Некондиционный (СИ)

23.

Несколько кошмарных часов я провёл, лежа без движения и слушая, как «похоронная команда» новокопов прочёсывает руины. Они собирали тела и бросали в огромный оранжевый мусоровоз. Не знаю, что подействовало – ледяная вода или молитвы, но меня не обнаружили. Кровотечение также остановилось - в который раз меня выручали полицейский имплантаты. Сколько раз они уже спасали мне жизнь? Со скуки я пытался сосчитать, припоминая все случаи, когда в меня стреляли, сбивали машиной, сбрасывали с высоты, но очень быстро сбился. Цифра получалась внушительная. Работа в полиции никогда не была лёгкой.

Рутланд.

Сукин же ты сын.

У тебя всё-таки был план – в этом я оказался совершенно прав, но никак не мог подумать, что план до гениального прост – взять и слить всю Организацию в одном безнадёжном бою. Разыграть кровавый спектакль, который потом можно будет показать общественности, как долгожданную победу над террористом. Противники Нейрокорп в ужасе, простые люди, наконец-то, могут вздохнуть свободно. Ещё бы – больше никто не заложит бомбу в урне рядом с их супермаркетом.

Боже, какой же я дурак!.. Надо было насторожиться ещё тогда, когда Рутланд приказал громить здание «Диджитал Динамикс».

Тело вконец окоченело, я забросил любые попытки пошевелиться, дабы не привлекать внимание новокопов. Если они пометили мою груду обломков, как обследованную и не представляющую угрозы, – тем лучше, я не видел ни единой причины менять их мнение. Зато я чувствовал, как машины ходят туда-сюда. Ощущал любые вибрации, даже самые незначительные, каждый раз замирая от ужаса и задерживая дыхание, когда какая-нибудь из этих адских игрушек приближалась.

Наконец, трупы были погружены. Мусоровоз тронулся с места, подбитый танк затянули в трейлер и увезли, новокопы, выстроившись в колонну, покинули поле боя и, судя по недалёкому свисту вертолётных винтов, улетели прочь.

Самое время для небольшой разминки. Я начал поочерёдно напрягать мышцы, пытаясь хотя бы таким нехитрым способом разогнать кровь.

Левое бедро.

Правое бедро.

Правая рука.

Правый кулак.

Половина левой руки.

Снова и снова я повторял эти нехитрые действия. Тело плохо слушалось, а первые несколько раз вообще не реагировало, заставив меня изрядно понервничать, но со временем я начал чувствовать мышцы и даже немного согрелся. Конечности скрутило судорогой от того, что кровь вновь по ним побежала, но и с этим я справился. Стиснув зубы повторял снова и снова.

Левое бедро.

Правое бедро.

Правая рука.

Правый кулак.

Половина левой руки.

Я думал над тем, что произошло, и пытался строить планы. Нейрокорп отлично поработали, тут уж сказать нечего. Подставная организация, в которой одни противники Компании будут грызть других – это в духе Совета Директоров. Просто и изящно. Одно из тех самых шедевральных решений, что вывели Нейрокорп в лидеры. Прекрасная программа реабилитации асоциальных элементов.

Отлично, разминка завершена. Я мог шевелить конечностями, не опасаясь судорог, и это было просто прекрасно. Надеюсь, упражнялся я не напрасно и смогу приподнять плиту, которой меня придавило.

Такие вещи было бы лучше делать при помощи двух рук, но выбора у меня не было. Я пытался хоть как-то высвободить левый локоть, но получалось плохо – в отличие от плиты, лежавшей сверху, что хоть как-то поддавалась, кусок бетона, раздавивший мою конечность, был недвижим как скала.

Я видел только один вариант. Омерзительный, бесчеловечный, но всё же дарующий освобождение.

Кажется, крысы отгрызают себе лапу, когда попадают в ловушку?.. Значит, я окончательно стал крысой. Слишком уж долго бегал под землёй.

Какое-то время ушло на то, чтобы вытащить правую руку из кирпичного плена. Я ухватился за левое предплечье и прикусил губу, готовясь к неизбежному. По лбу снова заструился пот, я знал, что мне предстоит, но никак не мог решиться.

Да, я мог отключать болевые ощущения либо выборочно, в конечностях, либо полностью во всём теле, но сейчас мне предстояло разорвать нерв – и над ним хитрая полицейская электроника была не властна.

«Ничего, старина, - пытался я себя успокоить, - скоро всё кончится. Немножко больно, но это же не в первый раз. Не будь девчонкой!»

Хорошо… Не буду. На счет три. Согласен? Вполне. Раз… Два… Нет, чёрт!

Я отпустил руку.

«Давай, слабак!» - прикрикнул мой внутренний Эйдер.

Повторяем! На три!

Я снова положил ладонь на обрубок левой руки, закрыл глаза, отвернулся и приготовился считать. На этот раз чётко и уверенно. Боли не будет. Боли не будет. Боли не будет.

Раз. Два. ТРИ!!!

Я дёрнул изо всех сил - и тут же пришла боль. Нет, БОЛЬ. Словно ядерная бомба взорвалась у меня в районе локтя. Сознание затопил огромный белый шар страдания – абсолютного, всепоглощающего, невозможного.

