Некондиционный (СИ)

17.

Скорее всего, Глазастик был более везучим.

Уверен, если бы фразу про надежду на улучшение наших дел произнёс я, на следующий же день всё стало бы хуже некуда.

Организации предстояло «распасться» - получить новые личности и разбежаться по всему Нейро-Сити, поскольку после нашей вылазки вся полиция стояла на ушах. Я боялся, что Рутланд потребует полной смены лица, но, когда я об этом заявил, он только рассмеялся:

- Ты вообще себя в зеркало видел?

Да уж. Уже позже, присмотревшись как следует, я увидел, что от былого Эйдера Морта мало что осталось. Лицо сильно исхудало, под глубоко запавшими глазами мешки чудовищных размеров, в тёмных когда-то волосах пролегли серебряные ниточки седины. Из-за долгой невозможности нормально побриться у меня выросла солидная кучерявая борода. Впрочем, для расстройства не было причин. Наоборот, можно было лишь порадоваться тому, что лицо останется при мне. Почему-то очень уж не хотелось с ним расставаться.

Меня и Глазастика снова поселили в отеле, однако не на окраине, а почти в центре, чему я был несказанно удивлён. Возможно, Рутланд думал, что там членов Организации точно не будут искать. Номер был комфортабельным, но каждый день, проведённый там, стоил солидных денег.

- Интересно, откуда у Рутланда такие бабки?

- Ну… - улыбнулся Глазастик. - Не все любят Нейрокорп. Я сейчас о бизнесменах. Многие пытаются конкурировать с Компанией и предпочитают не стесняться в средствах.

- А если их раскроют?

- Обязательно раскроют. Даже не сомневайся, – не уверен, что правильно понял смысл этих слов, но, кажется, Глазастик знал что-то, чего не знал я.

Все новостные агенства в Сети вещали о нашей поимке. Глазастику почему-то ужасно нравилось читать новости вроде: «Неизвестные нападавшие убиты при задержании! Шок! Фото с места происшествия!»

- Представляешь, Эйдер, нас снова убили! И даже фото есть! Хрень собачья, они даже артефакты не закрасили. С тем же успехом могли приделать мне голову крокодила! И ведь люди верят! Каждый день верят, чёрт. Помяни мое слово, этот город спасёт только атомная бомба!

Впрочем, новостями дело не ограничивалось, Глазастик проводил кучу времени, просто подключившись к сети напрямую, сидя без движения и время от времени хихикая.

- Вот это ржака, Эйдер! Жаль, что ты не сможешь посмотреть!

- Что там? Очередное видео с котами? – бурчал я, не испытывая ни малейшего желания смотреть, над чем он там смеётся.

- Нет, тут… - он подыскивал слова, но тут же бросал это дело. - Ай, это надо видеть. Боже, какой же ты скучный!

Тут он был полностью прав.

Я предпочитал каждый вечер покупать по бутылке дешёвого пойла и приканчивать её, закусывая энергетическими батончиками и размышлениями о моей нелёгкой судьбе. Иногда ко мне присоединялся Глазастик, но он больше любил пиво и обожал пересказывать смешнявки из Сети, которые я всё равно не слушал.

Мы купили новую одежду взамен комбезов, которые было проще выбросить, чем отстирать, и вернулись к старой манере одеваться: брюки, чёрное пальто и рубашка с галстуком - у меня, и гавайская рубашка, штаны с кучей карманов и пуховик - у Глазастика.

Рутланд сказал нам не выходить на улицу. Смешно. Как будто в другом случае я не побоялся бы выйти. В который раз удивляюсь тому, насколько чист и стерилен мирок в центре Нейро-Сити. Словно попал на другую планету. Никакого мусора, снег чистят вовремя, продавцы в магазинах улыбаются, даже видя, что ты пьян как свинья.

