. Под потемневшей кожей перекатывались могучие мускулы, девушка росла вширь и ввысь, за пару минут вымахав чуть ли не до двух метров. Во рту блеснули острые зубы, сквозь гриву волос проросли острые рога. Синий халатик затрещал и порвался, обнажая чудовищное существо, в которое превратилась колдунья. Не только Вика, но и Олег с ужасом смотрели на монстра, в котором слились мужские, женские и звериные черты. Лицо девушки парадоксальным образом сохранило часть былой привлекательности, несмотря на вытянутые скулы и острые зубы. Тело стало крепким и мускулистым, словно у бодибилдерши, полные груди походили на коровье вымя. Руки Нисы превратились в когтистые лапы, а мускулистые ноги заканчивались копытами. Но самое яркое свидетельство произошедших с Нисой изменений находилось у неё между ног — перевитый венами, могучий орган, со страха показавшийся Вике размером с бычий.

«Великий Пан, — мелькнуло в голове Олега. — Бафомет!»

Вика с ужасом глядела на монстра, чей возбужденный член и налитые кровью глаза яснее ясного свидетельствовали о его намерениях. Дрожащими руками девушка нащупала на груди золотой крестик и, зажмурившись, выставила перед собой.

— Именем Господа нашего, Христа!!! — завизжала она. — Сгинь, пропади!!!

Чудовище остановилось и с его алых губ послышались хрюкающие звуки. Вика почувствовала в пальцах вместо холодной твердости металла что-то живое, извивающееся и с отвращением отшвырнула толстого белого червя.

Олег нашел в себе силы усмехнуться, но, перехватив мимолетный взгляд Нисы, передумал смеяться. Воспользовавшись тем, что ведьма снова отвлеклась на сжавшуюся в комочек Вику, Демченко бочком проскользнул в коридор, благо дверь вновь стала открываться. Он, конечно, предан жрице и верит, что она его тоже уважает и ценит, но… рисковать не стоит.

Звук хлопнувшей двери заставил Вику выйти из оцепенения, — она вскочила на ноги и метнулась к выходу. Но черный сатир одним прыжком прыгнул к ней, ухватив журналистку за волосы и отшвырнув её в дальний угол. Вика упала на четвереньки, больно ударившись коленями. Она попыталась подняться, но тут тяжелая лапа легла ей на спину, придавив к земле. Острые когти прошлись по нежной коже, разрывая в клочья дорогую блузку, второй лапой монстр сорвал с Вики юбку, вместе с колготками и трусиками. Перепуганная девушка услышала за спиной возбужденное сопение чудовища, почувствовала его жаркое дыхание. Взвизгнула когда морда чудовища ткнулась в промежность, обнюхивая там все. Горячий скользкий язык медленно прошелся между ног, от ануса к клитору, потом обратно, снова и снова. Вика в панике дернулась, почувствовав как её тело пронзила острая волна наслаждения. «Господи, этого же не может быть на самом деле!» — истерично подумала она. Язык чудовища продолжал гулять меж её ягодиц, капая горячей слизью. Вика вскрикнула и попыталась вырваться, поняв, наконец, что её ждет. Тут же над ее ухом раздалось рычание твари и острые зубы до крови укусили её за ухо. После этого Вика боялась пошевелиться.

Внезапно слюнявая морда убралась и почти сразу в её анус ворвалось что-то огромное, раздирающее её на части. Изо рта Вики вырвался истошный визг, она забилась в истерике, но, несмотря на это, монстр продолжал вколачивать в нее свое орудие. Наконец он проник в неё полностью, после чего начал свои размеренные движения. С каждым новым толчком Вика скулила от боли, однако вскоре со страхом и стыдом почувствовала приятную истому, охватившую предавшее её тело. Из глаз Вики лились слезы, она чувствовала себя раздавленной и уничтоженной, но ее тело уже само двигалось в такт движениям гигантского поршня. Может это было временное помешательство, но Вике казалось, что жуткий фаллос двигается в ней сам по себе, сокращаясь и извиваясь, словно вползающая змея. Она выгнула спину, чувствуя, как по ней елозят налившиеся груди чудовища и в этот момент торжествующим рыком зверь начал извергать в неё струи горячего семени. Вика вся затряслась, из её закушенных губ вырвался пронзительный вопль и она обмякла, все еще ощущая в себе чужеродное тело. Перед тем как потерять сознание, она снова ощутила щемящее чувство стыда за то, что ее так грубо использовали.

Очнувшись Вика увидела, что по-прежнему лежит в углу, ощущая сильную боль в заду. На кровати перед ней сидела Ниса в своем прежнем обличье, с каким-то даже сочувствием смотря на изнасилованную ею девушку. Заметив, что Вика пришла в себя, она быстро подошла к ней и присела на корточки.

— Ты прелесть, — сказала она, потрепав Вику по щеке. — Я, конечно, могла поступить с тобой нежнее, но мне показалось, что так будет убедительней… К тому же, такое богатство, — она похлопала журналистку по заду, — я просто не могла удержаться.

Хлопнула дверь и в комнату вошел Олег, протянув Нисе бокал с темно-зеленой жидкостью.

— На, выпей, — Ниса поднесла бокал к губам Вики, — выпей-выпей. Легче будет, давай.

Вика хотела отшвырнуть стакан или плюнуть Нисе в лицо, но вместо этого послушно выпила горькую, резко пахнущую жидкость.

— Вот, молодец, — кивнула Ниса, — ладно, ты пока отдохни, а потом мы поговорим.

Она вышла из комнаты, а Вика, превозмогая боль, с трудом поднялась и подошла к зеркалу. Её газа были полны слез, на лице виднелись черные разводы от потекшей косметики. В голове царил полный хаос, — еще каких-то сорок минут назад, она была уверенной в себе молодой женщиной, искренне убежденной в том, что знает, как устроен этот мир. Сейчас же её изнасиловало в извращенной форме настоящее чудовище и она даже ощутила от этого постыдное, противоестественное удовольствие. Это был кошмар и она совершенно не представляла как жить с этим кошмаром дальше. Как она покажется на глаза Павлу, сможет строить планы на будущее…

Сзади к Вике подошел Олег и хотел погладить её по волосам, но та резко отстранилась.

— Пошел вон!

— Она живет по своим понятиям, — негромко сказал Олег. — Наши правила кажутся ей смешными и нелепыми, потому что они человеческие. А она — уже не человек. По-моему, она и в античности плевать хотела на общество, а сейчас — тем более.

— И что теперь? — зло сказала Вика. — Она может творить все, что ей вздумается?

Олег пожал плечами.

— Она, наверное, считает, что да. Впрочем, насколько я успел заметить, она старается не делать своим людям ничего, что на самом деле не было бы им приятно.

— Ты больной, если думаешь, что такое может быть приятно, — сказала Вика и отвернулась, чтобы Олег не заметил как она покраснела, — И, кстати, я не из её людей.

— Это пока, — сказал Демченко. — Но она редко ошибается. Девяносто девять из ста девушек, с которыми произошло то, что с тобой сегодня, уже сошли бы с ума. То, что ты вроде осталась нормальной, доказывает, что она не ошиблась и сейчас.

— Где ты её вообще нашел? — невольно спросила Вика.

— Она сама меня нашла, — краями губ улыбнулся Олег. — Она всегда находит тех, кто ей нужен. И тебя тоже нашла и ты будешь делать то, что она скажет.

— А вот хрен, — зло бросила Вика, — после всего этого…

— Не драматизируй. Не пьяный же Вася тобой попользовался, — красавица, умница, аристократка черт знает в каком поколении.

— Ага, красавица, — усмехнулась Вика, — с рогами и копытами. А если бы она тебя так? Небось, сразу по-другому запел?

Олег проигнорировал этот вопрос.

— Можно подумать, тебе с этим Пашей приятно трахаться. Я тебе еще раз говорю: у неё свои понятия и плевать она хотела на все твои обиды и страдания. Да и что ты с ней сделаешь? В полицию сообщишь? В ФСБ? Ты, может, уже поняла, что ей это фиолетово? Ну, меня ты можешь посадить, а её… — Он усмехнулся. — А с предателями она поступает жестко. — Он кивнул на череп, стоящий на телевизоре. — Думаешь искусственный? Зря.

— Я её не предавала, между прочим, — сказала Вика. — Я о ней вообще ничего не знала и знать не хотела. Это ты меня сюда заманил.

— Блин, ну что ты ломаешься, в конце концов, — вспылил Олег. — Ну, поимела она тебя, можно подумать, тебе впервой раздвигать но…

Вика вспыхнула и залепила Демченко пощечину. Тот потер алеющий отпечаток ладони и усмехнулся.

— Ладно, заслужил. Но, смотри такой шанс выпадает раз в жизни и то — одному человеку из миллиарда. У Нисы большие планы и она никогда не забывает тех, кто верен ей. Подумай сама, — она чуть не прорвалась к власти в Риме, ей не было равных когда магов и колдунов был пруд пруди. Представь, чего она добьется, когда у неё нет достойных соперников.

Как не странно, Вика быстро успокоилась и могла спокойно слушать Олега. Даже недавнее чудовищное насилие уже не казался ей столь омерзительным. Очень похоже, что так действовало данное ей зелье, притупив недавний стыд и боль. К ней вернулась способность трезво мыслить, а вместе с ней — и понимание того, что сулят перспективы, описанные Олегом. Возможно, она и впрямь выиграет, если примет сторону этой Нисы. Но с одним условием…

— Я, на самом деле, не так уж и против секса с женщинами, — призналась она. — Но вот такие чудовища меня совсем не возбуждают.

Олег усмехнулся.

— Согласен. Меня, откровенно говоря, это тоже испугало. Попробую ей объяснить, что так лучше не делать.

Дверь распахнулась и туда проснулась улыбающаяся мордашка Нисы.

— Все секретничаете? Пойдемте лучше перекусим, у меня жуткий аппетит разыгрался. Я уже и мясо порезала.

— Надеюсь, не человеческое? — пошутил Олег, и даже Вика улыбнулась.

