Непримиримая невеста

Надо уходить

Перед подъездом двадцатиэтажки с эмблемой Брачной Компании остановилась голубая машина-полуавтомат. Бролинь и Невин с трудом вытащили оттуда злую синеволосую иррийку со связанными руками.

— Зохен знает что! — выругался Бролинь. — С тех пор как мы летаем на Ирру, нам зверски не везет. Ноги моей большое не будет на этой планете!

— Да бросьте, — легкомысленно сказал его молодой компаньон. — Наше дело — доставить товар. Мы его доставим. А что она кусается — это уже не наша забота. Мы поставляем сырой материал, а господин Ильтен пусть сам его обрабатывает.

Конечно, Невину легко рассуждать! Не его же она укусила в самое чувствительное место.

— Надо ее развязать, — напомнил Невин, медля и не нажимая на звонок.

— Вот вы и развязывайте, — огрызнулся Бролинь. — Да держите покрепче.

Невин с сомнением взглянул на недовольную пленницу, погрозил ей кулаком и, аккуратно перерезав веревки, тут же схватил ее сзади за плечо, упреждая любое непредусмотренное движение. Бролинь, разумеется, подстраховал, сцапав женщину за второе плечо. Ворчит старший напарник много, но действует надежно.

Бролинь вдавил кнопку звонка. Камера ожила, и в ней возникло изображение диспетчера. Ильтен смотрел, как всегда, свысока. Бролинь его не любил. Невин не знал, за что, но на всякий случай недолюбливал тоже.

Дверь перед ними открылась, и Ильтен брезгливо оглядел иррийку. Проклятому диспетчеру вечно не нравились женщины, поставляемые их командой. Бролиня это бесило. Неужели они в здравом уме и твердой памяти выбирают худших? Зохенов Ильтен просто предвзят.

В конце коридора, возле санузла, мелькнула женская фигура. Само по себе ничего удивительного, у диспетчера постоянно какие-то женщины, гнездо у них тут. Но Бролинь вдруг застыл. Он узнал ее.

— Так себе невеста, — вынес вердикт Ильтен. — Красота сомнительна, а характер несомненен. Что-то вас тянет на странное, господа.

Невин скрипнул зубами. Молодому человеку было обидно. Но Бролинь промолчал. Недолго тебе глумиться осталось, думал он, вежливо кланяясь на прощание и пряча квитанцию и расчетную карту в карман. Хорошо смеется тот, кто смеется последним.

— Это она, — утвердительно произнес Бролинь, когда за ним сомкнулась дверь лифта.

— Кто? — не понял Невин.

— Бабу у Ильтена видели? — осведомился он.

— Ну… да. — Невин припомнил неясный силуэт: темные, коротковатые для женщины волосы, брюки… Неотесанная еще, видать.

— Я сам привез ее с Ирру, — сказал Бролинь. — Мы с Кодесом привезли. Нам втерли, будто она умерла оттого, что мы с ней жестоко обращались. Компенсацию стрясли — все, что Компания нам за нее заплатила, плюс моральный ущерб. А эта дрянь, выходит, живехонька! Я не я, если это не Ильтен провернул. Нас подставил, бабу списал и теперь с ней развлекается!

— И что делать? — тревожно спросил Невин.

— Ехать к руководству, — многообещающе процедил Бролинь.

Три часа — глубокая ночь. Ветер выл между решетками балкона. Тереза ворочалась и бормотала во сне. Ей снились бои на Ирру. Идет бой, она склоняется над пси-установкой, пытаясь связаться с командованием… Вдруг на нее нападают сзади. Это не иррийцы. Тиквийцы! Крики на незнакомом языке, кровавые цветы, распускающиеся при попадании пуль на телах, стремительно становящихся мертвыми… Оскал врага, блеск ножа, с отвратительным хрупаньем входящего в живот, карусель звездного неба над головой, ускоряющая вращение…

Тереза вынырнула из карусели, отдышалась, вытерла пот со лба. Дурацкая планета, и сны дурацкие!

Сны Рино Ильтена были спокойны. Что может быть уютнее, чем завернуться в одеяло и зарыться в подушку, когда за окном гудит ветер? Разве что делать это на собственной кровати, а не на диване в рабочем кабинете. Ильтен улыбался во сне, потому что именно это ему и снилось. И Тереза…

И тут раздался звонок — зловещий, резкий. Тереза приподнялась на кровати, зябко кутаясь в одеяло, шепотом выругалась. Кого черт принес?

Ильтен вздрогнул, когда звонок вырвал его из сладких грез. Он проморгался, плохо соображая спросонья. Конечно, никакой Терезы рядом не было, Звонок настойчиво повторился, и Ильтен торопливо натянул брюки. Привычно включил камеру, но камера показывала лишь снег помех. Внезапно снаружи заколотили прямо в дверь.

— Открывайте! Служба охраны безопасности!

Ильтен обмер. Не иначе, кто-то настучал про Терезу. Чтобы поговорить с потенциальным свидетелем или предъявить обвинение в использовании клумбы вместо туалета, посреди ночи в дом не ломятся. Что делать? Разве только изображать невинность, пока не припрут к стенке.

