На грани миров

Два

Если быть честной, у меня было на тысячу больше причин пялиться, чем у него. Он был растрепанным, неряшливым и поразительно красивым. При виде фотки такого красавца читательницы резко останавливаются на странице журнала, который прежде рассеянно листали. Как будто у них не было выбора. Как будто блеск в его глазах требовал их внимания.

Одним словом, он был ошеломляющим. Потому что ничто, кроме ошеломления, не заставило бы меня остановиться в этой конкретной ситуации. Я никогда за все сорок с лишним лет не назвала бы потенциального взломщика красивым. Мой мозг так не работал. Если бы он работал так, выживание сильнейших было бы спорным вопросом. А вся работа Дарвина — напрасной.

Хотя, опять же, все дело могло быть в килте.

Я впитала взглядом каждый сантиметр этого незнакомца за считанные секунды. Темно-рыжие, отливающие золотом волосы до плеч; плеч достаточно широких, чтобы нести на себе тяжесть всего мира. Короткая борода, лишь на тон светлее волос, с серебристо-седыми прядками, обрамляла идеальное лицо. Худощавое тело, явно вылепленное Микеланджело, казалось полным уверенности и невозмутимости.

А еще, конечно же, килт.

Святая Матерь Божья. Он был пошит из темной тонкой кожи, зубчатые края достигали середины икры, на несколько дюймов выше пары рабочих ботинок.

Добавьте к этому тот факт, что парень весь был покрыт татуировками, и я пропала. Забитые рукава. Татуировки на костяшках. С одной стороны шеи виднелись архаичные символы.

Но вишенкой на торте оказался гигантский черно-серый череп, занимавший весь торс. Темные глаза были почти такими же проницательными, как оливково-зеленые глаза мужчины. Те самые, которые мерцали под темными ресницами, пока он изучал меня.

После бесконечной борьбы за господство двух разных эмоций — страха и отчаянного, душераздирающего унижения из-за монолога о моей вагине — страх победил.

Он всегда побеждал.

Я схватила какую-то деревяшку, лежавшую на столешнице, и ткнула в его сторону.

— Не двигайся! У меня на линии 911.

Легкая улыбка тронула его губы и чуть не отправила меня в обморок.

— Это с ними ты обсуждаешь свое особое местечко? — поинтересовался он, делая глоток бурбона прямо из бутылки.

Желудок подпрыгнул, хотя сейчас вообще было не время для акробатики. Пришел час затаиться. Применить хитрость и коварство. Подготовиться к бою с ним. Или к побегу.

Скорее всего, к побегу.

Моргнув, я судорожно попыталась придумать правдоподобное объяснение тому, что разговариваю с копами о своей вагине. Объяснение, которое убедило бы этого языческого хулигана в том, что на линии точно копы, и на придумку у меня было буквально пять секунд.

Я одарила его своим лучшим взглядом и произнесла:

— Д-да.

Что за шикарный ход!

После такого заявления он точно удерет отсюда в любой момент.

Он же продолжил вытирать руки полотенцем, все еще не сводя с меня глаз.

В любой момент.

Вместо этого он заговорил вновь. Голосом, обезоруживающе похожим на виски с ирисками, который мои папы делали тем летом, когда мне исполнился двадцать один год. Сладкий, насыщенный и такой опьяняющий, что меня рвало два дня. Позже я поняла, что они использовали терапию отвращения[5]. Не помогло.

Он кивком указал на мою руку.

— Это не то, что ты думаешь.

Нахмурившись, я попыталась понять, что мужчина имеет в виду, пока он кивком не указал на деревяшку, которую я все еще сжимала в руке.

Когда до меня дошло, я в ужасе уронила ее, а затем осмотрела свою ладонь, будто она только что подверглась воздействию лихорадки Эбола, и постаралась держать ее подальше от остальных частей своего тела.

Где мой защитный костюм, когда он так нужен?

Борясь с рвотным рефлексом, я в безумной панике осмотрела кухню в поисках средства для мытья посуды. Или отбеливателя. Или кислоты.

— Это все еще не то, что ты думаешь, — сказал он с тихим смешком.

