Навь. Книга 6

Глава 17

Дня три я маялся от безделья. В основном, перечитывал карбонки, которые оказались в сейфе Альдуса. Это была просто бомба. И становилось понятно, что, как и предполагалось, эта игра в сатанистов была всего лишь игрой. Да, все эти ковены были лишь инструментом влияния, мясом, нужным лишь для силовых акций. А все ниточки вели наверх, к тем, кто заказывал музыку. Упоминались лица из руководящей верхушки всего «свободного мира», от САСШ до Японии. Счета, даты, фамилии… И многие знакомые по телерепортажам новостных каналов.

Что было на съемном диске я и не пытался посмотреть, как и включать ноутбук Альдуса — для этого у папы есть форензики, которые гораздо лучше подготовлены и не сотрут все, смогут обойти защиту и расшифровать эти файлы. В конце концов любая лаборатория, бывшая в их распоряжении намного лучше, чем агент-любитель с ноутбуком, валяющийся на кровати в негритянском квартале «Вавилонвиля».

А Франсуа? Ну что, нормальная работа у парня. Конечно, я думаю, не об этом он мечтал, приняв предложение работать во внешней разведке. Но тут куда уж Родина пошлет. Как я уже говорил, многие так и проживают жизнь в жопе мира, занимаясь тихой и неприметной, зачастую непрестижной и неприятной работой. А этот, с его характером, нашел свое место, видимо психологи постарались и подогнали легенду. Организовал свою банду, подмял под себя несколько кварталов, и занялся ослаблением обороноспособности одного из главных европейских противников Империи — банча наркотой, занимаясь контрабандой и незаконными финансовыми операциями. Что хуже для врага — лучше для Империи. Да увольте, какие, нахрен, моральные принципы — все разведки мира делают это, стараясь развалить страну вероятного противника изнутри, белопольтовцы могут идти в задницу стройными рядами. В ход идет все — наркотраффик, купленная на корню оппозиция, организованная преступность… Понемногу, снимая слой за слоем, развалить чужую страну изнутри, не прибегая к атомным бомбардировкам. Даже цветную революцию можно устроить, пользуясь методичками того же Шарпа, которые активно изучают обе стороны — одни, чтобы претворять идеи в жизнь, другие — чтобы организовывать противодействие. А уж про оргпреступность — я помнил, когда в семидесятые в моем мире согласно поправке Джексона-Вэника, в штаты под видом евреев было выслано столько криминальных элементов и воров в законе, что Бруклин начали называть «Бруклинградом», а «Маленькая Одесса» приобрела статус одного из центров организованной преступности. И, спевшись с «Козой Нострой», начала шерстить Нью-Йорк, наводя свои порядки. Разумеется, среди криминала были и разведчики, хотя достоверно известно только о нескольких ренегатах, которые предпочли на новом месте показать средний палец бывшим работодателям из КГБ и ГРУ, и стать одними из самых жестоких мафиози Нового Света, нагибая США и ее правоохранительную систему. Так и здесь я не видел ни малейшего противоречия.

Наконец, на четвертый день, когда я изучил все щели на потолке и выщербины на не особо чистых шпалерах, Франсуа пришел за мной.

- Все, пришло твое время. Собирайся.

Я вопросительно посмотрел на него, подняв левую бровь.

- Сегодня я тебя передаю по инстанции.

- Ну хорошо хоть, что не по этапу, — буркнул я.

- Это не моя работа, — не принял шутки Франсуа.

Собраться мне было делом нескольких минут. Вещей — что на себе и в чемоданчике, да, пожалуй, и все.

В машине Франсуа на заднем сиденье было постелено одеяло.

- Ляг под него, там, куда едем, будут дорожные камеры. Светиться не стоит.

- Разумно.

Я положил чемоданчик в головах, лег на сиденье, и натянул одеяло.

Ехали мы минут двадцать, то убавляя, то ускоряя ход, а также делая резкие повороты. Все-таки «Рено», несмотря на свою внешнюю угребищность из-за формы машина вместительная, я помню, как в моем мире на «Логане» как-то раз мы ехали всемером — шесть взрослых, подросток и еще одна не особо мелкая собака, комфорт относительный, но агрегат выдержал, да и мы тоже.

