Мы - будем жить!

Пятница, десятый день. (30.03)

Десять дней новой эпохи – эпохи мёртвых – природа отпраздновала тёплым ветром и солнышком. Похоже, холодов желать, чтоб все зомби перемёрзли, уже без толку. Не сезон. Ну и хрен с ним, будем жить исходя из наличествующих условий. Собираемся – и вперёд, на разведку, теперь уже населённой территории. Заодно и собачку доставим. Пока не засохла на солнышке. Кстати, вопрос – исследователи и живут в артухе? В принципе, там какое-то жильё для курсантов было предусмотрено, а потом и дом выстроили фактически внутри ограды. И даже церковь. Но там и не пусто, наверное – курсанты и жители этого дома, тоже как-то относящегося к армии, выжили в бОльшем количестве, чем просто горожане… Но не ездят же они на работу с правого берега? Это уж вряд ли. Значит, шанс застать с утра больше. Так что поднимаемся пораньше – хотя большинство явно против. Я и сам против – утро добрым не бывает… Но надо.

За ночь к нашей ограде прибрело два мертвяка – раньше не было, а теперь вот откуда-то взялись. Один стоял как часовой, у въезда, а другой застрял в деревянном заборе – такой вот у нас забор, что в нём застрять можно. Ну и хорошо, застрял и застрял. Плохо что они вообще припёрлись. Неужели на расстоянии чуют, что тут живыми запахло? Или окоченели во дворах, а тут солнышко пригрело – они и полезли? Не спросишь… Ну, зато повод Алексею пострелять дать. Пока Сашка не видит.

Помня всеобщий переполох после отстрела слонопотама, перед стрельбой я всё же объявил по рации о предстоящем действе. Стрелять Лёшка умел – охотник как-никак. Мертвяков он упокоил двумя выстрелами из карабина – даже скучно. Но вообще хорошо, что он так вот просто и буднично, не играя в войну. Это Машке такое позволительно – хоть и дитё, но большое, знает, где можно извращаться, а где нет, а за «младшими» глаз да глаз…

После вчерашних посиделок с обжираловкой есть никому не хотелось, кинули в сумки всё ту же колбасу и свежий хлеб, как раз за ночь приготовился в хитром бошевском агрегате с мешалкой и нагревателем – и двинулись. Кошкам довольствие вечером выдадим, так что на сервис заезжать не нужно, только прицеп с собакой забрать.

На сей раз город не изменился – мало времени прошло. Так же стояли и лежали зомби на улицах, пели какие-то птички – им, сволочам, весна и весна, и никакого апокалипсиса. Интересно, птицы заражены? Обращаются? Летать зомби вряд ли смогут – энерговооружённость не та. А пешком? Стадо дохлых воробьёв, молчаливо скачущее за добычей… Да уж… Но стрелять воробья, чтобы убедиться – как-то не хотелось. И так смерти кругом немеряно. Спросим лучше – наверняка уже известно.

По-утреннему хмурый голос дежурного связиста ЦС-3 оповестил, что выдача пропусков – с десяти часов. Во как, уже и пропуска ввели? Типа, спасайся кто может, но строго с десяти до пяти? Но выяснилось, что пропуска – на правый берег, а в ЦС можно и так.

Мы ещё к воротам не подъехали, а внутри, на территории, залаяла собака. И тут же отозвался дежурный:

– Что везёте? С дохлятиной – заворачивай к военторгу.

– Да, дичь для опытов.

– Так и нефига её на территорию. Давай вокруг, там встретят.

Мда, похоже, исследователи тут особым уважением не пользуются. Странно – от этого жизнь зависеть может, а они пальцы гнут…

Под виварий переоборудовали здание Военторга, примыкавшее к ограде артучилища с противоположной от главных ворот стороны. Высокие окна закрыли бетонными решётками от разобранного забора какого-то учреждения, заложили кирпичом и обломками. Над входом появился балкон с пулемётным гнездом. К основной территории здание не присоединили, и забор позади него не разобрали. Только сверху прокинули «переход», сваренный из металлоконструкций и арматуры. Грамотно сделано, вот отношение – настораживает. Или это лично дежурный недолюбливает экспериментаторов? Ну, в любом случае это их проблемы… Уперев прицеп в невысокие ступени, мы заволокли конуру в отгороженный грубо сваренными решётками бокс.

Доктор Новикова была на месте – вдвоём с ассистентом они анатомировали какого-то донельзя неприятного морфа. Видимо при жизни это был крысой, но после смерти ему представился шанс – и шанс оно не упустило. Существо было ростом со среднюю собаку, но весило килограмм сорок – такое оно было всё мускулистое. Морда расширилась, резцы – они и у обычной крысы впечатляющие – превратились в настоящие шила – видимо, чтобы сразу прокусить череп и не дать добыче обратиться. Исследователи работали в толстых резиновых фартуках с нарукавниками и армированных стальными кольцами перчатках – видимо с мясокомбината. Неплохое снаряжение, правда, нам не подошло бы. Морф, несмотря на явно разбитую несколькими пулями голову, был на всякий случай притянут проволокой к ножкам прозекторского стола.

– Да, приходится кольчугу надевать. Наш начмед бы и шлем с латами потребовал носить, да где ж их взять… Вчера Колю поцарапали, курсанта. Ловили морфа второй стадии, а сеть порвалась, тварь его по ноге задела и через забор, как кенгуру… От ампутации Коля отказался, потребовал ограничиться прижиганием – сидит теперь в карантине, и я даже не знаю, от ожога у него температура или заражение всё же произошло… Вот такие у нас новости… А у вас всё хорошо, и даже пополнение? Вот молодцы!

