Мятеж четырех

Глава четвертая ВЕЛЛАН, ЧЕТВЕРТЫЙ РАССКАЗ

Гномье царство под горами Граскааль.

18 день третьей осенней луны.

«…Неоднократные извержения подземного огня, как известно, вызвали многоразличные разрушения в подземных поселениях гномов, заставив их обитателей искать спасения на поверхности. Однако, спустя некоторое время, некоторые из подгорных карликов рискнули наведаться в спешно брошенные пещеры – с целью спасти уцелевший в них скарб, а также в попытке установить размеры разрушений и определить средства, необходимые для восстановления погибших жилищ.

Гномов ожидало радостное открытие – они преждевременно объявили свои владения разрушенными до основания. Конечно, большинство подземных городов были изрядно трачены огнем, кое-где обрушились переходы и штольни, но в целом поселения гномов сохранились. Требовалось лишь каким-либо образом устранить все еще скрывавшийся в малонаселенной части Граскааля источник зеленого огня, и тогда можно было бы вести речь о возвращении гномов в места их исконного проживания…»

Из «Синей или Незаконной Хроники» Аквилонского королевства

Ненавижу подземелья!

Удивительно, как гномы могут всю жизнь торчать в этих темных, пропахших мхом и каменной пылью коридорах? Однако запах этот – исконный аромат гномьих поселений – сейчас остался только на нижних уровнях, куда мы спустились сразу после заката. Думаете, откуда я знаю о перемене времени суток? Ха-ха, это еще одно врожденное свойство оборотня!

Наверху пахло совсем по-другому. Первые четыре подземных этажа пропитались запахами гари, разложения и смерти. Было отчетливо видно, как подземный огонь, выпущенный на свободу неразумными гномами, прошел смерчем через ходы, вырубленные в скале, и уничтожил на пути все живое и неживое. Ужасное бедствие усугубили загоревшиеся запасы угля и подземной черной смолы, называемой гномами «нефтью». Несколько уцелевших родовичей клана Фрерина говорили нашему королю Эрхарду, будто их родные катакомбы горели еще несколько дней после вскрытия двери, ведущей внутрь Небесной горы. Черная смола разлилась, выжгла жилые уровни и отчасти пролилась в рудники – все работавшие там гномы задохнулись от дыма или сгорели.

Двигаясь за Фрамом в сторону пика Бушующих Ветров, мы много раз видели покрытые черной гарью скелеты карликов, уничтоженные огнем пещеры и залы. Стены и потолки переходов покрывал толстый слой жирной копоти, оставлявший маслянистые следы на одежде в случае, если ненароком прикоснешься. Вонь постоянно усиливалась.

Вскоре мы набрели на большую пещеру. Ее потолок скрывался в темноте, но, судя по разносившемуся эху, сей зал был удивительно огромным.

Огонь не пощадил и это помещение. Здесь не просто воняло, а буквально вопияло к небесам! Если, правда, можно достичь светлых небес из подгорного царства…

Едва мы вошли внутрь, Конан скривился и зажал нос ладонью. Хальк (это было заметно даже при оранжевом свете факелов) смертно побледнел, обычно сдержанный Мораддин пробормотал ругательство, а Тотлант вынул из мешочка на поясе нюхательную соль.

– Воображаю, что здесь было тогда, – глухо сказал киммериец. – Легенды моего народа и нордхеймцев рассказывают о Царстве Мертвых, которым правит страшная великанша Хель… Там вечно горит неугасимое пламя, пожирающее тени всяких ублюдков, живших недостойно, или души людей, умерших не как воины. Тут, похоже, побывала сама великанша, принеся с собой частицу Вечного огня…

– Ужасно, – вздохнул Мораддин. – Сколько же их здесь?..

Зал был завален трупами. Ближе к дверям, выводившим к нижним уровням, покойники были обуглены, а некоторые сгорели до скелетов. Там, где стояли мы, тела гномов почти не были трачены огнем, но надо вспомнить, что беда случилась уже больше двух лун назад… Вздутые животы, зеленая лопнувшая кожа и копошащиеся в глазницах личинки неизвестных насекомых. Под ногами противно хлюпает вытекшая из трупов вязкая и омерзительно пахнущая жидкость…

– Пусть Длиннобородый Отец примет их души, – прошептал Фрам. – Тут умерло не меньше трех сотен гномов.

– Надо уходить отсюда прочь, – Тотлант отступил к двери, через которую мы вошли, и бросил на Конана вопросительный взгляд. – Яд, распространяющийся от трупов, может отравить нас. Фрам, кажется, в прошлый раз мы шли немного другим путем?

– Да, – подтвердил гном. – Но я думал, что если мы пойдем через Пиршественный чертог, будет короче.

– Хорошо они здесь попировали, – едва слышно буркнул Конан. – Уходим.

Вскоре Фрам нашел лестницу, уводящую вниз, в обход общей могилы, в которую превратился некогда великолепный и пышный зал. Мы спустились на три уровня вниз, нашли чистый коридор, ведущий точно на полуночный восход, и зашагали по нему.

Гном объяснил, что сейчас мы двигаемся в нужном направлении, но, чтобы потом выйти к смотровым окнам, потребуется снова подняться наверх. Скорее всего, до рассвета к окнам мы не доберемся, так что заночевать придется прямо в коридоре или в одном из хозяйственных помещений. К счастью, на этот уровень огонь не добрался, но ядовитые испарения и дым выгнали отсюда всех живых существ или уничтожили их.

– …Кроме, наверняка, элайнов, – проворчал Фрам, споро шагая вперед. – Элайны, думаю, выживут даже после конца света. Крепкие они больно.

– Может быть, ты объяснишь, что это за существа? Ты много раз упоминал о них. – спросил Хальк, уже отправившийся от потрясения, испытанного в Пиршественном чертоге. – Они не опасны?

– Как сказать, – на ходу пожал плечами гном. – Мы научились их приручать, но у элайнов остались дикие семьи. Их немного, но они есть. И, если на нас нападет дикий элайн, будет плохо. Так что смотрите по сторонам. Если увидите хоть одно движение, сразу скажите.

Я полагаю, что боги людей и оборотней никогда не заглядывали в гномские подземелья. Известно, что Митра владеет небом и землей. Хель или Нергал повелевают тайным подземными миром теней. Остальные боги ведают жизнями и судьбами человеческого рода, не уходя с поверхности земли ни наверх, ни вглубь. А вот у гномов свои боги. Фрам рассказал, будто подгорным миром, как в Граскаале, так и в Кезанкии, и в прочих обитаемых гномами горах верховодит неизвестный людям бог. Имени этого бога Фрам не назвал, сказав, что это тайна народа гномов. Этот бог хороший и добрый хотя бы потому, что однажды создал гномов. Но я думаю, что это была большая ошибка с его стороны. Конан мое мнение разделяет – киммериец всегда говорит, будто все беды в мире происходят от племени карликов. Они, мол, «живут не как все».

Любые разумные существа нашего мира – дети Бога Единого и Митры (как люди, так и оборотни), альвы, грифоны, василиски и другие – привыкли жить на поверхности, под светом Ока Солнечного Бога. Одни гномы предпочли зарыться в неимоверную глубь, ковыряться в камнях, добывая ненужные им богатства (сами понимаете, камушками да золотом не наешься!), и не признавать нас за родичей. Якобы люди отдельно, а гномы – отдельно. Еще кичатся: «Без нас человеческий род не научился бы обрабатывать металл и видеть красоту самоцветного камня и золота!» Вот какие эти гномы. И не представляю, как судить – плохие они или хорошие? Однако я общался с подгорными карликами долго и знаю, что у каждого гнома есть множество качеств, сделавших бы честь каждому человеку. Гном никогда не предаст друга, всегда держит слово и не отступится перед любой нечистью. А кроме того, любой гном, от мала до велика, отлично дерется на любом оружии.

Только бы гномы воображали о себе поменьше…

По моим расчетам, мы прошли по темным коридорам подземелий клана Фрерина не меньше двух лиг. Снаружи, за этими толстыми гранитными стенами, отделяющими нас от привычного мира, уже было глубоко за полночь. И тогда Фрам свернул налево, в незаметную низкую арку (длинный Конан едва не расшиб себе лоб о каменную притолоку) и мы оказались в небольшом помещении с погасшим очагом и множеством деревянных ящиков, явно купленных некогда у людей.