Потом машина заехала куда-то на малом ходу, преодолев небольшой пандус.

- Все, вылезай! — Франсуа откинул одеяло.

Я пару секунд проморгался, потом поднялся на сиденье.

- Мать моя женщина! — вырвалось у меня. В темном гараже, куда мы заехали, стояло несколько катафалков. Да и запашок еще тот — перебивая запах бензина и смазочного масла в нос шибало формалином. Морг?

- Крематорий, — пояснил Франсуа. — Вылазь, что ли, печка ждать не будет, тут очередь большая.

Тьфу, блин, шутник хренов. Не нравятся мне подобные шуточки, слишком близко по грани хожу.

- Этот? — к нам подошел пожилой мужчина, одетый как типичный кюре.

- Да. Ну а так, как мы говорили. Инструкции вам должны были передать.

- Не беспокойтесь.

- Ладно, — Франсуа подал мне руку. — Удачи.

Я пожал протянутую руку.

- Так, молодой человек, — «кюре» прищурился, оценивая меня, словно снимая мерки. — Пойдемте подберем вам гроб.

- В смысле???

- Вам что, не пришло подтверждение? Тьфу ты, ну конечно же, — он шлепнул себя ладонью по голове. — Совсем забыл!

Ага, забыл ты. Склеротиков в разведке не держат. Скорее всего что-то оценивал и сопоставлял, проверял меня и связника.

- Вот, — кюре протянул мне листок с ладонь, на котором было написана какая-то белиберда. Вроде хаотичные числа и буквы, похожие на ключ активации винды, только гораздо более длинный, тем можно только было вызвать дух Гейтса. А этим…

Все в порядке. Папа не стал мучать меня работе с шифрблокнотом, могло оказаться так, что ни его ни времени для этого не будет. Поэтому заранее заготовленные комбинации, которые знали только он и я, и которые могут быть переданы не только номерной радиостанцией, которые уже почти сошли на нет, но и любым другим способом. Подстава исключалась, только адресат знал, когда и на какой волне принять сообщение. Все было в порядке, мне советовали доверять этому связному.

- Хорошо, — я достал зажигалку и сжег листок. — Пойдемте.

И тут началось. В пустом гараже была подготовлена выставка гробов. Лакированные, деревянные с позолоченными ручками и без… На одну, две и три секции, с разными обивками внутри. Нахрена это покойнику — ума не приложу, ему это сугубо фиолетово. В смысле, уже. Но зато мягкая внутри обивка…

- Ну как, удобно? — склонился надо мной кюре.

- Спасибо, — поежился я, лежа на скользкой ткани. Блин, я же не утырок-гот, которые в гробах спят.

- Нет, этот все-таки маловат, — задумчиво бросил кюре. — Вам же еще груз в ноги класть.

Хорошо я понял, что он имел в виду чемоданчик. А то разное может быть.

- Вот этот будет в самый раз, выставочный экспонат для людей высокого роста, — кюре похлопал по лакированной крышке. — Попробуйте!

Я лег в деревянный ящик. Да, если тут подушки подложить — в самый раз.

- Подходит.

- Ну тогда беритесь за ручки и несем его в фургон — кюре кивнул на черный лакированный «Рено» с нарисованными золотом финтифлюшками по бокам.

Мы засунули ящик в недра фургона.

- Значит так, объясняю. Пункт назначения — Марсель. А дальше инструкции вы получите на месте.

- Ну мне что, все это время в гробу лежать?

- Зачем? Можете выбираться, заколачивать его никто не будет. Только на время проверки на дорогах, да и то, я думаю, что они имеют почтение к мертвым, особенно к погибшим при исполнении служебных обязанностей полицейских, уроженцев Марселя, — кюре сделал неопределенный жест, показав мне на портрет в траурной рамке, на которой красовалась моя улыбающаяся рожа в пилотке французского полицейского. Убей бог, качественно они так сделали фотомонтаж, я бы поклялся, что это я. — Единственное, вам надо отработать подтягивать флаг так, как будто он просто сбился по дороге.

Кюре показал взглядом на валяющийся на лавке фургона сложенное полотнище.

- Ну что, едем? — вздохнул я.