– Беременная зомбособака? – Татьяна Васильевна оживилась – объекты с ненарушенной некробиотикой нечасто к нам попадают. Опасный груз, что ни говори. Но интересный, важный… По рассказам, у некробиотов развиваются сложные поведенческие реакции, но рассказам верить нельзя – охотники и про обычных зверей такого расскажут, а уж про зомби… Так что некрособака – очень интересный объект.

Однако собаке-зомбаке эксперименты интересны не были ни разу, и менять конуру на железную клетку она напрочь не хотела. Ни попытки вытолкать железным прутом, ни приманивание куском мяса не сработали. Тварь лежала неподвижно, как и положено дохлой собаке, но доверять её дохлости желания не было. В конце концов мы общими усилиями поставили клетку вертикально и буквально вытрясли туда содержимое конуры. Зомбака вяло перевернулась лапами вниз и снова застыла.

– Очень странно. Некроорганизм явно функционирует, но совершенно не интересуется пищей. Обычно зомби на мясо реагируют очень активно.

– Может, она в анабиоз впала и выходить не хочет? Считает энергетически невыгодным?

– Сомнительно. Свинина для всех зомби привлекательна. Энергетически мясо им выгодно – мы опыт в изотермической камере проводили, после поедания мяса даже температура повышается на несколько градусов.

– А если в клетку просунуть? Может, ей соображалки хватает, что за прутьями не достать?

– Давайте попробуем… только не сразу – доктор наколола мясо на длинную двузубую вилку, поднесла к клетке и убрала. Тварь не реагировала. – Ну-ка, а теперь просунем…

Бам! Дзынь! Ой! – всё произошло так быстро, что восстановить картину получилось только после завершения. Оценив доступность добычи, зомбака прыгнула с места так, что сдвинула клетку, и вцепилась в мясо странно крупными передними зубами. Обычно у собак резцы много меньше клыков – а здесь такого впечатления не возникало, не сравнялись, но явно выросли. Вилка с погнутыми зубьями запрыгала по полу, а кусочек мяса исчез в пасти. Достигнув цели, тварь снова утратила подвижность и шмякнулась на пол клетки, не забыв, однако, подтянуть ноги под себя.

– Да, непростая собачка. Метаморфоз явно происходит, но нетипично. Обычно зомби каннибальствует, потом от нескольких часов до нескольких суток морфирует и снова начинает охотиться. А вы не запомнили, собачьих костей там нигде не валялось поблизости?

– Нет вроде бы…

– А может, она своих щенков ест? Прямо изнутри? – сказала вдруг Сашка, и сама смутилась.

– Изнутри… Целиком, не разжевав? А так может быть? – спросила Иринка у доктора

– А щенки разве не зомби? Друг друга они вроде не едят – Лёшка тоже оторвался от рассматривания крысожути и подвинулся к нам.

– Если срок беременности небольшой – может, они не смогли обратиться? – и Маша приняла участие.

– Не знаю, ничего не знаю пока – развела руками Татьяна Васильевна. Был бы хотя бы рентген – можно было посмотреть, что там у неё. Но аппарат тяжёлый и требует бережного обращения, так что притащить его сюда, например из седьмой санчасти – мы пока не можем. А в самой санчасти слишком опасно… На левом берегу удержали только железнодорожную – там десантники раненых привезли, ну и сориентировались в ситуации, слава богу полк рядом, прибежали буквально бегом автоматчики, успели зачистить, пока там только единичные случаи. А остальные больницы… В общем, ничего хорошего…

– А может, разрезать и посмотреть? Она ж всё равно нежить… – рассуждает Дима.

– Можно. Но лучше мы пару дней понаблюдаем, а потом уже вскрытие.

– Ну это уж как знаете. Нам бы за собачку чего полезного получить. Сами же говорите – опасный груз – Вадиму исследования были до фонаря, а вот патронами разжиться он хотел. И оружием под эти патроны – я подумал вдруг, что под 5.45 у охотников ничего нет, а свой автомат отдавать не хотелось совершенно. Не нравилось мне такое отношение, сразу «что я буду от этого иметь». Возможно, в каких-то кругах так и принято, и наверное, эффективно, но мне – не нравится.

– Без проблем. Патронов в закромах родины не оскудело пока. – мне показалось, что голос докторши тоже выразил неудовольствие. А может, просто недовольна, что сбили с мысли, видно же, что занялась она этой своей некробиологией всерьёз и с огоньком…

Сполоснув руки в тазике с каким-то раствором, на вид – обычный стиральный порошок, Новикова стянула перчатки и взялась за телефон. Коротко рассказала о полезной находке и довольно долго отвечала односложно: «Да, нет, сейчас, хорошо». Кто это такой дотошный? В прошлый раз ни майор, ни капитан такого впечатления не оставили. Сколько ж тут начальства разного?

– Подождите немного, сюда как раз начальство собралось. Генерал к нам сегодня – владенья обходит. Расскажете что видели, из первых рук всегда лучше.

– А долго ждать?

– У нас ещё дел куча – с удивительным единодушием отозвались «старшие девушки».

– Идут уже.

Снаружи послышался звук «тяжелого» мотора. БТР подогнали? Вроде смысла нет нас в кольцо брать, мы и не скрывались… Но «маски-шоу» в двери не ломанулось, наоборот, с верхнего этажа спокойно спустились четверо военных – двое немолодых и с крупными звёздами на полевых погонах, один – молодой старлей, явно референт, а, ну да, у военных это называется адъютант, а ещё одного, майора средних лет, я где-то уже видел. Комбат, который нас на сервисе под Богучарово расспрашивал. Он-то здесь зачем?

– Здравствуйте. Партизаны? – генерал подошёл к нам, руки, однако, не протягивая. Второй начальник, подполковник, остановился чуть позади. Судя по змее на петлицах это и был начмед.

