Не оставляйте нас

Глава 6

Индира

Весь день участницы напряженно ждали следующего этапа, но в зал так никого и не вызвали — про них будто забыли. Двадцать девять девушек слонялись по коридорам, не находя себе места. Индира решила, что самое время познакомиться с ними поближе — вдруг в следующем испытании им снова придется действовать одной командой.

Она собрала несколько девочек в спальне и завязала разговор. Постепенно к ним подтянулись почти все. Сидя на мягких спальных панелях, девушки понемногу расслабились; они шутили, смеялись, потом стали рассказывать о себе. Большинство выросло в контейнерных кварталах, только пятеро — в настоящих кондо: у их родителей была работа. Двое даже родились по лицензии, но денег на обследование в сертифицированном «Детьми человечества» центре в их семьях все равно не водилось.

Индира пыталась каждую запомнить в лицо и по имени. Особенно ее заинтересовали трое.

Навия выросла в социальном приюте. С пяти лет ей пришлось научиться драться, чтобы отбивать свой базовый паек у старших детей. Сохранение редкостного врожденного здоровья и спорт стали главным делом ее жизни, единственным шансом выбраться из контейнеров. Индира подозревала, что и сама Навия отнимала у других еду: на одном базовом пайке таких мощных мышц не накачать.

Изящная красавица Киара жила в кондо в пригороде Ченнаи. Родилась она легально, по лицензии — ее мать работала кибернетиком, обслуживала автоматику на одном из корпоративных заводов. Кожа Киары была на удивление светлая и нежная — семья могла позволить себе косметику для дочери.

Рия родилась в контейнерах, но, у ее отца был, как она это назвала, бизнес, связанный с медикаментами. Скорее всего это означало торговлю синтом. Родители купили Рие мощную оболочку с полным набором учебных программ на социальный браслет, так что ей не приходилось с риском для жизни таскаться в школу; правда, при входе в Селектор ее пришлось сдать, как и все личные вещи. С детства Рия надеялась попасть на Марс не через Лотерею, а по итогам выпускных экзаменов. Но пять лет назад это правило отменили: экзамены проводились местными властями, и неизменно оказывалось, что лучше всех их сдавали родственницы разного рода начальников.

Ада в посиделках участия не принимала, весь день провела в зале, уставившись в аугвизор. По нему крутили много раз всеми виденные ролики о Марсе да изредка — корпоративные новости. Наболтавшись с девочками, Индира пошла проведать подругу.

На аугвизоре шел любимый ролик Индиры: четыре малыша в ярких костюмчиках играют в оранжерее, среди пальм и эвкалиптов — Индира давно нашла названия этих растений в сетепедии. Дети вместе собирают дом из разноцветных кубиков. Один мальчик с узкими глазами, у другого – темно-коричневая кожа; первая девочка голубоглазая и светловолосая, вторая смуглая, как сама Индира и большинство уроженцев Азиатского конгломерата. Мало кому здесь повезло, как Аде, родиться с благородной светлой кожей. У всех детей на головках кудряшки, у девочек даже заплетены небольшие косички; как же здорово, что на Марсе гигиенера и воды в достатке!

В который раз уже наблюдая за смеющимися малышами, Индира чувствовала, как ее понемногу отпускает после вчерашнего. Если однажды и ее дети будут играть в чудесной марсианской оранжерее, это с лихвой окупит все испытания. Да, отбор проходит несправедливо и унизительно, но чего еще ждать от корпов?

— Как думаешь, следующее испытание опять будет вести этот… корп? — спросила Индира у подруги.

— Не «этот корп», а директор Лондонского учебного центра для колонистов, корп-майор Саймон Хэнсон! — отрезала Ада. — Что же ты ничего не знаешь о корпорации, в ряды которой стремишься влиться?

— Как… «корп-майор», да еще из Лондона? — что-то тут не вязалось. — Сначала у нас даже распоследнего техника не было, сколько здоровых девчонок вылетело из-за проблем с оборудованием… А теперь нами вдруг занимается целый корп-майор?

Ада пожала плечами:

— Неисповедимы пути корповы… Ты знаешь, что он родился в контейнерах, этот Саймон?

— В самом деле? Из тех, которые «всего добились своим умом и талантом»?

— Это уж как водится.

Подруги понимающе переглянулись. Конечно, в новостях разных корпораций время от времени появлялись истории блистательных гениев из трущоб, освоивших по автоучебникам университетскую программу, пробившихся в какую-нибудь профессию и сделавших головокружительную карьеру. Предполагалось, что эти истории содержат мораль: талантливый и трудолюбивый уроженец контейнера может добиться любых высот. Такое и правда изредка случалось, но все ведь понимали, что тут не всё так просто.

