Небесная Секира

Глава луксурского храма пожал плечами.

– Топор захватили у шемитов, во время последнего набега на Эрук. Наши отряды взяли тогда много рабов, много зерна и скота, а заодно разрушили один из арсеналов. Там, среди груды старого оружия, и нашли Э т о… Солдаты поразились: в куче лежали битые щиты и доспехи, ржавые выщербленные клинки и среди них - топор. Блестяший, выкованный словно вчера! Вызвали командира, и тот, человек опытный, поступил как должно - велел уложить секиру в сундук, спел над ним заклятья, отводящие беду, и доставил в Луксур. Но по дороге… - Хор-Анабас замялся.

– Что случилось по дороге? - требовательно спросил Рамесис.

– Сундук несли четверо, и был он не слишком тяжел для плеч крепких воинов. Однако они поскользнулись, и двое были задавлены. Тогда Мерита, военачальник, распорядился погрузить сундук на колесницу и вести лошадей под узцы.

Старый Нем-Эхатон откашлялся.

– Хотелось бы мне знать, как этот топор попал к шемитам, и что они с ним делали.

– Как попал, о том мы никогда не проведаем, - сказал Хор-Анабас. - А вот что делали… Я полагаю, попытались использовать по назначению и устрашились, познав его темную силу. Устрашившись же, призвали своих магов… но разве шемиткие чародеи могут сравниться с нами, слугами Сета, величайшего среди богов! - жрец почтительно склонил голову. - Итак, я думаю, что шемитские недоучки тоже перепугались, и тогда опасный талисман засунули подальше и постарались забыть о нем.

– Вероятно, ты прав, - произнес Нем-Эхатон, и Рамесис кивнул в знак согласия. - Ну, братья мои, приступим?

Трое жрецов переглянулись. Несмотря на всю свою мощь, на силу темного божества, бывшего над ними господином, они посматривали на алтарь с явной опаской - даже молодой и самоуверенный Рамесис-Пта. Каждый из них знал, что с предметами, в коих заключена частица Древних Владык Мира, либо демонов стихий, их потомков, не шутят. Сет, правда, был не менее могуч. Но захочет ли он защитить своих верных слуг?

Наконец Хор-Анабас прервал затянувшееся молчание, сказав:

– Мы призовем Повелителя Ночи. как я сделал прежде. Пусть он поможет нам, придаст мощь защитным заклятьям! Тогда, братья мои, мы можем не опасаться древнего демона.

Он простер руки к алтарю, и два остальных мага повторили этот жест. Затем под сумрачными сводами подземелья зазвучала молитва:

– Я служу Сету Величайшему, как должно служить Тому, Кто был, есть и пребудет в вечности. Сет дал мне силу; я - жрец в храме Его, и мощь моя сотрет в прах всякого, кто оскорбит Величайшего Бога или откажется почитать Его. Сет укрепляет душу мою и руку мою; Сет дарует мне власть над демонами и людьми, над мертвыми и живыми; через меня Сет проявляет всю силу своего гнева. Воистину, я - сосуд Его, готовый извергнуть на врагов пламя и яд!

Голоса жрецов звучали в унисон, руки плавно изгибались, творя магические пассы; наконец в камере раздался гулкий протяжный звук, прохожий на удар огромного молота по наковальне, и иероглифы по краям алтаря вспыхнули и засияли мертвенным светом. Вокруг же черного мраморного куба стало формироваться неясное кольцевое облако. Временами оно казалось туловищем гигантской змеи, плотно прильнувшей к камню; шевелились кольца огромного тела, посверкивали багровым глаза, раскрывалась бездонная пасть… Но в следующий миг очертания теряли четкость, меркли, расплывались, обманывая глаз, устрашая чувства кошмарными видениями. Бог Вечной Ночи, почитаемый в облике Змея, сам был как ночь - столь же загадочным, непознаваемым, мрачным, владеющим силами мрака и тьмы.

– Он пришел… - с благоговением произнес глава луксурских жрецов.

– Он пришел, чтобы поддержать и защитить нас, - откликнулся жрец из Птейона.

– Он обвился вокруг алтаря тройным кольцом, - многозначительно добавил маг из Кеми, чьи молодые глаза отлично видели в полумраке.

– Знак высшей опасности! - воскликнул Хор-Анабас.

– И все же мы должны… - начал Нем-Эхатон.

– Должны, - кивнул Рамесис-Пта.

– Тогда начнем, братья! - Хор-Анабис, отступив к стене, повелительно простер длань к алтарю. Нем-Эхатон и Рамесис-Пта встали слева и справа от него и, колыхнув свои черные одеяния, тоже подняли руки.

