Мятежники

Глава 6. Весна 50 г. до Р. Х. Галлия

Гряда давно потухших вулканов становилась все ближе, на глазах превращаясь из дымчатой и туманно-синей в нежно-зеленую, такую, что, казалось, можно вот-вот дотянуться рукой, потрогать, ощутив прикосновение высокой травы, аромат барбариса и жимолости, пряную сладость клевера и иван-чая. Голубые озера, протоки с прозрачной водою, небольшие болотца, тянувшиеся иногда по всей узкой низменности, со всех сторон обступали покрытые лесами горы, на склонах которых лишь иногда виднелись поля и пастбища. Впрочем, и того, и другого вполне могло быть и больше – просто было не разглядеть, так же, как и укрывшиеся в лесах селения – по утрам поднимались над деревьями дрожащие светло-фиолетовые дымки, а ни хижин, никаких других строений видно не было, все скрывал плотный покров листвы. Тянулись ветвями к небу раскидистые богатыри-платаны, расправляли плечи кряжистые дубы, буки, грабы, гнулись к ручьям и озерам плакучие красавицы ивы, а празднично-нарядные липы приманивали солнечные лучи, хватали кронами, доили солнышко, словно корову, проливая в густой подлесок тоненькие зеленовато-зеленые струйки.

На ветвях деревьев и кустов щебетали птицы, где-то деловито долбил кору дятел – тук-тук, тук-тук, а чуть выше – слышно было – облюбовало толстую ветку семейство черных дроздов. Вот закуковала кукушка – как же без нее-то, к ней тут же присоединилась еще одна, словно бы отвечала – ку-ку, ку-ку…

Виталий хотел было загадать – кукушка, кукушка, сколько мне жить? Да тут же и плюнул – всерьез побоялся сглазить. Путники шли втроем, друг за другом, первым – проводник, большеглазый, гибкий, словно тростинка, Вирид сын Катуманда, за ним – переодетая мальчиком Лита. Беторикс замыкал шествие, иногда останавливался, прислушиваясь – нет ли погони? Хотя кто тут мог за ним гнаться-то? Просто давно въелась в подкорку привычка быть готовым ко всему: к любой неожиданности, к любой пакости.

– Передохнем? – останавливаясь, Вирид подождал остальных, бросив вопросительный взгляд на «друида», в величии и могуществе которого не сомневался.

Виталий пожал плечами:

– Как скажешь. Ты же проводник, тебе видней. Долго еще идти?

– Сегодня к вечеру пройдем перевал, – мальчишка показал рукой. – Вон он меж тех гор, синий.

– Ага, вижу.

– А от него до Герговии – дорога. Там уж не заплутаете.

– Ну, вот и славно.

Кивнув, молодой человек спустился к ручью, наклонился, зачерпнул ладонями воду и долго, с наслаждением, пил. То ли действительно почувствовал жажду, то ли вода оказалась больно уж вкусной.

– Я искупаюсь? – раздвинув кусты, подошла сзади Лита.

– Купаться? – Беторикс удивленно моргнул. С чего б это такая любовь к чистоте? Нет, дело, конечно, хорошее, но не сейчас же. Можно и потерпеть хотя бы до вечера, ведь будут еще на пути и ручьи, и озера.

– Мой друид… – девчонка замялась и неожиданно покраснела. – Понимаешь, мне помыться надо… Ну, бывает такое у женщин.

Ага. Молодой человек хлопнул себя по лбу – ну, конечно же!

Затем, махнув рукой, поднялся на ноги:

– Мойся. А за Виридом я послежу. Чтоб не приперся.

Поднявшись к порядком захламленной сухими ветками и упавшими стволами опушке, на которой путники и устроили небольшой привал, Беторикс подозвал проводника и снова поинтересовался дорогой, специально затягивая разговор. Вирид послушно пояснял, что-то рассказывал…

– А откуда ты вообще этот путь знаешь? – неожиданно спросил молодой человек, памятуя, что древние люди – а в особенности, крестьяне – обычно не шибко-то далеко уходили от своего родного селения. Самое дальнее – сенокос, пастбище, охотничьи угодья. Ну, еще ближайший город, святилище – там, впрочем, бывали нечасто, раз в год – в лучшем случае.

– Моя матушка родом из этих мест, – немного замявшись, пояснил подросток. – Нет, она не из арвернов, но ее род – эдуи – жил в той долине, что мы недавно прошли.

– Что-то я не заметил там деревень! – Виталий покачал головой.

– Их нет, великий друид. Сожгли… Мальчишка внезапно опустил глаза и замкнулся – как видно, не очень-то хотел разговаривать на эту тему.

Ну да – не хотел. Вот оглянулся:

– Великий друид, я выкупаюсь в ручье? Я быстро!

Молодой человек озадаченно кашлянул: ну, вот, и этот туда же! Ладно… раз уж так хочет.

– Выкупайся. Вон там, чуть ниже по течению – удобное место.

– Но… там же мелко, великий друид!

– Вот и хорошо, что мелко – не утонешь.

– Но я же хорошо…

– Не спорь с друидом, мальчик!

Вот так. Достаточно было просто немного повысить голос, чтобы Вирид беспрекословно – да еще с поклоном – повиновался и, скинув сагум, быстро зашагал в указанное место. Впрочем, по пути обернулся:

– А где твой слуга Лит, великий друид? Вместе б нам веселей было.