Меня согнуло в дугу, изо рта рвался наружу крик, но я сдержал его с помощью колоссального усилия воли и обломка кирпича, в который вцепился зубами.

Протезы были очень хорошими – в своё время я потратил на них кучу денег, но они не были предназначены для разгрызания камней и потому крошились и ломались, но мне было всё равно – эта боль не шла ни в какое сравнение с той, что жгла руку.

Наконец, я пришёл в себя. Неприятные ощущения притупились, и можно было выбираться из этой могилы. После недолгих усилий плита, накрывшая меня, поддалась, и я вылез наружу, обдирая колени, локти и пальцы на уцелевшей руке. Панели обрушились, но между ними было достаточно пустот. Я находился в чём-то вроде карточного домика – только наполненного изогнутой арматурой, бетоном и битым облицовочным кирпичом. Пулемёт я взял с собой: он должен был стать моим билетом на свободу.

На улице было совершенно темно - какой-никакой свет пробивался только с верхних уровней, но его было недостаточно для того, чтобы осветить поле прошедшей битвы.

Люк. Мне нужен был люк. От любой разновидности канализации: сточной, ливневой, трубопроводной, телекоммуникационной – плевать. Лишь бы убраться подальше от поверхности, снова ощутить знакомую тесноту стен, согреться в клубах горячего пара и уползти подальше.

Я вылез из обломков, постоянно озираясь, боясь услышать знакомое жужжание сервомоторов и увидеть смайлик на стальном лице. Только не сейчас. Не после того, что я пережил.

Люк нашёлся совсем рядом. Я играючи отбросил его в сторону и спустился вниз, волоча за собой пулемёт, который постоянно обо что-то цеплялся и бился.

В тот момент я не чувствовал ничего, кроме огромного облегчения и восторга, от которого хотелось визжать. Я был жив! Боже мой, несмотря на всё, что произошло, Я. БЫЛ. ЖИВ. Крыса возвращалась домой.

Уже в тоннеле я снял и выбросил покорёженную каску. Броню после недолгих колебаний было решено оставить. Там, куда я направлялся, защиты много не было. Я уверенно, но в то же время осторожно направился вперёд по туннелю. Жив! Я жив!

Непередаваемое чувство, не омрачённое даже тем, что я лишился руки.

Дорогу я хорошо запомнил ещё тогда, когда Азимов тащил меня на смерть. Теперь всё нужно было повторить в обратном порядке. Конечно, на том рынке я рисковал нарваться на врачей, запуганных андроидом, и их новых охранников, но искать ещё один подобный подземный базар – простите, нет. Поиски могли затянуться навечно.

Спустя некоторое время я выбрался из туннеля и потопал к рынку, по пути подобрав какую-то вонючую тряпку и завернув в неё пулемёт, дабы не привлекать лишнего внимания. Однако всем было плевать на меня – тут и без того было полно грязных бродяг, и я спокойно шёл сквозь толпу. То, что на мне был надет бронежилет, ничего не меняло: все взгляды проходивших мимо людей были безразличными и не задерживались дольше, чем на полсекунды.

Магазин с корявой неоновой вывеской «Оружие» располагался в здании бывшего продуктового супермаркета. Возле него, освещаемые мигающим фиолетовым светом, дежурили трое шкафоподобных ребят. У двух из них искусственные руки были мало того, что не скрыты под кожей, но ещё и покрыты хромом – мода такая сейчас что ли?

- Куда? – преградил мне путь один из громил, остальные двое обошли меня по бокам. На их фоне я смотрелся совсем невыгодно, но, тем не менее, пошёл напролом. Время сейчас было самым бесценным ресурсом, и я не собирался тратить его на каких-то дуболомов.

- У меня шикарное предложение для твоего босса. И я не сдаю товар шестёркам. Пропусти.

- Какое у тебя, - громила презрительно выделил последнее слово, - может быть предложение? Давай ствол и вали отсюда. А не то… - он потянул руку к моему свёртку, но тут же взвыл от боли.

Я не хотел его убивать, но руку всё-таки сломал. Остальных вывел из строя в течение одной секунды, громилы даже подумать ничего не успели, как уже валялись на земле, скуля и угрожая. Я подобрал свёрток с пулемётом, взял его под мышку и вошёл в здание.

Внутри было темно, освещение почти не работало, но когда глаза привыкли, стало прекрасно видно, что тут повсюду стоят стеллажи, на которых вместо еды навалено различное оружие. Одного такого арсенала хватило бы для того, чтоб организовать переворот в какой-нибудь африканской стране.

Неведомый хозяин разместил пистолеты в отделе бытовой химии, автоматы – в кондитерском, а гранаты и прочие взрывные штучки валялись в ящиках под табличкой «свежие фрукты».

В магазине тоже стояли несколько охранников, державших наперевес старые автоматы.

- Ты кто, мать твою, такой? – спросил один из них, выступая вперёд.

Я слово в слово повторил то, что говорил ребятам на улице, и добавил:

- Я не хочу причинять никому вреда.

Громила ухмыльнулся, его дружки тоже.

