Найти и осчастливить

8

– И вы хотите сказать, что тело взяло, встало и само куда-то ушло? – устало спрашивал в очередной раз немолодой полисмаг у сторожа, который, насупившись, старался объяснить стражам порядка, с какого перепугу он вдруг посреди ночи вызвал их на кладбище.

– Именно так всё и было, – бедняга искренне пытался внятно рассказать о том, что произошло, – я же уже ответил на все ваши вопросы. Только не куда-то, а за ней!

– Могу я попросить вас рассказать всё ещё раз? – к полисмагу подошёл невысокий толстячок с удивительно доброжелательным выражением круглого лица. Внимательные серые глаза, прячущиеся за стёклами очков в тонкой золотой оправе, были полны сочувствия. – Позвольте представиться, доктор Леопольд Лайонс.

– Мозгоправ? – мрачно спросил у него сторож, проявив удивительную осведомлённость.

– Психолог, – мягко поправил его толстячок, – и мне действительно интересно. Поймите правильно, уважаемый мистер….

– Клайт, Бернард Клайт, – назвал себя всё ещё недоверчиво посматривающий на доктора сторож, – караулю я тут от всяких безобразий.

– Очень приятно, мистер Клайт, – улыбнулся кругленький доктор, – так что же тут произошло?

– А чего рассказывать? – насупился сторож. – Мне всё равно никто не верит, так чего зря говорить-то?

– Забудьте об этих чёрствых и недоверчивых людях, – мистер Лайонс осуждающе посмотрел на полисмага, титаническим усилием воли сдерживающего зевоту, но тот только устало хмыкнул. – Я готов очень внимательно вас выслушать и практически не сомневаюсь, что смогу вам поверить. Давайте попробуем, хорошо, мистер Бернард?

– Меня все зовут просто Берни, – помолчав, проговорила жертва моей буйной фантазии, – но ежели вы действительно хотите послушать, то расскажу. Конечно, чего ж с хорошим человеком не поделиться…

– Вот и замечательно, – мягко улыбнулся толстячок и присел рядом на лавку.

– Сегодня я, как и всегда, вышел на вечерний обход территории, – начал сторож свою душераздирающую историю, – я обычно три раза обхожу: сразу после закрытия ворот, стало быть, часиков в восемь, потом ближе к полуночи, ну и третий раз – под утро.

– Нелёгкая у вас работа, – с сочувствием проговорил толстячок, – кладбище-то немаленькое.

– Да уж, – вздохнув, не стал спорить сторож и, поняв, что мистер Лайонс его внимательно слушает, продолжил, – так вот, сейчас был как раз второй обход. Обычно я просто прохожу по дорожкам, мусор убираю, если вдруг вижу, калиточки закрываю, если ветром распахнуло, цветы убираю те, которые завяли…

– Столько работы – и всё вам одному?! – не то восхитился, не то возмутился мистер Лайонс. – Да вы настоящий труженик, мой друг!

– Благодарю, господин доктор, – сторож приосанился и одёрнул форменную куртку, – уж столько лет работаю – никто не жаловался!

Я, удобно устроившись за широким памятником неподалёку, подумала, что на кладбище, в общем-то, жаловаться особо некому: постояльцы тут на удивление молчаливые. Приползшие откуда-то слева Филипп и Хэнк пристроились рядом с нами и тоже стали слушать.

– И что же случилось в этот раз? – толстячок был само сочувствие и внимание.

– Так вот, – продолжил сторож, вдохновлённый вниманием окружающих вообще и доктора Лайонса в частности, – иду я себе по дорожке восьмого участка и тут вижу – лежит! В аккурат на могиле старого Лофферса, помните его?

– Разумеется, – мягко улыбнулся доктор, – я, конечно, надолго уезжал из Сент-Брука, но такого скрягу, как старик Лофферс, забыть трудно.

– Верно говорите, господин доктор, – ухмыльнулся сторож, – так вот… Смотрю – лежит мужчина. Причём так красиво лежит, как на картине. Руки раскинул, ногу согнул, голова прямо по центру.

Тут Хэнк покосился на рыжего, который, собственно, и был автором высокохудожественной позы Кавендиша. Тот развёл руками и пакостно улыбнулся, мол, прости, дружище, так уже получилось.

– Попробуйте описать этого мужчину, – присоединился к беседе один из полисмагов, – а я с ваших слов постараюсь его нарисовать. Потом посмотрите и скажете – похож или нет.

