На тихом перекрестке

ПРИЗРАК ЗАМКА АЛЬТА-ЛЕВЕ

Валери захлопнула книгу и выглянула в окно. Шум за окном стоял невероятный — казалось, что целая гудящая толпа заполняла двор замка, но это был всего-навсего дядюшка Лишо, пререкающийся с заезжим туристом. Машина туриста стояла в арке крепостных ворот, а сам турист, раскрасневшись от крика, стоял рядом и требовал у преградившего ему дорогу дядюшки, чтобы тот пропустил его в замок. Ему, видите ли, хотелось осмотреть замок именно сегодня, прямо сейчас, а дядюшка, украдкой поглядывая на все удлиняющиеся тени, уговаривал его приехать завтра утром.

— Но я же уже здесь! — орал турист, — неужели вы…

Шуму от него было, однако. Валери высунулась в окно и звонко крикнула:

— Да что с ним спорить, дядюшка Лишо! Сейчас я опущу решетку — и пусть вытаскивает из-под нее свой драндулет как хочет!

Местного диалекта турист явно не понимал, но главное уяснил. Он глянул вверх. Тяжелая решетка, перегораживающая ворота, опустилась бы как раз посередине его автомобиля, смяв его изящный корпус, как яичную скорлупу. Разумеется, в одиночку управиться с механизмом решетки у Валери не хватило бы сил, но назойливый турист этого не мог знать, поэтому он ринулся к своему автомобилю и, спасая его, задним ходом вывел из створа ворот. Дядюшка Лишо с облегчением прокричал ему вслед:

— Завтра с утра приезжайте! Вот тогда — добро пожаловать!

Турист вряд ли его услышал, но уехал.

Попечением министерства охраны памятников замок Альта-Леве выглядел как живой уголок Средневековья. Дотаций на его реставрацию из министерства, правда, выбить не удалось, да и любое благоустройство оно разрешало, только убедившись, что нововведения не нарушат древнего облика. Но Валери была довольна уже тем, что замок как памятник старины давал возможность получать солидную скидку при уплате налогов; хотя следовало признать, эту скидку целиком съедала необходимость поддерживать замок в достойном состоянии. И все же нельзя было не согласится, что Валери Адлар де Альта-Леве устроилась более чем удобно, имея в своем распоряжении великолепный загородный дом — причем сравнительно недорого.

Здесь жила после окончания университета она сама; здесь, как и многие уже поколения семейства Лишо, жили дядюшка Жером и его жена Тина; на уикенды сюда приезжали немногочисленные представители семьи Адлар де Альта-Леве, наведывались туристы…

Валери подумывала, что, пожалуй, стоит, распотрошив копилку, куда падали туристские кроны, заказать новый рекламный щит и красочные буклеты с историей и легендами замка Альта-Леве. Она уже и текст написала к этим буклетам, а один знакомый фотограф, приятель Ян-Клода, сделал колоритные панорамы окрестностей и красот самого замка. Но последнее время Валери оказывалась постоянно занятой. Надо было поскорее сдать перевод дурацкого американского детектива, и она, расписывая многочисленные перестрелки и зубодробительные приключения дебилообразного героя, давала себе слово, что вот дотянет до последнего трупа и, перед тем как начать править стиль, недельку посвятит типографским хлопотам. Тут, впрочем, Валери лукавила перед собой. Просто она даже себе не хотела признаться, что выжидает, пока типограф Карел Трауб из ближайшего городка Болье не отправится с женой в отпуск; дела она предпочитала вести с его отцом, а самого Карела после его недавней женитьбы старалась избегать.

Ужинала она всегда у супругов Лишо, и когда дядюшка Жером прогнал туриста, Валери, глянув на часы, обнаружила, что время ужина подошло.

Она спустилась вниз.

Супруги Лишо жили здесь же, в Привратной башне, внешне выглядевшей по-древнему замшелой. Но внутри она была переоборудована в соответствии с современными представлениями о комфорте. Точно так же была превращена в удобное жилье и Петушиная башня, где сейчас под магнитофон веселилась компания Ян-Клода; остальные помещения замка оставались такими же, какими были во времена первых крестовых походов. Поэтому замок Альта-Леве в целом производил на туристов впечатление подлинной старины и пользовался неизменным успехом.

Правда, была переоборудована конюшня: к тому времени, как министерство охраны памятников спохватилось, семейство Лишо уже несколько поколений держало там живность. Сейчас в их хозяйство входило шесть коров больянской породы, несколько свиней и немолодой уже ослик, предназначенный для катания детей; довершали все это гуси и куры. Гуси обычно паслись за воротами, на склоне холма, а куры — вот куры, среди которых не было ни одной белой — все пестренькие, разгуливали где попало, путались под ногами у туристов и придавали некоторое оживление заросшему мхом и травой замковому двору. Туристы щелкали все что ни приведется, снимались в обнимку со смирным осликом, обычно весь день проводившим у колодца, разгуливали по древним залам, даже днем сохранявшим прохладный сумрак, с любопытством осматривали сыроварню, где супруги Лишо изготовляли сыр «Дух Альта-Леве», винный погреб, сплошь уставленный пузатыми бочками, и охотно пробовали вино, которое дядюшка Лишо приобретал для их удовольствия в Болье у какого-то тамошнего умельца. Туристы охотно покупали в качестве сувениров чуть сплюснутые шары сыра и оплетенные лозой бутыли, сверкающие этикетками с родовым гербом Альта-Леве и силуэтом замка. Сыр «Дух Альта-Леве» был не из знаменитых, но дядюшка Лишо порой лукаво поднимал палец и утверждал, что является экспортером. Доля истины в этом была: какой-то французский гурман, проезжая мимо, заинтересовался вкусом этого сыра и ежегодно выписывал себе полдюжины головок.

Валери, впрочем, не понимала, какие такие особенности выделяют сыр, носящий ее имя, из разнообразия голландских, французских и северингийских сыров — не очень-то она разбиралась в таких тонкостях, да и сыр не любила; так что Тина Лишо давно оставила свои попытки угощать ее сырным супом и салатами из сыра и рыбы. Валери предпочитала блюда попроще и без бьющего в нос больянского колорита.

В этот раз на ужин была запеканка из яблок и пшеничного хлеба. Ее запах сразу воскресил в памяти Валери детство, когда эта запеканка считалась любимым лакомством конца лета. У Ян-Клода, забежавшего на вкусные запахи, запеканка тоже вызвала ностальгические чувства; он умильно-жалостливо, как вымаливающий косточку бездомный пес, уставился на Тину. Та рассмеялась и достала из духовки еще одну кастрюльку с запеканкой; она предусмотрительно наготовила и на компанию Ян-Клода тоже. Ян-Клод торжествующе собрался было утащить кастрюльку прямиком к себе в Петушиную башню, когда в кухню вошел дядюшка Лишо. Он был мрачен, и Валери сразу догадалась, что его так расстроило.

— Этот чертов турист укатил отсюда до заката или после?

— До, — отозвалась Валери, хотя совсем не была уверена в этом. — Да вы, дядюшка Жером, не волнуйтесь, неужели вас тревожит это древнее суеверие?

— Тревожит, — буркнул Жером, тяжко опускаясь на табурет. — Не могу я допустить, чтобы в замке собиралось двенадцать человек сразу, да еще в минуту заката!

Ян-Клод, о котором все забыли, испустил вдруг замогильный нечеловеческий вой и добился своего — все вздрогнули. А опомнившись, Тина тряпкой выгнала его из кухни, и он, подхватив свою кастрюльку, исчез, довольный выходкой.

— Шалопай, — проводил Ян-Клода дядюшка Лишо. Он начал подсчитывать: — Значит, нас с Тиной двое. С мадемуазель Валери — трое будет. Да с компанией Ян-Клода… Итого девять. Да эти… О Господи! — воскликнул он. — Как раз двенадцать человек получается!

— Их трое было? — спросила Тина.

— Он сам, жена и девочка. Но когда же они уехали? — не унимался Лишо. — Успели они убраться до заката?

— Успокойтесь вы, — сказала Валери, — они уехали до заката. И потом, можно ли считать девочку за полноценного человека?

— А то нет, — буркнул Лишо.

С уверенностью можно сказать, настроение ему эти запоздалые туристы испортили надолго. Не нравилось дядюшке Жерому, что в роковой час, обозначенный старой легендой, нечаянно собралось в замке двенадцать человек.

История, о которой рассказывала легенда, произошла в незапамятные времена и, судя по летописям той эпохи, не очень была приукрашена потомками. Валери в свое время, пересказывая легенду для буклета, справлялась в Государственном архиве Великого княжества Северингия и в архиве замка Кастель-Бланш на юго-востоке Франции, где тоже нашлись документы, упоминавшие об этом давнем происшествии. Легенда оказалась сущей правдой и, если отбросить мистический вздор, давала ясное представление о давнем событии.

В те времена, когда в Северингии правил князь Готтфрид Второй, называемый еще Праведником, в замке Альта-Леве хозяином был Оттон Хромой, имевший четырех сыновей — Адальберта, Адуальфа, Бертольфа и Ольфила.

К началу драматических событий у старшего, Адальберта, отношения с отцом складывались не очень-то хорошие из-за нежелания Оттона разрешить сыну жениться на Генфовар, дочери Гордриха, с которым у Оттона были какие-то земельные неурядицы.

(«Манускрипт № 43121» из Государственного архива утверждал, что нелады сына с отцом имели не только матримониальные, но и имущественные причины, хотя никаких подробностей не приводилось; а легенда ограничивалась только романтической версией.)

Адуальф в этих разногласиях поддержал сторону отца. Бертольф, по одной версии, находился в это время в Риме, по другой — на Родосе; впрочем, точное его местопребывание значения не имеет. Ольфил же готовился принять постриг в монастыре неподалеку от Рантена.

Что произошло в Альта-Леве в тот день, когда был убит Оттон Хромой, никому в точности не известно. Хмурым зимним утром прибыл ко двору Готтфрида Второго Адуальф и привез в санях израненного Адальберта. По словам Адуальфа, его старший брат имел с отцом неприятный разговор, перешедший в настоящую ссору; оба схватились за мечи, и Адальберт убил Оттона. Испугавшись последствий, Адальберт обратился к брату с просьбой представить смерть отца естественной, обещая щедро вознаградить его за умолчание… Но Адуальф, узнав о его коварстве, напал на брата и после длительного и упорного поединка одолел его. Считая себя не в праве выносить приговор брату, Адуальф призвал князя свершить правосудие.

Сам Адальберт говорить был не в состоянии, а свидетели, предоставленные Адуальфом, подтвердили его слова; на основании их показаний князь вынес приговор, и Адальберта казнили за отцеубийство.