Со своим парнем Вика сегодня не встретилась. Пришлось позвонить ему и выдать наспех придуманную историю о срочной командировке. Судя по голосу, Павел ей не особенно поверил, однако сейчас Вике было не до его подозрений, — гораздо больше её заботило как ей общаться с Нисой. Она откровенно боялась её, хотя эллинка вела себя на редкость вежливо и предупредительно, всячески подчеркивая свое расположение Вике. Со стороны, могло показаться, что жрица чувствует себя виноватой и хочет как-то загладить свою вину. Однако Олег достаточно хорошо знал Нису, чтобы понять что ничего подобного она не испытывает, а вся её учтивость лишь своеобразная игра. Холодный душ, горячий душ… Из Нисы мог бы получиться неплохой психолог.

Олег достал из холодильника припасенную бутылку коньяка, который пила в основном журналистка, стараясь снять стресс. Естественно, она не знала, что в этот коньяк Демченко заранее подмешал одно из Нисиных зелий. Уже через час Вика отошла от пережитого, громко жаловалась на жизнь, смеялась анекдотам, которые старательно травил Демченко и даже начала приставать к Нисе. Кончилось это тем, что расшалившиеся девушки отправились в ванную, где провели около часа. Когда надо Ниса могла быть очень нежной, так что вышла Вика со смущенной улыбкой на вспухших губах и тут же завалилась спать. Ниса тем временем готовила на кухне очередной отвар из семи трав, с добавлением желчи крысы, глаза тритона и человеческой селезенки. Когда утром Вика проснулась, жрица вручила ей пузырек, в котором плескалась темная жидкость.

— Плеснешь в питье или еду своему другу, — посоветовала она журналистке. — Увидишь, будет как шелковый.

Вика с благодарностью приняла этот дар и тут же откланялась, — ей надо было спешить на работу. С тех пор она приходила каждый день: когда первый шок прошел, она поняла все выгоды от знакомства с Нисой. Хотя Вика и не проявила такого энтузиазма в приобщении к культу Гекаты, как Олег, тем не менее она приняла правила игры, навязанные Нисой. И особенно она была ему благодарна за Пашу. Он и впрямь превратился в вялого подкаблучника, не приставал с замужеством, не доставал звонками, тихо ожидая пока она соизволит позвонить. В то же время он стал гораздо щедрее. Ниса сказала, что это зелье надо подмешивать парню раз в три дня, но предупредила, что при таком потреблении он через пару лет может умереть. Но Вика лишь беззаботно махнула рукой, — что там еще будет через два года? Жить надо здесь и сейчас!

Вечером она постоянно просвещала Нису о губернаторе, его заместителях и советниках, рассказывала известные ей слухи и сплетни. Пару раз, воспользовавшись протекцией Павла, она провела Нису в здание администрации. Однако Плотникова им застать не удалось — он отбыл на какую-то сельскохозяйственную конференцию в Амстердаме.

— Говорят, он вернется через неделю, — сообщила Нисе журналистка, — соберет пресс-конференцию, на которой расскажет о своей поездке. А еще через несколько дней состоится праздник урожая, где он тоже обязательно будет.

— А ты там будешь? — спросила Ниса, внимательно смотря в глаза Вике.

— Не знаю, — поежилась она, — если меня направят. Это же не я решаю, а редактор.

— Сделай так, чтобы отправили тебя, — жестко произнесла Ниса. — Это надо делать как можно быстрее. Достанешь мне какую-нибудь вещь вашего губернатора, лучше, чтобы на ней были частицы его тела. Волосы, пот, кровь, — что угодно.

— Думаешь это так просто? — хмыкнула Вика. — У него же охрана.

— Это твои проблемы, — отрезала Ниса.

— Почему ты сама этим не займешься? — спросила Вика и тут же поняла, что сморозила глупость, — глаза Нисы изменили свой цвет, она зло глянула на испуганную журналистку.

— У меня есть более важные задачи, — ледяным тоном сказала она. — А тебе и начать оправдывать мое доверие.

Вика торопливо закивала.

А Ниса и впрямь сейчас была занята другими делами. Чуть ли не каждую ночь она пропадала на кладбищах, теперь уже не городских, а станичных, выбирая давно заброшенные и непосещаемые. Олега она теперь редко брала с собой, сказав, что ей необходимо уединение. Олег, временно оставшись не у дел, по ночам самостоятельно изучал те обрывки магических текстов которые он записал со слов Нисы. Днем он больше спал, лишь иногда выбираясь из дома.

Глава 6

Однажды вечером Олег вышел покурить на балкон. Уже стемнело, на небе взошла полная Луна и высыпали крупные звезды. Демченко машинально произнес слова ритуального приветствия ночному светилу, потом загрустил. В последнее время ему было довольно скучно. Как-то незаметно для себя он уже привык к ночным обрядам, — свисту ветра в кронах деревьев, шепоту безликих демонов пляшущих в изменчивом свете Луны, отблеску костров в черной воде. А главное, к Нисе, истинная сущность которой раскрывалась как раз во время таких ритуалов. Когда она стоит, обнаженная, посреди старых надгробий или среди могучих дубов, читая заклинания, а её глаза светятся яростным синим пламенем, — вот это да, вот это сила! А сейчас…

Он сокрушенно махнул рукой, повернулся чтобы бросить догоревший окурок и замер. На перилах балкона на корточках сидела эллинка и насмешливо скалилась. Увидев, что она обнаружена, Ниса подмигнула ему и вдруг нырнула головой вниз. Почти сразу перед носом Олега вертикально взмыло некое черное крылатое существо, — не то огромная летучая мышь, не то большая птица. Сделав круг над двором черная тварь, поднялась выше и понеслась куда-то на юг.

На следующий день, когда Олег сидел на кухне и пил холодный чай, пришла Вика.

— Вот, — она хлопнула об стол пачкой газет. — Вы уже знамениты.

Олег без интереса посмотрел на последний выпуск «Вечернего Южгорода». На первой странице был вынесен в «шапку» набранный крупными буквами заголовок «В ГОРОДЕ ПОЯВИЛСЯ МАНЬЯК-КРОВОПИЙЦА». Ниже шел подзаголовок «Тела трех убитых полностью обескровлены».

— Ну, признавайся, — теребила его Вика. — Твоя работа или Нисы?

— Делать вам, газетчикам, нечего, — ответил Олег, — вот и придумываете всякую хрень.

— Слушай, ну чего вам стоит, — сделать что-нибудь такое у меня на глазах, — произнесла Вика. — А я напишу потом статью, типа «Наш корреспондент чудом ускользнул из лап Южгородского кровопийцы». Это ведь сенсация!

— Ага, а потом тебя каждый день будут в ментуру таскать, — ухмыльнулся Олег. — Вот Ниса обрадуется.

— А мы сделаем с умом… — Вика осеклась на полуслове, завидев жрицу, на пороге кухни.

— Твои проблемы с работой мы решим, — кивнула та. — Но позже. Олег, можно тебя?

Демченко встал и вышел в коридор. Ниса обернулась к нему, её глаза горели восторгом.

— Я узнала! — громким шепотом сказала она. — Теперь я знаю, что предложить им и что потребовать взамен!

— Предложить что? — спросил Олег, тоже шепотом, — кому?

— Узнаешь ночью, — заверила Ниса. — Все эти ночи мне приходилось взывать к таким силам, что даже тебе было бы опасно находится рядом со мной. Но сегодня ты поможешь мне обрести то, что считалось навеки скрытым от глаз смертных.

— Ты говоришь загадками, — произнес Демченко.

— Ты все узнаешь, — повторила Ниса. — Сейчас мне нужна твоя помощь. Приготовь «кровь ламии» и «черного дракона». Третье зелье сделаю я сама.

— Хорошо, — бодро ответил Олег, настроение его приподнялось. Он не знал, что предстоит им этой ночью, но зелья, которые просила его приготовить Ниса, были самыми сильными из всех, что он умел делать. А значит, дело предстоит нешуточное.

Приготовление снадобий затянулось до глубокой ночи. Вика коротала время в другой комнате, смотря сериал по телевизору. Когда все было готово Ниса и Олег вышли на крышу. Жрица держала сумку, где лежали три бутыли с зельями и острый нож. На Нисе был синий халатик, который она сбросила едва ступив ногой на разбросанный по крыше гравий. Олег, как всегда с удовольствием окинул взглядом её гибкое тело.

— Что уставился? — хмыкнула Ниса. — Давай раздевайся.

— Что совсем?

— Совсем, совсем, — сказала жрица. Олег пожал плечами и стал снимать рубашку и джинсы, потом трусы. Вскоре он уже стоял голый перед Нисой, ежась от холодного ветра.

— Носки тоже снимай, — велела Ниса. Когда он исполнил это приказание, она плеснула зелье на ладонь и брызнула в глаза Олега. Другим зельем она окропила все его тело.

— Homini natura delendam est! Reptilis volans in statu nascendi!.

Она произнесла еще несколько непонятных слов, окропляя Олега попеременно то одним, то другим зельем. По мере этого Демченко чувствовал, как с ним происходит что-то странное: его суставы вытягивались и трещали, кости черепа стали мягкими и податливыми, расширяясь во все стороны. Челюсти становились длинными, ноздри — плоскими, зубы росли и заострялись. Олег чувствовал эти изменения каждой клеточкой своего тела, но боли не чувствовал: скорей с интересом прислушивался к своим ощущениям. Он глянул на свои руки, — пальцы на них вдруг чудовищно выросли, став чуть ли не длиннее его тела, между ними появились перепонки. Кожа заиграла в лунном свете красивыми переливами тысяч ромбовидных чешуек. Неожиданно Олег обнаружил, что может рассматривать себя со всех сторон, — с его длинной и гибкой шеей теперь это не составляло особого труда. Скорее с изумлением, чем страхом он созерцал длинное чешуйчатое тело с острым гребнем вдоль хребта, извивающийся хвост со скорпионьим жалом на конце, огромные крылья как у летучей мыши.

— Красавец, красавец, — произнесла Ниса, похлопав по холке могучего дракона в черной чешуе. — Ну-ка, пригнись. — Она легко запрыгнула на его спину и стукнула исполинского ящера пятками по бокам. — Давай, взлетай.

Олег-дракон неуверенно взмахнул крыльями, раз, другой и почувствовал, что действительно поднимается в воздух. Он замер в воздухе, слегка взмахивая крыльями, чтобы не упасть, потом осторожно стал подниматься выше.

