Недостающее звено

Глава 16. Оазис и подземелье

Когда Тревельян проснулся, солнце стояло на ладонь ниже зенита, а впереди, за серыми песками пустыни, виднелось нечто зеленое, клубившееся над горизонтом подобно низким изумрудным облакам. Сержант, Затвор и Приклад бодро топали в южном направлении, из-под огромных ходуль разлетался песок, и зелень становилась все ближе и ближе.

– Приближаемся к оазису, – сказал командор и, помолчав, добавил: – Пока я сижу в нашей железяке, ментальный нюх у меня слабоват. Однако полагаю, что в твоей голове снова шарили. Этот Фардант совсем обнаглел! Я бы его…

– Нет, – произнес Тревельян, – нет. Никаких угроз и никаких претензий, а только самая искренняя благодарность. Он зондировал мозговую кору слабыми импульсами, как бы раздражая иглой нейронные цепочки, и это привело к снятию блокады. В общем, дед, мне кое-что припомнилось. Можно сказать, я получил доступ к очень ценной информации.

– Вот как? Почему же сейчас, а не прежде? Он ведь тебя не впервые зондирует.

– Прежде я об этих материях не размышлял, не пытался оживить воспоминания. А тут одно сошлось с другим – мои попытки и ментальная игла Фарданта. – Тревельян полез в контейнер и убедился, что тот наполовину пуст. Правда, запас воды был еще приличный. – Скажи-ка, дед… – Вытащив пищевую пластинку, он впился в нее зубами. – Жил в твои времена славный воин, адмирал Сергей Вальдес… Мы с ним случайно не в родстве?

– В родстве, – подтвердил командор. – Ты чем слушаешь, парень? Я стараюсь, рассказываю о своих потомках, твоих предках, а у тебя в одно ухо влетает, в другое вылетает!

– Не вылетает. – Ивар покончил с сухим пайком и глотнул воды. – Просто я запутался в твоих супругах и возлюбленных. Вроде бы я от старшего сына происхожу, от Павла Тревельяна-Красногорцева? А Вальдесы тут при чем?

– При том, что матерью Павла и первой моей женой была Ксения, дочь адмирала Вальдеса. Мы с ней встретились на Тхаре в 2310 году, когда отбили планету у дроми. Я был молод, а она – еще моложе… Очаровательная девушка, но очень тощая. Видишь ли, колонисты вели партизанскую войну, прятались на плоскогорьях и с питанием у них было плоховато – ящериц ели и этих… как их… каменных дьяволов. Так что представь: десантируюсь я на Тхар с командой УБРов, посылаю их в атаку, и вдруг…

Чувствуя, что командор сейчас ударится в воспоминания, Тревельян хлопнул по подлокотнику и сказал:

– Извини, дед. Я, собственно, хотел убедиться, что мы Вальдесам не чужие. Если так, то и другое, что мне во сне привиделось, имеет отношение к реальности.

– Значит, сон в руку. Ну и что он тебе напомнил?

Ивар начал рассказ о Куполе лоона эо и Первом Регистраторе, а триподы тем временем, оставив позади пески, вступили в холмистую местность. Склоны холмов и извилистые лощины между ними покрывала уже знакомая растительность: кусты, похожие на папоротник, деревья с листьями-лентами и метельчатые травы. Было что-то еще, переплетенное с кустарником так плотно, что форму листьев и стволов не разглядишь, и были камни, заросшие мхами, неглубокие ручьи, скрытые зеленью развалины и живые твари, разбегавшиеся в панике из-под лап триподов. Огромные башни плыли над лесом, мерно двигались конечности, с хрустом ломая ветви и стволы, втаптывая кроны в почву, и следом за тремя гигантами тянулась широкая просека. Когда Тревельян закончил свою историю, они удалились от края оазиса километров на тридцать.

– Ты вспомнил, – произнес Советник, и это было не вопросом, а утверждением. – Тот странный серв сказал: вспомнишь в зрелости, в годы, когда к человеку приходят опыт и мудрость… Они к тебе действительно пришли?

– Я надеюсь. Во всяком случае, теперь я знаю, кому об этом рассказать. – Ивар задумчиво уставился на холмы и висевшее над ними солнце – на него можно было смотреть не мигая. – Зеркала, гипноглифы, покрывала и остальные дары… Я думаю, только близким можно поведать об их назначении. Я рассказал тебе и расскажу своим детям.

– Когда они будут.

– Да. Разумеется.