Если бы я всё время жил тут, то, наверное, был бы уверен, что везде так: нет нищеты, насилия, донов мафии, ставших шефами полиции, и прочего, прочего, прочего, что уже давно ассоциируется у меня с Нейро-Сити. Настоящим, а не этим сказочным городом из стекла и металла, стоящим на руинах самого себя.

Где-то на вторую неделю такого вот растительного времяпрепровождения в нашу дверь постучали. Это было настолько неожиданно, что я в первый момент не понял, что делать, перепугался до полусмерти и потянулся к пистолету, приготовившись героически отстреливаться до последнего патрона. На столе зазвенела батарея пустых бутылок, некоторые упали на пол, но утонули в плотном и мягком ковре.

Глазастик посмеялся надо мной и пошёл открывать. Я пристроился за его спиной, слегка покачиваясь и пытаясь сфокусировать взгляд в одной точке.

За дверью стояла женщина, самая необычная из всех, что я видел.

Высокая, ростом явно больше двух метров, с сапфирно-синими стеклянными глазами и идеально лысым металлическим черепом.

Глазастик осмотрел её и спустя миг зашёлся хохотом.

- Ни слова, – прошелестел Азимов и, оттолкнув нас, вошёл в комнату, закрыв за собой дверь.

- А ты ничего так, – Продолжал зубоскалить бессмертный. - Надеюсь, теперь у тебя женское не только лицо, я соскучился по ласке.

- Просто заткнись. И да, женское у меня только лицо. В остальном я тот же, что и раньше. Так что у меня хватит сил надрать тебе зад, если ты не прекратишь смешно шутить.

- У ти бозе мой, какой страшный робот. Надеюсь, когда ты выйдешь из депрессии, то станешь веселей.

- А вот это было жестоко, – Азимов слишком по-человечески покачал головой. - Когда-нибудь я всё-таки тебя убью. И в тот момент буду впервые в жизни счастлив. Собирайтесь, – сказал он, поворачивая идеальное металлическое лицо ко мне. - Босс ждёт.

Я порылся в аптечке, закинул в рот несколько отрезвляющих таблеток, надел пальто и сказал, что готов. Глазастику тоже не потребовалось много времени. Мы покинули номер, пропахший табаком, алкоголем и нашими грязными носками, попрощались с тощим портье, для характеристики которого так и напрашивалось слово «холуй», и вышли на улицу. Азимов уселся (или уселась) за руль чёрной машины, пусть старой, но всё ещё выглядевшей достаточно презентабельно. Меня тут же бросило в пот из-за таблеток, и Глазастик брезгливо морщился, глядя на то, как с моего лба стекают солёные капли.

Мы въехали на третий ярус Нейро-Сити и толкались в плотном потоке машин на эстакаде, построенной на высоте десятого этажа. Я смотрел вверх – на терявшиеся в низко повисших облаках громадины кондоминиумов и офисных небоскрёбов. Их стены были абсолютно зеркальными и выглядели грязно-серыми скалами, над и между которыми сновали вертолёты, везущие толстые задницы богатых пассажиров к их Очень Важным Делам.

Почему-то стало очень тоскливо и немного страшно. Нас везли к Рутланду, и что за идея родилась в его стальной башке, поражённой вирусом революции, было пока неясно. С уверенностью можно было сказать лишь одно – что бы ни придумал наш Че Гевара, это в любом случае связано со стрельбой, кровью и риском для жизни. И этого осознания с лихвой хватало для беспокойства.

Азимов увозил нас из центра. Ну разумеется, место крыс – в их родной помойке, негоже светить своими уголовными мордами в хороших районах.

Над машиной проплыла исполинская махина Гейта, и мне стало легче. Тут, среди бесконечных заводских районов и людей, не привыкших улыбаться друг другу на улице, я был в своей стихии и не чувствовал себя дядюшкой из деревни, приглашённым в дорогой ресторан.

- Город счастья, – сказал нам Рутланд вместо приветствия.