Далее события разворачивались следующим образом.

Став законным хозяином замка, Адуальф уладил земельные споры с Гордрихом, посватался к Генфовар и вскоре стал ее мужем.

А через год прибыл из далеких стран Бертольф. Он сразу же направился ко двору Годфрида и объявил, что прошлой зимой было ему видение: отец и Адальберт явились ему во сне и сказали, что пали жертвой предательского замысла Адуальфа — Адуальф сам убил отца, а потом напал на ничего не подозревавшего Адальберта. Видениям в те времена верили, но Годтфрид решил более не вмешиваться в темные дела, творящиеся в Альта-Леве. Он предложил Бертольфу вызвать брата на Божий суд и выяснить истину таким способом. Бертольф согласился с волей государя и отправился в Альта-Леве.

Что произошло там — не известно совершенно. Но две недели спустя бургомистр Болье послал к князю гонца с сообщением, что все двенадцать человек, свидетельствовавшие против Адальберта, найдены мертвыми.

Самого Бертольфа с тех пор никто не видел. Ольфилу, последнему наследнику старого Оттона, пришлось оставить свои душеспасительные дела и принять на себя неожиданно ставший вакантным феод.

Тогда-то и пошел слух, что в замке Альта-Леве стало появляться привидение. Стоило будто бы собраться в замке не меньше двенадцати человек в час заката, как пробуждался некий беспокойный дух, и всех двенадцать находили мертвыми. Причем смерть настигала их независимо от того, оставались ли они после заката в самом замке или находились уже вне его пределов, — решающим являлся факт присутствия в замке в момент заката.

Так ли было на самом деле — не известно, но в летописях остались упоминания, что несколько раз замок Альта-Леве бывал начисто опустошен. В конце концов решили, что жить в замке опасно, и он оказался заброшен.

И так простоял, лишь изредка посещаемый людьми, до той поры, пока не облюбовало его под сыроварню семейство Лишо.

Однако продать холм, на котором стоял замок, потомки Оттона возможным не сочли.

Старинный род не был богат, лишь изредка он знал периоды относительного благополучия, но во все времена предложение продать холм с замком считалось оскорблением. Правда, до XVIII века продать его было и невозможно — закон запрещал куплю-продажу родовых владений; а после 1922 года такая возможность тоже представлялась маловероятной: у какого здравомыслящего северингийца достанет желания купить замок Альта-Леве, а продать его какому-либо заезжему иностранцу не позволяло государство, объявившее замок национальным достоянием.

Двоюродного деда Валери, Орасио Адлара де Альта-Леве, считали в семье чудаком. Почти все свои деньги, выигранные от спекуляцияй на бирже, он потратил на восстановление замка. Привратную и Петушиную башни модернизировал именно он. Хотел еще устроить здесь что-то вроде музея восковых фигур: заказать кукол, нарядить их в старинного покроя платье и рассадить вокруг стола в трапезной зале. Но на счастье нынешних отпрысков семейств Альта-Леве и Лишо, на эту затею не хватило денег; стирать пыль с такого театрального великолепия у них не было никакого желания.

После смерти Орасио собрался семейный совет, чтобы решить, что делать с восстановленным замком. Никто не хотел взваливать на свои плечи эту медленно разваливающуюся обузу. Одна Валери, махнув на все рукой, взяла все заботы на себя.

В конце концов это даже изящно выглядело на визитных карточках: «Валери Адлар де Альта-Леве, замок Альта-Леве, близ Болье».

После ужина Валери перевела еще пару страниц, потом, завязнув в сленге, бросила работать, включила телевизор и взялась за вязание.

Подбирать эквиваленты американским выражениям было не легко. В прошлый раз редактор остался недоволен: по его мнению, выражения могли быть и покрепче. Валери не считала себя знатоком уголовного жаргона, но предложенные замены были, на ее взгляд, галлицизмами, а она не представляла себе северингийца, говорящего на парижском арго. Впрочем, не стоит вдаваться в языковые тонкости, переводя бульварное чтиво.

Концерт, программа новостей, древний, еще довоенный американский фильм… Валери поглядывала на экран и вывязывала на спицах сложный узор свитера. Спать не хотелось. Узор продвигался к завершению, и Валери решила не ложиться, пока не довяжет рукав.

Американская мелодрама сменилась американским же вестерном; от звуков выстрелов у Валери разболелась голова, и она переключилась на бельгийскую программу. Здесь шло что-то вроде телекабаре; язык она понимала неплохо, некоторые шутки ведущего до нее вполне доходили и даже были не так глупы, как можно было ожидать. И за что это французы так недолюбливают бельгийцев?

Зато не доставляли удовольствия звуки шагов над головой. Кто-то тяжело спускался по лестнице с чердака; в такт шагам бряцало что-то металлическое.

«О Господи», — с досадой подумала Валери, отложила вязание и, подойдя к двери, открыла ее.

— Ян-Клод! — крикнула она наверх. — Прекрати свои дурацкие шутки! У дядюшки Лишо больное сердце, имей совесть в конце концов!

В ответ не донеслось ни звука.

Валери захлопнула дверь и вернулась в кресло. Звуки, затихшие было во время ее гневной тирады, возобновились. Правда, Валери показалось, что звяканье и бряк железа стали тише, будто шутник стал осторожнее; Валери решила не обращать на него внимания.

Шаги приблизились к ее двери и вновь стихли. Как раз в это мгновение старинные напольные часы начали отбивать полночь. Дверь скрипнула, приоткрылась, и шаги зазвучали уже в комнате. Валери не поднимала глаз на вошедшего, демонстративно игнорируя шутника.

— Разве ты не хочешь помолиться перед смертью? — услышала Валери незнакомый голос.

— Обойдусь. И вообще, Ян-Клод… — начала было Валери рассерженно, обернулась и… осеклась.

Комната была пуста. Совершенно. И в то же время она чувствовала — в комнате кто-то есть. Звук дыхания, едва слышный шелест одежды, легкое позвякивание. Валери могла поклясться, что она не одна.

— Ян-Клод? — уже не так уверенно позвала Валери. — Ты где?

— Прощу прощения, милая дама, но я не Ян-Клод, — услышала она совсем рядом с собой.

— Кто же вы? Выходите, хватит прятаться! — раздраженно потребовала Валери. Ее разбирала злость: почему это всем дружкам Ян-Клода кажется забавным изображать из себя привидения?

— Но я не прячусь, — ответил тот же голос, как показалось Валери, обиженно. Он даже вроде бы тяжко вздохнул. — Ну, хорошо, пусть будет по-вашему, милая дама. — И из воздуха, из ничего, из сумрака полуосвещенной комнаты возникла фигура причудливо одетого человека.

Сначала эта фигура была еле видимой — скорее, даже не фигура, а контур; потом полупрозрачной; а потом кошмарный гость Валери и вовсе перестал отличаться от нормального человека, наряженного в старинный костюм.

Перед ней был явный призрак.

В читанных когда-то Валери романах дамам при встрече с призраком надлежало непременно вскричать нечеловеческим голосом и немедленно упасть в обморок, картинно разметав по полу юбки. Ничего этого Валери исполнить не могла: во-первых, на ней были шорты; во-вторых, голос у нее перехватило так, что она не могла даже выдохнуть; а в-третьих, неожиданное проявление призрака буквально выдернуло ее из кресла. Поэтому, вместо того чтобы упасть в обморок, она с опаской приблизилась к незваному гостю, протянув ему навстречу руку.

Призрак снисходительно подал ей свою. Руки встретились и прошли одна сквозь другую.

— О боже! — вырвалось у Валери.

Призрак был настоящим!

Осознав это, Валери с ужасом подумала: «Как же дядюшка Лишо? Тина? Ян-Клод, его гости?»

— Милая дама, — начал было призрак, но Валери резко оборвала его:

— Где все? Ты их убил?! Ты убил их, мерзкий паук! — Она набросилась на призрака с кулаками, но вспомнила, что этим не причинит ему ни малейшего вреда. Однако порыв ее был так силен, что призрак невольно отступил на несколько шагов.

— Милая дама, — снова произнес он учтиво, — вы зря волнуетесь. Все живы, я еще никого не трогал.

Валери остановилась.

— Живы? — переспросила она недоверчиво. — Это точно?

Призрак объяснил:

— Видите ли, милая дама, я не могу начать свою работу, пока не свел счеты с хозяином замка. А нынешним его хозяином, точнее — хозяйкой, являетесь, если я не ошибаюсь, именно вы.

— Ну, спасибо, — проговорила Валери, опускаясь в кресло. — Вы меня успокоили. — Она поглядела на призрака с явным презрением. — Вы сумасшедший? Как вы спокойно говорите об убийстве — работа!

Валери зябко и брезгливо передернула плечами.

— Разве может быть сумасшедшим привидение? — спокойно ответил призрак. — Просто у нас несколько разные понятия об этом.

— Почему бы вам не оставить нас в покое? — предложила Валери.

— Это, увы, невозможно. У каждого из нас свои обязанности в этом мире, — вздохнул призрак. — Так что вам лучше приготовиться к смерти, милая дама. Если желаете, могу дать вам две ночи на устройство ваших мирских дел. Большего, к сожалению, я не могу себе позволить.

— Две ночи? Это значит — двое суток. А почему не неделю? Или, скажем, месяц?

— Завтра я не смогу прийти, — пояснил призрак. — Вы попросили меня принять видимый облик, а в новолуние это затруднительно и отнимает немало сил. Завтра я буду просто не в состоянии что-либо предпринять.

— А в полную луну? — спросила Валери, поддавшись любопытству.

— О! — оживился (если так можно выразиться) призрак. — В полную луну я могу стать даже осязаемым. Луна придает силы! Но я не собираюсь вам это демонстрировать. Вы же не хотите заставить меня, дожидаясь полнолуния, провести в мире людей несколько недель? — Его передернуло.

— Это так неприятно? — удивилась Валери; ответом ей была понятная любому гримаса.

Валери хотела было объяснить, что вообще-то она может подождать и до полнолуния, и подольше, что ее нежелание умирать вполне оправданно… но тут зазвонил телефон.

Валери глянула на призрака.

— Поговорите, я не возражаю, — сказал тот с любезной улыбкой.

— А если я позову на помощь? — на всякий случай уточнила Валери, протягивая руку к телефону.

— Зовите, — предложил призрак. — Разве мне это помешает?

