Начало пути

Раз, два, три, четыре, пять… я иду искать…

— Ну…отлично, конечно…Просто замечательно…

Я посмотрел в темноту, где исчез Ликвидатор со своими особистами. Судя по всему, свалили они дружно и очень далеко. Хотя, не факт.

Чертовы спецы… Сами будто являются частью этой темноты, которая поглощает все вокруг. Двигаются, как дикие чёрные ягуары. Хрен услышишь, хрен увидишь.

В любом случае, отсутствие поблизости особистов радовало, а вот моя конкретная зависимость от Романовского — нет. Я в жопе. Я просто в самой настоящей жопе. Но самое хреновое — сижу я там не один, а вместе с Настей. Такой у нее классный друг.

Интересно, этот неизвестный пацан реально грохнул парочку особистов? Пожал бы ему руку, если бы в число погибших вошёл сам Сергей Сергеевич. Чтоб ему пусто было…Сергею Сергеевичу, конечно же.

— Иди, Боря, поймай псионика. А как — сам разбирайся… — Я снова посмотрел на выезд с территории, потом развернулся в противоположную сторону.

Там было гораздо темнее. Просто — одна бесконечная чернота.

Малого того, желания бегать за пацаном не имеется вообще, как такового. По причине… Да много причин. Он — жертва. Он — всего лишь подросток. Он — ни в чем не виноват. Так я еще реально не представляю, что именно нужно делать.

Радиус — в километр. Если верить Романовскому. А я ему не верю. Вот, в чем прикол. Особенно, после его вчерашнего выступления. Он ведь мог сделать это специально. Вытащить меня сюда и отправить на поиски псионика. Типа, очередной урок.

Учитель из Ликвидатора, между прочим, весьма дерьмовый. Такому учителю нельзя детей доверять. Он их угробит. Особенно, его подход давать уроки на опыте.

Ну, или, Романовский меня проверяет на лояльность и послушание. Тоже, кстати, вариант. Хотя, версия насчет неуловимости пацана может быть правдой.

В любом случае, стоять посреди доков можно хоть до усрачки, это ничего не даст. Особенно, если учесть, что Настя, в отличие от моих вымышленных догадок и предположений, очень даже реальна. Этот гад специально все подстроил. Посадил меня на поводок. Ну…хорошо…

Я вздохнул, ругая себя всякими матерными словами. Затем еще буквально секунду бестолково смотрел вперед, в темноту, а потом закрыл глаза и «включил» телепатию. Очень не люблю это состояние. В башке — словно рой пчел гудит. Только именно эти пчелы говорят словами, громко и зачастую абсолютную чушь. К счастью, здесь, в порту, нет такого количества людей, чтоб взорвать мою голову своими дебильными мыслями.

— Или вообще никого нет… — Сказал я задумчиво вслух.

При этом машинально склонил голову к плечу, дабы лучше улавливать нужную мне информацию. Глаз не открывал. Так проще сосредоточиться. Но прикол в том, что не было ни черта. Вообще. Ни единой, даже отдаленной, даже приглушённой мыслишки.

Вокруг стояла тишина. Тишина — в плане мыслей. Любых. Поблизости однозначно никто ни о чем не думал. Зато где-то совсем рядом шуршали крысы. Это я, конечно, и без способностей слышал.

— Тааак… — Открыл глаза. Снова уставился в темноту.

Либо парень дальше, чем я могу почувствовать, либо он сознательно ни о чем не думает. Первый вариант — более вероятен. Второй — был бы возможен в случае наличия телепатии у пацана. Тогда, да. Тогда он мог бы «закрыться». В любом другом варианте — нет. А у псионика, если опять же отталкиваться от слов Ликвидатора, психометаболизм. То есть, тело он может изменить, свое или чужое, а вот сознание — нет. Значит, от своих собственных мыслей ему деться некуда.

Мы с Настей пробовали нечто подобное. Мне было интересно, может ли человек полностью выкинуть из головы всё. Вообще всё. Оставить там вакуум и пустоту. Оказалось, нет. Девчонка усердно ни о чем не думала, но при этом мурлыкала в голове какой-то мотив. Отвлекалась таким образом. Если не мурлыкала, то подвывала, если не подвывала, то мычала, если не мычала, то материла меня за такие эксперименты. В общем, не способен человек отключать мозг. Кстати, даже во сне не способен. Поэтому, хоть что-то, но я должен услышать.

