ГЛАВА 13

У инженеров мы просидели почти до ночи, разрабатывая оборонительные системы. Вернее, разрабатывали остальные, а я просто выдвигал теории и идеи одна другой нелепее. Гельда занялась ранеными, Хельг опять смылся куда-то, а я наконец был изгнан в виду полной технической безграмотности.

Честно говоря, я даже рад, что на таком совете во мне нужды нет, у инженеров в каморке — хоть топор вешай. Вот так, если подумать, за последние несколько часов я выкурил, наверно, больше, чем за почти два года в этом мире, да еще и кофе выхлебал литра полтора. С отвычки после такого обычно башка побаливает, так что прогуляться — одно удовольствие, тем более, ночь просто классная. Прохладно, а в котловине нет такого пронизывающего ветра, как везде в этих горах, звезды так и сверкают… Вот ведь, даже на звезды внимание обращать начал, а все потому, что чувствую себя почти счастливым — во-первых, нашлось наконец такое место, где я нужен, где люди дрались за меня, как за своего, и я за них дрался. А потом, не думал я, что такое счастье — снова среди Пришлых оказаться, все же что в Берлоге, что в Цитадели чувствовался некий барьер между мной и местными. Так что решено: отныне я местный Чародей. Хельга тут долго удержать не удастся, вот это жаль. Он же, как ни крути, эльф, бродяжничество у него в крови. Ну а мы с Гельдой тут ко двору пришлись, нет такого ощущения, как у Прокаженных, например — что ты не у шубы рукав…

Из блаженного состтояния меня выводит даже не сигнал, а яростныйвопль Юрда: «Сзади!!!», пришедший вместе с холодом вдоль хребта, и я уже знаю, что времени на размышления не остается, резко заваливаюсь влево, падая боком в мокрую от матово блестящей росы траву, уже в падении сгибаю правую ногу в колене, метательный нож на голени удобно ложится в ладонь. Короткое «Цвень!» арбалетной тетивы и свист стрелы ливаются, кажется, в один звук, переворачиваюсь на спину — кажется, что очень медленно — и тут же вижу два четких силуэта на тропе, второй арбалет медленно поворачивается ко мне, и не существует уже ничего, кроме него, шарахаю по арбалету знаком Силы — все, что сейчас можно успеть, — стрела входит в землю в полутора шагах от меня с глуховатым стуком. И тут же нож покидает мою руку, поддерживаемый отчаянным импульсом Силы, одна из фигур на тропе запрокидывается, вскинув к горлу руки. Моментально снова оказываюсь на ногах, ладонь холодит лезвие длинного кинжала, висящего на поясе. Оставшийся противник времени не теряет, тянется к длинному мечу у бедра. Снова посылаю сталь в полет, на момент слившись с ее холодной, смертоносной остротой, короткий лязг. У него стальной воротник, змейство! Еле успеваю вытащить меч, звон столкнувшихся клинков оглушает, переношу левую руку на лезвие, шаг вперед — в левую стойку, — глубокий выпад, чувствую, как меч входит в упруго-податливое, короткий крик, ответный удар чиркает по кольчужной груди, выдергиваю свой клинок, полшага назад — и рублю сверху вниз. Кончено…

Рот убитого приоткрыт, тускло отсвечивают широко распахнутые глаза. Знакомое лицо… Это ж один из арбалетчиков, дежуривших сегодня во время переговоров там, у машины! Со всех сторон приближаются голоса, поднимаю голову и вижу огни факелов. Звон оружия и крики явно кучу народу собрали, а я стою здесь над двумя убитыми и со свежей кровью на клинке. Комментарии излишни. Они дрались за меня — я их убил. И что б я теперь не рассказывал — неубедительно, чего не выдумает какой-то пришелец, да еще и Чародей, чтоб оправдаться… А этих двоих тут знают давно, а поскольку они мертвы, знают их с лучшей стороны. Я рванул завязки у ворота, словно уже чувствуя петлю на своей шее. Люди собрались, теперь и я, и убитые находимся в центре круга диаметром метра три, освещенные двумя десятками факелов. И все смотрят на меня, на лицах — ни ненависти, ни осуждения даже, только какое-то отчуждение. У моих ног лежат двое, которые несколько минут назад были чьими-то мужьями, братьями, отцами… Честное слово, когда меня потащат к ближайшему дереву, я и пальцем не пошевелю… Среди собравшихся замечаю Вилли — он смотрит не на меня, а каким-то затравленным взглядом обводит толпу.

Сзади на плечо ложится рука, не оборачиваясь, уже знаю, что это Роджер:

— Пойдем, Мик.

Иду, как сквозь строй. Никто не пытается остановить меня или что-то сказать, только сторонятся, как от зачумленного. Как от проклятого. Может, я проклятый и есть?..

Мы с Роджером вошли в его хижину, освещенную на сей раз не электричеством, а обычной масляной лампой, он молча извлек из-под стола глиняный кувшинчик и два стакана, плеснул в каждый пальца на три и подтолкнул один по столу ко мне. Выпили молча, как на поминках. На вкус я определил — спирт с водой. Помолчали еще немного, потом я закурил, стараясь, чтоб не дрожали пальцы:

— Мне придется уйти?

Роджер, стараясь не встречаться со мной взглядом, кивнул. После долгой паузы произнес глуховато:

— Извини. Просто я тут ничего поделать не могу. После сегодняшнего может в колонии разброд начаться. Я должен был предусмотреть. Извини.

— Ладно, не расшаркивайся… Все равно спасибо. Ты ж не мог знать, что меня грохнуть попробуют.

— Ясно, — махнул он рукой. — Не выдержали ребята.

— Кстати, — скинулся я, — а Гельда с Хельгом? Их-то под это дело не тронут?

— Они с ранеными, не думаю, чтобы что-то им угрожало. К тому же, в Пещерах народу много, не рискнут.

— Хорошо, коли так… Слушай, вас доставать могут только из-за меня, а они вроде бесплатного приложения. Ничего, если они всю эту свистопляску у вас пересидят?

— Ладно. Тем более, пострадавшие постоянно бывают.

— Ну вот и чудно. Я постараюсь до свету убраться.