Валери пожала плечами и взяла трубку. Разумеется, это был Антип Гоши — кому еще придет в голову докучать ей посреди ночи? Валери совершила когда-то ошибку, связавшись с этим неотразимым красавцем, и быстро поняла, что это удовольствие не для нее. Антип же остался в убеждении, что стоит ему щелкнуть пальцами, и Валери в любое время дня и ночи прибежит к нему. Валери давно надоело разубеждать его в этом, и обычно, услышав его голос, она просто вешала трубку. Сейчас же, находясь в некоторой вполне понятной рассеянности, она бездумно выслушивала очередные наглые глупости. Гоше, решив, видимо, что может рассчитывать на большее, раз Валери не бросила трубку сразу, объявил, что прямо сейчас — немедленно! — приедет к ней.

— Нет! — вырвалось у Валери.

— Да! — не унимался Антип. — Я уже еду!

— Ты приедешь зря, — отрезала Валери. О призраке она вообще забыла.

— Не хочешь ли ты сказать, что куда-нибудь сбежишь? — ухмыльнулся Антип в трубку.

— И с места не тронусь! — сказала Валери.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что ты не одна? — настаивал он.

— Ты угадал, — спокойно ответила она.

— Не обманывай меня, Вайе, — ухмыльнулся Гоше, и это манерное сокращенное имя, которым привык называть ее Антип, взбесило Валери окончательно.

Подчиняясь внезапному импульсу, она сунула трубку прямо под нос привидению.

— Берти, — проворковала она, — поговори с этим идиотом.

Призрак, казалось, растерялся. Он даже на мгновение потерял свой облик, будто мигнул, но тут же пришел в себя и…

— Я тебе голову оторву, дерзкий щенок, если еще раз услышу твой голос! Ты понял меня?! — неожиданно громко рявкнул он в трубку, да так убедительно, что на том конце провода отчетливо пискнуло, после чего пошли короткие гудки отбоя.

Валери невольно рассмеялась. Улыбнулся и призрак.

— Так меня, оказывается, зовут Берти, милая госпожа Вайе? — спросил он, все еще улыбаясь.

— Вы думаете, он вас слышал? — ответила вопросом на вопрос Валери.

— Разумеется, — подтвердил призрак. — Или вы до сих пор полагаете меня плодом вашего больного воображения? Обидно же, клянусь пресвятой богоматерью Больянской!

— Вы еще и смеетесь надо мной… — Она протянула руку и коснулась ледяной пустоты, имеющей форму человека.

— Милая госпожа Вайе… — начал призрак.

— Не Вайе! — встрепенулась Валери. — Не называйте меня так, пожалуйста. Меня зовут, если вы хотите быть точным, Валери-Мари-Ортанс Адлар де Альта-Леве.

— Весьма приятно, — призрак поклонился. — Я тоже Адлар и тоже из Альта-Леве.

— Ну, разумеется, — откликнулась Валери, — как же иначе. Ведь вы — минсэре Бертольф? Других привидений здесь не водится.

Призрак снова оживился:

— Так мы родственники? Чьей вы крови? Адуальфа?

— Ольфила, — поправила Валери. — Вашего младшего брата Ольфила, сына Оттона Хромого.

Призрак недоуменно поднял бровь.

— Хромого? Вы ничего не путаете, милая дама?

— Нет, мне кажется.

— Мой отец звался Оттоном Кривым, — объявил призрак минсэре Бертольфа.

— Но как же? — удивилась Валери. — Ведь в летописи…

— Врут, наверное, как всегда, — перебил ее призрак. — Или какая-нибудь описка.

— У меня есть копии! — вспомнила Валери. Она направилась к секретеру. — Вот…

Призрак взял копии в руки — они дались ему! — и принялся их изучать. Валери для удобства включила настольную лампу, призрак не отрываясь кивнул, подсел к столу и, чуть утонув в непромявшемся сиденье кресла, погрузился в изучение текста.

Первым шел текст на французском, и, насколько помнила Валери, имя и прозвище Оттона там не упоминалось; призрак бегло просмотрел его, выказывая очевидную привычку к чтению, и пробормотал:

— А что, почти ничего не наврали…

Потом принялся за фрагмент «манускрипта № 43121» и почти сразу объявил:

— Так и есть! Переписчик ошибся.

— Где, где? — Валери подошла к столу. Вдвоем они склонились над фотокопией.

— Вот здесь, — указал минсэре Бертольф. — Здесь должна быть капина, а проставлен титл.

— Капина? — не поняла Валери.

— Ну, головной знак, — малопонятно объяснил призрак и пальцем нарисовал таинственную капину в воздухе.

— А, «шляпка», — догадалась Валери. — Она же в северингийском языке не употребляется.

— Зря, — сказал призрак. — Как же еще обозначать долгие звуки?

— В северингийском нет долгих гласных, — возразила Валери.

— В мои времена были, — твердо сказал призрак и добавил ворчливо: — Теперь-то все торопятся, спешат… Даже говорить как следует разучились.

— Вы все шутите, минсэре Бертольф, — укоризненно заметила Валери.

Призрак вдруг встал, прислушался. Прислушалась и Валери. Ей показалось, что откуда-то издалека донесся петушиный крик.

— Однако мне пора поспешить, — сказал минсэре Бертольф. — Разговор был приятный, но, увы, пора. До свидания, милая дама. Встретимся послезавтра! — На глазах обретая прозрачность, он прошествовал к двери, та распахнулась ему навстречу, и он вышел из комнаты.

Валери выскочила следом. Минсэре Бертольфа видно уже не было, зато половицы, прогибаясь под его призрачной тяжестью, скрипели и постанывали; позвякивало железо.

— Спокойной ночи, милая дама, — прошелестел по коридору еле различимый голос, — спокойной но…

Да, ночка выдалась еще та.

Валери вернулась в комнату. Прибавила звук телевизора, взяла вязание и устроилась в кресле. Было о чем подумать…

Утром ее разбудил настойчивый стук в дверь.

— Да-а, — пробормотала она спросонья.

— Завтрак стынет, мадемуазель Валери, — послышался за дверью голос Жерома Лишо. — Что-то вы заспались.

Она, оказывается, все-таки заснула в кресле. Телевизор работал, вязание лежало на полу, наполовину соскользнув со спиц.

Можно было, конечно, сначала привести себя в порядок, но завтрак сейчас был важнее. После ночи Валери чувствовала волчий аппетит — вполне здоровая реакция молодого организма на стресс.

Валери выключила телевизор, положила вязание на кресло и сбежала по лестнице в кухню.

Тина Лишо окинула ее внимательным взглядом.

— Что это с вами? Похоже, спали одетая?

— В кресле заснула, — сказала Валери, присаживаясь к столу. — Так и спала, не выключив телевизора.

— Видно, хорошо спала, — улыбнулась Тина, подавая ей тарелку с супом. — А мой-то старик всю ночь не спал, кашлял, ворочался. И все из-за того придурка, что под вечер приехал.

— Очень нервничаете, дядюшка Жером? — сочувственно спросила Валери. — Все же обошлось.

Жером проворчал что-то невнятное. После бессонной ночи он выглядел больным: лицо заострилось, кожа посерела. Он вяло ковырял вилкой в тарелке.

Валери ощутила угрызения совести. Надо же: дядюшка Жером не спал, так близко принял все к сердцу, а она сладко проспала всю ночь… за исключением времени, проведенного в обществе призрака минсэре Бертольфа. Правда, сейчас она несколько сомневалась: а был ли призрак? Не приснилось ли ей?

Валери быстренько допила кофе и поспешила к себе наверх.

Фотокопии лежали там же, на столе, где их оставил призрак.

Значит, он все-таки был?

Валери опустилась в кресло. Что же теперь делать? В таких случаях лучше всего привести себя в порядок: умывание, тщательное одевание, макияж — эти средства способны привести в боевое состояние духа любую женщину. Девиз кошек: «Если тебе плохо — вылижись». Девиз женщины: «Если тебе плохо — раскрой косметичку и займись собой».

Стоя под душем, Валери вдруг покраснела, сообразив, что призрак прямо сейчас может наблюдать за ней. «Ну и бог с ним! — решила Валери. — Представим, что я на нудистском пляже. В конце-то концов что я, впервые вхожу в ванную в этом замке? Правда, минсэре Бертольф что-то говорил об осязательности. Но до полнолуния еще далеко…»

Еще с полчаса она самозабвенно наводила красоту, и когда очередь дошла до туфель, к Валери пришло наконец решение. Она вспомнила о рекламках, которые вынимала из почтового ящика каждую неделю. Помнится, один из этих листочков где-то завалялся. Поиски, правда, ничего не дали, но это уже не имело решающего значения.

Спустя еще полчаса она выезжала со двора на своем древнем, потрепанном «фольксвагене».

Когда едешь из Альта-Леве к магистрали, бензоколонку Дени Дамиана миновать невозможно. Тут Валери и остановилась и, пока Дени наполнял бак, просмотрела все колонки объявлений во всех попавшихся под руку газетах; она не сомневалась, что хотя бы в одной из них найдет нужное. И не ошиблась.

— Сколько с меня за бензин и газету? — спросила Валери, протянула банкноту и попросила на сдачу жетонов для телефона.

— Дени, вы случайно не заметили того типа, что приезжал к нам в замок вчера вечером? — полюбопытствовала она, принимая сдачу, и описала машину и ее хозяина.

— Знаю, о ком вы говорите, мадемуазель Адлар, — ответил Дени. — Я даже знаю, кто это такой. Это кузен мадам Терран… О, прощу прощения, — он исчез в соседнем помещении, откуда что-то прокричала его жена, и вернулся с уточнением: — Лиз поправляет: это не он кузен, а его жена кузина. Сам он приехал вроде бы лечиться больянской водой, но гораздо успешнее проводит лечение больянским вином.

— Ага, понятно, — кивнула Валери. — Он крикун несусветный.

— Я предупреждал его, что вечером в Альта-Леве лучше не ездить, но он не послушался, — объяснил Дени усмехнувшись. — Может, у него запасы лекарства кончились, и он решил пополнить их в подвалах дядюшки Жерома?

— Может, и так, но он не преуспел, — ответила Валери и направилась к телефону.

Поглядывая на объявление в газете, набрала номер. На том конце провода ее вежливо выслушали и порекомендовали обратиться к лучшему специалисту в Европе господину Акилу Героно. Телефон господина Героно Валери записала на полях газеты, и следующий звонок был ему.

Господин Героно не был уверен, что мадемуазель беспокоит его по действительно важному поводу, но был настолько любезен, что предложил приехать к нему прямо сейчас. Валери согласилась и, узнав адрес, сказала, что сможет подъехать не раньше чем через полтора часа.

— Хорошо, — покладисто согласился господин Героно. — Приезжайте через полтора часа. Я распоряжусь, чтобы вас встретили и проводили. Как, вы говорите, вас зовут?

