Мур-мур, МЯУ!

Глава 7. Термикот против доганатора

Родитель, примчавшийся на зов обиженного чада, видел вокруг одних врагов, а бантики на головах некоторых особ только добавляли желания разозлённому быку взять кого-нибудь на рога.

Плач отпрыска тоже не способствовал обретению душевного спокойствия, а кровь на руках оного вгоняла в бешенство. Пускающий слёзы манипулятор внимательно наблюдал за отцом. Внезапно на губах ревущего пацанёнка мигнула злорадная ухмылка, а в глазах загорелся нехороший мстительный огонёк. Сообразив, что пахнет жареным, Оля-блондиночка отступила за спины подружек. Ефим краем глаза успел отметить манёвр шустрой девочки, незаметно включившей камеру и снимающей вторую мизансцену трагикомедии. Лика так и осталась сидеть на земле, баюкая покусанную ногу, слава богу не до крови.

— А-а-а, — размазывая сопли по щекам, пацан, с щемящимся позади него кобелём, подлез под руку разгневанного пузанчика, — па-а-па, они… они…

— Сынок, — вздрогнув, мужик присел перед мальчишкой на колени и принялся ощупывать недоросля, стараясь не касаться его расцарапанных рук, — с тобой всё в порядке?

— А-а-а! — разинул «коробочку» пацан, суя отцу под нос окровавленные конечности. — Смотри! Папа, они на меня натравили кота! Он, наверное, бешеный!

— Что?! — порохом вспыхнул мужик.

«Что?! — зашипел от праведного возмущения Ефим».

«Что?!» — отразилась в глазах Лики обида от несправедливого навета на обожаемого питомца.

— Что?! — изумлённо переглянулись девочки, не ожидавшие переворота с ног на голову.

— Врёт он всё! — выскочила вперёд Марина, но больше ничего она сказать не успела…

— Они сами врут! — натурально взвизгнул пацанёнок, перестав реветь. — Ещё и на камеру специально снимали. Вон, та, белая! Сначала на Джека кота спустили, а потом на меня!

Мальчишка ткнул пальцем в сторону Ольги. Едва не пуская дым из ушей, мужик оглянулся на пса с расцарапанной мордой и ушами, следом на сына, потом, напоминая броненосец «Потёмкин», всем корпусом повернулся к Ольге и выстрелил вперёд рукой с раскрытой пухлой ладошкой.

— А ну, дай сюда! — рявкнул пузан в попытке завладеть телефоном, но, едва не затоптав мелкого мерзавца, отпрянул назад на пару шагов от выросшего перед ним кота, по шерсти которого бегали электрические разряды.

Ефим не мог видеть себя со стороны, но окружающие имели счастье впечатлиться толстенной трубой хвоста, вздыбленной по всему телу шерстью, прижатыми к голове ушами, необычайно широкими для простого кота лапами с торчащими из пальцев серповидными когтями и натуральным горловым рычанием, сменившим грозное шипение. А главное, на спине и боках ранее мирного и весёлого котейки, превратившегося в злобного магического кота — спутника крючконосых ведьм и Бабок-Ёжек, вспыхивали и гасли настоящие колдовские огни.

— Р-р-р! — сам не ведая того, сверкнул глазами Ефим, заступив дорогу пузану.

— У-у-у! — поджав куцехвостую задницу, спрятался за людьми побитый и опозоренный доберман.

— Бешеный! Смотри, папа, он бешеный! — заверещал мальчишка. — Его надо пристрелить, пока он никого не покусал.

Пока мальчишка увещевал папашу, девочки, инстинктивно почувствовав защиту, даруемую усато-полосатым защитником, успели сбиться в плотную стайку и отступить к Лике. Ефим, не прерывая рычания, и не поворачиваясь к неадекватам спиной, отступил вместе с девочками. Подрагивающая от страха Пулька жалась к ногам хозяйки. Граф продолжал сидеть на дереве, даже не подумывая спускаться с развилки на грешную землю.

— Та-а-ак! Я звоню в полицию! — выпалил мужик, оглядываясь на подошедших к месту трагедии взрослых, опоздавших к началу разборки. — Я это так просто не оставлю! Где ваши родители? Быстро зовите их сюда!

