Мусорные хроники

Глава 23

Я вернулся в Чарку совершенно разбитый, не ощутив вкуса нормальной пищи поел и завалился спать. Даже с горбуном толком не поговорил, хотя он засыпал меня вопросами и всю дорогу до спальни следовал за мной по пятам. Прошёл бы и в комнату, но я захлопнул дверь прямо перед его носом.

— Ну и пожалуйста, — пробубнил он. — Говорил я, не надобно супротив Главного идти. Ой, говорил.

Я ещё полежал в темноте, прежде чем уснуть. Уставился перед собой бессмысленным взглядом, а сознание отпустил в вольное плавание. И оно, как ни странно, тут же направилось в вязкую липкую черноту, смердящую протухшими желаниями и гнилью несбывшихся надежд.

Принять и жить дальше, твердили мне сегодня все. Но зачем? Я всю жизнь искал благосостояния, хотел иметь всё и ни в чём себе не отказывать. Хуже того, я всего этого достиг! А теперь что? Здесь даже не найдётся лестницы, на которую бы я взобрался. Только если самому её сколотить. Но сколько же сил на это потребуется? Сколько ответственности придётся на себя взгромоздить?

Я сам не заметил, как темнота сменилась светлым ярким сном. Были красочные пятна земной природы и тонкие фигурки красавиц, был запах новой машины, прохлада золотых часов на запястье и вкус виски десятилетней выдержки. Но разлетелось это всё на мелкие осколки, едва я открыл глаза.

Утро встретило меня приливом сил. Потеряв надежду выбраться, я обрёл стремление исправить мир вокруг себя. Прибрать бардак, заставить свои города жить так, как мне хочется, и оставить печаль на будущее, когда не так болезненно будет думать о своём положении.

— Ну чаво? Продолжишь молчанку молчать? — спросил горбун, когда мы встретились в столовой.

— Главный ваш страшный тип, — без предыстории объявил я.

И горбун растерялся. Он как раз нёс ложку с овсяной кашей ко рту, но от неожиданности промахнулся и размазал её по бороде.

— Так ты с ним разговаривал, что ля?

— С ним самым.

— И как? И чаво он? И прям с рогами? И даже на копытах? И… И… И…

— В общем и целом, мягко говоря и грубо выражаясь, да. Но не совсем.

— Ну и ну. Кому скажи — не поверит, — обрадовался горбун, поняв всё по-своему. — Так и чаво он? Оставил тебе Чарку? Или вертать в зад велел?

— Не велел. Но предложил… — я посмотрел в маслянистые от восхищения глаза Черепахи и с наслаждением продолжил, наблюдая их округление: — сделать всё так, как я считаю нужным.

— Да ты шо?.. — прошипел, чуть не захлебнувшись слюной, горбун.

— Так точно. Теперь никакого рабства, и повсюду будут нормальные кирпичные дома. А потом ещё и свет проведём. Так что своё «люди будут против» можешь забыть навсегда.

— Ну и ну… Кто б мог накумекать такое.

Горбун ещё долго причитал, силясь понять, как такое возможно. Я смотрел на него и представлял, как всё население Шатовки начнёт говорить то же самое в один голос. А вдруг они не станут сложа руки терпеть перемены? Бунт поднимут, с оружием на меня полезут? На этот случай необходимо иметь армию. Причём лучше, если молодчики из Чарки будут охранять порядок в Шатовке и наоборот. На всякий случай, чтобы не вздумали перейти на сторону врага.

Да и дорогу между городами хорошо бы для начала отремонтировать. Чем проще сообщение, тем легче пойдёт развитие. Потом провести телефон, свет. Без всего этого сложно будет.

Начать я решил с самого простого. Вооружился бумагой и карандашами, сел в машину и как мог кропотливо зарисовал план первой половины дороги. Длиной она была всего около двадцати километров, но из-за выбоин и кочек казалась куда длиннее. Заодно нанёс на план все прилегающие кучи с примерным описанием содержимого. Интересного там было мало, но я заметил несколько почти целых приборов, кое-какие строй материалы. Когда всё это сложилось в список, стало понятно, что при желании найти в кучах можно много почти новых вещей, но для поисков нужны руки. Много рук.

Вернувшись в крепость, я отыскал работников. Потом прикупил партию гравия. Сложнее было разобраться с его доставкой, но всё же и этот вопрос решился. Недалеко от Чарки обитал счастливый обладатель прицепа, который в обмен на моё честное слово и пятьдесят дюпонов сдал мне в аренду своё ценнейшее имущество на пробитых колёсах. Ещё полдня ушло на поиски запаски. Одним словом, когда гравий выгрузили на обочине недалеко от крепостных ворот, я уже сбился с ног и засыпал на ходу.