- А ты можешь?

- Чёрт! – не выдержал я. - Я сюда не членами меряться пришёл! Времени нет, и если ты не позовёшь босса, то я просто пойду в другой магазин, и там мой ствол с руками оторвут.

Не знаю, что именно подействовало на этих имбецилов – может, моя уверенность в себе, а может, вид свёртка, но к боссу они меня всё-таки проводили.

Магазином рулил огромный мужик, покрытый татуировками. У него не было левого глаза, который заменял здоровенный имплантат. На левом плече я рассмотрел интересную татуировку – скалящегося тигра и кинжал. Тату была красивая, разноцветная, детальная. Такие любили делать наёмники, побывавшие на заработках в Африке.

- Что у тебя? – пробасил он, глядя на меня сверху вниз.

Я приоткрыл тряпку.

Единственный глаз хозяина полез на лоб.

- Выйдите. Все, – сказал он своим громилам, и те быстро покинули тесный и тёмный кабинет, заставленный старой мебелью и патронными ящиками. - Откуда у тебя это?

- А тебе не всё равно? Берёшь или нет?

- Я не хочу, чтобы меня отправили лет на пятьдесят в виртуалку.

- И как тебе поможет знание того, откуда я взял этот ствол? – фыркнул я. - Это же не архаика, а новодел, за него гарантированная тюрьма. И плевать, где ствол был засвечен.

- Ты коп? – громила угрожающе навис надо мной.

- Господи, да какая тебе нахрен разница? – я закатил глаза. Этот шкаф меня нисколько не пугал. - Я же не заставляю тебя пересказать всю родословную, мне просто нужно продать этот грёбаный пулемёт. Время дорого, приятель. Бери или я пойду.

- Не так быстро, – набычился хозяин и, задумавшись на пару мгновений, спросил: - Сколько?

- Миллион.

- Что-о? – притворно удивился татуированный амбал. - Слишком много.

- А ты иди, поброди по рынку, поищи дешевле, – я заранее настроился на торг, поэтому специально завысил цену. Миллион – это было слишком много, даже в обесценившихся старых деньгах.

- Триста.

- Семьсот.

- Я сказал «триста», и я не торгуюсь, – наёмник сделал вид, что непреклонен, но я не собирался ему верить.

- Не трать моё время. Мы же оба знаем, что ты его продашь минимум за два миллиона. Так что нечего ломать комедию. Семьсот.

- Пятьсот, – назвал хозяин новую цифру.

- Шестьсот и какой-нибудь пистолет. Но учти, ты - долбаный грабитель. И да, давай обойдёмся без глупостей. Половина мне нужна прямо сейчас наличными, а половину перебрось на счёт. И не шали. Пулемёт останется у меня в руках до тех пор, пока я не получу все деньги и не выйду отсюда живым.

- Расслабься. Я веду бизнес честно, – ухмыльнулся хозяин, но доверия к нему это не прибавило.

- Вот и хорошо. Не порть собственную репутацию.

Через час я уже вышел из магазина с небольшим кейсом, заполненным потрёпанными купюрами, и старым «Кольтом», раскрашенным в цвет песка, – наверное, раритет времён какой-нибудь «Бури в пустыне».

С хозяином оружейного супермаркета мы распрощались едва ли не лучшими друзьями. Я был уверен в том, что он слышал про случившийся неподалёку бой и понял, что с парнем, прошедшим через такой ад, лучше быть честным.

Я собирался выполнить все пункты моего нехитрого плана, не выходя с рынка, и мне это удалось. Пару раз, правда, я замечал парней, хищно глядевших на мой чемоданчик, но они не лезли на рожон, предпочитая крутиться вокруг и присматриваться.

К вечеру я был абсолютно другим человеком. Правда, дьявольски уставшим.

Новая одежда прекрасно сидела. Я избавился от бронежилета и тряпок, купленных мне Азимовым и безнадёжно испорченных во время боя, поменяв их на добротное чёрное пальто, брюки и свитер. Наконец-то я не мёрз.

Новые документы были выполнены по самому высокому классу – не подкопаться. Что ни говори, а прорабатывать личности эти ребята умели. Теперь меня звали Геспер Редман. Дурацкое имя, но ничего, сойдёт. В конце концов, моё старое было ничуть не лучше.

Новая левая рука побаливала, отходя от наркоза. Я разрабатывал кисть, ещё не откалиброванную как следует. Мне подлатали и старые нервные узлы, повреждённые новокопами, причём операцию проводили те же врачи, что и вчера. Деньги способны наладить любые отношения, даже безнадёжно испорченные. Тело вновь ощущалось как надо, я шёл по полутёмному рынку, заполненному народом, и душа моя пела.

Однако расслабляться не стоило.

Из города нужно было бежать, притом как можно скорее. Рано или поздно (учитывая моё феноменальное везение, скорей, рано) слухи о том, что кто-то выжил в Той-Самой-Бойне, дойдут до полиции, и меня из-под земли достанут. В самом буквальном смысле. Не то чтобы я так уж уверовал в собственную важность – просто чересчур уж много знал и видел для того, чтоб оставлять меня в живых. Лично я на месте неведомых кураторов Рутланда приложил бы все усилия для того, чтобы меня найти и стереть в порошок, а значит, нужно бежать. Чем дальше – тем лучше.