– Малая оружейная, – провозгласил Фрам. – Мы устали, нужно отдохнуть. Располагайтесь. Спим до пятого полуночного колокола, а затем идем дальше. Хальк, притвори дверь. Граф Мораддин, сын почтенного Гроина из Кезанкии (гном даже сейчас не отступал от привычки к велеречивости), эти ящики можно разломать на дрова.

– Ну-ну, – Конан мрачно осмотрел комнату. – А дым? От очага пойдет дым. Мы же задохнемся!

– Не считай себя умнее других, киммериец, – сказал гном в ответ. – Подними голову и увидишь дымоход, специально пробитый на поверхность.

Конан задрал башку и вдруг раскрыл рот, чисто машинально положив ладонь на рукоять меча.

– Фрам, – тихо сказал варвар, – посвети факелом. На потолке кто-то сидит. Большой.

– Мерзость какая, – выдохнул Хальк, смотревший в том же направлении, что и Конан. – Кто это может быть?

Я не скажу, что не встречал за свою жизнь никаких чудовищ. Всякое бывало, честно признаться. И бестелесных демонов повидал, и лесных мантикоров, и болотных ящеров… Последние иногда появляются возле людских поселений Пограничья и таскают скот, а кметы жалуются страже. Вот и изводим чудищ по мере сил. Но настолько безобразного создания я никогда не видел!

Мы подняли факелы на вытянутых руках. Мораддин задержал дыхание, Хальк отступил к стене, Фрам улыбнулся, Тотлант сказал «Фи…», а Конан, осторожно вытащив меч, легонько потыкал острием в сидящее на потолке существо.

– Ну и рожа… – выговорил король. – Фрам, объясни, кто это?

– Хотели увидеть элайна – пожалуйста, – ответил гном, отстраняя державшую меч руку Конана от жуткой черной твари. – Не бойтесь. Он прирученный. Видите клеймо на панцире? Знак клана Фрерина.

Элайн, спавший на потолке, проснулся и начал шипеть. Наверное, ему не понравился клинок варвара. Затем чудовище отцепило щупальца от едва заметных выступов на камне и мягко спрыгнуло вниз, на пол пещеры. Я отшатнулся. Великая Иштар, да какой из богов мог создать такую страхолюдину?

Животное, поднявшееся на задние лапы совершенно не походило на живых существ, обитающих на поверхности. Куполообразный череп, нависающий над ребристым туловищем, мощные ноги, длинные суставчатые передние лапы, украшенные короткими, но очень острыми когтями… С боков у зверя свисали острые гибкие щупальца с присосками. На них-то он и висел на потолке. Ладонь существа напоминала человеческую, разве что оказалась раз в пять крупнее да и была покрыта черной глянцевой кожей. Длинный хвост, на который опирался элайн, смахивал на толстенную шипастую плеть. А морда!.. Мне подумалось, что элайн отдаленно смахивал на насекомое, называемое в полуденных странах «богомолом».

Такое впечатление, что «лицо» существа состояло из одних лишь клыков. Зверь, продолжая шипеть на нас, выпрямился, поднял тонкие темные губы и, слегка наклонив голову, начал осматривать пришельцев. Изо рта капала прозрачная тягучая слюна.

– Тихо, тихо, мы свои, – Фрам бесстрашно выступил вперед. Угловатая фигура элайна возвышалась над гномом как медведь над лисицей. – Как тебя зовут?

Элайн пискнул коротко, наклонив голову, «обнюхал» Фрама или осмотрел его – настоящих глаз у существа я не смог заметить. Потом он раскрыл пасть, вытянул из нее нечто странное, одновременно похожее на язык или дополнительную пару челюстей, обвел этим органом лицо гнома и утихомирился.

– Хороший зверь, – ворковал Фрам, поглаживая ладонью гладкий черный череп элайна. – Ты голодный, наверное, да?

– Мы его кормить не будем! – громко сказал Конан. – Ты посмотри, какой он здоровый! И вообще, ты можешь его отослать куда-нибудь?

– Конан, – вздохнул гном, поворачиваясь к варвару. – Если бы ты нашел на улице бездомную собаку, ты бы ее приютил?

– Конечно, нет! – не раздумывая, ответил киммериец. – Между прочим, мне самому зачастую жить было негде и никто не удосужился меня «приютить», как ты выражаешься!

– Ах, – хихикнул аквилонский летописец, избывший страх перед необычным животным, – государь сравнивает себя с бездомной собакой! Как поэтично!

– Ты еще Петрониусу разболтай! – рявкнул король. – Фрам, убери отсюда это чучело!

– Ты не понимаешь одного, Конан, – гном снова провел ладонью по темной броне, покрывавшей элайна. – Этот зверь многократно лучше собаки. Он никуда от нас не уйдет, пока мы будем находиться в подземельях, и оборонит от любой опасности – элайны удивительно сильны, выносливы и хитры. Ни одна подземная тварь не посмеет на нас напасть, когда рядом элайн.

– Еще и этого урода с собой тащить! – простонал Конан, но тут черное чудовище мягко шагнуло к варвару и громадная когтистая лапа легла ему на плечо. Киммериец инстинктивно отступил в сторону. – Ладно, Фрам, выстави его в коридор, пускай сторожит! А мы спать ляжем!

Гном проворчал под нос неразборчивое ругательство, оттащил жуткого зверя от варвара и приказал элайну идти в коридор. Чудище мягко подпрыгнуло, уцепилось гибкими щупальцами за потолок и, будто громадный паук, переместилось за двери комнаты.

– Стражу можно не выставлять, – сообщил Фрам. – Если появится кто-нибудь чужой, элайн нас немедленно разбудит.

– Вот и замечательно, – Хальк уже потрошил свой мешок, доставая оттуда меховую накидку. – Только, пожалуйста, не гасите факелы. Веллан и Фрам видят в темноте, а я – нет.

Наскоро перекусив, мы устроились на полу оружейного склада. Хальк, безмятежный Фрам и Тотлант заснули почти сразу, я просто лежал и бездумно глазел в потолок, а Конан решил слегка помародерствовать. Киммериец взял кинжал и, стараясь не шуметь, начал вскрывать громоздившиеся вдоль стен ящики с несравненным гномьим оружием.

Уже засыпая, я слышал его бормотанье:

– Кистень… Всем хорош, только легковат… О, какой замечательный клинок! Даже охранные руны на лезвии выгравировали… Взять, что ли? Так, двуручная секира… Недурно, но топорище без зацепа… Ого, а это что такое!?

– Конан, – сонно буркнул Фрам. – Пожалуйста, не трогай чужое. Между прочим, на некоторых клинках может лежать заклятие, защищающее от посторонних рук. Палец оттяпает – будешь знать!..

– Ведь интересно, – тихо прошипел киммериец. – Спи давай. И, кроме того, оружие бесхозное. Видеть не могу, когда хорошие вещи пропадают просто так!

Ночь, проведенная нами в подземельях гномов, не принесла неожиданностей. Я сплю довольно чутко и могу почувствовать приближающуюся опасность, Конан тоже всегда настороже, а уж о черном элайне и говорить нечего.

Хуже другое. Я четко ощущал легкое-легкое дрожание горной породы, иногда превращавшееся в незаметное другим смещение каменных слоев. Такое впечатление, будто наверху, на поверхности, происходило нечто странное – там постоянно шла какая-то работа. Я знал, что мы находимся у корней пика Бушующих Ветров и рядом с нами лежит Небесная Гора, но все одно – чувство некоей опасности, пока отдаленной, меня не оставляло.

Сказать, что я спал, нельзя. Скорее это напоминало полудрему. Остальные же беспробудно дрыхли. Конан и Фрам раскатисто храпели, а Хальк разговаривал во сне, причем не на аквилонском, а на своем гандерском наречии. Я вскоре понял, что над горами начало всходить солнце, поднялся, разжег огонь и начал будить своих попутчиков. Просыпаться они отказывались, лишь Конан вскочил моментально, решив, что поднялась тревога.

Собственно, потом не происходило ничего необычного. Встали, позавтракали и отправились дальше. Только Конан вызвал неудовольствие Фрама тем, что забрал себе очень красивый кинжал, найденный в одном из ящиков. Варвар оправдывался, говоря, будто гномы в эти подземелья уже не вернутся, а оружие рано или поздно заржавеет. После чего Конан прицепил длинную узкую дагу в черных, изукрашенных серебром ножнах себе на пояс и демонстративно перестал обращать внимание на брюзжание Фрама.