- Не спешите, — притормозил мой вялый энтузиазм кюре. — Полицейские могут попросить и открыть гроб. И как вы думаете, что будет, когда они обнаружат там вполне себе живого и здорового человека?

- Первая реакция — святой Кондратий, вторая — очередь в упор. И что вы предлагаете?

- Пойдемте, покажу.

Кюре усадил меня в уголке перед зеркалом, и начал красить так, как красят покойников. Постепенно моя рожа стала превращаться в подобие зомби. Ну теперь только в «Ночи оживших мертвецов» играть, или каком другом трэшовом ужастике. Кюре или кто он там на самом деле, был мастером. Теперь, глянув в зеркало, я был сам не уверен, что жив, настолько хорошо он меня разукрасил.

- Вот теперь все в порядке, — он удовлетворенно глянул на меня. — Похож.

- Спасибо за сомнительный комплимент, — хмыкнул я.

- Вот теперь прошу.

- Спасибо.

Я влез в лакированный ящик из мореного дуба, а кюре захлопнул две секции из трех, оставляя свободным верхнюю.

- Приятной поездки, — подмигнул он.

- Спасибо, — отозвался я, поудобней устраиваясь на подушке.

Ну и поездочка была, однако! Катафалк был жутко плохо подрессорен, поэтому мой ящик подскакивал на каждой кочке. Время от времени я выбирался со своего скорбного ложа, делал разминку и забирался опять — покойником быть жутко скучно, скажу я вам. Никаких развлечений, лежи себе и разлагайся. Да еще вспомнился навязчивый мотивчик, который преследовал меня почти всю поездку — песенка «Дискотека с улицы морг», группы «Крематорий».

Пару раз нас останавливали, тогда мне приходилось захлопывать крышку, натянув перед этим кое-как флаг. Но внутрь никто не лез, наверное, только приветствие отдавали двумя пальцами, видя гроб, накрытый национальным флагом, и портрет в форме с траурной ленточкой. Никто не мог подумать, что кто-то может пойти на такое кощунство. Ну извините, когда не хочется лежать в этом ящике на постоянку, и не так раскорячишься. В данном случае цинизм уместен, такая работа. А остальное — для антуража.

Вот так, с шутками, прибаутками, напевая про себя веселые песенки мы и оттарабанили восемь часов из Парижа в Марсель, особо не тревожась. После этого — небольшие подготовительные операции. Кюре стер покойницкий грим с моего лица, я переоделся в другую одежду, и выпорхнул из фургона снова живым человеком. Как жить-то хорошо!

А дальше мне предстояла выемка из тайника. Кто бы его не закладывал сильно не старался, действовал хрестоматийно. Когда я получил координаты на спутниковый телефон, то в принципе, знал где искать — где еще можно заложить тайник на шоссе? Ну обочина, но по ней надо пройти с двух сторон, пиная ногами всякий мусор. Или осматривать каждый столб, привлекая этим неизбежное внимание. А есть стандартные места закладок, чтобы не приходилось ломать голову, откуда все это взять. Такие, как дренажные трубы. Вот тут искать особо не пришлось, повезло с первого раза, с первого же конца трубы. Я сунул туда руку, и нашарил небольшой сверток.

Да, а вот теперь все не очень радужно. Документы на катер, и координаты, куда надо попасть в нейтральных водах, выйдя за морскую границу Франции. Да сбрендили они, что ли? Я покрутил в руках оранжевый маячок, из той серии, что выдавались летчикам и еще были в комплекте спасательных шлюпок. Ну ничего не поделаешь, пойдем делать вид, что рыбку ловить будем.

Вье-Пор де Марсель, или Старый порт настолько ощетинился мачтами яхт, что я поначалу растерялся, слишком много тут плавсредств. Поискав по указателям, я все-таки нашел свое место стоянки.

На рыболовную лодку это походило мало. Бывший в употреблении, но довольно в хорошем состоянии красно-белый «Стингрей». Хотя он и терялся на фоне остальных яхт, для моих целей это было самое то. Так я и перелез на палубу с чемоданчиком в одной руке и большим пакетом с антуражем в другой — надо же не вызывать подозрений.