Ильтен отпер замок. Собственная рука казалась ему деревянной.

— Господин Ильтен? — осведомился старший из троих нежданных посетителей в форме службы охраны безопасности. Пока еще внешне любезно, но холодно.

— Он самый, — подтвердил Ильтен. — И это мой дом. Показать документы?

— Нет нужды. — Тот покачал головой и протянул бумагу с печатью. Ордер на обыск.

Как ведут себя ни в чем предосудительном не замешанные обыватели, когда им предъявляют ордер на обыск? Не паникуют, нет: они ведь чисты перед законом. Но и не кивают невозмутимо. Невозмутимость противоестественна, если тебя будят среди ночи и учиняют обыск.

— В чем дело? — возмущенно произнес Ильтен. — Я буду жаловаться!

— После обыска, — отрезал старший охранник безопасности.

— Но в чем я, по-вашему, виноват? Вы не можете врываться сюда без серьезных оснований!

— У нас есть ордер, — напомнил безопасник. — Хотите знать, почему он был выписан? Потому что к нам поступил сигнал, господин Ильтен. Вы незаконно укрываете у себя женщину, которую украли у Брачной Компании.

Он отодвинул хозяина плечом с дороги и прошел в кабинет. Два сопровождающих последовали за ним.

Вот зохен! Это конец. Они найдут Терезу. И никакое кольцо ее не защитит: они-то прекрасно знают, что она не жена ни ему, ни кому-либо другому. Хоть бы она не стала драться! Тогда безопасники просто попользуются ею, прежде чем арестовать его и упечь на каторгу. Но эта ошпаренная на всю голову женщина, за будущее которой он переживал больше, чем за печальное свое, непременно будет драться. И тогда…

— Включите свет, — потребовал старший.

Его подчиненные переворошили постель Ильтена, хотя было ясно, что там никого нет, заглянули под кровать, залезли за компьютерный стол, неаккуратно отодвинув его, пошарили за занавесками. Велели открыть сейф с документацией Компании. Зачем? Явно для психологического давления: и зохену ясно, что женщину в нем спрятать невозможно, даже в расчлененном виде.

— Откройте ту комнату, господин Ильтен, — велел старший, убедившись, что в кабинете никого нет.

Спальня Терезы — а прежде его, Ильтена, спальня — не была заперта. Но безопасник хотел, чтобы он открыл ее сам. Вряд ли опасался, что женщина встретит его ударом кинжала или тяжелого табурета, хотя именно этого можно было бы ждать от такой женщины, как Тереза. Скорее очередная демонстрация власти.

Ильтен повернул дверную ручку. Рука заметно подрагивала.

Широкая кровать была пуста. Один из легавых, белобрысый, по знаку старшего понюхал подушку.

— На этой кровати спала женщина, — доложил он.

Ильтен скрипнул зубами. И бесполезно отпираться, что это его спальня и он сам тут спал: вряд ли натасканные ищейки спутают женский запах с мужским.

— Чистосердечное признание облегчает наказание, — заметил старший.

— Мне не в чем признаваться! — Ильтен добавил в голос истерических ноток. Впрочем, сильно стараться ему не пришлось: внутреннее состояние было на грани истерики. — Здесь спала женщина, да! Одна из невест. Вчера я передал ее жениху, господину Кнору, можете проверить квитанции. — Это было правдой, еще один жених вчера стал счастливым мужем, вот только спала его невеста с Ильтеном в кабинете. — Может, я и неряха, что вовремя не убрал постель, но не арестовывать же за это!

Старший хмыкнул. Тем временем двое его подчиненных порылись под кроватью, выпотрошили шкаф.

— Здесь никого нет, господин начальник.

— Балкон, — распорядился тот.

У Ильтена все сжалось внутри. И верно, где же быть Терезе, если не на балконе? Теперь — точно конец.

— Откройте, господин Ильтен, — приказал старший.

Он подошел к балконной двери, мучительно затоптался на месте. Есть в этом какое-то изощренное издевательство: заставлять его самого сдать Терезу.

— Открывайте, я сказал! Она ведь там, да? — усмехнулся старший.

Ильтен молча распахнул балконную дверь. Все равно ведь откроют. Скрутят его и откроют сами.

На балконе было пусто. Старший безопасник смутился. Двое остальных стояли, неловко переминаясь с ноги на ногу.

— Где она, зохен вас побери? — Разочарованный старший шагнул к Ильтену и затряс его за воротник халата.

А вот это было большой ошибкой.

— Уберите руки! — рявкнул Ильтен. — Насилие над законопослушным гражданином вам даром не пройдет! Врываться ночью в квартиру честного человека — это вам не воров ловить! Я потребую компенсации. Завтра же на стол вашего начальства ляжет жалоба!