…Элайн, эта черная бесшумная и стремительная тень, оснащенная жуткими зубами и когтями, которым позавидовал бы любой дракон, двигался впереди. Фрам отдал элайну приказ на каком-то неизвестном языке и нескладное чудище теперь вело нас вперед. Гном объяснил, что элайны отлично знают всю систему гномьих ходов и стоит лишь называть зверю место, куда хочешь придти – он тебя отведет самой короткой дорогой.

Так и получилось. Мы быстрым шагом прошли по коридорам до ведущей наверх лестницы, вырубленной в огромном гранитном монолите, и начали подниматься наверх. Через некоторое время элайн вывел нас к залу, в который проникал дневной свет. Впрочем, это был не золотой взгляд Ока Митры, а серый, мутный и какой-то болезненный свет, не приносящий радости.

– Фрам, где мы? – Конан метнул взгляд на устроившегося по потолком элайна, сейчас тихо попискивавшего, будто говоря: «Пришли. Что вам еще нужно?» – Здесь смотровые окна?

– Несомненно, – нагнул голову гном. – Пройдем за угол и там увидим площадку.

– Точно, – тихо сказал Тотлант. – Вспоминаю это место. Фрам, кажется, мы здесь уже бывали?

– Ведите, – Конан отступил на шаг от широкой двери, из которой проникал свет, и почему-то положил руку на рукоять новообретенного кинжала.

Фрам и стигийский волшебник смело ступили в проем, за ними двинулись Конан и мы с Хальком. Мораддин замыкал шествие, постоянно оглядываясь, будто его что-то беспокоило.

– Стойте, – вдруг сказал граф Эрде. Голос его был подчеркнуто спокоен, а это значило, что неподалеку опасность. – В том коридоре, откуда мы пришли, кто-то есть.

Я понюхал воздух. Не спорю, человеческое обоняние не может сравниться с обонянием моей «звериной» половины, но все равно я учуял странный чужой запах. И расслышал легкое шуршание. Будто змея ползет по камню.

– В чем дело? – Конан обернулся и шагнул обратно в привратный зальчик. – Фрам, подойди.

Гном подошел к черному провалу с уходящими вниз лестничными ступенями, прислушался и мигом свистнул элайну, вложив два пальца в рот. Зверь мгновенно занял позицию над лестницей, свесив вниз когтистые передние лапы и щупальца.

– Скверно, – бросил гном. – На наш след напал Бродячий Многоног.

– Бродячий… кто? – тонким голосом переспросил Хальк. – Это какое-то подгорное чудовище?

– Наподобие, – туманно отозвался Фрам. – Отойдите ближе к свету и приготовьте оружие. Сейчас нас попытаются сожрать.

– Как все знакомо, – хмыкнул Конан. – А твой элайн на что?

– Он сможет противостоять Многоногу, но, если чудовище окажется слишком большим, нам придется помогать, – гном говорил быстро и напряженно. – Ждите. Такую тварь нельзя оставлять за спиной. Конан и Хальк пусть встанут справа от лестничного пролета, Веллан и Мораддин – слева. Вы атакуете Многонога с боков. Тотлант, ты сможешь его поджарить волшебным огнем?

– Это просто животное или магическое существо? – деловито осведомился колдун, отступая назад и растирая ладони.

– Животное… Поберегись! Бейте его по щупальцам!

Из ведущего в глубины прохода показались несколько длинных и тонких темно-коричневых плетей с маленькими глазками на кончиках. Мы замерли, а элайн едва слышно зашипел. Плети-щупальца непонятного Многонога изгибались, как змеи, глаза вперились в стоявшего прямо перед аркой Фрама, а шуршание, доносившееся снизу, усилилось.

Как и приказал гном, мы с Мораддином прижались к стене слева от прохода, держа клинки в вытянутых руках. Я стоял за спиной немедийца. Так было удобнее – он роста небольшого, а я наоборот, длинный. Поэтому и могу рубить через его голову. Наконец, на верхних ступенях лестницы появилось странное плоское туловище, напоминавшее огромную членистую пиявку. Щупальца Многонога росли из спины существа и были длиной не меньше трех шагов каждое.

Едва Многоног нацелился на Фрама, в дело вступил элайн. Черный зверь нанес несколько точных ударов, перекусил страшными зубами полдесятка щупалец и, наконец, всей своей тяжестью свалился на Многонога.

– Назад! – заорал Фрам, падая на пол и откатываясь к стене. – Не нападайте прямо сейчас!

Мораддин, этот коротышка, казавшийся мне несколько слабосильным, буквально снес меня с ног одним движением правой руки, после чего повалился на меня сверху. Краем глаза я успел заметить, как черный элайн сцепился с Многоногом. Получился неопрятный клубок из щупалец и когтистых конечностей, покатившийся на середину привратного зальчика. Элайн шипел, как масло на раскаленной сковороде, Многоног бестолково размахивал длинными жвалами, а стоящий неподалеку Тотлант сотворил маленький шарик голубоватого огня. Пламенный клубок вился над ладонями волшебника, но стигиец никак не мог послать свой смертоносный снаряд в цель – элайн и Многоног бешено дрались, постоянно меняя позиции, и колдун рисковал попасть своим шариком в нашего союзника.

– Кр-ром! – рев Конана заполнил привратную комнату. – Убью!

– Кого? – из угла зальчика донесся слабый голос Халька. – Меня не надо убивать…

Я неоднократно видел Конана в бою и обычно удивлялся его невероятной реакции. Раньше я полагал, что мы, оборотни, гораздо стремительнее людей, но киммериец развеял мои домыслы. Конан вдруг оторвался от каменной стены, подобно молнии ринулся вперед, держа одной рукой меч над головой, и всей тяжестью тела свалился на сплетшихся в смертной битве элайна и неизвестного подземного монстра.

– Назад! – взвыл Фрам, потрясая топором. – Ты-то куда полез, киммерийское отродье?

– Вперед! – выкрикнул Мораддин, вскакивая на ноги. – Конана сейчас убьют!

Никто из нас не заметил, что варвар очень точно соотнес свои движения с движениями двух странных существ. Такому глазомеру можно лишь завидовать. Конан ударил Многонога острием меча прямо в середину туловища. Лезвие лишь на волосок разминулось с черной шкурой элайна, который уже вонзил свои жуткие клыки в кожистый панцирь подземного чудища. Спустя мгновение элайн отшвырнул Конана в сторону ударом могучей членистой лапы, меч, застрявший в толстой коричневой коже Многонога, выскользнул из руки киммерийца, а Тотлант наконец запустил сотворенный им сгусток огня.

…Бело-голубая вспышка заполнила комнату перед смотровой площадкой, на некоторое время ослепив меня. Я протирал глаза, когда на мое плечо легла небольшая, но твердая ладонь Мораддина.

– Все кончилось, – сказал граф Эрде. – Мы убили это животное.

Опираясь на руки, я встал с пола и подошел к своим товарищам. Они все собрались вокруг отвратительно вонявшей туши Многонога. В теле этого существа были заметны выжженная колдовским огнем дыра размером с мой кулак и жуткие рваные раны, из которых сочилась яркая шафрановая жидкость. Замечу, что кулак у меня не самый маленький… Элайн, пофыркивая и редко взвизгивая, сидел, как обычно, на потолке.

– Какая гадость, – слабым голосом проговорил Хальк. – Фрам, поведай мне, как гномы постоянно могут жить в одних подземельях с такими страшными чудовищами?

– Привыкли, – невозмутимо пожал плечами гном. – Этот Многоног совсем маленький. А вот большие…

Мертвое страшилище, лежавшее у нас под ногами, действительно напоминало пиявку. Очень большую. Но пиявки обычно гладкие, с глянцевой темной кожей и без щупалец. А это существо имело не меньше трех десятков длинных и очень гибких лап, заканчивающихся толстым выступом, на котором можно было разглядеть мутноватый глаз и узкую щель пасти.

– Конан, – с короткой усмешкой сказал Фрам. – Ты зачем полез в драку? Жить надоело? Если бы Многоног тебя укусил, то яд, исторгаемый его зубами, распространился бы по крови почти мгновенно. Тебе повезло, киммериец…

– К Нергалу! – рявкнул король. – Не терплю, когда меня и моих друзей пытаются слопать! Кроме того, это чудище выглядит уж очень страховидно.

– Подождите, – Мораддин ненавязчиво отпихнул меня локтем и шагнул вперед. Я углядел, как немедиец тихонько пнул дохлого Многонога. Наверное, от волнения. – Почтенные месьоры, кажется, только я один не забыл о том, что время идет. Зачем мы сюда пришли? Устраивать стычки с червяками? Или… – Мораддин указал взглядом на арку, из которой наползал серый дневной свет. – По-моему, самое страшное чудовище, обитающее в Граскаальских горах, лежит там, а не здесь.