— Что ты медлишь? — Ниса снова стукнула его, на этот раз сильнее, — давай быстрее.

Рассекая воздух могучими крылами, дракон взмыл в усыпанное звездами небо. Поднявшись на достаточную высоту, он окинул взором лежащий перед ним ночной город — сверкающий, переливающийся миллионами огней. Все чувства Олега обострились до предела: он слышал множество звуков, доселе ему неизвестных, его взгляд был способен различать мельчайшие предметы, несмотря даже на темноту, в ноздри ударило множество незнакомых запахов самым сильным из которых, был запах ДОБЫЧИ! Он чуял, что там внизу, под крышами многоэтажек прячутся уверенные в своей безопасности сотни, тысячи мелких двуногих. Ему хотелось обрушиться на одну из этих крыш, пробить её, подцепить кривыми когтями ускользающую в панике добычу, услышать, как хрустнут кости на его зубах, почувствовать на языке теплую кисловато-сладкую кровь. Желание это было настолько сильным, что крылатый монстр нырнул в проем между двумя домами, готовясь ударом вытянутой морды пробить ближайшее окно и ухватить кого-то из спящих теплокровных. Уже раскрылась пасть с огромными зубами, длинный язык в предвкушении облизал чешуйчатые губы.

Прильнувшая к его шее Ниса размахнулась и дала ему сильный подзатыльник.

— Ты чего делаешь, идиот? Еще не хватало, чтобы ты устроил охоту в городе. Выберемся за город там и развлекайся.

Обиженно фыркнув, — Олег с восторгом отметил, что из его ноздрей вырвались язычки пламени, — дракон поднялся выше. После чего развернулся и понесся в указанном ему направлении, все больше проникаясь волнующим ощущением полета. Его переполняли самые разные чувства, — презрение к этим жалким бескрылым существам, ползающим среди пыльных камней, гордость и радость от осознания своей свирепой мощи, благодарность Нисе за то что она подарила ему волшебное ощущение полета.

Из под носа вынырнула ошалевшая от страха ночная птица и он одним дыханием превратил её в комок горящих перьев. Внизу мелькнула темная лента Кумана, в которой отражались луна и звезды. Повинуясь минутному капризу, крылатый ящер метнулся вниз, летя почти вровень с речной гладью, взрезая её то одним, то другим крылом. Веер брызг накрыл Нису с ног до головы.

— Демченко, дурак! — обиженно крикнула промокшая Ниса и, не выдержав, рассмеялась. — Я тебя, между прочим, не для твоего удовольствия превратила. Лети к морю, а то превращу обратно. Прямо здесь — многозначительно добавила она.

Присмиревший дракон вновь набрал высоту и помчался на юг. Ниса время от времени подсказывала ему куда именно лететь, однако вскоре перестала, — он словно и сам знал дорогу, как будто его вел неведомый инстинкт. По дороге он все же не удерживался от небольших шалостей, — поджигал верхушки деревьев, поля, стоящие на отшибе амбары или хлева, — в общем, вел себя в полном соответствии с фольклорной традицией. Людские поселения он, повинуясь указаниям Нисы, облетал стороной, хотя когда они пролетали над горами, всё таки не удержался и поджег несколько домиков.

— Будешь отвлекаться — в крысу превращу! — пообещала Ниса.

Наконец впереди заискрилась морская гладь и ящер начал снижаться. Однако Ниса удержала его.

— Не торопись, — сказала она. — Я хочу посмотреть на свой родной город.

Дракон мысленно пожал плечами, — что ему жалко, что ли? Они пролетели немного к северу, и под ними раскинулся огромный приморский город. Сейчас он отмечал какой-то праздник, — на набережной взрывались фейерверки, играла музыка, внизу прохаживались толпы курортников, распевающих пьяные песни. Глядя на них, дракон вновь почувствовал голод.

— Не сейчас, Олежка, не сейчас, — мурлыкнула Ниса, с удовольствием рассматривая город. — Надо же, какая красота. Ладно, мы еще сюда вернемся. Пока лети на юг.

Они сделали еще круг над древней Горгиппией и крылатый скакун Нисы помчался дальше. Они летели над морским берегом, где горы подступали чуть ли не к самому морю, время от времени пролетая над скопищем огней, — курортными поселками.

— Стой, — вдруг выкрикнула Ниса.

У берега, по колено в прибое, шел парень с бутылкой пива в руке. Ноги его заплетались, он казалось вот — вот свалится в бурлящую воду, но в то же время умудрялся время от времени прикладываться к бутылке. Головы он не поднимал и не видел огромной черной туши зависшей над ним.

— Поймай его, — приказала Ниса и дракон обрушился вниз.

Молодой человек вряд ли понял, что такое вдруг схватило его поперек туловища и с огромной быстротой выдернуло в небо. Он только раз икнул и потерял сознание, обмякнув в когтях дракона. Тот опустил змеиную голову и распахнул клыкастую пасть.

— Не вздумай, — строго произнесла Ниса. — Давай снижайся.

Олег послушно взмахивая крыльями стал опускаться к небольшой расщелине, поросшей самшитами. Из них к бушующему морю сбегал небольшой родничок. Швырнув добычу на песок, ящер опустился к самой кромке берега, с наслаждением ощущая на теле соленые брызги. Ниса легко соскочила с его спины и прошептав несколько слов, окропила его еще одним зельем. Через мгновение среди волн стоял голый человек, дрожащий от холода.

— Хорошего понемножку, — сказала жрица. — Оборачиваться надолго вредно, так и привыкнуть можно.

— Х-холодно, — стуча зубами, произнес Олег.

— Ничего, костры разожжешь, — согреешься, — жестко сказала Ниса. — Видишь вон те скалы, — она показала на несколько больших камней у самого края моря. — Один костер разожжешь перед ними, еще два по бокам. Пошевеливайся!

Олег спешно стал собирать плавник и сухие ветки, сваливая их в три кучи в указанных местах. Набрав, наконец, достаточное количество дров, он, по уже появившейся привычке хотел дыхнуть. Ниса, ехидно улыбнувшись, подала ему зажигалку.

Наконец у моря зажглось три костра, чьи яркие отблески причудливо играли на черных волнах. Ниса подошла к пламени, зажженному возле камней, и встала, облокотившись о самый большой валун.

— Проследи, чтобы этот не сбежал, — не оборачиваясь, бросила она Олегу. Тот бегло осмотрел жертву и, убедившись, что та еще долго не придет в себя, встал возле жрицы с любопытством рассматривая камни. Каждый из них обладал, казалось собственной индивидуальностью: один, самый высокий и массивный напоминал человеческую фигуру, другой — слегка заостренный кверху, — плавник гигантской рыбы. Был тут и плоский камень весь настолько причудливо выщербленный волнами и ветром, что напоминал какого-то осьминога или медузу. Огромные волны разбивались об эти камни, и в их шуме слышался чей-то вкрадчивый шепот.

— Что здесь было? — невольно спросил Демченко.

— В мое время, это был жертвенник морским богам, — сказала Ниса. — В Горгиппии, почитали многих богов, но превыше всех, — Посейдона, так как город жил морем. В Горгиппии было множество храмов Потрясателя Земли, но самые тайные обряды жрецы проводили здесь, вдали от людских глаз. Здесь Посейдон почитался в его самом буйном разрушительном обличье, а вместе с ним почести воздавались Форкису, Кето и Понту.

— Воплощению этого моря, — произнес Олег и Ниса согласно кивнула.

— Ты неплохо знаешь наши сказания. Я тоже принимала участие в этих обрядах, — ведь Понт это прадед Гекаты, а также Грай и Горгон, которые на самом деле лишь иные лики Неодолимой. Однако это святилище древнее эллинов: цари скифов приносили здесь жертвы богу моря, Тагимасаду, а также Змеиной Богине, что древнее их всех. Геката ведь тоже владычествует над морем и здесь я приносила жертвы ее дочери…

— Это которой? — недоуменно спросил Олег.

— Скоро узнаешь, — сказала Ниса. — Что-то мы заболтались. Тащи жертву.

Олег метнулся к так и не пришедшему в себя пьянице и, пыхтя от натуги, подтащил его к валунам. Ниса достала бутылку с третьим зельем и обильно окропила им камни и бесчувственного человека. Затем она подняла руки и начала нараспев произносить слова древнего призыва к морским богам. Хотя часть призыва была на греческом языке, а часть представляла дикую мешанину из языков и наречий различных народов, почему-то Олег хорошо понимал её. До этого спокойное небо затянулось тучами, волны стали с особой яростью биться о скалы. Однако костер у древнего жертвенника не погас — напротив он стал еще ярче и сильнее.

— Посейдон, потрясатель земли, синекудрый, трезубцем вздымающий волны, я призываю тебя. Понт, именем правнучки твоей, Гекаты, я несу к тебе зов мой. Форкис, повелитель гадов морских услышьте мой зов в морской пучине. Прими же эту жертву, о Скилла, многоглавая, громкозвучная и дай мне желаемое.

Она выхватила нож и перерезала горло жертве. Алая кровь потоком хлынула в пенящуюся воду, в костер и скользкие камни, красные брызги пены тут же заляпали и Олега с Нисой. Жрица отпустила свою жертву, позволив беснующимся волнам утащить безжизненное тело в пучину и тут же сквозь грохот волн послышался протяжный тоскливый вой, нарастающий, становящийся все громче, потов вдруг сменился раскатистым хохотом, от которого Олег чуть не оглох. Волны бились о скалы с нарастающей яростью и Демченко еле удерживался за острые камни, чтобы волна не унесла его в море. Только вера в могущество жрицы удерживала его от того, чтобы немедленно бежать на берег.

А Ниса стояла по пояс в воде и каждая новая волна скрывала её с головой. И все же она оставалась на месте, продолжая выкрикивать слова древних заклятий. Ветер крутил над её головой тучи в адской свистопляске, с небес вдруг обрушился ливень, почти скрывший из виду Нису. Только слыша, как сквозь шум беснующихся волн доносится её голос, Олег понимал, что её еще не унесло в море.