– Живот у него прихватило – мучается, бедолага, – не моргнув глазом, соврал Беторикс. – Так что купайся уж один.

– Живот? Так надо заварить траву… я знаю – какую.

– Ладно, ладно, успеешь еще, заваришь.

Молодой человек отмахнулся и, проводив мальчишку взглядом, оглянулся на дальние кусты: ну, скоро она там со своими делами справится? Кстати, а не быстро ли они идут? Девушке в такой ситуации, верно, приходится не очень-то легко. Хотя Лита не ныла, не жаловалась, шла ходко. Может, просто не смела жаловаться? Или стеснялась?

Ага, вот выбралась…

– Ну все, – виновато улыбнувшись, Лита уселась рядом, обняв руками колени. Скосила глаза:

– Прости, мой друид, что обременяю тебя такими…

Виталий махнул рукой:

– Не стоит.

Снизу, от ручья, вдруг прибежал Вирид, прибежал с поспешностью, голым, словно бы узрел нечто важное, о чем нужно было срочно доложить. Лита быстро отвернулась.

– Великий друид, выше по течению – раненый или убитый, – взволнованно произнес подросток. – Я видел в воде кровь!

– Я знаю, – Беторикс спокойно поднялся на ноги. – Там, чуть выше, в кустах – туша косули. Видать, медведь завалил да оставил.

– Да, – согласно кивнул Вирид. – Медведь тухлятину любит. Как бы он на нас не напал, вдруг решит, будто мы на его мясо позарились?!

Молодой человек расхохотался, искоса поглядывая на необычно притихшую девушку:

– Так одевайся скорей, дружище Вирид, да в путь! Что нам тут зря терять время?

– Да-да.

Вновь спустившись к ручью, подросток живо натянул браки и башмаки, набросил на плечи короткий галльский плащ – сагум. Собственно, это и составляло весь его костюм, весьма удобный, особенно здесь, в лесах. Ноги закрывали браки, застегивающийся на груди сагум надежно прикрывал от колючек плечи и спину, вот только живот оставался голым, но на эти царапины проводник внимание не обращал. А вот на медведя – так очень!

– Теперь надобно осторожно идти, великий друид, вдруг та зверина за нами пойдет? Медведь – зверь хитрый, опасный, в лесу от него не спасешься, не скроешься. Везде догонит, везде найдет. Его только напугать или убить можно.

При этих словах Беторикс поправил висевший на перевязи меч – добрый клинок, подарок врага – благородного Нетубада. А ведь и в самом деле – благородный поступок. Нетубад ведь мог бы и…

– Эй, эй, – увидев, куда свернул проводник, Виталий тут же окликнул его, как мог, громко. – Зачем мы пойдем по ручью?

– Как зачем, великий друид? – Вирид тут же подбежал ближе и поклонился. – А медведь? Мы запутаем следы, и он нас не почует – ветер-то от нас, потому и запаха тухлого мяса не чувствуется.

Дался ему этот медведь! Да еще и эта хороша – Лита. Прямо давится от смеха, только что рожи не корчит, еще немного и расхохочется.

– Ой, Лит, друже, – вдруг озаботился проводник. – Я смотрю – ты кривишься от боли! Как твой живот? Прости, я еще не нарвал травы… но по пути нарву обязательно! Великий друид, твой слуга может идти?

– Может, – молодой человек посмотрел в небо, на парящего где-то в голубой вышине ястреба, и, пряча усмешку, жестом показал путь. – Идем. Не по ручью – рядом. Ты сказал – нам во-он к тому перевалу, так?

– Так, великий друид, – снова поклонился мальчишка.

– Тогда вперед! Нечего тут стоять. Иначе не дойдем и к ночи.

После полудня путники устроили еще один привал, на этот раз – у озера, где наловили рыбы и сварили ушицы, точнее сказать – рыбной похлебки, понятие «ухи» галлы не знали. Но все равно, на взгляд Виталия, это была именно уха – наваристая, из вкуснейшей форели! Слава богам, имелся и хлеб – Катуманд дал в дорогу и даже – в большой плетенке – пиво, впрочем, очень быстро закончившееся.

С наслаждением и некоторой долей жалости сделав последний глоток, Беторикс кинул баклажку Вириду:

– Вымой и набери воды.

Потом, подумав, тут же переиначил приказ:

– Нет, лучше не мой, пусть хоть запах останется – так вкуснее.

Лита снова исчезла – мылась, укрывшись в ракитнике, Вирид же, наполнив баклагу водой, бросился искать нужную травку на ближайшей поляне. Нашел! Принес, кинул в котелок – опять же, выданный в путь хозяйственным Катумандом. Хоть и тащить нужно, а все-таки насколько удобно – бросил дичь или рыбку, добавил кореньев, мучицы – вот тебе и суп, похлебка, знай, хлебай деревянными ложками.

– Великий друид! – проводник вдруг снова встревожился, привстал, принюхался, всмотрелся… насколько в этой чащобе вообще можно было всмотреться. – Медведь все же пошел за нами! Слышишь, благороднейший господин, как раскричались птицы?

– Они всегда кричат.