О, слава Богу. Я успокоилась и опустила руку.

— Тогда что?..

— Кофе?

Это — кофе? Я посмотрела на брикет, который только что уронила.

— Не знала, что кофе может так выглядеть.

Он повернулся, чтобы взять футболку цвета жженой умбры, которая лежала на маленьком столике для завтрака, и я хорошо разглядела татуировки на его плечах и спине. На позвоночнике покоился большой символ — что-то на древнем языке. Он был наложен на карту, которую я сразу же узнала, потому что изучала город в Интернете, ночью, когда останавливалась немного поспать в машине. Это была старая карта Салема, скорее всего, нарисованная примерно в 1600-х годах.

Однако, этот символ звал меня. Влек к себе, и я невольно сделала шаг вперед. Хотя я узнала его, но значение было скрыто за плотной завесой. Будто слово, которое вертелось на кончике языка и отказывалось полностью формироваться.

К сожалению, парень быстро надел футболку. Край мягко опустился на обтянутые килтом бедра, на дюйм выше выпуклости того, что обещало быть твердой, как камень, задницей. Я поняла, что никогда в жизни меня так не привлекал мужчина.

Перевела взгляд на его левую ногу, прежде чем сделать то, о чем мы оба пожалеем. Прямо над сапогом змеился шрам. Интересно, откуда он?

Когда мужчина вытащил из шкафа две чашки, до меня дошло, что кофейник все это время стоял не далее, как в десяти футах[6] от меня.

— А, ну да. Кофе.

— Хочешь чашечку?

Прежде чем успела ответить, я услышала визг, исходящий из моего телефона, и едва не уронила его в попытке поднести к уху.

— Извините… офицер. Все в порядке. Мне показалось, что в доме нарушитель.

В общем, нарушитель в доме был, но он предложил мне кофе, так что мы почти стали лучшими друзьями.

— Пускай он нарушит мою неприкосновенность, — сказала Аннетт. — У него сексуальный голос. А как он на вид?

— В данный момент я не могу ответить на ваш вопрос, но спасибо за звонок.

— Да ладно тебе! Хотя бы намекни.

— Я обязательно сделаю пожертвование в фонд полиции «Не твое дело».

— Даже не думай бросить трубку!

Я положила трубку и вернулась к мистеру Прянику с перчинкой. Кофеин обычно успокаивал меня. Однако с тех пор, как мне позвонили по поводу дома, казалось, ничто не работало. Три дня я мчалась сюда на всех парах.

— С удовольствием выпью кофе. Первые три чашки, похоже, не подействовали, но прежде чем мы обменяемся браслетами дружбы… — я прочистила горло. — Кто ты такой?

— Роан, — он повернулся ко мне и протянул ладонь. — Роан Уайлдс. А ты, стало быть, мисс Дейн.

Моя ладонь на секунду утонула в его руке, но он тотчас вернулся к своей задаче. От того, как он произнес «мисс Дейн», по моей коже побежали мурашки.

— Откуда ты знаешь?

Он передал мне чашку и указал на пакет со сливками и миску с сахаром, которые стояли рядом с кофеваркой, миска была такая же старая и хрупкая, как и дом, в котором она находилась.

— Рути рассказала.

— Миссис Гуд? Ты с ней общался?

— Миссис Гуд? — переспросил он недоуменно. Но исправился: — Да, конечно. Она рассказала, что ты ничего не знаешь. Я разговаривал с ней при любой возможности. Эта женщина воплощала в себе потрясающую смесь изящества и таинственности. Соболезную твоей утрате.

Я села, оторвала от него взгляд и посмотрела на массивный лесистый задний двор. Я не хотела показаться жуткой. Его слова поразили меня. Я взглянула на мужчину.

— Мы не были знакомы.

Он тоже сел, и на его лице отразилась печаль, явно вызванная мыслями о кончине миссис Гуд.

— Я помогал ей, когда мог. В основном чинил то да сё. Я разнорабочий. Пусть она и знала почти всех в городе, у нее не было никого, кто мог бы помочь с мелочами.