Оглушительно грянул гром, блеснула длинная извилистая молния и в её свете Олег, сквозь пелену дождя, увидел, как морская поверхность вздулась огромным горбом — и тут же взорвалась, рассыпаясь множеством брызг. В уши ударил многоголосый, отчаянный лай и Олег увидел как среди бушующих волн возникает исполинское уродливое существо: с шестью собачьими головами на длинных шеях, с тремя рядами зубов в каждой пасти и с двенадцатью лапами. Истошный вой разнесся над морем и собачьи морды взмыли в небо, будто пытаясь ухватить клыками Луну. Затем исполинская туша с шумом рухнула в воду. Огромная волна поднялась из моря и с оглушительным ревом понеслась к берегу. Олег вцепился в камни, с ужасом наблюдая, как нависает над ним колоссальная масса черной воды и с грохотом обрушивается на него. Демченко почувствовал, что его руки отрываются от камня, как его крутит в морском водовороте… и мягко выносит на берег.

Олег с трудом приподнялся на локтях, — шторм стихал прямо на глазах, небо расчистилось и ярко светила полная Луна. И на фоне её он видел, как из воды выходит Ниса — словно торжествующая морская богиня. В руках она держала что-то похожее на небольшой ящик из черного, незнакомого Олегу металла. С углов ящика капала густая черная жидкость, издававшая резкий запах.

— Собери эту гадость в пустую бутыль, только сначала помой как следует, — бросила Ниса, — а потом сполосни и вот это, — она приподняла над головой «ящичек».

— Что это? — спросил Олег.

— Ключ к силе, способной разом перекроить саму ткань мироздания. А это, — она провела пальцем по металлической поверхности, собирая черную жижу, — то, за каплю чего вы готовы расплачиваться бочками крови.

Олег еще раз посмотрел на черную слякоть, еще раз принюхался и его озарило.

— Нефть!

Глава 7

Отдыхали они около часа, — Ниса хотела лететь домой немедленно, но Олег сказал, что в таком состоянии он рухнет над горами, после чего Ниса неохотно разрешила ему отдых. К счастью, бутылки с зельями не разбились, — Олег предусмотрительно вынул их из сумки и отнес в кусты. Туда же он положил и третью бутылку — зелье из нее Ниса полностью израсходовала и Олег собрал в нее нефть. Он и Ниса сидели у костра, — благо дождь давно кончился, — и рассматривали отданный морем трофей.

— О том, что лежит в этом ящике я узнала в древней Этрурии, — рассказывала Ниса, — в глубинах склепов, где именем Мании и Тухулки взывала к духам этрусских царей. От них я узнала о тайнах той земли, откуда этруски пришли в Италию — земли, которую вы сейчас именуете Турцией, где некогда находилась Кария, родина моих предков. Духи рассказали, что этруски потомки иных, еще более древних рас, давно исчезнувших ныне. Да и во времена Нерона от некогда могучих народов сохранились лишь жалкие останки, тающие, словно туман на ветру: среди топких болот Нила, в горах Каледонии и на берегах моря, что в мое время еще хранило имя исчезнувшего народа.

— Никогда об этом не слышал, — пожал плечами Олег.

— Об этом знали и не все этруски, — усмехнулась Ниса, — к моменту переселения на Запад только их цари-жрецы еще что-то помнили о своих истоках. Они же рассказали мне и древнюю легенду о талисмане, чья магическая сила превосходила все колдовство мира, кровавом камне, таившем невообразимую мощь. Некогда талисманом владел забытый народ, населявший Анатолию еще до троянцев и хеттов, когда вместо Понта было лишь огромное соленое озеро. Туда с Востока пришел сильный маг, с учением, схожим с тем, что проповедовали ессеи и гелиополиты: что мир погряз в войнах, что сильные угнетают слабых и тем умножают зло и несправедливость. Колдун захотел исправить это: из разрушенного храма на Юге он выкрал колдовской свиток, в котором говорилось о где хранится Кровавый Камень. Он вынес его из черных пещер, населенных демонах, в землях что ныне зовется Европой. Вернувшись с этим камнем в земли предков этрусков, он сверг власть царей, жрецов и знати, взбаламутил чернь и с ее помощью установил то, что он называл Царством Солнца. В нем не должно было ни царей, ни простонародья, ни богатых, ни бедных. Каждый город стал как один большой дом, в котором все было общим — и имущество и дети и женщины. Но под прикрытием красивых слов царила тирания, более жестокая и свирепая, чем власть самого свирепого и жестокого из царей.

— Знакомо, — криво усмехнулся Олег и Ниса кивнула в ответ.

— Да, я знаю. Свою власть колдун распространил на всю Анатолию. Богом был объявлен Бык, символ монотонного, тяжелого труда — такой род занятий теперь считался единственно угодным богам. И никто не смел роптать, поскольку Хозяин Талисмана с его помощью полностью подчинил волю своих подданных, а сам правил веками, бессмертный и непобедимый. Так длилось до тех пор, пока не вмешалась Богиня. Приняв обличье змеи, она спустилась к шести девушкам, что выгребали нечистоты, скопившиеся между домов: ибо в Стране Быка женщины трудились наравне с мужчинами, а нечистоты позволялось выбрасывать перед любым домом, чтобы никто не смел думать, что он лучше других. Богиня освободила их от власти Камня, открыла, что они молоды и красивы, а значит достойны большего, чем копаться в дерьме до скончания века. Те девушки, вдохновленные богиней, соблазнили шесть юношей и вместе составили план: выкрасть талисман, свергнуть мага и провозгласить себя богинями и царицами, чтобы жить в роскоши, наслаждаться вином, любовью и властью. Увы, Бессмертный узрел их в глубинах камня и приказал схватить заговорщиков. Преступление их было столь велико, что Бессмертный пошел на неслыханную для его Утопии казнь — прилюдно вырвать им сердца и напоить кровью свой камень. Но в том и был замысел богини. Бессмертный казнил заговорщиков один за другим, раз за разом погружая камень в дымящуюся кровь, чтобы придать ему сил. И когда он подошел к последней из девушек, занося над ней жертвенный нож — она выкрикнула слова, что вложила ей в уста богиня и, ухватив руку жреца сама направила клинок в свое сердце. И пробудились Тифон и Понтус, Форкис и Персес. И потемнело небо и треснула земля и воды Средиземного моря устремились в Понт. И тысячи людей погибли от потопа, а тела их, разлагаясь в водах Понта, навеки отравили его глубины. А те, кого пощадила катастрофа, принялись воевать друг с другом и войны вознесли тех, кто стал царями и жрецами новых народов. Один ушли на Запад и там назвались этрусками, другие остались на берегу нового моря и нового пролива, дав начало стране, что зовется Карией, воздавая почести Трехликой.

— А талисман? — вырвалось у Олега.

— Талисман исчез, — усмехнулась Ниса, — а вместе с ним и металлический ящик, в котором хранился Свиток Змея — тот самый, который Бессмертный выкрал из храма, чтобы устроить свою, — Ниса щелкнула пальцами, — как это по вашему?

— По нашему это «революция», — помотал головой Олег, — с ума сойти. И этот свиток тут в этом ящике? И талисман?

— Свиток да, но не талисман, — покачала головой Ниса, — море не удержало бы его. Где он я не знаю и поныне, но в Свитке написано, как его найти — и применить для своих целей. Бессмертный узнал лишь малую часть тайн Камня, поэтому и не смог распространить свою Утопию на весь мир. Ибо сам Свиток — из времен куда более древних и страшных, по сравнению, с которым и Страна Быка была лишь вчера.

— Еще более древних? — изумленно спросил Олег, — Ниса, но тогда уже не было ничего, кроме горстки полуобезьян в пещерах.

— История рода людского, — усмехнулась Ниса, — куда древнее, чем ты думаешь. После того как я вновь могла спускаться в Аид, я могла общаться с тенями умерших сколь угодно отдаленных эпох: учиться у них, узнавать что-то новое, преумножать свое могущество, в ожидании освобождения. Сейчас я гораздо сильнее, чем та жрица в Горгиппии — ведь у меня было в запасе почти четыреста лет, чтобы учиться.

— На меня бы и того, что было раньше хватило, — усмехнулся Олег.

— Не только на тебя, — рассмеялась жрица, — но силы много не бывает. Я общалась и с Бессмертным, наконец нашедшим свою смерть, и с девушками и юношами, восставшими против него и с царями этрусков и карийцев. Но общалась я и с иными людьми, куда более давних времен. Времен, когда всю Европу покрывала величайшая из империй, когда либо существовавших, держава черных колдунов, лишь осколки мудрости которых остались в мое время. Имя той империи — Ахерон! А имя талисману — Сердце Аримана.

— Ахерон, — наморщил лоб Олег, — погоди, но разве это не река мертвых в Аиде?

— И река и многое другое, — рассмеялась Ниса, — я стояла на берегах той реки и говорила с теми, кто обитал в ней. Сердце Аримана возвысило империю Ахерона, но оно же и погубило ее, когда оказалось в руках светловолосых варваров, что в поздние времена назовут гиперборейцами. Кровь королей и колдунов Ахерона ушла в землю, но столь много было в ней колдовской силы, что она просочилась в Аид и протекла там рекой, вобравшую всю сущность Темной Империи. Ее идею, как сказал бы Платон, Ниса пренебрежительно усмехнулась, — ту суть, что может прорасти в новой Империи Запада.

— Ты хотела проделать такое с Римом? — спросил Олег.

— Тогда я еще не знала всего, — покачала головой Ниса. — Я просто хотела достать Свиток, а потом и Сердце Аримана. Но мои планы встревожили жрецов пантикапейского храма — это и стало главной причиной, почему они продали меня Рескупориду. Плевать, теперь я знаю и умею много больше. Три лика Гекаты, тремя мирами владеет она и три империи Запада, величайшие из всех, что были и будут: Рим в обители богов, Америка здесь, на земле, и Ахерон в Аиде. Силой Гекаты и Сердца Аримана я сплавлю три державы в одну Вечную Империю и потоками жертвенной крови смою современность!

— Но, — Олег не нашелся, что сказать, ошеломленный и испуганный словами Нисы, — это же все было так давно. Как ты можешь надеяться, вернуть все это?

— Тебе еще многому надо учиться, — пренебрежительно хмыкнула жрица, — если ты до сих пор не понял, что нет времени для Тьмы.