– Не так, мой друид! По-другому. Сейчас – гомонят, эвон, как недовольно, опасливо. Предупреждают других – будьте настороже! Почуяли медведя, он их и потревожил.

Беторикс покачал головой: а вдруг и вправду – медведь? Здесь, в лесу, может быть всякое. Правда, сейчас, по весне, медведи вроде бы, сытые… Вот именно, что вроде бы! А вдруг это его, медведя, охотничья территория? И тут вдруг – какие-то подозрительные двуногие конкуренты!

– Так, – подумав, молодой человек обвел многозначительным взглядом мальчика и прибежавшую из ракитника Литу. – Всем быть начеку! Иметь под рукой оружие.

Про оружие мог бы и не говорить, оно и так всегда было под рукою. У самого Виталия – подаренный меч на перевязи, Лите он отдал широкий нож друида Ампреникса, Вирид тоже был вооружен кинжалом. Да без ножа древние люди из дому не выходили – всегда за поясом, в любой момент пригодится, если и не по прямому назначению, так в качестве обеденного прибора.

Медведь, медведь… Накаркали!

Проводник все же заставил Литу выпить горький отвар. Та сначала отнекивалась, но, глянув на Виталия, покорно выпила и даже ничуть не поморщилась, только сказала:

– Горько.

Горько ей… Блин, как на свадьбе!

Теперь шли с опаской, с оглядкою, все посматривали назад, в любой момент ожидая утробного звериного рыка! Вот-вот подаст голос хозяин здешних лесов, выскочит из бурелома стремительной шерстистой бомбой, от которой не убежать и не спрятаться. И тогда… Тогда лучше всем вместе заорать так, чтоб перепонки лопнули – тогда медведь, может быть, испугается. А если не испугается? Если, наоборот, разозлится? Тогда – меч, кинжалы… Против огромного и ловкого зверя – оружие, честно говоря, так себе. Эх, рогатину бы! Уж тогда, верно, отведали б медвежатинки!

Хорошо хоть шли ходко, даже Лита, перед угрозой явной опасности, похоже, забыла про все свои недуги, или, скорей, просто не обращала внимание, терпела женское недомогание молча. Скорей бы прийти! На перевал медведюга уж точно не полезет – не его территория. Прогнал чужаков – и ладно, и славненько, вот теперь можно полакомиться…

Полакомиться. Виталий и сам почти поверил в медвежью гурманскую захоронку. А почему бы и нет? Что, зверья в лесу мало? Да полным полно. Пичуги какие-то прямо под ногами шныряют, прыгают лягушки, змеюки мелкие ползают – того и гляди наступишь, а вот из папоротников, шумно замахав крыльями, поднялся краснобровый рябчик. Или – тетерев, Виталий в боровой дичи не очень-то разбирался.

Ввухх!!! Что-то вылетело, ударило… И рябчик – или тетерев – мешком свалился в траву.

– Удачно попал, клянусь всеми богами! – сунув за пояс пращу, Вирид довольно потер руки и бросился за добычей.

Лита одобрительно фыркнула:

– Ух, и наедимся же мы сегодня за перевалом! Такой пир устроим – ум-м!

– А ты умеешь готовить рябчика?

– Спрашиваешь, мой друид! Так приготовлю – не подавились бы слюной.

– Ладно, ладно, – усмехнулся в усы Беторикс. – Уж как-нибудь не подавимся.

А юный проводник уже убирал дичь в заплечный мешок, щурился, пряча улыбку – не к лицу охотнику открыто радоваться своей удаче, пусть все выглядит как само собой разумеющееся.

– Боги будут довольны, – ступая за Виридом след в след, тихо сказала Лита. – Ведь мы же угостим их, верно?

– Конечно же, угостим, – недоуменно оглянулся мальчишка. – Неужто, пожадничаем?

Далекий в начале пути перевал уже казался таким близким! Он и в самом деле был близок – сколько еще осталось? Наверное, километра три или чуть больше. Нет, даже меньше. Совсем чуть-чуть!

Лесная тропинка, по которой шагали путники, вдруг стала забирать круто вверх, так, что идти стало намного труднее. Особенно – Лите, девчонка уже выбивалась из сил, и Беторикс подумывал о внеочередном привале, однако…

Однако в дело неожиданно вмешалась погода! Именно, что неожиданно – поглощенные возможной опасностью путники совсем позабыли посматривать в небо. Да и зачем им было туда смотреть, ведь, слава богам, медведи еще не научились летать!

А надо было посмотреть, надо было! Подул холодный порывистый ветер, и ясное еще с утра небо после полудня покрылось плотными облачками, за которыми появились и тучи – низкие, противные, сизые, как протухшая куриная гузка.

Путники между тем как раз поднялись к перевалу – осталось немного, совсем чуть-чуть. Лес остался внизу, позади, впереди же виднелась узкая, сжатая с обеих сторон горами, каменистая пустошь, обрывающаяся в долину крутым обрывом, вдоль которого и проходила тропа.

– Да-а-а, – с опаской поглядывая на тучи, протянул Виталий. – Одно успокаивает – за этим обрывом нам никакой медведь не страшен!

– Тем более – у нас есть дичь! – радостно напомнила Лита. – Ух, и наедимся.

