Мутное дело

Глава 21. Пытки

Вор подписал бумагу и поднял глаза на Герцога.

— А что теперь, Ваша Светлость?

— Теперь? О… — герцог исчез, уйдя экстренным порталом.

Вор недоуменно огляделся, в этот момент двери в доме вылетели внутрь. Через проём проникли тёмные фигуры, одетые в серую лёгкую кожаную броню.

Нет знаков отличий.

Глухие шлем-маски.

Чёрные кастет-перчатки.

Вор отпрыгнул назад, но это особо не помогло: магией ему заломили руки за спину, ноги словно приросли к полу.

— Пора! — мелькнула мысль. Дорна вспомнил о подарке Милиуса — возможности мгновенно и безболезненно уйти.

Предактивация и наступает тьма.

— Резвый какой, — сказала одна из фигур с уважением, — еле успел перехватить.

— Ага, мерзкая штука. Господин бы нас не похвалил, если бы этот полудурок себя прикончил.

— Ладно. Грузим. Ему предстоит ещё некоторое время побарахтаться.

В жизни есть разные способы пробуждения, и мы сейчас говорим не о том случае, когда ты просыпаешься после отменной пьянки, предварительно намешав адовое количество разнообразного алкоголя. Нет. Пробуждение вора оказалось куда хуже.

Каменный холодный пол.

Полностью нагой.

Закоченевшее тело.

Адское похмелье от выпитой алхимии.

В голове словно гномья кузня. Удар за ударом, словно кто-то вбивал гвозди в голову.

Попытка встать окончилась неудачей.

Рвота. Без рвотных масс. Организм судорожно пытается выблевать всё до последней капли. Но внутри ничего нет.

Ещё попытка встать. Частичный успех. Доран стоит на коленях и локтях.

Боль в голове усилилась почти до потери сознания.

Встать!

Успех. Доран стоит опершись о каменную кладку.

Оглядеться.

Каменный мешок. Три на три. В углу маленький магический светильник. Сбоку две плетенных корзины.

Потолок?

Ни черта не видно!

Попытка задрать голову закончилась очередным падением.

Встать!

— Аааа, — хотел закричать вор, но из горла вырвался лишь слабый хрип.

О! маленький глиняный кувшин с чем-то. Как Доран сразу его не заметил? Два коротких шага. Сложнее, чем пробежать двадцать километров. Дойти не получилось, но упасть (не очень аккуратно) в правильном направлении удалось.

Руки предательски трясутся. Схватить кувшин. Триединый, дай сил не расплескать ни капли! Жажда настолько сильна, что перебила боль.

Пить. Внутри какое-то травяное зелье. Каждый глоток будто священная амброзия. Горло наконец-то перестало ощущаться словно проклятый песок пустыни Сурим.

Последняя капля жидкости как прощальный поцелуй любимой.

Вор лежал на спине, чувствовал боль, боль и… да и всё. Боль туманила разум лучше ударной дозы травы.

— Встать! — властный голос раздался со всех сторон.

Вор на автомате попробовал встать, привычно получилось только с третьей попытки. Он шатался и держался за стену. Перед ним стояли две корзины.

— Суй руку!

— Чего? — не понял вор. Голос хрипел, но звуки уже были похожи на осмысленную речь.

— Суй руку!

— Куда?

— В корзину, идиот!

— Да иди-ка ты на хуй! — весьма недвусмысленно высказал свое мнение Доран. Что-то ему не хотелось ничего никуда совать.

Вор упал от разряда молнии, вывернувшей его тело в судорогах боли. Оказывается, что боль может быть сильнее!

— Быстро!

Вор встал на колени. Боль!

— Быстро, я сказал! — юношу снова ударила молния послабее. Больно, но не парализует.

Доран на автомате сунул руку в правую корзину.

— Блядь! — вора кто-то укусил. Он вырвал руку из корзины. Коричневая кобра оплела его предплечье, вонзив два клыка в его кисть.

Наступила тьма.

Открыв глаза, вор обнаружил себя в том же каменном мешке.

Боль? Есть. Но терпимая.