Секира медленно всплыла над алтарем, повернулась, утвердив пяту топорища на мраморной поверхности; ее лезвие угрожающе глядело на замерших у стены магов. Вдруг по стальному полумесяцу метнулся алый сполох, и призрачная фигура возникла в воздухе - нечто сходное с человеком, зыбкое и серебристо мерцающее, облаченное в мглистый плащ. Край капюшона затенял лицо этого существа, но жрецы могли разглядеть, что глаза его закрыты.

Внезапно призрак качнулся, словно желал сойти с алтаря, и лезвие секиры нависло над охранными иероглифами. Хор-Анабас, со свистом втянув воздух, резко вывернул ладони. Оба его помощника сделали то же самое, пытаясь удержать зашитную магическую стену. Лица их покрылись потом и заблестели в полумраке, дыхание стало учащенным, словно каждый поднимал тяжкий груз. Кольца гигантской змеи, обнимавшей алтарь, зашевелились, узоры по его краю вновь вспыхнули синим пламенем. Топор и призрачная фигура отпрянули - как почудилось жрецам, с трепетом разочарования.

– Мы удержали его! - торжествующе воскликнул молодой Рамесис.

– С помощью нашего Владыки, - добавил Хор-Анабас.

– Да вольет Он в нас свою силу! - провозгласил Нем-Эхатон. - Кто будет спрашивать, братья? - тут же поинтересовался старый жрец, отдуваясь и вытирая пот со лба.

– Ты, - сказал Хор-Анабас. - Ты - старейший среди нас троих и привык в своем Птейоне беседовать с духами.

– Не возражаю. - Сухо кивнув, птейонский жрец уставился на призрачную фигуру, внутри которой, на уровне груди, поблескивало лезвие топора. - Ты - кто? - неожиданно сильным голосом вопросил Нем-Эхатон. - Из слуг Нергала, Аримана или из приспешников Митры? Из призраков, что не упокоились на Серых Равнинах? Из духов Света или Тьмы? Отвечай!

Клекочущий хриплый голос раздался в камере.

– Я - выше Света и выше Тьмы, ибо плоть моя некогда парила среди звезд, рядом с обителью Древних Богов. Я - Рана Риорда, творение Отца Гидаллы, Великого Кователя!

Жрецы вновь переглянулись; ни один из них не слышал этого имени, канувшего во мрак тысячелетий.

– Раскрой свое предназначение, - велел Нем-Эхатон.

– Убивать! Убивать! Убивать!

– Кого?

– Всех! - Теперь голос призрака не был хриплым; он звучал ударами медного гонга. - Всех! Всех врагов рода Гидаллы!

– Чего же ты хочешь? - спросил старый жрец, невольно содрогнувшись.

– Крови! Крр-роови! Вашей крови! - Облачная фигура опять качнулась вперед и с яростным нечленораздельным криком застыла у охранительного барьера.

– Лучше нам усыпить его, - вдруг произнес молодой Рамесис, и в голосе жреца из Кеми послышался страх.

– Он и так наполовину спит, - заметил Хор-Анабас, скрывая презрительную ухмылку. Пожалуй, мелькнуло у него в голове, Коллегия поторопилась с этим Рамесисом; слишком он юн и подвержен страстям. Но вслух глава луксурских жрецов произнес: - Мы усыпим демона не раньше, чем он ответит на главный вопрос, брат мой. И помни, что наш Владыка с нами. Он смотрит на нас и оценивает нашу твердость и нашу силу.

Но даже напоминание о Сете не успокоило молодого мага. Он с тревогой спросил:

– Главный вопрос? Какой?

– Почтенный Нем-Эхатон знает. - Тонкие губы Хор-Анабаса вновь искривились в усмешке.

Тем временем старый жрец повелительно простер руки к призраку и хрипло выдохнул:

– Ты, древняя тварь, готова ли служить нам, отпрыскам Сета? Готова ли повиноваться Змею Вечной Ночи? Готова ли убивать по нашей воле? Готова ли пить влагу жизни из тех, кого мы укажем?

Дух расхохотался клекочущим смехом.

– Сперва я выпью вашу кровь! Крр-роовь! Вашу!

– До нас тебе не добраться, тварь!

– Но я доберусь до ваших потомков! Доберусь! Я знаю!

Хор-Анабас положил руку на плечо старого жреца.

– Он и в самом деле знает, почтенный Нем-Эхатон. Я ощущаю это! Он знает, или уверен, что знает… Тем больше исходящая от него опасность!