Они помолчали. Спустившись с пологого берега, Сержант форсировал узкую мелкую речку, Затвор и Приклад шагали за ним, втаптывая в землю кусты и травы. Взметнулись веера брызг, солнце окрасило капли багрянцем. Вода была на удивление прозрачной, и сквозь нее просвечивали похожие на бурых змей водоросли и крупная серая галька. За рекой лежало бескрайнее поле энергоцветов, расступившихся перед триподами.

– Серв, который говорил с тобой, этот Первый Регистратор… Кто он, как ты думаешь? – раздался голос командора.

– Понятия не имею. Одно могу сказать: на серва он не похож.

С вершины нынешних знаний и опыта это было для Ивара очевидным. Возможно, с течением лет он так и не разжился мудростью, но накопил изрядный опыт; ксенолог Тревельян, один из лучших сотрудников Фонда, оценивал события шире и глубже, чем юный курсант.

– Ходят слухи… – осторожно начал командор и тут же поправился: – Ходили слухи в мое время, будто за нами и другими расами кто-то следит, метаморфы приглядывают или иные твари. Есть такая информация в архивах космофлота, и высших офицеров с ней знакомили – затем, чтобы какой-нибудь придурок-капитан не пальнул туда, куда палить не след… Будто обличье у этих наблюдателей любое, и сидят они в Земной Федерации, и на планетах кни’лина, и в мирах дроми и хапторов – словом, повсюду, где имеется активность в космическом масштабе. Но они не метаморфы. Мы называли их Владыками Пустоты.

– Это фольклор, дед, чистый фольклор, – сказал Тревельян. – Не будем измышлять гипотез, а примем к сведению твердые факты. История с Запретными Товарами сейчас нам не важна – тем более, что я ее услышал, но подтверждений никаких не получил. Может, Первый посмеялся над любопытным курсантом… А вот изваяния! Их я видел собственными глазами, и были они точно такие, как в разрушенном городе.

– И что отсюда следует?

– Тот странный серв сказал: статуи – символ того, что мы здесь были, и мы здесь есть. Значит, и здесь они были.

– Кто?

– Лоона эо, разумеется! Статуи – знак, который подтверждает их присутствие на Хтоне. Это был их мир, одна из заселенных в древности планет! Я признаю, что есть необъяснимые вещи – архитектура города и эта ужасная катастрофа, вырождение, деградация, и то, что лоона эо забыли о своей колонии… Может, мы ошиблись с датировкой? Если городским руинам не девять тысяч лет, а, скажем, пятьдесят, тогда…

– Не о том ты думаешь, парень, – прервал его Советник. – Готов согласиться, что здесь их древняя колония, но это научный факт, а нам интересны другие вопросы, практические! Как столковаться с Фардантом? Если столкуешься, он тебе все объяснит, а заодно и наше корыто починит. Вот об этом ты и поразмысли.

Дед был абсолютно прав. Как говорилось в Книге пророка Йездана, если нужно точить клинок, не время выбирать узоры на погребальном кувшине. Молча согласившись с этим, Тревельян решил, что с Фардантом он как-нибудь столкуется. Ситуация на Хтоне была неустойчивой – похоже, каждый властелин мечтал о всепланетной гегемонии, однако боялся, что в случае свары с одним соперником другие ударят в спину. Пришелец из Великой Пустоты мог изменить положение дел, поскольку в памяти трафора хранились данные о сокрушительном оружии, аннигиляторах, кибервирусах, деструкторах и боевых роботах. Но делиться этой опасной информацией Ивар не мог даже ради спасения жизни. Чем еще соблазнить Фарданта? Или напугать? Или предложить в обмен?

Он раздумывал над этим ближайший час, пока триподы пробирались через поле и ровную местность, покрытую лесом. Похоже, растительность была возобновленной после катастрофы, что говорило в пользу Фарданта: то ли он вырастил лес из эстетических соображений, то ли нуждался в клетчатке и растительных белках. Под весом триподов почва проминалась, и, приблизив изображение ям, Ивар заметил, что в них копошатся насекомые, такие же, как сожравшие Пулю. Но эти вели себя благопристойно, в бой не кидались, не грызли пришельцев, а мирно закусывали листьями и травами. Вероятно, монстры, обитавшие в пустыне, были их одичавшими сородичами, и значит, эволюция на Хтоне продолжалась. Но был ли этот процесс естественным? Или Фардант множил и множил силикатных тварей вроде трехглазых кроликов?