Утро следующего дня началось с поисков отгруженного гравия. Рогатый, которого я лично оставил сторожить кучу, попросту заснул на посту.

Всем рогатым, кто находился в городе, я велел искать пропажу. Землю ногтями рыть, но найти всё до последнего камушка. А сам отправился в кабинет наверху башни, чтобы хорошенько подумать.

— Костолом, ты не поверишь! — радостно обратился ко мне горбун, ввалившись без стука.

— Что ещё?

— Я тут ночью прогуливался за стенами и нашёл тако-ое.

— Да говори уже.

— Помнишь, ты вчера гравий прикупил за бешенные деньги?

Зная Черепаху, я решил сначала его выслушать, а уж затем делать выводы. Иначе он мог сильно удивить.

— Помню, — подтвердил я.

— Щас бушь локти грызть и ногти заламывать!

— Уже начинаю.

— Я нашёл цельную гору халявного гравия прям перед самой нашей калиткой.

— И?

— Чаво «И»? Перетащил её в укромное местечко, да и баста. Так что можешь своему энтому поставщику кукишь выставить вместо дюпонов.

Поджав губы, я долго и вдумчиво смотрел на его сияющее лицо и косматую бороду, колышущуюся от сдавленных смешков. Спасением ему стали двое рогатых, ввалившихся в кабинет без стука.

— Босс, мы нашли!

— Нашли, босс!

Наперебой заголосили они.

— И где же? — спросил я, по прежнему сохраняя вид безразличного спокойствия.

— Слон у себя на ферме сложил. Мы ему прописали для понимания, а гравий уже…

— А ты куда спрятал? — не дав им договорить, я перевёл взгляд на горбуна.

— Да там пустырёк тут недалеко имеется. Я глянул — кучи все бесхозные там, значится, лишних глаз не будет до поры до времени.

— А вы спросили своего Слона, где он гравия столько взял? — снова обратился я к рогатым.

Те переглянулись, не понимая, будут ли их ругать или хвалить, и осторожно произнесли:

— Сказал, что валялся никому не нужный, а он утром к себе и перетащил.

Закатив глаза, я откинулся на спинку, и несколько раз нервно хихикнул.

На этот раз я не стал откладывать в долгий ящик дорожные работы. Немедленно отправился к воротам и скрупулёзно следил, чтобы всё делали правильно, хотя и сам я знал об этом примерно ничего.

Две недели упорной работы и первая половина дороги была готова. Ошибок я наделал немало, но зато кое-чему научился. Например, что регулярно присутствовать на месте необязательно. Банально, но в первые три дня я только тем и занимался, что давал указания и контролировал каждое движение. Только потом понял, что дел ещё по горло и такими темпами я с ними годы буду разбираться.

В освободившееся время я занялся наймом новобранцев и их тренировками. Уж очень мне не хотелось, чтобы в следующей заварушке они снова все погибли.

Когда план второй половины дороги был начерчен, а работы начаты, я занялся вопросом связи. Он выглядел проще некуда. Найти несколько телефонов и соединить проводком. Я так думал. Но оказалось, что в этом деле я разбираюсь примерно так же, как в квантовой физики.

В поисках совета я направился к Николаю Алексеевичу. Тот выслушал меня с умилением, будто я ребёнок неразумный. Сидел, склонив на бок голову, подняв уголки губ в снисходительной улыбке, и часто кивал.

— Это вы интересно придумали, Константин Андреевич, — с иронией похвалил он меня. — Только это работает немного по-другому. Нужен узел связи, а для этого оборудование найти сложно.

— Но возможно?

— Мне ни разу не попадалось.

— И что, мне без связи сидеть?

— Я могу вам дать две рации, — подумав, предложил Николай. — На высоких частотах они должны покрыть расстояние от Шатовки до Чарки.

— А вы с остальными землянами так же поддерживаете общение?

— Да, я назову вам нашу частоту, но, думаю, Олег будет недоволен.

— Олег?

— Да, Олег Игоревич, он тоже из нашей партии. Вы разве ещё не познакомились.

— Пока не довелось.

— Что ж, тогда он точно не обрадуется.

Николай Алексеевич написал на пустом листе несколько чисел и отдал мне. Затем провёл в ту комнату, что выполняла роль склада. Заставленная ящиками, чемоданами и коробками, распределёнными по простеньким стеллажам, сложенные в шаткие пирамиды, колонны и просто оставленные в одиночестве. Здесь был тот самый порядок, который ясен лишь одному человеку. Тому, кто его и наводил. Для всех же остальных он гордо именовался «творческим беспорядком».

Где-то в дальнем, особо заваленном углу Николай отыскал нужный чемодан и вытащил из него рации с проводами для зарядки.

На прощание он сам их настроил и посоветовал держать заряженными.