Валери бросила взгляд на свою сумочку, украшенную монограммой из переплетенных «В» и «А», и наспех придумала:

— Вивьен Аман.

— Жду вас, мадемуазель Аман, — уведомил ее господин Героно и положил трубку.

Адрес господина Героно привел Валери в тихий пригород столицы, который официально именовался Принц-Алексис-парк, а неофициально — просто Алекс-парком.

Когда Валери позвонила, из дома, спрятавшегося в глубине аккуратного садика, вышла молодая девушка в мужской рубашке навыпуск и джинсах. На ходу вытирая руки, она направилась к калитке.

Валери поздоровалась и спросила господина Героно.

— А, это вы Вивьен… э-э… как-то там, — сказала девушка, с интересом присматриваясь к Валери.

— Аман, Вивьен Аман, — подсказала Валери имя, которое твердила про себя всю дорогу.

— Дед вас ждет, — сказала девушка, открывая калитку. — Проходите. Меня зовут Сузи. А вы что, тоже из «ВОИП», что ли? — продолжала внучка господина Героно, пропуская Валери вперед. — Обычно к деду оттуда старушки ходят.

— Я сама по себе, — улыбнулась Валери. — Просто мне нужна консультация.

— А к деду все за консультациями ходят, — откликнулась Сузи. — Я вижу, в «ВОИП» вы все-таки обращались, — она кивнула на газету, которую Валери все еще держала в руке. — Вам что, привидения досаждают? Забавная это организация, «ВОИП».

Валери действительно обратилась во Всеевропейское общество изучения привидений; именно их рекламки она вынимала из почтового ящика последние полгода, их объявление искала и нашла в газете на бензоколонке у Дени. Объявление гласило:

— Глупое объявление, — продолжала болтать Сузи, приглашая Валери пройти в дом. — Не хотела бы я жить в доме с привидениями. Лично мне и живых друзей хватает.

В этом доме привидения вряд ли водились. Здесь приятно пахло какими-то травами, и от этого дом казался каким-то не городским, деревенским; не верилось даже, что стоит он хоть и вдали от центра, но все же в городской черте, а не где-нибудь среди затерянного в долине Мааса сада.

Почти вся мебель в доме была старая, довоенная, а то и пережившая две мировые войны. Казалось кощунством расхаживать среди всего этого антиквариата в драных джинсах, но Сузи не смущалась. Она провела Валери в заставленную книжными шкафами комнату и весело окликнула:

— Ау, дед! К тебе пришли!

Господин Героно оказался невероятной дряхлости стариком в инвалидном кресле-каталке. Увидев Валери, он молча кивнул ей на массивное кресло у старинного стола.

Валери робко присела.

— Итак, у вас в доме появился призрак, — начал старик скрипучим голосом. — Он вам сильно досаждает?

— Не то слово! — воскликнула Валери. — Он мне угрожает.

— Угрожает? — поднял брови старик. — Даже так?

— Да, он собирается убить меня и еще несколько человек, — пояснила Валери.

— В какой форме он выказал это намерение? — поинтересовался господин Героно.

— Ну-у, он был очень любезен, — проговорила Валери, — но и тверд в своем намерении.

— Почему же вы живы? — удивился старик. — Что-то вас спасло?

— Мы с ним разговорились, — призналась Валери.

— Да? И какова же была тема вашего разговора?

— Мы спорили о прозвище нашего общего предка, — сказала Валери. — Призрак утверждал, что в летописи вкралась ошибка.

Господин Героно между тем подкатил к картотечному шкафу, выдвинул ящик и быстро-быстро стал перебирать сухонькими пальцами карточки, вытягивая то одну карточку, то другую и дальнозорко их рассматривая.

— Так, так. — Старик наконец выхватил нужную карточку. — Вы — Валери Адлар де Альта-Леве. Я не ошибаюсь?

— Нет, — после короткого замешательства согласилась Валери. — Хотя я вообще-то хотела получить совет анонимно, не вмешивая сюда семью. Я не хочу огласки, понимаете?

— Огласка будет, — заявил старик. — Разумеется, будет! Как же может обойтись без огласки дело о смерти двенадцати человек?

— Спасибо за консультацию! — Валери резко встала. — Ваше заявление о том, что вы ничем не можете помочь, было на редкость тактичным!

— Сядьте, мадемуазель! — голос старика стал заметно тверже. — Я понимаю, вам тяжело. И я постараюсь вам помочь, хотя это не просто… Сузи! — неожиданно крикнул он. — Позовите Сузи, мадемуазель… кгхм… Альта-Леве.

— Но… — растерялась Валери. — Как позвать?..

— Просто кричите «Сузи», пока она не появится. И погромче!

Валери закричала.

Облизывая пальцы, в дверях появилась Сузи. Кажется, истошные крики не произвели на нее особенного впечатления.

— Звал, дед?

— Подай номер шестьдесят три, — распорядился старик.

Сузи с готовностью подтащила к одному из шкафов стремянку, легко взобралась, почти взбежала по ней и сняла с верхней полки огромный том.

— Подержите, — обернулась она к Валери.

Та торопливо приняла тяжелую книгу, а Сузи легко спустилась с лестницы, отобрала у Валери книгу и положила перед дедом. Тот отстегнул металлические застежки и открыл фолиант сразу где-то на середине. Сузи тронула Валери за рукав.

— Пойдемте пить кофе, Вивьен, — сказала она. — Дед занялся надолго, не будем ему мешать. Как вы отнесетесь к печенью с изюмом? Я только что испекла.

Она провела Валери в просторную кухню, где пахло уж совсем по-домашнему, а легкий беспорядок наглядно свидетельствовал: только что здесь готовили что-то вкусное — причем занимались стряпней с удовольствием. У Валери моментально потекли слюнки.

У стола в высоком стульчике сидела малышка не старше годика-полутора и за обе щеки уплетала печенье, запивая его молоком из пластмассовой кружки, которую сосредоточенно брала обеими руками.

— Это моя дочура, — представила малышку Сузи. — Обожает молоко. А мы кофием займемся, — нараспев произнесла она, подходя к плите. — Присаживайтесь, Вивьен, не стесняйтесь.

— Вообще-то меня зовут Валери, — смущенно призналась Валери, — Валери Адлар де Альта-Леве.

— Я так и подумала, что то имя ты придумала, — беспечно сказала Сузи, приступая к приготовлению кофе.

Ей хватило настоящего имени Валери, чтобы перейти на «ты». Валери не возражала — Сузи, как и все вокруг, ей вполне нравилась.

— Я всегда вижу, когда себя называют не своим именем, — продолжала Сузи под звук кофемолки. — А хочешь, я тебе погадаю? Дай монетку!

— Монетку?

— Да, все равно какую.

Валери удивилась неожиданному предложению, но полезла в сумочку и отыскала в кошельке какую-то мелочь.

Сузи подбросила монетку и, поймав, кинула ее в трехлитровую банку, примерно на две трети заполненную монетами и мелкими банкнотами.

— Мои гонорары, — объяснила Сузи, заметив удивленный взгляд Валери. — Мои клиенты больше по вечерам приходят, так что у меня сейчас свободные часочки.

— А чем ты занимаешься?

— Я — ворожея, — без малейшего смущения сказала Сузи. — Правда, правда, ворожея.

— Я не верю в ворожбу, — нескромно заявила Валери.

— Я тоже не верю, — сказала Сузи просто. — Но почему бы не заниматься этим делом, если хорошо получается? Да и ты, Валери, совсем недавно в привидения тоже ведь не верила, а?

— Я и сейчас не верю, — ответила Валери. — Я просто знаю, что они — по крайней мере одно из них — реальность. Сама убедилась.

— Тогда ты меня поймешь, — сказала Сузи. — Я знаю: мои составы действуют. Не знаю, правда, почему. Может, это просто самовнушение самих клиентов, может, что-то другое, это не важно. Просто мне нравится составлять разные зелья по старинным рецептам.

— Я читала о старинных рецептах, — задумчиво проговорила Валери, пробуя кофе. — Но в них упоминаются всякие неаппетитные вещи: змеи, жабы, пауки…

— …Руки покойников, плесень, мухоморы, — продолжила перечень Сузи. — Шарлатанство, — авторитетно заявила она. — Все мои зелья растительного происхождения. Я, правда, добавляю еще молоко, простоквашу, сыры и мед. Но живодерством не занимаюсь.

Девушки посмеялись.

Допив кофе, Сузи принялась за гадание. По ее словам, на следующей неделе Валери ожидало беспокойство, на последующей — знакомство с интересным шатеном, а кроме того: деятельная помощь и, в то же время, помехи от сероглазой блондинки.

— От меня, возможно, — заметила Сузи, взъерошив свои светло-русые волосы. — Деятельная помощь и помехи — это по моему профилю. Это я умею!

— Избави меня бог от интересных шатенов! Кругом одни шатены, хоть бы один блондин или брюнет, — вздохнула Валери.

— Может, это будет огненно-рыжий, — утешила ее Сузи.

— Вряд ли, — ответила Валери. — Еще ни один рыжий не уделил мне хоть сколько-нибудь внимания.

— Могли бы и начать, — заметила Сузи. — Ничего, все еще впереди, — подбодрила она.

— Да-а, впереди, — протянула Валери. — А завтра ночью явится минсэре Бертольф и убьет меня, как обещал. Кюре, что ли, в замок пригласить?

— Да ну, чем он поможет, — махнула рукой Сузи. — Не трусь, что-нибудь придумаем. Давай-ка по стаканчику винца, — предложила она. — Для тонуса.

— Я за рулем, — с сожалением сказала Валери.

— А у меня клиентура, — в тон отозвалась Сузи. — Ладно, вино оставим до следующего раза. И знаешь… Я никогда еще не видела привидений, так что… Словом, как ты отнесешься к тому, что я проведу эту роковую ночь у тебя? Не возражаешь?

— Правда? — обрадовалась предложению Валери.

— Правда, правда, — подтвердила Сузи. И вдруг осеклась, повернув голову к одной ей слышному звуку: — Кажется, дед зовет. — Вскочила и исчезла в коридоре, через минуту вновь возникнув в дверях кухни:

— Пойдем, Валери, дед что-то нашел.

Господин Героно действительно нашел в книге — в «номере шестьдесят третьем» — некий рецепт…

— Посмотри-ка, — предложил он Сузи. — Как тебе этот состав?

Сузи уткнулась в написанную по-латыни пропись.

— О, легче легкого!

— А оно подействует? — робко спросила Валери.

— Надеюсь — да! — торжественно провозгласил господин Героно.