Надо бы притормозить и сделать анализы, подумал Тревельян, но тут раздался отчаянный писк трафора. Слов он не разобрал, однако чуть не вылетел из кресла – Сержант вдруг замер, и вслед за ним остановились Приклад и Затвор.

– Препятствие, – сообщил командор.

– Какое?

Впереди расстилалась бескрайняя равнина, поросшая травой, гладкая, как стол, и будто бы не таившая никакой опасности. Солнце повисло на полпути к горизонту, но долгий день Хтона еще не кончался – до наступления сумерек было семь или восемь часов. Травы стояли неподвижно и с высоты казались зеленоватым ковром, расстеленным по тщательно выровненной поверхности. Зелень, однако, выглядела не так, как на Земле, Гондване или любой из терраформированных планет – изумрудные оттенки перемежались с серыми и фиолетовыми, образуя причудливый узор.

– Согласно данным локатора, перед нами полость, – произнес Советник. – Прямо под этой травкой.

– Обогнем ее, дед.

– Это вряд ли, парень. Она протянулась в обе стороны на много километров, а глубина… – Командор чертыхнулся. – В общем, дырка дьявольски глубокая. Несомненно, один из объектов, которые мы наблюдали с орбиты.

– Думаешь, приехали?

– Подождем, увидим.

Затвор и Приклад поспешно отступили, заняв позиции на флангах и прикрывая тыл перекрестным огнем. Их щупальца пришли в движение, стволы метателей под колпаками зашевелились; одни теперь глядели в небо, другие – на травянистое поле, лес и просеку, пересекавшую его будто разверстая рана. Понаблюдав с нарастающим беспокойством за этими приготовлениями, Ивар промолвил:

– Ты вот что, дед… ты отмени боевую тревогу. Я понимаю, тебе хочется подраться, но мы тут не за этим. Сам сказал, нужно потолковать.

– Толковать лучше под прикрытием орудий, – буркнул командор, однако втянул стволы и захлопнул амбразуры.

Земля ощутимо дрогнула и раздалась под напором неведомой силы. Среди зеленых трав темнела трещина; ее края расходились все дальше и дальше, словно чьи-то незримые руки скатывали часть ковра. В сумрачной глубине открывшейся пропасти посверкивали огоньки, маячили контуры циклопических машин, мерцала голубоватая мгла, двигались тени, то угловатые, огромные, то небольшие, пересекавшие пространство во всех направлениях. Эта картина потрясала! Тревельян ждал, затаив дыхание и глядя, как одна из теней неспешно всплывает вверх, превращаясь в уже знакомую корзинку, сплетенную из проволоки. Летательный аппарат приподнялся над бездной, скользнул к треножнику Сержанта и завис у его гигантской ступни. Слабое сияние, окружавшее машину, померкло, звенья каркаса раздвинулись, и на траву сошел Контактер.

– А вот и наш чемодан с ногами! – с искренней радостью воскликнул Советник. – Жив, курилка! Пожалуй, я дам салют в его честь!

Стволы Сержанта задвигались, и Тревельян торопливо сказал:

– Отставить! Давай-ка, дед, ставь мокрецов на консервацию и полезай обратно в обруч. Тут у нас, похоже, пересадка.

– Сначала тебя надо высадить. – Тон у командора был недовольный; видно, в обруч ему не хотелось. – О багаже не беспокойся, подберем.

Иллюзия внешнего мира погасла, и на миг Ивар очутился в полной темноте. Потом переборка раздвинулась, в камеру хлынул свет, а с ним возникло щупальце, аккуратно прихватило Тревельяна поперек груди и повлекло наружу. Он опустился в трех шагах от Контактера. Следом за ним выпорхнул трафор, тащивший груз; над его платформой покачивался нитевидный отросток с искоркой маленького кристалла. Спрятав его в обруч и проверив, что ментальная связь восстановилась, Ивар повернулся к посланнику Фарданта.

– Приятно видеть тебя снова, Контактер, – произнес он на альфа-хапторе.

Фактически этот робот являлся тем же самым, которого он встретил у северных гор. В отличие от людей мыслящие машины более идентичны; объем информации, определяющий их память, может быть передан на расстоянии и вложен в чистый искусственный мозг. Тревельян не сомневался, что личность прежнего Контактера сохранилась в новом его издании – вероятно, лишь за исключением тех минут, когда сокрушители Побега прервали его связь с Фардантом.