Для начала отвязал концы от кнехтов, а потом усевшись на место, включил мотор. Да, газовать явно не стоит — утробистый ровный рык мотора показывал, что эта посудина сильная и быстрая.

На малом газу я повел катер к выходу из бухты Вье-Пора, глазея по сторонам на стоящие в марине яхты. Попутно сглатывая при этом слюну — некоторые красавицы стоили целого состояния, и состояния не маленького. Эх, ну почему я не яхтсмен? Видимо потому, что рассматриваю средства передвижения исключительно с оперативной точки зрения, только как транспорт. А вот адреналиновые виды спорта у меня желания заняться ими не вызывают — мне и так адреналина по жизни хватает, даже сверх меры.

Вот, наконец, я вышел из гавани, теперь буду идти только под навигатором в ту точку, где меня должны были забрать. Но сначала нужно будет сделать вид, что я вообще-то просто решил побездельничать — у богатых свои причуды, а потихоньку и полегоньку продвигаться к границе территориальных вод.

Слава богу, тот, кто планировал мой отход, позаботился о многом — по крайней мере хорошие рыболовные снасти на борту нашлись. Конечно, это сюр — ловить рыбу с прогулочного катера, но законом не запрещено. Я расставил удочки вдоль борта и закинул пустые лески в воду — на рыбу мне отвлекаться не следовало. Как и на паруса яхт, которых тут было в изобилии, народ любил отдыхать несмотря на закрытие границ. Расположившись на носу позагорать, я заранее открыл бутылку пива и теперь из-под солнечных очков смотрел на катер пограничной охраны, вздымающий белые буруны. Пусть бдят, я даже отсалютовал им бутылкой, правда они вряд ли это заметили. Теперь надо засечь время, когда он появится в той же точке, чтобы выбрать удобное окно для прорыва из территориальных вод. А куда спешить? До заката еще пара часов, темнеет поздно, прорываться будем в сумерки. А пока закатное солнце, соленый морской воздух и ласково плещущаяся о борт вода — прям отдыхал бы и отдыхал! Даже пиво, вынутое из переносного кулера, холодное, истекающее слезами конденсата по темному стеклу бутылки… Как мало, однако, мы умеем радоваться жизни, тем простым вещам, из которых она и состоит? Мы их просто не замечаем.

Дозагорался я до чертиков, и когда постепенно над водной гладью сгустились сумерки, я был уже готов. Не знаю, как меня будут эвакуировать, но маячок я уже включил заранее, чтобы было на что ориентироваться команде эвакуации, пора им уже выдвигаться, пока я дойду до точки рандеву. По моим прикидкам погранцы сейчас должны быть далеко, вот и попробуем поиграть в догонялки.

Я дал малый газ, и постепенно разгоняясь, пошел по дуге к нейтральным водам — пусть теперь гадают, что задумал владелец одиночного катера, мирно ловивший рыбу тире бухавший пиво в почти пограничных водах. Да, скорости этой машинке не занимать — пустой катер летел на воде, как стрела, оставляя за транцем только пенные буруны из-под винтов.

Под противное попискивание аварийного маячка, я правил вслепую, по навигатору. Разумеется на катере сейчас аврал, наверняка сейчас я у них на радаре цель номер один. А если еще у них установлен и пеленгатор, способный засечь мой маячок…

Ну вот и точка рандеву. И — никого. Неужели опять подводная лодка? Да ну, вряд ли. Не в этих водах. Однозначно.

Я глянул в бинокль. Ой, что-то мне это не нравится… Вон уже видно далекие огоньки патрульного катера. А наших — нет. Засунув под рубашку вынутый из чемоданчика пистолет, я вынул оттуда еще и гранату. Сдаваться живым без боя я не собираюсь, а если я правильно понял, меня и живым-то брать не будут, просто расстреляют катер на безопасной для себя дистанции, а потом пройдутся сверху пару раз. При всех моих талантах мне они вряд ли помогут.

И тут загорелись огоньки в небе, довольно близко от поверхности воды. Вот они! И похоже, у меня будет веселое приключение. Я пристегнул чемоданчик наручниками к руке.