— Что тут случилось? — спросил высокий, интеллигентного вида молодой человек, придерживая за руку столь же высокую рыжеволосую, симпатичную на личико, девицу.

«Ничего так фигурка! — мимоходом отметил Ефим».

Ещё пара парней с самым независимым видом топтались метрах в трёх позади рыжеволосой красавицы с кавалером под руку, они же стали первыми жертвами несущегося на всех парах паровоза, зовущегося мамашей мелкого мерзавца. Говорят, что у носорога плохое зрение, но при его размерах это не его проблемы. Женщина, обладающая героическими пропорциями, словно носорог, воплощая выше озвученную истину, походя снесла с дороги замешкавшихся молодых людей. Тут и Ефим, глядя на ошеломлённых столкновением парней, один из которых присел задом на брусчатку дорожки, а второй отлетел в сторону на несколько шагов, немного струхнул, сбавив горловые обороты. Эта фурия будет куда страшней пса, мужика и пацана вместе взятых. Встречал он в прошлой жизни подобных «яжматерей» — наседок, способных одной левой заклевать орла, ястреба, перепелятника и роту сов в придачу.

— Петя-я-я! — кусты и деревья качнулись от громогласного звука пароходной сирены. Да, лёгкие и голосовые связки у дамы тоже были развиты на зависть абсолютному числу оперных певиц и певцов. — Петенька! Боженьки, что они с тобой сделали, ты весь в крови! Сыночек, кто посмел тебя обидеть? — малец указал на кота.

«Господи, — перестал рычать Ефим. — Цирк на выезде, мать мою!»

— Ах ты!

Ефим едва успел увернуться от выстрелившей в него женской сумочки на длинном ремешке. То, с какой сноровкой дамочка орудовала аксессуаром от итальянских модельеров, выдавало длительную практику работы кистенем на большой дороге. Прилети такая сумка, набитая всякой всячиной и несколькими килограммами свинца, в голову и всё, прощайте девять жизней. Здравствуй, Небесный Кот!

— Что здесь произошло? — косясь на пыхтящего носорога, гоняющегося с сумкой наперевес за котом, от которого неизвестно когда успели отстегнуть шлейку, поинтересовался кавалер рыжевласки у пузанчика.

— А вы слепой, что ли? — выплюнул тот. — Стоило оставить ребёнка одного, как на него напали!

— Он сам напал! — притопнула ножкой Марина, никогда за словом в карман не лезшаяя.

— Я просила его убрать собаку, — встала с земли Лика. — Но он сказал, что наши коты ему мешают, хотя до него тут много кто с собаками ходил, ни один не жаловался.

— Помолчи, девочка, — отмахнулся от Лики пузан, — с твоими родителями я буду в суде разговаривать. Где они, кстати? По телефону все они смелые.

— Папа скоро будет, — Лика никак внешне не показывала страха, — посмотрим, как вы тогда заговорите. И скажите своей жене, чтобы она перестала гоняться за Фимой.

— Ещё чего, — буркнул пацан из-за спины отца, но захлопнул рот, наткнувшись на грозный взгляд родителя, не обещающего ему ничего доброго.

— Я и вашего сына просила убрать собаку, но он не послушал и спустил её с поводка, результат вы видите своими глазами, — будто взрослый младенцу начала выговаривать Лика. — Ваша жена ничуть не лучше вашей собаки и сына. Теперь понятно, в кого он такой.

— Да как ты смеешь?! — от отповеди, прозвучавшей из уст девчонки, пузан вспыхнул маковым цветом и замахнулся рукой.

— Ударишь, я тебя тут же на месте закопаю! Руки убрал! — фраза, произнесённая вымораживающим тоном, остановила любые незавершённые поползновения пузана. Из-за кустов, окаймлявших боковую дорожку, вышли Николай и Валентина.

— Ай, ах ты тварь! — заверещала носорожица, между ног которой проскочил полосатый вихрь, полоснув её когтями по икрам и порвав колготки.

— Вы хозяин животного? — затопал ногами пузан. — Я вас по судам затаскаю! Вы до конца жизни не расплатитесь…

— Заткнись! — грубо осадил его Николай. — Так, молодые люди, вы были здесь с самого начала? — сходу начал он брать ситуацию под контроль.

— Нет, — за всех ответила рыжевласка. — Мы позже подошли.