Он ошибся. Голос, ответивший ему, был тем же самым, негромким и шелестящим, но речь звучала по-иному, властно и уверенно. Ивар заметил, что промежутки между словами стали короче, сами слова произносились быстрей и, кроме того, исчезли паузы; существо, говорившее с ним, владело альфа-хаптором в совершенстве и не нуждалось в инструкциях со стороны.

– Утверждение: здесь не Контактер. В данный момент – не частично автономное устройство. В языке Пришедшего из Пустоты есть нужное понятие – терминал связи. Я, Фардант Седьмой, использую отпрыска, чтобы общаться с Пришедшим. Это мой терминал.

– Понятно, – молвил Тревельян, преодолев секундное ошеломление.

Робот переступил ногами-ходулями, корпус его покачнулся. Казалось, он разглядывает огромных триподов, застывших у края пропасти.

– Здесь сокрушители Матаймы. Вопрос: они подчиняются тебе? Вопрос: как ты этого добился?

– Примитивные машины. Было нетрудно взять их разум под контроль.

– Вопрос: как ты это сделал?

– Объясню позже, владыка Фардант. Сейчас я хочу спросить…

Раздался резкий шипящий звук, похожий на приглушенный вопль сирены с низкочастотной составляющей. У Ивара заныли зубы. Потом он услышал:

– Время твоих вопросов не пришло. Я буду спрашивать, ты – отвечать.

– Возражаю! Мы оба будем спрашивать, и оба отвечать. Мы – равновеликие стороны.

– Вопрос: Пришедший в этом уверен?

– Да. Ты властвуешь над частью этого мира, я представляю могучую цивилизацию.

– Мое могущество реально. Твой статус ничем не подтвержден. Твоя летательная машина не функционирует. Ты не можешь покинуть планету.

«Сообразительный поганец, – заметил командор. – Похоже, желает нас схарчить».

Речь Фарданта продолжалась:

– Твой корабль – на границах этой звездной системы. Помощь не пришла. Первый вывод: ты не имеешь связи с кораблем. Второй вывод: на корабле нет живых существ, обеспокоенных твоей безопасностью. Термин языка, описывающий корабль: автоматический зонд. Третий вывод: ты в моей власти.

Альфа-хаптор не допускал намеков, разночтений и словесных игр. Ситуация была понятной: Тревельяну угрожали. Или, как минимум, ставили на место.

– Выводы неверны, – промолвил он, глядя, как по корпусу робота скользят световые пятна датчиков, воспринимавших изображения и звуки. – Первое: я могу связаться с кораблем, но в этом нет пока необходимости. Второе: корабль автоматический, но обладает интеллектом. В отличие от твоих слуг, это полностью автономное устройство. Корабль может послать сюда летательные машины без моих приказов. Третье: я мог бы отправиться к Матайме или Гнилому Побегу, но я пришел к тебе. Таков мой выбор.

– Вопрос: почему?

– Потому, что твой посланец сказал нужные слова. – Перейдя на язык кьоллов, Ивар прохрипел: – Владыка дарит почет, пищу и воду… Владыка шлет благословения… – Он вернулся к альфа-хаптору. – Еще одно обстоятельство, которое нужно учесть. Эта звездная система движется к границе Провала, к нашему сектору влияния и оживленным космическим трассам. Ее уже посетили два корабля, и вероятность дальнейших контактов неизбежна. Лучше, если мы будем союзниками, а не врагами. Тех, кто проявит враждебность, мы покараем, а обещавший мне почет станет повелителем планеты.

– Нуждается в подтверждении, – произнес Фардант и смолк. Очевидно, сейчас он взвешивал pro и contra или, как говорилось в Книге Йездана, размышлял о том, что к большой дороге ведет множество тропинок, и все они извилисты. Пропасть позади него скрылась под облаком голубоватого тумана, и Ивар больше не мог разглядеть огней и контуров гигантских механизмов.

– Вид и способ подтверждения мы можем обсудить, – сказал он. – Но для этого нужна информация о природе владыки и его целях. Необходим взаимный обмен данными. Что ты мне ответишь?

– Ответа пока не имеется. Мои вспомогательные модули анализируют такую возможность, но к однозначному решению еще не пришли. – От корпуса робота отстыковался невидимый прежде манипулятор и лег на запястье Тревельяна. – Вопрос: это твой внешний телесный покров? То, что называется кожей?

– Нет. Это защитная оболочка. – Перехватив цепкое щупальце обеими руками, Ивар скрутил его в узел. – Есть еще вопросы?

– Ответ положительный. Вопрос: проясни свою сущность? Она состоит из трех компонентов? Два из них – твои отпрыски?

