Наследие Темного Меча

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Я опущу подробности нашего путешествия, которое ничем не отличалось от межзвездного перелета на военном корабле с эскортом. Полет в космосе восхищает меня и наполняет трепетом. Для меня это был второй перелет в жизни и первый, который я отчетливо запомнил. В моей памяти почти не сохранилось впечатлений от полета из Тимхаллана на корабле-эвакуаторе.

Сарьон не выходил из своей каюты под предлогом того, что должен работать. Я забыл упомянуть, что он выводил математическую теорему, которая касалась то ли световых частиц, то ли еще чего-то в этом роде. Я никогда не отличался способностями к математике; может быть, поэтому, когда Сарьон и его наставник начинали спорить на эти темы, у меня кружилась и болела голова и я всегда был рад возможности улизнуть. Но сейчас старый каталист заявил, что решает важную задачу, однако всякий раз, когда я заглядывал в его каюту, чтобы спросить, не нужно ли чего, видел его сидящим неподвижно, устремив взгляд на летящие за иллюминатором звезды.

Я догадался, что Сарьон вспоминает свою жизнь в Мерилоне: то ли времена, когда он состоял в свите королевы эльфов, то ли тяжелую пору, когда стоял на границе в виде окаменевшей статуи. Воспоминания были одновременно болезненными и сладостными. Видя выражение его лица, я тихо закрывал дверь и уходил, хотя сердце мое разрывалось.

Мы опустились на планету, которую и Сарьон, и я называли Тимхалланом, — первый земной корабль за двадцать лет. Если не считать грузовых судов, которые доставляли на базу припасы и снаряжение, и секретных кораблей, на которых прилетали Дуук-тсарит и техноманты.

После посадки Сарьон так долго оставался в своей каюте, что я уж было посчитал, что он изменил свое решение и передумал встречаться с Джорамом. Помощница генерала очень нервничала и принялась названивать генералу Боурису и королю Гаральду. Судя по их лицам на экране, они уже готовы были умолять старика, но тут Сарьон вышел в рубку.

Жестом поманив меня за собой, каталист двинулся к выходу, не проронив ни слова и даже не глянув на экран. Он шагал так быстро, что я едва успел подхватить рюкзак, в который собрал кое-какие необходимые для путешествия вещи, и бросился следом за ним.

Судя по блаженному выражению лица, Сарьон парил слишком высоко, чтобы вспомнить о таких мелочах, как чистые носки, вода в бутылках и бритвенные приборы. Порадовавшись своей предусмотрительности, я вскинул на плечи рюкзак и догнал каталиста у самого люка.

Если у него и были какие-то сомнения по поводу будущего, теперь они испарились. Груз ответственности и даже бремя прожитых лет словно упали с его плеч. Очевидно, он ощущал себя так, словно исполнилась давнишняя затаенная мечта. Ведь он не смел и надеяться на встречу с прошлым. Он полагал, погружаясь в бездну самоуничижения, что Джорам потерян для него навсегда.

Когда открылся люк корабля, Сарьон быстро начал спускаться по трапу, широкие рукава его одеяния развевались у локтей. Я ковылял следом, пошатываясь под тяжестью рюкзака, который мешал сохранять равновесие. У подножия трапа нас встречала делегация персонала базы. Сарьон замешкался, потому что выбор у него был невелик — либо остановиться, либо сбить кого-нибудь с ног.

Тем не менее он не стал общаться со встречающими, а жадным взглядом обшаривал окружающее пространство — планету, которую когда-то накрывал волшебный защитный купол. Теперь магическая оболочка была разрушена, и любопытным взорам явилась бывшая страна чудес.

Сарьон, вытянув шею, весь устремился вдаль, за спины собравшихся. Бросив пару ничего не значащих фраз, каталист даже не пытался притвориться вежливым. Он пошел вперед, оставив позади командующего базой, который попытался было донести до старика какое-то важное сообщение, но смолк на полуслове.

Сарьон шел по усеянной камнями земле, шел на встречу со своей родиной.

Командующий хотел было двинуться следом, но я заметил слезы на глазах моего господина и вмешался, изо всех сил попытавшись объяснить знаками, что Сарьон желает побыть один. Подошла помощница генерала. Вместе с нею и командующим мы принялись составлять планы относительно нашего пребывания на планете.

— Вы должны объяснить ему, — говорил расстроенный командующий. — Я пытался сообщить, что еще вчера мы получили приказ эвакуировать базу. Медлить нельзя ни минуты. Растолкуйте вашему священнику, что он не на пикнике. Последний корабль стартует через семьдесят два часа.

Я был потрясен. И уставился на военного, который правильно понял мой немой вопрос.

— Да, хч'нив уже так близко, — угрюмо ответил он. — Мы увезем отсюда вас, заключенного и его семью. Полагаю, что вы со священником сумеете его уговорить.

Командующий перевел взгляд на дальние холмы.