— Очень мило с твоей стороны. Похоже, вы были близки.

— Были.

— Если она умерла всего несколько дней назад, почему дом выглядит так, будто в нем месяцами никто не жил?

Он опустил голову и сделал медленный глоток.

— Она заболела. У нее не было сил заботиться о Персивале, и она, в основном, оставалась в своей комнате на втором этаже.

Он тоже назвал дом Персивалем. Похоже, все официально.

— Знай я раньше — приехал бы и помог.

Его лицо смягчалось, когда он думал о ней.

— Так она… Вы были родственниками?

— Нет. Просто… друзьями.

— Сожалею о твоей утрате.

— Спасибо. Все случилось так быстро, что я, кажется, до сих пор до конца этого не осознал.

У меня заныло сердце.

— Роан, ты знаешь, почему она решила завещать дом мне? В смысле, мы не были знакомы. Хотя, если быть честной, меня удочерили, когда мне было три года. До этого я ничего не помню. Знаю, что мои биологические родители из Аризоны. Мы были как-то связаны?

— Думаю, лучше пусть она сама объяснит.

Я как раз делала еще один глоток, но отставила чашку на стол.

— Не понимаю.

Он встал, подошел к куртке, которая висела на ручке двери, ведущей на задний двор, и достал из кармана конверт.

— Она оставила это для тебя. — Роан вернулся и передал конверт мне. — Это должно пролить свет на происходящее.

Я открыла конверт. Медленно. Теперь, когда разгадка попала ко мне в руки, я не была так уж уверена, хочу ли ее узнать. Внутри оказалась записка с интернет-адресом, выведенным красивым почерком.

— Я должна открыть эту ссылку?

— Да. Она записала для тебя сообщение перед смертью. Не хотела, чтобы ты получила его до того… до того, как она умрет. Оно в файле по этой ссылке.

— Спасибо тебе.

Я уставилась на конверт, думая о том, что он может содержать ответы на все мои вопросы.

— У меня впечатление, что я знаю все о твоей вагине, — произнес он, возвращая меня в настоящее, — но почти ничего о тебе.

Жар, сравнимый с ядерным взрывом, обдал мою кожу. Я могла только вообразить оттенки красного, которые менялись на моем лице, и мысли эти вызывали еще большее смущение.

— Да, извини за это. Думала, что я одна в доме.

— Не стоит извиняться. Я наслаждался разговором. — На его губах расцвела усмешка, и волна жара вновь обдала все мое тело, но уже по иной причине.

— Здесь и правда очень жарко, — сказала я, расстегивая жакет.

— Именно поэтому сегодня я работаю над отоплением. Персиваль может быть тем еще придурком.

Верно. Он ведь рабочий.

— Послушай, насчет этого. Я ценю твою помощь, но сейчас я не могу себе этого позволить.

В данный момент я не могла позволить себе даже номер в гостинице. Так бедна я не была со времен учебы в колледже, когда питалась лишь лапшой быстрого приготовления. Мне не хотелось просить помощи у пап, втягивать их в трясину, которой стала моя жизнь. Я думала, что поймала удачу за хвост. К сожалению, это меня поймал хитрый змей. Самозванец, который убедил меня, что я получу «долго и счастливо», если просто «подпишу вот здесь». И здесь. И еще здесь.

Я пыталась перестать ставить свою подпись где-либо когда-либо снова. К сожалению, мир так не работал.

— Это не проблема, — ответил Роан. — Мне уже все оплатили.

Он встал.

— Комната Рути наверху, вторая справа. Постель чистая, а вода горячая. Похоже, тебе необходим небольшой отдых.

Я поморщилась.

— Все настолько плохо, да?

Я не принимала душ на протяжении трех дней. Похоже, он это заметил.

Роан покачал головой.

— Плохо — это не то слово, которое я бы использовал.

Вспомнив о существе, которое пронеслось мимо меня, я воскликнула:

— Ох, где-то здесь был кот.

— Да-а, извини. Его зовут Инк. Сокращенно от Инкогнито.

— Он был котом Рути?