После этого разговора Олегу стало не по себе. Он, конечно, поддерживал Нису во всех её начинаниях, но обрисованные ею планы казались слишком безумными, невозможными, невообразимыми. А если такое возможно… от этого веяло и вовсе запредельной жутью, пугающей своей неизвестностью. Жрица поспешила развеять тягостное впечатление, заявив, что в прекрасном новом мире Олег получит достойное место и вообще ему там понравится. Чтобы окончательно развеять дурные мысли соратника, она разрешила ему поохотиться на обратном пути. Дракон воспарил духом, рыская над полями и лесами в поисках добычи. И искать долго не пришлось — у ближайшего курортного поселка он заметил еще одного пьяницу, последнего посетителя ночного бара. Бедняга не успел даже вскрикнуть, — все моргал, думая, что ему мерещится налетающая с неба зубастая пасть. На ходу расправляясь с пойманной добычей, Олег чувствовал, как у него поднимается настроение, как веселей бежит по жилам кровь. Жалко только, что жевать приходилось одной пастью, без помощи лап — Ниса запретила подобные акробатические упражнения в воздухе. Так что чуть ли не половину лакомства он растерял по дороге.

Подлетая к своему дому, они с удивлением увидели на крыше человеческую фигурку: Олег уже хотел дыхнуть огнем, пока этот некто не успел закричать, но вовремя сдержался. Из ночного похода их встречала Вика.

Приземлившись, Ниса бережно сняла ящик со свитком и окропила дракона зельем, произнеся слова заклинания. Почти сразу тело ящера начало обратную трансформацию.

— Я смотрю, время неплохо провели, — сказала Вика с ноткой обиды в голосе. — Ниса, я может, тоже хочу полетать.

— Дракон не твой образ, — усмехнулась жрица. — Но думаю, что я смогу тебе придумать что нибудь свое, — такое симпатичное, нежное, с бархатной шерсткой.

— Ниса, ты все о своем, — усмехнулась Вика. — А с ним-то что?

Уже превращенный в человека Олег стоял на корточках и отчаянно блевал, его лицо было красным от натуги.

— Он забыл, что желудок у человека немного поменьше, чем у дракона, — с усмешкой пояснила Ниса.

— Твою мать!!! — сумел, наконец, выдавить Олег. — Хорошо, что я не съел его целиком!

— Через три дня — Праздник урожая, — сказала Анастасия Панчук, восседая во главе стола, за которым сидели журналисты «Вестей Кумана», собравшись на планерку. — Кто пойдет?

— Давайте я!? — вырвалось у Вики.

— Ты? — с сомнением протянула Анастасия Михайловна. — Ну, не знаю. Твои последние материалы, мне, если честно, совсем не нравятся. А тут такой важный репортаж.

— Ну, пожалуйста, — взмолилась Вика, чуть не плача. — Я хорошо напишу, я всех там знаю. Надо же мне, наконец, исправляться.

— Это точно, — с садистским удовольствием подчеркнула редактор. — Но тебе лучше начать с чего-нибудь попроще. Там ведь Андрей Васильевич не просто поздравит хлеборобов, — он же расскажет еще и о своей поездке в Голландию. Нужен не только репортаж, но и аналитика по итогам, а это совсем не твое.

Вика сжала губы, с трудом удерживаясь, чтобы не расплакаться. Редактор в последнее время, придиралась к ней просто невероятно, практически не поручая писать о губернаторе. Как назло, Плотников отменил пресс-конференцию, перенеся её на День урожая. В администрации его тоже было невозможно застать — губернатор постоянно выезжал в Москву. И что самое страшное — Ниса начинала злиться на нерасторопность своей наперсницы и любовницы. Олег, желая помочь Вике крутился у дома губернатора, но только привлек внимание охраны и еле удрал. Оставалась одна надежда, — на Праздник Урожая, после которого губернатор уходил в отпуск, который он, по слухам, собирался проводить в Италии. И эта последняя ниточка рвалась буквально на глазах.

— Анастасия Михайловна, ну пустите меня, — опять сказала Вика.

— Да что с тобой? — удивилась редактор. — Откуда такое рвение? Совесть что ли замучила?

— Давайте, лучше я схожу — подал голос Альберт Станиславович, обозреватель по экономике. — Тема действительно сложная, а Вика молодая, зачем ей напрягаться. Пусть потренируется на чем-то другом, ничего страшного. Она молодая, быстро научится.

Он отечески улыбнулся Вике, на что та ответила ненавидящим взглядом. Альберт Войшелов, высокий, седовласый, сохранивший, несмотря на свои пятьдесят лет великолепные зубы и стройную осанку, считался одним из лучших журналистов Южгорода. Заслуженный — перезаслуженный, он был в прекрасных отношениях с Анастасией Михайловной. Поговаривали и о его давнем знакомстве с губернатором, что существенно добавляло ему веса в глазах начальства. Редактор относилась к нему с благоговением, а остальные журналисты — ненавидели: Альберт Станиславович относился к тому сорту людей, которые, которые способны лучезарно улыбаться человеку, а через полчаса сотворить какую-нибудь пакость. Вика же относилась к Войшелову с особой неприязнью, — он был абсолютно равнодушен к её женским чарам. Может, это был возраст, хотя злые языки говорили иное, — в журналистском сообществе края давно ходили слухи о нетрадиционной ориентации Войшелова.

— Правильно, сходите Альберт Станиславович, — подтвердила Анастасия Михайловна. — Мне и спокойнее будет. А вы, Виктория не расстраивайтесь. У меня для вас тоже найдется свое задание, — к первому сентября открывается Южгородский театр юного зрителя. Там должен быть заместитель директора краевого департамента культуры. Сходите и напишите, наконец, такой материал, чтобы мы тут обрыдались от зависти.

— Как это тебя там не будет?! — Ниса разъяренно глянула на Вику. — Ты что, думаешь, мое терпение можно испытывать до бесконечности?!

Она развернулась и быстрыми шагами пересекла комнату из угла в угол, кипя от злости. Полы ее юбки с разрезами развевались, словно вороньи крылья и мысли жрицы были столь же черными, как и её одежда. Вот уже несколько дней настроение у неё было самое паршивое. Радость от приобретения вожделенного Свитка подувяла, когда выяснилось, что его расшифровка займет намного больше времени, чем ожидалось. А ведь приходилось еще и заниматься текущими делами, где, как выяснилось все идет не так гладко, как хотелось. Было от чего прийти в бешенство и более спокойному человеку, чем Ниса. Она остановилась у стены, подвинула к себе кресло и рухнула в него. Ее глаза недобро сузились, когда она посмотрела на съежившуюся от страха Вику.

— Ты вообще на что-нибудь пригодна? — шипящим голосом произнесла она. — Я с тобой цацкаюсь уже месяц и до сих пор проку от тебя не было. Или ты думаешь, что ты настолько хороша в постели, что я закрою глаза на твое бездействие? Таких смазливых шлюшек я найду сколько угодно. Что с тобой сделать, чтобы ты поняла: если я что-то требую — это должно исполнятся?!

Из горла Нисы вырвалось сдавленное рычание и Вика с ужасом увидела, как её глаза пожелтели, а волосы на голове становились все длиннее и гуще. Журналистка уже достаточно хорошо знала, что это означает, поэтому в слезах рухнула на колени. Тут уж не до гордости — в ярости жрица могла сотворить с жертвой такое, о чем и подумать страшно, не то, что испытать. Вика была виновата, и поэтому она ползала перед Нисой, вымаливая прощение и целуя черные сапоги. Ниса раздраженно дернула ногой.

— Пошла вон! — Вика развернулась и, не смея встать с колен, хотела убраться. — Стоять! — раздался резкий отклик и сапог ведьмы опустился на ягодицы Вики. Журналистка замерла, боясь пошевелиться.

— Рассказывай! — приказала Ниса.

Та торопливо и сбивчиво стала рассказывать о сегодняшней планерке и о том, как, несмотря на все старания, ей так и не удалось добиться пропуска на этот чертов праздник. Ниса слушала, постепенно остывая. На счастье Вики, её история нашла отклик в сердце жрицы: молодая поросль, которую давят завистливые «старшие товарищи», ставя ей палки в колеса — все это слишком хорошо знакомо Нисе. Под конец, она и сама недоумевала, — чего это она так взъелась на девушку? Дело-то пустяковое…

Короткая юбка Вики задралась и сквозь черные колготки просвечивала белая плоть. Эллинка чувствовала, как под каблуком перекатываются упругие полушария, — ну, что же, пусть расплачивается теперь как обычно.

— Не реви, дура, — Ниса убрала ногу и поддала сапогом Вике под зад. — Вставай.

Всхлипывая, девушка поднялась на ноги, искоса глянула на эллинку сквозь растрепанные волосы. Глаза у той уже обычные синие, на губах играет снисходительная улыбка.

— Подойди, не бойся, — сказала жрица. Вика робко повиновалась, — когда этот ваш праздник?

— В четверг, — всхлипнула девушка.

— Через два дня, — подсчитала Ниса. — Ну, что же, за это время многое можно успеть. У тебя есть фотография или какая-нибудь вещь человека, которого отправляют вместо тебя? — Есть, в газете, его недавно опять чем-то награждали, — дернулась Вика. — Она на столе лежит, я сейчас принесу.

— Не торопись, — Ниса ловко ухватила девушку за талию и опрокинула себе на колени, целуя Вику в заплаканные глаза, нос, губы. — Нам с тобой нужно отдохнуть от работы.

Альберт Войшелов поднимался на лифте к своей квартире. Его лицо раскраснелось, воротник строгого костюма расстегнут — заслуженный журналист был слегка навеселе. После работы он заглянул в любимый ресторан, выпив пару рюмок коньяка, особо впрочем, не увлекаясь — всё таки жарко. Вот послезавтра на празднике урожая, можно позволить себе расслабиться, благо знакомых будет много. Собственно для этого он туда и напросился. А Вика пусть старается, — молода еще для таких статей.

Двери лифта открылись, и Альберт Станиславович шагнул вперед, нашаривая в кармане ключи.

— Вечер добрый, Альберт Станиславович, — раздался голос позади него. Журналист развернулся и увидел Сашу, своего соседа по лестничной клетке. У его ног сидел на привязи огромный ротвейлер.

— Привет, Саша, — дружелюбно ответил Войшелов, украдкой разглядывая спортивную фигуру рослого парня. — Альму выгуливаешь?