— Да, не завидую я вам. Этот Джорам… он рехнулся, если хотите знать мое мнение. Он был просто в бешенстве, когда мы прибыли, чтобы спасти сенатора Смайса. И что могло так его разозлить? Правда, ничего страшного он не совершил: просто стоял перед бедным сенатором с таким видом, будто хотел вышибить из него дух. И видели ли бы вы, как он посмотрел на меня, когда я спросил, все ли в порядке с его женой и дочкой! Он просто прожег меня насквозь взглядом и прорычал, что здоровье его семьи меня совершенно не касается. Нет, сэр. Я не завидую ни вам, ни священнику. Советую прихватить вооруженную охрану.

Я понимал, что Сарьон обязательно откажется.

— Едва ли они заблудятся, ведь каталисту знакомы эти места, — сообщила помощница генерала командующему. — Священник — старый друг Джорама. Им не грозит никакая опасность с его стороны. К тому же на случай непредвиденных обстоятельств в аэрокаре есть переговорное устройство.

Произнося последнюю фразу, она искоса посмотрела на меня. Я понял, что нас все равно будут сопровождать, только тайно. Возможно, нас будут охранять Дуук-тсарит, скрывающиеся в изгибах времени.

— А что насчет водителя? — спросил командующий.

— Я буду за рулем… — начала помощница.

Я возмущенно затряс головой и ударил себя кулаком в грудь. И написал: «Я умею водить».

— Умеешь? — с сомнением в голосе переспросила помощница.

Я кивнул как можно более уверенно, хотя в общем-то не имел на то оснований.

Я управлял аэрокаром всего раз в жизни, в парке развлечений, причем едва не перевернулся. Просто со всех сторон были другие машины, которые все время мешали, сбивали меня с курса, заставляя дергать аппарат то в одну сторону, то в другую. Если мой аэрокар будет одним-единственным в этой части Солнечной системы, я наверняка управлюсь с полетом.

«Кроме того, — добавил я, поднеся блокнот к носу помощницы, — вы же знаете, что он никому не позволит поехать вместе с нами».

Она знала, и ей это не нравилось. И я догадывался, что все было запланировано таким образом, чтобы именно она вела машину, наблюдала за нами и сообщала обо всем.

«Разве у них недостаточно шпионов?» — горько подумал я, но не стал излагать свои мысли. Я выиграл этот раунд, поэтому мог проявить великодушие.

— Держите нас на связи, — предупредил командующий базой. — Обстоятельства, касающиеся врагов, могут внезапно измениться. И скорее всего, не в лучшую сторону.

Помощница вернулась на борт корабля, чтобы пожаловаться генералу. Командующий проводил меня до аэрокара и вкратце объяснил, как им управлять. Эти объяснения, признаться, окончательно сбили меня с толку. Я бросил рюкзак на заднее сиденье и отправился догонять Сарьона, который, не сбавляя шага, двигался по направлению к далеким горам.

Не успел я отойти на десяток шагов, как позади раздался окрик командующего. Я обернулся и увидел, что он поднял с земли какой-то предмет.

— Вот, — сказал военный, протягивая вещицу мне. — Его уронил священник.

Он держал кожаный мешочек, одну из немногих вещей, которые Сарьон привез с собой из Тимхаллана. Я прекрасно помнил его, потому что мешочек занимал почетное место на письменном столе моего господина. Я давно заметил, что Сарьон, размышляя о Джораме и прошлой жизни, всегда касался рукой кожаного мешочка.

Я полагал, что этот предмет — что-то вроде реликвии, касаясь которой каталист причащается к святому. И не мог представить, что Сарьон небрежно выронил столь дорогой ему талисман. Поблагодарив командующего, я положил мешочек на заднее сиденье, рядом с рюкзаком. После чего пустился следом за господином.

— Аэрокар, — промолвил он, бросив на меня острый взгляд. — И кто поведет его?

— Я, сэр, — показал я. — В противном случае, это будет помощница генерала. А вы, как я знаю, не хотели бы лететь вместе с чужими.

— Лучше лететь с чужаком, чем столкнуться с первым же деревом, — раздраженно проворчал Сарьон.

— Я водил аэрокар прежде, сэр, — настаивал я.

— В парке развлечений! — фыркнул мой господин. Я понадеялся, что за последними событиями он позабыл о том давнем случае, но оказалось, что нет.

— Тогда я вернусь за помощницей генерала, сэр. — И я направился обратно к кораблю.

— Постой, Ройвин.

Я оглянулся.

— А ты правда… умеешь водить это приспособление? — спросил он, опасливо окидывая взглядом аэрокар.

— Могу попробовать, — улыбнулся я.

— Ну, что ж…

— Вы знаете дорогу? — поинтересовался я. — Куда нам лететь?

Он снова оглядел пейзаж и повернулся к маячившим на горизонте вершинам в снежных шапках.