— Ясно, значит самого конфликта не видели, жаль. Оля, — отодвинув пыхтящего пузана в сторону, Николай подошёл к шустрой блондиночке, — ты говорила, что всё снимала на телефон.

— Да, я снимала ролик для инстаграма, как Граф и Фима гуляют, когда подошёл этот мальчик…

— Стоп, Оля, пока без подробностей, вот вам с Ликой мой телефон, перекиньте запись на него. Давайте, быстренько, пока Фима ту даму не располосовал окончательно.

— Она первая начала сумкой драться и чуть Фиму не убила! — не выдержала правдорубка Марина. — А он всё врёт, что это мы Фиму на него и собаку натравили! — девочка некультурно ткнула пальцем в пацана. — Врёт, врёт! *****! — припечатала она в конце совершенно не детским словом, которое девочкам знать не полагается.

— Марина, нехорошо ругаться плохими словами. Забудь его. Сейчас мы глянем на записи, кто врёт, а кто правду говорит, — Николай успокаивающе погладил Марину по плечу, качнул головой и обернулся к супруге:

— Дорогая, тебе ещё не надоел этот цирк? Как у Лики дела? Нормально? Можешь заняться дамой? Согласись, не мне же эту разошедшуюся фурию успокаивать. У тебя, сердце моё, это получится лучше, а я за дочкой присмотрю.

Возведя очи горе, Валентина пошла наводить порядок. В это время, обежав дерево, Ефим разглядел подмогу, тут же прыгнув ей на руки в поисках защиты. Не поведя бровью и демонстративно не замечая грязных отпечатков лап на белой блузе, Валентина приняла увесистое тельце. Раскрасневшаяся дамочка в порванных колготках ринулась следом с сумочкой наперевес, но будто врезалась в стену на полном ходу, остановленная взглядом хозяйки кота. Наседка, заклёвывающая орла, внезапно очутилась перед куда более грозным зверем, способным разорить курятник, разом передушив всех кур. Девка-чернавка, скорее вульгарная рыночная торговка-хабалка никак не смотрелась рядом с королевой, чей презрительный взгляд буквально вколачивал оппонентшу по ноздри в землю. Драться с собой королева не позволит, ядовитым языком размазав противницу по асфальту и не оставив от той мокрого места. Оручая дурында конченой дурой не была, нутром сообразив, что она не в той весовой категории, чтобы ввязываться в словесную перепалку. Ефим мысленно присвистнул, столь же мысленно гладя себя по голове, в которую боялись залетать мысли как-то разозлить эту младшую или старшую сестру Снежной королевы из сказки Ганса Христиана Андерсена. Сиди на севере Валентина, мальчик Кай ходил бы у неё строем и выкладывал слово «вечность» на скорость, а не маялся дурью с ледяными кубиками до прихода Герды. Снисходительно фыркнув, Валентина пробежалась взглядом по фигуре запыхавшейся дамы, уделив внимание порванным колготкам и красному потному лицу. Дама с сумочкой покраснела до состояния буряка и сдала назад, к мужу. Столкновение завершилось без единого слова — высший пилотаж!

— Дядя Коля, — Ольга протянула телефон, — я перекинула.

— Спасибо, Оля. Предлагаю всем нам окунуться в прошедшие события, а потом будем решать, кто кого по судам затаскает, и чья собака в парке без намордника разгуливает. Молодые люди и вы, господин неизвестный, присоединяйтесь. Будете, так сказать, первыми свидетелями, тем более вам, господин неизвестный, сам бог велел ознакомиться с записью.

Через несколько минут ерзающий и нервничающий пузанчик напоминал по цвету лица супругу, а та, как мы условились ранее, косплеила созревшую свеклу.

— Как интересно, — протянул Николай, — молодые люди, я могу вас попросить оставить нас наедине с родителями этого замечательного молодого человека, — ядом, капающим с языка отца Лики, можно было отравить пару городов с Москву размером. — Вы меня очень обяжете. Доча, девочки, посидите вон на тех лавочках, хорошо?

Ехидно улыбаясь, парни и рыжевласка с кавалером скрылись за кустами. Девичья стайка с хромающей Ликой упорхнула к лавочкам у фонтана.

— Пороть сына не пробовали? — участливо осведомился Николай у пузанчика. — Нет? Очень рекомендую.

