Мы в город Изумрудный...

Комплекс неполноценности

— Вот так, мамочка, всё и произошло. Ну, что ты опять плачешь? Я ведь вернулась. И всё у нас хорошо. Ведь хорошо? Ну согласись, что хорошо! Ты же видишь: я жива-здорова, руки-ноги на месте. Ну, подумаешь, полетала немножко на урагане, по Волшебной стране прогулялась… Зато есть о чём рассказать. Лучше всякой сказки. А помнишь, ты мне говорила, что волшебниц не бывает? Ещё как бывают, мамочка! И добрые и злые. Нет, злых уже, кажется, не осталось… Почему я Тотошку на привязи держу? Конечно, мне его жалко. Он такой маленький. Но знаешь — пусть пока привязанный посидит. Так будет лучше, честное слово.

Ну что ты, я ничего не скрываю. Просто не всё хочется рассказывать. Нет, ничего такого, правда-правда. По глазам видишь? Ты, мамочка, прямо, как волшебница у меня. Даже лучше волшебницы, потому что ты меня любишь. Ну, ладно, расскажу, слушай, если ещё не устала. Не устала? А то я тебе тут всё рассказываю, рассказываю, как болтунья какая-нибудь из Розовой страны, а ты мне всё равно не до конца веришь. Конечно, в такое поверить трудно. Мне самой иногда кажется, что всё это во сне произошло. Так странно.

В общем, постепенно я стала замечать, что у Тотошки характер меняется. Как меняется? Ну, портиться немножко начал не в лучшую сторону. Да ты не смейся, это я нарочно так сказала, чтобы тебя развеселить. А Тотошка… Ты же помнишь, каким он добрым был: если и залает на кого, сразу же хвостиком вилять начнёт, извиняться. А тут то вдруг огрызнётся, то набросится на кого-нибудь ни с того ни с сего… Я даже подумала, что он, когда в пещере туфельки серебряные искал, что-то там не то съел. Какое-нибудь зелье, которое Гингема для себя варила из змей и лягушек. Она этими зельями, наверное, в себе злость поддерживала, чтобы силу свою не потерять. Вот мне и подумалось, что Тотошка по глупости в один из её горшочков нос сунул. Я ещё тогда внимание обратила, что он фыркает и отплёвывается, словно что-то невкусное ему на язык попало. Но он мне сказал, что в пещере паутины много, и что он в неё случайно залез… Как он мне мог сказать? Ну, мама, я же объясняла тебе, что в Волшебной стране умеют разговаривать все звери и птицы. Нет, это не шутка, это самая настоящая правда. Вот если бы ты услышала, как Тотошка со мной разговаривал, и как Смелый Лев разговаривал, и белка, ты бы сразу поверила.

Когда Тотошка Страшилу облаял, я не удивилась. Думала, он просто защитить меня хочет от говорящего пугала. Но он потом всю дорогу на Страшилу слегка рычал и держался от него на расстоянии. Затем он зачем-то Железного Дровосека за ногу цапнул. Даже чуть клык себе не сломал. Я понять не могла, почему он это сделал. Он ведь даже не обычных людей никогда не бросался, такой воспитанный пёсик был, а тут сразу — хвать! — и за ногу! Хорошо, что Дровосеку не больно было, и он потом не вспоминал о том, что его кусали.

В следующий раз он отличился в замке Людоеда. Ой, прости! Я не хотела тебя пугать, потому про Людоеда сразу и не стала рассказывать. Я хотела тебе постепенно всё рассказать. И проговорилась. Лучше бы я тоже на время человеческую речь забыла. Молчала бы, как Тотошка, и тебе не пришлось бы плакать. А я ходила бы с таинственным видом и ничего не говорила… Это не глупости, это я тебя развеселить немного хочу. Всё, уже не плачешь? Ну, слушай. Когда белка помогла мне от верёвок освободиться, мы все сразу бросились убегать. Никто этого Людоеда разрубать не хотел, потому что мы его очень боялись. Он такой огромный и страшный… И мы почти убежали, но Тотошка взял и укусил этого разбойника за… В общем, сзади укусил. Людоед, конечно, проснулся, ему же больно было… Тотошка хоть и маленький, а зубы у него ого какие острые. Ну, толстяк укушенный и бросился за нами в погоню. Мне кажется, он даже про то забыл, что меня собирался съесть, так его Тотошка разозлил. Вот тогда Железному Дровосеку и пришлось его разрубать пополам своим топором. Иначе мы бы не спаслись, потому что Людоед слишком быстро бегает и тот лес очень хорошо знает. А Тотошка даже не испугался, и всё время на Людоеда лаял, даже на разрубленного… Нет, мамочка, я совсем-совсем туда не смотрела. Потому что очень страшно. Я только одним глазком взглянула, чуть-чуть. Чтобы убедиться, что он за нами больше не побежит.