— Нет, он мой. Хотя я был бы признателен, если бы ты никому не рассказывала об этом. Он доставляет в округе больше неприятностей, чем банда бешеных енотов. Кроме того, он всех ненавидит, поэтому тебе не стоит часто искать с ним встреч. Если увидишь его — просто выгони на улицу.

— А для него здесь есть еда? На всякий случай.

Легкая улыбка коснулась его губ.

— Он не пропадет.

После предложения помочь мне устроиться, от которого я отказалась, Роан вернулся к работе, а я занесла сумку в дом. Поднявшись по лестнице на второй этаж, глянула с балюстрады на фойе. Это место захватывало дух.

Хотя мне и не нравилась мысль, что придется спать в комнате Рути, очевидно, это единственная комната с настоящей кроватью. Остальные комнаты, все тринадцать штук, оказались абсолютно пусты. Аннетт придется спать со мной, когда она приедет утром. А пока я просто мечтала о душе. Сон мог подождать, хотя последние три дня я почти не спала. Каждый раз, когда закрывала глаза, мне снились волки.

Точнее, волк.

Мне лишь мельком удавалось разглядеть прекрасное создание. Рыжий с черными подпалинами. Из-за него сон был тревожным.

Стены комнаты, как и по всему дому, были выкрашены богатым черным цветом, а окна возвышались от пола до потолка. А вот ванная оказалась светлой. Светло-серые обои и белая ванна на ножках, которая звала меня по имени, будто сирена в ночи. И я сейчас не о полицейской сирене.

После чудесного душа я заползла на кровать Рути с балдахином, поборола желание нырнуть под одеяло и открыла свой ноутбук. Я искала доступный Wi-Fi, предполагая, что придется использовать точку доступа на телефоне. Но на глаза попалось одно имя в сети: Дэфианс[7].

Я нажала на него и сразу подключилась. Знала ли Рути, что я приму ее наследство? Неужели она была настолько уверена, что я приеду? Конечно, слова «бесплатный дом» наверняка выманят из укрытия и кого-то из участников программы WITSEC[8].

Я ввела адрес в поисковую строку. Появилось окно с вопросом, хочу ли я загрузить файл. Решив, что мне больше нечего терять, я нажала «да», мой желудок заурчал.

Я дважды щелкнула по файлу, полностью готовая потерять всю свою жизнь, поскольку, вероятно, только что скачала вирус, и пронаблюдала за загрузкой нескольких папок. Одна особенно привлекла мое внимание. Как и Wi-Fi, она была названа «Дэфианс». Я нажала на нее, и запустилось видео.

На экране появилась женщина со светлыми волосами до плеч. Я сразу нажала на паузу. Сплошной белый фон никак не указывал на ее местонахождение, и я понятия не имела, снимала она это видео три дня или три года назад.

Женщина, которую я определила как Рути Гуд, была намного элегантнее, чем я себе представляла. Я не знала, чего ожидать, но точно не так представляла себе человека, который завещал свой дом незнакомке.

Наклон ее подбородка. Твердость рта. Уверенность в глазах. Она была выдержанной, грациозной и красивой.

Серьезно, в этом городе все ошеломляюще прекрасное? Персиваль. Роан. А теперь и Рути Гуд.

Кот прыгнул на кровать как раз в этот момент, доказывая, что моя теория неверна, и неторопливо направился ко мне, будто делал мне одолжение. Инк, возможно, не был таким потрясающе красивым, как вышеупомянутые лица, но даже у него было определенное неряшливое очарование. Дворовая харизма.

Как и большая часть дома, он был черного цвета, только с клочковатой шерстью и шрамом на мордочке. Часть уха отсутствовала, а оливково-зеленые радужки были расслаблены, но насторожены. У меня сложилось впечатление, что он немногое упускал из виду.

— Ты участвовал во многих схватках, не так ли, мистер?

Я почесала его за ушком, в основном потому что он позволил мне, и снова нажала кнопку воспроизведения.

Рути моргнула, глядя на экран, словно удивленная, откашлялась и начала:

— Дэфианс, — сказала она хриплым, как у лаунж-певицы в прокуренном баре, голосом. — Ты меня не знаешь. Я твоя бабушка.