Безопасник резко выпустил Ильтена и даже отошел на шаг. Понял, что ситуация не в его пользу. Может, донос был и ложным — всякое между людьми случается из зависти и мести. В квартире нет никакой бабы, вел себя этот Ильтен совсем не так, как боящийся разоблачения преступник. Нервно, разумеется — но какой обыватель не занервничает, когда к нему явятся с обыском? И не заискивал, не пытался оправдываться — наоборот, возмущался. Опять же, в пределах рамок: ни оскорбление власти не пришьешь, ни неповиновение, ни тем паче сопротивление. А он, получается, превысил полномочия. Не стоило этого типа за воротник хватать, ох, не стоило.

— Жалоба — это лишнее, господин Ильтен, — произнес он совсем иным тоном, чем до сих пор говорил с подозреваемым. — Давайте не будем плодить бюрократию. Работа у нас и без того тяжелая, — и вынул из кармана полутысячную бумажку для вящего убеждения.

— Вы что, думаете, взятка мне дороже чести и спокойствия? — Глаза Ильтена гневно сузились.

Он присовокупил еще одну бумажку.

— Ну да, верно. — Ильтен смягчился. — Работа у вас впрямь нелегкая, но кто-то же должен ее делать. Почему бы и не вы? Мне не будет выгоды, если вас уволят.

Уловив слово «выгода», безопасник убедился в правильности выбранного способа действий и добавил третью бумажку.

— Не смею вас задерживать, господа. — Ильтен убрал деньги в комод и глазами указал посрамленным охранникам безопасности на входную дверь. — Я хотел бы поспать остаток ночи.

Дурные сны — к паскудной яви. Тереза с замиранием сердца прислушивалась к голосам, раздававшимся из коридора. Так и есть, легавые приперлись по ее душу! Она вспомнила, что говорил Ильтен о службе охраны безопасности. О том, что произойдет, если все вскроется. Ну уж нет!

Она откинула одеяло, рванулась к балкону и повернула ручку, молясь про себя, чтобы она не заскрипела. В лицо ударил холодный ветер. Тереза вышагнула на балкон и плотно закрыла за собой дверь. Ветер выстудил нервный пот, бесстыдно забрался под ночнушку. В соседней комнате вспыхнул свет, задвигались силуэты. Рано или поздно легавые доберутся и до балкона. Тут не отсидишься.

Тереза перегнулась через перила и тревожно всмотрелась в ночь. Вверх или вниз, вот в чем вопрос. Вниз — проще, и пространства для маневра хоть отбавляй, коли она доберется до земли. Но добраться вряд ли получится. Тринадцатый этаж, будем реалистами. Преодолеть более двух-трех этажей — задача для супермена. Она застрянет на чьем-нибудь балконе, и безопасники, если они не совсем тупые, посмотрят вниз и ее увидят. А вот посмотрев вверх, увидеть ее будет затруднительно, пол-то у балкона непрозрачный.

Тереза судорожно вздохнула. Даже страховки никакой, кроме ночнушки. Она решительно стянула ее, не обращая внимания на холод, и забросила наверх, не выпуская из рук, словно невод. Подол за что-то зацепился. Гвоздь, угол какой-нибудь выставленной из комнаты мебели, просто неровность? Размышлять некогда. Придерживаясь за ночнушку — скорее символ страховки, чем реальное подспорье, — она закинула ногу на перила, аккуратно выпрямилась, с трудом балансируя на злом ветру. Нащупала сверху прут ограды, уцепилась за него обеими руками, подтянулась. Резким толчком выбросила вверх и вбок ногу, и ступня, обдирая кожу о сталь и бетон, нащупала опору.

В результате нескольких попыток, едва не отчаявшись и чуть не сорвавшись, она втащила себя на чужой балкон. Наверняка на прутьях и перекрытиях остались следы ее крови, но ночью темно — заметить не должны. Впрочем, на рациональное мышление не было сил. Она забилась в угол, где пронизывающее дуновение ветра ощущалось на малую толику меньше, скорчилась и закуталась в обрывки ночнушки. Ободранная кожа на конечностях и животе нещадно саднила. Холод и страх выжимали из глаз слезы, выстывающие на ветру.

Хлопнула балконная дверь внизу, послышались хозяйские голоса безопасников. Внезапно их интонация кардинально сменилась. Вот уже Ильтен повысил голос, вот заговорили о взятке… Вторгшиеся вымелись с позором, их машина унеслась, озаряя окрестности светом фар, а Тереза все дрожала, свернувшись в клубочек.

Я же замерзну так насмерть, осенило вдруг ее. Она пошевелила закоченевшими пальцами. Пальцы онемели. Болело в ушах от ветра. Она с трудом поднялась и тяжело запрыгала, разогревая кровь. От одной мысли, чтобы снова снять ночнушку и использовать ее как страховку, лязгали зубы.

Тереза пересилила страх и слабость. Когда конечности обрели чувствительность, она свесила ноги с перил, нащупывая пальцами опору внизу — перила тринадцатого этажа. Снова накатил страх: если она потеряет опору, то будет верная смерть. Но когда она давала волю страху? Она загнала его глубоко-глубоко в подсознание и, цепляясь за каждый выступ, сползла вниз. Это было легче, чем лезть вверх, но она была уже совершенно вымотана.