«Это он про тебя, меня и нашу железяку, – буркнул командор. – Ну, представь нас, парень. Заодно поясни, кто тут отпрыск, а кто предок».

Но вдаваться в проблему их родства Ивар не собирался.

– Все три сущности – независимы и наделены самосознанием, – пояснил он. – Я – живое существо, и со мной еще один разум, обитавший когда-то в смертной плоти. Чтобы сохранить его опыт и знания, его ментальную матрицу перенесли в кристалл, и теперь он мой помощник и советник. Третье создание – искусственный интеллект, подобный твоим отпрыскам-слугам.

– Структура аналогична моей, но более проста, – произнес Фардант. – Я обладаю мозгом из живых клеток и дополнительными модулями, такими же, как твой советник. Еще имеется периферия – рабочие и боевые побеги. Разница в том, что все они – часть моей сущности. Но на планете есть другие независимые разумы. Слишком много для этого мира.

– Думаю, ты прав. Гнилой Побег тут явно лишний, – отозвался Ивар и, помолчав, продолжил: – Мы обменялись информацией, владыка Фардант. Значит ли это, что ты пришел к какому-то решению?

– Некогда этот мир был населен существами, подобными Пришедшему из Пустоты. Два фактора определяли их решения: что давалось и что требовалось взамен. Вопрос: чего ты требуешь?

Прекрасный язык этот альфа-хаптор, мелькнуло у Тревельяна в голове. Впрочем, альфа-версии других языков были не хуже – все они отлично подходили для торговли.

– Я назначу небольшую цену, владыка Фардант. Я должен узнать о катастрофе и Великом Враге – что здесь случилось, когда и по какой причине. Это обязательное условие – Враг, уничтоживший твой народ, может грозить моему. Я не откажусь взглянуть на твою обитель и твоих отпрысков, если захочешь их показать по своему желанию и доброй воле. Я расспрошу тебя о древнем городе, в котором прятался от сокрушителей Побега… Это все.

– Вопрос: тебе нужна только информация?

– Информация – главная ценность. Но если хочешь оказать мне мелкую услугу, пошли рабочих отпрысков к северным горам. Моя машина для полетов в пустоте повреждена Тер Абантой Кророй. Пусть отпрыски займутся ее восстановлением. Этот искусственный разум, – Ивар хлопнул по платформе трафора, – объяснит, что нужно сделать.

Фардант молчал, но движение световых пятен ускорилось, и от туловища робота стали один за другим ответвляться гибкие стержни манипуляторов. «Хватай бластер! – рявкнул под черепом командор. – Он готовится к атаке!» Но Тревельян не шевельнулся.

– Было сказано, что у тебя есть связь с кораблем. Было сказано, что корабль может прислать летательные машины, – раздался шелестящий голос Фарданта. – Вопрос: зачем восстанавливать поврежденный аппарат?

– Мне обещан почет, и это будет его знаком, – объяснил Тревельян. – Разбитое по злому умыслу необходимо починить. И быстро! В конце концов, Фардант Седьмой – не Тер Абанта Крора. Чем-то вы должны отличаться!

Световые пятна замерли, образовав узор в виде ромба.

– Я дам информацию и пошлю работников и стражей к твоей машине. Но ты к ней не вернешься. Не в данный момент времени. Ты выполнишь то, что обещал.

Ивар поднял взгляд к небу. Там висело тусклое солнце и плыли на запад облака.

– Я уже что-то обещал?

– Было сказано: на планете есть другие независимые разумы, и их слишком много для этого мира. Ты с этим согласился.

– Разумеется, владыка Фардант. Ты получишь компенсацию. Это непременное условие добрых отношений. Итак, чем мы займемся сейчас?

Ромб из световых пятен распался. Они снова блуждали по корпусу робота.

– Иди в воздушную машину. Ты спустишься вниз и будешь говорить со мной. Твой отпрыск пусть останется здесь.