Валери, к своему удивлению, тоже прониклась его уверенностью. Она объяснила Сузи, как доехать до замка Альта-Леве, и попрощалась с ней и с ее дедом, который все твердил, что призрак замка Альта-Леве — одно из самих замечательных, даже в чем-то неповторимых привидений в Северингии, а может, и во всей Европе. Валери вполне была с этим согласна, особенно в смысле неповторимости. Она, во всяком случае, не встречала таких нетипичных призраков даже в художественной литературе — разве что Кентервильское привидение у Оскара Уайльда.

По дороге домой она заехала в супермаркет и побродила среди прилавков, выбирая разные вкусные вещи, чтобы угостить Сузи. Воспоминание о запахах в доме господина Героно завело ее в парфюмерный отдел, откуда она, оглушенная яркими ароматами, быстро сбежала, купив все же лавандовую воду.

— Гостей ожидаешь? — поинтересовалась Тина Лишо, глядя, как Валери выгружает из машины пакеты с покупками.

— Ко мне завтра знакомая должна приехать, — с воодушевлением ответила Валери.

— Давно бы пора, — одобрила Тина. — Без подружек скучно, а с подружками и женихи быстрее заводятся.

Сузи приехала на следующий день в третьем часу. Валери услышала ее звонкий голос и мигом сбежала во двор. Сузи показалась ей настолько родным человеком, что Валери захотелось ее тут же обнять и расцеловать.

Родной человек Сузи Героно стояла у бирюзового «ситроена», не какого задрипанного, как «фольксваген» Валери, а вполне современного, — такой за гонорары из трехлитровой банки не купишь! — и с довольной улыбкой совершенно по-хозяйски озирала окрестности; дядюшка Лишо с неудовольствием косился на ее более чем легкомысленный наряд, состоящий из миниатюрного сарафанчика, почти не прикрывающего ни ее свободную от чего-либо грудь, ни длинные стройные ноги.

— О, Валери! — воскликнула Сузи, словно они действительно были давними подружками и не виделись бог знает сколько времени.

Дядюшка Лишо, убедившись, что приглашение в замок — не наглая выдумка этой неизвестно откуда взявшейся голоногой девицы, поспешил к воротам, куда уже въезжал очередной микроавтобус с партией туристов.

Сузи вытащила из багажника большую канистру и с гордостью бухнула ее на землю перед Валери.

— Вот, готово, как и обещала, — объявила она. — Сначала покажи мне замок, а потом уж начнем действовать.

На водительском месте «ситроена» вовсю хозяйничала дочура. Сузи бесцеремонно выволокла ее из машины, посадила себе на плечи, и Валери повела их по обычному туристскому маршруту.

Девочке больше всего понравились цыплята, а Сузи то и дело срывала листочки, стебельки трав, растущих между древних камней, растирала их пальцами и со знанием дела нюхала.

Когда Тина пригласила их выпить молочка, Сузи с радостью согласилась. Вела она себя свободно, естественно, так, как будто и Тину она знала уже не первый год: она отведала угощения, которые прилагались к молоку, похвалила и тут же, прямо на кухне, стала записывать рецепт сырного пирога, чем окончательно пленила хозяйку.

Потом, оставив прикорнувшую от избытка впечатлений малышку Рут на попечение «тети Тины», девушки снова отправилась путешествовать по замку. Тина такой обузе только обрадовалась; она была как раз в том возрасте, когда давно уже пора иметь внуков, но ее сын, живущий в Корисе, не торопился заводить семью, поэтому даже чужие малыши притягивали ее ласковое внимание.

Вдоволь насмотревшись на окрестности с высоты Дозорной, самой высокой в замке башни, куда они заглянули напоследок, Сузи заявила посерьезневшим голосом:

— Хватит! Пора заняться делом. Эмалированное ведро найдется?

Ведро, конечно, нашлось. Сузи перелила в него желто-зеленую, густо пахнущую укропом жидкость из привезенной канистры и потащила вверх по лестнице, туда, откуда они с Валери только что спустились; Валери следовала за ней и умоляла разрешить ей помочь, но Сузи только отнекивалась. Взобравшись на самую высокую точку Дозорной башни, Сузи достала из пакета полынную метелку и бодро занялась делом.

Валери с внутренним замиранием и откровенным любопытством смотрела на магический ритуал. Опуская метелку в ведро, Сузи резко взмахивала ею, щедро орошая все вокруг терпко пахнущей свежим укропом жидкостью. При этом она что-то бормотала — быстро, но так тихо, что Валери, сколько ни вслушивалась, так и не смогла разобрать ни единого слова; расслышанное же было настолько архаично, что Валери едва могла уловить смысл. В заключение Сузи с головы до ног осыпала Валери крупной серой солью и строго наказала не мыться до утра.

Тина Лишо с удовольствием занималась с маленькой Рут, угощая девочку разными лакомствами, а Жером, словно ревнуя, ворчал на жену, чем-то тихим занимаясь в своем углу кухни.

— Ох, молодежь, — приветствовал он вернувшихся Валери и Сузи. — Что за время пошло — девки рожают незамужними, парни жениться не хотят, все помешались на этой свободе…

— Ну что вы, дядюшка Жером, — рассмеялась Сузи, принимая Рут из рук Тины и устраивая ее у себя на колене, — эта мода давно уже прошла. Сейчас в моде строгость нравов. Правда, на свой лад, так что будьте уверены — ваша Валери скоро найдет себе достойного мужа.

— Давно пора, — ворчливо согласился Жером, но посмотрел на Сузи уже более мягко. Кажется, новая подружка Валери все больше и больше ему нравилась: бойкая такая, подвижная, хотя, конечно, и вертихвостка, но рассудительная. И девочка вон у нее. Только…

— А что это вы там, на Дозорной, делали? — поинтересовался он с некоторым подозрением. — А то туристы спрашивали, а я им: дезинфекция, мол.

— Правильно отвечали, — кивнула Сузи, — дезинфекция и есть. Привидений морили.

Оба Лишо удивленно посмотрели на нее, а Валери несколько наигранно рассмеялась. Простейшие — на ее взгляд — манипуляции Сузи, как ни странно, произвели на нее такое впечатление, что она даже не поела толком — едва попила молока с тающим во рту мягким печеньем.

Сузи же вовсю пользовалась радостями бытия. Она с аппетитом съела ужин, расспрашивала Тину о тонкостях больянской кухни, смеялась, шутила, рассказывала двусмысленные анекдоты.

— Ишь, вертихвостка, — добродушно утверждался в своем мнении Жером, и сейчас это звучало в его устах уже одобрительно.

После ужина Валери повела Сузи в свою комнату. Сузи несла дочку в охапку, разбаловавшаяся малышка сучила ручками-ножками и лопотала что-то малопонятное на своем малышьем языке; но стоило Сузи уложить ее на диване, как девочка тут же умолкла и заснула.

Устроились ждать.

Валери взялась было за вязание, но бросила, потому что никак не могла сосредоточиться и сбивалась со счета. Сузи, чтобы отвлечь ее, поинтересовалась: что это за стопка листов на столе?

— Ты что, писательница? — спросила она.

— Да куда там! — махнула рукой Валери. — Так, перевожу. — И стала рассказывать ей о дурацких детективах, которые переводила, чтобы немного подзаработать, о требованиях дурака-редактора, о полной своей неспособности переводить американское арго.

— А, — махнула рукой Сузи, — это дело наживное. Можно посмотреть?

— Смотри, — пожала плечами Валери.

Сузи взяла рукопись, но с первых же строк вместо чтения начала с явным критическим талантом разбирать злосчастный детектив по косточкам. Валери с удовольствием хохотала — порой над собой, порой над автором. Наконец она отложила вязание и взялась за карандаш.

К полуночи общими усилиями они привели текст в относительный порядок, превратив нудно-мордобойную писанину в нечто, совершенно не похожее на то, что читал англоязычный читатель: в тексте появился юмор, которого раньше и в помине не было.

— Это же пародия! — смеясь, твердила Валери.

— Если это не понравится твоему редактору, я на него порчу наведу! — пообещала Сузи. — Он у тебя как, бабник? Так я ему такой аппетит на женщин нагоню, что он ужом вертеться будет.

— Твои травки его вряд ли проймут, — возражала Валери. — Он проспиртован насквозь.

— Станет трезвенником, да еще и некурящим! — уверила Сузи. — Как миленький!

Так они развлекались, пока часы не начали бить полночь, и одновременно зазвонил телефон.

Девушки тут же позабыли смеяться и уставились на аппарат.

Посмотрев на побледневшую Валери, Сузи спокойно сняла трубку.

— Алло? — Сузи помолчала, потом пожала плечами: — Вас не слышно, перезвоните, — сказала она, положила трубку и, глянув на Валери, добавила: — Выключу я его, пожалуй. Нечего тебе нервничать зря.

Она выдернула шнур из розетки и, аккуратно свернув, уложила на стол.

Телефон зазвонил вновь.

— Та-а-ак, — протянула Сузи.

Телефон продолжал звонить, и Сузи подняла трубку.

— Слушаю вас?.. Что? Вас плохо слышно… — Брови ее нахмурились. Несколько секунд Сузи серьезно слушала, потом заговорила безапелляционно: — Понимаю… Да, я вас понимаю, но ничем не могу помочь! Сейчас, сударь, не средние века, и я не могу одобрить ваши намерения!.. Что?.. Да говорите вы громче!.. Что? — Она бросила трубку.

Валери смотрела на нее, вцепившись пальцами в подлокотники кресла. И тут Сузи улыбнулась.

— Похоже, мы выиграли! — объявила она весело. — Твой минсэре Бертольф ничего не может сделать. Да здравствует рецепт деда!

Валери немного расслабилась.

— Неужели твоя зелененькая водичка помогла?

— Еще бы! — рассмеялась Сузи. — Там одного укропа на полторы кроны!

— Укропа? — удивилась Валери.

— Ну и еще, конечно, полторы дюжины всяких ингредиентов, — успокоила ее Сузи. — Но это так, по мелочи.

Наутро Сузи села за пишущую машинку и бойко нашлепала в двух экземплярах счет. В первой строке указывалось количество укропа и его стоимость — одна крона пятьдесят шесть денье; далее следовали прочие компоненты спасительного зелья, названия которых ничего не говорили Валери, — стоимость их, однако, была куда выше стоимости скромненького укропа. Всего с графой «прочие расходы и амортизация машины» получилось семьдесят четыре кроны пятнадцать денье.

— Могу сделать рассрочку на пару месяцев, — сказала Сузи, передавая Валери счет. — Оплата наличными, чеков не принимаю.

— У меня столько наличных не наберется, — ответила та, пошарив в кошельке. — Будешь уезжать, подбросишь до бензоколонки, там чек обменяю.

Сузи не возражала.

Но оказалось, что она вовсе не собирается торопиться расставаться с гостеприимством замка Альта-Леве.