Место встречи он выбрал чрезвычайно колоритное – итальянский ресторан, второй этаж, зал «тут не едят, а решают проблемы». Вся сцена будто бы сошла с экрана какого-нибудь старого фильма про мафию – интерьер, паста в тарелке Рутланда, да и сам наш босс, вырядившийся в костюм… Какой-то чёртов фарс. Я не знал, в какую игру он решил поиграть на этот раз, но мне это не нравилось.

- Что за город счастья?

- Новый район, на окраине. Очень дорогой по тамошним меркам. Его только-только начали заселять, и нам нужно посеять там панику.

Я вспомнил, что видел рекламу этого самого «Города», когда шёл к Кайре.

Кайра, Коромальди-отец, Лу… Бармен, которого стошнило при виде того, что я натворил с сынком местного дона. Боже, как же давно это было.

- Для чего? – деловито поинтересовался Глазастик, но Рут, подняв на него мрачный взгляд, дал понять, что это не тот вопрос, который он хотел услышать.

- Завтра вы поедете туда и заложите бомбу где-нибудь в людном месте. Да-да, старый добрый терроризм. Как в учебниках. Всё, что вам нужно знать – это здорово поможет нам в борьбе, – Морган переводил взгляд исподлобья с напарника на меня и обратно. - Взрывчатку вам даст Шеф-Шеф. Остальное – сами. Надеюсь, не надо объяснять, как сделать бомбу? – босс вопросительно посмотрел на Глазастика, тот кивнул.

- Не надо. Справимся.

Уже выйдя из ресторана, я спросил:

- Что это вообще было?

- Цирк, – пробурчал Глазастик в ответ. - Очередной цирк.

- Я думал, Организация борется за то, чтобы спасти людей, а не наоборот. Бомба в людном месте – это как-то не очень вяжется с идеями всеобщего блага и прогресса, как считаешь?

- Слушай! – Глазастик остановился напротив меня, тряхнув дредами, и дыхнул в лицо, обдав запахом нечищеных зубов. - Я – не босс, понятно? Я не знаю, какие цели он преследует. Мне, например, важно знать, что он – единственный, кто пытается хоть как-то свалить Нейрокорп, и то, какими методами он пытается это сделать, – несущественно!

- А если он захочет сбросить на город ядерную бомбу?

- …То я помогу ему это сделать, – ощерился напарник, - потому что я не вижу всей картины. Возможно, что ядерная бомба в центре – это единственный шанс хоть как-то сдвинуть всё с мёртвой точки.

- Отлично. Просто замечательно, – меня так и подмывало сказать Глазастику, что он – чудовище похлеще Рутланда. - Я предлагаю тогда заложить бомбу в больнице. Или на детской площадке.

- О боже мой, какие нежности, – зацокал языком напарник. - Надо будет – и на детской площадке заложу. Наше дело – выполнять приказы, иначе добрый дядя нажмёт на кнопочку и спалит нас ударом тока. Одни ботинки дымящиеся останутся. Прецеденты были, я их видел, зрелище малоприятное. Ты этого хочешь?

- Тьфу… Противно…

Занятно получается, офицер Морт. Вы развязали бунт полицейских для того, чтобы спасти людей с окраин от верной смерти, а теперь едете получать взрывчатку, чтобы их убивать. Если господь существует, то он точно не лишён чувства юмора. Своеобразного и извращённого.

Шеф-Шеф выдал нам несколько старых тротиловых шашек и всё суетился, порываясь рассказать, как правильно с ними обращаться, но Глазастик быстро его оборвал:

- Всё в порядке, приятель, ты же знаешь, я не первый год замужем. Иди дальше вари мет.

- Мет? – переспросил я позже, когда мы вышли.

- Ага. Это тоже одна из статей дохода Организации.