Летательный аппарат пронизал голубоватое облако. Свет его был неярок, но Тревельяну показалось, что он находится в огромной шахте или колодце, чьи стены усеивали отверстия пещер. Одни из них были темными, в других мелькали огоньки и маячили гротескные фигуры, то безголовые, то с множеством конечностей, то с телами, подобными туловищам змей или драконов в блестящей чешуе. Они двигались неторопливо и плавно среди огромных машин, временами исчезая в бездонном чреве того или иного агрегата и появляясь вновь, но будто бы в ином обличье – возможно, их перестраивали или полностью разбирали, чтобы сложить из частей другие механизмы. Ивар решил, что видит работников, но кроме них попадались боевые роботы-стражи, уже знакомые, напоминавшие жуков, и более крупные, хотя не такие гиганты, как сокрушители Матаймы. Их можно было узнать по стволам метателей, торчавшим из раскрытых амбразур, мощным жвалам, резакам и хищной стремительности, с которой они скользили по отвесным стенам шахты. Раз или два встретилось нечто похожее на черную реку – этот поток с неестественной медлительностью стекал из темного отверстия, исчезая в подставленной снизу воронке чудовищной величины. Какая-то вязкая жидкость?.. – подумал Тревельян. Однако то был не расплав смолы или чего-то подобного, а мириады мелких тварей, таких же, как съевшие Пулю насекомые-ассенизаторы, добытчики сырья на истощенной древней планете.

Машина летела вниз по широкой спирали, и взгляду открывались все новые ходы и полости, галереи и карнизы, усеянные работниками и солдатами Фарданта. Гигантский муравейник в планетной коре, изрытой за многие тысячелетия; место, совсем не похожее на древний город и на любую обитель разума, какие попадались Тревельяну во время путешествий среди звезд. Эта клоака, полная имитирующих жизнь монстров, была такой же странной, как корабль сильмарри и даже еще более чужой – все-таки сильмарри являлись не роботами, а живыми существами, пусть необычными, но порождавшими себе подобных и уходившими в вечную тьму, как все другие галактические расы. Здесь, в этом подземелье, ничто не рождалось и не умирало, здесь перерабатывали сырье, штамповали блоки, узлы и детали, собирали и производили. Ивар, как всякий землянин, вырос в окружении машин, привык общаться с ними и воспринимать как часть естественной среды, но мир, где были только машины, одни машины, казался бессмыслицей. Не жизнь, но ее тень, кладбище, где бродят призраки былого…

Вспомнив, что трафор со всеми его приборами остался на поверхности, он выдвинул над шлемом камеру и включил запись. Масштабы производства впечатляли, как и мысль о том, что эта шахта наверняка не единственная. Согласно наблюдениям с орбиты, полости под континентами Хтона тянулись на сотни киломеров.

– Чем заняты твои слуги? – спросил Тревельян, повернувшись к отпрыску Фарданта.

– У каждого своя программа, – прошелестел тот. – Поглотители добывают сырье. Стражи готовы отразить врага. Работники воспроизводят новые формы. Есть побеги, распределяющие энергию, есть те, что наблюдают за внешним миром и поддерживают связь. В твоем языке есть термин, описывающий это состояние: гомеостаз.

– Кто управляет им?

– Часть сущности, не занятая общением с тобой. Разум, сосредоточенный в модулях, дополняющих центральный мозг. Функции управления распределены между ними.

Вдруг пробудился командор и забормотал, перебивая мысли Тревельяна:

«Спроси, кто командует стражами. Спроси, спроси, спроси…»

«Дед, перестань!»

Но тот не унимался. Временами он был на редкость упрям.

– Я наблюдал битвы стражей с сокрушителями Побега и Матаймы, – вздохнув, произнес Ивар. – Ты вел эти сражения сам? Или твой модуль?

– Вопрос: зачем Пришедшему эта информация?

Ивар снова вздохнул.

– Битвы были проиграны. Ты неважный полководец, владыка Фардант.

Они достигли дна колодца. Машина перешла в горизонтальный полет и двигалась теперь в пространстве, напоминавшем космос в миг творения: глубокая бархатная тьма, и ни единого лучика света. Возможно, это был тоннель, столь же огромный, как шахта, но оценить его размеры Тревельян не мог. Они летели рядом с титанической стеной, и ореол силового поля, окружавшего их аппарат, позволял разглядеть то бугристую каменную поверхность, то участок, залитый темным стекловидным веществом.

– Имеется модуль, который управляет сокрушителями, – внезапно произнес его спутник. – Стратег, в терминах твоего языка.

«Генерал!» – возликовал Советник, и Тревельян, удивленный, поинтересовался:

«Чему ты радуешься, дед?»

«Открылась генеральская вакансия, малыш. Я ведь до генерала не дослужился… А тут есть шансы!»

Шелестящий голос снова нарушил тишину.

– Ты сказал: битвы были проиграны. Возможно, Стратег неэффективен. Он не смог бы взять под контроль сокрушителей Побега и Матаймы. Возможно, он нуждается в замене. – Пауза. Потом: – Возможно, эта сущность, Фардант Седьмой, тоже должна быть модифицирована. Возможно, настало время Фарданта Восьмого.