Похмелье? Ещё присутствует. Но уже словно от всего лишь недели запоя. Вор никогда не думал, что даже в мыслях скажет подобное. «Всего лишь недельный запой».

— Встать, — тот же голос.

— Иди на хуй, — Доран старался быть последовательным в своём мнении. Хотя бы первичном.

Ситуация повторилась. Молния. Раз за разом, пока вор не сломался и не встал, и не подошел к корзинам.

— Суй руку.

Что делать юноша уже знал. Вот только делать он этого не хотел. Доран не являлся зоологом… да что тут говорить, он даже в зоопарк ни разу не сходил, но эта чертова кобра выглядела крайне опасной. И ядовитой. И следы от её укусов с кисти никуда не делись.

— Блядь! — испуганно выругался вор.

Молния.

Доран сунул руку в первую попавшуюся корзину.

— Повезло, — равнодушно произнёс голос, и на вора опустилась благословленная тьма беспамятства.

Диалог двух.

— Как там ваш подопечный?

— Скорее жив.

— Это хорошо. Долго ещё?

— Да мы только начали.

— Хули вы такие долгие? Шевелите жопками! Я уже заебался ждать.

Тот же каменный мешок.

Вор в бессилии застонал.

Тот же голос. Те же корзины. Те же молнии. Те же приказы.

В этот раз вор выбрал пустую корзину. Снова тьма беспамятства.

Снова мешок. Корзины. Укус. В этот раз огромный чёрный паук.

Мешок. Корзина. Пусто. Тьма.

Снова. Пусто. Хвала Триединому. Тьма.

В какой-то момент Доран просто сбился со счета. Он перестал считать. Перестал даже пробовать думать. Встать. Подойти к корзине. Сунуть руку в любую. Он даже не ждал голоса. Просто делал. Иногда его кусали змеи, каждый раз разные. Иногда паук. Один раз он вытащил какую-то странную тварь, мохнатую, с чудовищно огромной клыкастой пастью.

Снова диалог двух.

— Пора переходить к следующему этапу.

— Давно, блядь, пора. Я всё думал, когда вы уже устанете хуй дрочить!

Что-то новое!

Вор очнулся в совершенно другом помещении. Тоже тёмная коробка, но только не из камня и больше — метров шесть на три. Тот же светильник. И никаких корзин.

Физическое самочувствие вора было на уровне. Никакой боли или похмелья. Лишь легкая усталость. Вот только внутри пустота и непонимание, что же происходит.

— Ну, пиздец, — Доран не ждал от неизвестных палачей ничего хорошего. Вряд ли это просто камера.

Интуиция не подвела.

Одна из стен посветлела. Стекло. А за ним…

Вор в бессилии ударился о стекло. Безуспешно. Удар кулаком. Боль. Кровь в разные стороны. Но стекло прочнее костей и плоти.

За стеклом плотно связанная, на цепях висела его сестра.

Удар.

Молния и вновь паралич. Вор вставал и снова бил стекло. Вновь беззвучная молния. Снова паралич.

Раз за разом.

Дорану не чувствовал боли, а просто вставал и бил.

— Ещё удар и она умрёт, — до вора донесся ненавистный голос, сквозь пелену кровавой ярости. Кулак остановился буквально в миллиметре от стекла.

— Выбери рычаг, — окровавленное от прокусанных в бессилии губ лицо судорожно огляделось. Рычаг слева. Рычаг справа. — Выбирай! Десять, девять, восемь, семь…

На три вор сломался и дёрнул левый рычаг.

Тьма.

Тоже самое. Тёмная комната. Стекло. Сестра. Цепи.

Рычаг. Также левый. Не угадал. Его сестра сгорает заживо в адском пламени.

Вор в бессильной злобе бьётся о стекло. Головой. руками. Телом. Всем, чем мог.

Спасти!

Тьма.

Вновь. Сестра. Рычаг. Вор отказался. Голос монотонно считал обратный отсчет. Не было не молний, не было даже повторных приказов.

В комнату с сестрой влетает какое-то чудовище и разрывает на части.

Вор лишь бессильно плачет.

Снова. Вор выбрал рычаг. Ничего не произошло. Тьма.