Балконная дверь не поддалась — заперто. В комнате было темно. Снова толкнулся страх, теперь уже иной: а что, если Ильтена все же арестовали и увезли, и она останется на этом застуженном балконе, пока не окоченеет окончательно? Она замолотила в стекло.

Когда дверь за ночными гостями закрылась, моральные силы покинули Ильтена. Он тяжело привалился к стене. Сердце тихонько попискивало, не веря, что пронесло. Психология, конечно, психологией, но если бы безопасники обнаружили Терезу, никакое знание психологии не помогло бы.

А кстати, где она?

Он трижды обыскал все комнаты, кухню, ванную, туалет. Даже лифтовый холл и балкон. Никого. Да и на что он надеялся — если уж зохеновы ищейки тут все прочесали? Зохен, куда же она провалилась?!

Не став греть чайник и не пользуясь чашкой, он влил себе в рот холодную заварку, чтобы прийти в себя. Как и где искать Терезу? Хоть пиши в службу охраны безопасности заявление на розыск! Но именно этого он не может себе позволить.

И в этот момент зазвенело бьющееся стекло. Ильтен икнул. Однако сообразил почти сразу. Ринулся в комнату и успел подхватить Терезу, буквально выпавшую внутрь с балкона вместе с осколками стекла. Полуголая, в лохмотьях от ночнушки, с кровавыми порезами. Бледная и холодная, как сама смерть. Он прижал ее к себе, не скрывая облегчения, и расцеловал.

— Отвали, — вяло огрызнулась она.

Да, это точно она, а вовсе не какая-нибудь холоднокровная нежить в ее облике.

— Я так испугался! — счастливо пробормотал он. — Э, да ты вся замерзла. Давай-ка в горячую ванну, а я тебе свежий чай заварю, — он поднял ее на руки и понес в ванну, чтобы слова не расходились с делом. — Где ты была-то?

Увы, ванны оказалось недостаточно: на следующий день у Терезы поднялась температура. Глаза лихорадочно блестели, разболелись уши и горло. Ильтен вызвал старого знакомого доктора Энсета. Тот прописал какие-то микстуры и таблетки, но болезнь затянулась. Целыми днями Тереза лежала, закутавшись в два одеяла.

— Никак не могу отмерзнуть обратно, — жаловалась она хрипло.

Ильтен старался проводить с ней все свободное время. Сидел у ее кровати, заботливо поил чаем и бульоном. Впрочем, свободного времени было не слишком много: что ни день, то работа, как назло. Одну из невест он отдал доктору Энсету. Не просто так, разумеется: пришлось подробно изучить его анкету и чуть подогнать данные девушки. Не то чтобы сильно. Не идеальное совпадение, но должны жить счастливо. И плевать, что кому-то другому она подошла бы лучше. Да, некоторое злоупотребление служебным положением имеет место. Однако на фоне Терезы — сущая ерунда.

За моральный ущерб Ильтен получил денежную компенсацию. И быстро понял, за чей счет: Бролинь и Невин теперь глаз не подымали и даже не пытались спорить о надбавках. Судя по всему, служба охраны безопасности вдоволь повозила их мордами по столу за ложный донос и оштрафовала по полной программе.

На первый взгляд, впору торжествовать, но Ильтен отнюдь не был наивным юношей. И он, и Невин с Бролинем понимают, что донос вовсе не являлся ложью. Рано или поздно они вновь его подставят, едва лишь появится повод. Или не они. Мало ли какой глазастый поставщик вроде Сантора заприметит Терезу и выстроит логическую цепочку. А то и какой-нибудь жених, чью въедливость и законопослушность не перебить даже чувству благодарности за приобретенную жену. Или глупая невеста, став чьей-нибудь женой, ляпнет что-то, и муж усмотрит в этом подозрительное. Офис диспетчера — проходной двор, кто только сюда не заходит, и далеко не всегда это те люди, которых он по собственной воле пустил бы к себе на порог.

Надо уходить. А как жаль! Большая зарплата, интересная работа, все время новые девушки… Но если выбирать между девушками и Терезой, то… Лишь одно заставляло его колебаться: не останется ли он и без девушек, и без Терезы?

Тереза «отмерзла» почти через месяц. И еще месяц не влезала ни в какие экстремальные авантюры. Сидела все больше дома, паяла какие-то штуки, готовила чай, смотрела телевизор, от скуки учила уму-разуму невест — тех, которые ее не сильно раздражали. Ильтен держал пальцы скрещенными. Всегда бы так! Однако понимал уже: всегда так не будет. И надо что-то решать.

Был вечер. По телевизору шла музыкальная передача. Тереза подшивала Ильтену новые брюки. Это означало хорошее расположение духа, и он решил испытать судьбу.

— Есть серьезный разговор, — сказал он и умолк.

Серьезные разговоры с Терезой бывали опасны, он уже не раз в этом убеждался.

— Продолжай, Рино, — разрешила она.

— Мы тут, как в аквариуме, — проговорил Ильтен. — Тут, на Т1, в этом офисе. Бролинь и Невин не успокоятся. А, того гляди, кто-нибудь другой подсуетится. В глушь нам надо, где нас никто не знает.