– Попробуем обойтись без этих радикальных перемен. Возможно, Фардант Седьмой неважный полководец, но мудрый политик, и мы с ним придем к консенсусу, – сказал Ивар. – Теперь вопрос: куда мы направляемся?

– В место, где есть необходимые тебе условия. Пища, вода, свет, температурный режим, удаление отходов.

– Ты знаешь о таких вещах?

– Ответ положительный. Когда-то этот мир населяли существа, подобные Пришедшему из Пустоты. Я знаком с процессами их жизнедеятельности.

«Тут он слегка не прав, – заметил командор. – Хотя, если не вдаваться в детали, чем ты не лоона эо? Похож, определенно похож! Две руки, две ноги, а сверху – голова!»

Тревельян зевнул.

– Кроме пищи и удаления отходов моя жизнедеятельность требует сна. В этот период я не могу активно функционировать.

– Вопрос: такой период скоро наступит?

– Да.

Участки стены, покрытые стекловидной массой, стали прозрачными, затем в их глубине вспыхнул неяркий свет, и Тревельяну явились пещеры, заполненные механизмами. Воздушный и наземный транспорт, рабочие и боевые отпрыски, метатели плазмы всех форм и размеров и агрегаты, чье назначение он не мог представить и понять. Там сверкали плоские блюдца энергоцветов, сложенные штабелями, там свешивались с потолка сталактиты из мелких тварей-поглотителей, блестела броня легионов стражей, и их растопыренные щупальца грозили незримому врагу. Там высились гигантские комбайны для горных разработок, с серпообразными жвалами для измельчения породы, там змеились кабели, подобные раздувшимся удавам, стояли чаны или саргофаги размером с дом, покрытые узорами инея. То был огромный арсенал, хранилище армий машин и роботов, дремлющих в подземельях и ожидавших приказа владыки. По его велению они, как сказочные джинны, могли разрушать и строить, уничтожать и созидать.

«Хвастает, показывает свою силу, – буркнул командор. – Все это древний хлам, малыш, хлам и старье! Плевка аннигилятора не стоит! Хотя, если использовать с толком, Стручки и Матаймы хвост подожмут. А коль не подожмут – отрубим! Я бы за это дело взялся. Солдаты есть, нужен лишь толковый генерал».

«Ты это всерьез, дед? – спросил Тревельян. – Мечтаешь о генеральской вакансии?»

Ответ пришел без слов. То была сложная и откровенная эмоция, какими командор не часто баловал потомка; Ивар ощутил тоску, яростную жажду деятельности, бессильный гнев существа, лишенного телесного обличья, и что-то еще – скрытое, тайное, неназываемое, понятное не разуму, но сердцу. Жертвенность? Стремление помочь? Отцовскую любовь? То покровительство, которое старший и более опытный дарит младшему? Чувство своей полезности?.. Пока он пытался разобраться, командор заговорил:

«Покарать владык, проявивших враждебность… Мы дали это обещание, но как его исполнить? Надеюсь, ты не захочешь вооружить Фарданта чем-нибудь действительно опасным?»

«Нет. Разумеется, нет».

«Ну и что ты намерен делать? Фардант требует подтверждения, и это его право. Что ты ему предложишь? Что, кроме меня?»

«Ты не предмет для торговли, ты мой родич. Почтенный предок».

«При чем тут торговля, парень? Долг родичей – помогать друг другу! Вспомни, Серый Трубач перешел горы, и значит, ты должен спешить, должен вернуться на корабль. Ты нуждаешься в помощи Фарданта, а у него свой интерес. – Он испустил ментальный смешок и пробурчал: – Поверь, я не пропаду, оставшись здесь. К тому же, какое-никакое, а развлечение…»

Тревельян не отозвался. По прежнему опыту он знал, что деда не переупрямить. Возможно, предложенное им решение – самое лучшее… Возможно! Если у Фарданта нет других интересов, кроме всепланетной гегемонии… если он примет стратега со звезд… и если…

Он ощутил чужой ментальный импульс, коснувшийся сознания и отраженный барьером. Это происходило инстинктивно; защитная реакция нетелепата, оберегавшего свой разум от вторжения извне.

– Твой язык неудобен для коммуникации, – зашелестел голос Фарданта. – Можно общаться иначе, на уровне сознаний. К этому способны только живые существа. Ты живой, Пришедший из Пустоты.