Для начала – куда-нибудь в Европу, а там – как пойдёт. Я вспомнил хозяина магазина. Да, беглецу вроде меня прекрасно подошла бы Африка. Какой-нибудь глухой край, где до самого зачуханного офиса Нейрокорп надо ехать неделю по раскалённой саванне. Да, там то и дело вспыхивали войны и эпидемии всякой гадости, но даже это сейчас казалось мне меньшим из зол в сравнении с попаданием в лапы Нейрокорп.

Я выбрался на поверхность через канализационный люк, даже почти не испачкавшись.

Постоял в небольшой толпе людей на светофоре. Бросил пару баксов в чехол музыканту, меланхолично игравшему «Strangers in the night» на старом ободранном саксофоне. Добрался до ближайшей станции монорельса. Пополнил счёт проездного билета.

Все эти действия, до невозможности простые и повседневные, теперь были в новинку – настолько я отвык от нормальной жизни. С неба падал снег вперемешку с дождём, изредка задувал холодный порывистый ветер. Крыши домов терялись в низких серых облаках. Я смотрел вверх: на здания, эстакады, подсвеченные неоном мосты, коммуникации и транспортные развязки, таявшие в серой мгле, и на моё лицо, закутанное шарфом, падали снежинки, приятно охлаждавшие кожу.

Нейро-Сити жил своей жизнью, такой же, как и всегда: серый, холодный, суетливый, монструозно-величественный, как какое-нибудь киношное чудовище. Толпы людей, вечно куда-то спешащих, движущихся в одном и том же ритме даже ночью. Отсветы от неоновых и голографических реклам в лужах. Вязкая серо-коричневая каша под ногами. Пар от изношенных труб и запахи китайской еды. Падающие за шиворот холодные капли. Всё это было хорошо знакомо, но сейчас я чувствовал себя туристом и пытался снова подстроиться под Нейро-Сити, поймать его ритм.

Привычная давка в вагоне монорельса. Какая-то истеричная женщина, одетая и накрашенная слишком ярко даже для клоуна, отдавила мне обе ноги и назвала хамом. Всё как всегда. Это нормально. Я смотрел в её пустые глаза и не видел ничего, кроме суеты, усталости, ненависти к этому городу и вплотную подобравшегося сумасшествия.

Первое время я косился на миниатюрные полицейские камеры, висевшие буквально на каждом углу, но потом просто наплевал на всё и шёл, ни о чём не задумываясь и создавая максимальную видимость того, что тороплюсь куда-то по Очень Важному Делу.

В Нейро-Сити было множество аэропортов.

Они располагались на окраинах и имели свои отдельные транспортные связи с центром. Например, было выстроено несколько линий монорельса-экспресса и дорог-эстакад. Всё для того, чтобы толстосумы, не дай бог, не оскорбились видом замусоренных трущоб и не вляпались в переделку по пути на отдых.

Я сошёл с обычной пассажирской станции и, пешком пройдя по стеклянной трубе-переходу, висевшей в доброй паре сотен метров над землёй, добрался до остановки монорельса-экспресса.

Там было очень людно. На идеально чистой платформе толпился народ с огромными чемоданами на колёсиках и нетерпением на лицах. Много маленьких детей, несмотря на возраст, уже обзаведшихся дорогими моделями бустеров. Они стояли неестественно смирно, почти не шевелились и смотрели в пространство пустым взглядом – наверняка во что-то играли. Высокий выпуклый стеклянный потолок был усыпан мокрым снегом, что копился на нём и медленно сползал вниз большими плотными комьями.

Я оглядывался вокруг и не верил своим глазам. Какой-то совершенно другой мир – кристально чистый, успешный, изящный, солидный. Я настолько притерпелся жить в дерьме, что успел к нему привыкнуть и стал воспринимать как норму.

Состав плавно подкатил к платформе – новенький, без граффити, битых стёкол и изрезанных сидений. Люди не бросались в вагон, ругаясь и толкая в спины впереди идущих, наоборот, проходили спокойно и без суеты, рассаживались по местам, которых – вот чудо – хватило на всех. Не стояли над душой инвалиды, старики и беременные женщины. Не бродили по вагонам попрошайки с одинаковыми во все времена легендами.

Поезд тронулся и покатил по эстакаде, похожей на мост из какой-нибудь волшебной сказки. Длинный-предлинный, вздымавшийся над городом изящной дугой.

Я смотрел в окно на то, что происходит внизу. Там, в глубине, кипела жизнь. По переплетениям дорог мчались машины, сновали люди, занятые своими самыми важными в мире проблемами. Работали, играли, спали, сидели в Сети, ели, пили, совокуплялись, продавали и покупали… Такие уверенные в собственном величии и такие микроскопические, если смотреть отсюда.