Я тихо втянула в себя воздух. Я всегда интересовалась своим наследием. Откуда родом. Какими были мои биологические родители. И теперь, после стольких лет, казалось, что я наконец-то получу ответы. Внезапно мне снова исполнилось десять, когда я задавалась вопросом, откуда же взялась. Когда надеялась, что меня любили. Молилась, чтобы не оказалось, что меня выбросили, как вчерашнюю газету, а наоборот, отдали, чтобы уберечь. Отказались по уважительной причине.

— Это длинная история, — продолжала она, ее глаза блестели от влаги, — и я знаю, что у тебя есть вопросы, нам просто нужно кое-что сделать, прежде чем мы сможем добраться до них. А пока я просто скажу это… твоя мать умерла, когда тебе было три года.

Нет. Я закрыла рот ладонью, когда что-то внутри меня сломалось. Мечта. Детская фантазия, которая сопровождала меня с тех пор, как я была маленькой девочкой. Если верить миссис Гуд, я никогда не встречу женщину, которая меня родила. Женщину, которая, как я верила, бросила меня. Ведь у нее не было другого выбора.

— Мне жаль, что ты узнаешь о ее смерти вот так. Я хотела найти тебя. Рассказать все и забрать домой, но я дала обещание и сделала все, что в моих силах, чтобы сдержать его.

Обещание? Какое такое обещание может быть настолько важным, чтобы остановить бабушку от поисков ее внучки?

— Что касается твоего отца, то твоя мать никогда не называла мне его имени. Я понятия не имею, кем он был.

Ух ты. Я не могла понять, разочарована или в восторге. Он мог быть еще жив. Он все еще мог быть здесь, но, если о нем не существовало никаких записей, у меня никак не получится его найти.

Я вновь нажала на паузу и стала разглядывать Рути. У нее были такие же синие глаза, как у меня. Единственное сходство, которое я смогла найти, поскольку мои волосы были такими же темными, как стены вокруг, а грация обошла меня стороной.

Мой желудок снова заурчал. Мне нужны еда, отдых и время, чтобы все обдумать. Я закрыла ноутбук и отправилась на поиски Роана. К моему удивлению, Инк последовал за мной, держась на безопасном расстоянии от моих ног. Я знала, что он умный.

Окликнув Роана и поискав его в изысканном пространстве Персиваля, я решила заказать побольше пиццы, на случай, если он снова объявится. И как я могла не заказать ее в пиццерии «Летающая тарелка»? С таким названием, пицца должна быть отличной. Когда в дверь позвонили, я подумала, что это еду привезли. Но нет. Это оказался помощник миссис Рихтер.

— Привет, — сказала я, открывая дверь. Его бледность явно говорила, что он тоже боялся Персиваля. Я не понимала. Перси был так добр ко мне. Гостеприимен.

Не говоря ни слова, толстяк с пухлыми щеками протянул руку, чтобы вручить мне сверток, явно опасаясь, что Перси укусит.

— Спасибо, — я взяла толстый конверт и спросила: — Значит, у меня есть три дня, чтобы отказаться, верно? В смысле, если я передумаю? По закону же так?

Он сделал осторожный шаг назад, и я заметила каплю пота над его верхней губой.

— Три дня?

— Ага. Ну, знаете. Право на отказ или что-то вроде того?

Еще один шаг.

— Вы хотите вернуть его назад через три дня?

— Ладно, — сказала я, выходя на крыльцо и закрыв дверь позади себя. — В чем проблема? Что происходит? Это всего лишь дом. Великолепный, элегантный дом, который нуждается в небольшом уходе, да, но, тем не менее, это всего лишь дом.

Мужчина отступил на первую ступеньку.

— Ничего. С ним все в порядке.

— Тогда что? Почему все так боятся Персиваля?

Он сделал еще один шаг назад.

— Боятся? Чт…что заставило вас так думать?

Я одарила его своим лучшим невозмутимым взглядом.

— Серьезно?

