Наши тени

Глава 17 Без пощады

Время будто остановилось. Часы уже давно перестали работать. Села батарея, или сломались? Не знаю. На небе всё гуще собиралась серая гуашь. Небо казалось бесцветным, как в старых фильмах. Дождь тоже собрался выйти на улицу. Разбить свои капли об асфальт, намочить его прозрачной кровью. Горы росли, увеличивались в размере. Дома становились меньше, втаптывали свои бетонные тела в землю. Всё шумело: ветер, озеро вдали, крики солдат где-то рядом со взорванным зданием, вертолёты в хмуром, железном небе.

Я и Харли. Парень и девушка. Возможно, последние выжившие в городе. На шаг ближе к границе с каждой минутой. Мы вот-вот выберемся отсюда. И всё кончится. И всё кончится. И всё кончится.

Тело болело так, что издавать каких-либо звуков, не говоря уже о движениях, было адски тяжело. Да и не только тяжело физически, но и душевно. Внутри себя я чувствовал жирную змею, откармливающую своё длинное тело моими органами. Сердцем, лёгкими, желудком, изнывающим от голода и переполнившемся от кислоты.

Харли было хуже. Я так не думаю, я знаю это. Хрупкая, несломленная девушка, в сто, нет, в тысячу раз сильнее меня во всех аспектах, которая уже испепелила себя изнутри. В ней умерло всё. От надежды до организма. Всё улеглось горьким сном, захлебнувшись в слезах, будучи раздавленным свинцом печали. Она шла, держась за моё тело, утягивая меня под землю — к вечному сну. Внезапно она остановилась, не поднимая головы, и тихим, спокойным голосом сказала:

— Я не могу больше.

— Харли, мы почти у цели.

— Нет, не могу больше.

Она упала на колени и уткнулась взглядом в асфальт.

— Вставай же, ну! — я вцепился в её и руки начал поднимать. Она не поддавалась, вытягивала руку.

Над горами вдали, где уже кончались дома, густое облачное полотно разорвалось, появилась огромная огненная трещина.

Солнце потихоньку просовывало свои лучи.

— Никольз, я хочу тебе сказать кое-что.

Я сел рядом.

— Когда мы видели Лиона… он… — она тяжело вздохнула. — В общем, у меня в жизни был один человек, очень похожий на тебя. Я испытывала к нему что-то. Он исчез однажды, а Лион был знаком с ним, и я… хотела найти того человека, потому что… — она вытерла глаз рукой. — Он мне нравился. А потом встретился ты, я правда тебя очень люблю, но, думая, что тот парень так похож на тебя, мне кажется, что я использую тебя, как замену. И мне становится очень мерзко от этого всего. Ник, прости меня. Но я не могу так больше.

Жаль, что она не знает про Милли. Может, я тоже воспользовался Харли, как заменой? Ведь что-то заставляет меня вспоминать об этой невысокой темноволосой девушке с изумрудными глазами. Все мы что-то утаиваем друг от друга, но Харли хватило смелости всё рассказать.

— Идём, Харли, прошу тебя.

Сзади меня послышались шаги, направляющиеся в нашу сторону. Я обернулся.

Тёмная фигура, держа в руках что-то длинное, обвитая льющимся из трещины неба светом, медленно приближалась к нам. Я достал пистолет и с трудом поднялся, Харли рассматривала тень. Но незнакомец оказался очень знаком. Магнус. В серой куртке, специальных тёмных брюках, с сияющим танто в правой руке и пистолетом в левой. Он остановился прямо напротив меня, в паре метров, и громко заявил:

— Отличная погода, правда, Никольз?

— Ты… ублюдок… ты убил их! Ты убил Болди и Еву!

— Я убил? Нет, Никольз, ты сам их убил.

— Что ты несёшь?! Не пытайся взять меня своими замудреными философскими фразачками!

— Правда? А может, кто-то просто не помнит, что сделали его родители?

— Тебе-то откуда знать?!

— Откуда мне знать? А, так ты не в курсе, что ли? Да просто твой отец раньше управлял Infinitum. Он создал великую систему, он мог бы управлять целой страной, но спустил все деньги в развитие своего ребёнка, жалкого отпрыска, и загнившей инфраструктуры с чем и поплатился жизнью! Что, не помнишь? Или не хочешь помнить? Или просто не знаешь?! Компания могла бы создать идеальный мир, систему, в которой каждый бы был счастлив!