«Я пребываю в постоянной депрессии из-за того, что вижу этот мир таким, каков он есть на самом деле» - вспомнил я слова Азимова, уже, наверное, отправленного в переплавку. Скоро его уникальные мозги разберут на запчасти, тело превратят в пару сотен баллончиков для освежителя воздуха, а наш холодный камень под названием Земля всё также будет лететь с огромной скоростью, прокладывая себе дорогу в бесконечной равнодушной вселенной. Его жизнь и смерть, если к роботам применимы эти термины, ничего кардинально не изменили. Программа-блокировщик, из-за которой он постоянно пребывал в апатии, на все сто процентов права. В масштабах Вселенной всё ничтожно.

Состав прибыл в аэропорт на удивление быстро - я, занятый своими мрачными мыслями, даже не успел заскучать.

Мне раньше не приходилось бывать в аэропортах – на зарплату копа особенно не полетаешь, и огромное светлое здание из стекла и бетона меня приятно удивило.

Покинув состав вместе с остальными пассажирами, я подошёл к кассам-терминалам и взял билет на ближайший междугородний рейс. Новые идентификаторы сработали как надо, я услышал короткий одобрительный «пик», увидел всплывшее перед глазами сообщение о снятии денег со счёта и получил свой билет – небольшой глянцевый буклет, девяносто процентов площади которого занимала реклама авиакомпании и её партнеров.

Регистрация на рейс прошла как надо. У меня не было с собой никакого багажа, и это избавило от процедуры взвешивания и досмотра вещей. На меня не обратили никакого внимания сверх положенной меры. В аэропорту дежурили не новокопы, а люди – какая-то частная охранная контора. Тамошние бравые ребята меня только смешили – ходили в мрачной чёрной форме, беретах и разгрузочных жилетах. Последние меня особенно повеселили – неужели у их резиновых дубинок могли закончиться патроны? Показуха, да и только. Даже «Кольт» мой не нашли, клоуны. Хотя, думаю, в этом была, скорей, заслуга хирургов, что оперировали меня несколькими часами ранее.

Объявили посадку. Я поднялся с жёсткого металлического сиденья и прошёл в самолет по длинному телескопическому трапу, в конце которого встречал вежливый андроид-бортпроводник, учтиво приветствующий пассажиров и объясняющий, как пройти на место.

Самолёт был небольшим и, судя по всему, далеко не новым. В принципе, я не ждал ничего другого от обычного междугороднего рейса. Половина мест пустовала.

Казалось бы – самое время облегчённо вздохнуть, но нет. С каждым шагом по мягкой ковровой дорожке моё напряжение только нарастало. Я уселся в кресло рядом с проходом и, опустив взгляд в пол, вцепился в подлокотники и с нетерпением ждал последние минуты перед взлётом. Несмотря на огромный соблазн расслабиться, я понимал: по-настоящему в безопасности я окажусь, только когда самолёт наберёт высоту.

Мы выехали на взлётную полосу, двигатели загудели и тут же выключились.

- Уважаемые пассажиры! – голос пилота заставил меня вздрогнуть. - Наш взлёт задерживается на некоторое время из-за осложнения погодных условий. Сохраняйте спокойствие и не вставайте со своих мест.

Отлично! Просто замечательно.

Я негромко выругался. Как всегда, всё сорвалось в последний момент. Погода? Да бросьте, я не верю. И бравые ребята в чёрной форме, что шли к моему месту, неумело делая вид, будто их интересую вовсе не я, это только подтверждали.

Я крепко сжал зубы и зажмурился, стараясь успокоиться.

- Простите, сэр, - сказал один из охранников, встав рядом с моим креслом. - Разрешите посмотреть ваш…

Он был готов к нападению. Держал ладонь на своей замечательной дубинке, внутренне собрался, но, тем не менее, я не дал ему договорить. Если меня заметили, значит, счёт времени уже пошёл на секунды, и промедление не было подобно смерти: оно и было ею.

Стерильная сказка кончилась. Начиналась грязная реальность.

Мир вокруг замедлился, и охране аэропорта это не сулило ничего хорошего. Я просто прошёл сквозь них, превратив чистый и уютный салон самолёта в декорации к фильму ужасов. Со всех сторон раздавались крики, кого-то тошнило, а я уже летел в сторону кабины пилота.

Дверь туда я просто выломал – это было на удивление легко.

Пилоты сидели в креслах, уже готовые к полёту – громоздкие чёрные шлемы с кучей шлейфов на головах, к конечностям напрямую подсоединены приборы управления самолетом.

- Взлёт! – прорычал я, срывая с себя окровавленное пальто и доставая «Кольт» песочного цвета из тайника в имплантате левой руки.

- Не стреляйте! – взмолился второй пилот. Его голос из-за шлема звучал гулко, как будто он кричал в жестяное ведро. - Прошу!

- ВЗЛЕТАЙ!!! - я представлял собой оружие намного более страшное, чем древний пистолет, но пилотам нужен был чёткий и хорошо знакомый образ для того, чтобы испугаться. - А то мозги вышибу!

Впрочем, пилоты ничего сделать не могли. Я посмотрел на взлётную полосу и увидел, что она перегорожена двумя огромными оранжевыми грузовиками-бензовозами.

- Я не… - заговорил командир судна, но я его перебил.