Череда извращенных пыток. Вор каждый раз будто заново умирал, видя, что происходит с его сестрой, когда он выбирал не тот рычаг.

— Пиздец вы ёбанные демоны! — сказал голос, который раньше просил ускориться.

— Вы сами просили увеличить темп!

— Блядь, да он с катушек слетит скоро. Нахуй нам имбецил нужен?

— Остановить эксперименты?

— Я вам, блядь, остановлю.

— Мы просто делаем свою работу.

— Яйца бы вам за такую работу отхуярить и сожрать заставить.

— Нам остановиться?

— Продолжайте, блядь! Пидары, блядь!

Вор потерял счёт пыткам. Сестру из его видений убрали. Стало легче. Но извращенный разум стал еще изощреннее.

Если он выбирал неправильно, то его резали, жгли заживо, били, топили, расчленяли. Молнии, огонь, вода, погребение заживо, какие-то твари. Он столкнулся с демонами из самых страшных кошмаров. Его растворяла ангельская благодать.

Даже череда каких-то отвратительно-сексуальных суккуб, которые буквально высасывали из него жизнь.

В какой-то момент разум просто отключился. Он больше не мог этого выдерживать. Он просто дергал один из рычагов (которых иногда было больше двух), выбирал ту или иную веревку, нажимал кнопки. Он уже не помнил, что происходило.

Однажды вновь наступила тьма, и Доран каким-то звериным чутьем понял: последняя.

Открыл глаза. Он лежал на чем-то мягком. Перина? Белоснежная перина!

Внутри всё панически сжалось. Ничем хорошим это не закончится.

Вор понежился на мягкой перине ещё полчаса, решив, что глупо будет менять тёплую постель на хреновую (а в ином он и не сомневался) неизвестность. В том, что его мучители придумали что-то экзотично жёсткое он был категорически уверен.

У Дорана уже заболела поясница, но он решительно был настроен не вставать. Юноша уже разглядел все детали беседки, где он возлежал. Закрытая, с ажурной медной сеткой в качестве стен, вся увитая красным плющом. В общем, вор перевернулся на бок, спиной к выходу и решил вставать, даже если приспичит в туалет! В кои-то веки ничего не болело!

Он провалялся ещё минут двадцать, уже бок устал, но решительность бездействия не уменьшилась ни на йоту.

— Дружище, ты там ещё не заебался лежать? — донеся из-за спины голос. Вор внутренне сжался, но это был другой голос. Тот ненавистный голос, который властно приказывал ему делать то или иное, он теперь узнает из миллиона. До самой смерти.

— Бля, я же знаю, что ты не спишь! — голос приблизился, владелец явно пошёл в беседку. — Давай уже знакомиться.

Вор выдохнул, ожидая какого-то адового пиздеца, но собравшись с силами, встал с кровати и повернулся. Перед ним через кровать стоял… Доран затруднялся ответить что перед ним стояло. Наверное, мужчина, точнее самец неизвестной расы. Двухметровая кошкообразная прямоходящая тварь. Лицо? Морда? В общем, полосатая хитрая серая морда с белыми полосками. В детстве у Дорана был похожий кот, только поменьше, конечно, и не говорил. Хитрая бестия была. У незнакомца хитрожопость на лице написана.

— Хули уставился на меня как баран? Первый раз хаджита увидел?

— Ээээ, — глупо протянул вор.

— Тупой? — уточник кошак.

— Вроде нет, — осторожно ответил юноша.

— Это хорошо. Тупость у нас не очень в почёте.

— Я действительно первый раз вижу представителя вашей… эм… расы… Простите, а где ваш вид обитает? Никогда не слышал.

— Ну уж явно не на Кахоре, — усмехнулся хаджит, — ладно, харе письку мять, пошли. Позавтракаем.

— Я вроде не мну, — растерялся вор.

— Это образно говоря, — после этих слов кошак развернулся и вышел. Дорану ничего не оставалось, как пойти следом. Снаружи беседки оказался прекрасный сад, явно созданный подлинным творцом. Хаджит нашёлся сидящим за накрытым столиком метрах в двадцати.

— Давай быстрее, не тупи!

