Наши тени

Глава 10 Сигнал

От сна меня пробудил лучик солнца, который прокрался ко мне на подушку, мокрую от воды, впитавшейся во всю ткань. Вся простыня была сырой и холодной. Мне было очень неприятно совершать даже малейшие телодвижения. Маленькие капельки пота на моём лице обдувались ветром, который тихо сторожил моё пробуждение у окна и уже начал поднимать меня с постели. На мне лежало одеяло, такое же мокрое, как и вся постель. Я с трудом раскрыл глаза и поднялся, начал смотреть в окно. В глаза колола слипшаяся в небольшую иглу чёлка, я смахнул её. Жёлтое небо сияло и пестрило тёплыми тонами. Кусочек ясного солнышка скрылся в правом верхнем углу окна, но я отошёл от него, спрятался от лучей, тёплых, ласковых. Тишина кричала мне о моём поступке. Я никак не мог оправиться от страха, встрявшего у меня в сосудах и суставах. Он блокировал мне всё тело, двигаться было тяжело. Было ощущение, будто в душе застрял очень тяжёлый и сырой ком из размокшей бумаги с воспоминаниями.

Я прошёл на кухню. Первое, что обнаружил — пустота. Пустота от подростков, не от хлама, и без того вошедшего в дефицит. Я не стал расспрашивать себя о том, что я сказал троим вчера. Вернее, сегодня. 16:36. Надеюсь, того же числа.

Отрыв в залежах пустых коробок еду, что нашёл в жёлтом ящике Лиона, я открыл первый попавшийся контейнер. Но упаковка была уже вскрыта.

— Это… Таблетки? — удивился вслух я.

Однако это были не таблетки. Просто толстые пластинки, мягкие, словно мармелад. Я удивился такому способу концентрации питательных веществ, ведь в таком случае было бы логичнее использовать технологию космонавтов. Хотя, с чего я вообще взял, что это заменители пищи? Но делать нечего. Я слишком голоден, чтобы что-то себе готовить. Я быстро поглотил первую пластинку. На вкус она напоминала бумагу. Вернее, вкус, которым обладала загадочная пища, очень походил на запах, издаваемый обычной бумагой. Сам-то бумагу я никогда не ел. Голод не отступил, но я продолжал поглощать безвкусные, бесцветные пластинки. Съев три штуки, я почувствовал что-то в желудке. Но не буду углубляться в мои физические ощущения. Голод прошёл, причём с невероятной скоростью. Думаю, эта пища может мне пригодиться в дальнейшем. Вкусовые потребности отошли на второй план, но и про них я не забыл. Заварив чай покрепче и откопав в рюкзаке батончик, я сел за стол и погрузился в раздумья.

Лион меня обставил. Укачав своими разговорами о планах и печальной, наскоро сочинённой историей, он с лёгкостью завёл меня в гибельную улицу. Идеология его мне показалось чрезвычайно тупой и необоснованной. Будто хитрый злодей из кинофильма, он убивал только тех, на кого упадёт жребий. Жаль, что я не донёс до его головы истины, о которой забыл в процессе диалога. И всё же, этот загадочный мужчина среднего роста в бледно-красной рубашке с абстрактными узорами и постоянно дымящей сигарой во рту не казался мне обычным убийцей.

Голова моя вскипала, то ли от горячего чая, которым я обжигал себе глотку, то ли от не покидавшего моё тело страха, который я подцепил вчера на улице.

— Идти по улице… — разговаривал с собой я. — Идти по улице. Эта тварь просто убежала. Молния, провод. Что происходит, когда молния бьёт в провод? Свет? Искры? Электричество? — в моей голове экспресс из картинок-воспоминаний мчался быстрее света. — Электричество… На той улице было много проводов. И всего одна лампа. Он всё знал? А что, если Лион знал про это? Получается, что это существо боится электричества? Тогда зачем меня отправлять было? Нельзя было сразу сказать? Чёрт.

Я выдохся. Больше думать не было сил. Батончик снова оказался в рюкзаке, на том же месте. Всмотревшись в стол, я увидел записку, будто появившуюся здесь из неоткуда. Я взял листок, на котором корявым подчерком было написано:

«Никольз! Мы втроём ушли за провизией. Если мы не вернёмся к девяти часам, то, скорее всего, мы погибли.

Ева, Болди, Харли.»

В груди моментально потяжелело. Нет, это не озорник-страх, уже уставший сидеть вопросительным знаком. Это кто-то новый. Кто-то ещё более назойливый.