– Думаешь, его не удастся покорить и использовать?

– Даже Владыке нашему Сету… А Сет не любит непокорных! Но ты видишь, что Он не пытается уничтожить дерзкого, - Хор-Анабас кивнул в сторону алтаря, обвитого змеиным телом. - Он дает понять нам, что демона нельзя развоплотить, а три кольца, коими Он окружил эту тварь - свидетельство крайней опасности.

– Значит, опасен и неуничтожим… - в раздумье произнес Нем-Эхатон. - И что же нам делать с этим чудовищем?

– Во всяком случае, не выпускать в мир. Есть и кроме нас могущественные маги… не шемитские, разумеется, - Хор-Анабас позволил себе тонкую усмешку. - Представь, брат мой, что демон очутится у проклятых жрецов Митры или у пиктских колдунов? И они подберут к нему ключик? Пусть не покорят, но ухитрятся заключить союз?

– Это было бы весьма неприятно для нас, - заметил старик. - Весьма и весьма гибельно!

– Воистину, так! А значит, демона надо похоронить. Но не в старом арсенале, как это сделали шемитские недоумки, а в месте надежном, древнем и несокрушимом, как само время.

– Файон! - вдруг воскликнул Рамесис-Пта. Вероятно, ему удалось преодолеть свой страх, и теперь он был готов участвовать в обсуждении.

– Файон… - протянул Хор-Анабас. - Что ж, вполне подходящее место. Файон построен не нами… Древности его может позавидовать любой из городов Стигии!

– Однако он стоит и будет стоять в тысячелетиях, - подхватил Нем-Эхатон. - И цитадель сия крепка не только своими стенами, но и древним колдовством, связующим ее камни.

– Так пусть древнее идет к древнему и упокоится там! - сказал Рамесис-Пта. - Если сделать склеп в подвале одной из башен…

– …и бросить туда демона в обличье секиры…

– …и замуровать надежно, замешав известковый раствор на яйцах от черной курицы…

– …и спеть нужные песнопения…

– …гимны, навевающие сны, лишающие сил…

– …и наложить чары Вечного Забвения…

Жрецы соединили руки, заключив:

– Так будет крепко, и так совершится - во имя Сета, Великого и Грозного!

Потом они обратились лицами к алтарю, и Хор-Анабас сказал:

– Сейчас мы погрузим демона в малый сон, и я подготовлю все нужное для перевозки его в Файонскую крепость. Ты, почтенный Рамесис-Пта, извести о нашем решении Коллегию Жрецов в Кеми и постарайся, чтобы она выделила самых опытных магов-песнопевцев. Ты же, мудрейший Нем-Эхатон, проследи за оборудованием склепа в Файоне и ритуалом заклятия… А когда сие свершится, каждому из нас лучше забыть о всем случившемся. Каменщики, что подготовят склеп, должны уйти из жизни - как и солдаты, что нашли в шемитском арсенале эту древнюю напасть… как и Мерита, их военачальник… Чем меньше людей будет знать или подозревать истину, тем надежней свершится заклятье Вечного Забвения.

– Да будет так! - хором подтвердили Нем-Эхатон и Рамесис-Пта.

После этого трое жрецов повернулись к обвитому чудовищным змеиным телом алтарю и к призрачной фигуре, что маячила над полированным черным камнем, за барьером защитных чар. Подняв руки, стигийцы взывали к своему властелину, пока призрак не растаял, и пока огромный топор, покачиваясь, не опустился на мраморную плиту, озаренную светящимися иероглифами. Тогда жрецы принялись восхвалять и благодарить Сета, Змея Вечной Ночи, защитившего своих слуг, вдохнувшего в них силу и мудрость, подсказавшего лучшее решение из всех возможных.

Но темный бог не стал слушать пустые слова восхвалений; дымка вокруг алтаря растаяла, и гигантский змей исчез.

Народ сей сильно отличается от жителей

Уттары и Камбуи - как более высоким ростом и цветом кожи, так и своими обычаями и способами поклонения богам. Люди его очень искусны во многих ремеслах; умеют они создавать тонкостенные сосуды из стекла и глины, особым образом обожженной, ткать тяжелые и легкие шелка, вырезать статуэтки из древесины ста пород, благородной яшмы, белого, золотистого и зеленого нефрита, строить дома и корабли, ковать железо и бронзу. Кроме того, они очень почтительны к предкам своим и старшим родичам, и это справедливо и для самых последних из них, кои промышляют злодейством на морях и разбоем на дорогах.

Уттарийская хроника "О Кхитае и иных северных странах"