Дама в порванных колготках начала втягивать ноздрями воздух, на глазах раздуваясь подобно жабке, но остановилась, натолкнувшись на холодный взгляд королевы льдов.

— Скандалить не советую, — припечатал Николай, постучав пальцем по экрану телефона. — По судам, говорите, затаскаете…

— Послушайте, — начал мужик.

— Нет, это вы послушайте! — перебил его Николай. — Вы кого растите, вы что, не видите, в кого превращается ваш сынок? Дерзайте дальше, успехов вам и старости в самом заплесневелом доме престарелых с мадагаскарскими тараканами на стенах и клопами в кроватях, если он вас раньше в могилу не вгонит.

Ефиму стало жалко сдувшегося на глазах мужика. Видимо не всё с ним было потеряно, в отличие от дамочки, в глазах которой плескалась слепая любовь к чадушке.

— Дорогая, отдохни у фонтана, — глухо обронил пузанчик. — Иди, — прошипел он, сжимая кулаки.

Бросая на мужа испуганные взгляды, едва не кудахча, ощипанная курица поволокла цыплёнка-переростка к фонтану отмывать грязь с царапин. Пёс, виновато опустив голову, остался сидеть у ног хозяина.

— Пётр у нас поздний ребёнок, поймите. Долгожданный… Люда до тридцати семи не могла забеременеть, чего только мы не перепробовали. Избаловали мы его… Тряслись, все пылинки сдували, Люда ведь больше не могла, ну, по женской части. Все капризы выполняли, вот и допрыгались, — обречённо говорил пузан. — Я всё время на работе, да по командировкам, воспитанию почти не уделял внимания. Когда? Люда после родов и после операции на работу так и не вышла, один тяну, некогда сыном заниматься, вот и проглядел.

— С вас новый сарафан для Лики, а ремень для сына я вам могу отдать свой. Принимайте меры пока не поздно! Оставите воспитание на откуп жены, получите садиста и маньяка. Если вы его за такую выходку не выпорете, вам лучше повеситься, иначе сынок сядет вам на шею и свесит ножки. Впрочем, он и так там сидит, вас и маму погоняя. Ничего, что я так прямо в глаза говорю? И ещё, если я его увижу рядом с дочерью ближе пятидесяти метров или она мне пожалуется, что пока вы не вколотили в него ум через задние врата, он подходил к ней в парке, в школе, да где угодно, мы встретимся с вами в суде. Поверьте, кто вы и где работаете я буду знать уже завтра, хоть мы друг другу не представлялись. Цацкаться, церемониться и входить в положение я больше не собираюсь, вам всё понятно? Купите собаке намордник.

Ефим сидел на руках Валентины, по-прежнему не обращающей внимания на грязную блузку, провожая взглядом троицу с собакой. Посрамлённый доберман Джек, как полагается воспитанной собаке, трусил с левой стороны пузана, сынок, которого волок за руку разгневанный отец, перебирал ногами справа. У поворота к киоску мальчишка начал что-то высказывать. Родитель резко остановился, так, что его жена проскочила на несколько шагов вперёд, наклонился к сыну, терпеливо выслушал стенания и внезапно зарядил ему мощную пощёчину. Мать, бросившуюся было к ненаглядной кровиночке, остановила выставленная вперёд рука мужа. Пёс послушно сидел у ноги мужчины…

— Возможно у них не всё потеряно, — обратилась Валентина к Николаю. — Ты поэтому не захотел связываться с судом? Пожалел мужа?

— Может быть. Нам бы всё равно ничего не светило, только бы собаку, как пить дать, умертвили. В чём она, по большому счёту виновата? А пса действительно жалко, он, в отличие от Петечки, как не крути, воспитан. Знаешь, нет для зверья ничего страшнее, чем злой и глупый человек, да, Фима?

— Мяум!

— Мой маленький рыцарь, — Валентина почесала котёнка за ушами. — Спасибо тебе за Лику.

— Да, Фима, поразил ты меня сегодня до глубины души. В шесть месяцев навалять доберману не каждому дано, в год на медведя пойдёшь?

— Фрр, — топорща усы, презрительно фыркнул Ефим, что ему эти хомячки-переростки, в год он слонов валить пачками будет.

— Идём за нашей принцессой, — улыбнулся Николай.

