На другой стороне. Слепцы

Глава восьмая, двенадцать опасных человек

В просторной гостиной на станции «Лисберн» висело тяжелое, напряженное молчание. Властолюбивые мужчины, поставленные отстаивать интересы своих государств и охранять их авторитет, украдкой поглядывали друг на друга, всеми силами стараясь изобразить безразличие и высокомерие.

Дипломат от Королевства обдумывал все возможные исходы довольно внезапно случившейся конференции с представителями Содружества. Всё же эта встреча в планы его поездки не входила, и времени посоветоваться с дипломатическим корпусом на Земле у Чеха не было, а потому ему придется самому принимать решения, верность или ошибочность которых вскроется только по возвращении в Королевство.

Больше всего прочего Карела Чеха заботила дальнейшая судьба его собственной карьеры. Особенно радовала мысль о том, что, если в ходе встречи будет заложена площадка, с которой в дальнейшем начнется развитие партнёрских отношений между двумя не дружественными странами. Впрочем, эти мечты одолевали господина Чеха с давних юношеских лет.

От долгого и напряженного размышления, брови на лице дипломата практически встретились на переносице. Тонкая, уже не молодая кожа легко сложилась во множество неглубоких морщинок вокруг глаз.

Военный маршал Королевства восседал в горделивой позе самовлюбленного человека. Всем своим видом он давал понять окружающим, что ничто не сможет вывести его из себя. Йодель Роннинг получил звание маршала Её Величества, когда ему не было и сорока лет, и славился абсолютной принципиальностью взглядов и жёстким характером. Службу Короне маршал считал своим священным долгом. Он открыто презирал власти Содружества и внутренне всегда был готов вступить в войну против закрытого государства. Роннинг отлично понимал, что исход встречи может стать катализатором к переходу активной фазы войны. Он также понимал, что в его силах сдержать противника в текущих позициях, или даже позволить сложным и несколько конфликтным взаимоотношениям выйти на новый уровень, где оба государства начнут путь к взаимовыгодному сотрудничеству. Роннинг физически ощущал груз своей ответственности, потому сдерживал своё эгоистичное желание вступить в войну. Внутренняя борьба маршала проявлялась в размеренном подергивании ногой.

Министр военной космонавтики Содружества – тучный мужчина из Якутского региона Содружества, – на хозяев станции даже не смотрел. Он с каким-то особым вниманием изучал документы в своём планшете, шумно и с посвистыванием вдыхая воздух. У ног его стоял небольшого размера чемоданчик, с которым министр не захотел расстаться. И время от времени он постукивал ногой по кейсу, словно желая убедиться, что ценная вещица всё ещё при нём. В остальном же министр Огоннёров старался показать пренебрежение к представителям Королевства. Он видел в этом государстве лишь прямой рынок сбыта каллистинианской руды, а граждан Королевства считал примитивными потребителями, павлинами, лишенными хоть какой-либо духовной культуры.

Полковник, снявший беглецов с королевского звездолёта, вошёл в комнату твёрдым шагом, а пленных оставил стоять в дверях под контролем вооруженных солдат. В неудобном военном кителе, накинутом поверх защитного костюма, полковник рапортовал о своих действиях министру. Тот, даже не поглядев на своего подчиненного, коротко кивнул головой. Полковник в явном замешательстве оставался стоять ещё некоторое время, пока министр не позволил ему занять место в соседнем кресле.

Собравшиеся мужчины терпеливо ждали, пока мисс Люка подключала переносной компьютер к панорамному экрану гостиной, чтобы все собравшаяся компания могла видеть господина Менингэма.

Линард Байл, не в силах более выносить тяжесть звенящей тишины, попытался разрядить обстановку, рассказав о своем последнем посещении Земли несколько лет назад.

– Я так удивился, что теперь никто не печёт крендели с корицей! А мне так нравился этот дивный вкус. В булочной, рядом с домом моих родителей, их посыпали сахарной пудрой. Ах, ностальгия! Кто бы мог подумать, что корица выйдет из моды, – с сожалением вздохнул Байл.

Люди из Содружества мрачно покосились на ирландца. Дипломат мечтательно улыбнулся, видимо вспомнив какую-то свою историю, связанную с коричными кренделями. Маршал с некоторым презрением в лице поглядел на начальника станции, чем отбил у того охоту к праздной беседе. А после Роннинг наклонился к Карелу и что-то коротко прошептал.

– Приветствую вас, господа! – расплылся в улыбке господин Менингэм.

Он появился на экране в строгом костюме и на фоне высокого шкафа с толстыми законодательными фолиантами на полках.