Он наклонился почесать за ухом собаку, которую, как и хозяина, он знал прекрасно.

Альма исподлобья глянула на Войшелова, незаметно подобралась и прыгнула. Челюсти сомкнулись на шее Альберта Станиславовича и больше не разжимались, несмотря на все попытки Саши и выбежавших соседей оторвать взбесившегося ротвейлера. Когда им все же удалось разжать зубы пса, Войшелов уже не дышал.

— Мишань, ты не видел Плотникова? — выдохнула Вика, проталкиваясь через толпу.

Михаил Санников, обозреватель «Южгородских новостей» покачал взъерошенной головой.

— Сам только пришел. В этой толкучке и президента можно прозевать, не то, что губера.

— Твою мать! — Вика затравленно оглянулась. Вместе с Санниковым они стояли посреди стадиона на котором в этом году проводили праздник урожая. На трибунах висели плакаты с квазисоветскими лозунгами, обрамленные снопами пшеницы. Играла музыка — тоже в основном еще советских времен, — реяли знамена: российские, краевые, районные, а также партии власти, выведшей для массовки молодых активистов. Все поле было заставлено столами, на которых фермеры выставляли плоды своих трудов: караваи душистого хлеба, груды спелых фруктов и овощей, толстые связки домашних колбас и сосисок, шматы белого сала с тонкими красными прожилками. И конечно, вино — в бутылках, чанах и бочках, молодое и хорошо выдержанное. Разливалось все это богатство, разумеется, не бесплатно, но, тем не менее возле столов постоянно кучковался народ, раз за разом прикладывающийся к чарке. Журналистам, впрочем, наливали бесплатно, если на то имелась прямая просьба людей из администрации. Судя по раскрасневшемуся лицу Санникова, он не преминул воспользоваться этой привилегией.

Сквозь распахнутые ворота вливались все новые толпы, так что разглядеть кого-то конкретного было крайне затруднительно. Впрочем, Вика особо и не пыталась — вряд ли Плотников снизойдет до простых смертных, где-нибудь найдут ему укромный уголок.

— Я слышал, что его может и вовсе сегодня не будет, — бубнил под ухом Миша. — Пришлет, к примеру, Хачемукова, тот всю речь и оттарабанит.

Заур Аюбович Хачемуков, был одним из крупнейших «олигархов» края и, по совместительству, первым заместителем Плотникова. Обычно именно он подменял губернатора на время отсутствия.

— Ну его, этого Плотникова, — продолжал Миша. — Давай выпьем.

С ближайшего стола он ухватил два пластиковых стакана, попросил их наполнить и развернулся к Вике.

— На брудершафт, — произнес он, широко улыбаясь. Но улыбка сразу поблекла, когда он увидел, что Вики нет рядом. Обиженно пожав плечами, он опрокинул в глотку сразу полстакана и скорчил недовольную гримасу — вино оказалось крепким.

Вика расталкивала локтями людей, оживленно перемещающихся от одного столика к другому, протискиваясь между чьих-то потных тел, слыша вслед сальные шуточки и раздраженно огрызаясь в ответ. Она чуть не плакала от обиды и злости: вдруг губернатор действительно решит прислать Хачемукова? А сам уже подлетает к Италии? Тогда все напрасно — и смерть Войшелова тоже. Вика вспомнила как редактор сообщила им о гибели Альберта Станиславовича. На лице Анастасии Михайловны не было ни кровинки, глаза заплаканы, казалось, она вот-вот упадет в обморок. Да и коллеги чувствовали себя немногим лучше: хотя Войшелова мало кто любил, известие о его ужасной смерти произвело на коллектив тяжкое впечатление. Особенно на Вику, — ведь в гибели экономического обозревателя была косвенно виновата и она. Однако позволить себе такую роскошь, как мучиться угрызениями совести, журналистка не могла, — если она будет ужасаться каждому трупу, который будет оставлять на своем пути Ниса, ни на что другое у неё не останется времени. Тем более, что когда первый шок прошел, она поняла, что не так уж она и чувствует себя виноватой, — в конце концов, она же не знала, что Ниса выберет столь радикальный способ решения проблемы. Да и вообще, Войшелов и вправду был не особо приятным человеком, мир его праху.

На праздник урожая, она теперь пошла без проблем, — Анастасия Панчук находилась в такой прострации, что согласилась легко. Кое-кто из коллег может и зыркнул на Вику осуждающим взглядом, — дескать, труп еще остыть не успел, а она торопится использовать трагедию в своих целях. Однако мнение сослуживцев было последним, что волновало сейчас Вику, — проталкиваясь сама не зная куда, она боялась, что и эти усилия могут пойти прахом. И тогда ей придется завидовать легкой и быстрой смерти Войшелова.

В раздумьях она налетела на что-то твердое и в сердцах выругалась.

— Вика, это ты? — послышался удивленный голос. Она подняла глаза, — перед ней стоял Сергей Айпеков, оператор с муниципального канала «Южгородчина». В руках он держал штатив с камерой, о которую и ударилась Вика.

— Куда мчишься? — рассмеялся он.

— Извини, Сережа, — через силу улыбнулась Вика. — В этой толпе я уже на всех кидаюсь.

— Да уж, здесь и вправду озвереешь, — кивнул в ответ здоровяк-оператор. — Я сам тут с восьми утра, прикинь каково мне? Да еще и солнце припекает.

— А ты с кем здесь? — поинтересовалась Вика.

— С Мариной, — Серега поморщился. — Вот, кстати, и она.

— Се-е-режа-а! Ты где-е-е? — послышался громкий голос и из толпы вынырнула Марина Кузнецова, — неопределенного возраста крашеная блондинка. — Привет, Вик! — та машинально кивнула. — Сережа, где ты пропал, я тебя везде ищу!? — На лице тележурналистки выступили красные пятна, отображавшие крайнюю степень волнения.

— Отошел кваску хлебнуть, — раздраженно пожал плечами Сергей, раздосадованный, что его оторвали от общения с Викой.

— Какой квас?!! — взвизгнула Марина. — Быстро, камеру и ноги в руки! Там Плотников интервью дает!

— Где?! — выдохнула Вика, её глаза засветились надеждой.

— Да здесь, совсем рядом. Идем скорее!

Оператор подхватил штатив и, бросив виноватый взгляд на Вику, поспешил за тележурналисткой, нырнувшей в толпу, словно худосочный дельфин в море. Вика бежала за ними, все её существо переполняли надежда и… страх. Ей нужно подобраться к Плотникову как можно ближе, чтобы завладеть хоть какой-то частицей его тела или предметом одежды. Но, как это сделать незаметно или хотя бы так, чтобы не выглядеть сумасшедшей перед окружающими? Впрочем, она была готова пойти и на это, но подпустит ли её охрана? Такие мысли обуревали Вику, пока она проталкивалась вперед, стараясь не упустить из виду маячивший впереди штатив с камерой.

Губернатор обнаружился в тенистом уголке, в стороне от общей толчеи. Это был невысокий худощавый мужчина лет сорока, с темными, начавшими редеть волосами. Хотя он и находился в тени, его лицо было красным, со лба ручьями лился пот, который Плотников то и дело промокал желтым платком. Вика перевела взгляд на почти пустой стакан стоявший на столике позади губернатора и, несмотря на серьезность момента, усмехнулась, — пристрастие губернатора к выпивке, было хорошо известно всем, кто более или менее тесно соприкасался с краевой администрацией. При этом он считался перспективным политиком, недолгое время проработавшим в Москве и теперь всячески подчеркивавшим свой «столичный» стиль работы.

Рядом с губернатором скучало несколько человек в дорогих костюмах, — замы и прочие чиновники рангом пониже. Тут же Вика увидела пару бритоголовых парней, чутко ловящих каждое движение рядом с губернатором. Нет, сейчас не время.

Перед Плотниковым стояло несколько микрофонов, со всех сторон щелкали фотоаппараты, нацеливались дула телекамер. Губернатор же заливался соловьем.

… участие в амстердамской конференции стало — я не побоюсь этого слова — настоящим прорывом года. Представители администрации Южгородского края подписали около сотни соглашений, ряд европейских фирм оказались заинтересованными в потенциале края, достигнута договоренность о новом притоке инвестиций. Должен сказать, что многие европейские инвесторы понимают бесперспективность политики санкций и сейчас рассматривают возможности для полноценного возобновления…

Он говорил еще много чего, но Вика не слушала, положившись на включенный диктофон. После каждой поездки за границу губернатор твердил об очередном «прорыве», так, что весь край давно должен жить, как минимум, не хуже той же Голландии. Вику больше интересовало, как поближе подобраться к губернатору, хотя она решительно не представляла, что ей делать дальше. Поцарапать его? Вырвать клок волос? Поцеловать, наконец? Варианты, один нелепее другого мелькали в её голове, в висках стучала кровь, перед его глазами все плыло. Вике казалось, что она вот-вот скончается от разрыва сердца, — вот только и мертвую Ниса сможет призвать её к ответу. При мысли об этом Вика почувствовала, как у неё подкашиваются ноги.

— Спасибо за внимание, — улыбнувшись, губернатор развернулся и стал уходить, сопровождаемый своей свитой. Вика рванулась за ним вместе с остальными журналистами, стремившимися не упустить выхода губернатора к народу. Бдительная охрана следила, чтобы они не подходили слишком близко, оттесняя журналистов назад. И тут глаза Вики блеснули безумной надеждой, — она увидела, как Плотников, последний раз вытерев взмокший лоб, небрежно сунул платок в карман. Но, поскольку он и не глядел куда совал, платок, повисев на краю кармана, упал на землю. Не отдавая отчета в своих действиях, Вика метнулась вперед, видя как в опасной близости от желтого клочка ткани ступают ноги, угрожая затоптать драгоценный платок в пыль. Охранник хотел удержать рыжеволосую журналистку, но ухватил только за рукав. Тонкая ткань блузки затрещала и порвалась, Вика на чем-то поскользнулась и почувствовала, что падает. Она успела выставить руки, но все равно больно ушибла колено.

— С тобой все в порядке? — Сергей подбежал, помогая ей подняться и бросая укоризненный взгляд на охранника. Тот буркнул что-то неразборчивое и поспешил удалиться.