– Да уж ради такого дела расстараюсь! – сторож, осознавший ответственность, снова пожевал губами и начал. – Высокий, повыше вас, господин полисмаг, будет. Молодой, но такой, знаете, уже помятый, словно потасканный…

Тут прячущийся рядом со мной рыжий восхищённо изобразил аплодисменты, а Хэнк только и мог, что хватать ртом воздух, как выловленная рыба. Филипп прижал палец к губам и молча погрозил нам кулаком.

– Хотя в прошлом наверняка красавчик был, – слегка подсластил пилюлю сторож. – Волосы тёмные, короткие, загорелый, как крестьянин, нос такой… благородный нос, да… Насчёт глаз ничего не скажу, он с закрытыми глазами лежал. Думаю, всё-таким мёртвый он был, да… И одет так, по-столичному, не пойми во что. Так вот, смотрю – лежит, голубчик, и не дышит. Ну я и решил вызвать вас, а сам трогать не стал: мало ли чего, вдруг, думаю, труп! А я трону и порушу что-нибудь важное для следствия.

– Вы поступили совершенно правильно, мистер Клайт, – одобрил полисмаг, – очень верная гражданская позиция. Но у меня всего один маленький вопрос, если позволите. Тело где?

– Так она забрала, – громким шёпотом проговорил сторож, – сказала, что вместо меня возьмёт его…

– Кто – она? – полисмаг не поднимал глаз, дорисовывая портрет Хэнка.

– Джейн Стоун, – сторож глубоко вздохнул, – и как только добралась сюда… Её-то могилка далековато отсюда, ну да, видать, очень ей этот столичный тип понадобился, что она через пол кладбища за ним пришла.

– А вот с этого места можно поподробнее? – оживился доктор Лайонс. -То есть вы хотите сказать, что наш неопознанный труп забрала некая Джейн Стоун, которая и сама, как бы так выразиться, не совсем живая?

– Именно так, господин доктор, – сторож несколько раз кивнул, подтверждая свои слова, а психиатр и полисмаг переглянулись. – Только я мальчишку отправил за господами полисмагами, она тут и явилась. Стоит на дорожке, в саване, и прямо на меня смотрит! Иди, говорит, со мной… А потом его увидала, да и передумала. Скажи, говорит, этому телу спасибо, что его вместо тебя забираю. Вот что творится-то!

– И как она его забрала? – толстячок аж руки потёр от удовольствия. – Он за ней сам пошёл?

– Да как же он мёртвый пойдёт? – искренне удивился сторож. – Она только пожелание своё высказала, а он тут же и исчез! Не иначе – перенёсся к ней туда, – и он махнул рукой куда-то в сторону.

– И часто у вас такое тут случается? – мистер Лайонс смотрел на сторожа с исследовательским интересом.

– Вот не поверите, доктор, впервые такое на моей памяти, – сторож вздохнул, и было непонятно: радует его этот факт или огорчает.

– А сама Джейн Стоун куда делась? – полисмаг отложил рисунок и тоже смотрел на сторожа.

– Ушла к себе, – тот пожал плечами, – своё, значится, забрала и ушла. Чего ей среди живых делать-то?

– А вы за ней не пошли?

– Я что, сумасшедший? – сторож то ли не заметил, то ли предпочёл проигнорировать взгляды собеседников. – Ушла – и слава всем богам!

Полисмаг и доктор переглянулись и синхронно пожали плечами.

– Ничего подозрительного не обнаружено, – сообщил подбежавший молоденький страж порядка, – только парочка за памятником свидание устроила, а больше никого.

Доктор Лайонс, собиравшийся встать со скамейки, шлёпнулся на неё обратно, уставившись на молодого человека с непередаваемым выражением лица.

– Простите, что устроили?

– Свидание, – повторил, улыбаясь, парнишка и мечтательно добавил, – а целуются как! Даже смотреть неловко!

– Интересно, только мне кладбище кажется не самым романтичным местом в городе? – задумчиво проговорил доктор и вопросительно взглянул на того полисмага, который делал рисунок со слов сторожа. – Во времена моей молодости девушек приглашали на свидания в кондитерскую, в парк, на площадь у фонтана, да мало ли в Сент-Бруке симпатичных мест… Но не на кладбище!

– Да вы сами можете посмотреть, – полисмаг махнул рукой в сторону памятника, где мы прятались.

Услышав это, Филипп, давясь от хохота, опять сграбастал Хэнка за руку и потащил в сторону за ближайший склеп. А рыжий обнял меня и снова поцеловал, и скажу совершенно откровенно: следующие несколько минут мне было абсолютно наплевать на всех полисмагов мира вместе взятых, а также на психиатров, журналистов и сторожей.