- Лучше б я этого не знал…

- Не надо меня разочаровывать, пупсик, – покосился на меня Глазастик. - Я думаю, что ты очень крутой коп, а ты с каждой такой фразой всё сильнее развеиваешь это впечатление.

Мне осталось лишь горько ухмыльнуться в ответ на «крутой коп».

Дорога до «Города счастья» заняла почти три часа. Глазастик скучал и всё время подшучивал над Азимовым, который в конце концов перестал отвечать и, что-то мне подсказывало, насовсем отключил слух.

- У-у, железяка депрессивная… - напарник хотел стукнуть робота по лысой металлической макушке, но тот вовремя увернулся.

- Почему депрессивная-то? – лениво спросил я, желая хоть как-то скоротать время поездки. Пусть даже ценой разговора с Глазастиком, который очень быстро утомлял.

- М-м… - невнятно промычал бессмертный придурок. - Вообще, его сотворили в Нейрокорп. Он у них был чем-то типа неудачного эксперимента, вроде меня. Искусственный идиот, хе-хе, – увидев, что я не посмеялся над старой и посредственной шуткой, Глазастик продолжил, уже всерьёз: - Боевой андроид, полностью автономный ИИ. Ну и, насколько я знаю, в Компании очень боялись того, что он станет развиваться и захватит мир. Не смейся, я серьёзно. Фантастики, может быть, начитались, или ещё что… Ну вот и сделали так, что у нашей Азизы, хе-хе, постоянная депрессия. Ну, что-то вроде эмуляции эмоций, как у «электронного друга». Только собачка радуется, когда ты домой приходишь, а Азимов постоянно в печали. Ничего не имеет смысла, всё всегда очень плохо и так далее.

- А что потом? – заинтересовался я.

- А потом проект закрыли, – шелестящий синтетический голос Азимова заставил меня дёрнуться. - Меня должны были разобрать на запчасти. Но я сбежал.

- Ага. И теперь у тебя не жизнь, а сказка. Верно, железяка?

- Верно, придурок.

- Слушай… - у меня возник вопрос, который я не мог не задать. - А зачем тогда было вообще сбегать? Ну, в смысле, ты же знал, что тебе предстоят мучения?

- Разумеется, знал. Но умирать как-то мучительнее.

- «Бла-бла-бла», – скривился Глаазстик. - Кого ты слушаешь? Программа у него такая. Ни в коем случае не допускать причинения вреда себе или союзникам.

- Хоть бы спасибо сказал, – прошипел Азимов.

- Кому? – усмехнулся напарник. - Груде хреново собранного металлолома? Нет уж. Эдак мне надо кастрюлю за суп благодарить…

- Мудак, – резюмировал Азимов и замолк.

- Хах. Не зацепил. Всё равно, что на тостер обижаться.

После недолгого совещания мы решили заложить бомбу прямо сейчас. Сама по себе идея уже не казалась столь чудовищной – мозги настроились на работу. Я смирился с тем, что пока надо подчиняться Рутланду. В конце концов, рано или поздно он за всё ответит, и я сбегу. Наверное, так и становятся неживыми – привыкают бездумно подчиняться и выполнять любые приказы, даже самые преступные. Несмотря на то, что в полицейской академии нас драли за любое нарушение дисциплины, уже позже, работая детективом, я пришёл к тому, что лучше всё же сделать по-своему. Особенно если тебе приказывают сотворить какую-нибудь хрень.

- Заложим бомбу вон там, у магазина, – ткнул пальцем Глазастик. - Бросим пакет в урну и дадим дёру. Дел на пять минут.

- Угу, – буркнул я. - Вот сам и закладывай.

- И заложу, мистер Чистые Ручки! – огрызнулся напарник.