Непонятным образом она сумела уговорить супругов Лишо оставить у себя Рут погостить на пару недель. Тина была только рада и помогла уломать дядюшку Жерома.

— И в самом деле, — добродушно согласился тот, — что дитя в городской копоти держать? Да и тебе, девка, пора о кавалерах подумать, с парнями погулять. — И даже подмигнул игриво.

Договорившись с семейством Лишо об оплате — Тина пыталась возражать, но Сузи настояла, — она, чмокнув в щечку растроганную Тину и рвущуюся играть с цыплятами Рут, уселась в машину и вместе с Валери поехала к бензоколонке.

— Хорошо у вас, — вздохнула она, едва «ситроен» выехал за ворота. — С удовольствием погостила бы еще.

— Так в чем дело, оставайся! — с радостью предложила Валери. Несмотря на счет — не такой уж, впрочем, и большой, — она все же чувствовала себя должницей Сузи. Да и с ней было не так скучно.

— А дед? — снова вздохнула Сузи. — За ним ухаживать надо. Вот Рут действительно надо побыть у вас. Ребенку вредно находиться там, куда приходит смерть.

— Смерть? — удивилась Валери.

— Да, смерть, — подтвердила Сузи. — Дед дольше трех месяцев не протянет.

— Он показался мне еще бодрым, — вежливо сказала Валери.

— Он скоро умрет, — уверенно повторила ворожея. — Он ведь невероятно старый, ему сто три года. Вообще-то он даже не дед мне, а прадед. Нет, — Сузи тряхнула головой, — он скоро умрет. Врачи и без того удивляются, что он протянул так долго.

Призрак более не беспокоил Валери, и жизнь постепенно вошла в нормальную колею. Валери перепечатала набело и отправила в редакцию переработанный роман, а сама решила на досуге выяснить, какое все-таки прозвище носил пресловутый Оттон — ее прямой предок и непосредственный родитель минсэре Бертольфа. Через университетских друзей она нашла некоего доктора Лерана, который, по заверениям давшего ей телефон Луиса Берб, как раз занимался документами той эпохи.

Когда Валери дозвонилась, ей ответил приятный молодой мужской голос. Реакцию же на ее туманные объяснения приятной было назвать нельзя. Доктор Леран раздраженно заявил, что работы у него хватает и без того, чтобы копаться в родословных старых аристократических фамилий. Валери в ответ холодно извинилась, уточнила, что именно ей хотелось бы узнать о своем предке, и поинтересовалась, к кому из специалистов она могла бы обратиться, коль скоро проблема эта слишком ничтожна, чтобы заинтересовать самого доктора Лерана, притом желательно, чтобы у нее хватило средств, дабы достойно отблагодарить вышеозначенного специалиста за консультацию.

Это подействовало. А завуалированный намек на меркантильность окончательно добил доктора Лерана.

— Причем здесь оплата! — взорвался честолюбивый обладатель красивого голоса и докторской степени, но тут же сник: — Хорошо, загляните ко мне в музей послезавтра в половине одиннадцатого… если вас это не затруднит, — прибавил он и, чтобы скрыть смущение, уточнил деловито: — Как вы говорите, называется замок?

— Альта-Леве, — скромно напомнила Валери. — А моя фамилия Адлар де Альта-Леве.

— Хорошо. Значит, послезавтра в половине одиннадцатого, — повторил доктор Леран и положил трубку.

О грозном докторе Леране Валери в шутку рассказала Сузи, заехавшей навестить дочку.

— Рычит, говоришь? — усмехнулась она. — Ох, не со мной он разговаривал! Он бы у меня порычал… Вот что мы сделаем, — оживилась она. — Утром, за пару часов до похода к нему ты загляни ко мне, ладно? Да, косметикой не пользуйся! — предупредила она строго. — Особенно духами!

Когда Валери приехала, Сузи с порога всучила ей небольшую склянку с прозрачной жидкостью.

— Понюхай, — предложила она. — Как, нравится?

Сузи взболтнула жидкость и принялась командовать:

— Вот ванная, иди прими душ, а потом оботрись этим. Полотенцем не вытирайся, пусть на тебе высохнет.

Валери в точности выполнила все инструкции. К ее выходу из ванной Сузи приготовила все необходимое на столике в своем, как она выразилась, кабинете.

— Ой, — воскликнула Валери, глянув на старинные настенные часы, — я ведь опаздываю!

— Садись! — Сузи подтолкнула ее к стулу, раскрыла старомодную шкатулку с не менее старомодными косметическими приспособлениями внутри, поймала подбородок Валери и повернула ее голову к себе. В ее ловких руках так и запорхали разные кисточки, щеточки, пуховки и карандаши — красоту на лицо Валери она нанесла в считанные минуты.

— Ну? — спросила Сузи, подавая ей старинное овальное зеркало с ручкой. — Хороша?

Напоследок Сузи раскрыла узорчатую деревянную коробочку, похожую на табакерку, поднесла ее поближе к лицу подруги и сдунула на Валери мельчайшую радужно-искристую пыль. Отпускать Валери одну Сузи отказалась напрочь.

— Нет уж, — заявила она, выводя из гаража свой бирюзовый «ситроен», — тебе сейчас за руль нельзя. Еще въедешь в кого-нибудь.

— Почему? — удивилась Валери.

— Да от пудры этой, — объяснила Сузи. — Она не зря называется «лунной пылью». Так что не спорь, я тебя сама к музею отвезу.

От «лунной пыли», от других ли зелий, но Валери действительно впала в легкую эйфорию. Солнце светило как-то по-особенному ярко, ветерок был нежен и чудесно прохладен, и вообще все было чудесно и замечательно.

У здания Национального исторического музея Валери посмотрела на часы, и эйфория сразу куда-то улетучилась — было тридцать четыре минуты одиннадцатого!

— Все-таки опоздала, — огорчилась она.

— Все идет по плану, — успокоила Сузи. — Иди и укроти этого грубияна! Жду тебя дома. Иди! — повторила она, — И не вздумай извиняться за опоздание!

И доктор Леран был сокрушен. Доктор Леран был повержен. Доктор Леран был разбит наголову и сдался на милость победителя.

Он готов был отчитать Валери, когда она — ровно в сорок две минуты двенадцатого — вошла в его закуток в подвале музея, но то ли запах «лунной пыли», а может, просто обворожительная улыбка Валери, опьяненной колдовскими снадобьями, остановили его.

— Хм, — только и сказал он своим приятным голосом. — Вы… хм… несколько задержались. Но, на ваше счастье, у меня есть еще час свободного времени.

Это был шатен, предсказанный недавним гаданием. На взгляд Валери, лицо у него было несколько простоватое, но очки в тонкой оправе придавали ему вполне интеллектуальный вид. Они оба не заметили, как пролетели целых полтора часа, но о чем они говорили, Валери не могла вспомнить точно — пожалуй, обо всем на свете.

На прощание доктор Леран вызвался проводить Валери до остановки автобуса, и когда подошел нужный номер, они были уже просто Валери и Винсент.

— Как жаль, что вы опоздали на целых восемнадцать минут, — шепнул Винсент, прощаясь с Валери у ступенек автобуса.

— На двенадцать, — мягко поправила Винсента Валери. Двери автобуса разделили их.

— Теперь он твой, — заключила Сузи, когда Валери за чашкой кофе отчиталась о визите в музей. — Скоро станешь докторшей, народишь докторенков…

— Сузи!

— Теперь он сам будет искать предлог, чтобы с тобой встретиться.

Валери вздохнула.

— Но ведь тогда я не буду умащена твоими зельями. И «лунная пыль»…

— «Лунная пыль» — это только для первой встречи. Ну а что до разных зелий, то ты прямо сейчас пойдешь в магазин и купишь себе парфюмерный набор под названием «Земляничная поляна». А прежние свои духи забудь! Хорошие духи, не спорю, но для волшебства… Кстати, о волшебстве, — припомнила Сузи, — с тебя две кроны семь денье.

Валери безропотно полезла в сумочку.

— Я бы не стала брать с тебя денег, — сказала Сузи, — но всякое магическое усилие должно быть оплачено. Если не заплатишь ты, то придется расплачиваться мне, и не просто деньгами. — Она чуть заметно передернула плечами. — А это, знаешь, не очень приятно. К тому же цены у меня довольно умеренные. — Сузи переправила мелочь в стеклянную банку, служившую копилкой для гонораров.

— Ты живешь только на это? — спросила Валери, вспомнив о «ситроене». — Судя по объему, это не приносит тебе особого дохода.

— Ошибаешься, — возразила Сузи. — На таких, как ты, конечно, не очень-то заработаешь. Но есть клиенты и посолидней.

— А им что нужно?

— Молодость, что же еще, — засмеялась Сузи. — Однажды утром какая-нибудь дама смотрит в зеркало и видит, что она уже не дама, а старуха. И тогда она бросается к массажистам, косметологам… А потом узнает мой адрес.

— И ты возвращаешь ей молодость, — продолжила Валери.

Сузи смешливо фыркнула.

— Нет, конечно. Но я создаю иллюзию молодости в глазах других и возвращаю внутреннее ощущение молодости, а разве этого мало? Нельзя вернуть того, что уже ушло, но можно продлить то, что еще есть. Это такое приятное волшебство! На меду и на пыльце одуванчиков, — Сузи порывисто встала. — Пойдем, я покажу тебе свою коллекцию меда. Хочешь?

Конечно, Валери хотела! Дом Героно был для нее, как сокровищница, и любая тайна этой сокровищницы была для Валери открытием. Она знала, что все тайны этого дома-сокровищницы — светлые, солнечные, как светлы и солнечны за старомодными тюлевыми занавесками были комнаты самого дома. И это ей тоже нравилось: и эти полупрозрачные занавесочки, и наивные обои в цветочек, и тяжеловесная старинная мебель — все это было атрибутами этого дома, его неотъемлемой частью, и менять здесь что-то казалось кощунством.

— Считается, что ворожее пристало жить в избушке посреди дремучего леса или в подвале какого-нибудь древнего замка вроде твоего, — говорила Сузи, ведя Валери по коридорам. — Дом, построенный меньше века назад, уже не так соответствует имиджу колдуньи. А о городской квартире или, допустим, о коттедже в псевдоамериканском стиле я и не говорю!

Сузи ввела Валери в заставленную большими шкафами комнату.

— Моя коллекция меда! Я ее начала собирать, когда мне было лет двенадцать. А пошло все вот с этой баночки. Теперь у меня здесь меды со всех пасек Северингии.

К каждой баночке был приложен листок с описанием состава. Валери не знала и половины названий цветов, с которых собирался мед. А Сузи все говорила и говорила.