Вежливое покашливание заставило нас с рыжим оторваться друг от друга и попытаться снова осознать, на каком свете мы, собственно, находимся. Судя по затуманенному голубому взгляду, отключилась от окружающего мира не только я.

– Прошу прощения, – вежливо улыбнулся нам мистер Лайонс, – извините великодушно, что позволяю себе нарушить ваше уединение, но просто тут такое дело…

– Что-нибудь случилось? – так же любезно поинтересовалась я.

– Скажите, пожалуйста, молодые люди, – присоединился к доктору полисмаг, – пока вы тут… ммм… гуляли… вы ничего такого не слышали?

– Такого – это какого? – уточнила я, понимая, что очарование момента безнадёжно нарушено, и мне остаётся только рассчитывать на повторение упоительно сладкого поцелуя. Судя по нежному взгляду, брошенному на меня рыжим, в своём желании я была не одинока.

– Подозрительного, – внушительно произнёс полисмаг, а доктор Лайонс задумчиво нас рассматривал, словно любопытный экспонат в музее.

– Там кто-то о чём-то говорил, – подумав, сказал рыжий, – но, скорее всего, это были вы, господа.

– И вас совершенно не интересует, что привело полисмагов на кладбище в это ночное время? – психиатр внимательно посмотрел на рыжего. Потом перевёл взгляд на меня.

– Честно? – рыжий нахмурился. – Вот вообще не интересует! Ну, наверное, надо, раз пришли…

– А вы случайно не заметили здесь фигуру такую, в белом саване? – мистер Лайонс неопределённо покрутил в воздухе руками.

– В саване? – я старательно изобразила изумление пополам с ужасом. Получилось, видимо, не очень, потому что психиатр и полисмаг переглянулись и сделали слаженный шаг в мою сторону.

– Да, именно в нём, – доктор прищурился, – по свидетельству сторожа существо в саване звали Джейн Стоун. Вам это имя ни о чём не говорит?

– Нет, – легко откликнулся рыжий, и это было абсолютной правдой: он даже не представлял, кто это.

– Жаль, – так же спокойно сказал доктор, – ну а этого господина вы не встречали?

Полисмаг протянул нам рисунок, на котором был изображён мужчина, как ни странно, даже слегка напоминающий Хэнка. Вот что значит – талант!

– Надо же! Как похож на Хэнка Кавендиша! – воскликнула я. – Это известный столичный репортёр, ведущий колонки «Новости с перцем». А почему вы показываете нам портрет Хэнка? С ним что-нибудь произошло?

– То есть вы хотите сказать, что мистер Кавендиш в Сент-Бруке? – ошарашенно переглянулись полисмаг и доктор. – Этого нам только и не хватало!

– Да, он приехал вслед за Лаурой, – рыжий, видимо, решил, что стоит проявить инициативу, – он её поклонник. Но, увы, он безнадёжно опоздал!

Тут из-за памятника раздался звонкий, прозвучавший как гром среди ясного неба, чих.

– Будьте здоровы! – на автомате откликнулась я и только потом сообразила, что выглядело это, с учётом особенностей того места, где мы все собрались, несколько странно.

– Спасибо, – мило улыбнулся присутствующим выбравшийся из-за памятника и отряхивающий безнадёжно измазанный землёй и травой дорогой светлый пиджак Кавендиш.

– Спаси и сохрани! – воскликнули где-то за нами, и кладбищенский сторож, это воплощение храбрости и трезвого образа жизни, сотворил охраняющий знак, таращась на Хэнка. – Стало быть, не подошёл он ей… Назад вернула… Видать, другого кого заберёт…

– Доброго вечера, господа! – воскликнул Хэнк, лучезарно улыбаясь всем. – Какое счастье, что вы меня спасли! Столичная пресса обязательно расскажет всему Эйвингарду о смелости и проницательности полисмагов Сент-Брука!

– В каком смысле – спасли? – доктор, кажется, уже пожалел, что согласился прийти и побеседовать со сторожем. Ожившие покойники явно до сегодняшней ночи не числились у него в пациентах.

– Меня похитили какие-то странные люди, оглушили и хотели убить, но появились вы и спугнули злодеев! – вдохновенно врал Хэнк, стараясь не слишком удаляться от наспех выдуманной версии. – Моя благодарность просто не знает границ, господа!