– Да, живём мы здесь, неподалёку.

– Ну и как она, жизнь партизанская?

– Хорошо – по таким-то временам. А так – хреново конечно.

– А чего на правый берег не идёте? Только не говорите, что добраться не можете.

– А кто нас там ждёт? На улицах порядок навели, это хорошо, а по квартирам хрен его знает что сидит – страшно там.

– Не всё сразу. Сами вот занялись бы и зачистили – оружия, гляжу, куча, даже детям выдали. Броневик ваш на улице стоит?

– Наш.

– И с такими умениями – отсиживаетесь? – Генерал начал заводиться. Блин, и чего нас сюда понесло в такую рань, нарвались на начальство, беседуй теперь, да чтоб впечатление хорошее осталось… И не отмажешься уже, ввязались…

– Не отсиживаемся. Обеспечиваем выживание. Себе и детям – пошла в атаку Ольга. Это хорошо, она умеет с военными разговаривать, с нужной долей наезда. А я нет, я сперва теряюсь, потом злюсь, вот и поругались. Когда просто с военными – ещё ничего, а тут целый генерал…

– И что, надеетесь на всю жизнь обеспечить?

– Докуда сможем – дотуда и обеспечим. Помощи ждать неоткуда, как потопаешь – так и полопаешь.

– Ну почему же неоткуда? – удивился комендант – а мы тут что делаем? – Привык уже, что всё на нём, неожиданный оборот вышел.

– Вы другим помогаете. На кого хватило. Но на всех-то не хватает. А мы если б сами не суетились – ну в лучшем случае были беженцами. В бараке, с очередью к котлу.

– Так и речь о том, чтобы из бараков этих людей нормально расселить, и жизнь нормально устроить. Как у людей жизнь!

– А мы против разве? – распалились спорщики, надо бы разбавить, конструктивное чего-нибудь сказать – только сейчас-то что делать? Мы что можем – делаем. Восемь человек у вас есть не просят.

– В городе по зёрнышку мародёрствуя? – ух ты, генерал ехидничает, редкое зрелище.

– Что мы взяли – то для живых пригодится. А если бы осталось – оно ж никому не поможет, даже мертвякам.

– Ну, ладно, хрен с вами. Для живых – так для живых. Я что тут распинаюсь с вами – мне реакцию знать нужно. Как слово наше отзовётся и всё такое. Потому что такие вот партизаны – мне нужны. Дивизия – это ж только звучит гордо. А в той дивизии личного состава на полк, и все заняты по уши… А гражданские – пока считай балласт…

– А с нас что толку? Трое мужиков, великое войско.

– Тут трое, там пятеро… В город кататься не боитесь же?

– Боимся, ещё как. Потому и броневик, что страшно. И каждый шаг – семь раз отмерь а потом хоть и не шагай… Жизнь-то восстанавливать – оно правильно, кто б спорил. А с какой стороны начинать?

– А это кто с какой может. Броневик вот у вас… Сами делали? А чертежи где взяли?

– Да мы по-гробовщицки. Картонку приложили, по месту вырезали и из железки повторили.

– Ишь ты, «повторили»… Это вы на коленке бронетехнику изобретаете, и спрашиваете ещё «с чего начинать?»

– А толку? Ну сделали один, чтоб нас не съели… А другие – когда?

– Вот именно некогда, а не «лень»?

– Именно некогда. У нас ещё задача первой очереди не выполнена – убедиться, что никто из знакомых дома заперт не остался.

– И план даже есть? А что выполнили?

– Машину, оружие, дом и еду. Частично связь.

– И всё? – генерал снова удивился – А ценности, трофеи, запасы?

– А накой сейчас ценности? Гроб золотыми гвоздями забивать? – совершенно искренне удивилась Маша.

– Гм, какие-то вы партизаны нетипичные.

– Мы, наверное, мародёры нетипичные – подобрала нужное слово Иринка. Не наживаться хотим, а жить.

– Ну, что ж, спасибо за полезную беседу. Вас сейчас ещё разведка наша попытает, да не кривитесь, небескорыстно, а мы с начмедом продолжим знакомство с исследованиями. Будем думать, как нам кроме слов и дело сделать. И вы думайте. Если надумаете что – докладывайте в центр, тут есть кому выслушать.

Начмед, что-то тихо обсуждавший с Татьяной Васильевной и её ассистентом, судя по короткой стрижке и зелёным форменным брюкам – из курсантов, повёл градоначальника дальше по владениям некробиологии, а майор, дождавшись отбытия начальства, наоборот перестал с отсутствующим видом разглядывать помещение лаборатории и подошёл к нам.

– Рад видеть. Живые значит и здоровые, и все нашлись?

– Ну да. Повезло наверное.

– Повезло – это да. А другим вот – не повезло…

– А вы теперь главный разведчик? – сбила тему Маша

– Не только разведчик. Людей очень мало, приходится всем сразу заниматься. Даже интернет осваивать – то, что от него осталось.

– Ага, понятно. Значит, общались уже.

– Да, используем все средства сбора информации. Вы, значит, так топорами и продолжаете нечисть валить?

– Где можно – стараемся на дистанции. Но твари на стрельбу реагируют чётко, приходится по возможности тихо. В городе бесшумное оружие нужно… У вас есть?

– Откуда? Мы ж не спецназ ГРУ. У нас только армейское, ну, и старьё на складах кое-какое.

– А на заводе разве нельзя сделать? – Дима умеет работать руками, но организацию производства представляет слабо.

– Можно. Только нужны люди, оснастка, инструмент, металл… А людей – один из десяти, никто не знает что где лежит, управление потеряно… В общем, не завтра это будет. Ближайшее время придётся обходиться чем есть. У меня вот к вам дело. Вы ведь куда-то в рейд собрались, в город?