– Спасибо, мисс Люка, – обратился Менингэм к ассистентке. – Будьте любезны вести запись встречи.

Девушка кивнула своей пышной причёской и прошла в дальний угол комнаты, где, сбросив неуютные и тяжелые ботинки, разместилась на диване с компьютером на коленях.

Представители Содружества, увидев человека на экране, нервно заёрзали в креслах.

– Ваше своеволие, Менингэм, сейчас как никогда может обернутся политическим скандалом, – негромко произнёс военный маршал, повторяя свои слова, сказанные дипломату несколькими минутами ранее. – Вам всё равно, а нам ещё работать с Содружеством.

Лицо господина Менингэма обернулось на маршала с ехидной усмешкой.

– Последние, пожалуй, сто лет вся ваша внешнеполитическая деятельность достойна именоваться не иначе как фарс. Ваши действия можно смело назвать ярким примером слабохарактерности и примитивного мышления. Иначе я не могу объяснить тот факт, что на исходе двадцать второго столетия представители одного вида и родом с одной планеты стремятся уничтожить друг друга. Вам должно быть стыдно, маршал, что за долгие годы вашей преданной службы вы не сумели привести две державы к союзу или хотя бы к миру.

– Вы плохо понимаете политику, Менингэм, потому с такой лёгкостью позволяете себе подобного рода заключения, – ответил маршал Роннинг. – Вы рассуждаете как наивный ребёнок. И, возможно, к вам и нужно относиться подобным образом, если учесть, что в своей коробке вы прибываете немногим более десяти лет. Типичный подростковый максимализм и стремление всё доводить до крайности, – лицо маршала растянулось в язвительной насмешке.

– Это не имеет отношения к делу, – кашлянул в кулак дипломат Карел Чех.

Он растянул немолодой рот в искренней улыбке и обратился к гостям из Содружества приятным певучим голосом с хорошо поставленной дикцией.

– Давайте начнём нашу встречу, пусть и такую неожиданную для всех нас, с того, что представимся друг другу. Так всем нам будет проще преодолеть барьер, который, как правило, возникает между незнакомыми людьми.

Дипломат поглядел на министра Содружества добродушным взглядом с тенью вопроса. Министр медленно, почти лениво, поднялся на ноги, расправил складки костюма и, бросив тяжелый взгляд из-под нависавших век, громогласно и излишне официально изрёк, коверкая слова грубым акцентом:

– Меня зовут Айхан Огоннёров, я представляю интересы Содружества и занимаю должность министра военной космонавтики.

Завершив, министр грузно опустился в кресло и махнул рукой своему подчиненному, как бы давая тому позволение открыть рот. Полковник с готовностью подорвался, щёлкнул каблуками магнитных ботинок и, глядя прямо перед собой, словно на построении, коротко отчеканил:

– Полковник военно-космических сил Содружества Артём С. Морозов, – и опустился обратно в кресло.

Дипломат представил гостям остальных присутствующих, в том числе и господина Менингэма, и, радостно улыбаясь, поглядел на министра.

– Теперь, когда пройден первый шаг, давайте перейдём к сути. Думаю, если мы объясним сложившееся недопонимание между нашей и вашей сторонами, господин министр, все прочие вопросы отпадут сами собой, – сказал Чех, мягко улыбаясь рабочей улыбкой.

– То есть, это не человек? – спросил министр Содружества и показал пальцем на экран.

Он прослушал слова дипломата, поскольку его мысли занимал только лишь этот вопрос.

– Отчего же? – не меняя выражения лица, ответил дипломат, сетуя на себя за то, что не смог доступно объяснить цифровое существование господина Менингэма. – Он человек. Но в несколько ином понимании.

– Это как видеоконференция? – продолжал спрашивать министр. – Господин не может присутствовать лично?

Дипломат беспомощно поглядел на смеющегося на экране Менингэма.

– Вы не помогаете, – неподвижными губами почти прошептал Карел Чех.

– И будь вы на моем месте, то поняли бы, почему! – отвечал Менингэм сквозь смех. – Господину министру Огоннёрову, прибывшему из государства, технологии которого значительно отстают от наших, просто невдомёк, что человек может быть компьютером. Сделайте скидку, господин Чех, на то, что лица на руководящих постах этого закрытого общества далеки от науки и прогресса.

– Вы ухудшаете ситуацию, Менингэм, – зашипел дипломат, косясь на покрасневшего министра, складки лица которого заметно подрагивали от возмущения. Оскорбление в свой адрес Огоннёров понял без каких-либо затруднений.