Роджер ударил кулаком по ладони, верхняя губа вздернулась, словно он собирался выругаться:

— Гадство! Ведь я ж тебя сюда и приволок…

— А я сразу говорил — от меня одни неприятности.

Он невесело усмехнулся, плеснул в стаканы еше понемногу:

— Знаешь, на твоем месте я бы попытал счастья в Диких Землях.

— Все равно через западную границу топать… Нет, сволочи они, Институт этот! Я же из-за них с Орденом поцапался…

Роджер хмурился и теребил ус, что-то соображая, потом вскинул голову:

— Кстати, вот тебе любопытный фактик: сама операция с высадкой десанта была достаточно безнадежной. Такое впечатление, что мозг, за этим стоящий, не знал, что у нас за оборона.

— Можно истолковать и иначе: этот твой мозг не считается с потерями, лишь бы до моей драгоценной шкуры добраться.

— И где ты им на хвост наступил?

— Вот это я и хочу выяснить. У меня на западной границе есть парочка инструкторов, может, они знают.

— Рискуешь, — покачал головой Роджер. Я развел руками:

— А куда деваться? Вопрос покуда в том, как отсюда выбраться, не привлекая внимания.

— Это точно, — Роджер снова помрачнел, как туча. — Получается, я тебя на верную смерть отправляю, тут же снайперов до кучи. Я постараюсь, конечно, провожатых понадежней найти, только «неандертальцы» наверняка все оцепили.

— Ну, лазейка всегда найдется…

— Если знаешь, где искать. А с какой-то гарантией убраться можно только по воздуху.

— По воздуху, — раздумчиво повторил я. — Слушай, тут в разговоре мелькало, что вы одну машину захватили. Ну, этот, дельтаплан, или как его там… Твои техники его отладить смогут?

— Наверно, — Роджер подошел к двери, высунулся:

— Вилли!

Тот появился, как чертик из коробочки, беглым взглядом окинул стол:

— Веселитесь?

— Со страшной силой… Слушай, узнай у инженеров, когда они смогут дельтапланом заняться?

— Так они уже занялись. Пока вы тут керосините, кое-кто трудится, как пчелка.

— Ладно, трутень, выпей и катись.

— Вот она, благодарность… — Вилли осушил стакан, вышел, прикрыв за собой дверь. На меня он смотреть избегал. Зато, подняв глаза, я обнаружил, что за мной внимательно наблюдает Роджер.

— А ты что — умеешь управлять мотодельтапланом?

— Нет, конечно.

— А как ты тогда думаешь…

— Ты говорил, вы пилота захватили. Могу я с ним побеседовать?

— Ты думаешь, он тебя отвезет? Он же институтчик!

— Надеюсь, он еще и человек, — я нарочито лениво потянулся. — И ничто человеческое ему не чуждо, в частности, боязнь Чародеев.

— Хм-м… — Роджер погладил пальцами небритую щеку. — А как ты себе все это представляешь?

— Там видно будет. Тебе, наверно, тоже не помешает от него что-нибудь узнать?

— Ладно, посмотрим, — Роджер подошел к двери и вполголоса отдал какое-то распоряжение. Я с сомнением покрутил жидкость в стакане, потом выплеснул ее себе в пасть. Не помешает, тем паче, работенка сейчас предстоит не из приятных. Но какого хрена, миндальничать я с этим пилотом не собираюсь! Он из тех, кто за моей головой явился, так что если понадобится…

Толком настропалить я себя не успел — в хижину ввели пилота, Роджер жестом отпустил охранников. Елки точеные, кого ж против меня посылали?! Пацан — штаны на лямках, лет двадцать от силы, невысокий, щуплый, обросший, явно «для солидности», недельной щетиной, над правой бровью, ближе к виску, свежая ссадина. Стоит, бычится, на нас исподлобья смотрит.

Мы тоже некоторое время поизучали пилота, потом Роджер кивнул ему на один из табуретов:

— Присаживайся.

Тот поколебался, потом решил, что его достоинства это не уронит и уселся, закинув ногу на ногу. Форсит… Только вот институтский комбинезон без всевозможных ремней выглядит отнюдь не форсисто — грязный, в бурых разводах, мешок.

Я вставил в зубы сигарету:

— Ну что, давай знакомиться. Меня ты узнать должен. Я — тот самый Михаил Ордынцев, он же Мик Меченосец, Чародей. Это капитан Роджер, а как звать тебя?

Парень промолчал. Я повернулся к Роджеру:

— Он не хочет с нами разговаривать? Мы ему что, не нравимся?

Роджер ухмыльнулся углом рта:

— Ну, познакомимся мы и без его участия. Итак, перед нами показывает характер, — он раскрыл засаленное удостоверение, — некий Аллен, который служит уже второй год и дослужился аж до сержанта. Какой, кстати, род войск?

— Авиация, — на голубом глазу ответил Аллен.

— Мальчик шутит, — сообщил я Роджеру. — Знаешь, Аллен, я тоже люблю такой мягкий, беззлобный юмор. Только давай ты нам сначала на некоторые вопросы ответишь, а потом расслабимся и вволю пошутим.

— Да? — деланно изумился пилот. Я кивнул:

— Именно так, и никак иначе. Во-первых, с Чародеями лучше не ссориться, — я прикурил от пальцев. Как бы то ни было, наглядно подтвердить свои слова не помешает. — Во-вторых, Аллен, то, что я хочу узнать, меня очень интересует, а значит, рано или поздно я это узнаю. Тебя сюда давно забросили?

— Давно.

Я снова обернулся к Роджеру:

— Врет, и не краснеет! Родной, если ты не понял, повторяю: я Чародей. И вижу тебя насквозь, так что врать мне бессмысленно и опасно. Врать будешь своему начальнику. Так давно?

— Шесть дней, — неохотно ответил пилот.

— Вот это уже похоже на правду. Ты из Института?

— Нет.

Я вопросительно глянул на Роджера, тот кивнул:

— Институтские с собой документов не носят, тем более, солдатских книжек.

— Ладно. А сколько вас здесь было, Аллен?

— А это важно?