Мы торчали на одной из небольших улочек – узких, прямых и пока что чистых. Над нами возвышались двадцатиэтажные громадины жилых апартаментов, как и в рекламе – ярких, высоких, похожих на сказочные замки из хрусталя. Людей было немного, даже деревья кое-где росли. Недавно прошёл легкий снежок, после которого облака рассеялись и выглянуло солнце, уже почти скрывшееся за горизонтом и окрасившее небо на западе во все оттенки красного. Хорошо…

Глазастик, что-то бурча под нос, вылез из машины и, кутаясь в пуховик, добрался до нужной ему урны, прилепившейся к небольшому крыльцу магазинчика самообслуживания. Яркая вывеска, нелепое название. Туда то и дело входили люди. Не так много, как в центре, но это, скорее всего, оттого, что район не особенно сильно заселён. Мужчины в костюмах и рабочих комбинезонах, женщины в искусственных шубках ярких цветов и с дорогими бустерами на выбритых висках. Некоторые с колясками.

Напарник опустил пакет в урну. И повернул обратно, никем, я надеялся, не замеченный. Да, он прятал лицо за высоко поднятый воротник пуховика и капюшон, но камеры, я был уверен, тут уже установили на каждом столбе, так что нашу машину можно будет легко отследить… А, к чёрту. Пусть это заботит Рутланда. Судя по всему, нас опять передислоцируют, так что наплевать. Пошиковал в отличном номере – и хватит. Добро пожаловать снова в дерьмо и подземелья.

- Поехали… - Глазастик сел в машину. - Только медленно, не привлекая внимания. Таймер сработает через час.

Я чувствовал себя как никогда гадко.

Азимов тронулся, мы двигались обратно в большой город. Глазастик демонстративно отвернулся и уставился в противоположное окно, а я рисовал у себя в воображении последствия взрыва.

Бомба сработает где-то в половину седьмого. Стемнеет. Многие люди как раз вернутся с работы и первым делом по дороге домой пойдут в супермаркет. Час пик. Очереди, многолюдье. И тут – взрыв. Тем, кто будет заходить или выходить, не повезёт больше всех. Их разве что стоматолог сумеет опознать. Несколько килограммов старого доброго тротила – это вам не шутки. Мелкодисперсная кровавая плёнка на стенах – их удел. Те, кто стоит подальше, где-то в радиусе пятнадцати метров, – будут отброшены в сторону взрывной волной и далеко не всегда единым куском. Взрыв такой силы срывает с людей одежду. Я знаю, я видел. Так что лежать этим беднягам в каше из грязи и снега нагими, холодными и кровоточащими.

Менее тридцати метров – смерть от осколков и ранения. Да-да. Бутылочные крышки, мелкие гвозди и шурупы, равно как и другой металлический лом, летает далеко и бьёт больно. Живые позавидуют мёртвым – у врачей будет много работы по выковыриванию металла из упитанных среднеклассовых тушек.

Далее – не так страшно, но тоже мало приятного.

Мозг услужливо напомнил мне про женщин с колясками, и мне стало дурно.

Я не питал к этим людям любви – в конце концов, я действительно был копом, и мизантропия входила в комплект полицейского снаряжения, но, чёрт побери, точно так же я не понимал, зачем их убивать.

«Ненавидь их, Эйдер», - прошептало подсознание.

Вспомни всех мудаков, что встречались тебе в жизни. Всех бизнесменов, готовых тебя загрызть, едва повернёшься спиной, всех богатеньких мажоров, привыкших решать проблемы с помощью толстой пачки наличных, всех «Да-Ты-Знаешь-Чей-Я-Сын», всех, кто оттаптывал ногу в метро, а также всех, кто парковал машину на твоём месте и хамил в ответ на просьбу переставить.

Всех женщин – беспросветных идиоток, сумевших захомутать богатого жениха и уехать, наконец, за пределы серого и грязного заводского района, и только на основании этого считавших себя лучше, круче и умнее других…

- Мне нужно выпить, – сказал я отчего-то охрипшим голосом.