Большинству младших и средних корп-офицеров хватало социального рейтинга только на одну лицензию на ребенка, а ведь он мог, например, родиться инвалидом, как почти четверть детей в двадцать четвертом веке. Конечно, можно было сдать его в социальный приют и возобновить лицензию, но корпы все-таки тоже люди… Нет, аугфильмы о том, как высокопоставленный корп-офицер проникается неземной страстью к девушке из контейнера и бросает весь мир к ее ногам, Индира перестала смотреть лет в двенадцать. Но бывало, что корпы заводили от женщин из балласта нелицензионных детей, а потом всеми правдами и неправдами помогали им выйти в люди.

— Если этот Саймон сам из наших, почему же он настолько нас презирает? — спросила Индира.

— Говорят, именно так оно и бывает. Чем труднее человеку было выбраться из грязи самому, тем сильнее он стремится втоптать других в грязь.

— Я вообще не понимаю, зачем нужен был этот последний отбор… ведь девушки из другой группы уже доказали, что они здоровые и умные. И они тоже работали! Мы обогнали их только потому, что у нас была Сати, она так здорово всех построила — и именно ее потом выгнали! Мы ведь уже не балласт, мы — матери будущего человечества. Наш контракт дает нам некоторые права. Разве мы не заслуживаем… уважения?

— Ничего-то ты не понимаешь, Воробушек, — усмехнулась Ада. — Корпы мыслят не так. Это уже не отбор. Это тренировка. Они учат тебя считать себя куском мяса, принадлежащим корпорации. И ты должна в глубине души знать, что попала на Марс не потому, что заслуживаешь этого, а потому, что прошла по головам таких же девушек из контейнеров, как ты сама.

Ролики на аугвизоре сменились новостями.

— Очередной террористический акт «Землян», — с профессиональной, тщательно выверенной взволнованностью говорила дикторша. — В Делийский учебный центр для будущих колонисток проник агент под легендой участницы материнской программы. Злоумышленница была носителем новейшего штамма вируса категории А с затяжным инкубационным периодом. Террористка сознательно заразила смертельным заболеванием пятьдесят трех участниц материнской программы.

На экране сквозь дезинфекционный дым проступали фигуры девушек, которым никогда уже не попасть на Марс.

— Удар по марсианской программе — удар по всему человечеству! — надрывалась дикторша.

Индира обхватила себя руками. «Земляне» утверждают, что борются за права простых людей из контейнеров — и этих самых людей из контейнеров и убивают. Вряд ли хотя бы один самый завалящий корп пострадал. Если, конечно, это действительно теракт, а не сбой медицинской автоматики учебного центра, из-за которого она пропустила опасный вирус. Индира насмотрелась на старые, через раз сбоящие аппараты здесь, в Селекторе. Вряд ли в Дели дела обстоят лучше.

Последнюю мысль она догадалась оставить при себе — их разговоры наверняка записывают и могут даже прослушивать. Как бы намекнуть Аде, чтобы держала язык за зубами…

— Ну ведь на Марсе-то будет по-другому, — сказала Индира.

— Ну конечно, Воробушек, — Ада горько усмехнулась. — На Марсе все, все будет по-другому.

***

В этот раз никто не приветствовал корп-офицера положенным по этикету поклоном. Не похоже, впрочем, чтобы тот обратил на это какое-то внимание.

— Ну что, балласт, не передумали насчет Марса? — Саймон Хэнсон в аугвизоре презрительно оттопырил губу. — Вы же не верите всерьез, будто кому-то там нужны? Нужны только и исключительно ваши матки. Но они, к сожалению, неотделимы от вас. В маточных репликаторах на любой основе развитие плода проходит с нарушениями. Но опыты продолжаются, а пока приходится иметь дело с вами. И тратить на вас немалые деньги.

Возле входа в зал было тесновато. Индира пошла было в глубину помещения, ближе к двери с надписью «Выход», но Ада быстро схватила ее руку, сжала до синяков и одними губами шепнула:

— Стой здесь.

Индира растерянно кивнула. Вот еще новости… На подругу опять что-то нашло, или она и правда все время знает чуть больше, чем другие участницы отбора?

— Ваши бесплатные социальные браслеты — такой же мусор, как и вы сами, — продолжал вещать Саймон. — Но «Дети человечества» пытаются сделать вас чем-то лучшим. Вы должны подключиться к корпоративной сети, чтобы пройти обучение. Мощный искусственный интеллект проанализирует результаты ваших тестов, каждой подберет профессию, поможет выбрать и пройти курсы. Мы приготовили для ваших браслетов новые оболочки.