Элайн, словно в подтверждение слов графа Эрде, глумливо свистнул с потолка.

– Ладно, идем, – буркнул Конан. – Фрам, можешь сказать своей… сторожевой собаке, чтобы охраняла коридор и арку возле лестницы?..

Обзорная площадка оказалась не слишком большой. Полукруглое помещение, вырубленное гномами в скальном выступе, было длиной шагов в двадцать, а шириной и того меньше. Зато в горе были выдолблены огромные квадратные окна, выходящие на полуночный склон пика Бушующих Ветров. Было очень холодно, у основания широких подоконников лежал покрывшийся ледяной коркой снег, а порывы пробирающего до костей ветра заносили в смотровые отверстия колючую ледяную пыль. Однако нас не остановили ни холод, ни продувающий любую одежду сквозняк, ни внезапно появившееся чувство страха.

– Это оно и есть? – очень медленно проговорил Конан. – Что это?

– Небесная Гора, – чуть слышно прошептал Тотлант.

– Мы взялись за безнадежное дело, – выдохнул Мораддин, стоявший за моей спиной. – О боги, насколько она огромна…

– …И нет такой армии, которая бы сокрушила всех этих чудовищ, – Фрам, словно задыхаясь, схватился за горло. – Взгляните, сколько их!

Я подумал, что все они правы.

– Подождите, подождите, – Хальк вышел вперед, растолкав нас всех, перегнулся через проем смотрового окна, и, прищурившись, медленно оглядел открывшуюся перед ним картину. Наконец, он шумно втянул в себя морозный воздух и сказал сквозь зубы:

– Кажется, мы запаниковали только из-за грандиозности зрелища. Конан, вспомни, Тарантия тоже большой город, но, имея достаточно разума и смекалки, и твою столицу можно взять штурмом. Поэтому нам просто необходимо подумать, а не наскоро принимать решение.

– Их здесь десятки тысяч, – Конан говорил странно упавшим голосом. – Даже десятки десятков… Небесная гора непобедима!

– Мы же не собираемся драться со всеми этим тварями! – я решил, что нужно сказать свое слово и тронул Конана за рукав куртки. – Хальк правильно говорит – давайте подумаем. Я слышал, будто святой Эпимитриус однажды сказал, что в мире нет ничего непобедимого, кроме смерти и воли богов.

– Хорошо, – вздохнул Конан. – Давайте вернемся на лестницу или в привратный зал. Здесь очень холодно. Посмотрите на Халька, у него уже зубы стучат…

– Зубы стучат! – возмущался летописец, агрессивно поглядывая на короля. – А тебе понравилось то, что мы видели?

– Не понравилось, – твердо сказал Конан. – Но ведь можно держать себя в руках?

Мы решили устроиться на широкой площадке между двумя лестничными пролетами, совсем неподалеку от привратной комнаты. По крайней мере, там почти не было сквозняка и мы знали, что сверху, от смотровой галереи, опасность грозить не может – окна находились слишком высоко для того, чтобы до них доползла какая-нибудь страшная тварь. Правда, неприятные гости могли пожаловать снизу, из гномьих подземелий, однако Фрам приказал элайну (похоже, ничуть не пострадавшему в драке с Многоногом) защищать лестничный пролет, ведущий на глубинные уровни мертвого гномьего царства.

Признаюсь честно – я в наемниках хожу лет семь-восемь. До этого жил в Келбаце Бритунийской. По молодости видел много уличных драк, сам участвовал в них, а когда нашел хорошего учителя – работал на потешной арене, кем-то вроде гладиатора. Единственно, битвы на этой арене бывали не до смерти а просто до первой крови. А когда в семнадцать лет ушел из дома и подался на полуночный закат, в Пограничье, твердо решив стать искателем удачи – наемником, перевидал много разного. Путешествовал вместе с охотниками за чудовищами, которые за деньги истребляли всяких жутких тварей, досаждающих мирным поселянам. Затем полгода входил в компанию контрабандистов, переправлявших через Пограничье запрещенные товары из Немедии в Аквилонию. Потом встретился с нашим Вожаком – старым Эрхардом. Когда служил в его десятке пограничной стражи тоже много всякого насмотрелся. Я не хочу сказать, будто я слишком опытен и участвовал в передрягах, в какие попадал наш киммериец, но все-таки за двадцать шесть лет я успел довольно многое повидать. Но признаюсь – руки у меня дрожали всего два раза в жизни. Впервые это случилось на границе Бритунии и Пограничья, когда я нос к носу столкнулся с громадным лесным мантикором и едва успел унести ноги. Второй раз я не смог держать меч в руках именно сейчас.

Поверьте, я очень почитаю двух богов – Митру, Дарителя Жизни, одного из вышних приближенные Бога Единого, а с ним – Иштар, прекраснейшую богиню любви, принесшую в наш мир красоту и чувства, испытываемые что нами, оборотнями, что ближними родичами, называющими себя людьми – счастье, любовь, искреннюю дружбу… Когда я подошел у окну смотровой площадки и увидел, что творится у подножия Пика, я воззвал и к Митре, и к Иштар. Но они остались глухи к мольбам смертного. Могу это объяснить лишь одним: Жизнь и Любовь не имеют власти над тем чудовищем, что сейчас теснит боками Граскаальские горы. Горы принадлежащие стране, которую я признаю за истинную родину.

…Представьте только: вы смотрите вниз почти с вершины огромной скалы и вашему взгляду открывается широкое межгорье, окруженное заснеженными и острыми пиками, что пронзают вершинами невесомый облачный купол, скрывший остальные земли. И вот в центре глубокой долины лежит нечто, более всего похожее на овального червяка-ленточника из летнего пруда, только увеличившегося тысячекратно. Вот она, Небесная Гора!

Она была огромна. Думаю, если бы она упала на Тарантию, то серебристо-черное тулово накрыло бы большую часть города. Небесная Гора настолько глубоко вонзилась в Граскаальскую твердь, что на поверхности была видно лишь малая ее часть. Однако воображение с готовностью дорисовывало остальное. Полагаю, больше трех четвертей Горы доныне были сокрыты под каменными монолитами наших полуночных гор…

Закругленную поверхность Небесной Горы испещряли многочисленные канавки и желоба, вырисованные на ее поверхности черным. Линии сходились в странные, чужие для нашего мира знаки, кое-где в теле Горы помаргивали зеленоватые глаза или, может быть, просто огни?..

«Великие и вечные боги, – подумал я, увидев это страшилище. – Неужели оно живое? Да, мы убили одно маленькое его порождение, но как справится с этим!?. Небесную Гору не поразишь копьем или мечом, не утопишь в воде, да и если полить растопленной смолой… Впрочем, сколько же потребуется для этого смолы? А главное – как победить тех, кто служит Небесной Горе? Ведь если мы сможем начать против них военную кампанию, то каждый немедийский или аквилонский солдат будет думать, что вот эта тварь когда-то могла быть твоим братом, твоей матерью или сестрой или дальним родичем, а то и просто хорошим другом… Боги, ответьте, сколько же людей потеряло свои души, чтобы теперь служить этому невероятному чудовищу, выползшему из самых страшных снов?»

Я видел, как вокруг Небесной Горы суетятся многие тысячи существ. Издалека они казались совсем маленькими. Однако я призвал на помощь свой дар оборотня – наш народ обладает гораздо лучшим зрением, нежели у людей. И вот…

Это напоминало муравейник. Чудовищно огромный муравейник. Каждый из его обитателей выполнял свою работу. Вон там, справа, громоздится вновь созданный пологий холм из каменный отвалов. К нему тысячи существ, когда-то бывших людьми, несут в руках-лапах тяжеленные камни, каждый из которых не поднять ни мне, ни Конану. Возле самого окоема, отделяющего Небесную Гору от Граскаальских скал, мельтешат серые тени, разламывающие гранит на осколки, высвобождая от каменного плена мертвое сизое тело чудовища.

Я как-то упоминал, что всех детей из семей оборотней родители обучают счету и письму. Я считаю очень хорошо. На глаз могу определить, сколько конников во вражеском отряде, сколько пехотинцев или лучников. Но здесь… Думаю, каменные завалы, закрывавшие Небесную Гору, разбирали не меньше двадцати – двадцати пяти тысяч чудовищ, некогда бывших людьми. А сколько этих созданий таскало породу к отвалу и сколько работало на нем самом – то мне неведомо.