Листок медленно выскользнул из рук и начал кружится вокруг себя. Он упал на пол, не издав ни звука. Я вцепился в часы. 17:00. Сколько ещё осталось? Четыре часа. Как долго они могут возиться? Минуты едва сменяли друг друга. Внутри меня звенела и билась тревога. Руки не слушались, дёргались мелкими рывками. Как вдруг мне на правое плечо кто-то положил руку. Холодную, мёртвую.

Я окончательно озяб. Позвоночник с хрустом выпрямился.

— Ник? — я узнал голос Евы. — Всё в порядке?

В порядке ли я? У меня сердце в груди застыло, я чуть не умер!

— Да, — ответил я, изобразив задумчивость.

Ева убрала руку и отошла в коридор, где стояли Харли с Болди. Они виновато смотрели в пол и никак не могли подобрать слов, чтобы начать диалог. Мы все молчали, лишь я внимательно разглядывал подростков. Болди был очень расстроен, одет в привычную серую кофту, почти такую же, как и Ева. Харли смотрела куда-то на меня, слегка опустив голову. Я не мог прочесть её взгляда, локоны скрывали широко открытые глаза. Наконец, Ева продолжила, будто за всех троих:

— Ник, в общем, мы ходили за прови… — она заметила упавший на пол листок. — А, короче… Мы не нашли ничего. Даже не встретили никого. Прости.

Простить?! И это они просят у меня прощения?! Я чувствовал себя очень паршиво. К тусующимся страху и тоске присоединился стыд. Все три состояния с ювелирной точностью мешали из разного количества себя по-настоящему ужасный коктейль. Мне хотелось убежать, скрыться с виноватых взглядов подростков.

— Что ж, тогда у меня есть для вас кое-что, — из последних сил начал я и достал упаковку с полупрозрачными пластинками.

— А, это. Не думаю, что это можно есть, — выглянула из-за волос Харли.

— Можно. На вкус так себе, конечно, но хоть с голоду не помрём, — я протянул им упаковку и каждый взял по одной штуке.

Все трое переглянулись. Болди покрутил пластинку в руке и махом заглотил её целиком. Ему очень хотелось первым оставить мнение:

— Ну и дрянь. Серьёзно, Ник, а с чего ты взял, что это есть можно?

Девушки только принюхивались и осматривали загадочную пищу.

— Это заменители еды. Здесь огромное количество питательных веществ. Вкуса, правда, не хватает.

— Б-е-е, — скривилась Харли.

— Да уж… — подхватила подруга.

Мы снова замолкли, но теперь уже чуть веселее. Нейтральные лица по-прежнему не знали, что сказать. Хотя, может, они хотели расспросить меня о вчерашнем… Но явно не хотели поднимать эту тему.

Харли села на диван и скрестила ноги.

— Ну, если эта штука действительно даст нам хоть какой-то энергии, надолго её не хватит.

— Верно, — подметил Болди, — мы не знаем, что делать, Ник.

И снова задумчивая тишь. Харли ковырялась в сломанных ногтях, кожа на её кулаках была потрескавшейся, в щелях застыла кровь. Ева опёрлась на холодильник и качалась из стороны в сторону, а Болди всё так же стоял, даже не меняя стойки. Что делать? Никто не знал. Так просто взять и рассказать о вчерашней… сегодняшней прогулке я тоже не мог. Казалось, что всё кончено. Совсем скоро мы погибнем настолько глупо, что трупов оставлять после себя будет стыдно. Нет, так не должно быть.

Из рюкзака моего стало доноситься душераздирающее шипение.

— Что за?.. — удивились все.

Признаюсь, я был удивлён не меньше. Всё произошло столь неожиданно и спонтанно, что вечеринка внутри меня быстро разошлась по домам. Лампа на потолке мигнула. Я начал рыться в рюкзаке и вспомнил, что помимо съедобных пластинок, нашёл в жёлтом ящике ещё и круглый динамик. Он мигал зелёным, издавая те самые неприятные для ушей звуки.

— Что это? — поинтересовалась Ева.

— Динамик. Нашёл его в «Зоне теней».

— Так это же рация, — Болди выхватил сплюснутую сферу из моих рук.