Чуть не споткнувшись на следующей ступеньке, он выпрямился, а затем сказал:

— Ну, вы просто не местная. В этом доме происходили некоторые события. Странные званые ужины в любое время ночи. Спиритические сеансы. Массовые убийства.

— Да, у нас в Аризоне тоже есть такое. Называется «городские легенды».

У него вырвался нервный смешок.

— Точно. Городские легенды. Ну что ж, удачи.

Он развернулся и умчался прочь. Это было бы смешно, если бы я не была настолько обеспокоена. Странные званые ужины в любое время ночи? Ни за что на свете я здесь не останусь. Не с угрозой странных званых ужинов, происходящих в любое время ночи.

Кстати о еде, девушка из «УберЕды» пришла с пиццей. Я отдала ей свои последние пять долларов в качестве чаевых, гадая, не следовало ли мне использовать эти деньги более разумно. Я не могла в это поверить. Мне пришлось занять пару сотен баксов у пап, чтобы вернуться домой, если только я не совершу продажу на Etsy по дешевке. В свободное время я вела журналы на заказ, а время — это товар, которого теперь у меня, похоже, было много. Эти журналы приносили мне солидные двенадцать баксов в месяц. Такими деньгами не разбрасываются.

После неприятного развода, в котором никто, кроме матери моего бывшего, не получил ничего, я погрязла в нищете, сидя дома, пытаясь придумать план действий, чтобы не умереть с голоду, когда мне позвонила миссис Рихтер.

И вот она я. В карманах ни цента. Пицца в руках. Кот возле лодыжек. У меня никогда в жизни не было кота, но, если бы с ним в комплекте шел татуированный рабочий, я научилась бы любить этого неряшливого маленького парня.

Поскольку этого самого рабочего нигде не было, а Инк пытался вызвать демона своим мяуканьем, явно желая пиццу сильнее меня, я отнесла ее наверх, и мы поели на кровати. Я могла только надеяться, что Рути не проклянет меня из могилы за то, что на ее темно-сером одеяле остались крошки.

Во время еды я достала свое воображаемое увеличительное стекло и просмотрела документы на предмет того, что принятие дома разорит меня в финансовом отношении. Потом я вспомнила, что для того, чтобы разориться, нужно для начала иметь деньги.

Я не была юристом — хотя однажды представляла себя в дорожном суде, #никогда больше — но документы выглядели законными. Конечно, как и свидетельство о браке, которое Лайонел Корте подарил мне во втором классе, прежде чем сделать предложение. Если бы я знала, что это фальшивка и что мы на самом деле не женаты, я бы не отправила его в нокаут. Так что, в некотором смысле, его отвращение к браку сыграло с ним злую шутку.

Как сказала миссис Рихтер, не было никаких залогов или задолженностей по налогам, но тем не менее, для содержания такого дома требовалось много мертвых президентов[9]. Тем более, что я собиралась его восстановить.

В телефоне появился запрос на видеозвонок. Я ответила на ноутбуке и подождала, пока на экране появятся два моих папы.

— Привет, папа! Привет, папуля! Чтобы не путаться, в детстве я дала им разные ласковые прозвища. Я даже не сразу поняла, что перепутала их. Папа был латиноамериканцем по происхождению, с кожей цвета насыщенной меди, лицо резко очерчено, в то время как папуля — чистым викингом.

— Ты должна была позвонить в ту же секунду, как прибыла на место, cariña[10], — сказал папа.

— Простите. Такой странный был день.

Они посмотрели друг на друга озадаченно.

Мои папы были вместе почти пятьдесят лет и поженились, как только в 2014 году в Аризоне легализовали однополые браки. Они были более суровыми, чем большинство натуралов. К ним также приставало больше женщин, чем к большинству натуралов, особенно к мужчинам их возраста. Они были как те модели в чернобурках в рекламе солнцезащитных очков.

У папы, старшего из двоих, были серебристые волосы и ухоженная подстриженная борода.

Папуля, младше папы почти на десять лет, все еще изо всех сил боролся за то, чтобы его темно-русые локоны оставались темно-русыми. К сожалению, он уже много лет проигрывал битву. Мы пытались убедить его, что серый выглядит хорошо. Нам еще предстояло добиться успеха.