Однако более всего меня поразило другое. На границах, вкруг Небесной Горы, и каменного отвала, прямо по поверхности гор рыскали те страшные твари, с одной из которых я повстречался в катакомбах под аквилонским городком Ивелином. Чудищ было шестеро. Они словно играли роль пограничной стражи: медленно ползали по каменистым склонам, минуя острые выступы и редкие ущелья, тихо фыркали, посматривая своими яркими белесыми глазами на происходящее в долине. Вот одна остановилась, заурчала и вдруг выбросила из спины долгий зеленый фонтан… Подземный огонь! Вот они, существа, опустошавшие города, уничтожая многие тысячи людей в Аквилонии и Немедии, твари, превратившие мирных крестьян в непотребных страшилищ… Теперь я понимаю, что все страны Заката столкнулись с опасностью, перед которой может померкнуть нашествие любой армии дикарей из полуденных стран или явление самого Сета. Боюсь, даже Темный Змей не совладал бы с обосновавшимся в Граскаале чудовищем…

– Мы обязаны уничтожить это существо, – глухим голосом сказал Конан. – Если оно погибнет, то сгинут и все его порождения.

– Но как? – Хальк положил ладони на виски. – Государь мой, подумай! Оно огромно! Нас же всего шестеро! Впрочем, подождите…

Почтенный летописец встал и в его глазах загорелся азартный огонь. Барон Юсдаль, заложив руки за спину, спустился на десяток ступеней вниз, потом поднялся обратно к нам и в упор посмотрел на Фрама. Гном ответил аквилонцу тяжелым удрученным взглядом.

– Уважаемый сын Дарта, – начал Хальк. – Помнится, недавно мы говорили об озере расплавленного камня, истекающего из глубин земли…

– Было дело, – кивнул Фрам.

– Ты знаешь, как спуститься вниз? – Хальк поднял вверх указательный палец. – И, может быть, ты сумеешь дать нам должные советы?

– Какие советы? – простонал гном. – У меня есть только один совет – надо уходить отсюда! Мы не можем справиться с лежащим возле Пика Бушующих Ветров монстром и его слугами!

– Я не уйду, – тихо сказал Конан.

– И правильно! – я поддержал аквилонского короля.

– Попробовать можно, – скривился Тотлант.

– Одна беда – мы все можем погибнуть, – сказал Мораддин. – Но я пойду в глубины.

– Чтоб вас забрали Багровые Демоны! – воскликнул Фрам, сжимая кулаки. – Герои, понимаешь! Жить надоело? Вы понимаете, во что ввязываетесь? Хорошо, я иду с вами! Гномы никогда не были трусами, а кроме того, провожатый-то нужен…

На том и порешили.

…Пожалуй, это было самое утомительное путешествие за всю мою жизнь.

Покинув смотровой зал, мы направились к четвертому подземному уровню каменного царства гномов. По словам Фрама, там начиналась древняя лестница, ведущая к наиболее глубоким и старинным копям, некоторые из которых выходили прямиком в пещеры под Небесной Горой. Якобы именно там и клокотало неугасимое пламя, вырывающееся из недр земли.

Гномы иногда называют себя «тан-герд», что означает «повелители гор». Фрам окончательно уверил меня в правильности этого наименования. Наш чернобородый гном никогда прежде не бывал в подземельях клана Фрерина, но доставшееся в наследство от предков чутье давало ему возможность провести нас к лестнице, называемой гномами «Бесконечной», кратчайшим и самым безопасным путем. Черный элайн незаметно скользил по потолку впереди отряда, повинуясь приказам гнома. Зубастое чудовище, прирученное подгорным народом, было готово в любое мгновение напасть на всякого противника. Как выяснилось, кроме Многоногов в подземельях гномов водились удивительно злобные и хищные твари, противостоять которым можно было только используя опыт многих поколений карликов и силу их «сторожевых собак» – элайнов.

Однако постигшее клан Фрерина бедствие истребило почти всех живых существ, обитающих под горами. Фрам сказал, что могли уцелеть только элайны, способные дышать в дыму, спокойно переносить губительный для остальных огонь, и питаться падалью. Многоноги являлись безмозглыми родственниками элайнов, но были столь же крепки, а потому и они без труда выжили после явления подземного огня. К счастью, Многоноги были довольно редкими животными и увидеть сразу двоих или троих этих тварей за один день было невозможно даже в лучшие времена.

Но оставалась другая опасность – существа бестелесные. Люди часто называют их духами, демонами, призраками и еще по-другому… Известно, что гномы живут совсем неподалеку от жуткого подземного мира, коим владеют темные боги. Нет, я не имею в виду Нергала – на подвластных ему Серых Равнинах души погибших обретают не наказание, но покой. Подземный мир Черных Духов – это совсем другое. Там заперты самые жуткие твари, сотворенные Первым Черным Властелином сразу после возникновения Мира по воле Бога Единого, властвующего над другими богами.

Я не зря завел речь о Черном Властелине. Сейчас об этом великом боге помнят лишь полуночные народы, и то смутно. Почему-то ныне Владыкой Тьмы считают Сета, бывшего в прежние времена лишь прислужником Первого. Это неверно, говорю вам как оборотень – наш народ имеет более долгую память, чем люди. Самые-самые древние легенды, передающиеся из поколения в поколение, искаженные временем и нашим представлением о мире, туманно повествуют о некоем Всаднике, приходящем с полуночи и забирающем разумные души в обитель Тьмы. В сказаниях оборотней Всадника называют именем «Рота». Что сие означает – мне неведомо. Но говорят, будто у Роты в полуночных землях стояла великая крепость, разрушенная позже атлантами и посланниками Митры. Это было очень давно. Тогда мир был другим, среди людей жили Изначальные альвы, гномы были сильны и воинственны, на стороне Тьмы сражались те, кого мы сейчас называем «гоблинами» – эти существа, почти сказочные, сохранились лишь в самых отдаленных областях Нордхейма и Гипербореи…

Минуло множество столетий и все это забылось.

Однако гномы и оборотни помнят бога, именуемого Всадником. А племя подгорных карликов доныне живет рядом с полуразрушенными подземельями крепости Роты. Вот и приходится иногда гномам сражаться с покинувшими закрытую обитель неназываемыми демонами.

Мы увидели одного из этих демонов. К счастью, издалека.

Отряд спустился на четырнадцатый уровень по Бесконечной лестнице. Это заняло у нас полный день и еще три колокола до полуночи. Все очень устали. Хальк иногда пытался нудить (хотя именно он и затеял это предприятие), Конан едва слышно ругался, а граф Мораддин частенько напоминал: «Терпите, рано или поздно все кончается…»

Стало жарко. Фрам объяснил, что мы подходим к озерам глубинного огня, в которых непрестанно кипят камень и металлы, составляющие земную твердь. И верно – некоторые встречавшиеся по пути залы были налиты оранжево-багровым светом, выходящим из пробитых гномами световых шахт. И вот…

– Стойте, – неожиданно шикнул Фрам, когда отряд выходил из очередного коридора. Я заметил, как бесстрашный элайн отполз в сторону, прильнув всем телом к потолку. – Багровый ужас! Если он нас заметит…

– Понятно, – быстро сказал Конан, всматриваясь в глубину пещеры. – Не дурак. Ребята, прижмитесь к стенам.

Сощурив глаза, я глянул туда, куда указывал вытянутой рукой Фрам, и замер.

Оно не походило ни на что, известное людям или оборотням. Среди опускающихся с потолка подгорного зала каменных сосулек струилась легкая переливчатая тень. Существо, проходящее неподалеку от нас, напоминало силуэтом человека огромного роста с парой черных крыльев за спиной. Глаза светились багровым отблеском, темно-бордовые языки пламени окутывали тело… А в правой руке демон сжимал длинный, волочащийся по полу и оставляющий в камне выжженные углубления огненный кнут.

– Тихо, – едва слышно, одними губами произнес Фрам. – Пускай идет. С этим чудовищем невозможно сражаться.

– А вы пробовали? – с задором в голосе прошептал Конан на ухо гному.

Багрово-черная тень медленно плыла средь сталактитов. Пламенные очи демона бросали отсвет на голый камень стен пещеры.

– Пробовали, – беззвучно ответил гном. – Это существо непобедимо. Ему могут противостоять лишь великие волшебники, да и то не всегда.