Вор лишь подивился скорости передвижения незнакомца и быстро приблизившись сел напротив. На столике находился лёгкий завтрак, фрукты, мясные закуски, сыры, несколько видов сока, вода, красное вино и какие-то орехи.

— Приступим, — сказал кошак и закинул пару виноградин в себя, — хватит пялиться вокруг. Ещё настоебёт. Хотя, надо отдать должное, ушастые беззастенчиво хороши в проектировании садов.

Вор вздрогнул от упоминания эльфов.

— Да не ссы ты так. От твоих эмоций шерсть дыбом встает, а это пиздец как неприятно. Я же весь волосатый! — доверительно поделился кошак с вором.

— Кто вы?

— Лорд-распорядитель личных слуг Владыки Сена. Алеа'грат Шерстяной, — хаджит сообщил это стоя, мягко переместившись на ноги, и изящно поклонившись. Вор замешкался, пытаясь встать, так что кошак успел сесть назад, — ой, давай без этой хуйни. Сиди уж! Кто ты я знаю.

— Владыка Сен?

— Ты его под именем Тёмный Герцог знаешь.

— Герцог?

— Хватит тупить уже. Герцог, герцог. В общем, я с тобой позавтракаю и немного расскажу. А ты слушай. Понял?

Доран кивнул.

— Не вдаваясь в детали. Сейчас по крайней мере. Тот пиздец, — вор сразу понял, о чём кошак говорит, и внутренне содрогнулся, — тот пиздец — это была проверка. Она закончилась. Больше тебя разъебывать не будут. Так что тебе надо пару недель восстановиться, а то пользы сейчас не больше, чем от использованного гондона.

— Что? — вор зацепился за незнакомое слово.

— Блядь, не перебивай! — отсёк хаджит. — Пару недель поживёшь тут. Туалет там. К тебе будут приходить разные целители. Восстанавливать твои тела. Так что слушай их как папку, ну или мамку, похуй. Главное, слушай. Не из-за чего не беспокойся. Всё заебись теперь.

— Сестра? — вор задал лишь один по-настоящему волнующий его вопрос.

— Всё с ней хорошо. Не волнуйся. Закончим твоё восстановление, и снова с ней увидишься. Сейчас просто нельзя. Она слаба, а от тебя такой пиздец на всех планах идёт, что ну его на хуй. Понимаю, что тяжело, но ты уж поверь. Всё хорошо.

Вор с трудом продирался через обилие мата в речи кошака, но что-то в этом мохнатом незнакомце успокаивало.

— В общем, ешь, спи, гадь, и главное, лечись, не нервничай, — хаджит подумал и доверительно сообщил. — Дрочи только под одеялом. Сад находится под постоянным наблюдением милых остроухих сучек, так что если решишь передёрнуть на эту красивую природу вокруг, учитывай это. Хотя, если ты вуайерист, то может быть и заведёт.

— Я не планирую.

— Все так говорят, а потом дрочат, — усмехнулся кошак и продолжил мягкую убаюкивающую речь. Вор не заметил, как стал клевать носом и через некоторое время просто вырубился с бокалом вина в руке.

Две недели ничегонеделания растянулись в целый месяц. Блин, даже книг не дали. Но целитель, точнее целительница, невысокая очаровательная снежная полуэльфийка, сказала, чтобы он даже не думал чем-то занять свой мозг. Она вообще совершенно не по-эльфийски грубо выражалась, когда лечила его. Её нежные ментальные прикосновения плавно что-то ставили на место в его мозгу, а она ругалась на тех мясников, что буквально исполосовали психику Дорана на куски.

В одно прекрасное утро, когда вор уже вполне осознанно начал присматриваться к окружающему саду на предмет улизнуть, появился кошак, заявив:

— Ебать Елиразоли в сраку, хуй восстановили, блестит как новый.

Юноша с трудом понял, что его только что сравнили с мужским половым органом. Лорд явно был аристократом, вот только его речь на аристократичную никак не тянула. Такое количество грубого мата он не слышал даже от знакомых столичных грузчиков.

— Пошли.