— Предположим, что не очень. Важней другое, — я вынул из погасшего очага кусок угля и несколькими штрихами набросал на стене лицо Дэна — грубовато, но узнаваемо. — Тебе знаком этот человек?

— А кто это? — очень натурально удивился Аллен.

— Начальство, парень, надо знать в лицо, — наставительно заметил Роджер.

— Какое?

— Тип, которого я изобразил, должен был командовать вашей группой. Это он?

— Допустим, — осторожно согласился пилот, я удовлетворенно кивнул и продолжил:

— Вы якобы случайно встретились с орденцами, ими командовал Магистр, ну, с серебряным обручем на лбу, небольшого роста, бородатый. Лет где-то тридцати пяти. Так?

— Допустим, — теперь Аллен явно начинает нервничать.

— А не показалось ли тебе, Аллен, что для средневекового Магистра он очень неплохо разбирается в современном автоматическом оружии? — это уже называется «стрельба по площадям», а еще проще — пальбой наугад, но по тому, как он отвел глаза, я понял — попал. А теперь надо развивать успех, не давая ему опомниться.

— А знаешь, откуда у меня такая информация?

— И откуда же? — спросил он безо всякого интереса.

— От тебя, Аллен.

Он так и подскочил:

— Как это — от меня? На пушку берете…

— Тихо, тихо… Я не шучу. Все это можно узнать от тебя, причем без всяких там грубых воздействий. И сей факт может очень заинтересовать некоторых личностей из офицерья. Они, понимаешь, не знают, что такое Чародеи.

— Шантаж? — усмехнулся пилот. Роджер одарил его дружеской улыбкой:

— Догадлив.

— Только мы еще не подошли к основной части, — я мягко улыбнулся. — Как ты понимаешь, Аллен, я могу у тебя узнать все что угодно.

— Почему ж не узнал?

Ну, сейчас он у меня ошалеет! Главное, побольше наукообразной ахинеи:

— Видишь ли, Аллен, у нас, Чародеев, есть такая особенность: мы умеем считывать информацию с человеческого мозга. Вот та, которую я получил, она, если можно так сказать, лежит на поверхности — как раз потому, что ты ее озабочен от меня скрыть. Ее я могу взять без труда, ничем не повредив тебе. Другое дело — то, что мы называем пассивной информацией, то, что для тебя вроде как само собой разумеется. Конечно, эти сведения я тоже могу получить, но эту информацию мне из твоего мозга придется выдирать со взломом естественных барьеров. Проще говоря — с мясом. Во-первых, это крайне неприятная и болезненная процедура для нас обоих, а во-вторых, она оставляет весьма серьезную остаточную деформацию. Доступно? — еще бы! Когда все термины на ходу изобретаешь… Но пилот живо заинтересовался:

— А что такое остаточная деформация?

— Как тебе сказать… Различные дефекты мышления и психики, нарушение работы мозга на уровне условных и безусловных рефлексов. Если упростить, после такой обработки ты будешь пускать слюни и ходить под себя. А меня такой вариант не устраивает.

— Почему? — криво усмехнулся он, я успокоил:

— Ну уж не из гуманности. Ты мне нужен будешь живым, в здравом уме и твердой памяти.

— Это еще зачем? — парнишка явно заподозрил какую-то гадость. Правильно он заподозрил…

— Затем, что ты меня подбросишь на своей машинке до Торианской границы. Это километров шестьсот-семьсот к западу.

— Еще чего? — нахмурился он, чуть подавшись назад на своем табурете. — Вот уж тут-то ты меня заставить не сможешь.

— А я и не буду тебя заставлять. Ты все сделаешь сам, добровольно. Потому что в противном случае мне придется обойтись с тобой довольно круто — например, закинуть в иную реальность.

— Это как?

— Это очень просто. Примерно так, — я рассчитано небрежным движением обездвижил его, погасил сигарету и подошел вплотную. Поднеся ладони к его вискам, я принялся налаживать контакт.

Да, тяжеловато. Орден обычно такими методами не пользуется — зачем? Тут главное — контакт нащупать… Парень отчаянно сопротивляется вторжению в мозг. Тем лучше… Когда узкий луч Силы заструился между ладоней, я закрыл глаза. Есть. Будет действовать. Суть в том, что я в мозгу снял кое-какие фильтры, растормозил самые дремучие уголки подсознания, выпустил на волю таящийся у него в голове первобытный ужас, плюс весь багаж страхов человека цивилизованного. Тут уж даже мне нелегко пришлось — как никак, мы находились в контакте, и все что чувствовал он, отчасти доставалось и мне. На редкость мерзостные и устрашающие образы, прямо картинки из фрейдистского кошмара. А уж что при этом видел и чувствовал Аллен, можно только догадываться.

Продержав контакт минуты полторы, я отвел ладони от его висков, вернулся к столу, разминая онемевшие пальцы, не глядя, толкнул Роджеру по столу свой стакан. Пилот сидел, уставившись в одну точку, губы его беззвучно шевелились, лицо посерело. Мать твою, неужто эта самая остаточная деформация все ж существует?

— Что с ним? — осведомился Роджер, подталкивая мне стакан.

— Сейчас отойти должен. Масса впечатлений, — голос мой прозвучал на удивление тускло. Выматывают такие упражнения… Я залпом опрокинул содержимое стакана себе в глотку, передернулся. В это время пилот, вроде, тоже начал подавать признаки жизни. Я повернулся к Роджеру:

— Ему тоже.

Роджер пожал плечами, но просьбу мою выполнил. Я всунул стакан в руку пилота:

— Выпей.

Он жадно присосался к стакану, разбавленный спирт тоненькими струйками стек по щекам и подбородку. Забрав стакан, я вставил ему в зубы зажженную сигарету, он глубоко затянулся, судорожно закашлялся, потом прохрипел:

— Ничего себе!

— Да уж, на благородного героя ты там похож не был, — спокойно подтвердил я. — Хочешь туда, Аллен?

— Ты чего? Нет, конечно! Колдун…

— Я предпочитаю, когда меня называют ведуном. А то колдун, сам понимаешь, это горб, бородища до пупа…

— Ты…

— В данный момент речь о тебе. Я ведь могу оставить тебя там навсегда, отныне и в любой момент, как мне только заблагорассудится сделать это. Так ты отвезешь меня к западной границе?