— Мед — очень сильное средство. Я применяю его обычно по нескольку капель, самое большее — ложку.

— Удивительно, — пробормотала Валери, глядя на шкафы с рядами банок. — Просто здорово!

— О меде я могу говорить часами, — продолжала Сузи. — Давай-ка я покажу тебе свои особые экземпляры. — Она сняла с шеи цепочку с крохотным ключиком, открыла дверцы одного из шкафов, достала какую-то скляночку и протянула ее Валери: — Вот понюхай. Как тебе запах? — Мед пах необыкновенно. — Этот мед мне прислали из Мексики. Двух ложек хватит, чтобы затуманить сознание и вызвать галлюцинации. На вкус, между прочим, необыкновенно хорош, с таким кисловатым привкусом. В древние времена жрецы майя пили приготовленный из него медовый напиток и делали прорицания. Представляешь?.. А вот это мед из наших мест, он не так приятен на вкус. Это так называемый дурной мед, мед-дурман. Он может вызвать отравления и, бывает, очень серьезные… Вот в этих банках — сплошь дурманы, собранные на различных растениях. Из этих медов я беру по капельке для любовных эликсиров. Особо ядовитые я, конечно, не применяю. — Сузи затворила и заперла дверки шкафа. Но экскурсия еще не закончилась. Открылся следующий, и Сузи продолжила: — А мед, из-за которого мне пришлось давать объяснения в полиции, стоит здесь. Вот он, как тебе нравится? — Густая полупрозрачная жидкость в банке мало напоминала мед. Она имела блекло-зеленый цвет и какой-то неприятный фармацевтический запах. — Я привезла его из Турции, и в аэропорту меня задержали. Таможенники решили, что это взрывчатка — пластиковая, что ли? — и я из-за них несколько часов просидела под охраной, пока не пришел ответ из лаборатории.

— И это тоже мед? — спросила Валери.

— Это один из видов бактериального меда, — непонятно пояснила Сузи. — Он входит в некоторые снадобья. Хотя покупать его для ублажения желудка не стоит.

Сузи с удовольствием оглядела несколько оглушенную великолепием ее коллекции Валери и повлекла гостью на кухню.

— Выпей-ка минералки, — весело предложила она. — Я же говорю, что мед очень сильное средство — от одного запаха может стать не по себе… Сиди, сиди! Хотела я тебя вином угостить, но с тебя на сегодня, пожалуй, хватит. Скажи-ка лучше: тебе-то самой твой доктор понравился?

Винсент позвонил через четыре дня.

— Все верно! Вы оказались правы. Я нашел пергамент, где прозвище Оттона записано через капину! — Он помолчал и добавил уже не так бодро: — Сегодня вы не могли бы подъехать?

— К трем вам удобно? — откликнулась Валери.

— Замечательно! Встречу вас у музея!

После радостных, можно сказать, восторженных приветствий, заставивших Валери зарумяниться, он повел ее в подвал, но не к себе, а в другое помещение, служившее, видимо, лабораторией, где и показал пергамент, выглядевший ужасно древним.

Валери протянула руку, но Винсент торопливо остановил ее движение.

— Нет! Его нельзя трогать, — сказал он, словно извиняясь. — Просто смотрите на экран.

Пергамент был распялен на какой-то подставке и ярко освещен. Над ним была установлена видеокамера, и текст отражался на большом экране монитора.

— Но тут половина смыта! — воскликнула она.

Пергамент действительно выглядел неважно. Он явно побывал в пожаре: край обгорел, а буквы были размыты водой. Оттон Адлар — «Адларус», как было написано в пергаменте, — был одним из свидетелей, удостоверяющих подлинность чего-то (чего, Валери не уловила, да было это и неважно), поэтому его титул, имя, род и прозвище приводились полностью, дабы отличить от всех возможных Оттонов Адларов.

— Но тут нет капины, — сказала Валери, вглядываясь в надпись.

Винсент пошлепал клавишами клавиатуры, и на изображении проступили призрачные буквы и знаки, которых до этого не было видно; проявилась и капина над прозвищем Оттона.

— И как это раньше читалось? — спросила Валери.

— «Коравас», «кривой», — пояснил Винсент. — А если с титлом, как написано в пергаменте с легендой, то произносится совсем по-другому: «Хравас», то есть «хромой». После реформы алфавита в тысяча триста сорок седьмом году титл, капина и цирколь, надстрочный кружок, были отменены, а слова «кривой» и «хромой» приняли современное написание.

— Винсент! — сказала восхищенная Валери. — Как вам это удалось?

Вместо ответа Винсент подошел к все еще всматривающейся в экран Валери, обнял ее сзади за плечи и неловко ткнулся губами в ее шею. Валери чуть вздрогнула и замерла в ожидании… Но едва Винсент повернул покорную Валери лицом к себе и начал нежно изучать своими губами ее губы, как дверь отворилась, и дребезжащий старушечий голос проблеял за его спиной: «Докт… Ах, извините!», и дверь захлопнулась.

— Проклятая чертовка! — взрыкнул Винсент. — Вечно она путается в самый неподходящий момент!

Валери легко высвободилась из не возражающих против этого объятий и поправила платье.

— Я, пожалуй, пойду, — сказала она, будто ничего не произошло. — До свидания, Винсент. И… спасибо, — произнесла она после паузы.

— Мы увидимся вечером? — с надеждой спросил Винсент, поправляя очки.

— Сегодня я занята.

— А завтра?

— Завтра? — улыбнулась Валери. — Хорошо, завтра. На набережной, у грифонов, в семь.

А минсэре Бертольф между тем снова начал тревожить Валери. Он, правда, теперь не вторгался к ней бесплотным духом — ну, полубесплотным, если вспомнить фотокопии, давшиеся ему в руки, — зато надоедал бессловесными телефонными звонками и принялся являться укоризненным ликом во снах.

Сузи уверяла ее, что он теперь безвреден, но все же, снизойдя к сетованиям подруги, дала Валери пузырек с какими-то зелеными каплями.

— Полнолуние близится, — загадочно произнесла Сузи, когда стеклянная банка на ее кухне пополнилась несколькими монетками. — Фазы Луны всегда следует учитывать. К тому же и Сатурн в созвездии Весов….

Валери не поняла, при чем здесь фазы Луны и Сатурн, но расспрашивать не стала.

Капли пахли летом, яблоками и оказались очень действенными — минсэре Бертольф перестал названивать и лезть в ее сны.

Валери пока не могла понять: нужен ей Винсент или нет, ей казалось даже предосудительным морочить голову такому приятному человеку; тем более что он-то так и сгорал от страсти. Никаких планов относительно их общего будущего Валери не строила.

В отличие от Сузи, планы которой на их счет были исключительно матримониальными.

— Да ты не сваха ли по совместительству? — насмешничала Валери.

— Есть немного, — уклончиво отвечала Сузи. — Обож-жаю свадьбы! Церковь, свечи, кольца, флердоранж… Прелесть какая!

— Вот и выходила бы замуж! — парировала Валери.

Подруги решили отметить получение гонорара за совместно спародированный детектив. Редактор против всяческих ожиданий принял рукопись с восторгом, заявив, что вот этого он от Валери и добивался; впрочем, то, что из детектива получилась пародия, он, кажется, не заметил. Принять часть гонорара как соавтор Сузи отказалась, но идея провести вечер в каком-нибудь уютном, тихом и приличном кафе с Винсентом и Ханнесом, ее нынешним кавалером, ей понравилась.

В кафе, улучив момент, Сузи, капнула свой эликсир в бокалы Валери и — для пущего эффекта — Винсента и увела Ханнеса танцевать.

Танцуя, Ханнес с любопытством следил за мирно беседующей парочкой.

— Не пялься на них так! — не выдержав, шепнула Сузи. — Не мешай людям!

— Неладно там что-то, — тихо ответил Ханнес. — К ним какой-то парень прицепился.

Сузи оглянулась и ахнула.

Это был призрак. Хотя Сузи его никогда не видела, она поняла это сразу же. Да и любой, кто внимательно пригляделся бы к твердо шагающему через зал прекрасно одетому мужчине, заметил бы это — мужчина не отбрасывал тени.

— Может, морду ему набить? — деловито предложил Ханнес.

— С ума сошел! — ужаснулась Сузи. Она дернула парня за подбородок. — Сказано тебе, не смотри!

— А… — начал было Ханнес, но Сузи легонько ткнула его под ребро:

— Мне лучше знать!

Она развернула Ханнеса так, чтобы из-за его плеча можно было видеть, что происходит за столиком. Сузи поразило, какую призрак обрел силу, раз смог вот так прийти за своей жертвой в это маленькое кафе, так далеко от Альта-Леве. У такой силы вставать на пути опасно — сметет любое препятствие и не заметит. «О Господи! — думала Сузи, бледнея. — Он же пришел убивать Валери!» — и начала торопливо твердить уже бесполезные заклинания…

…Валери заметила минсэре Бертольфа, только когда тот, подойдя к столику, приказал Винсенту убираться.

— Что? — удивился Винсент. — В чем дело?!

Минсэре Бертольф повторил свой приказ в куда более грубой форме.

Валери, тупо уставившаяся на него, автоматически удивилась, откуда он только знает такие слова, а с виду приличный же человек, ее предок… нет, родной брат ее предка…

— Да как вы!.. Послушайте!.. — Винсент начал подниматься.

Он явно собирался побить наглеца, не подозревая, кто перед ним стоит, а у Валери словно язык отнялся. Да и как объяснить молодому ученому, что этот наглец — ее двоюродный предок, сын того самого Оттона, который вместо Кривого стал считаться Хромым, и что пришел он сюда убивать ее.

Впрочем, минсэре Бертольф уже не обращал на него никакого внимания — он смотрел только на Валери.

И та только и смогла, что спросить глупость, ответ на которую знала заранее:

— Что вам нужно?

— Я пришел за вами, милая дама, — не обманул ее ожидания призрак. В голосе его звучал неподдельный лед.

— Минсэре… — выдохнула Валери и беспомощно посмотрела на Винсента.

С доктором Лераном тем временем происходило что-то не то. Он действительно встал с места и даже двинулся на обидчика с кулаками, но его движения были странны и походили на дурную игру актера немого кино. Его удары, встреченные полнейшей невозмутимостью противника, не достигали цели, и Винсент, не понимая и все более от этого распаляясь, продолжал свой во всех смыслах бессмысленный «бой с тенью». И с каждым нанесенным ударом он все более напоминал пьяного: движения его становились неуверенными, нескоординированными, вялыми. Наконец Винсент бессильно опустил руки, рухнул на стул и словно бы уснул. Минсэре Бертольф, с лица которого не сходило жесткое, неприятное выражение, легко поднял полубесчувственное тело за лацканы пиджака, поставил на ноги и, развернув, легонько поддал коленом пониже спины.