– Ну, так пошли, чего встали?

Прикрикнув на ребят, Беторикс пошел на перевал первым, не обращая никакого внимания на резкий, бьющий прямо в лицо, ветер и на громкий, вдруг раздавшийся позади, крик.

Впрочем, нет – крик он все же услышал, обернулся, замедлив шаг.

Кричали наперебой оба – и Вирид, и Лита.

– А как же боги? Мы что же, не попросим их об удаче?

Ну да, вот только богов сейчас и просить. Время, время! А ну, как ураган ударит? И так-то стемнело уже, и впереди, между прочим – ночь. А позади – медведюга, рычание его молодой человек уже слышал… Или это просто казалось? Тем не менее, нужно было сейчас поторапливаться, а не устраивать религиозное мракобесие…

Которое все же устроить пришлось. А как же? Перед столь опасным местом да не задобрить богов? Лита с Виридом переглянулись – самоубийцы они, что ли? Да и Виталий – он друид или что? Раз друид, так должен соответствовать столь высокому званию.

– Принесем в жертву голову рябчика… тьфу – тетерева, – с тревогой взглянув в небо, отрывисто бросил молодой человек. – И не только голову, но и его кровь.

– Да-да, – ребята разом кивнули. – Это будет славно.

– Доверяю сию важную миссию тебе, дружище Вирид! – торжественно провозгласил Беторикс. – Я же будут молиться.

– Спасибо за честь, великий друид!

Пока «друид» громко, с завываниями, «молился», проводник и помогавшая ему Лита живенько сделали все свое дело, без лишней суетливости, но и не слишком уж медленно. Оттяпали рябчику голову, вылили под большой камень кровь… Постояли…

Все! Видя, что жертва принесена, Виталий тут же умолк, так и не дочитав Пушкина до конца. Замолк, постоял чуть-чуть, а потом негромко сказал:

– Вот теперь – идем. Боги будут довольны.

Подростки согласились – ну, конечно, а как же?! Еще б не довольны – такой-то вкусной дичью?

Путники вступили на перевал, защищая лица плащами от крупных дождевых капель, летящих, словно пули. Ветер завывал диким зверем, сбивал с ног, вдобавок пошел и град, и мало уже что было видно в этом аду! Только бы не улететь в пропасть, не свалиться бы, не сделать неверный шаг. Всего один, даже – полшага, этого будет достаточно. Вполне! И, главное, пропасти-то не видно – одна хмурь кругом, одна хмарь…

– Эй, эй, – быстро повернувшись, молодой человек ухватил за руку Литу.

Показалось, будто девчонка идет не туда – прямиком к обрыву. И точно – к обрыву! Вон он, под ногами, совсем рядом.

Порыв ветра… И в лицо, в глаза – очередная порция града! Хорошо хоть, не с голубиное яйцо, но все равно приятного мало.

Удержал! Удержал девчонку! Помогли боги, значит, не зря поделились с ними дичиной. Не зря…

Вот уже и пропасть осталась позади, вот уже пошла, заскользила вниз мокрая глинистая тропинка. Не упасть бы, не покатиться кувырком – все возможно. Угробиться – это вряд ли, а руки-ноги-ребра переломать можно вполне.

Не свалились… Нет, вот Лита… Эх ты ж, девчонка! Нет… молодец! На ногах не удержалась, так хоть сообразила сесть на пятую точку. Так вот на ней и съехала вниз – пропадай браки!

А внизу, в ельнике, уже дожидался Вирид, подхватил. Тут и Беторикс пожаловал, улыбнулся всем – ну, неужели, все?

А ведь все! Прошли перевал, миновали, взяли – сделали! Теперь уже и не важно – с помощью богов или сами. Теперь можно и отдохнуть – пускай льет дождь, пусть ревет ветер, здесь, в ельничке – тихо, спокойно. Лапника можно наломать, сухостоя, вон и ручей журчит. Сейчас – и птичку… Красота! Славно!

Чу!!!

Вирид вдруг встрепенулся, поднял голову, оглянувшись на перевал. Беторикс с тревогой перехватил взгляд парня:

– Что такое? Медведь?

– Н-нет… Кажется, кричал кто-то.

– Так кажется или…

Крик! Тут и Виталий, и все вновь услыхали крик. Там, на перевале, у пропасти, кто-то звал на помощь! Да, так и есть… вот снова:

– По-мо-гите-е-е!!! Боги-и-и-и!!!

Уж, придется помочь – Беторикс ни капли в этом не сомневался, иначе потом просто не сможет себя уважать. Да уж, ситуация… На богов надейся, а сам не плошай.

– Лита… Лит – остаешься здесь, разводишь костер. Я с Виридом – наверх. Вирид, держись позади, можешь в любой момент пригодиться… Жаль, веревки нет… Лит, снимай пояс!

И снова перевал, и узкая скользкая тропа, только ветер теперь не в лицо – в спину.

– Мой друид, они там, слева!

– Вижу!

Да, теперь уже было и видно – одна женская фигура у края обрыва, и – чуть в отдалении – три фигурки поменьше – дети. Маленькие – лет десять и младше. Что тут произошло – тоже было видно прекрасно, достаточно заглянуть в пропасть, что путники, подойдя, и проделали.