У фонтана Валентина спустила котёнка на землю и к нему сразу же подскочила Пулька.

«О, нет! — простонал Ефим, падая брюхом на брусчатку и закрывая лапами голову».

На Пульку лапа у него не поднималась, и жизнерадостная собаченция принялась доказывать ему свою любовь единственным доступным способом — зализывая насмерть. Умудрённый жизнью Граф, спустившись с дерев, спасался от спаниельки на руках хозяйки. Сейчас, сидя в уютных объятиях и ехидно прищурившись, он наблюдал за любовной экзекуцией.

— Девочки, пойдёмте к нам, попьём чаю, я вкусный тортик купила, — Валентина ловко переключила внимание девичьей стайки на себя. — Коля, спасай спасателя, а то его залижут насмерть.

«Благодетельница! — выдохнул Ефим, чувствуя, как его подхватывают сильные мужские руки».

— Девочки, смотрите, какие прикольные катафоты я нагуглила, — донеслось до Ефима от припрыгивающей стайки. — Придём к Лике, посмотрим.

— Оля, ты — дура! — рубанула Марина, отстаивая истину.

— Чего это я дура? Сама такая! — не согласилась ушлая блондиночка. — там такие классные фоточки котиков.

— Дура и есть, — продолжала давить безапелляционная девочка. — Катафоты — это светоотражающие устройства, у меня пять штук таких на велосипеде, а не то, что ты сейчас подумала.

— Боже мой, — пробормотал Николай, — я-то думал, откуда берутся анекдоты про блондинок, а тут ничего придумывать не надо.

— Мяу!

— Молчи уж, знаток женщин. Зато Оля не растерялась, она может и дура, но по жизни умнее многих будет. Такую одну в лесу оставь, она быстро ближайшего медведя захомутает и будет тот в город мёд с кореньями трилевать. Учись, студент.

— Миу.

— То-то же, миу.

Когда гостьи, доев торт, покинули гостеприимные зиминские пенаты, посуда была загружена в посудомоечную машину, а вымытый и высушенный герой дня лениво давил в зале диван, рядом с ним плюхнулись Николай и Валентина. Недолго думая, хозяин квартиры развенчал культ хвостатого Геракла, спихнув того на пол. Заняв освободившееся место, он положил голову на ноги супруги.

— Коля, что у тебя с отпуском?

— Туго, дают неделю и три дня отгулов, остальное зимой.

— Свежо предание, — разочарование новостью скользило в каждом слове Валентины, — а зимой опять сдаточные объекты и строительные площадки. Как мне это надоело.

— Не тебе одной дорогая. Брат на следующей неделе приглашает на дачу. Шашлычков наделаем, в баньке попаримся. Хвостатого с собой возьмём, пусть с природой познакомится, а то прогулки в парке совсем не то. Там речка, воздух!

— Ой-ли, дорогой, чего ты опять задумал? Не скалься. Я тебя, как облупленного знаю.

— Да есть мысль одна, я попозже у себя в кабинете поработаю, надо довести её до ума. Творческий процесс, сама понимаешь.

— Ага, понимаю, ты только, дорогой, не очень задерживайся, — женские ноготки оставили красные полосы на мужской груди.

— О-у, опоздать на этот «процесс»…

— Вот именно, дорогой, если я тебя не дождусь и усну, сам себе ручками творчеством занимайся.

«Надо же, какие творческие личности, — Ефим за диваном ехидно топорщил усы. — Что-то тесновато здесь становится, однако! Надо или диван отодвинуть, или жрать поменьше».

— Зимины пожаловали! И трёх лет не прошло! — находящийся под легкой «мухой» полноватый мужчина, каким Николай мог стать через пять-десять дет, если подзапустит себя, переваливаясь уточкой, побежал к воротам. — Давай, братишка, закатывай свой рыдван под навес.

— Лика, чего застыла? Скачи на веранду, там Катя и Сашка тебя уже битый час дожидаются, — продолжал раздавать указания позитивный толстячок, черты лица которого, выдавали в нём родственника Николая. — Ух, ты с собой вашего монстра приволокла. Наслышан, наслышан, кис…

Толстяк потянулся к Ефиму воняющей чесноком и луком рукой, в самый последний момент поспешно отдёрнув её от когтистой лапы.

— Ш-ш-ш, хгау! — показал Ефим отношение к чужим немытым конечностям.

