Не учите меня, канцлер!

Глава 5

Вообще Торстонсон — личность во всех смыслах примечательная. Он хорош собой, не глуп, знает на пару десятков языков больше, чем я (ну, у него и жизнь подлиннее, чем у простого мага), увлекается литературой разных народов. Однако достаточно глянуть на него один раз, как вылезут и минусы: привык командовать, слышит только себя и, как все в Элидиуме, относится к женщине как к существу второго сорта.

А еще это ларг, то есть обладатель редчайшей темной магии, и фактический правитель целого мира. Его дядюшка император последнее десятилетие не занимается делами. Зачем ему суета? Пускай канцлер разбирается.

… Я к тому, что у этого мужчины были все шансы обратить на себя мое внимание. Что он и сделал пятнадцать лет назад. Правда, тогда я не догадывалась, что профессор, вскруживший мне голову, у себя на родине известен вовсе не научными трудами.

Выходцев с Элидиума я ранее не встречала. Об их социальном и политическом устройстве имела лишь смутное представление.

Переходы туда-сюда были доступны правителям и дипломатам. Но в тот момент меня это не занимало. Какой-то чужой мир с ограниченным количеством внешних контактов… Я и не подозревала, что когда-нибудь окажусь под его низкими небесами.

Мы познакомились на трехдневной конференции по языковым магическим моделям, проходившей на нашей территории, в стране под названием Загот. Бурный роман случился сразу и длился две недели, а далее меня ждала катастрофа. Да, сожалений маг после себя не оставил — зато последствия я разгребала до сих пор.

Но у медали две стороны, говаривал наш лесник, собирая мзду у желающих поохотиться (мы гадали, где же он находил столько простофиль — на пришкольном наделе водилась только заряженная магией живность, которую можно было выслеживать годами)… Что же, я не могла влюбиться в Торстонсона по-новой, на меня не действовала его подавляющая аура, и я ни толики перед ним не трепетала.

По-моему, последний факт и заложил основу моего авторитета в Тайлерине. Дети не верили глазам, когда замечали, как их директор оживленно жестикулировала перед носом у ларга. А канцлер… и через три месяца я все еще не понимала, зачем он вытащил сюда именно меня.

В общем, я проигнорировала вопрос всесильного господина. Не смущаясь, воспользовалась еще одной микродозой из браслета и встала перед ним более-менее прямо. Без каблуков — это мелочи. Главное, не махать руками и крепко держаться за лацканы пиджака.

— Вы обязаны были предупредить о визите заранее. А ваше присутствие у меня в кабинете и вовсе возмутительно.

В тех странах, где я работала, начальство не врывалось в закрытые комнаты подчиненных. Разве что в рамках проверки и с соответствующими документами.

— Вы случайно не ударились головой, леди лети? Об ветку не приложились?

Он коверкал мое имя на универсальном языке, на аллейском, и на языке Элидиума тоже. Да, это последствия того же зелья, после которого я физически не в состоянии запомнить его. Но все равно обидно.

Наверное, потому что память услужливо подсовывала моменты, когда он буквально выдыхал его мне в губы или произносил перед тем, как обвести эти самые губы указательным пальцем. Вот же крак, столько лет прошло, а я помню все, о чем мы говорили и что делали.

— Мне рекомендовали вас как лучшего педагога-администратора сразу двух стран, Фересии и Аллеи. Леди Бланш уверяла, что и Лондиниума в целом. Помогали управлять школой в обстоятельствах чрезвычайности… А что на деле? Я отдаю распоряжение подготовить канал для перехода группы магов этим вечером — в ответ тишина. Я запрашиваю, с какой стати вторглись в святилище, — опять тишина. В итоге я застаю вас на дереве, задом кверху, при попытке угробить Элежберту.

Теперь мы с кисой поменялись ролями. Она нежилась под рукой у ларга и отвратительно мурлыкала. Я же готова была выпустить когти… Какая еще группа магов… Чудовище, разгуливающее по всему Тайлерину, звалось Элежбертой, и канцлер к ней неравнодушен.

— Что происходит, Торстонсон? Если у нас прием, то почему я узнаю за несколько часов? В школе бардак. Животное слоняется, где запрещено. Ученики смешивают ядовитые реагенты без живого наставника и совершают ошибки. Детям нужны преподаватели, а не картинки и голограммы. Веди сегодня тренировку учительница, вместо проекции, то она бы проконтролировала, чтобы девочки не наделали глупостей. В Элидиуме так мало людей, некому работать?

Он не выносил критику, а мою манеру нападать в ответ на обвинения выносил еще меньше. Канцлер напрягся, Элежберта нервно мяукнула и отпрянула. Хотя со стола не убралась. Моего стола.

— Не переводи тему. У нас не совещание. Я спрашиваю, с какой стати ты рисковала жизнью, а, главное, репутацией, словно пустоголовая идиотка. Необходимо было разогнать учениц и проинформировать о нештатной ситуации меня. Вместо этого ты принимала немыслимые позы… Сколько раз я повторял, что этот наряд… Можно долго скрывать нулевую магию за разными фокусами, хоть ты совсем разденься, но у всего есть предел, лети.

— Ты просто озабоченный …ак, — выдала я после секундного замешательства.

Торстонсон в недоумении замолчал. А кошка впервые уставилась на меня с интересом. Сейчас я упустила из виду, что канцлер не пользовался простейшими магическими помогаторами вроде переводчика. Я же автоматически перешла на аллейский.

Хм, даже в его лексиконе имелись пробелы.

— Когда-то я пыталась объяснить тебе, что такое личное пространство и почему для большинства людей моего мира оно важно. Сидеть за чужим столом и находиться в кабинете без приглашение — это значит нарушать его. И этого я тебе не позволю. Назначай время, встречу, выговор, что угодно… Но покинь меня немедленно.

Он поднялся, и я снова отметила про себя, какой же он высокий. Забылась, опустила руки и сжала кулаки. Подбородок ларга окаменел — взгляд прилип к глухому белому бюстгальтеру. Я всегда надевала его под блузку.

Он взмахнул конвертом, о котором я уже позабыла. Злосчастная карточка с Мавериком и Белиндой упала на пол.

— Личное пространство нужно, чтобы с комфортом оплакивать женатых любовников? Годы идут, а ты не умнеешь, лети… У вас это называется удариться об лопату. Нет, напороться на грабли.

— Пошел вон! — почти взвыла я, понадеявшись на полог, который не пропускал звуки в коридор и скрывал все, что происходило в кабинете.

Канцлер и, правда, испарился, хотя я продолжала смотреть ровно на него. То ли переместился в портал, то ли… Ларги в пространстве родного мира почти не подчинялись физическим законам.

На столе он оставил белый лист. И теперь на нем проступали слова:

— Айвар сообщит, когда я сегодня буду готов тебя принять.

— На Элежберте моя защита. Ее бы несколько раз вырвало, и все.

— Я постелил внизу блоки. Если бы ты полетела, лети, то не разбилась бы. Может, задумалась.

Вернув себе долгожданное одиночество, тут же свалилась на кушетку. Тошнота подкатывала все выше, и я поторопилась вызвать лекаря. Эти несколько раз меня не прельщали.