- Сам вижу. Связь! – ткнул под ребра стволом пистолета. - Связь с диспетчером, живо! И ещё, у вас есть доступ в Сеть?

Массивная чёрная голова со шлейфами торопливо кивнула:

- Да, конечно.

- Тогда мне нужна ещё и прямая трансляция.

«Отлично, офицер. Теперь вы докатились до захвата заложников».

Однако для самоедства не было времени, нужно было действовать. Нейрокорп вполне могла уничтожить самолёт вместе с пассажирами только для того, чтобы разделаться со мной. Это не паранойя, а вполне реалистичная оценка возможностей Компании.

- Говорите, – пробубнил капитан. - Камера вон там, вверху.

- Самолёт захвачен! – проговорил я, выразительно жестикулируя пистолетом. - У меня заложники! Я требую немедленно разрешить мне взлёт! Если вы через пять минут не уберёте со взлётной полосы те два долбаных заправщика, я начну убивать заложников. Если кто-то попробует пойти на штурм, я взорву самолёт! – блефовать так блефовать. - Напоминаю, пять минут. Время пошло. Если бензовозы к тому времени не очистят полосу, то гибель заложников будет не на моей совести. Отключайте камеру! - кивнул я пилотам. - Можете поставить музыку.

В первые же секунды трансляции к нам присоединилось несколько десятков человек. Ещё бы – канал с красноречивым названием «ШОК!!! Захват самолета в Нейро-Сити ПРЯМО СЕЙЧАС!!! Террорист в прямом эфире!!!» привлекал внимание даже самой искушённой публики. Это вам не очередная шлюха, трясущая грудью перед камерой и собирающая похотливые восхваления от истекающих слюной мужчин. Это настоящее кровавое реалити-шоу. Подобные зрелища в Нейро-Сити обожали.

- У вас есть гарнитура?

Пилот кивнул.

- Давайте сюда.

Мне передали неестественно огромные наушники с микрофоном. Судя по весу и массивности, их конструкция не менялась со времён двадцатого века. Я вышел в салон и показал пассажирам пистолет:

- Все в нос самолёта! Живо! - поскольку летающая машина была небольшой, салон отлично просматривался и я был уверен, что никто не спрятался под сиденьем. - Поздравляю, сегодня вы все летите в бизнес-классе.

Ожила гарнитура:

- Добрый день. Могу я узнать, с кем говорю? – уверенный мужской голос звучал так, словно хотел подружиться.

- Нет, – грубо отрезал я. Верить переговорщикам, психологам и прочим мозгоправам ни в коем случае нельзя.

- Ничего страшного, – быстро согласился собеседник, а я путём нехитрых манипуляций вывел наш с ним разговор на онлайн-трансляцию, уже чувствуя, как сотни (если уже не тысячи) человек замирают, вслушиваясь в каждое слово и ожидая чего-нибудь необыкновенного.

- Ага. Вот и я о том же. Бензовозы уже отъезжают, да?

- Простите, мы как раз связались с вами для того, - затараторил переговорщик, - чтобы сказать, что нам нужно ещё немного времени. Просто ребята из аэродромной обслуги от усердия пробили грузовикам колёса, ну вы понимаете, чтобы они крепче стояли на асфальте…

Я пытался вставить слово, но этот чёртов придурок не прерывался. Поняв, что со мной играют, я закричал:

- Заткнись! Заткнись нахрен! – и когда, наконец, услышал тишину, добавил: - Не думай, что я поверю твоему вранью. Не пытайся заболтать меня, урод, иначе за это кто-то тут поплатится. Клянусь, я на взводе, не заставляй меня стрелять! У вас осталось, - я вызвал виджет-часы, - три с половиной минуты. Если бензовозы не уберут, кто-то за это ответит.

Переговорщик отключился, а я посмотрел на пассажиров, сжавшихся на своих сиденьях. Человек тридцать, вряд ли больше. Пара-тройка семей с детьми, мужчины, женщины. Явно не верхушка Нейро-Сити. Обыкновенный средний класс. Сидят, трясутся от страха, но не смотрят в глаза и закрывают рты скулящим детям. Эти люди прекрасно знают, как вести себя во время подобных ситуаций – Нейрокорп хорошо постаралась раздуть террористическую угрозу, создала настоящую массовую истерию, и листовки в духе «Что делать во время нападения Страшных Ужасных Террористов» висели на всех углах.

Чёрт. Не так всё должно было быть. Я скривился и покачал головой. Ну, извините, ребята. Придётся вам немного понервничать. Это не страшно – полицейские психологи живо заглушат все плохие воспоминания, а СМИ превратят вас в героев. Кто-нибудь даже сможет написать мемуары или сняться в документальном фильме.

Я уселся в пассажирское кресло и осмотрел терминал. Ничего особенного – небольшой экран, проектор голограмм, подключение к сети. Я ненадолго «ушёл в себя», отыскивая самые «вкусные» записи с глаз и скидывая их на пару независимых друг от друга сетевых файлопомоек. Доступ заблокировал при помощи пароля, но простенького – на его расшифровку у взломщика уйдет пара минут простого подбора.