— Ты не ушиблась? — повторил Сергей.

Вика сидела в пыли, у нее сильно болело разбитое колено, блузка и юбка были испачканы, но в глазах сияло торжество.

— Ничего страшного, Сережа, — успокоила она оператора, пряча в кулаке желтый платок. — Со мной все в порядке. Теперь уже все.

— Молодец, Вика! — Ниса буквально выхватила из рук сияющей от гордости журналистки желтый платок. — Твой ушиб дорого ему обойдется, об этом я позабочусь. Олег, подготовь комнату для работы.

Стоявший рядом Демченко кивнул и исчез за дверью. Жрица опять повернулась к Вике.

— Ты извини, что я с тобой так жестко тогда. Надо было спешить, иначе я бы пропустила удобное время для этого ритуала. Ты ведь не сердишься на меня, правда, — добавила она, заискивающе заглядывая в глаза Вике.

Вид у неё был донельзя трогательный — само раскаяние и смирение, однако в глубине синих глаз играли озорные бесята. Вика не выдержала и рассмеялась.

— Ну тебя в баню Ниса — произнесла она, — с твоими приколами! Ты мне лучше скажи: этот ваш ритуал он очень тайный?

— А что, — искоса глянула на неё Ниса, — хочешь посмотреть?

— Ну, в конце концов, должна же я видеть, ради чего я старалась. Если уж мы творим историю, то я хочу присутствовать у самых истоков.

— Хорошо, — кивнула жрица, — можешь посмотреть. Хотя здесь-то ничего особенного не произойдет, основное действо свершится ночью на кладбище. Тоже хочешь присутствовать? Зрелище, скажу тебе не для пугливых.

Журналистка презрительно хмыкнула, — после знакомства с Нисой, считала она, её вообще мало что могло запугать. Уж не страшнее, чем озабоченный сатир-гермафродит!

— Хорошо, — сказала Ниса, жестом приглашая Вику следовать за ней в «колдовскую комнату», — пойдем, посмотришь. Может, захочешь написать об этом, — Ниса холодно улыбнулась, давая понять, что это шутка.

Они прошли по коридору и вошли в небольшую комнату, где обычно проводили ритуалы Ниса с Олегом. Последний уже стоял возле алтаря, — черного плоского камня, который Ниса однажды притащила домой из своих одиночных вылазок. Перед алтарем возвышалась высокий, в человеческий рост деревянный идол, изображавший величественную женщину с тремя лицами и длинными распущенными волосами, в которых вились искусно вырезанные змеи. Вика знала, что статую Олег заказал какому-то резчику по дереву, воспользовавшись набросками сделанными Нисой. Однако окончательный глянец на это изображение наводила сама жрица. Получилось на редкость реалистично, — даже сейчас Вика, невольно содрогалась, глядя на изображение Владычицы Мрака, постоянно напоминая себе, что это лишь идол. Каково же было самой Нисе, по её словам бессчетное количество раз встречавшейся с богиней лицом к лицу?

Алтарь окружали зажженные черные свечи, в двух или трех бронзовых курильницах тлели травы и благовония, наполняя комнату едким запахом.

Олег, почтительно передал Нисе желтый платок губернатора и отошел в сторону. Жрица взяла в руки платок и бережно расстелила его на алтаре, после чего воздела руки, обращаясь к своей богине.

— Геката Трехликая, владычица теней, повелительница вампиров и ночных призраков, та что ходит по погостам в окружении стигийских собак, покровительствующая древнему и почтенному искусству колдовства, я взываю к тебе. Во имя глубин Тартара, священных вод Стикса, барки Харона, трона Аида, Трех Парок и истинного Властителя Земли, до времени заточенного под землей, я призываю всех духов и демонов страны теней, дабы помочь мне в деле, что я задумала. Да будет так!

Олег, повторявший за ней слова молитвы-заклинания, передал Нисе большую склянку. В ней оказался бледно-серый порошок, которым жрица посыпала платок. Затем она встала, произнесла еще одну фразу и хлопнула в ладони. Обернувшись, эллинка жестом поманила к себе Вику. Та подошла поближе и увидела, что порошок на глазах темнеет, словно пропитываясь какой-то жидкостью. Ноздри Вики уловили слабый запах и она с удивлением поняла, что это запах пота.

— Олег, глину! — скомандовала Ниса, и Демченко метнулся в темный угол. Тут же он появился снова, держа керамический поднос, на котором лежал большой ком сырой глины. Олег положил его перед Нисой и та принялась разминать в руках податливую массу, придавая ей вид неглубокого блюдца. Закончив с этим, жрица бережно взяла желтый платок за края и высыпала порошок в вылепленную емкость. После этого она вновь принялась разминать полученную массу, беззвучно шевеля губами. Из темноты вновь вынырнул Демченко, положивший на алтарь какой-то листок и вновь отступивший. Вика мельком глянула, — вырезка из их газеты, трехмесячной давности. Там был изображен Плотников в полный рост, — тогда все СМИ поздравляли его с юбилеем.

Ниса продолжала разминать глину, старательно смешивая её с полученным порошком. Взглянув в её лицо, Вика увидела, что оно выражает полную степень сосредоточенности, а глаза так и перебегают с комка глины на фотографию. Губы жрицы продолжали шевелиться, пальцы мелькали, с необыкновенной быстротой придавая бесформенному комку глины узнаваемые очертания. Вика ойкнула и прижала ко рту руки, глядя как быстро в руках жрицы появляется маленькое изображение человека, черты лица которого, почти не отличались от изображенных на фотографии.

— Все, — Ниса развернулась, держа в руках искусно вылепленную фигурку, — миниатюрную копию Плотникова. — Ну что, Андрей Васильевич, ночью продолжим.

Андрей Плотников ехал домой, расслаблено раскинувшись на заднем сиденье своего «Бугатти». В голове шумело, — всё таки зря он после праздника урожая еще и продолжил гуляние в любимом немецком ресторане. Поэтому он открыл окно, охлаждаясь прохладным ночным ветерком. Хорошо еще что в загородном доме он будет один, — жена и дети вылетели в Неаполь. Сам он планировал присоединиться к ним завтра вечером.

Автомобиль выехал на загородную трассу и увеличил скорость. Вокруг мелькали редкие огни проезжающих машин и небольших хозяйств, разбросанных по полям Южгородского края. Изредка попадалось скопление огней побольше, — загородный поселок или станица. А вот, наконец, и родные коттеджи. Водитель сбросил скорость и начал въезжать. Плотников зевнул и посмотрел в окно. Обступившие проселочную дорожку двухэтажные дома вдруг показались ему неуютными и мрачными. Ему вдруг перехотелось идти в дом и завалиться спать, о чем он мечтал последнюю пару часов. Сейчас же эта перспектива показалась ему на редкость унылой. Жены нет, так почему бы не развлечься сегодняшней ночью. К примеру, съездить к нынешней любовнице губернатора, — девятнадцатилетней модели Адрианне Семеновой. При мысли о роскошной блондинке с ногами от ушей, Плотников почувствовал, как в нем все настойчивее заявляет о себе то, что на сегодня должен был прочно погасить алкоголь.

— Вань? — обратился он к шоферу.

— Да, Андрей Васильевич? — обернулся к нему водитель, — крепкий мужчина с покатыми плечами, в прошлом десантник.

— Слушай, я сейчас не хочу домой, — сказал Плотников, — езжай к Аде.

— Хорошо, — ответил Иван, выругавшись про себя, — он то уже предвкушал окончание рабочего дня. Вот же кобель, неймется ему спьяну. Но вслух, он, естественно, этого не сказал, разворачивая машину и вновь выезжая на трассу. Хозяин — барин.

Глава 8

Глубокой ночью Олег, Вика и Ниса явились на Северное кладбище. Олег нес вместительный рюкзак, набитый до отказа колдовскими принадлежностями, Вике вручили кулек в который она боялась заглядывать, — даже на ощупь к нему было неприятно прикасаться. Однако Вика естественно терпела, — сама же напросилась на ритуал. Ниса же шла налегке, только в руках она сжимала небольшой полиэтиленовый пакет с глиняной фигуркой Плотникова.

Самой жрице все это напоминало её первую ночь, когда она пришла сюда с покойной Леной. Такая же полная Луна, черные деревья, покосившиеся надгробья. Олег смотрел на все это без особого трепета, — он уже привык к церемониям на кладбище, — зато Вика пугливо оглядывалась по сторонам. Вот мелькнула в кустах бледная тень со светящимися глазами, — показалось или…? Вот вдруг особенно сильно задул ветер и в его вое слышится злорадный смех. Ниса усмехалась, глядя на эти страхи, — то ли еще будет.

К «дому Таната» ставшему постоянным местом проведения обрядов, пришли быстро: Олег и Ниса давно нашли кратчайшую дорогу. Пока Олег разжигал три костра, Ниса молча стояла у края старой могилы, к чему-то прислушиваясь. Вика тоже напрягла уши и ей удалось расслышать далекий собачий вой.

Олег разжег костры и бросил в них несколько связок тщательно отобранных трав. Пламя вспыхнуло ярче, в нем заплясали зеленые и синие языки. Расчистив землю на перекрестке кладбищенских аллей, он достал из рюкзака банку с тошнотворного вида слизью, которой он принялся смазывать почву. Закончив, он посыпал землю вонючим черным порошком, затем достал из рюкзака раздвоенную палку с заостренными концами, покрытую причудливыми письменами. Ей он начертил на покрытой слизью земле большой круг, а внутри него — еще несколько геометрических фигур, одна внутри другой. В центре узора Олег начертил нечто похожее одновременно на шестиконечную звезду и на свастику с загнутыми против часовой стрелки лучами. Затем помощник колдуньи достал девять черных свечей, которые он зажег от пламени костров и расставил по периметру круга. Еще одну черную свечу он передал Вике.

— Стань вот сюда, — сказал он, показывая слева от круга. Когда она исполнила его просьбу, он достал несколько курильниц, наполнил их благовониями и зажег.

— Все готово, жрица Ниса, — почтительно обратился он к эллинке.