Чудовище миновало зал и, не заметив нас, скрылось в черном проходе, уводящем вниз, к огненным озерам.

– Фу! – вздохнул Фрам. – Уж думал – погибнем здесь, как крысы.

Элайн медленно выполз из темноты, опустил свою жуткое рыло вниз, почти коснувшись клыками лица Конана, и скорбно пискнул. Извините, мол, благородные месьоры, но мне тоже жить охота. Такое чучело мне не по зубам…

– Идемте, – гном осмотрелся и осторожно шагнул в зал. – Помните, откуда появился Багровый Ужас? Нам точно в этот проход. Еще немного – и мы придем в пещеры с озерами расплавленного камня.

– Жарко, – вздохнул Хальк у меня за спиной. – И почему все это свалилось именно на нас?

– Я вот с молодости задаюсь этим вопросом, – невесело хмыкнул Конан. – Почему все люди как люди, а со мной вечно приключаются всякие неприятности? Хальк, шагай вперед. Насколько я помню, что киммерийцы, что гандеры не привыкли сдаваться. Веллан, ты чего встал, как пень?

Я шумно выдохнул и, мысленно призвав Иштар в попутчики, двинулся вслед за Конаном, уже топавшим за чернобородым гномом. Факелы бросали на грубо обработанные стены пляшущие оранжевые блики.

Гномы частенько говорят о том, что в сотворенном Единым мире нет ничего прекраснее подземелий. Я очень долго полагал, что подгорные карлики ошибаются… и придерживаюсь этого мнения доныне. Если живое разумное существо не может должно оценить красу сосновых лесов, освещенных закатным солнцем бурых скал с низвергающимся в прохладное озеро хрустальным водопадом, то немного таковое создание понимает в красоте. Но и мы, оборотни да люди, привыкшие к свету Ока Митры, не в состоянии оценить любезные гномьему сердцу мрачные коридоры и затопленные темнотой залы царства под Граскаалем. Это для нас чуждо, как, наверняка, чужеродны для гномов зеленая трава, переливы птичьих голосов в предрассветном тумане и шум быстрых пенистых речек, прокладывающих себе путь меж древних валунов Пограничья.

Но здесь… Открывшаяся нашим взглядам гигантская пещера, дальний край которой терялся в багровом мареве, являла собой одно из величайших чудес. Это было красиво. И жутко.

Фрам вывел отряд к галерее, опоясывающей пещеру поверху – нечто вроде узкого каменного балкона, нависшего над бескрайним озером расплавленного камня. Тут было жарко, и нам приходилось терпеть прикосновения раскаленного воздуха, обжигающего кожу и гортань. Иногда начинало сильно пахнуть серой, слышались тяжелые всплески вырывающейся из глубин земли лавы и фырканье газовых пузырей, лопавшихся на поверхности багряно-оранжевого озера. Впрочем, я неправильно сказал – лава, заполнявшая дно пещеры, переливалась всеми цветами. Вон там, левее, прорвался фонтанчик серного газа, молниеносно воспламенившийся, и на несколько мгновений оплавленные стены зала осветились голубовато-зеленым. Еще правее заклокотала струя жидкого камня, брызги, подобно маленьким кометам, полетели во все стороны, оставляя за собой фиолетово-малиновый след… В самом центре озера разорвался огромный всплывший на поверхность пузырь, и на миг блеснула ослепительная белая вспышка.

– Как красиво… – заворожено прошептал Хальк, подходя к ограде опоясывающего зал балкона. – Никогда бы не подумал, что окажусь в столь прекрасном месте…

– Дышать тяжело, – буркнул Конан, стоявший за спиной библиотекаря. – И жарко очень, пот так и льет.

– Как ты прозаичен, варвар, – Мораддин широко раскрытыми глазами смотрел на буйство огня под галереей. – Никто из нас ничего подобного в жизни не видел, а ты о чем? Дышать ему тяжело, понимаешь! Мы, между прочим, тоже не из камня сделаны…

Фрам позвал нас за собой и мы отправились дальше по вырубленному трудолюбивыми гномами проходу. Изредка мы видели лестницы, спускавшиеся вниз, к самому огню, и провожатый объяснял, отвечая на наши вопросы, что у берегов жгучего озера самые умелые гномы ставили небольшие кузни. Мол, на Первородном пламени куется самое лучшее оружие.

– Остановимся, – тяжело выдыхая, сказал Фрам, когда мы прошли не меньше тысячи шагов. – Веллан, помоги мне снять заплечный мешок… Во, спасибо! Теперь развяжи горловину и достань две баклаги, лежащие сверху. Там должна быть подсоленная вода. Кроме нее, здесь ничего нельзя пить.

– Понял, – просиял Хальк. – Мы ведь здесь очень сильно потеем, правильно?

Гном кивнул.

– Пот у нас соленый, – Хальк продолжил излагать свою догадку. – Значит, чтобы пополнить потерю жидкости, мы должны пить соленую воду?

– Да, – подтвердил гном.

Когда мы все отхлебнули из объемистый баклаг, предложенных Фрамом, Конан утер рот тыльной стороной ладони и, прищурившись, осмотрелся.

– Фрам, – тихо окликнул король. – Теперь объясни, что именно мы должны здесь увидеть? Хватит с нас чудовищ и затхлых пещер, пора делать дело!

Черный элайн спустился с потолка на пол галереи и, сложившись едва не втрое, заснул. Наверное, страшилище уразумело, что пока его услуги не требуются.

– Подними глаза наверх, киммериец, – с некоторой торжественностью в голосе проговорил Фрам. – И ты узришь то, что стало причиной многоразличных бедствий, обрушившихся на мой и твой народы.

Конан мягко шагнул в сторону, задрал голову и начал вглядываться в нависший над нами куполообразный потолок пещеры. Далеко наверху, не меньше чем в двух сотнях локтей, виднелся покрытый трещинами свод, с которого свисали острые каменные сосульки. Справа и слева границы потолка терялись в полутьме – пещера изгибалась полумесяцем.

– Ничего не вижу, – признался Конан. – Фрам, скажи толком!

– Постойте, постойте, – Мораддин положил руку на плечо Конана и отстранил его. – Видите, возле трех сталактитов и правее зигзагообразной трещины? Фрам, этот оно? Вернее, она? Небесная гора?

– Да, – сказал Фрам. – Только отсюда можно разглядеть ее частицу. Мы стоим прямо под ней. Вся часть потолка пещеры, находящаяся над нами – нижняя грань Небесной горы. Всмотритесь, почтенные месьоры…

– Всеблагая Иштар, – прошептал я, когда разглядел огромный силуэт, застрявшей в камне. – Это ведь лишь малая ее частица…

То, что мы все приняли за огромный выступ гранитного слоя, из коих составлялся пик Бушующих Ветров, в действительности было оконечьем исполинской твари, застрявшей в Граскаальских горах. Теперь я видел, что камень не может быть обработан столь ровно, не может быть испещрен странными рунами, которые мы по-первости приняли за трещины… И в обычном камне не могут гореть зеленоватые огоньки, похожие на мертвые глаза демонов.

Нижнее оконечье Небесной горы, обрамленное камнем, нависало над огненным озером, и отделяли их друг от друга лишь шестьсот локтей горячего воздуха…

– Гномы всегда видели Небесную гору лишь отсюда, – рассказывал Фрам. – мы давно поняли, что это создание чужеродно Граскаальским горам, и неизменно хотели подобраться к нему поближе. Но другие коридоры, сотворенные еще нашими дальними предками, всегда вели в обход Небесной горы, окруженной холодным и застывшим камнем. Гномы начали пробивать ход в сторону этого чудовища около четырех лет назад, и вот…

– Докопались, – буркнул Конан, настороженно поглядывая вверх. – Тотлант, чего хорошего скажешь?

– Признаюсь, я не особо смыслю в горных работах, – подал голос стигиец. – Но кое-что мы наверняка сумеем предпринять. Фрам, скажи пожалуйста, из каких пород складываются стены этой огромной пещеры?

– Гранит, – уверенно ответил гном. – Немного базальта, шлак, застывшая лава. Есть прожилки металлических руд. Левее и ниже от нас зарождается алмазоносная жила.

– Скажи, – вкрадчиво начал Тотлант. – А возможно ли обрушить потолок пещеры? Если да, то как бы такое сделали гномы?

Я, Мораддин, Конан и Хальк окружили гномы и волшебника, внимательно слушая их разговор.