Пилот кивнул. На его лбу блестели жемчужинами крупные капли пота, челюсти плотно сжаты.

— И расскажешь нам с капитаном о некоторых интересующих нас вещах.

— Спрашивайте, — махнул он рукой. Похоже, сломался парень. Я посмотрел на Роджера, тот откинулся на стуле и закурил новую сигарету:

— Итак, сколько вас было заброшено?

— Сто двадцать.

— На вылет стартовали из Белых Пещер?

— По-моему, никаких там Пещер не было.

Тоже понятно — с какой стати Институту свою базу светить?..

— Из Пришлых с вами еще кто-то летел? Не из вашей группы?

— Да. Несколько пилотов. Остальное — орденцы.

— А откуда тебе известно, как они называются?

— В разговоре мелькало, у Инспектора с тем, с Магистром.

— Ага, — вмешался я, — значит, этот тип, — кивок на набросок углем, — у вас называется Инспектором?

— Ну. К нашей группе он не относится.

— А где вы базируетесь? В каком из миров?

Пилот передернул плечами:

— Где-то в Зоне. Точно не знаю.

— И обычные боевые операции?..

— Уничтожение групп из Приграничья.

Мы с Роджером переглянулись, потом он задал новый вопрос:

— Вы относитесь к Институту?

— Официально подчиняемся, но в его структуру не входим.

— Забавно… — протянул я. — А на сей раз что вам задали? Конкретно?

— Высадить десант и прикрывать действия Ордена.

— А как вам сказали, — снова вступил Роджер, — кто здесь, в Гнезде, находится? Кого вы должны уничтожать?

— Небольшой контингент противника. А самый опасный — он, — Аллен кивком указал на меня. Я усмехнулся с грустным удовлетворением:

— Высоко котируюсь…. Значит, я агент из Приграничья?

— Так нам сообщили, — дипломатично ответил пилот. — Но мы не знали, что тут такая оборона.

Роджер многозначительно на меня посмотрел, снова обернулся к пилоту:

— Значит, основная цель — Меченосец?

— Верно.

— Кстати, — небрежно осведомился я, — а кто из этих шишек так лихо меня вычисляет? Магистр?

— Не только он. Ему помогал один тип, прилетел вместе с Инспектором. Из Института, кажется.

— Интересное кино… Ладно, Роджер, у тебя еще вопросы к парню есть?

— Да нет, вроде.

Когда пилота увели, я с шумом вздохнул и облокотился на стенку. Роджер с сочувствием посмотрел на меня:

— Что, устал?

— А ты как думал? Такие штучки здорово выматывают.

Роджер снова налил, поставил рядом со мной стакан, я с сомнением на него посмотрел:

— Не хотелось бы напиваться. Мне перед полетом еще парочка аттракционов предстоит.

— Например?

— Например, беседа с пленным Чародеем. Его так легко не раскрутишь, а я уже как мокрая тряпка.

— Но сработал ты здорово, я тебе мысленно аплодировал.

— Спасибо.

— А пилота ты что — все время под гипнозом держать будешь?

— Да нет, я его застращал хорошо, должно удержать от всяких геройских глупостей.

— Кстати, а где ты так рисовать навострился? В Ордене?

— Еще чего! Я же «там» был профессиональным художником.

— Странно, — он все еще изучающе смотрел на меня. — Обычно сюда других профессионалов забрасывают. Тех, кто убивать умеет.

— Ну, опыт — дело наживное… — я криво усмехнулся. — А пока давай-ка я с Чародеем побеседую.

— А это не опасно?

— Может быть. Только я ведь теперь тоже опасен.

Ожидая Дикса, я успел выкурить сигарету. Ох и будет же мне сейчас похохотать! Одно дело — трясти парнишку, который о чародействе и прочих подобных штучках впервые в жизни услышал, а совсем другое — матерого Чародея-бойца. Ладно, в плане Силы я тоже не из слабаков. Разберусь.

Как раз в этот момент Швед ввел в хижину Дикса со связанными руками — не лишняя предосторожность — уж я-то знаю, что способен наворотить Чародей, когда считает, что его приперли к стенке. Дикс смотрел на меня исподлобья, на Роджера вообще только мельком глянул. Понимает, что основной поединок между нами…

— Ну что ж, здравствуй, Дикс.

— Я не желаю тебе здравствовать, Меченосец, — хмуро ответил он. Ишь ты, сердитый какой!

— А ты присядь, разговор у нас долгий будет.

— А кто сказал, что я с тобой разговаривать собираюсь?

— Ну, во-первых, ты со мной уже разговариваешь, верно? А потом, тебе разве не интересно со мной побеседовать?

— Ты предатель, Меченосец, и ты это знаешь.

— Так… И кого ж я, по-твоему, предал?

— Орден.

Так, мы еще и принципиальны… Ладно, не буду горячиться.

— А вот тут разберемся. Не я его предал, а он меня.

Дикс только презрительно усмехнулся. Ладно, я тебе устрою вечер парадоксов…

— Да, да. Я всего лишь отказался работать на корону, — главное — не спешить начинать обработку Силой. Могу его спугнуть. Сейчас главное — вывести его из равновесия, заставить нервничать, а там можно будет и по мозгам проехаться, заставить проболтаться. Странно, а с чего это я так в себе уверен? Раньше ведь никогда такими вещами не занимался…

— Но ты считаешь, что работая на Императора, работаешь и на Орден. Ладно, это твои проблемы. Только учти, ты мне кой-чем обязан.

— Чем это?

А вот теперь потихоньку, исподволь, можно начинать и Силой действовать. Только надо так, чтоб это от моих обычных эманаций не слишком отличалось.

— Например, я пару раз оставил тебя в живых, хотя у меня все основания были тебя кокнуть.

— А я тебя об этом не просил, — усмехнулся он.

— Верно, — кивнул я. — И в этот раз я тоже не собираюсь тебя убивать. Более того — я хочу попросить Роджера, чтобы он тебя отпустил, — я глянул на Роджера, тот кивнул. Правильно, не хочет портить мне игру.

— Почему? — Дикс насторожился. — Учти, я тебе все равно ничего не скажу.