Колдунья, все это время стоявшая в стороне, кивнула и подошла к кругу. Окинув все беглым взглядом и, видимо, оставшись довольна, она вдруг хлопнула в ладони и из кустов выскочила большая черная собака. Олег достал из своего рюкзака веревку, сделал петлю и набросил её на шею собаки, даже не пытавшейся вырваться. Тем временем Ниса достала глиняную фигурку и осторожно положила её в центр круга. Отступив на пару шагов, она подняла руки к проглядывающей сквозь ветви деревьев Луне и нараспев начала читать заклинание, которое тут же подхватил Олег, — за все время работы с Нисой, он выучил его наизусть. Следом за ними старательно повторяла Вика.

— Приди адская земная и небесная, Геката, богиня широких дорог и перекрестков, друг и возлюбленная ночи, враг дня, та кому по душе лай собак и льющаяся кровь…

Мрачные словеса исполненные первозданного ужаса поднимались вверх, зловеще шелестели в ветвях деревьев и возносились к ночному светилу наполняя ужасом воздух. Где-то вдалеке завыла собака и ей тут же откликнулся целый хор. Испуганной Вике стоило немалых усилий спокойно стоять на месте и держать свечу. Все это пугало ее почти до потери пульса — шелест деревьев, в котором ей слышались чьи-то приглушенные голоса; залитые лунным светом надгробья, на которые не хочешь смотреть слишком долго, потому что кажется, что земля под ними начинает шевелиться; неясные силуэты, мелькающие в темноте. Вике вдруг показалось, что она находится не на кладбище посреди современного города, а в невероятно далеком времени, когда человечество находилось под властью сумрачных теней, поднявшихся из Бездны за пределами мироздания.

— Тысячеликая Луна, прими наши скромные приношения — выкрикнула Ниса и тут же Олег подал ей большой нож. Ниса полоснула по горлу собаки, которая даже не дернулась. Кровь хлестала из рассеченного горла, а Олег уже подставлял под алую струю большой медный кубок. Наполнив его, передал жрице, которая вылила кровь на глиняную фигурку. Олег вновь наполнил кубок, Ниса отхлебнула из него и вернула помощнику, который тоже сделал глоток и протянул кубок Вике.

— Мне? Нет, я не хочу, — шарахнулась журналистка.

— Пей! — жестко сказала Ниса.

И она, и Олег с их окровавленными губами и странным блеском в глазах сейчас походили на пару вурдалаков, кровожадно рассматривающих новую жертву. Вика поняла, что если она не сделает то, о чем её просят, то может и не выйти с кладбища. Дрожащими руками она взяла кубок и сделала небольшой глоток. Солоноватая жидкость разлилась по её телу, и Вика вдруг почувствовала необыкновенную легкость. Её страх исчез, все вокруг казалось знакомым и дружелюбным. И как она раньше могла бояться этого замечательного места? Она сделала большой глоток из кубка, потом еще.

— Хватит, — сказала Ниса, чуть ли не силой отбирая у неё сосуд и выливая остатки крови в каждый из трех костров.

— О Геката, Аид, Персефона и все подземные боги. Я призываю вас прийти и исполнить, то, что было задумано этой ночью. Пусть человек, чье подобие лежит здесь придет к перекрестку, дабы безропотно принять свою участь. Собака гавкающая, заклинаю тебя, Кербер, священным главой подземных богов, удушенными и мертвыми и насильственно умершими, приведи Андрея, сына Василия, ко мне Нисе Горгиппской, дочери Гекаты. Как эта глина была послушна моим рукам, пусть и он станет моей марионеткой, материалом из которого моя воля и мое желание сделают то, что должно быть сделано. Дзоух дзоуки то парю, юфэбаэрмо енор, секеми, криоудасефэ, трибепси! Во имя вод Стикса, глубин Тартара и самого вечного и первозданного Хаоса, да будет так!

Олег тем временем, сосредоточенно потрошил собаку. Наконец он поднялся, перемазанный кровью, держа в руке вырванное собачье сердце. Он передал его Нисе, а та бережно уложила его в центр колдовского круга. В тот же миг кусты затрещали и на аллею вышел человек. Несмотря на разорванный костюм, растрепанные волосы и отсутствующий взгляд Вика сразу узнала его, — хотя бы, потому что видела его бессчетное количество раз, пусть и в более презентабельном виде. Это был Андрей Плотников, подающий надежды губернатор Южгородского края.

— Останови здесь, — сказал губернатор, когда они проезжали по широкой освещенной улице. — Пешком пройдусь.

— Но, Андрей Васильевич, — скорей для порядка запротестовал водитель.

— Останови, я сказал, — уже жестче повторил Плотников. — На сегодня свободен. Завтра заедешь за мной часов в девять.

Иван пожал плечами, — дело хозяйское, в конце концов. Тем более, что и жила-то губернаторская зазноба не особо далеко, — квартала три или четыре отсюда. Плотников сам снимал ей квартиру. Иван как-то видел её, да уж губа у «губера» не дура. Ну так на то он и начальник. А его дело маленькое, — хорошо, что наконец домой можно ехать. Он остановился и открыл дверь. Плотников даже не попрощавшись, вышел из машины и пошел. Мельком в зеркале заднего обзора, Иван увидел глаза губернатора и невольно поежился. Странный взгляд: тусклый, неживой. Словно у дохлой рыбы.

Иван помотал головой, видать и впрямь переработал сегодня, раз уже мерещится всякая хрень. Нет, домой, скорей домой. Он развернул машину и поехал по освещенной улице, больше не взглянув на Плотникова. А стоило, потому что тот не пошел к дому своей зазнобы, а свернул в темный проулок, выходящий на Северное кладбище.

При виде Плотникова, Ниса довольно улыбнулась и протянула руку, в которую Олег вложил жертвенный нож. Его жрице делали на заказ: с заточенным как бритва лезвием и рукояткой, сделанной из берцовой кости Лены, покрытой причудливыми символами, как и лезвие. Мастер, делавший клинок, долго удивлялся необычности заказа, задавая множество дурацких вопросов и, как показалось Олегу, склонялся к тому, чтобы сообщить в полицию о подозрительных клиентах. Но дело он свое знал и нож получился на славу. Ниса совершила над ним множество жутких обрядов, закончившихся погружением его в теплую человеческую кровь — кровь мастера.

Подойдя к губернатору, тупо смотревшему перед собой, Ниса, все с той же хищной улыбкой, ухватила его за волосы, заставив откинуть голову. Так же небрежно, как и собаке, она чиркнула лезвием по горлу жертвы, потом обернулась к Олегу. Тот уже спешил к ней с кубком и большой склянкой, в которой тяжело колыхалась темная жидкость. Набрав крови в кубок, Ниса окропила ею пространство вокруг себя, а заодно и своих помощников. Потом она взяла из рук Олега склянку, сняла затычку и вылила в рассеченное горло зелье, составленное из слюны бешеных собак, истолченной в порошок змеиной кожи, менструальной крови, желчи летучих мышей и тому подобных ингредиентов. При этом жрица продолжала непрерывно шептать заклинания:

— Ма, царица вселенной, царица желаний, Амама, владелица мягкого ложа, Дарданская дева, всезрящая, ночная бегунья, побивающая мужей, усмиряющая мужей, призывающая мужей, побеждающая мужей… Дамнаменейя Брексерикандара, всевышняя, Бычья, неизреченная, огненнотелая, светодающая, вооруженная острым оружьем… Орфо, Баубо, Эрешкигаль, все державные боги и даймоны, свяжите чарами того, чье имя я назову…

Произнеся заклинание и вступив в круг, — к удивлению Олега и Вики, Плотников и с рассеченным горлом продолжал стоять, — Ниса подняла лежащее в центре круга собачье сердце. Словно забыв о губернаторе, она поворачивала так и этак комок плоти, поднося к лицу и чуть ли не обнюхивая. Вика бы не удивилась, если бы жрица начала его есть.

Олег достал из рюкзака черную коробку и передал Нисе. Та открыла, — в коробке лежали длинные острые иглы.

— Во имя Гекаты, повелительницы мрака, — прошептала жрица, вонзая первую иглу в собачье сердце, — Аида и Персефоны, властителей царства мертвых, — произнесла она пронзая мертвую плоть еще двумя иглами. — Именем Тифона и Ехидны, пусть это сердце бьется в такт моим мыслям. Именем Таната и Эриды, пусть станет тот, кто был Андреем Плотниковым, послушным исполнителем моей воли. И да ввергнется душа его в воды Стикса, во имя первозданного Тартара и Вечного Хаоса. И да станет тело его тем, чем я прикажу ему быть. Слово мое крепко, в чем да будут мне свидетелями всемогущие Парки.

Говоря все это, она вновь и вновь вонзала в сердце иглы, шепча имена все новых богов и чудовищ, — сначала греческих и римских, потом египетских, вавилонских, скифских. Даже Олег глядел на это со священным ужасом, а Вика опять была близка к обмороку. Глядя как человек, которого ты все время считала вторым после бога в крае, стоит с пустыми глазами и рассеченным горлом, из которого даже кровь уже не льется. Знать что это уже не он, а пустая оболочка, которую собираются использовать как какую-то вещь…

— И пусть эта кукла станет первым камнем в основании твоего Храма, о Мать-Дракон!

С этими словами жрица воткнула в сердце последнюю иглу и повернулась к Плотникову. Подняв ритуальный нож, Ниса легким танцующим шагом подошла к губернатру, разорвала рубашку и одним сильным ударом вспорола обнажившуюся грудь. Вика зажмурила глаза, но через секунду открыла, — как раз, чтобы увидеть, как Ниса вырывает сердце Плотникова и вкладывает ему утыканное иглами собачье. Человеческое сердце она завернула в пакет и спрятала в рюкзаке. В тот же миг страшные раны на горле и груди существа (Вика уже не воспринимала его как человека) затянулись. Его глаза уже не были безжизненными и пустыми как раньше, в них читалось удивление и тупая покорность судьбе. Ниса подошла к Плотникову и ухватила за подбородок.

— Ты пойдешь к женщине того, кому принадлежало это тело, — властно заговорила она. — Ты уснешь, а утром проснешься, услышав мой зов. Иди же.

Тот, кто был раньше Андреем Плотниковым, молча развернулся и исчез в кустах. Ниса повернулась к своим соратникам.

— Ну, что встали?! Собирайте все и давайте убираться отсюда. Увидите — завтра для этой провинции начнется новая эра!