– Ну да. Вчера одного знакомого навестили – он эвакуироваться успел. Сегодня ещё двоих планируем поискать. Или троих, если успеем.

– Я бы хотел присоединиться. Найдётся у вас место для двоих наблюдателей?

– Найдётся конечно. А что разведывать думаете?

– Просто город поглядеть. Самолёт – конечно, хорошо, но свои глаза не заменит. Вы в какой район?

– Сперва в Мясново…

– Ну и ладно. База у вас в Ново-Басово, я правильно вычислил?

– Да, мы вроде и не скрывали. Только такой вот вопрос – нам за ценный материал для исследований автомат бы получить с боекомплектом. Пополнение у нас, а оружия правильного мало.

– Дадим автомат, это не вопрос. Единственное, что у гарнизона не в дефиците сейчас – это оружия. Можем даже к боепитанию вас подключить, но это уже не задаром. Поработать придётся.

– Смотря что за работа…

– Каждый день подробный отчёт, где были, что видели, какие особенности поведения мертвяков заметили, где скопления, где, наоборот, странно пусто. Ну и если что полезное найдёте, что сами вывезти не в силах – тоже сообщайте. Тогда я вам потраченный боекомплект компенсирую. Видеокамера есть у вас? Если нет – сейчас выдам. Снимать всё, достойное внимания.

– Ну как? – я повернулся к своим. – нужен нам такой… контракт?

– Да в общем неплохое предложение – стрелять часто приходится – резюмировала Иринка.

– Охотники, вы как?

– Пока мы «за». Но ещё пару дней осмотримся, что к чему. Мы же тут как новички – не знаем новых условий.

– А вы откуда новички?

Вадим замялся и я ответил за него. Командир блин, привыкаю уже…

– Кореннее нас. Но в первый день Катастрофы оказались на охоте, только вчера до дома добрались.

– Вот по дороге и расскажете, откуда добирались и что видели. Едем уже?

– Да мы уж час как готовы.

Выезд прошёл трудно и бестолково. Никого из знакомых мы не нашли, зато настрелялись до звона в ушах. Путь проходил по району, который в плановую эвакуацию не попал, и людей тут было много – и живых, заблокированных в домах, и неживых – на улицах и во дворах. Помочь заблокированным мы ничем не могли, хоть нас и звали из окон – стоило высунуться из машины, как буквально изо всех щелей лезли зомби – и тупые, неспособные даже понять опасность, и более хитрые, прячущиеся за спинами тупых. Видели и нескольких морфов, по классификации исследователей – первой и второй стадии. Первая – это почти человек, как тот внедренец, попавшийся мне в первый день, вторая – «прыгун», обзаведшийся мощными челюстями и когтями. Третья стадия внешне мало отличалась от второй, но имела лучше физические данные и прыгала гораздо дальше. Такого мы тоже видели – это был тот десантник-орк, напавший на нас возле магазина рыболовных снастей. Судя по виденной уже «крысожути», на третьей стадии метаморфоз не заканчивался, но людоморфов выше третьей пока никто не видел. Или кто видел – уже не расскажет. Морфы, даже первой стадии, старались с вооружёнными группами не встречаться, видели мы только их поспешное бегство. Одного наш пассажир-наблюдатель успел достать длинной очередью вслед, но не окончательно – упавшая тварь продолжала ползти на руках, а приблизиться было нельзя – на стрельбу валом повалили обычные зомби, да так, что пришлось расталкивать их броненосцем. Впечатление было очень тягостное, наблюдатель Руслан, то ли осетин, то ли дагестанец, до того бойкий и жизнерадостный, побледнел до синевы, сидел, вцепившись в автомат, и не трясся только потому, что не хотел потерять лицо перед сразу тремя женщинами. Привычка всё же страшная сила – мы это уже видели и потому особо не тряслись. Главное – в глаза им не смотреть, а так – зомби и зомби… Ну, страшно конечно, но – терпимо. Броненосец, подвывая мотором на пониженной, успешно распихивал не-мёртвую толпу нашим фирменным распихивателем, почти упершись кенгурятником в его корму следом полз кукурузер. Мертвяки быстро потеряли интерес к машинам и снова застыли кто где и как попало.

Дальше путь лежал к вокзалу. Сам вокзал полон мертвяков, но сортировочные пути железнодорожники отстояли. Как пояснил майор, на сортировке оказался состав с каким-то серьёзным военным грузом и взводом охраны, они и отстреляли первый наплыв тварей, а там и железнодорожники подхватились – за неимением бронепоезда вывели с запасного пути пожарный состав и мощными струями разогнали мертвяков, насколько хватало напора. Воды зомби откровенно побаивались и даже самые тупые стремились от неё убраться подальше. Почему так – неизвестно, во всяком случае быстрой смертью вода им не грозила, утопленные в бочке крысы исправно обратились и продолжали барахтаться вот уже несколько дней, ничуть не собираясь упокаиваться, хотя и распухли в жуткие водянистые туши, покрытые редкой шерстью. Но тем не менее факт – мертвяки, что человеческие, что крысиные, в воду идти не желали категорически, даже на приманку. Полезная особенность – огородить все важные объекты рвами с водой вряд ли получится, но некоторые – можно.