– М-да-а, – обозревая открывшуюся картину, задумчиво покачал головой Беторикс. – Однако что ж делать-то? Ладно, ничего, поможем… – Он вновь склонился над пропастью: – Эй, мужик! Держись!

Внизу, метрах в трех от тропинки, на узком карнизе-выступе, ухватившись руками за куст, повис длинноволосый мужчина в короткой тунике и браках. Слетевший с его плеч плащ-сагум синел далеко внизу, на острых камнях, куда, вне всяких сомнений, рано или поздно отправился бы и сам его владелец, ежели б не вовремя подоспевшая помощь.

Не говоря больше ни слова, Беторикс осторожно положил на тропу вытащенный из ножен меч, после чего быстро снял с себя пояс и перевязь, то же самое без лишних слов проделал и Вирид, сын Катуманда. Связав пояса меж собой, не забыв и прихваченный поясок Литы, молодой человек опустил конец полученной веревки вниз… и выругался. Чуть-чуть не доставало, совсем чуть-чуть!

– Эй, женщина…

Еще один пояс. И детские…

Оп! Вот уже висевший над пропастью мужик ухватился… И Беторикс тут же почувствовал, как на мокрой тропе предательски заскользили ноги. Вирид тут же ухватил его за руку… Подключилась и женщина. Надо сказать – вовремя, еще б немного и…

Хлестнул по лицу тяжелыми каплями ветер. Хорошо хоть град кончился.

– А ну, потянем… Навались! Эй, там, внизу, держись крепче!

Пошло. Потихоньку, по сантиметрику, пошло, поехало. Оп…

Молодой человек невольно улыбнулся – все, как в сказке: бабка за дедку, дедка за репку… А за бабку кто? Жучка? Или внучка?

Тянем, потянем… Лишь бы связка не подвела.

Не подвела! Вытащили мужичка, Виталий даже по плечу бедолагу похлопал. Это ж надо – в такую непогодь в горы сунуться! Впрочем, а сами-то? Да уж, кто бы говорил? А эта то… тоже, небось, от медведя убегали?

– Медведь? – быстро пришедший в себя спасенный повел плечом. – Нет, никаких медведей мы за собой не видали.

– Отчего ж спешили так? Не перевал в дождь поперлись?

Мужчина виновато отвел глаза:

– Хотели до ночи успеть.

До ночи…

Виталий досадливо хмыкнул: хорошо, еще так все обошлось, а то бы… Валялся бы сейчас на камнях, а семья… семья… Что потом с семьей – вообще непонятно. Как не очень понятно и другое – откуда эти горе-скалолазы здесь взялись?

– Ну, что стоять-мокнуть? Забирайте свой скарб, да пошли вниз, что ли?

Послав вперед Вирида, Беторикс зашагал рядом со спасенным.

– Это жена моя, Амилия, – пояснял на ходу тот. – А это – дети, трое сыновей, погодки. Старшему – одиннадцать, младшему – семь. Меня самого Мердоем зовут, Мердой, сын Традиула. Мы – свободные люди, там, за перевалом, усадьба у нас, хозяйство справное – дойные коровы, слуги, управитель.

Врет… – искоса оглядывая потрепанную одежонку спасенного, ухмыльнулся про себя Виталий. Точнее даже не врет, а, по галльскому обычаю, хвастает. Усадебка у него, поди, самая убогая, едва-едва прокормиться, слуг никаких нет… ну, может, пара-тройка таких же бедолаг затесалась, а вот насчет управителя – точно, неправда, одна пустая похвальба. Ну, а как же! Кому же хочется совсем уж пустым человечишком показаться? А идут они… куда, интересно?

– В Бибракте идем, спросить у Илексов совета.

– Иди ты! – неподдельно изумился Беторикс. – В этакую-то даль переться!

– Все знают – святые источники эдуев говорят только правду, – невозмутимо отозвался Мердой.

А вот в этом он прав, святые Илексы – два родника, два «брата» – только правду и говорят, исключительно правду. Правда, толкуют ее – друиды, ну, это уж, как водится. Скорее всего, Мердой богатства к источникам просить отправился, зажиточности, то, чего так не хватает его семейству, и, ежели не врет, ежели у него действительно усадьба, так и семья – большая, а эта жена, Амилия, скорее всего – младшая из жен, а дети… дети Илексам и предназначены – в жертву.

Спустившись с перевала вниз, к ельнику, семейство Мердоя и его спасители принялись устраиваться на ночлег вместе – темнело уже, не гнать же детей да женщину по лесу в поисках пристанища, тем более что к тому времени проворная Лита уже натаскала хворосту да разложила костер.

Костер… Распространяя живительное тепло, уютно потрескивали в огне дровишки, в котелке начинала дымиться похлебка, кругом пахло чем-то давно обжитым и домашним, может, то и вправду был запах домашнего очага, по крайней мере осмелевшие дети – мал-мала меньше – кажется, воспринимали его именно так. Несмотря на шиканье родителей, стали толкаться, смеяться, шуметь. Вот и славно, хорошо, когда дети смеются – значит, все спокойно, все хорошо, все так, как и должно быть.