Они удочерили меня, когда мне исполнилось три года, так что у меня были хорошие образцы для подражания. Не то чтобы я не знала разницы между хорошим человеком и придурком. И все же я вышла замуж за коварного змея. Он полностью меня одурачил.

А вот их ему одурачить не удалось.

— Что думаешь о доме? — спросил папуля.

Они казались нервными. Ерзали на месте.

— Думаю, я не смогу его оставить. Он такой красивый. Вам бы понравился. Я просто не могу себе его позволить.

— Подожди, а как насчет… — он остановился, когда папа толкнул его локтем. Натянуто кивнув, откашлялся и сказал: — Просто переспи с этой мыслью, дорогая. Мы можем помочь.

— Что происходит?

— В каком смысле?

Ладно, неважно. Я слишком устала от волнений.

— Я не могу бежать к вам за помощью каждый раз, когда мне что-нибудь нужно.

— Милая, мы твои папы. Это никогда не изменится.

— Кстати о родственных связях. Мисс Гуд оставила для меня видео. Сказала, что она моя бабушка.

Они заерзали, их внезапный дискомфорт меня шокировал.

— Минуточку. Вы, ребята, все знали?!

Папуля сник, его точеная челюсть усердно работала.

— Да, дорогая. Знали.

Я задержала дыхание на целых тридцать секунд. Потом выдохнула и спросила:

— Как давно?

— Давно, — сказал папа с мягким латиноамериканским акцентом. — Мы дали обещание…

— Вы тоже?! Она сказала то же самое в видео.

— Родная, ты посмотрела видео полностью? Это объяснит…

— Вы и о видео знали? И о доме, еще до того, как мне позвонила адвокат?

Еще один их взгляд друг на друга сказал мне все.

— Нам было известно, что твоя бабушка планировала оставить дом тебе.

— То есть вы… вы были с ней знакомы?

— Милая, посмотри видео до конца.

Я хотела бы почувствовать себя преданной. Хотела бы почувствовать боль, горечь и возмущение. Но потерпела неудачу. Я так любила этих мужчин. И доверяла им безоговорочно. Они никогда бы не сделали ничего, что причинило бы мне боль. Во всяком случае, не специально.

— Отдохни немного, дорогая. Потом досмотри видео. Мы позвоним тебе завтра утром.

— Мы любим тебя, — сказал папуля, сверкнув своей убийственной улыбкой.

— Я вас тоже люблю.

Мы закончили разговор, и я осталась сидеть в состоянии абсолютного изумления. Они знали. Вопросы посыпались на меня, как бутылочные ракеты, один за другим. По крайней мере, теперь я знала наверняка.

Часть меня думала, что Рути нашла не того человека. Так могло случиться. Путаница с документами об удочерении. Аналогичное имя и дата рождения. Но мои отцы знали ее. Все было законно, и этот факт пугал меня гораздо больше, чем следовало бы.

Я осмотрелась. Дом был таким красивым, таким темным, зловещим и мрачным, что мое сердце сжалось от мысли, что Перси будет моим. Я закрыла ноутбук и отложила бумаги в сторону. Затем снова легла на пуховую подушку, сцепив руки за головой и изучая потолок. Инк прижался ко мне, его мурлыканье успокаивало. Веки отяжелели, и я закрыла их.

— Я могу взвешивать решение с закрытыми глазами, — сказала я Инку. — Всего на минутку.

Не успела я прикрыть веки, как снова раздался стук в дверь.

Я вздрогнула, поняв, что, должно быть, все-таки заснула. Часы на телефоне показывали начало восьмого. Я проспала почти четыре часа.

Инк исчез и, надеюсь, охотился на мышей. Наверняка в этом месте водятся мыши.

Потом я сообразила, почему проснулась. Кто-то стучал во входную дверь. Сильно. Какого черта? Им придется подождать, потому что мой мочевой пузырь ждать не намерен.