Тереза распахнула глаза.

— Ты о чем?

— Я хочу уехать, — выложил Ильтен. — Прочь из зохеновой столицы. А лучше — вообще с Т1.

— О? — Тереза воодушевилась. — Поедешь со мной на Землю? Ах да, у вас же не знают, что это и где. Тогда в Шайхаф? Или на Юверд?

Там-то я и убегу, подумала она. Ну, или не убегу. Возьму дурака с собой, не бросать же.

— С ума сошла? — Ильтен для убедительности покрутил пальцем у виска. — У нас эмиграция запрещена. Купил билет туда — покупай сразу и обратно.

— А тебе что, денег жалко? — ощетинилась Тереза. — Надо купить, так купи, но не используй. Вот дерево!

— Розыск объявят, — мрачно возразил Ильтен. — Поймают, и на каторгу.

— Трус! — фыркнула она.

И тут же устыдилась. Не такой уж он трус, коли продолжает ее прикрывать, несмотря на все неприятности. Но не показывать же ему!

— Это как же ты уедешь от своей любимой работы? — ехидно поддела его Тереза.

— Да гори она огнем, эта работа! — в сердцах отозвался он.

— Что, неужели уволишься? — недоверчиво протянула она.

— Тебе ведь не нравится моя работа, — напомнил он. — Почему ты так о ней беспокоишься?

— Не о ней, — хмыкнула она. — О тебе! Без девок ведь останешься.

— Только не говори, что тебе этого не хотелось бы. Тереза! Если я брошу зохенову работу и зохеновых девок, ты… выйдешь за меня замуж?

И он зажмурился. Чисто для того, чтобы не прилетела в глаз чашка с кипятком или какой-нибудь столовый прибор. Но — миновало. Тереза лишь дернула плечом.

— Опять ты за свое, маньяк озабоченный? — Голос звучал устало. — Когда уже увянешь, а?

От охранников безопасности Ильтена с некоторых пор трясло. А они, как назло, зачастили. Не по доносам коллег и наветам соседей, нет. Один охранник привел женщину, одетую по тиквийской моде — много украшений, красивое платье, колготки-сетки, — и знающую тиквийский язык и местные обычаи: при входе поклонилась и пожелала светлого солнца. Тереза заинтересовалась. Наблюдала, правда, издалека: измучившись борьбой между любопытством и паранойей, она повесила в прихожей камеру и вывела изображение себе в спальню. Ильтен не стал выписывать чек, подписал какую-то бумагу, протянутую безопасником, спросив лишь:

— Чья?

— Господина Менке, — был ответ, — с Т3.

Тереза вся извелась. Еле дождалась ухода безопасника, прежде чем прицепиться:

— Что это за странная невеста?

— Вовсе она не странная, — возразил Ильтен.

Безопасники приводили таких женщин регулярно. Просто Тереза на них не попадала. То без сознания лежит, то по турпоходам шляется. Оно, наверное, и к лучшему было.

— Женщина как женщина, — пояснил он, — только пожившая уже в Тикви. Бывшая госпожа Менке.

— Почему бывшая? — удивилась Тереза. — Он что, возвращает ее обратно? Типа некондиционный товар?

— Тереза, ну что ты такое говоришь? — урезонивающее произнес Ильтен. — Товар… Господин Менке позавчера умер. Эта женщина — вдова. Теперь я подберу ей нового мужа.

— Вот так просто? — изумилась Тереза, в изумлении сквозило возмущение. — Трех дней не прошло, и снова замуж? Тебе не кажется, что это жестоко — отдавать женщину другому сразу после смерти мужа?

Ильтен тяжко вздохнул.

— Тереза, перед цивилизацией Тикви стоит цель — не вымереть. Если мы будем списывать еще способных рожать женщин только потому, что они вдовы…

— Цель оправдывает средства? — саркастически уточнила Тереза.

— Вот именно.

— Циники и моральные уроды!

— Разумные и рациональные люди, — настойчиво поправил он. — Господину Менке жена больше не нужна, ты согласна? Тебя же не смущает, что женщин отбирают у еще живых мужей, стоит получить хроническую болезнь или инвалидность? Или просто обанкротиться?

Тереза в шоке аж отступила на шаг

— Как это не смущает? Это что же вы творите, тиквийцы драные? Муж станет инвалидом, а жене за ним даже поухаживать не позволят?

— Пусть дети ухаживают, коли есть, — отрезал Ильтен. — А если детей не нажили, то для демографии этот брак так и так бессмыслен. Возможно, следующий окажется продуктивнее… Что тебе еще не нравится? Что забирают жен у стариков, утративших потенцию? По-моему, это логично.

— Может, и логично, — сердито проворчала Тереза. — Но абсолютно безнравственно!

— Между прочим, господин Менке умер еще в фертильном возрасте, сердце подвело. Однако, случись иначе, через несколько лет ему так и так пришлось бы расстаться с женой.

— Моральные уроды! — повторила Тереза.