Вот тут и выяснилось, что когда Людоед меня схватил, он Тотошку так сильно ударил, что бедный пёсик даже сознание потерял. Я-то этого не видела, потому что очень испугалась. Понятно, что Тотошка на него рассердился и не сумел удержаться. Отомстил за себя и за меня. Только не подумал, что из-за этой мести мы все погибнуть можем. Конечно, хорошо, что он такой смелый, но иногда всё-таки и думать немножко надо.

Когда мы Льва встретили, как-то тоже не всё хорошо пошло. Тотошка со Львом сначала подружился, а потом постепенно раздружился. Разговаривать с ним не хотел, бежал всё время впереди, а на нас даже почти не оглядывался. И мне всё время казалось, что он чем-то недоволен. Особенно, когда я со Львом разговаривала о чём-нибудь… Да? Ты тоже так подумала? Значит, я правильно догадалась. Бедный Тотошка считал себя моим главным защитником, а тут вдруг Дровосек со Страшилой появились, которые с Людоедом справиться сумели. А потом ещё и огромный Лев, который оказался вовсе не трусливым, а очень даже смелым. Его даже саблезубые тигры испугались… Нет, мамочка, тигров мы почти даже и не видели, мы успели на другую сторону оврага побыстрее перейти.

В общем, сначала Тотошка меня один защищал, а потом вдруг совсем ненужным сделался. Да ещё и самым маленьким оказался. Он же как игрушка, которую хочется ласкать и тискать. А ему хотелось быть большим и сильным. У кого угодно характер портиться начнёт.

Почти до самого Изумрудного города он вёл себя хорошо. Только разговаривать ни с кем не хотел, молчал всю дорогу. А потом мы с королевой полевых мышей встретились. Ну, когда она нам помогла заснувшего Льва спасти. Вот тут в Тотошке опять что-то злобное пробудилось. Я даже не ожидала от него ничего такого. А он как бросится на королеву, как саблезубый тигр, честное слово. Даже не понятно, каким чудом бедная Рамина успела увернуться. Она хоть и волшебная королева, но всё равно очень крохотная. Чуть-чуть он её не загрыз. Ой, как мне стыдно за него было! Королева же нам помогла Льва спасти, а её за это чуть не съели. Я даже свисточек не хотела у неё брать, там мне неудобно было за Тотошкину грубость. Надо было ему уже тогда намордник надеть. Только не было у меня с собой намордника. Представляешь, я его ругаю, а он сидит у меня на руках и хвостиком виляет. Как будто и не было ничего такого! Мама, ну что ты говоришь! Ну и что, что она мышка! Она же королева! И очень добрая. Она нам так помогла. Ты пойми, мыши ведь тоже разные бывают. И не смейся, я точно это знаю, да.

Про Бастинду не хочется второй раз рассказывать. Ты опять пугаться будешь. Нет, Тотошка там себя хорошо вёл. Он же был моим единственным защитником, как раз то, о чём он мечтал. Лев в клетке сидел, Страшилу и Дровосека… Ну, ты помнишь. Толку от такого защитника было мало, конечно, но я ему всё равно была страшно благодарна, и заставляла его прятаться в клетке от Бастинды. Он так гордился собой, даже на Льва сверху вниз посматривал. Честно-честно!

В Изумрудном городе даже чуть-чуть смешно получилось. Гудвин, хоть и просил меня молчать, но тебе, я думаю, можно всё рассказывать, ты же никому не проболтаешься. Тотошка там такое учудил, такого жару задал, ого! На него опять что-то нашло, и он стал за Гудвиным гоняться по всему дворцу. Даже штаны ему порвал немножко в двух местах. Бедный дядя Джеймс так перепугался, что сразу признался во всех своих обманах, лишь бы мы больше на него злобного пса не натравливали. Ты не смейся, мамочка, ты просто его тогда не видела. Знаешь, как он рычал, я и сама перепугалась, думала, что он Гудвина совсем закусает, и тогда Правитель наши желания выполнять не захочет. Это сейчас смешно вспоминать, а тогда просто ужас какой-то творился. Тотошка рычит, Гудвин убегает, слуги все попрятались, пух во все стороны, перья какие-то, голова эта глазастая откуда-то выкатилась… Я Тотошку не пойму каким чудом ухватила, так он и меня сначала укусить хотел, до того разъярился. А Лев и говорит: «Вот таким смелым я хочу стать». А дядя Джеймс, когда отдышался немного, сказал: «Это уже не смелость, это злоба. Она вашего пса до добра не доведёт».

И мне кажется, что верёвку у воздушного шара не ураган порвал, а сам Гудвин незаметно перерезал. Он такой довольный был, когда от нас в небо улетал. Радовался, наверное, что ему в одной корзине с Тотошкой не придётся сидеть. Может быть, он и правильно сделал. Потому что Тотошка точно бы его всего искусал. Он очень на него сердился за все эти обманы с головами и русалками.