Двинулся медленно вперед, тщательно сканируя пространство. Сильно мешали открытые глаза, но бродить с закрытыми, ночью, да еще в таком месте — нет уж. Убьюсь к чертовой матери о какую-нибудь хрень, вот будет совсем умора…

Неожиданно меня пронзил страх. Сильный, панический, напоминающий истерику. И точнее не мой. Потому что я в данный момент ничего не боялся. Я был очень зол.

— Вот как значит… — Снова закрыл глаза, пытаясь погрузиться в эту эмоцию.

Реально страх. Липкий, как потные ладони, испачканные паутиной. Мерзко, противно и хочется сбежать куда-нибудь подальше…

— А ты и правда не дурак…Нашел способ прятать мысли, но насчет эмоций не подумал…

Ответить, естественно, было некому. Впрочем, я в этом не нуждался. Говорил сам с собой. Мне бояться некого, прятаться не нужно. Я не особист. Пацану нет резона меня убивать. Да и не факт, что смог бы. Очевидно, вместо сознания и четко сформулированных размышлений, я ухитрился поймать эмоциональный фон псионика, загнанного в угол.

— Ну, ладно…

Снова пошел вперед, но уже целенаправленно. Ориентировался на эмоции, которые с каждым моим шагом становились все более яркими. При этом — по-прежнему ни единой мысли. Даже интересно, как он это сделал…

— Очень странно…

Я остановился, когда страх стал максимально «громким». Покрутил головой — пусто.

Быть этого не может. Я точно пришел в нужное место. Такое чувство, будто нахожусь в эпицентре взрыва. Или рядом с огнем, от которого расходится в разные стороны тепло. Однако, на пятаке, где я замер, не было ни души. Почти ни души…

— Офигеть…

Я опустился вниз, на корточки, с интересом рассматривая крысу, которая оказывается сидела рядом с моей ногой. Просто в первую секунду не заметил ее. Не смотрел на землю. Я ведь искал человека. А центром эмоций была эта крыса, которая, между прочим, выглядела напуганной. Серьёзно. Крыса. Грызун. Она не должна испытывать ничего подобного. По крайней мере, такого слишком человеческого страха…

— Это как? Как такое возможно…

Я был настолько изумлен, что полностью сосредоточился на животном, которое буквально колотило от ужаса. И возможно, это могло стать последним удивлением в моей жизни. По причине внезапного окончания этой самой жизни…

Не знаю, что сыграло ключевую роль в тот момент. Наверное, именно та самая обострившаяся интуиция, эмпатия, шестое чувство, о которых говорил Романовский. Не знаю…

Я вдруг в одну секунду понял, сейчас произойдёт нечто опасное. Раздумывать и размышлять не стал. Среагировал исключительно на инстинктах. Честно говоря, даже сам не понял, как я это сделал.

Ощущение опасности пришло из-за спины. Оно накатило, словно волна. Не знаю, конечно, как накатывают морские волны, не приходилось испытывать на себе, но уверен, это — самое подходящее сравнение. Вот туда, за спину, я и швырнул контейнер. Конечно, не самый большой из имеющихся рядом, но тем не менее, значительно больше, а главное, тяжелее меня самого. Я не оборачивался, не искал взглядом, откуда сейчас прилетит удар. А мое чувство приближающейся опасности именно таким и было. Я точно понял, будет удар.

В итоге, еще сидя перед крысой на корточках, даже не дернув башкой хоть в какую-то сторону, я применил телекинез, совершенно не планируя это. Легко. Будто швыряться тяжеленными предметами — вполне привычное для меня дело. Развлекаюсь, так сказать, ежедневно.

Даже на контейнер не посмотрел. Честное слово. Я просто изначально запомнил, что он там есть. Видел, прежде, чем сосредоточиться на чертовой крысе. И чисто по памяти выбрал его в качестве снаряда. Охренеть можно… Такого раньше не бывало никогда.

Контейнер, брошенный мной, с противным грохотом и скрежетом металла о металл столкнулся с какой-то немаленькой хреновиной. Скорее всего, это была деталь от корабля. Здесь, в доках, подобного добра полно. По крайней мере, затылком я определил штуку, летевшую в мою сторону, именно так.

— Охренел?! — Я вскочил на ноги и развернулся лицом туда, откуда меня пытались убить. Очевидно, эта фиговина не сама отправилась в произвольный полет.