— А так ли это важно? Для тебя, я имею в виду.

— А для тебя?

— У меня-то свои цели… Но ты подумай вот о чем: мы с тобой встречаемся по меньшей мере третий раз при таких обстоятельствах, что в живых должен остаться кто-то один. А остаются оба. Будь я чем-нибудь вроде Магистра, я бы сразу себе вопрос задал — а нет ли тут сговора?

— Сам знаешь, что нет, — угрюмо проворчал он. Так, начинает нервничать, шкурой чувствую. Пока старается угадать, куда я клоню.

— Опять же верно, — я снова кивнул. — Мы-то с тобой знаем, что его нет. И если меня возьмут, я первым делом начну тебя выгораживать и орать, что никакого сговора между нами не было. Но вот вопрос: а кто отлученному поверит? Ты бы поверил?

Вот теперь искра проскочила, игра пошла в открытую — Сила против Силы, воля против воли. Он врубился, что я его обрабатываю, надеюсь, слишком поздно…

— Я бы не поверил, — наконец, согласился он.

— Так, кое к чему пришли. А если я скажу, что сговор между нами был — мне поверят?

— Нет! — почти выкрикнул он. Я сочувственно покачал головой:

— Допустим, даже так. Но ведь и тебе прежней веры не будет. Конец карьере. Сладостно, конечно, изгнить за Орден в какой-нибудь дыре в южном Гэлфосте под постоянным присмотром. Зато разделаешься со мной, — теперь целенаправленно дробим его защиту, вбивать в него каждую фразу импульсом Силы. Конечно, атакующий всегда находится в менее выгодном положении…

Мы замолчали, наверно, минут на пять, напрягшись и не отрывая глаз друг от друга. Я изо всех сил старался, чтоб у меня никаких мыслей не возникало, кроме тех, которые я в него вдалбливал — а результата как-то незаметно было. Наконец, когда я уже был готов отвести взгляд, опустить лапы и расписаться в своем полном поражении, Дикс как-то нерешительно спросил:

— И что ж делать?

Сработало! Я с трудом сдержал победную улыбку:

— Это, брат, вопрос. Есть один вариант, выгодный для обоих: меня не возьмут и о нашем разговоре никто не узнает, так что вопрос о сговоре сам собой отпадет. И ты мне вы этом поможешь.

Он еще попробовал рыпнуться:

— Это будет предательством.

— Ни фига подобного. Наоборот, это еще и Ордену на пользу пойдет. Если Орден до меня доберется, будет куча трупов. Таким образом, помогая мне улизнуть без драки куда-нибудь, где я с Орденом не соприкоснусь, ты сберегаешь жизнь не одному Чародею, не причиняя Ордену никакого ущерба, — продолжать держать контроль… Он снова попытался сопротивляться, но наконец решился:

— Хорошо. Но я ничего не сделаю для обмана Ордена.

— А тебя об этом никто не просит. Мне нужны некоторые сведения.

— Какие?

— Ничего криминального. Хочу узнать, почему Даэл устроил на меня такую облаву.

— Он говорит, любой отлученный рано или поздно примкнет к Ведающим или колдунам.

Знакомый почерк… Этелред, крыса одноглазая, не так уж неправ оказался.

— Ладно, замнем для ясности. Но я Даэла знаю не хуже твоего, а он бы своих ребят на заведомо дохлое дело — вроде штурма Гнезда — не отправил.

— Не знаю, — пожал плечами Дикс. — Может, он от болезни еще не оправился.

— Какой болезни?

— Дня три назад его лихорадка свалила. Говорят, наведенная.

Тут уж я восторга сдержать не смог:

— Знай наших!

Дикс вытаращился на меня:

— Твоя, что ли, работа?!

Я залихватски вставил в угол рта сигарету и важно ответствовал:

— Вообще-то здесь вопросы задаю я, но так и быть. Моя.

— Теперь понятно, зачем нас отправили…

Краем глаза я поймал взгляд Роджера, он тоже челюсть отвесил.

— Далее, — я кивнул на портрет Дэна, — эта личность тебе знакома?

— Ага. Он Пришлыми командовал.

— А до этого ты его видел?

Дикс нахмурился, припоминая:

— Вроде бы. Он в Западную Цитадель приезжал, еще до тебя.

Начинаются всякие забавные совпадения…

— Ладно, проехали. Что тебе известно об охоте на Пришлых?

— Только то, что будет.

— А когда?

— Не знаю.

Тоже поверить можно — рядового орденца в детали никогда не посвятят до начала операции.

— И как — всех истреблять будут?

— Нет.

— А кого именно — Магистры определяют?

— Только Магистр Даэл, — все страньше и страньше… Значит, за предстоящей ночью длинных ножей он один стоит?..

— Проехали. Когда я уйду, Орден оставит колонию в покое?

— Наверно… Нам-то только ты и нужен.

— Ясненько… А на западе меня ждут?

— Ждут. Окрестности Цитадели прочесывает Одноухий с отрядом. Даэл почему-то уверен, что ты там появишься.

Да, мир прекрасен и удивителен…

Я вопросительно взглянул на Роджера — есть ли еще какие вопросы? — но он только отрицательно покачал головой. Ну, теперь можно снять контроль — что я и сделал с видимым облегчением. Дикс сразу вздрогнул, словно просыпаясь, глаза сузились — явно оценил мой трюк. Но взгляда он не отвел.

— Спасибо, Дикс.

Он промолчал, но когда Швед выводил его из хижины, обернулся:

— Желаю тебе легкой смерти, Меченосец.

Дверь закрылась, я с кривой ухмылкой, словно к углам губ приставшей, наполнил стаканы:

— Уже прогресс… В прошлую нашу встречу ему хотелось меня на костре видеть.

— Но чистенько ты его сделал! — Роджер восхищенно помотал головой. — Жаль тебя отпускать — такой бы из тебя начальник контрразведки вышел!..

Вот ведь, какая карьера улыбнулась…

— Не пошел бы. Для меня всякие разведки-контрразведки хуже горькой редьки.

— Это я острить пытаюсь… Ладно, удачи, — он приподнял стакан. Мы выпили, я поднялся. Все сделано, все сказано, и не фиг задерживаться.