— М-мать, гляди, какая злобная зверюга, — пьяненько икнул толстячок.

— Фима не любит чужих, дядя Серёжа, — Лика укоротила рулетку, подтянув питомца к себе.

— Какой же я чужой?! Я свой! — возразил названный «дядей Серёжей».

— Вы может и свой, но Фима вас не знает, поэтому может укусить и поцарапать.

— Вы его дома вместо собаки держите, что ли? — усмехнулся родственник Николая.

— И вместо сторожевой собаки тоже, — вклинился в полемику Зимин, открывая багажник машины. — Универсальный зверь, он даже лаять умеет. Хватай сумки, Серёга. Здесь мясо, а с этой осторожней, разобьёшь, сам виски в деревне искать будешь.

— Какое виски, Коля, мы что, мажоры какие, прости господи. Водочка и самогончик — национальные русские напитки. Можно сказать, национальное достояние. Мы люди простые, деревенские, к заморским вискам не приученные. Водочка, а ты свела меня с ума! Водочка, а ну-ка пей дружок до дна!

— Знаешь, людь простой, деревенский, я думал, что по родове у нас один сказочник. На себя грешил.

— И чО? — дзинькнул тарой Сергей.

— А то, что ты тоже на лавры сказителя позарился. Как хочешь, пей водочку, а «чивасик» мне оставь, я не гордый.

— Да ладно, что ты начинаешь. Мы тоже икры хотим отведать заморской — баклажанной! Короче, баньку я растопил, часа через полтора можно будет первый пар снять. Валюша, ты как, всё на диете? Салатики, лёгкая пища? Тогда добро пожаловать на кухню к Зинке, салаты к столу настругаете, заодно языки почешите. Там есть с кем, а мужчины займутся мясом, бабам его доверять нельзя. Испортят!

— Не обращай внимания, дорогая, — Николай коснулся руки супруги, чьи глаза опасно сузились на фамильярное обращение родственника. — Сергея не переделать, только оглоблей огорбатить. Да, Серёга?

Пухлячок опасливо покосился на Валентину и прибавил прыти, испуганным зайчиком спрятавшись за кустами неколючей садовой малины.

— Видишь, дорогая, боится, значит уважает!

— Коля. Передай Серёже, что я не на диете и, если он испортит мясо, я ему тоже чего-нибудь испорчу.

— Серый, слыхал?! — из-за кустов невнятно буркнули в ответ. — Он слыхал, дорогая. Не беспокойся, я за ним прослежу.

— Этого я боюсь больше всего, уж вы проследите друг за другом, следильщики. Тебя предупреждение тоже касается.

— Понял! Внял, взял под козырёк! — на последней фразе Зимин, вспомнив детские сказки дядюшки Римуса про братца-кролика и братца-лиса, ловко ввинтился между каких-то насаждений, припустив за Сергеем.

— Так их, Валечка, — в открытое окно на первом этаже выглянула улыбчивая, круглолицая женщина с тёмными волосами, стянутыми в низкую «булочку» на затылке. — Иди к нам вишнёвую наливочку дегустировать, салатов я с утра настругала. Пусть мужики там сами разбираются. Ой, кто там у тебя, Лика?

— Здравствуйте, тетя Зина! Это Фима, наш котёнок.

— Котёнок? Такой большой?

— Ему шесть месяцев, седьмой идёт, тетя Зина.

— Надеюсь он подружится с нашим Мурзей, — тётя Зина с сомнением покачала головой.

В глубине души Ефим скептически хмыкнул. Всплывшие из подкорки знания с инстинктами говорили, что встреча с хозяином дома и территории, помеченной чуть ли не на каждом столбике и дереве пахучими метками, может оказаться жаркой. Решив, что наша много, где не пропадала, Ефим мудро положился на провидение. Бог не выдаст, свинья не съест. С доберманом разобрался и с Мурзей как-нибудь сдюжит.