Через пару минут рев вертолетных лопастей усилился, и я увидел, как черная туша приближается ко мне. И наконец, разгоняя волны потоком от винтов надо мной завис «Сикорский» с таким родным Андреевским флагом на брюхе.

- Быстрее! — перекрывая рев турбин рявкнули из мегафона. Тут же сверху упал трос с поясом. Пляшущими руками я застегнул эту сбрую на себе, и вертолет дернул меня из катера, даже не выбирая трос.

Над водой раздался отдаленный рев корабельной сирены и зажглась иллюминация, как на елке — патрульный катер в паре миль отсюда включил все свои огни. А я болтался, как известный предмет в проруби, понемногу подтягиваясь на сматываемом лебедкой тросе. Вот уже днище вертолета близко, вот меня хватают несколько пар рук и затаскивают в кабину…

- Ракета! — орет один из моряков.

- Хрен им!

Краем глаза вижу вспышку ПЗРК на палубе катера. Но ракета ведет себя нелогично — вместо того, чтобы воткнуться в турбину, делает пируэт и уносится в сторону. Как раз туда, где остался мой катер. Взрыв! Вспышка от огненного шара озарила сумерки.

- Кого-то ты сильно достал, парень, — оскалился в злой усмешке капитан-поручик в куртке морпеха. — Если бы не «Рычаг», пиши пропало.

- Ну это им повезло, — сказал другой, поправив наушники на голове. — Нападение на ВМФ Империи в нейтральных водах — это серьезный инцидент. Могли бы и ответить.

- Отставить разговорчики! У нас строгий приказ, и мы его выполнили, — чуть повернув голову сказал пилот. — Груз принят на борт.

А я немного передернулся — то ли от летней ночной прохлады, то ли от холодного потока от винтов, то ли просто от нервов.

- Ну хоть скажите, куда мы летим? — спросил я.

- БДК «Граф Перепелицын», слышал о таком? — прокричал мне в ухо морпех. Наушники мне не дали, видимо не полагались.

Ну еще бы, кто не слышал. Серия плавучих аэродромов с большим количеством техники и десанта на борту. Тоже для визитов вежливости к берегам не особо дружелюбных стран. Не авианосцы, конечно, но зато для завоевания плацдарма и зачистки самое оно, в чем убедились на себе некоторые туземные царьки, имевшие неосторожность нападать на суда под имперским триколором.

Сейчас, похоже, визит вежливости проходил в Средиземном море, над которым наш вертолет нарезал винтами небо.

Через полчаса наконец-то мы приземлились. Я похвалил себя за предусмотрительность по поводу маячка, пока сопровождающие вели меня к капитану, прямо в его каюту.

- Оставьте нас, — после рапорта сопровождающих кивнул капитан. — У меня на ваш счет совершенно определенные указания.

- Какие, господин капитан первого ранга?

- Можно просто Александр Федорович, вы же штатский, насколько я понял.

- Хорошо. Так какие?

- Доставить вас и ваш груз как можно более срочно. Ради этого мы даже сменили курс.

Неплохо папА напряг мариманов. Видать, что-то сильно их прижало.

- Каким образом?

- На истребителе когда-нибудь летали?

- Нет, не приходилось, — я аж рот раскрыл.

- Ну вот и полетите. На базу РИФ в Алжире.

- Когда?

- Прямо сейчас, — ответ капитана поставил меня в тупик.

- Ну если надо так надо…

- У меня приказ, — твердо сказал капитан, и снял трубку старомодного телефона с железками, крепившими его видимо при качке. — Господин майор, зайдите пожалуйста ко мне.

Ну а я переминался с ноги на ногу, стоя перед капитанским столом. Видимо, знаменитое флотское гостеприимство на меня не распространялось. Ну или капитан хотел показать, что выбеленная морем и солнцем кость не чета штафиркам от жандармов. Ню-ню. Флотский снобизм был столь же знаменит, как и гостеприимство, значит мне досталось второе. Ладно, как-нибудь перетопчусь. Тем более, ждать пришлось недолго.

- Господин капитан первого ранга, майор Климчук по вашему указанию прибыл! — вошедший в форме морской авиации с синими просветами на флотских погонах лихо приложил руку к козырьку.

- Вот ваш груз, о котором предупреждали.