По короткой дороге, через переезд на маневровых путях, мы проехать не смогли – там стояла глухая пробка из сбившихся в кучу машин, а броненосец всё же не танк, чтобы растолкать эту кучу вдоль. Пришлось делать круг мимо вокзальной площади и торгового центра. Здесь снова была толпа, редкая в центре и густеющая к краям, особенно в тени стен. Прямого солнца большинство зомби избегали. От вокзала доносилась редкая стрельба – где-то шла зачистка. Но нам туда было не нужно – железнодорожники ещё на второй день установили связь с дивизией и теперь тоже были частью гарнизона. С жилой, правобережной стороной, путейское хозяйство связывала ходящая два раза в сутки «дизеличка» – четыре пассажирских мотор-вагона. Мертвяки на поезд не реагировали, да и при всём желании помешать движению двухсоттонного состава не могли никак. Я подумал о «боксёре» – мог развиться морф, приспособленный к запрыгиванию в движущийся поезд? Ответа не придумал и ничего не сказал вслух – как позже выяснилось, зря – через неделю такая тварь, прозванная «контролёром», действительно обнаружилась.

Объехав пробку с другой стороны – тут дорога была расчищена какой-то бронетехникой, грубо распихавшей помятые легковушки по кустам и пострелявшей сидящих в них беспокойников, мы перебрались через путепровод. Открывшаяся картина была вполне апокалиптична – на ханинских складах продолжался пожар, и тяжёлая дымная туча медленно переваливалась в сторону калужской трассы, постоянно возобновляясь снизу. Тем не менее, я свернул в сторону складов – привлекла меня торчащая из пролома в заборе корма пожарной машины. Все пожарки оборудованы связью, которая может весьма пригодиться – центральную диспетчерскую МЧСовцы удержали, так что поговорить было с кем. Мертвяков в этом районе немного – промзона и склады, отгороженные со всех сторон высокими заборами с колючкой по верху – морф не перескочит, не то что обычный мертвяк. Только если вдоль дороги какой забрёл – ну или бывшие пожарные – не просто же так машина улетела с дороги…

Пожарные действительно были на месте – весь расчёт, пять животрупов. Кого-то покусали, он обратился и покусал товарищей. Им бы чуть-чуть знаний – костюм пожарного прекрасно защитил бы от укусов… Но они не знали, сняли перчатки и шлемы…

Быстро посовещавшись, мы решили что героизм нафиг, толпы мертвяков поблизости не видно, можно и огнестрелом пошуметь. За неимением (а пора бы, ой пора…) нормального люка в крыше – зачисткой занялись младшие – хватит всё Маше да Маше, пусть другие поучатся. Прямо через забор без проблем отстреляли столпившихся у машины мертвяков в пожарных робах. Хорошие у них робы, но с зомби снимать как-то боязно. Хоть и известно вроде, что зараза недолго живёт, да и не попало почти ничего на них, пуля ППШ всё ж не винтовочная – но и мысль такая возникла, наверное, только у меня. А вот шлемы мы забрали, и штурмовую лестницу на всякий случай тоже. Пригодится. Зато рация оказалась в порядке, только с антенной повозиться пришлось – на пожарной машине антенна ставится заводом, и кабель лежит глубоко. Пока добрались до него – упарились. Майор с курсантом откровенно скучали и подбивали Вадима прокатиться одной машиной поближе к складам. Вадим сперва отбрыкивался, но согласился, когда майор пообещал ему РПК. Неплохо прибарахляется охотник – впрочем, не удивительно, мастерство не пропьёшь… Они собрались впятером и уехали, а мы продолжили потрошение пожарного зила. Бензина в нём не оказалось – похоже, он так здесь движком и молотил пока не выработал весь бак, а вот здоровенный АКБ-120 мы из-под порога вытащили – пригодится.

Опять день увяз в мародёрке – вроде и вещи все нужные, не бросать же – но ощущение уходящего впустую времени не покидало. И люди в домах – то я в принципе знал, что где-то наверное кто-то остался – а тут реально увидел. Помочь я им ничем не могу – если я вот такой какой я есть, с голым задом и автоматом полезу в полный мертвяков подъезд. Но вот у меня под ногами (я на крышу залез) пожарная машина. Эта – просто цистерна, толку с неё мало. Но бывает же и у пожарных и автолестница… С ней можно снимать людей прямо из окон, не заходя в ловушки подъездов. А внизу? Внизу набегут мертвяки и мы устанем их отстреливать, и либо они кого-то всё же сожрут, либо придётся всё бросать и сматываться… Закрыть автолестницу бронёй? Много потребуется брони, тяжело, не потянет. Поставить лестницу на броню? На БТР? Он здоровый, что ему лишняя железяка, приварить сверху крепёж от лестницы можно… Только где ж его взять? Гм, а почему это должен я думать? У коменданта погоны широкие – пусть думает. Где там господа офицеры-наблюдатели, кстати, пора бы уже, мы почти закончили.

Идея моя майору не понравилась. Он скривил скулу, помянул какого-то изобретателя «свинтопрульного аппарата» и сказал, что бронетехнику портить никто нам не даст. А я чем больше обдумывал, тем более реальным мне это казалось. Нет БТРа – ничего, возьмём грузовик. Мусорный КамАЗ, благо знаю где стоит и мертвяков там мало. Из его же кузова сделаем обвес – ничего, что мусорный, мойка есть и химия специальная там тоже имеется, блестеть будет. Гидросистема уже готовая, и даже манипулятор есть, для мусорных баков, но сгодится и двери-окна выдёргивать. Автолестницу только найти – но с этим можно помимо военных к МЧС постучаться – их задача людей спасать, должны откликнуться, да и зачем она им теперь? Пожары тушить всё равно некому… И автобус ещё нужен, тоже бронированный – чтобы спасённых было на чём вывезти. Ну, найдём и автобус. Не ту рухлядь, которая у нас возле дома стоит. Хотя и его можно, если что – он ремонтируется изнутри, по нынешним временам качество ценнейшее. Кран только понадобится – это не «паджерик» обшить, на большую машину защиту голыми руками не поднимешь…

А оно нам надо? Вот так вот, вопрос ребром – нам точно нужно пахать как папы Карлы, строить целый автопоезд и потом на нём лезть в город – безо всякой личной выгоды, зато с шансом остаться там бродить животрупом? Не надо оно нам… Совсем не надо. У нас все дома, а кто там по квартирам сидеть остался – они не наши, и даже благодарны не будут – люди, они такие, ты ему тарелку подаришь – а он завопит что ложку зажал… Но бросить вот так, как есть… Ведь кроме нас – некому, вояки, конечно, обещали, и кого-то продолжают спасать, но кого и сколько? И думать вне привычных схем не хотят – «бронетехнику портить»… Кому она нужна, бронетехника такая? С кем воевать? В общем, отговариваю я себя, а сам уже чувствую, что поздняк метаться – впахался я в это дело и потащу… Потому что по-другому – просто нельзя. «Не по-людски выходит».