— Ладно, буду собираться. Эльф полетит со мной, а Гельда пусть пока здесь побудет, хорошо? А как со своими проблемами разберусь или охота на меня поутихнет, попробую ее отсюда выдернуть.

— Лады. Жаль тебя так отпускать, — сообщил Роджер. — Да и влетел-то ты отчасти из-за меня.

— Да шут с ним, — я напустил на себя беспечный вид. — Попробую твоему совету последовать, сунуться в Дикие земли.

— Знаешь что… Через три недели я буду в Столице. Если захочешь меня найти — можешь разыскать через человека по имени Гарви Хромой.

— Понял. А как его самого искать? Столица великовата, я слышал…

— Квартал Могильщиков, дом с драконами. Только будь поосторожней, хорошо? Этот Хромой сам скрывается, по-моему. Я там буду ждать тебя дня три.

— Если Гельду туда можно будет захватить без особого риска…

— Заметано. Постараюсь ее уберечь. Да, вот еще что… — Роджер задумался чуть не на минуту, пожевывая нижнюю губу, потом решительно запустил руку в ящик и перебросил мне через стол армейский пистолет — блестко-черный, тяжелый и тупорылый:

— Держи. Только пользуйся в самом крайнем случае. Патроны, — он протянул мне коробку. — На две обоймы.

— Ну, спасибо… Постараюсь не пользоваться им. Ладно, мне еще своих предупредить надо.

— Провожать не пойду — дел навалом. Удачи.

— Надеюсь, до встречи, — мы пожали друг другу руки. Роджер, похоже, вроде меня — ненавидит долгие прощания. Я повертел ствол в руках, запихал его в карман и вышел из хижины.

Своих я нашел без особых хлопот на третьем ярусе пещер, и они оказались уже более-менее в курсе. Гельда, узнав, что я собираюсь лететь на какой-то подозрительной штуковине куда-то в Дикие земли, да еще и без нее, встала на дыбы и несколько минут высказывала различные соображения по поводу моих умственных способностей, так что мне тоже пришлось слегка повысить голос и растолковать ей, что со мной будет, если ее убьют и как она будет мешать. А Хельг — тот, не говоря ни слова, принялся укладывать легкую котомку и пристегивать к поясу оружие. Насколько я в его мимике разбираюсь, он даже рад, что надо место менять.

Покончив со сборами, мы выкатились из пещеры и первым делом натолкнулись на Вилли. Я тут же осведомился:

— Как мой личный пилот?

— Готовит тебе личный лайнер. Пошли?

Мы потопали к западному склону, где под наблюдением Шведа Аллен уже готовил дельтаплан к полету. Вообще-то при ближайшем рассмотрении это оказался не совсем дельтаплан, смахивала эта штука отчасти и на планер, моторчик малюсенький, вся конструкция собрана из неимоверного количества каких-то малопонятных трубочек… Будем надеяться, эта хреновина и в самом деле летает.

Я на всякий пожарный все же предупредил пилота:

— И без глупостей. Если решишь в скалу врезаться — вспомни картинки. Я из секунды лично для тебя века могу сделать.

— Усвоил, — хмуро кивнул пилот, подозрительно косясь на эльфа. Да, непривычного человека его внешность не успокаивает.

Мы с Вилли и Шведом пожали друг другу руки, я поцеловал коротко Гельду, вместо походного рога просвистел несколько тактов из «Пора в дорогу, Джек» и взгромоздился на сидение справа от пилота.

— Сможешь стартовать и некоторое время пролететь с выключенным мотором?

— Почему б нет? — Аллен продолжал нервно поглядывать на эльфа, ерзающего на сидении слева. Да, с комфортом не густо — седушка чуть удобней велосипедной. Кое-как примостившись, я застегнул перекрещивающиеся ремни:

— Ну что, готовы? Пошли!

Мы подкатили дельтаплан к краю скалы, и я захлебнулся ветром.

Аллен не принадлежал к категории самоубийц, так что обошлось без приключений. Отмигали внизу огоньки костров, и минут через пять я скомандовал запускать мотор. Рассвело уже порядком, я даже Хельга разглядел — сидит с таким видом, словно каждый день летает. Мотор тарахтит, как мотоциклет без глушителя, загадочные трубочки свистят, шипят, кудахтают — на редкость шумная машинка, хоть и скоростная. Да и вообще не «Боинг» — ни тебе стюардессы, ни прохладительных и горячительных напитков… Полный дискомфорт, однако не до жиру, привередничать мне сейчас противопоказано. Пилот покуда четко держит указанное направление — на запад, чуть уклоняясь к северу, а небо позади наливается мутно-красным.

И все равно ощущение такое, словно ни за что по морде получил. Только вроде нашел место, где могу осесть, где люди за меня дрались и я за них дрался — и вот пожалуйста, снова… Похоже, повторяется та же история, что и «там», только уровень несколько серьезней. Это что ж получается — они меня везде достанут?

А какие такие «они»? Дэн? Даэл? Если верить Диксу, а ему приходится верить, они встречались и раньше, а теперь действуют рука об руку, а руки у них ох, какие длинные… Если они достали меня в Гнезде, то где гарантия, что то же самое не произойдет и в Диких землях? А, ладно, в любом случае путь в Дикие земли лежит через Торианскую границу, и уж моих инструкторов я должен повидать.

Ну хорошо, допустим, добрался я до них, пройдя орденский кордон, что само по себе уже не совсем реально, а дальше-то что? Они, конечно, по моим данным в этом шоу не участвуют, но ведь инструктор из смертников тоже человек подневольный, так что и не захотят, а пристрелят. Ну уж нет, дудки! Не дам я себя пристреливать. Хотя тут, похоже, весь мир против меня ополчился, не считая Хельга и Гельды. Через три недели в Столице — это, конечно, здорово, только эти три недели надо еще как-то прожить, а учитывая тот факт, что институтские очень лихо меня вычисляют, это превращается в очень непростую задачу. Ладно, раз со мной так — с подкупом, предательством и прочими радостями, так уж пусть и от меня не ждут игры в благородство. Раз на меня охотятся, пусть знают, что на сей раз у добычи зубки имеются. Волка из меня делаете, господа? Поздравляю, вы преуспели, теперь пеняйте на себя. Терять мне теперь нечего, кроме дурной башки, но уж ее-то я постараюсь подольше на плечах сохранить, хотя бы ради того, чтоб ваши рожи увидеть, когда я до вас доберусь. Теперь из меня уже последние остатки пацифизма улетучились, и перед тем, как стрелу кому-то в спину послать, я долго думать не стану. Мне почему-то могут в спину стрелять? Вот по этим правилам и поиграем.