– Живой, – подтвердил Тревельян. – Но я не могу контактировать мысленно без специальных приспособлений. Для моего народа это невозможно.

И долго будет невозможным, подумал он. Долго, как бы ни старались лоона эо изменить ситуацию и человеческую природу! Пока что их Запретные Товары убивают или сводят с ума. Всех гуманоидов! Людей, кни’лина, хапторов, терукси… Тот странный серв из сказочного сада говорил: разве вы не спрашиваете, куда двигаться дальше – в центр Галактики или в глубины собственного разума? Жизненно важный вопрос! И когда-нибудь будет получен ответ, но не в ближайших поколениях…

Вспомнив про серва, Запретные Товары и Посольский Купол лоона эо, Ивар собрался спросить о статуях, но не успел: снова зазвучала речь Фарданта.

– Я касался твоего сознания, Пришедший, – в той фазе, которую ты называешь сном. Я видел живых, но непохожих на тебя существ и наблюдал картины бытия, но большая их часть мне непонятна. Вопрос: в чем смысл этих образов?

– Мой народ исследует Галактику. Мы ищем миры, породившие жизнь и разум.

– Вопрос: с какой целью? Вы хотите отнять у других разумных их планеты?

– В этом нет необходимости. Галактика огромна, и места хватит всем. Мы странствуем среди звезд, движимые любопытством и гордостью.

– Последние термины мне непонятны.

– Любопытство – стремление познать новое, увидеть невиданное, прикоснуться к тайному. Гордость – чувство удовлетворения достигнутым. То и другое – сильнейшие эмоции, подгоняющие прогресс.

Воздушный аппарат сбросил скорость и начал снижаться, плавно скользя вдоль стены с пещерами-хранилищами. По корпусу робота блуждали световые пятна. Возможно, это означало, что Фардант пребывает в задумчивости.

Наконец он сказал:

– Причины, названные тобой, иррациональны.

– Верный вывод. У моей расы сильное иррациональное начало. И вот доказательство: я здесь, хотя должен находиться совсем в другом месте. – Веки Ивара отяжелели. Он бросил взгляд на убегавшую вверх стену и спросил: – Мы скоро будем там, где я смогу отдохнуть?

– Ответ положительный. – Фардант помедлил, затем произнес: – Я передам тебе информацию, которую ты желаешь получить. Передам от разума к разуму, без специальных приспособлений. Это возможно в период сна. Вопрос: ты согласен?

– Стоит попробовать, – промолвил Тревельян. – Определенно стоит! Мне не хотелось бы терять время зря.

– Вопрос: стоит попробовать – это знак согласия?

– Да.

Машина нырнула в ответвление гигантского тоннеля. Света здесь тоже не было, но ощущение замкнутого пространства сделалось сильнее. Без трафора и его приборов Ивар не представлял, на какой находится глубине. Вероятно, она измерялась километрами.

– Где сейчас мой робот? – спросил он.

– Летит к северным горам вместе с рабочими побегами, – послышалось в ответ.

Плотный сгусток тьмы возник перед машиной, что-то зашуршало, заскрипело, и Тревельян почувствовал, что его тянет в сторону движения – вероятно, аппарат не был оборудован компенсатором инерции. Машина тормозила. Затем мелькнул свет, прутья летающей корзинки раздвинулись, и отпрыск Фарданта спрыгнул на каменный пол.

– Мы в нужном месте, Пришедший из Пустоты.

Они очутились в цилиндрическом отсеке, похожем на длинную трубу шестиметрового диаметра. Впереди и сзади Ивар увидел переборки с круглыми крышками люков и источники света над ними, то ли шары, то ли пятна на потолке. Если не считать летательной машины, отсек был абсолютно пустым.

– Шлюзовая камера? – спросил он, но не дождался ответа. Его проводник резво поскакал к люку, массивная крышка сдвинулась, и в лицо Ивару пахнуло влагой, теплом и специфическими запахами плохо убранного хлева. Перед ним открылся просторный и скудно освещенный зал – свет падал сверху, от центрального пятна, и дальние стены терялись в полумраке. Кроме запахов, пришли звуки; где-то журчала вода, гудел нагнетающий воздух механизм и слышались шарканье и неясное бормотание. Тут и там бесшумными тенями скользили роботы, не похожие на знакомых Тревельяну жуков, работников и прочих слуг Фарданта, но не они приковали его внимание.

Он увидел людей. Людей, не лоона эо! Нагих людей, мужчин и женщин.