Буквально через день другие безопасники привезли как раз такую женщину. У господина Траумеля случился гипертонический криз, и медкомиссия Брачной Компании постановила, что этой женщине нужен более здоровый муж. Надо сказать, госпоже Траумель — бывшей госпоже Траумель, как подчеркивал Ильтен, — такой поворот событий не слишком нравился. Она плакала о своем бывшем муже. Но противиться судьбе не пыталась, чем разочаровала Терезу. Ильтен даже расщедрился и предложил ей выбор из трех кандидатур, показавших более чем девяностопроцентную совместимость, но она сказала, что ей все равно, и опять заплакала. За декаду опытный психолог Ильтен помог ей прийти в себя и встретить нового мужа без слез.

— Но хотя бы общаться с бывшим ей позволено? — осведомилась Тереза. — По телефону, например, позвонить.

— Повторно женщин принято выдавать замуж на другие планеты Союза, — максимально мягко ответил Ильтен. — Чтобы не возникало искушения все вернуть, нарушив закон. Так что по телефону — нет. По пси-связи можно, да.

— И то хорошо, — буркнула Тереза.

Не успели госпожи Траумель и Менке уехать с новыми мужьями, приобретя новые фамилии, как в сопровождении службы охраны безопасности прибыла девочка. Стиррен — так ее и назвал сопровождающий, по фамилии. Инес Стиррен, урожденная тиквийка. Сирота. Мать давно выдана за другого, пожилой отец умер. А девчонке стукнуло всего-то девять лет. Зареванная и всего боящаяся.

— Что, и эту замуж? — всплеснула руками Тереза.

— Разумеется, — ответил Ильтен, занося данные девочки в базу. — Будь ее папа жив, могла бы еще погулять в свое удовольствие. Но раз осиротела, пускай ее муж содержит.

— Она же дитя малое! Если ты посмеешь с ней обойтись, как с чертовыми невестами, я тебя просто убью, понял?

— Чего ты раскипятилась? — Ильтен на всякий случай прикрыл голову. — Думаешь, я совсем идиот, не вижу, что девка не созрела? Меня не за красивые глаза на эту должность определили. Ну… не только за глаза. Мозги тут тоже нужны, да как бы не больше!

— Какие твои мозги? Ты ведь отдашь ее мужику, сдвинутому от воздержания!

— Тереза, мужики тоже не все без мозгов. Найду как раз такого, кто готов заботиться о девочке и ждать. Таких немало, особенно среди молодых, кто может позволить себе ожидание.

Тереза шумно вздохнула.

— Почему ты все время подозреваешь тиквийцев в чем-то неприглядном? — расстроенно спросил Ильтен.

— Да потому что вы этого заслуживаете! — бросила она. — Всех пихаете замуж, не спрашивая согласия.

— И все они счастливы в браке! Только ты у нас… оригиналка. — Ильтен подобрал наиболее политкорректное слово.

Он, конечно, понимал, что озвучивает официальную точку зрения. Мол, женщинам подбирают мужей, подходящих им наилучшим образом. Но живем мы в реальности, а не в идеальном мире. Женихи порой приукрашивают свои анкетные данные — во всяком случае, те, которые возможно приукрасить, — и женщине предстоит жить не с абстрактным образом на экране компьютера, а с живым мужчиной со всеми его недостатками. Но это полбеды. На самом деле при отсутствии очевидного соответствия система отдает предпочтение пожеланиям жениха. Выбирает для женщины того, кто запрашивал именно такую жену, а не того, кого хотела бы она сама. Что не может не приводить к диссонансу.

— Сам ты… — окрысилась Тереза. — Дерево стоеросовое!

Восемь визитов безопасников за три дюжины дней. Ильтен спекся.

Руководство Брачной Компании располагалось в самом центре столицы, рядом с военным министерством и министерством машиностроения. А как же! Организация уж точно не менее важная для нормального функционирования государства, чем соседние. Офис диспетчера, напротив, находился слегка на отшибе. Но Ильтен не заказал машину — он хотел иметь время, чтобы по дороге еще раз обдумать все как следует. Это только кажется, что уволиться просто: заявление на стол, и до свидания. Хорошего работника не пожелают отпускать. Нужна была причина. Устал? Порекомендуют продолжительный отдых с поездкой на море. Старость? Нет, в его возрасте такое звучит странно. Психика подводит? Отправят к врачам, те подтвердят, что с психикой все в полном порядке. Надоело? Это оправдание для мальчишки, а не для авторитетного специалиста; зохен, ему даже не поверят.

В стеклянных дверях здания Компании он столкнулся с Бролинем. Вид у поставщика был довольно помятый. Не иначе, получил очередной нагоняй. Ильтен не стал ни заговаривать с ним, ни подчеркнуто игнорировать; они коротко раскланялись.

У кабинета заместителя шефа по кадрам Ильтен глянул на себя в висевшее рядом с дверью зеркало, кашлянул, попытался пригладить торчащие вверх волосы, вздохнул и вежливо постучался.

— Светлого солнца, господин Улиб.

Он достал из папки лист и протянул замшефа. Тот развернул, начал читать, и по мере прочтения его лицо принимало все более изумленное выражение.

— Что это? Заявление об увольнении? Я не понял, вы хотите уйти?