- Ты с ума сошёл?! – Глазастик был так удивлён, что даже соизволил повернуться. - У нас сейч…

- Мне. Нужно. Выпить! – я уже не говорил, а глухо рычал. - И если ты меня не выпустишь, я выломаю нахрен дверь и выйду так!

- Останови, – бессмертный очень быстро уверился в серьёзности моих намерений и предпочёл дать ребенку соску вместо того, чтобы устраивать представление на всю улицу, рискуя быть замеченным. - Лицо замотай, – прошипел он, протягивая мне старый клетчатый шарф. - Алкаш хренов!

Его перекосило от гнева, из ушей едва ли не пар валил, дреды, казалось, встали дыбом, но мне, видит бог, было совершенно наплевать.

- Ближайший магазин вон там! – крикнул мне Глазастик, открыв окно и ткнув пальцем куда-то во дворы.

Отлично. То, что надо. Свернув за угол, тут же пустился бежать. Я уже чувствовал себя так - во время бунта полицейских. Решился на поступок, который, возможно, получит очень неприятные последствия. Подсознание трубит, предупреждает об опасности, нагнетает чувство тревоги и желание повернуть обратно, но всё напрасно. Ноги сами несут – вперёд, вперёд, со всей возможной скоростью, пока в голове вертится по кругу только одна мысль, как заезженная пластинка.

«Дерьмо, дерьмо, дерьмо, дерьмо…»

Я вернулся к магазину, успев вляпаться по дороге в покрытую льдом лужу и промокнуть до колен. Выдернул из урны пакет, уже присыпанный мусором, и запустил внутрь руку.

Итак, проматываем записи. Я внимательно наблюдал за тем, как Глазастик делал бомбу, и теперь у меня есть видео с глаз в шикарном разрешении. Разобраться что к чему нетрудно. У меня перед глазами бессмертный, сидящий за столом с паяльником в руке. Вот он припаивает один провод… Второй… Подсоединяем этот к детонатору, а вон тот синий… Да, точно. Синий. Возвращаюсь в реальность, где на меня уже косятся проходящие мимо люди.

- Кхе-кхе-кха! – я усердно изображаю из себя больного туберкулёзом. - Одно дерьмо! Вот бы кто-нибудь выкинул виски! – отрываю синий провод, бросаю пакет обратно в мусорку, снова захожусь в притворном приступе кашля и подмигиваю красотке, которую выворачивает от одного моего вида.

Ну хорошо, может быть, не только от вида, но и от запаха – отрезвляющие таблетки сделали своё дело: я трезвый, мокрый от пота, как мышь, и воняю, как портовый грузчик.

Ещё две минуты – и я снова сижу в машине рядом с Глазастиком.

Дело сделано, меня трясёт от напряжения и адреналина…

Напарник ворчит, но я не слушаю. В голове звон и пустота, посреди которой бьётся какая-то важная мысль. Её никак не удаётся облечь в форму слов. Как будто я что-то забыл и упорно пытаюсь вспомнить. Я гоняюсь за этой мыслью по всему мозгу, но чертовка всё равно быстрее – ускользает, меняет форму, прячется…

Я распечатываю бутылку скотча, купленную в магазине за углом, о котором говорил мне Глазастик, прикладываюсь к горлышку и делаю два могучих глотка. Гортань обжигает хорошо знакомый и ставший давно привычным сивушный вкус дешёвого пойла. В этот раз от него почему-то едва не выворачивает наизнанку.

Я открываю окно, высовываю голову и выпускаю виски на свободу.

Лети, божье создание!

- Мерзко, – кривится Глазастик. - Слышишь, Эйдер? Ты мерзкий старый алкаш.

Спазм проходит. Я бросаю на бессмертного красноречивый взгляд исподлобья, а потом, размахнувшись, выбрасываю бутылку в окно.

- Больше не алкаш, – закрываю окно и демонстративно отворачиваюсь, так же, как Глазастик несколькими минутами ранее. - А тебе не помешало бы почистить свои грёбаные зубы.