И, главное, когда с ним просто так разговариваешь, он совсем нормальный, ничего такого особенного, пёсик как пёсик, умненький, воспитанный… А потом вдруг словно с цепи сорвётся! Нет, мамочка, не переживай, это не бешенство, точно-точно. В Волшебной стране, оказывается, болезней заразных вообще не бывает, и бешенства у животных тоже не бывает. Дядя Джеймс с доктором одним хорошим разговаривал, который как раз там зверей лечит, и доктор Тотошку осматривал, очень-очень подробно и долго. И слушал его, и язык смотрел, и расспрашивал обо всём. Доктор сказал, что это у Тотошки так характер изменился. Не в лучшую сторону. Потому что он там разговаривать научился и думать, а сам остался маленьким и слабым. И поэтому он всех больших и сильных стал очень не любить. Из зависти. Называется это по научному «комплекс неполноценности». Или как-то так. Но это неправильное название. Тотошка полноценный, ведь правда, только маленький совсем.

Но вредным он стал, просто ужас! И объяснять ничего не хочет. Я ему: «Ты зачем Дровосека укусил?» А он: «А чего он тут стоит весь такой ржавый?» Я ему: «А Рамина что плохого тебе сделала?» А он: «А нечего ей! Подумаешь — королева!» Я ему: «Зачем Гудвина испугал?» А он: «Сам всех обманывает, а ещё и штаны полосатые надел». И ведь понимает, что плохое сделал, а всё равно не признаётся! Штаны? Ну да, полосатенькие такие, симпатичные. И ничего смешного, там многие так ходят. Нет, папе бы такие точно не понравились.

В Розовом дворце тоже неудобно получилось. Я уже догадывалась, что он может чего-нибудь учудить, поэтому заранее взяла его на руки. Но мы же там долго были, сначала в приёмной ждали, потом обедали, потом со Стеллой разговаривали. Неудобно же за столом сидеть с собакой на руках, да и неприлично, сама понимаешь. Волшебница Стелла, она же там почти как королева. Важная такая, красивая, вокруг всё торжественно… Я и попросила служанок за Тотошкой присмотреть, чтобы он нам случайно не помешал… А он всё равно помешал. Ещё как помешал! Он-то думал, что тоже с нами на приём к волшебнице попадёт, а когда служанки проболтались, что мы уже с повелительницей разговариваем, он там всех на розовые клочки чуть не порвал. Что было! Я даже Стеллу не успела до конца дослушать. Поскорее подхватила его, крикнула нужные слова, и мы сразу улетели. А туфельки по дороге где-то потерялись. Я в суматохе, кажется, что-то не так сказала. И прилетела домой босиком. Но я не огорчаюсь, потому что туфельки всё-таки не очень удобные. Серебро ведь тяжёлое, ходить в них трудно, ноги устают. Хотя, красивые, конечно. Ну, и ладно, пусть кому-нибудь другому достанутся. Главное, что я домой вернулась. Только вот как представлю, что обо мне Стелла теперь думает, так даже неудобно делается. Она мне вон как помогла, а мы вместо благодарности весь дворец переполошили. Даже, кажется, Тотошка там покусал кого-то. Это сейчас смешно вспоминать, а тогда мне не до смеха было, я даже поплакала немного, пока мы над Кругосветными горами летели…

Отвязать его? Думаешь, здесь он ни на кого бросаться не будет? Ну да, он разговаривать опять разучился, но мне, кажется, что характер у него ещё не исправился. Нет, на людей-то он бросаться точно не будет, но у нас здесь ведь не только люди живут. Мыши? Да мышей-то пусть бы ловил, они же здесь не волшебные. Понимаешь… Не хотела тебя ещё расстраивать, но по дороге в Розовую страну Льву пришлось с огромным Пауком сражаться. Нет, на нас он не набрасывался, просто звери попросили, чтобы Лев помог им от него избавиться. И Лев этого ужасного Паука легко победил. Голову ему оторвал и всё. И стал царём зверей. А мы в сторонке ждали, и нам это страшилище всё равно ничего бы не успело сделать. Тотошка потом вырвался и к мёртвому Пауку убежал. А когда вернулся, заявил, что он дома тоже всех победит, особенно этого задаваку Гектора, и его тогда тоже назовут царём зверей. Представляешь! Вот я его и держу на привязи. Не хватало ещё, чтобы он тут с чужими собаками дрался. Его же загрызут, он такой маленький…

Что ты говоришь? Соседка пришла? О, здравствуйте, мисс О'Брайен! Спасибо, спасибо, нет, ничего страшного, просто домик ураганом слишком далеко забросило. Долго добираться пришлось. А что у вас случилось? Мне кажется, вы плакали. С Гектором беда? Горло разорвали? Какой ужас! Наверное, собака какая-нибудь бродячая или койот. Ой, мисс О'Брайен, мне так жаль! Бедный Гектор! Надо вам теперь будет другого пёсика завести, в наших краях без собаки нельзя. До свидания! Не расстраивайтесь.