Сонная и дезориентированная, я побрела в ванную, где обнаружила лежащего на полу мужчину. Резко остановившись, посмотрела вниз. Роан лежал под раковиной, так что было видно лишь его живот и ноги. Но, Боже мой, какой это был прекрасный живот. И мыщцы. И икры. Если бы только килт чуть-чуть задрался…

— Закончила?

Я подпрыгнула от неожиданности, даже немного обмочила трусы. Проклятье.

Он посмотрел на меня с пола с гаечным ключом в руках.

— Извини. Я просто рассматривала твой килт.

— А-а. Тебе нужна ванная?

— Я найду другую. В этом доме их, наверное, тридцать две.

Один уголок его губ приподнялся в улыбке.

— Вообще-то, семь.

— Все равно много. Ты здесь надолго задержался — поздно уже.

Он нахмурился и сказал:

— Много работы.

Преуменьшение столетия.

— Не могу поверить, что в доме сохранились оригинальные туалеты.

Бачок был деревянным и висел на стене, сбоку висела веревка для смыва. Я никогда в жизни такого не видела. Теперь я увижу семь.

— Достать запчасти будет сложно, но я знаю парня, который сможет помочь.

— Мне нравится, что ты знаешь парня, потому что я не знаю никакого парня. Даже не знаю, с чего начать, чтобы найти парня, с которым можно познакомиться, и пойду-ка я поищу ванную, пока не опозорилась.

— Иди в эту, — сказал он с мягким смешком. Перекатился и поднялся на ноги. — Мне все равно нужно достать кое-какие детальки.

— О, можно я воспользуюсь раковиной?

— Конечно. — Несколько секунд он изучал меня, а затем добавил: — Я временно ее починил.

Я осмотрелась, потом пришла в себя.

— Чудесно. Спасибо. — Он обошел меня, направляясь к выходу. — Ой, ты не видел Инка?

— Нет, с тех пор, как он спустился вниз с целым куском пиццы, свисающим изо рта, не видел.

Упс.

— Да, он был голоден.

— Он всегда голоден.

Он ушел, и лишь тогда я осознала кое-что немного тревожное. Чтобы попасть в эту ванную, ему пришлось зайти в комнату Рути. Мою комнату. Ту самую, в которой я спала.

Развернувшись, я заметила шкаф, криво стоявший возле стены.

Я подошла к нему и потянула дверцу. Она широко распахнулась, являя проход. Узкий коридор, мягко освещенный лампами накаливания.

— Не может быть, — прошептала я.

Потайной ход. Официально: это самый крутой дом, в котором я когда-либо жила. И он мог стать моим за очень низкую цену — всего лишь за каждый цент, который я заработаю в будущем, на содержание и восстановление.

Я не могла решить, что меня больше обрадовало: наличие у Перси потайных ходов или то, что Роан все-таки не был извращенцем. Пожалуй, оба факта в равной степени.

Стук раздался вновь. Я закрыла… шкаф, быстро справилась с зовом природы, вымыла руки и вытерла их маленьким полотенцем, спускаясь по лестнице. Примерно в то время, как я добралась до двери, поняла, что даже не взглянула в зеркало.

Неважно. Кто бы сейчас ни пришел, он явно окажется занозой в заднице.

В дверь постучали снова, как раз в тот момент, когда я поворачивала ручку.

— Да? — сказала я, не скрывая раздражения.

Снаружи стоял мужчина примерно моего роста, со светлыми волосами и квадратными очками в пластиковой оправе.

— Вы, должно быть, мисс Дейн.

— Должно быть.

Просто невероятно, скольким людям здесь известно мое имя.

— Я Дональд. Дональд Шумейкер. Живу дальше по кварталу. — Он указал рукой куда-то в сторону, как будто это поможет. — Я здесь представляю Ассоциацию домовладельцев Северного берега и общество «Сделаем Салем прекрасным». Мы хотим, чтобы вы знали: мы больше этого не потерпим! Ничего из этого!

— Я вас не виню.

— Мисс Дейн, если вы не отнесетесь к вопросу серьезно, мы подадим иск.

Черт. Я не пробыла здесь и дня, а уже напросилась на судебный иск? Это побило мой персональный рекорд, но совсем на чуть-чуть.