Поехали по району за железной дорогой. Здесь было немного почище – в первые дни тут работали патрули, пока не переключились с общего редкого прикрытия на массовую эвакуацию отдельных районов. Но хватало и беспокойников, только здешние, прошедшие естественный отбор, при появлении машин ловко укрывались за дваждытрупами менее удачливых собратьев. Майор попросил заехать во дворы, посмотреть «с изнанки». Там картина была предсказуемо хуже – мертвяков больше, дваждытрупов почти нет, и мертвяки наглее, если так можно сказать про тупых тварей с подгнившим мозгом. На пробный выстрел они так повалили толпой из подъездов, что мы оттуда сорвались с визгом резины – а то и застрять можно. Живых тут видно не было, зато хватало выбитых окон, в том числе и на верхних этажах.

Только в настроенной на сканирование всего доступного диапазона рации иногда слышались какие-то похрипывания, но во что-то внятное никак не складывались. То ли далеко слишком, то ли это вовсе и не передача, а какие-то шумы. Но мне определённо показалось, что во дворе похрипывания были более продолжительные – возможно, источник находился в той стороне. Пост-басово мы здесь уже не слышали – далеко, но CBшка майора уверенно связывалась со станцией МЧС. Надо, надо нам такие… Но здесь мы не возьмём ничего, хотя таксистские машины и попадаются – слишком много беспокойников, слишком они здесь шустрые и агрессивные. Самое простое будет уцепить пару машин у трёх штыков и утащить в гнездо, где и разобрать не спеша.

Целью нашей в этом районе был частный домик на одном из номерных безымянных проездов – там жил коллега по позапрошлой работе, мастер проводов – любых, хоть силовых, хоть связи. Да и просто хороший мужик, простой и надёжный. Но проехать к нему оказалось непросто – вся эта часть города пыталась выехать по двум узким улицам, возникла пробка, кто-то в кого-то вписался, и вместо того чтобы «хоть чучелом, хоть тушкой» но подальше отсюда – то ли затупили, то ли устроили разборку с драками – но обе улицы запрудили напрочь. Потом кто-то поумнее, а может просто наглый, а может и военные – у майора нашего информации не было, что и неудивительно в бестолковке первых дней – проложил дорогу в объезд, прямо по дворам частной застройки, снеся заборы, но нам туда было не нужно, нам как раз требовалось мимо этой пробки пробиться в отрезанный квартал.

Оставалось перенимать опыт – ломать заборы форштевнем броненосца и по растаявшим грядкам и огородным кустарникам проламываться в нужную сторону. Вопреки ожиданиям, мертвяков тут почти не было, только несколько изрядно обглоданных не-мёртвых собак, так и оставшихся на цепи. Вдалеке мелькнула какая-то быстрая тень, но ни у обладателя этой тени, ни у нас желания познакомиться поближе не возникало. Морф наверняка – кому ещё тут шастать…

Закидав огородной грязюкой всю броню, мы постепенно лезли через дворы и переулки параллельно основной дороге, всё ещё забитой машинами. Некоторые прочные заборы и слишком густо усаженные деревьями участки приходилось объезжать, так что вместо короткой поездки получался какой-то нездоровый триал. Единственная радость – вместо неразборчивых хрипов стали пробиваться отдельные слова, на втором канале. Сканирование остановили и стали слушать. Кто-то здесь есть, и переговаривается достаточно активно. Трое или четверо. Или, скорее, три отряда и КП. Обходят какой-то периметр, считают мертвяков, совещаются насчёт их опасности. Попробовал вспомнить, что тут может быть такого – с периметром. Склады на выезде? Там ничего интересного – стройматериалы. Вещь полезная, но жрать там нечего и жить негде – разве что сразу строить – но это не один день. Да проще спросить:

-Люди, живые – позвал я уже привычным в эти дни обращением.

– Ну живые. А то что, неживой что ли?

– Да вроде пока живой. Вы где обитаете?

– А тебе зачем? – весьма недружелюбно отозвался голос

– Тульская комендатура, майор Александров – вступил в разговор «официальный представитель». Надо же, а я думал, он и правда Пронин.

– А, партизан ищете? Ну ищите… Всем молчать!