– Это будет нелегко, – пожевав губами, ответил Фрам. – Посмотри влево. Видишь, стену пещеры рассекает трещина? Если ее расширить, то часть стены обвалится в огненное озеро, а с ней и свод в закатном приделе зала. Потом можно разбить во-он тот природный столб…

– Подожди, – Тотлант протянул руку ладонью вперед, словно пытался заткнуть Фраму рот. – А как ты думаешь, что произойдет, если я смогу установить заклятие на указанных тобою местах и через некоторое время эти заклятия вызовут к жизни огненные шары? Они расплавят породу, потолок пещеры рухнет и часть Небесной горы погрузится в лавовое озеро. Не думаю, что ее тело сможет противостоять Первородному огню…

– Правильно, – сдвинул брови Фрам. – Небесная гора начнет плавится. Скорее всего, из-за огромности своей расплавляться она будет медленно. Может быть, мы даже успеем сбежать…

– Тогда какого демона? – вдруг воскликнул Конан, положив левую руку на плечо Фрама, а правой обняв Тотланта. – Чем мы раньше думали? Неужели Небесную гору можно так просто уничтожить?

– Если это правильная мысль, – медленно заговорил Хальк, озирая нависшее над нами черно-серебристое тело Небесной горы, – то почему раньше никто до этого не додумался?

– Гномы не хотели разрушать подземелья и губить эту диковину, – Фрам благоговейно покосился в сторону чужеродного монолита. – А кроме того, раньше она нам никак не мешала. Просто была– и все! Мало ли чудес встречается в горах…

– Тотлант, ты полагаешь, что сможешь это сделать? – Конан испытующе посмотрел на волшебника и тот, лишь мгновение поразмыслив, коротко кивнул.

– Но я не могу дать слово, что мы не погибнем. Если чудовище упадет в озеро огня, то неизвестно, чем это закончится. Представь: обрушатся все пещеры или после взрыва появится огромное зеленое облако, способное накрыть собою весь Закатный материк…

Все замолчали.

– Выслушайте меня, – веско сказал граф Мораддин. – У меня есть три предположения. Во-первых, после уничтожения Небесной горы погибнет все живое на земле. В этом случае мы ничего не сможем сделать. Во-вторых, если эта тварь не погибнет, она вскоре может начать рассылать своих отпрысков во все государства, уничтожая людей. Вы сами видели, что подземных тварей расплодилось превеликое множество. Тогда нас тоже ожидает гибель. И в-третьих, Небесная гора будет сожжена в Изначальном огне, а с ней умрут все ее порождения. Если тогда и мы покинем этот мир, то можно будет предстать перед Нергалом с чистой совестью – мы сделали все, чтобы спасти нашу цивилизацию.

– Нашу – что? – не понял Конан. – Ладно, один шанс из трех – не так уж и плохо. У меня бывало и меньше. Кроме того, остается возможность удрать до обвала катакомб. Ну, Тотлант, решайся!

– Вы уже все решили за меня, – вздохнул стигиец. – Хорошо, начнем действовать немедленно. Так, Фрам, ты пойдешь со мной. На всякий случай пусть черный элайн сопровождает нас. Остальные отправятся к выходу в коридор, ведущий на шестнадцатый уровень, и ждут нас там.

– Может быть, лучше мне с вами пойти? – озабоченно спросил Конан. – Мало ли…

– Только мешать будешь, – бросил волшебник, неожиданно принявший решительный вид. – Отправляйтесь. Впоследствии придется бежать со всех ног.

Нам ничего не оставалось, как подчиниться приказу Тотланта. Быстрым шагом мы прошли к воротам, ведущим на опоясывающий зал балкон и, утроившись возле распахнутых каменных сворок, начали наблюдать за работой колдуна. Ничего особо интересного он не делал. Издалека было видно, как три маленьких фигурки – Тотлант, Фрам и зверь, называемый элайном – бегают по балкону, висящему над озером лавы, а изредка с рук мага взвивается в раскаленный воздух маленький розовый шарик, прилепляющийся к указанным гномом трещинам и углублениям. Через некоторое время все трое появились у прохода. Элайн сидел на потолке и тихонько шипел, Фрам тяжело дышал, постоянно оглядываясь на бурлящее расплавленным камнем пространство позади, а Тотлант выглядел очень уставшим.

– Уходим немедленно, – бросил волшебник. – Чем выше поднимемся, тем будет лучше для нас самих. Я расставил вокруг нижнего конуса Небесной горы огненные шары, способные расплавить породу и обрушить этого монстра вниз, в озеро. На них пока лежит сохраняющее энергию заклятье, но оно развеется не более чем через половину колокола. Соберитесь с силами – и вперед! Скоро здесь случится катаклизм, не сравнимый по силам с любым землетрясением. Эх, жаль здесь нет Тот-Амона, сына Мин-Кау!

– Зачем тебе Тот-Амон? – уже на бегу спросил Конан Тотланта. – Вот уж кого никогда не уважал!

– Сей колдун бы сумел все сделать значительно грамотнее, – ответствовал волшебник, слегка задыхаясь. – И мы бы спокойно ушли. Катастрофа случилась бы лишь после того, как все присутствующие покинули подземелья. Фрам, где лестница на пятнадцатый и четырнадцатый уровни?

…Это была воистину бешеная гонка. Впереди струился черной тенью элайн, за ним тяжело пыхтел Фрам с факелом в руке, вслед бежали остальные. Великие боги, ответьте, как моих сил хватило на то, чтобы подняться по пяти пролетам Бесконечной лестницы, прежде чем…

Я всегда считал себя довольно сильным и здоровым человеком. Или, вернее, оборотнем. Хальк, например, начал задыхаться почти сразу, и Конану пришлось подхватить его за плечи. Но я, не слишком уставая, прыгал через три ступеньки вверх по вырубленной в теле скалы лестнице, и терял силы не от нагрузки на мышцы, а от ощущения неотвратимо накатывающей опасности. Моя волчья полвина со всей отчетливостью говорила: «Если не уйдешь отсюда немедленно, то погибнешь. Заключенная в Небесной горе сила в одно мгновение превратит тебя в пепел». Однако я не хотел бросить своих друзей. Так что вырваться вперед у меня не получалось. Да, я могу спастись, но как тогда жить, зная, что погибли Конан Киммериец, граф Мораддин, Хальк или Тотлант?

– Стойте! – неожиданно для самого себя вырвался у меня этот вскрик. Спасибо моей звериной половине – именно душа оборотня подсказала, что нужно делать. – Сворачиваем направо, в туннель! Никаких вопросов, просто сворачиваем и бежим!

Я перехватил у Конана Халька, а киммериец взял за руку задыхавшегося Тотланта. Что случилось дальше – я точно не помню. Мы с Хальком ринулись вперед, по темному, воняющему падалью переходу, и тут…

Вздрогнули сами основания земли. Огненные шарики Тотланта, видимо, сработали. Сквозь все коридоры гномьих подземелий пронесся вихрь тугого горячего воздуха, отбросивший меня и Халька далеко вперед. Затряслись каменные своды, роняя на нас мелкие острые осколки, и мы вдвоем рухнули, поваленные неистовым жгучим ветром на пол коридора. Я молился всем богам лишь об одном: пусть нас не похоронит заживо. Почему-то такой смерти я боялся больше всего.

Я жив.

Одно это уже хорошо. А самое главное – я могу шевелиться, свободно двигать руками и ногами, могу дышать. Следовательно, нас не погребло под бесконечной толщей базальтовых обломков.

Так, а это что такое?

Ответ на вопрос пришел моментально.

– Велл, – из темноты послышался хриплый голос Халька. – Прекрати возить подошвой своего сапога мне по лицу!

– Прости, – буркнул я, подтягивая колени к животу и переворачиваясь набок. – Хальк, ты, что ли?

– Да, я здесь, – библиотекарь зашевелился и раздался звук падающих камешков. – Веллан, я ничего не вижу, факел погас! Где остальные?

Это был интересный вопрос. Я бы тоже очень хотел знать, куда делись Конан, Мораддин, Фрам и Тотлант. Мои воспоминания обрывались на том, как мы с Хальком резко повернули в боковой коридор, буквально вихрем пронеслись через цепочку небольших комнат и узких коридорчиков, а затем нас сбил с ног удар спрессованного разрывом воздуха. Видимо, наши друзья отстали. Постойте, кажется, позади что-то рушилось…

– И что теперь делать? – Хальк снова заворочался. – Извини, конечно, но у меня такое ощущение, что выход обратно к Бесконечной лестнице завален. Ты видишь в темноте, так встань и осмотрись!