В этот раз из ниши выехала всего одна платформа. На ней стоял бокс из прозрачного пластика. Внутри поблескивали хромом приборы. Даже через мутный пластик выглядели они по-корповски дорого.

— Сотни учебных курсов, индивидуальный учитель под ваши личные особенности, больше материалов, чем вы сможете изучить за десять жизней, — расхваливал новинки Саймон, словно они нуждались в какой-то рекламе. — С этой техникой даже из такого биомусора, как вы, можно вылепить сносных профи. Все это будет выдано вам, только до тех пор, конечно, пока вы остаетесь в программе. При выходе оболочку придется сдать. Но есть одна небольшая проблема. Вас тут двадцать девять. Никто не ушел по своей воле. А оболочек всего двадцать три. Как вы разберетесь между собой — мне плевать. Но если через пять минут шестеро из вас не окажутся за этой дверью, — Саймон кивнул на выход, — то туда отправятся все. Время пошло!

На аугвизоре загорелся таймер. Девочки, вчера мило болтавшие и смеявшиеся, сжали кулаки, готовые наброситься друг на друга.

Индире не нужен этот Марс такой ценой, не нужен!

— Всем стоять! — рявкнула Ада, и что-то такое прорезалось в ее интонациях, что девушки послушались. — Станем драться — схлопочем травмы, а никому тут не сдалось нас лечить! Решение одно — вытолкать тех, кто уже около выхода!

Ада обвела рукой шестерых девушек, стоящих дальше всех от входа, возле двери с надписью «Выход». В их числе была Навия.

— Какого корпа! — взвыла она. — Почему мы?

— Только потому, что вы ближе всех к выходу, — ответила Ада. — Нет никакой другой причины.

— Это несправедливо!

— Жизнь несправедлива, — усмехнулась Ада.

Ее спокойный уверенный тон мигом сплотил девушек. Смятение сменилось решимостью — ведь Ада дала четкие указания и приняла ответственность на себя. Девушки сомкнули ряды и методично стали выталкивать за дверь тех, на кого указала Ада. Первые жертвы так растерялись, что даже не пытались сопротивляться. Третья девочка отчаянно завизжала. Четвертая пыталась отбиться, царапалась и брыкалась, но это не помогло. Навия мрачно переглянулась с последней девочкой и встала с ней спина к спине. Они отлично понимали, что против всех им не выстоять. Наверно, надеялись продержаться отведенные на решение вопроса минуты. Раз им не судьба попасть на Марс, пусть и вся группа останется на Земле!

Индира наблюдала за дракой, вжавшись в стену. Это все так несправедливо, дико, чудовищно! Почему она может получить место под солнцем, только вытолкав за дверь такую же девушку из контейнера, как она сама? Но ведь на прошлом испытании произошло по сути то же самое, просто в виде трудового соревнования, а не драки… Когда она вспоминала все, что отец говорил о работе на конвейере — разве не знала, что так оставляет девочек из другой группы за бортом?

Ада поставила напарнице Навии подножку, и она упала на мягкое покрытие пола. На Навию навалились всей толпой, но она не сдавалась, дралась так, словно от этого зависела ее жизнь. Она разбила одной из девочек бровь, на пол брызнула кровь. Еще двое уже ковыляли прочь, придерживаясь за стену.

— Корпов балласт! — орала Навия. — Тупой биомусор! Бьете своих по указке корпов, да?

Наконец Навии и ее напарнице заломили руки и оттащили к выходу. Вращающаяся дверь поворачивалась только в одну сторону. На таймере осталось двадцать секунд.

Аду сейчас исключат, поняла Индира, как исключили вчера Сати. Среди нас не должно быть лидеров… И все же, откуда Ада знала, где надо стоять и что делать?

— Смотрю, вы справились, — буркнул Саймон на включившемся аугвизоре. — Иного я и не ожидал. Что-что, а топить друг друга балласт умеет замечательно. Скоро получите свои оболочки, и автоучитель расскажет вам, на что вы годитесь. Остался один последний этап…

Индира тяжело привалилась к стене. Однако Саймон так ничего и не сказал про Аду… Да что происходит? Аду, похоже, через отбор ведут… О таких вещах ходят слухи, хотя корпы заявляют, что отбор беспристрастен, но кто же верит корпам… Может, Ада — нелицензионная дочь одного из них?

— Как вы могли понять из контракта, примерно половина детей, которых вы родите, биологически будут вашими, унаследуют ваши гены, — продолжал вещать Саймон. — Это сделано в качестве заботы о вас, потому что подсадка донорской яйцеклетки — процесс выматывающий. Надеюсь, вы благодарны. Автоматика оценила ваши генетические наборы как приемлемые. Но есть один параметр, которого никакая машина распознать не сможет. Поэтому я тут сам с вами и вожусь. Будущие марсиане должны быть не только здоровы, но и красивы. «Я не видел, чтобы люди любили добродетель так же, как красоту». Кто это сказал?