– Вот дурья голова, вы чего там вообразили? У нас отряды спасательные, а не карательные! – ответил несколько опешивший майор. Однако на той стороне отвечать не стали, и собственный радиообмен прекратили. Такие вот ассоциации в народе – раз комендатура ищет партизан – значит ховаться надо. Да, вот уж действительно – как слово наше отзовётся…

А нужный дом оказался пуст – организованно покинут. Ну и хорошо, не мы одни такие умные, значит. Похоже, где-то тут основали местные свой собственный «центр спасения», в нём и переговариваются. Но торопиться туда не стоит – могут и расстрелять, как партизаны ягдкоманду… Остаётся возвращаться, путь неблизкий и не сильно предсказуемый, так что слишком засиживаться не стоит. Если время останется – повторим набег на заправку, у нас ещё три бочки пустых есть…

Домой вернулись уже в сумерки – жадность, сцуко, прилипчивая – не хотелось неполный прицеп тащить, когда можно полный – пока нашли подходящий грузовик, чтобы срезать с него баки, пока погрузили, залили, приехали, и всё с оглядкой и иногда с зачисткой – при помощи верёвочной петли и палки (с острой железкой на конце) – времени прошло больше, чем следовало. Хорошо хоть у дома не оказалось сюрпризов – утренние упокойники так и лежали в сторонке, наспех оттащенные до перекрёстка здешних флористических улиц. Надо бы минирование какое придумать что ли, чтоб заинтересовавшихся трупами беспокойников валило… Интересно, насколько зомби стойки к фугасному действию? По идее гидродинамика и в зомбином черепе гидродинамика, если хорошо пнуть по мозгам – должна их целостность нарушиться… А можно и осколками начинить, металлолома много… Из чего бы только сами заряды сделать…

Мысль промелькнула и ушла, как десятки интересных и в целом правильных, но несвоевременных мыслей. Много на свете интересных вещей, да… Когда только этим всем заниматься? Сейчас надо территорию проверить, машины загнать, сожрать чего-нибудь, отличающегося от большого количества колбасы с небольшим количеством хлеба… Хлебопечку вторую найти и то руки не доходят. Не отправлять же, скажем, Сашку с Лёшкой одних по домам шариться. Мало ли кто здесь затаился до поры… Если как та засохшая бабка – не вопрос, завалят её «младшие», а если как тот таксист? Озаботиться завтра всем отрядом быттехникой? Можно конечно… Но это я уже отмазки ищу, чтобы не браться за машину спасения… Вот такая шизофрения – не хочу я это делать, тяжело, да и страшно, и не делать – «невместно». Потому что «никто кроме нас». Слышал я где-то уже эту фразу, слышал. Не помню только, где. Девиз чей-то. Ну и ладно, нарисуем на спасмобиле… если построим всё же. А построим мы его, куда он нахрен денется. Если человек чего-то захотел – он это сделает. Раньше или позже.

Нам бы – пораньше. Потому что люди банально загибаются в квартирах. Пока у них вода и электричество – жить можно, продуктов хоть сколько-то найдётся, да и запастись многие успели в первые дни. А потом – всё. Уйти пешком они уже не могут – мертвяков буквально орда. Погрузиться в машины – тоже трюк на грани суицида. Звук закрывающейся дверцы буквально как сигнал «в атаку» для всего дохлого воинства…

Закончил я этот длинный и тяжёлый день установкой пожарной рации на броненосец. Просто вырезал кронштейны из оцинковки и на саморезах присобачил справа от зеркала под потолком. Ну и провода – тоже на саморезы с оцинковкой. Благо не первый мой кабель, и не сотый давно… Рация не подвела – с дежурным МЧС связались прямо из гаража коттеджа. Представился как уже привык – партизаном. Излагать по рации, прерывая фразы на выслушивание ответа, идею с созданием спасательной машины, было неудобно. Может поэтому и здесь меня не поддержали. Посоветовали партизанить и дальше, и по обкурке в эфир не выходить. Вот и поговорили…

Закончив безуспешный разговор, я выпустил такого же обиженного на весь мир Колбаскина. Помирать и оборачиваться котяра явно не собирался, только душевно страдал, будучи вынужденным сотворить свои кошачьи дела прямо в коробке. Так мы вдвоём и заявились в гостиную второго коттеджа.

Зверюга, допущенный в общество, сменил гнев на милость, а вот мне было как-то нехорошо. Да и у всех морды не слишком сияли. Вид окон с прижавшимися к ним лицами, молча провожавшими наши машины, стоял перед глазами. Трек нашей поездки Маша уже отослала на комендантский портал, но… вряд ли это что изменит. По тому району можно без всякого трека ездить – если есть кому и на чём. Но, похоже, военные уже сделали выбор – поделивший всех, как писал полвека назад Симонов, на живых и мёртвых. Спасали живых и обращения делали для живых, а мёртвые – пусть сами хоронят своих мертвецов… Попытка вывести жителей из тех домов обычным образом, по нормальным лестницам с зачисткой подъездов – приведёт к серьёзным потерям среди зачищающих. А гнать на убой своих солдат генерал не может – даже при самом циничном расчёте этот размен не оправдан. Ни по получаемым кадрам взамен выбывающих, ни по моральному духу в войсках, ни по личному авторитету командира. Кругом голяк. Ну а моя идея – для них слишком фантастическая. Хотя какого чёрта – ничего фантастического в ней нет, просто комбинация техники…

– Ты чего мрачный такой? – спросила сходу Ольга.

– Вроде неплохо съездили. Патроны получили, автомат длинный – сам же всё нос крутил на «окурок ухоотрывательный» – попыталась найти позитив Иринка.

– На людей насмотрелся…

– Ну мы же сообщили комендантским – Маша, как исполнитель, в успех своего дела верила.

– Да фиг толку с комендантских? Они уже этих людей списали.

– С чего ты взял?

– Списали – согласился Вадим. Я по дороге за майором посматривал. Кривился и отворачивался, а в планшете ничего у себя не помечал, хотя вроде бы раскрыл и карандаш вынул. Да и действительно – куда им толпа охреневших гражданских? Кто из них чего-то мог и стоил – давно выбрались. А там психи уже больше половины наверняка – мы за три дня чуть не двинулись, пока от кабана прятались, а они уже неделю сидят…

– Оклемаются. Люди и похуже вещи переживали. После землетрясений, например.

– Да дело даже не в психах. Просто некуда их собирать генералу. Он же озвучивал – полста тысяч спасено. Куда такую толпу деть, чем занять, не говоря уж – кормить?