Хальк был неправ в одном: да, я отлично вижу в ночном лесу, в темном доме или в подполе. Но в этих местах всегда имеется хоть какая-то частица света, бросающая вокруг отблески, улавливаемые моими глазами. А здесь – кромешная тьма.

– Теперь главное – не потеряться, – я встал, отряхнул с одежды каменную крошку и осторожно прошел по коридору в сторону, откуда мы прибежали. Так и есть. Через десять-двенадцать шагов пальцы вытянутых вперед рук коснулись огромной глыбы, перегородившей проход. Видимо, рухнул потолок. Когда я представил, что этот камень мог приземлиться на наши с Хальком головы, губы задрожали. Вопрос в другом – а не похоронил ли этот камешек под собой кого-нибудь из наших добрых приятелей?

Все-таки хорошо быть оборотнем. Чтобы прояснить обстановку, достаточно позвать свою звериную половину. Что я и сделал. Сейчас темно, Хальк не заметит, а кроме того, я не собираюсь превращаться в волка. Достаточно лишь сменить облик человека на тело полузверя – двуногого, но жутко безобразного чудовища. Правда, находясь в этой шкуре, я приобретаю все качества животного – отличный слух, обоняние…

Запаха смерти нет. По крайней мере, поблизости. Из щелей несет гарью, легким запахом разложения (это дохлыми гномами воняет…) и каким-то странным новым ароматом. Такой запах бывает во время грозы, когда молнии бьют совсем рядом. Откуда в подземелье запах молний? От Халька, между прочим, явственно пахнет страхом.

Ого! А вот это уже гораздо интереснее. Я приложился ухом к гладкому камню и, закрыв глаза, вслушался. Хвала богам, они живы!

«Куда подевались эти два недоумка? – камень отчетливо доносил разъяренный голос Конана. – Их что, завалило?»

Кто-то очень тихо отвечал киммерийцу. Наверное, Мораддин. Потом я расслышал, как Фрам предложил разобрать завал, но, по его словам, заниматься этим пришлось бы не меньше четырех полных дней. Еще Фрам сказал, будто они с Конаном отрезаны обрушившимся потолками от основных подземелий гномьего царства и сейчас находятся в жилых пещерах и возле складов…

– Веллан, – позвал меня Хальк. – Ты где?

– Тс-с-с, – прошипел я и летописец мигом заткнулся. Я слушал очень долго, пока не уяснил твердо: Фрам, король Конан, граф Эрде и стигийский волшебник попали в ловушку, из которой выбраться самостоятельно не смогут. А мы с Хальком без провожатых не найдем дороги наверх. Замечательная история… Остается только завыть.

Я оторвался от стены, сосредоточился, принимая обличье человека, и неожиданно сам для себя заорал от ужаса. Моего лица что-то коснулось. Оно было живым, холодным и гибким.

– Велл, что случилось? – встревожился Хальк. – Рядом враг?

Сверху послышалось знакомое шипение. Фу-у… Ну и напугал меня элайн! Оказывается, зубастая черная тварюга тоже последовала за нами с Хальком и не попала под завал.

– Это элайн, – переведя дух, пояснил я летописцу. – Он с нами. А остальные сидят за стенкой. Их отгородило от Бесконечной лестницы обвалом и от нас – тоже. Как их выкопать – не представляю. Здесь не меньше двадцати-тридцати шагов твердейшего камня.

– Постой, – перебил меня Хальк. – Как ты думаешь, Небесная гора сгорела? Волшебство Тотланта подействовало?

– Нет, – твердо ответил я. – Я чувствую, что она лежит над нами. Когда я вслушивался, то заметил непонятный звук… Шипение и треск. Наверное, нижнее оконечье Небесной горы все-таки опустилось в лавовое озеро. Может, она начала плавиться?

– Не знаю, – я представил, как Хальк покачал головой. – Послушай, если мы не вытащим Конана и остальных до момента, когда Небесная гора окончательно разрушится, они погибнут. Наверняка. Нужно привести гномов.

– А где мы их возьмем?

– Хватит рассуждать, – было слышно, как Хальк встал на ноги и положил ладони на стену. – Идем наверх.

– Просто как – наверх! – желчно ответил я. – Мы каким, интересно, способом будем дорогу искать?

– Элайн здесь? Он нам дорогу и покажет, – Хальк на ощупь подошел ко мне, помахал правой рукой в воздухе и, нащупав когтистую лапу висевшего на потолке элайна, дернул. – Эй, зверюга! Нам нужно наверх, понимаешь? На-верх! Соображай же, зубастик! Наверх!

Элайн подобрался ближе, я почувствовал на своем лице его горячее дыхание. Наконец, чудовище коротко свистнуло и поползло в глубину коридора, шурша панцирем о камень.

– Он понял! – возликовал Хальк. – За ним!

– Сейчас он тебя приведет в свой муравейник и там нас сожрут, – прошептал я. – Демон с тобой, идем. Только давай постоянно переговариваться, чтобы не потеряться.

Свет появился внезапно.

До этого момента мы с Хальком и черным элайном медленно двигались по темным коридорам, минуя гулкие залы и короткие лестничные пролеты. Я чувствовал тьму всей своей сущностью – она гладила меня по коже лица, забиралась под одежду, взъерошивала волосы легкими дуновениями. Странное ощущение. Словно бы темнота является живым существом, не враждебным, но и не дружественным. Впервые в жизни я оказался там, где не было ни одной частицы света. Даже в самую глухую ночь можно увидеть отблеск далеких созвездий, мимолетные вспышки метеоров или привычное в Пограничье небесное сияние, напоминающее реющие в небесах многоцветные флаги…

Как говаривал Фрам, гномьи подземелья до пришествия зеленого огня были поистине великолепным царством – карлики умели отводить по каменным трубам подземный светящийся газ, освещали залы и жилые покои масляными светильниками, разводили особый мох, излучавший зеленоватое яркое сияние. Но сейчас… Вырвавшееся из Небесной горы Нечто погубило жилища клана Фрерина. Здесь темно и страшно.

– …Хальк, – я вытянул руку и нащупал плечо летописца. – Остановись. Видишь, впереди? Зелено-голубое мерцание?

– Да, – шепнул аквилонец. – Что это может быть?

Свет выбивался из круглых отверстий, пробитых в стене коридора. Мне хватило этих почти незаметных для человека взблесков, чтобы определить – элайн, невозмутимо сидевший на потолке, завел нас в ходы, прорубленные вовсе не гномами. Карлики обычно прокладывают свои коридоры особым способом: оставляют полукруглым потолок, а ровные и гладкие стены опускаются к полу под прямым углом. Этот коридор был круглым. Словно в чреве горы прокатился раскаленный шар, выжегший камень. На стенах замечались давно застывшие пыльные потеки некогда оплавленной породы.

– Смотри, – Хальк двинулся вперед, отстранив свисающие щупальца элайна и махнул мне рукой. – Кажется, дверь… Веллан, это невероятно! Это камень, но он обработан не гномами! Видишь, нет никаких следов гномьего долота! Эту плиту словно вырезали ножом, очень ровным и острым. Никаких петель… Интересно, как она открывается? Ага, вот ручка…

Именно из помещения, находившегося за дверью, и вырывался колдовской призрачный свет.

– Может, не стоит туда ходить? – тихо спросил я. – Мало ли…

– Ерунда! – отмахнулся Хальк. – Где свет – там жизнь!

Я не сумел развеять это заблуждение. Прежде чем я успел возразить, Хальк дернул за гладкую металлическую ручку, дверь не распахнулась, а медленно отъехала в сторону, параллельно стене, и мы оказались на пороге очень странной комнаты. Черный элайн, боязливо посвистывая, отполз вглубь коридора и затаился.

– Пресвятой Митра, где мы оказались? Что здесь? – Хальк отшатнулся. – Гномы поработали? Или… Веллан, вдруг это какое-то порождение Небесной горы?

– По-моему, это кладбище, – сказал я.

Под светящимся голубым огнем куполообразным потолком в шестиугольном зальчике стояли предметы, более всего похожие на домовины, в которых люди хоронят своих умерших близких. Этих предметов было девять.

– Никого нет, – произнес Хальк осмотревшись. – Ну что, потратим время, чтобы осмотреть это подгорное чудо?

Я решился:

– На всякий случай возьми меч. Если кто-нибудь нападет, немедленно уходим. В драку не вступать! Понял?

– Конечно, – согласился Хальк. – Идем.