Вор молча проследовал за хаджитом. Идти пришлось долго, почти километр, так и не достигнув граница сада, они взошли на портальный камень и оказались внутри какого-то помещения. Долгий переход по кривым коридорам и лестницам, и наконец, открытая терраса, на высоте где-то метров сто. Всё это время лорд молчал, погруженный в собственные мысли. Доран же постигнув видимость дзена за прошедший месяц тоже не рвался нарушать тишину.

— Столовая, — пояснил кошак, — жрачка — первый сорт.

Вор посмотрел на указанный стол, но никакой еды не увидел. Лишь пару шестигранных стаканов и нераспечатанную бутылку с какой-то янтарной жидкостью. Кошак плюхнулся в кресло, взглядом показал напротив, вырвал пробку из бутылки и разлил жидкость по бокалам. Доран по запаху понял, что это пойло очень похоже на то, что пил Тёмный Герцог при их первой встрече.

— Трахаться не хочется? — кошак был в своем репертуаре. — Нет? Странно, я бы через месяц какую-нибудь целительницу точно разложил бы в беседке, — вор уже привык к манере изложения хаджита и лишь закатил глаза, — можно тебя отправить в весёлый квартал, там много очаровательных суккуб, эти ненасытные пёзды однозначно не пройдут мимо такого красавчика как ты, но… я бы на твоём месте не стал. Кастрация в столь юном возрасте не то, что хочет любой половозрелый мужчина.

— Кастрация?

— Похуй. Не бери в голову, потом сам поймёшь. Это меня точно не ебёт, но я бы предпочёл иметь тебя целым и невредимым.

Вор понял, что он ничего не понял.

— В общем, до пизды. Едем дальше. Давай о важном. Ты же вроде не тупой? — доверительно муркнул кошак.

— Вроде нет, — сейчас восстановившийся вор чувствовал, что его собеседник очень непрост, и под маской матершинника скрывается хитрый ум. К тому же он явный направленный эмпат, тонко чувствующий другую сторону.

— Ну, будем, — сказал кошак. Ударившиеся стаканы издали приятный перезвон, и оба мужчины пригубили напиток. Вор закашлялся от столь концентрированного вкуса, на что хаджит Алеа'грат заметил, — бухло у Владыки охуенное. Я тебе со всем авторитетом заявляю. Лучше в ближайших десяти мирах нет.

Вор не стал комментировать это заявление и обратил внимание на вид с террасы: горы с заснеженными пиками вдалеке и практически безжизненная каменистая пустыня насколько видит глаз.

— Ну да. Видок такой себе. Арис — не очень плодородная земля. Остроухие, конечно, прыгают то тут, то там. Но пиздюки слишком ленивые, если хочешь знать моё мнение. Они всё время Владыке в уши ссут, какие они не ебаться творцы, но я-то знаю. Пара качественных надзирателей с порцией добротных пиздюлей, и тут джунгли не хуже Зелёного Континента будут.

— Бывали?

— Ко мне на ты. Ты ещё, блядь, по струнке вытянись, — душевно попросил кошак, — но да, приходилось.

— И как?

— Охуенно, — сообщил кошак, — просто охуенные ощущения, ровно до тех пор, пока меня не попытались в первый раз убить тамошние твари. Ну, то есть секунды три-четыре. Ну, да по хуй. Пора о важном.

Вор внутренне собрался, интуитивно поняв, что сейчас речь пойдёт действительно о серьёзных вещах.

— Первое. Твоя сестра прибудет завтра. С ней всё хорошо, вылечили. С тобой тоже всё хорошо. Тебя тоже вылечили. Второе, жить будешь тут — твои покои слуги покажут. Третье — о делах будем говорить потом. Сейчас я дам тебе разъяснения, что произошло, — из речи кошака исчез мат, и сам он стал собранным и острым словно стилет убийцы.

— Внимательно жду.

— Владыка тебе уже объяснил, что твой основной талант — Удача. Именно так. С упором на первую букву. Всё произошедшее — это один большой эксперимент. Подтвердить, что ты действительно Удачлив.

— А если бы я там сдох? — поинтересовался вор.

— Бывает, — пожал плечами хаджит, — но лучше так, чем на каком-нибудь деле, которое бы ты обязательно запорол. Нельзя опираться на непроверенную информацию.