– Так он чего, живой, что ли? – снова прорезался сторож, явно борющийся с желанием подойти и потыкать в Хэнка пальцем.

– Живее всех живых, – радостно подтвердил Кавендиш.

– Правильно ли я понимаю, что вы и есть мистер Хэнк Кавендиш? А что вы вообще делали ночью в районе кладбища? – полисмаг явно не хотел пускать на самотёк эту странную историю. – Не самое популярное место, знаете ли. Тем более в городе гулянья, веселье…

– Я провожал сюда Лауру, – тяжело вздохнул Хэнк, – у неё тут было свидание с вот этим вот… рыжим…

– Опять не понимаю, – устало потёр переносицу доктор, – свидание у мисс Лауры не с вами? Но провожали её вы? Почему?

– Мы оба добивались благосклонности мисс Лауры, – рыжий, видимо, решил, что без его активного участия разговор получается недостаточно бредовым, и решил исправить это упущение. – Но повезло мне, а не мистеру столичному журналисту!

– И вы, мистер Харлин, решили его убить, – в голосе полисмага не было вопроса.

– Зачем? – совершенно искренне изумился рыжий. – Вот если бы Лаура выбрала мистера Кавендиша, тогда да, такой вариант был бы вполне себе вероятен.

– Не наговаривай на себя! – воскликнула я, опасаясь, что если вдруг с Хэнком что-нибудь случится, в этом обвинят рыжего, а у меня только-только начала налаживаться личная жизнь.

– Я тебе это припомню! – одновременно со мной зловеще проговорил Хэнк. – Пока ещё не знаю – как, но непременно!

– Итак, – вернул нас к насущным проблемам полисмаг, – мистер Кавендиш проводил мисс Лауру на кладбище. Дальше что было?

– Дальше? – Хэнк на секунду задумался, но очень быстро взял себя в руки. – Я, значит, привёл Лауру на кладбище, сдал этому прохиндею с рук на руки и решил немного побродить среди могил…

– Зачем? – в голосе психиатра был живейший интерес и даже некое предвкушение.

– Подумать о быстротечности бытия, о вечном, – Хэнк мечтательно закатил глаза, – погрустить о несбывшемся…

– А нельзя было погрустить в другом месте? – в голосе полисмага тоже явственно слышалось удивление. – В трактире, например…

– Нет, – решительно отказался Хэнк, – нигде так хорошо не думается о вечном, как на кладбище, верно, дружище?

Тут он повернулся к ошарашенному всем происходящем сторожу, и тот заторможенно кивнул.

– Ну так вот, – продолжал Хэнк, а мы все, включая нас с рыжим, смотрели на него в ожидании того, как он выкрутится, – гулял я, гулял… и остановился перед одной из могил. И тут меня со словами «Это похищение!» оглушили и явно хотели убить. Но тут появились вы и спугнули злодеев!

– Но мистер Клайт говорил, что на могиле мистера Лофферса вы лежали в гордом одиночестве, – въедливо уточнил полисмаг, но Хэнк не зря считался звездой столичной журналистики. Его не так просто было сбить с мысли!

– Разумеется, – он царственно склонил голову, – не руками же им было рыть для меня могилу. Они ушли за лопатами, но, к счастью, не успели вернуться.

Тут все перевели взгляды на сторожа, который, почесав в затылке, сообщил, что таки да, лопаты сложены в сарайчике возле его сторожки.

– А привидение? – не жалел отступать страж порядка.

– Вот ничего не могу вам сказать, – с притворным сожалением ответил Хэнк, – чего не видел, того не видел! Но, полагаю, это был сообщник преступников. Его задачей было отвлечь внимание мистера Клайта от сарайчика с лопатами.

– Ну тогда он не прогадал, – проворчал сторож, – я про всё забыл, как её увидел!

– Вот! – воскликнул Хэнк. – а если бы вы опоздали хоть чуть-чуть, то они успели бы вернуться с лопатами и всё…

– Допустим, – не слишком охотно согласился полисмаг, – но я всё же настоятельно прошу вас зайти завтра в участок и оформить все документы как полагается!

– А может, лучше ко мне? – с профессиональной мягкой улыбкой обратился к нам доктор Лайонс. – Вы ведь наверняка хотите об этом поговорить?

– Мы постараемся, – ответил за всех рыжий, и мы, распрощавшись с облегчённо вздохнувшим полисмагом и задумчивым доктором, резко пошагали к выходу с кладбища, решив, что если сейчас ещё и Филипп выберется из-за склепа, то сторож этого уже не вынесет.