– А чего он к партизанам обращался? Искать, запоминать… – Сашка пока что полагает, что если уж просят – то просят того, что действительно хотят получить.

– Да хрен его знает. Может пиарился – типа, для великой цели готов сотрудничать хоть с чёртом…

– Как бы не время для пиара… – рассуждает Маша.

– Не, самое время как раз. Он же тут главный ровно потому, что его считают главным. Как себя сейчас поставит – так и будет дальше. Речь, если вы заметили, знаменитую речь Черчилля напоминает.

– Эту, как её… Фолклендскую? – история у Маши никогда любимым предметом не была.

– Фултонскую – машинально поправляет Ольга.

– Нет, та антисоветская была. – продолжает свою линию Вадим – А я про ту, которая в начале войны. Типа, мы будем биться там, мы будем биться тут, мы не сдадимся, ну и так далее.

– Так и Сталин то же самое говорил. «Враг будет разбит»… – показывает неожиданное знание Дима.

– Ну да, все они так говорят. Только они не генералы, а политики. Вот и Вязов уже политиком себя чувствует.

– «Князь наш Тульский» – попробовала «на вкус» фразу Иринка.

– Да князь и князь. Я в общем и не против, нормальный вроде князь. Но те, кого мы сегодня видели – получается, не из его княжества.

– Ну а мы причём? – Вадим всё понимает, но, как и мне, ему совершенно не хочется ввязываться.

– Да в общем ни при чём. Только как-то оно криво выходит – там люди сидят в ловушке, и никто даже не дёргается, чтобы их вытащить.

– А как вытащишь? Там на улицу не выйдешь толком, а представляешь что в подъездах творится? Мертвяки же все туда попрятались с солнцепёка…

– Так я лестницу и предлагаю. Сразу с улицы. И снизу машину огородить, чтобы не залезли. Снимать из окон, грузить в автобус и вывозить. А уже за городом примут их, никуда не денутся. Можно потом из спасённых команду сформировать, в город за жрачкой. Там же не только дети малые по домам сидят…

– А где лестницу взять? Пожарки у нас где вообще стоят? – Маша вопрос надо или нет не обсуждает.

– А кто их знает. Там, где стояли – наверняка уже не стоят. Либо МЧСники их собрали и не дадут, либо в городе где-то среди мертвяков.

– А если в сетке поискать? Может кто-то видел?

– Ну вот и займись. Оль, а ты может завтра полетаешь, посмотришь?

– Как летать – так я всегда за.

– Ну самое то совместить приятное с полезным.

– Так мы всё же ввязываемся в это дело?

– Это уж кто как хочет. Я просто так бросить и забить – не могу. По крайней мере не попробовав.

– Я буду участвовать – удивил меня Вадим. Я как раз был уверен, что он откажется и всем будет говорить, как это глупо.

– Тогда давайте подумаем, что нам нужно – Иринка «запускает проект».

– Три машины. Лестница, автобус, ну и броненосец используем. Лестницу бронировать до двухметровой высоты и на кабине защитную клетку сверху, для стрелка – если морф наглый попадётся. У автобуса закрывать все окна и делать вход сверху. И на обе машины – щит с раздвигателем спереди, чтобы по толпе без проблем. «Потёмков» – как разведка и подвижная огневая точка. И средство смыться, если всё совсем уж плохо. Люк широкий в нём сделать тоже надо обязательно.

– Может ещё бочку с водомётом? Если железнодорожники так мертвяков гоняли…

– У них целый поезд. Там только с собой полторы сотни тонн воды, и наверняка можно как-то к трубе прицепиться. А на грузовике и полторы тонны – лишний вес. От брони и так будет дофига…

– Надо керхером их попробовать. Может, испугаются?

– Вряд ли… Пожарный водомёт – это стена воды, ощущение погружения. Мертвяки думают что в речку попали и пытаются убежать. А керхер просто бъёт – им-то не больно…

– Ну, попробовать надо.

– Попробуем конечно.

– А если прицеп от трактора? Который улицы моет?

– Некуда его. Лестница и автобус должны стыковаться, кроме как задом не получится.

– Почему? Можно бортом. Даже лучше – у автобуса двери уже делать на надо. И при стыковке мертвяков растолкать легко, не надо в стороны разгонять, просто вдоль борта сдвинуть.

– Можно… да, тогда прицеп получается. Если что – сбросим нахрен, в крюке шкворень расконтрить и верёвку привязать, чтоб выдернуть прямо из кабины.

– Теперь бы лестницу найти… Лестницу и кран, чтобы всё это собрать. С автобусом проще – их много…

– Ну что, завтра начинаем?

– Давайте.

Настроение после этого разговора существенно улучшилось. Пропало ощущение тупика и безнадёги – уж на ближайшие дни нам точно есть чем заняться. Если проект и не пойдёт – машины нам пригодятся. Особенно автобус. Но должен пойти – какого чёрта он не пойдёт? Всё нужное есть. Нужно только сделать…

Невозможно бегать между каплями дождя – их слишком много, места между ними слишком мало. Невозможно закрыться зонтом от наводнения – зонт порвётся. Но если ходить в это мёртвое море как подводники? Без прямого контакта с окружающей средой? Не пытаться от зомби убежать, не пытаться их всех перестрелять – а просто раздвигать и делать свои дела, а они пусть стоят за бронёй – проблемы индейцев шерифа не колышут… Да, опасно – опасность ошибок, поломок, неучтённых каких-то факторов. Но не война, а работа. На работе плановых потерь нет. Есть только аварии. И если вовремя думать головой – аварии будут без жертв. Впервые, наверное, с момента как я осознал реальный масштаб Катастрофы – я спокойно и буднично подумал – «мы – будем жить». Не назло врагу, не отчаянно и на грани, а спокойно и буднично.