К ночи ветер утих, дождь перестал, и в прорехах плотных темно-лиловых облаков то здесь, то там маленькими желтыми факелами вспыхивали звезды. Похлебка давно уже сварилась, поспело и восхитительное жаркое из рябчика, запеченного Литой в глине. Беторикс, на правах старшего, пригласил гостей к столу… точнее – к костру, еще точнее – поужинать, ибо у костра те давно уже сидели.

Мердой заставил жену и детей встать и долго кланяться, после чего неожиданно засобирался прочь, и Виталию стоило больших трудов его удержать.

– Ну, и куда ты на ночь глядя, а? И что тебе с нами не сидится?

– Не та компания, уважаемый, – потупившись, тихо признался мужчина. – Не та – для меня и для всех моих. Ты – судя по мечу – благородный, а, если посмотреть на твой плащ – друид. Как смеем мы, низшие, сидеть с тобой за одним столом… за одним костром.

Ах, вот оно в чем дело! Молодой человек хмыкнул – о субординации он мог бы догадаться и раньше. Что ж…

Встав, Виталий сделал серьезное лицо и громко сказал, обращаясь неведомо к кому – в темноту:

– Я, благородный друид Беторикс, перед всеми лесными богами и покровителями звезд, перед богом этого перевала приглашаю всех этих людей разделить со мной кров и пищу и клянусь, что моей чести не будет от того никакого урона. Теперь достаточно? – сдвинув брови, молодой человек сурово посмотрел на Мердоя.

– О, да, – низко поклонился тот. – Коль уж ты так решил, о, благороднейший, я не смею прекословить, прошу только принять к общему столу и нашу трапезу.

– А вот это другое дело! – потер руки друид. – Вашу трапезу мы с удовольствием примем, верно, Вирид? А ну, показывайте, чем богаты?

Семейство Мердоя оказалось богатым хлебным караваем, двумя десятками вареных яиц, половиной копченого оленьего окорока и изрядной баклагой браги, по вкусу напоминавшей домашний квас из хорошо просушенных ржаных корок. Бражка эта – весьма, между прочим, хмельная – пришлась как раз кстати пережившим многие волнения и непогоду путникам, уставшим и вымокшим.

Дымясь, сушилась у костра одежда, под изумительно вкусную дичь и бражку незаметно тек разговор. Так, ни о том, ни о сем: Мердой конечно же отнюдь не был вхож в круги местной знати, а потому и не мог толком ничего пояснить о том, что происходит в Герговии.

– Герговия? О, благороднейший господин, я там уже несколько лет не был. Да и что мне там делать? Все дела, хозяйство…

Увы, спасенный оказался плохим рассказчиком, да беседа и не затянулась надолго, все – и «хозяева» костра и, так сказать, «гости» – оказались настолько утомлены, что вскорости повалились спать в устроенные на скорую руку шалаши, а кое-кто – и просто под елкой.

Мердой со своим семейством расположился чуть поодаль, почти в самой чаще – там было значительно суше, а ставить шалаш он, видать, не хотел – просто укрыл все семейство плащами, как сделал и Вирид, позвав к себе и Литу:

– Эй, дружище, давай ко мне, вместе теплее.

– О… нет-нет, – переодетая мальчиком девушка тут же замахала руками. – Я не могу, я… я буду согревать ноги своему господину!

И согревала ведь! Улеглась в шалаше в ногах, словно верная собака, засопела. Виталий поначалу смущался такого соседства, а потом привык – да и ладно, путь себе спит, жалко, что ли?

Молодой человек уснул быстро – умаялся, а вот Лите, несмотря на усталость, не шибко-то спалось. В силу физиологических причин жутко разболелся низ живота, так, что девчонка едва сдерживалась и, чтобы не застонать, кусала себе руку… Потом не выдержала, тихонько, дабы не разбудить друида, выползла наружу… а вскоре так же тихонько заползла.

И ткнула Виталия кулаком под ребра, тут же зашептав на ухо:

– Скорей просыпайся, благородный друид. Ну же!

Всегда спавший чутко – а по-иному здесь и не почивали – молодой человек приоткрыл глаза:

– Что, уже утро?

– Почти. Тс-с! Кто-то пробирается сюда из-за деревьев. Я слышала шаги.

– Так, может, Мердой или его домочадцы. Что-нибудь у костра забыли, либо замерзли. Вот и решили разжечь, погреться…

Беторикс произнес это шепотом, невольно подстраивалясь под Литу – та тоже шептала, словно боялась, что кто-то услышит. Да кому тут было подслушивать-то? И зачем?

– Вот… слышишь? Веточка хрустнула. А вот – сучок.

– Слышу… с той стороны, где Мердой… Так, говорю же – забыл что-нибудь.

– Нет, – упрямо прошептала Лита. – За чем ни попадя так вот, украдкой, не ходят. Уж, не задумал ли этот Мердой всех нас убить?

– Да зачем ему нас убивать?! – Виталий едва не расхохотался – ну, ничего ж себе, предположение!

О, упрямую девчонку было не переспорить! Сверкания глаз в темноте не было видно, но зубами скрипела – слышно. Ах, у нее же ведь…

– Господин, давай, вылезем из шалаша и затаимся рядом! Пока еще не поздно… Давай!