— Да, господин Улиб.

— Это первый случай за всю историю Компании! — вскричал замшефа. — В чем дело? Вам больше не нравится работа, о который втайне мечтают тысячи? Вы ведь выдержали огромный конкурс, чтобы на нее устроиться! В чем дело? Неужели где-то вам предложили больше денег? Не верю! Даже представить не могу…

Ильтен знал наперед, как отреагирует замшефа. Потому и тщательно продумывал обоснование.

— Понимаете, господин Улиб… — Он как бы замялся. — Похоже, я пресытился. Женщины не просто перестают меня привлекать. Боюсь, я постепенно становлюсь женоненавистником. Понимаете, это мешает мне объективно оценивать их и работать с ними.

Недоумение на лице замшефа сменилось сочувствием.

— Что ж, тогда вас можно понять. Пожалуй, ваша просьба оправдана. Но вам нет нужны увольняться из Компании, господин Ильтен. Вы честный и добросовестный сотрудник. — При этих словах Ильтен невольно опустил глаза. — И мы могли бы предложить вам другую должность на Т5. Есть вакансия приемщика заявлений на брак в городе Ноккэм. С вашим образованием и опытом у вас не будет никаких проблем на этой работе. Оклад, разумеется, поменьше, но вы сами понимаете… Ответственность приемщика заявлений не сравнится с ответственностью диспетчера.

— Да-да, господин Улиб, конечно. Искренне благодарен вам. Я родился на Т5, и мне будет приятно там работать.

— Видите, как удачно получилось. Осталось лишь переписать ваше заявление. Да, еще кое-что… Вам, возможно, захочется, взять себе что-нибудь на память о должности диспетчера. Об одном прошу, не крадите колец. Заплатите тысячу единиц в бухгалтерию, они все-таки золотые.

Ильтен покраснел: Тереза давно носила похищенное кольцо. А ведь недостача могла бы вскрыться при передаче дел преемнику. Замшефа подсказал прекрасный выход.

— Я не забуду доброго отношения Компании. — Ильтен скрыл румянец за поклоном. — И с радостью продолжу трудиться ей во благо на новой должности.

— Ты не шутишь, Рино? — переспросила Тереза. — Мы в самом деле уедем от проклятых невест? А кто же будет выдавать их замуж?

Ильтен пожал плечами.

— Какой-нибудь новый диспетчер.

— И тебе совсем не жаль?

— Тереза, я хочу, чтобы мы с тобой жили в безопасности. — Он поежился: слово «безопасность» напоминало о службе охраны безопасности, будь она неладна. — Чтобы жили спокойно и ничего не боялись. Мы с тобой. Тереза, я стараюсь, чтобы ты была счастлива. Ты тоже можешь сделать меня счастливым. Пожалуйста. — Последнее слово прозвучало как-то заискивающе.

Она уже раскрыла рот, чтобы произнести «отвянь». Но не стала. Жизнь после переезда с Т1 неминуемо изменится. Не станет больше непрерывного потока дурацких невест. Именно они отталкивали ее от Ильтена, во всех остальных отношениях он очень даже мил. Красив, аккуратен, обходителен, заботлив… И сделал для нее немало. Проблема лишь в том, что Тереза никогда не была коллективисткой и не любила делить с другими что-то, а тем более кого-то. Если уж быть женой, то единственной. Покойный Анджей тоже хотел быть единственным, вот они и нашли друг друга. Тереза внезапно подумала, что Анджей погиб вовремя: он слишком любил ее, чтобы безболезненно пережить ее исчезновение с Ирру. Он извелся бы и наверняка загубил себе жизнь. А она слишком любила его, чтобы при его жизни связать свою судьбу с другим.

Связать ли? Сомнения вновь одолели ее. Раздумывала, терзалась, говорила себе и ему решительное «нет», и вдруг — готова согласиться. А если он ее не так уж и любит? Может, просто беспокоится оттого, что других женщин не будет рядом. А ну как он подхватил что-нибудь заразное от этих невест разнесчастных? Вирусы, как ни странно, быстро распространяются по Вселенной, миры еще не успели торговлю наладить, а чужие болезни уже тут как тут. А вдруг Ильтен, став реальным супругом, начнет качать права: поклонись, да принеси, да спроси? Однажды он сказал, что прежде чем что-то спросить у мужа, надо спросить на это разрешения. Высшая ступень маразма.

С другой стороны, они уже и без того повязаны. Не считая его кольца, которое она носит, расчетной карточки, которой пользуется, его фамилии, которой представляется — это все внешнее. Преступлениями, на которые он пошел ради нее. И это никак со счетов не сбросить.

— Посмотрим. — Она поджала губы.

Ильтен мысленно заулыбался. Она все-таки не сказала «нет»!

Увлеченная мыслями о переезде, Тереза совсем забыла о своей пентаграмме. Черт побери! Два излучателя уже выставлены, третий смонтирован… Бросить все это? Какие-то минуты Тереза жалела, что покидает Т1. Ведь почти половина пентаграммы готова…

Шел дождь, что редкость для Т1, и на улицах было совсем пустынно. Зонты здесь не пользовались популярностью, а без зонтов тиквийцы, видимо, боялись размокнуть. Тереза хлопнула входной дверью интернет-кафе и стряхнула капли с волос.

