Наследница северных угодий (СИ)

Глава 11

Хоть вечер уже и наступил, видимо, студенты не торопятся разойтись по своим комнатам. Гул от их голосов слышен повсюду, похоже, дело в дизайне потолков, те сходятся куполом, оставляя огромное пространство для эха. Вот его-то мы и слышим.

Сами дальние коридора Академии по убранству похожи на Хогвартс. Каменные стены с факелами на стенах, отбрасывающими причудливые, но мрачноватые тени на деревянный пол, который выглядит удивительно прочным, учитывая, сколько людей по нему уже могло пройти. Может, какие-то чары? Такую вероятность не исключаю. Окон в длинном, похожем на пенал, помещении нет, так что освещение только искусственное. Мы проходим несколько сот метров, пару поворотов и оказываемся на лестнице, ведущей вверх.

— Надеюсь, она не двигается, как ей заблагорассудится? — вновь вспоминаю произведение Джоан Ролинг.

— Нет, с чего бы? — наг недоуменно поглядывает своими хитрыми глазами, прищурившись в темном помещении.

— Ну, как в «Гарри Поттере», — отвечаю с заминкой, не хочется выставить себя ребёнком, до сих пор верящим в волшебство.

Хотя тут, думаю, это не актуально, ведь мир-то магический. Кажется, придётся пересмотреть множество своих предрассудков.

— Не понимаю, о чем ты, — полузмей выглядит по-настоящему озадаченным. — Что за Поттер? Это какой-то маг?

От удивления даже на месте останавливаюсь, занеся ногу над очередной ступенькой. Перила под руками каменные, холодят руку.

— Ну, в какой-то мере маг. Только не настоящий, придуманный, — рассказываю, в шоке от того, что кто-то может не знать знаменитого волшебника. — Неужели не читал книжек или фильмы не смотрел? Мне кажется, что все видели, хотя бы раз.

— Что такое телевизор? — в очередной раз шокирует меня ль'Ву.

Смотрю в его глаза, полные любопытства, а сама пытаюсь собраться с мыслями. Неужели он жил на Земле ещё до появления телевизоров? Спрашиваю и получаю ответ:

— Я, если припомнить, из восемнадцатого века, а ты нет, получается? — восторгается совсем по-детски, вскидывая руки и останавливаясь тоже. — Сколько там уже прошло?

— Больше трёх столетий, уже второе тысячелетие.

— Так что же мы всё это время болтали о дурацкой Академии и истории Материка? Мне больше интересен прогресс на Земле. Далеко шагнул?

— Мне иногда кажется, что лучше бы он этого не делал.

Наг затихает и вновь продолжает движение, видимо, надоело стоять на месте. Но не думаю, что он так просто забудет о моих словах, ещё не раз заведёт разговор о месте, откуда мы оба пришли.

Наконец доходим до нужного места. Передо мной дверь, простая, из чёрного дерева, без ручки, но зато с зелёным камнем прямо посередине.

— Он работает по принципу твоего ошейника, нужно прислонить ладонь, и дверь откроется, считав ауру, — поясняет наг, беря меня за руку. От неожиданности и чужой близости дергаюсь, но не вырываю. — Давай, не бойся.

Это напоминает считывание отпечатков пальцев, но сейчас молчу, чтобы не вызвать новый поток вопросов.

Чувствую покалывание, трогая амулет, а затем дверь распахивается, являя мне комнату.

— Что ж, осваивайся, — пропускает меня вперёд ль’Ву, всё ещё не выпуская руку. Красноречиво опускаю свои глаза на неё, как бы намекая мужчине, что пора отцепиться. Тот понятливо отодвигается. — Но я твои слова не забуду и обязательно ещё поговорим. Что ж, осматривайся, не буду мешать.

Он уползает, оставляя меня в одиночестве. Оглядываюсь по сторонам. Комната не выглядит, как общежитие и уж тем более ничем не напоминает мою общую спальню в детском доме. Тут роскошная обстановка. Прямо посередине просторного помещения огромная кровать, которая, я уверена, может вместить человек пять, разлегшихся звездочкой. Она под балдахином, плотные шторы которого сейчас привязаны к столбикам золотыми веревками со смешными пушистыми кисточками. На матрасе одеяло, поверх него покрывало с вышитыми моими инициалами «Н.С.». Вот это сервис, однако. Поверх навалено множество самых разных подушек: маленьких, больших, треугольных и круглых, даже цилиндрические валики имеются. У постели тумбочка на резных ножках, на которой стоит шар, похожий на те, что освещают лазарет. Но я до сих пор не знаю, как ими пользоваться, поэтому просто зажгу свечи, найденные там же.

У большого окна, пропускающего много света в комнату, находится стол, на котором свалены в кучу учебники, что-то напоминающее земные тетради, какие-то свитки, перья, баночки чернил. Неужели придётся учиться писать с их помощью? Представляю это мучение.

Также имеется шкаф с зеркальными дверцами. Из любопытства открываю его, чтобы понять, во что одевалась настоящая Нивес. На вешалках несколько смен академической формы, красный длинный плащ с капюшоном из плотной ткани, видимо, дорожный, несколько платьев, костюм для верховой езды, если я правильно рассмотрела кожаные штаны с характерной вставкой в паху. Под ними, на полочке, чёрные туфли, мягкие даже на вид тапочки, сапоги с высокой голенью. В другом отделении сложено по ящикам нижнее белье, чулки, аксессуары. Богато, но все равно скромно. Либо Нивес аскетична сама по себе, либо не очень-то её и балуют.

«Теперь время многое обдумать», — с такой мыслью прыгаю на мягкую, словно облако, кровать.