Хотя есть определенная надежда, что все рано или поздно разрешится. Интересно, добрался ли Друг Апачей до ребят? Если да, то надеюсь, мозгов у них хватит, чтоб сообразить, что их просто и открыто подставили. Так что, думаю, обойдется без кровопролития. Но ведь со мной еще и Хельг. Интересно, как ребята воспримут появление эльфа? Хотя это как раз не главное, главное — как они воспримут мое появление? И уж у них должен быть какой-то выход на Дэна, а с ним мне отношения выяснить надо просто до зарезу. А чтобы выяснить отношения, надо его найти, а чтоб его найти, надо нормально договориться с инструкторами, а для этого надо добраться до торианской границы, а для этого надо следить за пилотом. Чем я сейчас и займусь.

Пилот, надо отдать ему должное, четко следовал моим указаниям. Уже совсем рассвело, и земля внизу была как на ладони. Шли мы довольно высоко, так что снизу, вероятно, выглядели не страшней обычного стервятника. Не знаю, с такой высоты людей не разглядишь… Слева и внизу мелькнул Зачарованный — гигантский сгусток сумрака, вроде даже пульсирующий. Над ним пройти мы не рискнули — мало ли чем может на такой высоте долбануть? Потом — нитка забытого, узенькая полоска глинистого откоса, сожженная деревня — груда горелых спичек… И что за чертовщина — куда ни приду, за мной по пятам приходят беды… Ладно, это все покуда лирика, меня больше волнует другое — дотянем ли мы до границы? И сколько времени у меня в запасе — тоже вопрос. Лучше думать, что очень мало — они наверняка доперли, каким путем я смылся, а в отыскании меня все совершенствуются и совершенствуются. Да еще из Западной Цитадели по мою душу послали не меньше десятка одних только Чародеев под предводительством такого опытного загонщика, как Одноухий. Ладно, долетим — посмотрим… Если еще долетим.

— До границы дотянем? — проорал я пилоту, тот окрысился:

— А я почем знаю? Плоскость как решето вся!

До границы мы не дотянули. То ли плоскость подвела, то ли загадочные трубочки, то ли что-то еще, но где-то за полсотни, по моим подсчетам, километров до цели мы мягко спланировали в мохнатое темно-зеленое море леса, прямо в разлапистые объятия здоровенной сосны. После этого, естественно, мало что осталось и от плоскости, и от трубочек, и нам пришлось просто и без затей падать. Данное занятие мне никогда удовольствия не доставляло, и этот раз — не исключение. Для начала я сосчитал все толстые ветви на дереве (навсегда запомню, что их было семь!), а последние метра три пролетел без всяких помех.

Сгромыхав на землю, я на некоторое время остался без дыхания, а когда оно вернулось, принялся высказывать свое отношение к любым полетам. Где-то позади охал и ругался пилот. Живой, значит… А Хельг? А, вот и он, к дереву привалился и очумело моргает. Моргающий эльф — бр-р… Наконец, он пришел в себя и заговорил — значения многих слов даже я не понимал.

Наконец, я смог подняться:

— Хельг, ты как?

Он на секунду отвлекся:

— В порядке, — а потом снова принялся материться.

— Аллен, ты в норме?

— Кой черт — в норме, — простонал пилот. Он сидел в траве, запрокинув бледное напряженное лицо и опершись о землю ладонями. Я тут же оказался рядом с ним:

— Что такое?

— Нога.

— Давай-ка поглядим, — я присел на корточки.

— Тише ты, живодер!

— Перелом, — сообщил эльф, наклонившись над моим плечом. Я решил не спорить — в таких делах он опытней. — Куда идем?

— На северо-запад, лиг с десяток надо протопать.

— Пошли, — Хельг повернулся, собираясь уходить.

— Так и знал, что вы меня бросите, как не нужен стану, — проскрежетал сквозь зубы пилот. Я тоже слегка удивился — никак не думал, что у эльфов такое в порядке вещей… Тут раненого достаточно на час оставить в лесу — и всяческая нежить быстро довершит дело, и косточек не останется.

Я бросил пилоту:

— Не дергайся. Хельг, мы тут его оставить не можем.

— Ну, так прикончи его сам, — досадливо поморщился эльф.

— Ты меня не понял. Он идет с нами.

Эльф обернулся, уставился на меня в упор и терпеливо сообщил:

— Погоня. Десять лиг по лесу. Заграждение наверняка выставили. Далеко мы с ним не уйдем.

— Знаю. Главное, разберись с его переломом, а дальше мои проблемы. Он пойдет с нами.

Хельг оскалился — на сей раз не в улыбке:

— Гном вас, людей, разберет! То глотки друг другу рвали, то теперь этого на спине тащить.

— Ничего. Полсотни километров — не так уж и далеко, — примирительно пробормотал я, тем более, эльф уже присел на корточки рядом с пилотом и сооружал из пары коротких дротиков что-то вроде шины. Аллен закрыл глаза и с присвистом дышал сквозь стиснутые зубы, лицо совсем посерело, на лбу выступил пот. Я отстегнул от пояса фляжку с разбавленным спиртом:

— Глотни.

Глотнул он от души, как воду.

— Спасибо, — выдохнул, возвращая флягу. Я потрепал его по плечу:

— Ладно, не тушуйся. Доставим тебя к нашим инструкторам, они найдут способ тебя переправить.

Он бледно, одними губами, усмехнулся:

— Все равно теперь трибунал…

— Да прикинься ты ветошью. Если что — работал под гипнозом, так что за свои действия ответственности нести не можешь.