Девушка говорила очень убедительно, с самой неподдельной тревогой, тут же передавшейся и друиду. И Беторикс поддался влиянию, ибо находился сейчас вовсе не в туристской палатке и даже не в шатре реконов – полной копии римской военной палатки, а в шалаше, выстроенном в пятидесятом году до Рождества Христова, в лесу, в дикой Косматой Галлии, где каждый мог оказаться врагом, где нельзя было вот просто так, наплевательски, отнестись к интуиции, тем более к интуиции жителей этой эпохи.

Не зря Лита так волновалась, не зря!

Расположившись близ шалаша, за старой елью, молодой человек не то чтоб увидел – все же еще было темно, лишь небо на востоке белело, а, скорее, почувствовал чье-то присутствие. Да, кто-то явно пробирался к шалашу, осторожно ступая… Ага! Вот чья-то черная тень на миг загородила звезды… и затаилась, затихла. Если этот человек что-то задумал, то действовал наверняка – загодя подобрался и теперь терпеливо дожидался рассвета. В первом часу – едва начнет светать – самый сон. Тогда и развиднеется, тогда и…

Беторикс покривил губы – ладно, подождем, посмотрим, что из всего этого выйдет? Рядом тревожно дышала Лита. Молодой человек поднял глаза – уже не только край, уже все небо светлело, начинало отливать бирюзой, лишь по краям все еще лиловело. И все же, наверное, достаточно уже света, пусть и такого – тусклого.

Так решил и тот, кто прятался. Скользнул к шалашу змеей… И, чуть погодя, обескураженно высунул голову.

Тут его Виталий и встретил. Вполне доброжелательно – сильным ударом в челюсть.

Х-хэк! И ночной гость влетел обратно в шалаш, из правой руки его что-то упало в траву… Лита ринулась кошкой, подобрала, деловито показав «друиду»… изрядных размеров нож!

Недолго думая молодой человек схватил врага за ноги, вытащил…

Мердой застонал…

– У-у-у-у!

Видать, больно. Ну да, Беторикс бил от души – едва челюсть не выставил. Вот ведь, сволочь! Это вместо благодарности-то. Вот и спасай таких.

– Вирид! – негромко напомнила Лита. – Я пойду, предупрежу?

– Тогда уж кричи, – Виталий невесело усмехнулся. – Чего уж теперь.

Девушка громко закричала… И, пока молодой человек сноровисто связывал подлеца Мердоя, юный проводник не заставил себя ждать. Левая рука его была обагрена кровью.

– Что такое? – скосил глаза Беторикс.

– Женщина, – кратко пояснил подросток. – Подползала ко мне с ножом. Пришлось ее ударить. Лит вовремя крикнул, я услышал.

– Ну, слава богам, – расправив плечи, молодой человек смачно сплюнул в траву и приказал: – А ну-ка, давайте, соберите мне вместе всю эту семейку.

Семейство убийц собрать вместе не удалось, дети уже успели скрыться, да Беторикс и не собирался их ловить – больно надо? Малы, что они еще могут-то? Это ж не змеи, которые даже маленькие ядовиты, пусть и не в такой степени, что взрослые особи.

Кстати о взрослых… Оба супруга – если они были супругами – связанные спина к спине сидели у разожженного костра и зябко ежились. Естественно, не от холода.

– Зачем? – доедая вчерашнюю похлебку, негромко спросил Виталий.

Оба молчали.

– Господин, – не выдержала Лита. – Дозволь мне их пытать!

Молодой человек пожал плечами:

– Не хотят говорить, не надо. Собирайтесь, нам предстоит еще долгий путь. Вирид, дружище, ты проводишь нас до дороги?

– Конечно, – улыбнувшись, мальчишка кивнул. – Провожу и пойду в обратный путь, домой. Только… а с этими что?

– С этими? – Беторикс скользнул по неудачливым киллерам безразличным взглядом. – А с этими – ничего. Мы уйдем, детишки их найдут, развяжут. Не думаю, чтоб они нас преследовали.

– Нам в другую сторону, – наконец подал голос Мердой.

– Собирайтесь, – не обращая на него никакого внимания, молодой человек накинул на плечи плащ, белый плащ друида. – Не будем терять времени, уходим сейчас. Ну? Что вы встали?

– О, мой друид, – несмело произнесла Лита. – Ты так и оставишь их безнаказанными?

– Боги накажут их, в том нет сомнения! – несколько пафосно провозгласил друид. – Собрались? Ну все, идем… А эти разбойники…

– Постойте! – Мердой мотнул головой. – Я хочу кое-что сказать.

– А я не хочу слушать! Просто некогда тратить на вас время. Перерезать горло – так мы не убийцы, – губы Беторикса искривила злая усмешка. – В отличие от некоторых.

Несостоявшийся убийца дернул головой:

– Мы не убийцы… Но могли ими стать. Не по злобе и не по воле богов – из страха.

– Из страха? – обернувшись, переспросил молодой человек.

– О, да, благородный друид, из страха. Из-за этого же змея кусает человека, тратя драгоценный яд. Мы боялись, боялись, что вы можете про нас рассказать, там… впереди… мы оттуда.

– А! – догадался Виталий. – Так вы с той стороны. Просто попались навстречу. И решили отрезать нам голову – неплохая жертва Илексам, даже очень хорошая. Все верно, не с пустыми же руками в Бибракте идти.