— Конфуций, — ответила Киара.

Все уставились на нее.

— Верно, — признал Саймон после секундной паузы. — Не ожидал… Ладно. Начнем.

Он что-то активировал на экране перед собой, и среди зала появился луч яркого белого света.

— По одной, — сказал Саймон. — Покажите себя. Ты первая.

Он указал на Рию. Она решительно вышла в свет, расправив плечи.

— Посредственно, — Саймон зевнул, не потрудившись прикрыть рот рукой. — Низкие скулы, рот большой, глаза маленькие…

Видно было, что Рия изо всех сил старается не щуриться.

— Но в целом пропорции соблюдены. Лоб высокий, кожа чистая. Годишься. Следующая! Давай ты, конфуцианка.

Аугпередача шла в высочайшем качестве, можно было рассмотреть каждую пору на белой коже Саймона — значит, он тоже видел их во всех подробностях. Он шагнул вперед и был, кажется, совсем рядом, только что коснуться не мог никого — и это каким-то образом делало происходящее еще более омерзительным.

Корп-офицер указал на Киару. Она вышла вперед — изящная, стройная. Белый свет упал на чистые черты удивительно красивого лица. Но почему-то именно Киарой Саймон остался недоволен.

— Все пропорции нарушены, — процедил он. — Линии лица слабые, дегенеративные. Не годишься. Что вылупилась? На выход. Следующая!

Огромные глаза Киары наполнились слезами. Ступая механически, будто сломанный андроид, она пошла к выходу.

Индира так и стояла, вжавшись в стену. С каким-то даже облегчением она понимала, что не пойдет под прожектор. Просто не пойдет. Оценивать себя, как кусок мяса, она не позволит. Есть предел тому, что сделаешь даже ради Марса. Сейчас до нее дойдет очередь, и она проследует мимо прожектора сразу к выходу.

Да, она подумывала устроиться в салон экспресс-радости, но это же другое… Что плохого в том, что измученная плоть ищет убежища в другой плоти? Это естественно. А то, как скучающий корп презрительно измеряет их черепа… Это все не так, как должно быть, не так. Если отбор на Марс — такая зашкаливающая мерзость, чем же окажется сам Марс?

Саймон отсеял еще трех девушек. Вкус у него был странный — они были даже красивее, чем другие. Девушку, которой только что в драке разбили лицо, он одобрил, а этих выгнал. Почему? Что у отбракованных общего? Индира напряглась, припоминая вчерашнее знакомство… Кажется, все девушки, которых сейчас прогнали, жили не в контейнерах. Это были уроженки приличных районов.

Здесь происходит что-то не то. Индира решила даже не ждать своей очереди, просто направилась к выходу. Тогда Ада обхватила ее за плечи, притянула назад к стене и сама, без вызова, шагнула вперед.

Индира в изумлении уставилась на подругу, которую знала, сколько себя помнила — но такой не видела никогда. Бесправная нищая девчонка из контейнера двигалась, как древняя богиня из фэнтезийного аугфильма. Тело ее, от кончиков ступней до макушки гордо поднятой головы, наполнилось скрытой энергией — мощное и вместе с тем грациозное. Свет прожектора, безжалостный к другим девочкам, с ее лицом словно бы поделился сиянием. Точеные скулы, чуть приоткрытые губы, но главное — взгляд из-под длинных ресниц, полный вызова и одновременно надежды. «Рискни, узнай меня, – говорил этот взгляд, и одновременно манил: – Я хочу, чтобы ты меня узнал».

Саймон присвистнул:

— Наконец что-то интересное… Останешься, поболтаем? Занятно будет… поближе тебя рассмотреть.

— Если ты хочешь, — Ада смотрела ему прямо в глаза, — я останусь.

Она обратилась к корп-офицеру на «ты»! Немыслимая дерзость. Но Саймон, похоже, совершенно не обиделся, напротив, улыбнулся — и даже, вроде бы, не презрительно.

— Говорят, корп-офицерам надо быть ближе к народу, вот и я побуду к тебе поближе, — он с усилием оторвал взгляд от Ады и посмотрел на остальных девочек, жмущихся к стене. Активировал какой-то ярлык на своей панели, и контейнер открылся. — Вы… Разбирайте оболочки и выметайтесь. Ах да, я же осмотрел не всех… Ну ладно, будем считать, что сойдете, вроде совсем уродливых больше нет. Да быстрее вы, дурочки! А ты… как тебя зовут?