- Бензовозы убраны, – доложил переговорщик. - Простите, не могу ли я попросить вас…

- Погоди, – перебил я его и отключил трансляцию. - Мне есть, что сказать. Лови ссылку на файлы, – я продиктовал адрес сайта и десяток цифр. - Пароль взломаете сами, пусть вам тоже будет интересно… И прощай. Думаю, после того, как твои боссы увидят, что именно лежит на том сайте, я буду говорить с кем-нибудь другим.

Я поднялся с широкого и уютного кресла и встал в проходе, слушая, как самолёт разогревает двигатели.

- Пока не взлетать! – передал я пилотам. - Спокойно, - это уже пассажирам. - Я не буду убивать никого из вас. Это всё просто недоразумение.

Не знаю, зачем я это говорил. Перед кем, спрашивается, оправдывался? Окажись сам в такой ситуации, вряд ли бы я улыбнулся и сказал: «А, ну окей, чувак, тогда буду спокоен. Ну и напугал же ты меня!»

Прошло несколько минут.

- Мистер Морт, я полагаю? – вот оно. Настоящее шоу только начинается. Голос нового переговорщика совершенно спокоен.

- Да, это я, – скрываться не было нужды, тем более, что меня, скорее всего, раскрыли ещё в аэропорту. Не помогли ни новые документы, ни шарф. Даже обидно, столько денег впустую.

- Не будем отнимать время друг у друга. Чего вы хотите?

Ах, как много людей отдали бы всё на свете ради того, чтобы шишка из «Нейрокорп» задала им этот вопрос.

- Я хочу уйти.

- Боюсь, это невозможно, – голос непреклонен, торговаться бессмысленно: это было ясно сразу. Ну что ж, он хотя бы был честен. Впрочем, для меня это было лишь знаком того, что меня постараются обмануть в чём-то крупном.

- Уж позвольте мне постараться, – я вложил в эту фразу весь свой сарказм. - В любой момент я могу включить трансляцию на весь мир, так что давайте не будем делать глупостей. Я готов отпустить почти всех своих заложников.

- При условии?.. - видеть всюду подвох – это отличная черта характера, которая всегда вызывала у меня уважение.

- Именно. При условии, что взамен мне доставят Рутланда.

Собеседник на пару мгновений замолк, раздумывая, где я попытаюсь его обмануть.

- Надеюсь, вы понимаете, что он для нас не будет представлять ценности, как заложник? Он отставник, отработанный материал. И вы точно также не будете представлять ценности, если ваши… материалы появятся в Сети.

- Прекрасно понимаю. Я сам хочу жить и, в свою очередь, не стану дергаться. Вы деловой человек, я тоже. Так что просто доставьте мне Рутланда, а я отпущу большинство заложников.

- Не боитесь, что вместе с ним придёт полиция?

- Нет, не боюсь. Насколько я понимаю, взрыв самолета и гибель заложников никому не нужна. Даже наоборот, Компании нужен повод для того, чтобы в очередной раз прокричать о том, как круто она борется с террористами и защищает жизни простых граждан.

- Взрыв… - фыркнул переговорщик. - Послушайте, мистер Морт, перестаньте ломать комедию. Мы прекрасно знаем, что никакой бомбы у вас нет.

Он переиграл. Совсем немного, но этого хватило. Я включил трансляцию.

- Уж поверьте, бомба у меня есть. Не заставляйте меня доказывать это. Жизни заложников в ваших руках. Я жду. Не приближайтесь к самолету до тех пор, пока не приведете своего человека на обмен, – я сознательно не называл имя Рутланда. - Даю вам полчаса. Не успеете – я взлетаю вместе со всеми, кто сейчас на борту.

Я оставил заложников сидеть и дожидаться освобождения, а сам прошёл в кабину для того, чтобы взглянуть на приборы и проконтролировать, не приближается ли к нашей птичке штурмовой отряд полиции.

Было скучновато.

Пилоты сидели без звука и движения, боясь меня потревожить, а пространство вокруг самолёта оставалось совершенно пустым. Время подходило к концу, когда меня снова вызвал переговорщик.

- Персона для обмена уже на подлёте. Высматривайте в небе полицейский вертолёт.

- Пусть сядет подальше и высадит… э-э, персону, - я едва успел спохватиться, чуть не назвав фамилию. – Прогуляется по полосе, ничего ему не будет. Я начну освобождать заложников, когда он окажется в самолёте. Но не всех! Потом сразу же взлетаю.

- Хорошо-хорошо, – слишком уж кроткий голос, это неспроста.

Я повернулся к пилотам:

- Вы слышали про взлёт?

Те закивали.

- Отлично, тогда готовьтесь.

Рутланда высадили метров за триста от нашей машины. Серебристая капля полицейского вертолёта зависла над взлётной полосой и, выгрузив Моргана, улетела прочь, как будто её тут и не было.

Бывший лидер сопротивления шёл, пряча лицо за шарфом, как и я когда-то. Чёрное пальто развевалось от порывов ветра, приносивших с собой капли дождя и мокрый снег. Надо будет подготовить ему достойный приём. Я вышел в салон.