— И что показала проверка? — спросил вор.

— Подтвердила твой талант. Ты действительно обладаешь задранным куда-то в космос показателем Удачи.

— А если бы я оказался не таким удачливым, то что? Пустили бы в расход, чтобы не платить? — внутри вора неожиданно для самого себя появилась злоба.

— Стоп, блядь! — прошипел кошак. — Никогда! Никогда не ставь под сомнения слово Владыки! Он всегда исполняет свои договоренности. Всегда! Ты отдал себя взамен жизни своей сестры. При любом исходе твою сестру бы вылечили. Даже, если бы ты не стоящим хуем оказался, — кошак вновь перешёл на доходчивые «образные» выражения, — если бы ты сдох и не выдержал того ада, то тебя похоронили, а твою сестру вылечили и дали местное гражданство. Если бы ты оказался пустышкой, то твою сестры вылечили, а тебя перевели служить в какое-нибудь подразделение на выбор. Никто тебя ограничивать бы не стал.

— А если бы случилось то, что случилось?

— Твою сестру начали лечить ещё до того, как ты согласился. Завтра сам по датам у неё узнаешь. Ты и так дотянул до смертельного пиздеца. Ей не так много оставалось, чтобы ждать, пока ты там соизволишь добраться до точки.

Доран почувствовал себя не очень хорошо. Интуиция для вора важнее ловких пальцев, и он глубинно знал, что ни разу кошак не сказал не то что лжи, даже полуправды.

— Но ты оказался тем, кто нужен. Так что выбор у тебя небольшой. Быть личным слугой Владыки.

— И когда я его увижу?

— Владыку? Да ебанись. И так много чести, что он лично тебя купил. Так что не выёбывайся, тебе и меня хватит.

Вор вынужденно признал правоту хаджита, поэтому решил сменить тему.

— А что такое Удача?

— Как тебе, блядь, объяснить. Удача — эта такая простая и одновременно сложная хуета. Простая, потому что просто искажает нити вероятности, а сложная, так как никто толком не может понять что же это такое. Ну, может, Владыка. Он дохуя умный, ему можно. В общем, Удача — это такое свойство души, которое нельзя никак изменить. Совсем.

— Но ведь есть богини удачи.

— Ёбанные шарлатаны, — отмахнулся кошак так, словно каждый день всяких божков на хер шлёт, — это прямое искажение реальности на божественном плане. Работает весьма ограничено. Несерьёзная хуйня. Про амулеты всякие даже не вспоминай. В общем, даже неотзываемое божественное благословление — полная поебень.

— Неотзываемое? — зацепился вор.

— Значит, что божество не может его отозвать. Оно сильнее обычного благословения. Например, порадовал ты богиню любви, и она дала тебе благословение твёрдого хуя. А ты такой негодник, после этого обоссал её алтарь. Убил пару её жриц, а потом ещё и содомизировал прямо в храме. Она бы и рада отозвать благословение, да не может. Проклясть тоже не может, так как нельзя наложить божественное проклятье поверх собственного благословения. Понял?

— Вроде бы.

— Отлично. В общей, ты удачливый сукин сын. Даже блядское живодёрство тебе жизнь спасло.

— То есть? — вор даже не испугался. Страх словно исчез.

— Те ебанаты, когда издевались над тобой, обнаружили скрытый яд. Тебя же реально травили змеями и пауками. Они обнаружили отклонения в твоих ухудшениях, целители сутки ебались, но нашли скрытый, очень редкий, крайне дорогой яд. Североимперский. Кто-то очень не хотел, чтобы ты долго прожил.

— Преторианец, — прошипел вор.

— Наверняка. Максимус всегда был продуманным пиздюком. На десять ходов вперёд думает. Ты на него зла не держи, во-первых, дело прошлое. Во-вторых, он просто привык делать свою работу качественно. В-третьих, не по твоему рангу противник.

Доран задумался.

— Вопросы? — хаджиту быстро надоело молчание.

— А почему такое странное прозвище? Шерстяной?

— Как вы все заебали, — ответил кошак.