Он начал крутить её по всем осям и разглядывать каждую деталь. Сначала он покрутил окружность регулировки громкости. Затем нажал на главную кнопку-сеточку. Из радио начал говорить мужской и приятный на слух голос:

— Внимание всем выжившим! Говорит главная организация обеспечения жизни — «Андерскай». Мы передаём это радиосообщение на всех доступных частотах: если вы не знаете, где можно обустроиться, или вы просто хотите обеспечить себя крышей над головой и безопасным проживанием — прибывайте в северо-восточную часть города, на место возведения торгово-развлекательного комплекса «Joke». У нас есть всё, что нужно для обеспечения выживания!

Мы прослушали это сообщение два раза, но ни Болди, ни Ева, ни даже Харли не могли сконцентрироваться на ситуации. Я решил воспользоваться ситуацией:

— Мы должны туда добраться.

Все трое посмотрели на меня, как на сумасшедшего, у которого в голове зародилась поистине безумная идея.

— Нет, нет, неа! Никольз, да ты взбредил! А вдруг это ловушка? Хотя нет, я даже полностью уверена, что это ловушка! Если бы это было правдой — мы бы давно получили это сообщение! — вступилась умоляющим голосом Ева.

— Но ведь сейчас же не получили, — Болди иронизировал. — Заметь, наши рации не ловят радио. Похоже, Ник, ты нашёл очень крутую штуку.

Если так — зачем нужна была эта рация Лиону?

— Сейчас, я настрою её на нашу волну. Тут весьма просто в управлении, — продолжал щупать игрушку он.

— Но я помню, что выключил её.

— Ты не выключил её, а просто нажал на кнопку приёма сигнала. Скажи, в последний раз канал был забит этой фразой?

— Пф, нет.

— Ясно. Так как в прошлый раз канал был пуст — то и принять было нечего. Видимо, чтобы отключить эту штуку — нужно удерживать главную кнопку, — он протянул рацию мне.

— Хорошо, буду знать.

Болди вышел на видное место и взял в руки пистолет.

— Ну что, ребята? Готовы к зубодробительному путешествию? Раз уж нам нужна еда — мы должны её заслужить. Итак, кто «за»?

Я услышал выползающих из своих норок сверчков за окном. Они трещали. Мы с Харли переглянулись.

Парень хотел что-то добавить, но всё ждал. Я поднял руку и прибил взгляд к полу. С дивана послышался щелчок пистолетного затвора. Послышался голос Евы, подавленный и совершенно мёртвый:

— Вас бесполезно уговаривать. Я «за».

— Вот это настрой! Дайте-ка, я вас всех обниму!

Все трое сошлись в кучку, в одно большое и дружное объятие.

— Ну, Ник? Иди же к нам! — позвал он.

Я подошёл к ним и влился в их круг.

Я чувствовал тепло. Угасшее в моей груди доверие к людям пустило искру, летающую по всему телу. Сердцебиения наши участились, стали сильнее, глубже. Здесь мне были рады. Рядом с теми, кому я начал верить. Друзьям. Как жаль, что тебя здесь нет, Милли.

Было решено двинуться через час, к 18:00. Все трое легли спать. Один я принялся собирать вещи и рюкзаки каждого.

Майки, кофты, шорты — женские и мужские. Мне было всё равно на то, какому полу принадлежали те или иные вещи. Вот вещи Харли — небольшие, бледные цвета, милые формы. Вот Болди — большие, заношенные, тёмные. А вот Евы — средние, яркие, цветные.

Когда всё было собрано, я принялся пришивать динамик к правой лямке рюкзака. Как ни странно, я долго мучался. Нитки же нашёл без труда — уж слишком много их было собрано на пустующих от органики улицах. К моему удивлению, на динамике уже была предусмотрена функция крепежа — небольшой ремешок, которым я зацепил корпус за лямку без особых усилий.

Наконец всё готово. 17:35. Я сел на свою кровать и всё думал о тех объятиях, в которые был так тепло принят. Но больше всего я думал о Харли. Об этой невысокой золотоволосой девушке-загадке, что наблюдала за мной сейчас со своего тёмно-синего дивана. Она смотрела и улыбалась. Моргала, хлопая своими ресничками. Теплый закат ласкал её личико лучами алого солнца. Она ничуть не стеснялась ни солнца, ни меня. Тёмные глаза горели тёплыми тонами, волосы сверкали в лучах. Бледно-розовая майка спадала с её небольших плеч. Она ничего не говорила. Просто смотрела. Чаровала меня взглядом. Манила к себе.

Мы наконец собрались вместе, остальные трое уже отдохнули. Что ж, пора двигаться в путь. Кто знает, может, я в последний раз вижу этот синий коридор, так ярко горевший даже после нашего ухода.