— Принести обед, госпожа Ильтен? — Терм неизменно приветлив. — Будете смотреть интернет?

Она покачала головой.

— Господин Терм, мне надо поговорить с вами. Я уезжаю. Примерно через декаду.

— Поедете устанавливать третий излучатель? — предположил он. — Куда, если не секрет? Позволите сопроводить вас?

— Нет, господин Терм. Я уезжаю с этой планеты. Муж получил работу на Т5.

— О… но как же наш проект? — Терм был огорчен.

— Я хотела бы попросить вас, господин Терм, продолжить работу.

— Но я же не умею ни собирать эти излучатели, ни подключать. Я — теоретик.

— Научная общественность должна вас поддержать. Я оставлю вам выкладки, господин Терм. Рассчитанные координаты излучателей и приемника. И отдам вам третий излучатель. Вам придется устанавливать его без меня. Я верю, вы справитесь. Закончите пентаграмму, проведете свои измерения, совершите прорыв в науке.

Вот только передавать сигнал на Землю вы не станете. Вы слишком боитесь выйти за рамки закона.

— Я могу вам писать? — нерешительно спросил Терм. — Изредка, чтобы ваш муж не проявлял недовольства затратами на связь?

— Конечно, можете. И не так чтобы изредка.

Еще не хватало — на связи экономить! Раз Ильтен хочет стать ее настоящим мужем, пусть терпит.

Дверь издала мелодичный звон: в интернет-кафе появился новый клиент. Должно быть, дождь закончился. Мужчина сел за один из компьютеров и восхищенно посмотрел на Терезу, а потом уж на официанта — выжидательно.

— Прощайте, господин Терм, — промолвила она. — Светлого солнца.

Настало утро отъезда. Тереза, засучив рукава и подтянув брюки, укладывала последние вещи, снимала со стен фотографии. Ильтен связался с районным гаражом и вызвал грузовую машину.

По квартире уже ходил новый диспетчер господин Альву. Его коробки и сумки, только что привезенные, валялись везде вперемешку с вещами Ильтена. Господин Альву был молод — но не чрезмерно, довольно обаятелен — но не смазлив. Вихрастая шевелюра и слегка нахальные голубые глаза обманчиво понижали его видимый возраст. Идеальный диспетчер, короче. Он, не скрывая, радовался, что — один из многих желающих — с успехом выдержал конкурс и получил теплое место диспетчера, место человека, в руках которого судьбы сотен мужчин и, главное, женщин.

Первую женщину он увидел в комнате. Она стояла на стремянке и отдирала от стены большую фотографию. Видно, дикая, необъезженная — в мужской рубахе, в штанах. Однако очень красивая: и фигурка, и волосы, и профиль… У Альву потекли слюни. Вот с кого он начнет. Ближе к вечеру, когда уедет господин Ильтен. Если все инопланетянки таковы, то о лучшей работе невозможно даже мечтать. Интересно, почему подал в отставку этот ненормальный Ильтен? Уж он-то, Альву, не будет столь глуп.

— Эй! — позвал он инопланетянку. — Ты откуда?

Она окинула его свысока презрительным взглядом, скривила губы. Красавица, еще раз восхитился Альву, вот только манеры подкорректировать…

— Эй, ты!

— Бабке своей тыкай, — буркнула она и отвернулась.

Альву ахнул: на пальце у нее блестело кольцо. Вот так раз! Он собрался с духом и спросил:

— Простите меня за невнимательность, сразу не разглядел… Вы — госпожа Ильтен?

Женщина наконец отцепила от стенки фотографию, скатала ее в рулон и снизошла:

— Да.

Ни поклона, ни улыбки. Она прошла мимо него в коридор, словно он был невидим. Что за диспетчер этот Ильтен, подумал Альву, чужих жен наставлял, а свою не мог научить вежливости.

— Машина приехала, — сообщил Ильтен, выглянув из комнаты. — Тереза, покажешь грузчикам, какие из вещей наши?

Ему следовало бы сказать «мои». Только мужчина может быть собственником имущества, даже если это платья, которые носит его жена. И не облекать свою просьбу в вопросительную форму. Альву хмыкнул. Уж он-то сумеет любой женщине указать ее место.

— До свидания, господин Альву, — промолвил Ильтен, внимательно глядя на нового диспетчера. Молодой и неопытный, наломает дров… Впрочем, пусть об этом у руководства голова болит. — Успеха вам в вашем нелегком деле.

— Разве оно такое нелегкое? — спросил Альву с легкомысленной усмешкой.

Эх, паренек… Дай тебе судьба не вляпаться.

— Убедитесь сами.

— До свидания, господин Ильтен, — поклонился Альву.

С балкона он видел, как Ильтен рассчитался с грузчиками и влез в кабину слева, его странная жена села за руль. Машина заворчала и тронулась, оставляя за собой облако пыли.

Больше книг на сайте — Knigoed.net