– О, нет, – мужчина дернулся и неожиданно заплакал, а следом зарыдала и его жена. – Нет, нет, мы вовсе не в Бибракте идем… Теперь уж все равно, теперь я могу сказать – мы идем в Римскую Галлию, в Нарбонну.

– В Нарбонну? – молодой человек удивился. – У вас там родичи? А-а-а, вы – чьи-то люди, беглецы! Бежали от своего господина, так?

– Нет, не так, благородный друид, – немного успокоившись, Мердой заговорил тихо, но твердо: – У нас не было господина, я сказал правду – мы жили в усадьбе, в своей собственной усадьбе. До тех пор, пока кое-кто из благородных не положил на нее глаз, предложив моей жене стать его наложницей, а мне и детям – рабами. И что было делать? У нас ведь нет закона, вернее – закон всегда у сильного. Кто сильнее, у кого воины – тот и закон, тот и власть. Ночью я поджег усадьбу и ушел. Думал пробраться в Нарбонну, к римлянам, слыхал от купцов, что у них не так, что у римлян закон – один для всех. И моя собственность – это моя собственность, и никто не может ее просто так отобрать, а меня и моих близких сделать рабами! Как поступил благородный Эльхар.

– Эльхар – ты сказал? – услыхав знакомое имя предателя-вельможи, заволновался молодой человек.

Мердой кивнул:

– Да, так его звали. О, это очень важный человек, о-очень важный. А мне плевать теперь на его важность, я уйду!

– А где располагалась твоя усадьба? – на всякий случай уточнил Беторикс. – И что – она вся сгорела дотла?

– Думаю, что так. Но земли там очень хорошие, и благородный Эльхар вряд ли оттуда уйдет. Выстроит новый дом, обнесет частоколом… Богатым и благородным – чем не жизнь? Это простым людям в Галлии жизни нет, а уж им-то…

Мужчина с горечью сплюнул в траву и вздохнул:

– Эти благородные… они делают с нами все, что захотят. Нет, нет закона!

О, какими глазами смотрел сейчас на него юный проводник Вирид, сын Катуманда! Даже хотел что-то спросить… вроде бы… Но побоялся друида.

– Знаешь что, дружище, – поднявшись на ноги, обратился к нему Виталий. – Ты нас далеко-то не провожай, просто укажи путь и возвращайся домой.

Мальчишка вздохнул и опустил голову:

– Если есть, куда возвращаться. Благороднейший господин Кельгиор – человек мстительный и злопамятный.

Виталий ничего не сказал, лишь махнул рукой – поскорее в путь. В путь… Тем более, уже совсем рассвело, и наступающий день обещал быть куда более благоприятным, нежели вчерашний.

Как и говорил проводник, долго идти не пришлось – километра через полтора тропинка вывела путников на широкую наезженную дорогу, грунтовую, но обихоженную, подсыпанную песком и щебнем.

– Вам туда, – подросток показал рукой. – А я пойду, рад был услужить, великий друид. И с тобой, Лит, был рад познакомиться. Вы оба хорошие люди, знайте.

– И ты, парень, неплохой человек, – Беторикс с улыбкой вытащил из поясной сумы золотой статер… тот самый, из общей с Литой доли. – Вот, возьми за труды.

Мальчик хлопнул ресницами:

– Я… я не могу. Это слишком дорого. И мне… мне никогда не сделать вам такого же подарка.

– А и не надо! Мы ж с тобой больше не увидимся… никогда.

– Ты славный парень, Вирид, – покосясь на «друида», подала голос девушка. – Да-да, правда-правда.

Видно было, как нравилась подростку монета. Но он не мог ее взять просто так! Подумал… сбросил с плеч плащ:

– Вот. Он очень хороший, крепкий. Берите. Или я его выброшу!

А ведь и вправду – выбросит. Подумав так, Беторикс важно кивнул:

– Спасибо за подарок, Вирид, сын славного Катуманда. Передай всему своему роду наш низкий поклон.

– Передам. Прощайте.

Низко поклонившись, мальчишка исчез в придорожных зарослях. Потом, чуть погодя, неожиданно вынырнул – снова поклонился «друиду», Литу же – Литу – обнял, как брата.

И вот тогда, снова простившись, исчез, на этот раз – уже окончательно.

– Неплохой паренек… – задумчиво промолвил Виталий. – Добрый, открытый, честный… Думаю, он сейчас развяжет наших несостоявшихся убийц.

– Что?

– И хорошенько расспросит у них дорогу в Нарбонскую Галлию. Для всей своей семьи, – молодой человек задумчиво посмотрел вдаль. – Да, у римлян тоже много несправедливости. Но закон там есть. Один. Для всех. А маленьким людям лучше жить по закону.

– О, мой друид, – испуганно моргнула Лита. – Откуда ты знаешь, что…

– От верблюда – далеко на юге, в пустынях, водится такой зверь. Ну, что сникла? Грустно?

– Угу… правда-правда.

– Тогда подними голову, вот так! Оп!!!

– Ой… господин, можно тебя попросить? Больше не щелкай меня, пожалуйста, по носу.

– Не буду. Если не выведешь. Правда-правда!

И снова их осталось двое, господин и слуга. Точнее – служанка, еще точнее – просто попутчица. Или все же – не просто?