На здоровом контейнере, который в несколько раз был больше, чем тот, который швырнул я, стоял пацан. На вид ему было лет пятнадцать, да. Как и говорил Романовский. Кроме одной небольшой детали. Его тело…Оно выглядело гораздо больше, гораздо солиднее, чем должно. Словно подросток очень долго и очень усиленно качал мышцы. Но даже при этом мышцы были слишком «взрослыми». Поэтому пацан вызывал ощущение какого-то диссонанса.

А вот лицо у него оказалось совершенно детским. А еще — очень удивлённым. Наверное, в темноте я бы не мог разглядеть эту обалдевшую физиономию с круглыми глазами, но пацан держал в руке световую шашку.

— Ты псионик! — Крикнул он мне. Голос у него звучал даже как-то обиженно. Словно ему обещали одного гостя, а пришел совсем другой, и не факт, что долгожданный.

— А ты — псих! Во-первых, какого черта швыряешься железками? Ничего, что ты мог ей размозжить мне затылок. Хотя нет. Просто снес бы мою башку к хренам собачьим. Какой затылок? О чем я говорю вообще? Это, блин, считай половина катера какого-то. От меня мокрого места не осталось бы. Идиот, блин! Совсем, что ли, больной?

— Я думал, ты — особист. — Пацан подошел к краю верхней площадки контейнера, а потом сиганул вниз.

Приземлился мягко, как кот. Хотя высота, на минуточку, метров десять. Не меньше. Видимо, изменил структуру тела. Значит, и мышцы у него не спроста такие странные.

Он в два прыжка подскочил ко мне, схватил за руку и потянул в сторону, кидая сумбурные, отрывистые фразы.

— Надо уходить! Облава! Облава тут! Они вычислили меня! Уроды! Блин, я даже не знаю, как. Все просчитал! Все! Давно прячусь в доках. Устроил тут себе идеальное жилище. Тренировался. Готовился. Думал, дотяну до совершеннолетия и все, ищи-свищи Федю.

— Погоди… — Я выдернул свою конечность, остановился, а потом осторожно потрогал бицепсы пацана. Он из-за моей заминки тоже замер рядом.

Мышцы были неестественно твёрдые. Будто каменные.

— Ты их что, сейчас нарастил? — Спросил я парня.

Просто сам до такого уровня изменений никогда не доходил. И мне кажется, это совсем не просто. Все понимаю, но массу… Массу как нагнал? Это, наверное, адская боль…

— Ну, да. Когда эти твари меня загнали в угол, понял, надо что-то делать, иначе все, смерть. До этого год тренировался менять свое тело. По чуть-чуть сначала. Потом — больше. Но так, как сейчас — впервые. И слушай…Я смог двоих убить! Представляешь? Просто размазал их по земле, словно тараканов!

Пацан громко засмеялся. И смех его был не совсем адекватным. Он прям радовался, что убил людей. Ясное дело, особисты — это не простые люди. И да, тут вопрос стоит, либо — ты, либо — тебя, но…этот псионик испытывал счастье от смерти двух человек. Просто от их смерти. Он сейчас очень сильно напоминал ребенка, который, к примеру, оторвал жукам лапки, чтоб понять, побегут ли они без лапок. Оказалось — нет. Не побегут. И ребенка этот факт сильно веселит.

— А ты откуда здесь? — Он резко перестал ржать. Так же резко, как и начал.

У парня явно проблемы с башкой. Стоя рядом с ним, я ощущал в нем какую-то гниль. Или — опухоль. А внутри этой опухоли — гной. Долбаный Романовский был прав насчет обострившейся эмпатии. Убеждаюсь в этом уже третий раз. Я стал физически чувствовать то, что происходит в других людях, без применения особенностей. На кой черт мне это надо?! Я так реально крышей поеду. Эмпатию хрен выключишь.

— Не знал о ещё одном псионике. — Продолжал тем временем пацан. Глаза его блестели, будто при высокой температуре. — Тоже тут живешь? Да, нееее… Я бы тебя нашёл. Весь порт облазил. Каждый уголок. Откуда ты? Идем. Надо бежать. Где-то рядом особисты.

Он разговаривал, вроде, со мной, но при этом, будто и не со мной вовсе. Перескакивал с одной фразы на другую, не всегда связывая их между собой логически.

— Да нет их! Нет особистов рядом! — Я оттолкнул его руку, которой он снова хотел меня схватить.

Ощущение нарыва, через который вот-вот прорвется гной, стало еще сильнее. Я даже запах почувствовал. Гнилой запах воспаления. Чуть не вывернуло. Честное слово. Постарался дышать ртом, а то точно блевану прямо на псионика.