— Готово, — Хельг выпрямился и отряхнул ладони. Я вздохнул, приложился к фляжке, предложил Хельгу, тот помотал головой. Ладно, никуда не денешься — пора двигать… Я закинул на плечо руку пилота, помогая ему подняться.

Да, вот это свезло — угадали аккурат в самую низину. А пробираться, да еще, по возможности, незаметно, по густому ельнику довольно тяжело — то тебе густющий подлесок, то поваленные стволы, то приходится обходить поляну, заросшую чем-то вроде лопухов… Да еще нежить всякая где-то поблизости кружит, в пределы досягаемости не подходит. Стервятники. Конечно, худа без добра нет — на хвойной подстилке следов не оставишь, при некоторой аккуратности, конечно. Не думаю, что следы или их отсутствие большую роль сыграют — те, кто идет за нами, пользуются теми же методами, которым учили меня, — а все равно спокойней.

Ствол я переложил в котомку — не приспособлен мой пояс для огнестрельного оружия, да к тому же Силе и мечу я как-то больше доверяю. Конечно, если обложат — без пальбы не обойтись. А надо постараться, чтоб не обложили. А за что тут можно ручаться, если выслеживает меня Одноухий — такой мастер в искусстве слежки и охоты, что мне до него, как до Луны пешком. Да к тому же он меня знает, как облупленного, так что могу его и не засечь, пока вплотную не подойдем… Хотя меня ж тут не одного ждут, а как минимум, втроем, а с троими, владеющими Силой на приличном уровне нашему Одноухому справиться — кишка у него тонка. Но вот обольщаться не стоит — времени у нас, как справедливо напоминает каждые пять минут эльф, не навалом. Остается только на полученную фору надеяться — группа, штурмовавшая Гнездо, сидит у меня на хвосте плотно. А так вдуматься — нет у нас никакой особенной форы, тащимся в час по чайной ложке, взмокли, как мыши, кажется, Хельг даже… Хотя почем мне знать — может, эльфы не потеют. Может, у них, как у собак, слюна с языка бежит… Аллен, отдадим ему должное, держится отлично, только изредка глухо ругается сквозь зубы. А я его периодически поддерживаю глотком из фляжки, почти наполовину уже опустевшей. Анестезия, чтоб ее…

Часа через три-четыре мы уже выдохлись окончательно, поэтому, когда десятках в двух-трех перед нами замаячил просвет между черно-сизыми толстенными стволами — вероятно, выход на излучину Торианского тракта, — я шумно выдохнул:

— Привал, — и мы все трое повалились на землю. Я привалился спиной к обкатанному временем замшелому валуну, даже сквозь кольчугу ощутив прохладу. Ноги гудят… Порывшись в мешке, я выудил блок сигарет, которым на прощание снабдил меня Роджер, надорвал пачку, вынул две сигареты — себе и пилоту. Тот лежал на спине, далеко вытянув поврежденную ногу и закрыв глаза. Потом, пошарив в поясной сумке, нашел кремень и трут. Поймав насмешливый взгляд Хельга, пояснил:

— Силой пользоваться нельзя. Засекут.

— Кто? Я никого не чувствую.

— Почуешь ты Чародея, когда он в засаде сидит… А тракт для таких штучек — место самое подходящее.

— Так пройдем его скорее.

— Надо передохнуть. А вдруг прорываться придется?

— Черт, — коротко высказался пилот.

— Ладно, тебе ничего не грозит. Скажешь, что ты человек Магистра Даэла, и все в ажуре. Нога сильно болит?

— А ты как думал?

Как бы я ни думал, но похоже, Хельг прав: далеко мы с ним не уйдем. Такими темпами мы до базы доберемся дня за два-три, а там еще неизвестно, что нас ждет, может, и оттуда придется ноги делать со страшной силой. Есть у меня такой соблазн — оставить его на тракте, чтоб добрые люди подобрали…

Да нет, тут прямое убийство получается. Тут ведь если видят парня в интересной одежке, а место достаточно глухое, постараются с него эту одежку снять, и вряд ли с живого. Причем не злодеи-бармалеи какие-нибудь, а самые обычные местные мужички. И никакие ссылки на Орден за отмазку не проканают.

А чего это, собственно, вы так смущены, сударь мой Меченосец? А кто еще пару часов назад, во время полета, уверял себя, едва ли не пяткой в грудь колотясь, что он крутой хищник, кровожадный и беспощадный? Не сходятся у вас концы с концами… Настоящий бы рейнджер этого пилота еще в лесу пристрелил, чтоб не мучился, и дело с концом. Эх, не вышло из меня рейнджера… Ну и ладно, не очень-то и хотелось…

Чувство опасности обрушивается на меня внезапно, как снежный ком. Выдергиваю меч, перебрасываю в левую руку, в правой — метательный нож. Эльф тоже почувствовал, оказался на ногах одновременно со мной. Не обменявшись ни словом, понимаем — окружили. Но это уж никак не Орден… И в тот же момент из-за тракта звучит хриплый командный вопль, отзываются еще десятка два глоток вокруг. Трак стремительно пересекают, врываясь в лес, около шести всадников, мы с эльфом стоим спина к спине — опасно и сзади. Не похоже, что эти люди рвутся в переговоры… Да и не егеря это! Здоровенные, сплошь бородатые, частью в сверкающих медных панцирях, частью просто голые по пояс, маленькие треугольные щиты крашены в синий цвет…

Не спешить, подпустить ближе… Бросаю нож в передового, не глядя на результат, наношу удар Силой, выношу из седел двоих или троих, перехватываю меч обеими руками. Аркан откуда-то слева захлестывает шею, поворачиваюсь, срезаю его мечом, но второй тут же обвивается вокруг ног, валюсь на спину, врезавшись плечом в шишковатый корявый корень — и тут же на меня наваливается что-то мягкое, кисло воняющее застарелым потом и зверем, тяжелое, потом еще тяжелей, еще… пытаются ухватить за руки. Отбиваюсь яростно, нанося короткие, без замаха удары локтями, коленями, плечами, головой, потом вдруг — тупой и хрусткий удар в затылок, и солнечный день во мгновение ока сменяется пасмурным, а дальше — глубокая, беспросветная ночь.

Загрузка...