- К выполнению поставленной задачи готов. Истребитель полностью готов к вылету.

- Выполняйте, — по неуставному кивнул капитан. — Удачи вам, голубчик.

Это уже он мне. И то ли насмешка, то ли просто пожелание, что было в его тоне я так и не понял.

- Ну что, пойдемте? — пилот пропустил меня вперед.

Я еле поспевал за ним, идущим по коридору корабля.

- Летали раньше, я имею в виду не на рейсовых?

- Легкие самолеты и легкие вертолеты. Не пилот, но управлять могу.

- Понятно. Значит, сейчас пройдем краткий курс, что надо делать и не надо делать, а там и полетим.

Мы вошли в комнату предполетной подготовки, наверное, таблички на двери не было. Тут мне Климчук помог облачиться в противоперегрузочный костюм, попутно излагая мне премудрости своего ремесла в изложении «для чайников». Главное, что я понял из его объяснений — сидеть на пятой точке ровно, и ничего не трогать, как в том анекдоте про представителя одной народности.

- Готовы? Прошу, — он сделал приглашающий жест рукой.

Мы вышли на палубу, где уже стоял истребитель, и к его кокпиту была прислонена лесенка.

- Михалыч, все в порядке? — спросил он техника в комбинезоне без знаков раздичия.

- Лично все облазил и проверил, все в норме.

- Ну дай бог, — летчик поплевал через левое плечо. — Помоги пассажиру.

- Сейчас.

- Да ладно, не надо, — стушевался я.

- Надо-не надо, а слушай меня, пассажир! — Михалыч что-то там покопался, и сидеть мне стало во много крат удобнее.

- А теперь ремни… Вы бы, господин хороший, убрали бы свой портфель куда-нибудь, а то не ровен час при катапультировании переломает или башку оторвет.

- Если башку оторвет, пусть так и будет, без него мне не жить и так.

- Ну, хозяин — барин, — Михалыч махнул рукой, и фонарь тесной кабины стал опускаться. Раздался рев, переходящий в свист, и взлетная палуба резко поехала вниз.

- Приготовьтесь, — предупредил меня пилот.

И мы полетели. Как можно управлять таким реактивным зверем — ума не приложу. Вот почему когда-то в детстве хотел быть летчиком, но так им и не стал, думал я, пытаясь сориентироваться, где сейчас находится мой желудок. Перегрузки при резких маневрах, воздушные ямы… Короче, эти полчаса полета я запомню на всю жизнь. И естественно, никакого желания что-нибудь тронуть — тут только вцепиться покрепче, и стиснуть зубы.

На аэродроме назначения меня пришлось вынимать из самолета. Но даже после разоблачения от летного комбинезона и шлема вдохнуть жаркий средиземноморский воздух мне не довелось — меня сразу пересадили на джип, и повезли на другой конец летного поля, где уже стоял готовый к вылету бизнес-джет. Из опознавательных знаков на нем был только трехцветный круг на киле, и больше ничего, даже номера. Ну хоть полечу домой с комфортом…

Комиссар Лефевр мрачно нажал кнопку отбоя. Это был полный провал. Даже несмотря на то, что на смазанной фотографии удалось опознать потенциального убийцу Альдуса, последующие события показали, что он недооценил тех, кто стоял за охотником. Огромную границу Франции невозможно закрыть целиком, всегда остаются какие-то дыры. Если суша и воздух как-то были под контролем, то вот морская граница… Как убийце удалось выбраться из Парижа, где все отсматривалось и отслеживалось было непонятно, зато теперь понятно, кто это был. И инцидент в нейтральных водах лишь показал, что это были русские. Вот теперь все стало на свои места. Подготовка агента, нестандартные ходы и даже помощь в эксфильтрации — стандартный почерк русской разведки. А значит…

Комиссар Лефевр испытал озноб. Знать бы, что в материалах этого урода Альдуса. Если там то, о чем он подозревает, Европу ждут потрясения. А трясти это дерево будет русская разведка. Самая эффективная и безжалостная. Самому бы уцелеть. Поэтому даже разнос с самого верха казался теперь легким и незначительным событием, так, на уровне няни, отчитавшей ребенка. В игру вступили действительно серьезные игроки.