Потом почему-то посмотрел на крысу, которая уже не сидела, а лежала на земле, задрав лапы к верху. Причем, грызун выглядел так, будто у него сейчас случиться инфаркт. Он хрипел, подрагивал лапами, тряс хвостом. Вот тогда меня осенило. И я снова охренел.

— Ты…смог использовать крысу? Как маяк… — Спросил я, с жалостью разглядывая ни в чем не повинное животное.

Однако параллельно испытывал чувство легкой зависти. Не к крысе, конечно. Чего ей завидовать, она очевидно сейчас сдохнет. К этому Федьке. Потому что он сделал с помощью психометаболизма то, что я, наверное, не смог бы. Мощно сделал. И с мышцами своего тела, и с крысой. Хотя грызуна, конечно, жаль.

— Ага. — Пацан улыбнулся. — На особистов нет возможности влиять. У них — защита. Там не пробиться. Я тех двоих смог убить благодаря фактору неожиданности. Так же швырнул в них металлическую катушку. Просто поднял ее руками и швырнул. Видишь, какие у меня теперь руки!

Пацан дёрнул рукав своей толстовки, разрывая его на части. Ткань с треском разлетелась в стороны и я увидел кожу, всю испещренную набухшими венами. Выглядело все это, честно говоря, хреново. Видимо, слишком резкий набор массы не пошел на пользу телу.

— Я просто слышал, как ты идёшь. Но думал, это шавки Ликвидатора. У них есть аппарат, который работает, как компас. Вот, взял крысу, да…Немного изменил ее мозг. Совсем чуть-чуть. Некоторые его участки и нейроны. Заставил чувствовать страх. Думал, обхитрить особистов. А потом так же убил бы всех, кого смог… Но теперь нас двое. А вдвоем мы точно справимся. У тебя какая способность?

— Подожди…но мысли? Я не слышал твои мысли.

— Ааааа…так это меня мальчишка один научил. Тоже псионик. Я познакомился с ним как раз в тот день, когда открылась способность к психометаболизму. Когда узнал, что сам являюсь псиоником… Да… Хреновый был денек… Пацану — девять…или десять…Не помню. Он меня «услышал». Я, наверное, слишком громко орал в своих мыслях — помогите! Просто охренел, если честно. Разыскал меня этот парень. Я был в зоопарке на экскурсии с классом и он там же с родителями. Прикинь, совпадение какое… Мы подружились. Прямо за пять минут подружились. Он сразу честно все сказал. Что сам — псионик. Что я — псионик. А я как раз совершенно случайно питону чуть вторую башку не вырастил. У меня со зверьем получается лучше всего. Может, из-за того, что они на порядок ниже нас, людей. Не знаю… Пацана звали Сашей. Он первым делом дал совет. Научил прятаться. В общем… Вот тут… — Федя постучал указательным пальцем себе по лбу, — Я нарастил дополнительный слой вещества, которое работает, как глушилка…

Он, не договорив, резко замолчал. Просто в одно мгновение оборвал поток слов, при этом сильно вытаращил глаза. Такое чувство, словно увидел что-то за моей спиной и от испуга или удивления остолбенел. Даже рот у него остался открыт. Только с уголка губ вдруг сначала потекла слюна, а буквально через мгновение — кровь. Правда, насчет крови я не сразу понял. Не сразу заметил.

— Эй, Федя… — Помахал рукой прямо перед его лицом. Однако глаза парня оставались стеклянными. И вот уже после этого до меня дошло — просто так кровь течь из человека через рот не может.

Пацан покачнулся, а потом, прямо как стоял, так и упал вперед, плашмя. Я еле успел отскочить.

— Ты чего?! — Присел рядом, пытаясь нащупать его сонную артерию. Но вместо этого обнаружил кое-что другое. В шее, с тыльной стороны, торчал дротик. Самый настоящий дротик.

— Молодец, Антон… — В мою сторону шел Романовский.

И главное — я вообще не понял, откуда эта сволочь появилась. Кроме того, ото всюду стали выныривать темные силуэты особистов.

— Ты его убил… — Я медленно поднялся, с ненавистью глядя на Ликвидатора. — Сука… Ты его убил.

В общем… Переклинило меня, похоже. Злость, которая все это время бродила рядом, кружилась, словно волчара, ожидающий момента, чтоб бросится… Эта самая злость рванула на свободу.