— Иди-ка ты домой, дружок, — сказал он напутственно. И, негромко рявкнув в самое ухо: — Пшел вон! — повернулся к Валери.

Винсент, как марионетка, неровно зашагал к выходу.

— Что вы с ним сделали? — забыв о страхе, воскликнула Валери.

— Ничего особенного, — холодно ответил минсэре Бертольф, присаживаясь, как будто ничего не произошло, в освобожденное кресло. — Было бы смешно, если бы я, столько времени проведший среди теней, не смог бы управиться с тенью.

— С тенью? — Валери бросила взгляд в спину своего несостоявшегося жениха.

— Разумеется, — кивнул призрак. — Ваш кавалер, милая дама, сейчас только тень. — Он постучал пальцем по бокалу и усмехнулся. — Пьяный человек ничем не лучше тени. А тени безвольны. Ведь вы не хотели бы, чтобы я убил… э-э… этого господина?

— Нет! — вырвалось у Валери. — Конечно нет!

— Ну вот, — усмехнулся призрак. — А так ему завтра просто будет стыдно, что он много выпил и оставил вас, милая дама, одну. Возможно, он даже бросится звонить вам, чтобы извиниться, но, увы, его будет ждать большое потрясение. Ему сообщат, что вы скончались. — Минсэре Бертольф посмотрел Валери прямо в глаза. — Бедный ваш кавалер…

Валери не могла вынести этого взгляда. Она отвернулась.

Вокруг было все как прежде. Как будто и не было призрака, сидящего напротив нее. Призрака, который пришел за ней. Люди сидели за столиками, люди смеялись, люди разговаривали, пили, ели, танцевали — на них никто не обращал внимания. Если кто-то и заметил произошедшее за их столиком, то уже забыл об этом: мало ли, бывает — ну выпил человек лишнего, поскандалили и разошлись… Ничего необычного.

Впрочем, нет. Валери чувствовала на себе взгляд и, отыскав в толпе танцующих Сузи, встретилась с ней глазами: Сузи смотрела на нее серьезно и внимательно, а когда поняла, что Валери ее видит, ободряюще кивнула.

И Валери стало легче. «Ну нет, минсэре Бертольф! — злорадно подумала она. — Не все так просто, дорогой мой предок. Мы еще посмотрим, кто кого!» Она задорно подмигнула подруге и перевела взгляд на Бертольфа.

— Эта ведьма, ваша подружка, Сузи, кажется, не смогла окропить своим мерзким варевом все места, где вы бываете, милая дама, — усмехнулся призрак. Он тоже обернулся, чтобы посмотреть на Сузи, и даже приветливо сделал ей ручкой.

Сузи от этого взгляда передернуло так, что Ханнес встрепенулся: «Что, что там?…» и хотел было обернуться, но Сузи сжала его в объятиях и не позволила.

— Так призраки все же боятся простого укропа? — презрительно хмыкнула Валери.

— Омерзительное растение! — скривился призрак. — Но даже если бы на вас сейчас был венок из укропа, это не остановило бы меня! — Он усмехнулся. — Тут есть свои тонкости, и ваша ведьмочка их знает. Она ведь, кажется, предупреждала вас о полнолунии и Сатурне в знаке Весов?

Валери безразлично пожала плечами. Если знала — значит, все предусмотрела. Сузи бы не стала рисковать жизнью подруги! Может быть, сейчас она занята какими-нибудь нейтрализующими заклинаниями. Ведь с Валери пока ничего, несмотря на все угрозы призрака, не произошло — это ли не лучшее доказательство!

Валери решила тянуть время. Она взяла со стола свой бокал и сменила тему разговора.

— А я думала, вы всегда ходите в той, старинной одежде, в которой приходили ко мне в первый раз, — небрежно заметила она.

— Я всегда следил за модой, — улыбнулся комплименту минсэре Бертольф. — В свое время я едва ли не первым в Великой Империи стал носить короткий плащ, — прибавил он с некоторой гордостью.

Похоже, он действительно внимательно следил за модой из своего мира теней — на нем был отличный костюм с заметным влиянием модного сейчас спортивного стиля; подбор всех деталей был чрезвычайно тщателен и выказывал хороший вкус.

— Где вы там у себя, — Валери неопределенно повела бокалом, — достаете такие костюмы? Вы смотритесь, как какой-нибудь герой-любовник из американского боевика.

— Почему не из французского? — поднял бровь призрак.

— Французские герои-любовники редко бывают опасны, — брякнула Валери не думая, — а у вас такой вид, будто вы в любой момент можете выхватить револьвер.

«Дернул же меня черт заговорить об опасности! — подумала она и нервно сделала несколько глотков из бокала. — Ну что там Сузи возится?!»

— Чтобы убить вас, милая дама, мне револьвер не понадобится, — любезно ответил призрак.

Он не выказал никакого удивления при словах «револьвер», «американский» или «боевик», из чего можно было заключить, что из своего мира минсэре Бертольф следил не только за модой. Но отвлечь его на эту тему Валери не успела, потому что призрак протянул руку, словно хотел прикоснуться к ее левой груди.

— Чувствуете, милая дама?

Валери почувствовала. Долгое-долгое мгновение невыносимой боли в груди, как раз напротив его руки… Боли и страшного холода… Казалось, это длилось вечность — и только когда призрак опустил руку и, просто продолжая движение, взял со столика бокал, Валери поняла, как краток был тот миг, в котором призрак продемонстрировал ей свое могущество.

Вперив внимательный взгляд в помертвевшее лицо Валери, он, будто в насмешку, коснулся ее бокала бокалом Винсента, приподнял его, салютуя, и сделал изрядный глоток.

…Сузи громко ахнула, и Ханннес снова дернулся, пытаясь оглянуться…

— Я всего лишь на миг коснулся вашего сердца, милая дама, — насмешливо проговорил призрак, — а стоило мне сжать кулак…

Валери вдруг почувствовала, что у нее начало гореть лицо. Нет, не от того, что могло бы случиться… точнее, не только от того… или даже вовсе не от того! Просто лицо горело, и, чтобы чуть охладить себя, Валери одним глотком выпила свое вино.

— Вы так и не сказали, минсэре, откуда вы берете такие прекрасные костюмы? — улыбнулась она.

Призрак сделал еще один глоток и, прежде чем ответить, сказал одобрительно:

— Прекрасное вино. А костюмы, милая дама, берутся из зеркал.

Он замолчал, глядя на Валери через столик, и вдруг сказал совсем другим тоном:

— А вы смелы, милая дама. И к тому же необыкновенно красивы. Я вам еще не говорил об этом?

— Нет, — сказала Валери, чуть не задохнувшись. — Но я хотела бы, чтобы вы мне об этом сказали.

— Вы великолепны! — с готовностью произнес минсэре Бертольф…

— Господи, что будет, что будет, — бормотала Сузи. Танец давно закончился, начался новый, но она не могла танцевать — ей было страшно.

Ханнес уже не дергался. Обняв дрожащую подругу, он тоже смотрел через зал, где за их столиком происходило что-то, чего он понять не мог, но готов был по малейшему слову Сузи сделать что-нибудь… ну то, что она скажет!

Но Сузи ничего не говорила, а только бормотала про себя:

— Никогда больше не буду ворожить! Никогда!..

Минсэре — нет! просто Бертольф… Бертольф поставил на стол пустой бокал.

— Я не завзятый танцор, но я хотел бы пригласить вас, милая дама, на танец, — произнес он, вставая и весьма изящно при этом кланяясь. — Вы не откажете?

— Не откажу, — рассмеялась в ответ Валери. «Как я буду танцевать? — подумала она с веселым удивлением. — Я же совершенно пьяна!» — Только с одним условием: не называйте меня больше «милая дама». Я — Валери. Просто Валери.

Бертольф согласно кивнул, и она протянула ему руку. Прикосновение его было ледяным.

Валери чувствовала исходящий от Бертольфа холод даже сквозь плотную ткань жакета; что уж говорить о ее ладони, на которой лежала его рука. Но Валери никогда еще не испытывала такого странного ощущения. Ее бросало то в жар, то в холод, голова кружилась, хотя танец был медленным и плавным, и они не столько двигались, сколько стояли, овеваемые музыкой. Какая-то часть сознания Валери отмечала необычайность происходящего: «Что со мной? Я пьяна? С одного бокала?», но другая часть гнала эти ненужные сейчас мысли прочь: «Потом, потом… Мне так никогда не было хорошо…» Валери успокоилась и опустила голову на кажущееся таким надежным плечо Бертольфа. И она поняла, что не могильным холодом веет от него, а пьянящей вечерней прохладой.

— Мир людей не так уж плох, — прошептала она.

— Он хорош, потому что в нем есть ты, — тихо ответил Бертольф.

— Потому что в нем есть я, — повторила Валери. — И Сузи, — добавила она, — и ее Ханнес, и даже Антип Гоше, которого ты, помнишь, напугал, по телефону. — Она счастливо засмеялась. — Мир хорош, потому что в нем есть все мы, — закончила она, и Бертольф нежно прижал ее к себе.

— Только мы, — возразил он.

— Да, — согласилась она.

Музыка уже не звучала, но они продолжали стоять на опустевшей площадке посреди зала.

— Я тебя люблю, — сказал Бертольф.

— Неправда, — кокетливо возразила она. Ей так не хотелось отрываться от его теплого плеча.

— Посмотри на меня, — попросил он, и Валери подняла к нему счастливое лицо.

И когда она увидела его серые глаза, случилось то, что должно было случиться, если бы на месте Бертольфа был Винсент.

Их губы встретились и остались вместе.

Вот теперь на них с любопытством и интересом смотрел почти весь зал. Но для них не было в мире никого, кроме них двоих. Не было в мире ни стыдливости, ни удивления. Остались только их жаркие губы…

— Это невозможно, — твердила Сузи. — Этого не может быть…

— Чего? — не понял Ханнес. — Слушай, а кто этот парень?

— Это невозможно… Это абсолютно невозможно…

— Да чего такого? — пожимал плечами Ханнес. — Ну целуются, и что?

— Это чудо, баран! — рассмеялась Сузи. — Это обыкновенное настоящее чудо!

— Да где?!

— Тень! — показала Сузи. — Посмотри на тень!

Ханнес посмотрел вниз и раздельно произнес:

— Ни-че-го се-бе…

В ярком свете заливающих пустую площадку ламп рядом с густой тенью Валери наливалась чернотой поначалу совершенно невидимая тень минсэре Бертольфа.

А разве у призрака может быть тень?