Блеф. Это наглый блеф!

— Ты блефуешь! Мои родители сдали меня в детский дом! И я никогда их больше не видел!

— Какой ты глупый. Они сдали тебя, чтобы защитить от всех людей, чьи мечты были разбиты твоим отцом! Твоим! Ни чьим больше! Из-за тебя он сделал это, из-за тебя был убит, из-за тебя компания была вынуждена выпустить Созвездие, и из-за тебя, — он сделал паузу и грозно посмотрел мне в глаза, — погибли люди, в числе которых были твои друзья.

Мои нервы вскипали, наружу рвалась злость и ярость. Я готов был порвать этого старика на части, разрубить на мельчайшие частицы, сжечь в костре и утопить его прах в солёной воде.

— Заткнись! Ты всё врёшь!

— Ну ладно, мне уже всё равно. Тебе бесполезно что-либо объяснять. Факт остаётся фактом. Если кто-то и виновен во всём этом, так это ты.

Я смотрел в землю, выговаривая злостные фразы:

— Нет. Нет, я убью тебя. Изрежу и расстреляю тысячей пуль, а потом сожгу твоё тело и сброшу на съедение собакам. Я убью тебя. Убью, ты слышишь! — я вытащил из-за спины мачете, сбросил рюкзак.

— Правда? Ну тогда, может, бой будет честным, — он отбросил пистолет в сторону, — если ты не боишься остаться без головы.

— Не боюсь, — я бросил пистолет туда же. Он проскользил пару метров и замер.

— Время пришло. Сегодня я убью последнего представителя владельцев огромнейшей компании. Какая ирония!

Дождь вылился на нас как из ведра. Мы недолго стояли, но успели промокнуть, испепеляя друг друга взглядами.

Я с криком бросился на Магнуса, замахнувшись мачете. Но не успел даже приблизиться, как тот, увернувшись, увалил меня на землю и встал тяжёлой ногой мне на больное плечо, начав наваливаться, хрустя моими костями.

Это больно, я даже не в силах описать, насколько. Арматура жгла и ковыряла плоть. Кровь хлынула из освежившейся раны, заливая мою футболку.

— Ты, наверное, так и не уяснил из своей жизни, что слишком легкомысленно относишься к окружающим. Ты глуп и наивен, Никольз, жизнь одиночки не пошла тебе на пользу. Ты должен был умереть сразу, а в итоге погубил сотни жизней. Вот почему тебя должны были пристрелить ещё там, в аварии, — он вознёс надо мной клинок. — Пришло время оплатить долги.

— Отвали от него! — Магнуса сбила Харли, ударив его по голове огромной деревянной палкой.

— Ах ты… — он вонзил девушке в живот острый клинок.

Харли смолкла и повалилась на землю. Возле неё растекалась лужа тёмной крови, глаза погасли и почти скрылись. Она не двигалась, не шевелилась. Капли дождя танцевали не ней предсмертные танцы, лужа плескалась.

— Девчонка… только под ногами путаешься.

Я с яростью начал подниматься, держась за плечо, держа катану. На лезвии колыхались капельки, текли к рукояти. Чёлка обвисла к носу. По лбу била вода, сердце скакало и орало что-то на своём, стучащем языке. Магнус обернулся и пошёл на меня. Я сделал то же. Расстояние сокращалось, лужи росли, тьма сгущалась.

Я замахнул мачете. Клинки клацнули друг о друга, выбив кристаллики искр. Мы наносили друг другу удары, но бились лишь мечи, звеня металлом. Мачете выскальзывало из рук от сырости, в глазах мутило. Я несколько раз пропускал удары, уворачиваясь, падая, поднимаясь. Клинок соперника прошёл прямо около глаза, зрачок мой сжался. В отражении я увидел кого-то знакомого, будто душу этого человека. Магнус наносил удары молниеносно, я еле поспевал крутить и вертеть оружие. Одно неловкое движение, одна ошибка… и я покойник.

Старик с разворота ударил меня ногой в грудь и я, окончательно выдохнувшийся, свалился на мокрый асфальт. Капли били перед глазами, фигура смотрела в сторону девушки, не подававшей никаких признаков жизни. Я смотрел на Харли. Она, сквозь сон, смотрела на меня. Всё смешалось в голове. Чувства, мысли, теории, мечты. Всё, что я хотел, — провалиться под землю и пустить бесследные корни в почву, которые так и не прорастут сквозь твёрдый асфальт.