- Обращаюсь к женщинам и детям. Встаньте и подойдите к дверям. Скоро они откроются и я разрешу вам выйти.

Они повиновались без малейшего звука, как будто были не людьми, а машинами. Ни единого всхлипа или косого взгляда, что мог бы спровоцировать меня распсиховаться и открыть огонь. Молодцы, что сказать…

- Теперь мужчины. Встать! – скомандовал я.

Мне нужно было выбрать несколько заложников, которые должны будут остаться. Кто у нас там летел один?.. Вот этот холёный красавчик в модном костюме, толстый итальяшка с горбатым носом и старик с массивным золотым браслетом на запястье. Простите, ребята, это лотерея, и вы проиграли.

- Ты, ты и ты, – я ткнул пальцем в намеченных мной людей, заметив, как те вмиг вспотели и задышали чаще. - Ближе ко мне. Остальные – свободны.

Вздохи облегчения, всхлипы, тихое поскуливание… Отобранные мной мужчины уставились на тех, кто готовился покинуть самолёт, с откровенной завистью, от которой был всего один шаг до ненависти, а счастливчики прятали глаза, делая вид, что троицы неудачников и вовсе не существовало.

К самолёту подъехал грузовик-трап. Двери открылись, я напрягся, приготовившись «глушить» Рутланда, если тот захочет решить проблему радикальным путём, но тот не выказывал никакой агрессии.

Морган зашёл, заложники торопливо покинули борт. Я видел, как они бежали по взлётно-посадочной полосе к красному автобусу, который их уже ожидал. Трап убрался восвояси, двери закрылись.

- Взлетаем! – скомандовал я пилотам, когда трап отъехал, и самолёт тут же тронулся, набирая скорость. Синтетический голос попросил проверить, пристёгнуты ли ремни безопасности. Заложники уже расселись по мягким креслам в бизнес-классе.

- Сукин же ты сын! – раздражённо сказал Рутланд, снимая шарф, под которым скрывалось гладкое лицо без единого шрама, способного напомнить о том, что совсем недавно произошло. - Из-за тебя я точно опоздаю на рейс.

Он был удивительно спокоен для человека, который оказался в заложниках. Я ждал, что он будет угрюмым или, наконец, агрессивным, но нет: мой бывший босс вёл себя так, будто я был его другом, не вовремя позвавшим занести рояль на пятый этаж.

Я указал пистолетом в направлении четырёх кресел, стоявших друг напротив друга. Их разделял небольшой столик. VIP-места для больших шишек, не желающих тратить время полёта впустую.

- Сядь и пристегнись.

- Ай, убери ты эту пукалку, – отмахнулся он, присаживаясь напротив меня. - Сам же зна…

- Да,– отрезал я. - Знаю.

Самолёт разогнался и оторвался от земли. Большой экран в салоне показывал удаляющуюся взлётную полосу и крыши домов, уменьшающиеся с каждой секундой. Перед камерой проплывали серые полупрозрачные ленты облаков.

- Куда лететь, сэр? – уточнил пилот.

- Кружись над городом, пока я не скажу.

- И что ты задумал? – спросил Рутланд. - Разоблачение? Кстати, ты в курсе, что трансляция всё ещё идет?

- Конечно, – кивнул я.

Самолёт завалился на правый борт, поворачивая.

- Ты не мог бы её отключить?..

- Нет.

- Страшно, да? – ухмыльнулся Морган.

- Нисколько.

- Знаешь, я вот сижу и думаю, – Рутланд подался вперёд, облокачиваясь на стол, и презрительно усмехнулся, заметив, как я дернулся. - Что, кроме этих грёбаных ремней, мешает мне сейчас одним движением свернуть тебе шею?

- Например, - я старался не потерять лицо, хоть это было и сложно, ибо Рутланд меня пугал, - та информация о тебе и Нейрокорп, что попадёт в Сеть после моей смерти. Боссы будут очень недовольны, если плебс узнает о твоих играх и истинной цели Организации.

- Ты не мог бы всё-таки отключить трансляцию, чтобы я говорил без намё…

- Я же сказал, нет. Так что сиди и не дёргайся.

- Что тебе нужно?

- Ещё больше информации. Видишь ли, чем больше я знаю, тем дольше живу.

- И как ты собираешься её добыть? – спросил у меня Рут.

- У тебя, разумеется.

- Отключи трансляцию, и я…

- Всё расскажешь? Не верю. Мне нужна твоя голова.

- Может, тебе ещё задницу подставить? – ощерился Морган.

- Если скажу, то подставишь, – я нарочно бесил Рутланда, как когда-то Глазастика. - Либо твои боссы тебя поставят в позу и…

Рутланд рванулся на меня, вырывая с корнем ремни безопасности. Очень вовремя. Морган был быстр, дьявольски быстр, но всё-таки я был наготове и сам провоцировал его начать драку. Чип в его шее был мгновенно активирован, и бывший лидер Сопротивления, содрогаясь от ударов тока, рухнул прямо на журнальный столик, сминая его так, будто тот был игрушечным.

- Т-с-с, – я подскочил к нему, немного ослабляя напряжение и вынимая «иглу» из пальца. - Ты почти ничего не почувствуешь…