— Туда. К Купели. Это единственное здание, которое устояло во время ужасной бури, поднявшейся после разрушения Источника Жизни. Джорам и Гвендолин укрывались в нем и, судя по словам короля Гаральда, живут там до сих пор.

Мы пошли к аэрокару.

— У нас есть семьдесят два часа, — объяснил я каталисту, — до отлета последнего корабля.

Он посмотрел на меня так же потрясенно, как я недавно смотрел на командующего базой.

— Так мало?

— Да, сэр. Но вряд ли нам потребуется столько времени. Как только вы объясните Джораму всю опасность…

Сарьон покачал головой. Я засомневался, стоит ли рассказывать ему о том, что командующий считает Джорама безумным, но решил промолчать и оставить это при себе. Не хотелось добавлять Сарьону новых тревог и волнений. В ходе моей работы над книгой я пришел к выводу, что Джорам подвержен депрессиям. Видимо, долгая жизнь в изгнании плюс встряска, вызванная явлением техномантов, довели его до критической точки.

Добравшись до летательного аппарата, я открыл перед Сарьоном дверцу и указал на кожаный мешочек на заднем сиденье.

— Вы уронили, — показал я знаками. — Командующий базой нашел его и отдал мне.

Сарьон уставился на мешочек непонимающим взглядом.

— Я не мог его потерять. Я не брал его с собой. Для чего?

— Он ваш? — спросил я, подумав, что эта вещь может принадлежать кому-то с базы.

Сарьон внимательно оглядел мешочек.

— Очень похож на мой. Правда, поновее, не такой потертый. Странно. Эта штука не может принадлежать никому из здешних, потому что таких не делают уже двадцать лет! По идее, он должен быть моим, только… Гм-м. Очень странно.

Я напомнил Сарьону, что перед отлетом он был очень расстроен, так что мог прихватить с собой мешочек и забыть об этом. И намекнул, что память его совсем не та, что прежде: например, он постоянно забывает, куда подевал очки для чтения.

Старый каталист с воодушевлением согласился со мной и признался, что подумывал прихватить мешочек с собой, но боялся его потерять. Ему казалось, что, подержав в руках, он положил реликвию обратно на письменный стол.

Мешочек остался лежать на заднем сиденье. Мы сели в аэрокар, и я полностью сосредоточился на рычагах, пытаясь вспомнить, что говорил командующий об управлении этим аппаратом. Странный кожаный мешочек совершенно выпал из памяти.

Сарьон устроился на пассажирском сиденье. Я помог господину пристегнуться ремнем безопасности, потом пристегнул свой. Он с тревогой в голосе спросил, нет ли еще каких-нибудь пристяжных ремней, и я ответил — с уверенностью, которой на самом деле не чувствовал, — что этих будет достаточно.

Я нажал кнопку старта, и послышалось гудение.

Потом я нажал кнопку «Двигатель». Гудение стало громче, послышался рокот двигателей, аэрокар оторвался от земли. Сарьон поспешил ухватиться за ручку на двери.

Пока все шло гладко: аппарат заскользил над землей. Тут Сарьон подал голос.

— Не слишком ли высоко мы летим? — хрипло спросил он.

Я кивнул. Взялся за руль и приналег на него, чтобы опустить аэрокар пониже.

Руль оказался гораздо чувствительней, чем у той машины, на которой я летал в парке развлечений. Аэрокар ухнул вниз и на полной скорости устремился к земле.

Я дернул руль назад, отчего нос аппарата задрался вверх. В то же время я невзначай увеличил обороты, отчего машина принялась прыгать вверх-вниз. От тряски мы едва не свернули себе шеи.

— Олмин, спаси нас! — взвыл Сарьон.

— Аминь, отец, — отозвался замогильный голос. Сарьон уставился на меня, и я понял: ему показалось, будто встряска каким-то чудесным образом вернула мне речь. Я отрицательно замотал головой и указал подбородком — руками я так крепко вцепился в руль, что не мог их оторвать, — на заднее сиденье, откуда и исходил голос.

Сарьон оглянулся.

— Я узнаю этот голос, — пробормотал он. — Но этого не может быть!

Не знаю, чего я ожидал. Возможно, появления Дуук-тсарит. Я не был уверен, что смогу остановить аэрокар, потому просто продолжал лететь вперед и вскоре сумел его выровнять. Потом глянул в зеркальце заднего вида.

На заднем сиденье никого не было.

— Ох! Послушайте! — На этот раз голос звучал крайне сварливо. — Эта огромная вонючая сумка рухнула мне на макушку. Она меня чуть не раздавила.

Сарьон принялся обследовать заднее сиденье в поисках источника странного голоса.

— Где? Что?

Мне наконец удалось остановить аэрокар. Двигатель я не выключал, и мы просто зависли над землей. Потянувшись назад, я сдвинул в сторону рюкзак.

— Покорно благодарю, — ответил кожаный мешочек.