Аптечка. Почему я вспомнил о ней? Об этой небольшой коробочке, в которой лежали всякие препараты. И маленькая таблетка в красной упаковке, с буквой A посередине. Что это? Что может значить буква A? Всё, что угодно. Но если мне повезёт, это будет что-то полезное.

Мне уже нечего терять.

Я пополз к рюкзаку, который оказался рядом. Замки с трудом распахнули дополнительный отсек, оттуда вывалилась маленькая белая коробочка. Магнус заметил это:

— Что, думаешь, спирт и марля тебе помогут? — он двинулся на меня.

Я разорвал плотную упаковку таблетки и закинул её в рот. Шипение чего-то горького было слышно в радиусе метра, в глазах всё сделалось каким-то… Ненастоящим, медленным. Мышцы моментально застыли, скукожились, напряглись. Магнус уже вознёс надо мной руку с оружием, и я, упёршись руками в асфальт, сбил его с ног, ударив по лицу ногами. Из его носа выбилась маленькая капелька крови, которую он размазал по лицу. Я ухватился за мачете и, оттолкнувшись от бордюра, прыгнул на него. Старик блокировал атаку, но лезвие его холодного оружия, раскалённого до предела, сломалось с металлическим треском.

Я не думал, не дышал, я просто махнул рукой, снизу вверх. Голова Магнуса буквально съехала с плеч… и упала, изобразив ужасную гримасу. Кровь хлынула во все стороны, тело грохнулось на асфальт, утонув в красной луже. Всё моё тело оправилось от действия чудо-таблетки. Оружие вывалилось из рук и скрылось в наплывшей воде. Я упал.

Из меня рвался горький смех, будто внутренний бес:

— Мы, мы сделали это… Харли, мы… сделали… — горло давило, откашлялся. — Харли?.. господи…

Капли плескались. Бил скромный гром, будто опасаясь чего-то. Трещина над горой росла, увеличивалась. Солнце медленно выходило на улицу. Я подбежал к Харли и дотащил её до фонаря, аккуратно усадив перед собой. На моих глазах выбивались слёзы, они постоянно увеличивались, катились по лицу, щекотали маленькими солёными ручейками. Харли дышала. Тихо, мёртво. Глаза больше не горели, снова угасли, на её тельце, хрупком, слабо раздувающемся, чтобы втянуть воздух лёгкими, расползалось огромное красное пятно, поглощая живот и майку. Я взял её холодную, мокрую от дождя руку и начал смотреть на неё. Она, собравшись с силами, сказала:

— Уходи, Ник.

— Что? Нет, нет, я тебя не брошу.

— Прошу тебя, уходи. Сейчас сюда придут эти солдаты, и… — она сквозь зубы издала страдальный стон, взявшись за огромную рану. Отдышалась. — Убьют тебя…

— Какой мне тогда смысл идти? Я не брошу тебя, Харли. Мы выберемся, честно.

— Хватит, Никольз. Хватит. Я прошу тебя, уходи… — она показала мне в руках гранату, ровно такую же, какую я нашёл у склада.

— Нет, нет, замолчи. Я не брошу тебя.

— Иди, я сказала, иди отсюда! Проваливай! — она нескромно и очень горько заплакала, будто кровью. — Прошу…

Я тоже плакал, я тоже хотел смерти. Слёзы шли ручьём, напоминая дождь. Кровь тоже текла. Но не из живота, из плеча. Я не мог успокоиться и плакал, как ребёнок, теряющий самого близкого человека. Я попытался поцеловать Харли, но она заслонила губы рукой и утерла слёзы с моего лица, немного успокоившись.

— Иди, — тихо сказала она.

Вдали улицы, из города, доносились звуки солдат. Они шли к нам, чтобы окончательно добить.

Всё рыдало: небо, тучи, горы, я, Харли, дома, по которым стекала вода, карнизы которых устроили свои водопады. В люки на зеркальном асфальте утекали небольшие прозрачные речки.

Я последний раз потрогал её бледное, холодное лицо, жёлтые, вымокшие волосы… И побежал к границе.

Дойдя до небольшого блокпоста, я оглянулся назад. Прогремел страшный взрыв, из которого вылетели потоки крови, порыв пламени закружился и вознёсся к небесам.

Фиолетовые искры догорели, наступила могильная тишина.