Двухэтажный дом из цилиндрованного бревна с большой мансардой уютно подмигивал солнечными зайчиками на окнах, от заезда с навесом под машины к дому вела выложенная брусчаткой терраса, семеня по которой, Ефим разглядывал аккуратные грядки, вычищенные от сорняков и плодовые деревья. Несколько ближайших к террасе яблонь опустили отяжелевшие от яблок ветви на подставки-рогульки. Возле дома дорожка сужалась, уступая место цветникам, и раздваивалась, левым отвилком убегая за дом, где, судя по гомону, располагались баня с мангальной зоной, а правым упираясь в порог мансарды. Неплохо, очень неплохо. Ефим оценил дачу с участком на четвёрку с большим плюсом. В таком доме можно спокойно жить зимой, главное, чтобы дороги от снега чистили. Судя по общей ухоженности грядок и сада, квартира родственника Николая летом пустует. Да и правильно, если есть возможность и позволяют условия, чего летом делать в городе? Обычно переездам мешают проблемы с работой, но, видимо, у Сергея их нет.

Отстегнув карабин и избавив питомца от шлейки, Лика выпустила его в гостиной, а сама убежала к детям на мансарде. Оставшись один, Ефим настороженно принюхался, мимоходом отмечая высоту меток, оставленных Мурзей на стульях, мебели и дверных косяках.

— Мя-я-а-а-у-у! — вот и пушистый хозяин собственной персоной пожаловали.

По деревянной лестнице со второго этажа скатился плотно сбитый рыжий британец.

— МЯУ! — выгнувшись горбом, Мурзя сходу заявил свои права на дом, всем и каждому намекая, что не потерпит наглого вторженца на личную территорию. Ни здрасти тебе, ни до свидания, катитесь отсель подобру-поздорову.

— Бгям-гям-гям гау! — наступая на глухо порыкивающего Ефима, приподнялся на вытянутых лапах рыжий, чтобы казаться выше. — Мя-мя-мяаау!

Рыжий Мурзя был крупнее и даже на взгляд тяжелее на пару килограммов, но это пока. Через месяц американский ковбой по всем статьям превзойдёт лондонского денди, вознамерившегося задать мелкому нахалу хорошую трёпку.

— Оп-па! — кошачьи вопли привлекли внимание детей. В проёме двери, ведущей на мансарду, показалась голова вихрастого мальчишки, проказливая физиономия которого соревновалась с загаром папуасов с острова Новая Гвинея, а выцветшие на солнце волосы напоминали по цвету спелую пшеницу. — Эй, девчонки, бои без правил интересуют? Хабиб против МакГрегора.

Несколько секунд спустя за спиной мальчишки нарисовалась девочка, года на два младше и не такая загорелая, но с точно такой же выцветшей шевелюрой, а за нею в гостиную забежала Лика.

— Саша, их надо разнять! — Лика прижала кулачки к груди, воспоминания о недавней драке в парке ярким факелом вновь вспыхнули в её голове.

— Две собаки дерутся, третья не мешай, — возразил пацан. — Так папа говорит. Сейчас наш Мурзя твоему втащит. Он всех котов в округе за лето разогнал. Ты на кого ставишь, на Мирко Филиповича или на Чхве Хон Мана?*

Поставить дети не успели. Хвостатые торпеды закончили с прелюдией одновременно врезавшись друг в друга. Лохматый клубок, теряя клочья шерсти, покатился вокруг стола, ткнувшись в стул с высокой спинкой. Оказавшийся сверху Мурзя не успел почувствовать себя победителем, взлетев вверх от мощного толчка задними лапами Фимы. Мгновенно вскочивший котёнок, не размениваясь на грозные вопли, снарядом из пращи врезался в старшего противника. Орущий клубок покатился к лестнице, возле которой Фима обхватил Мурзю передними лапами и с прогибом назад, швырнул его на пол. Передышка длилась меньше миллисекунды, бойцы смешанных боевых искусств вновь сошлись в жестком клинче, молотя друг друга лапами.

— Что здесь творится?!

Зрителей прибавилось. Компанию детей разбавили дамы, которых сражение отвлекло от свежих наливок.

— Санька, быстро неси веник! — скомандовала Зинаида сыну.

— Ну, во… — закатил глаза мальчишка, лениво чапая на мансарду за указанным «инструментом».

— Не подружились, — внесла свою лепту Валентина.

Не дожидаясь сына, застрявшего в дверях, Зина запустила в дерущихся тапком. Просвистевший над головами снаряд только раззадорил бойцов.

— МАУРР! — клубок на мгновение распался. Отцепившись от Мурзи, Фима вскочил на стул и спикировал на задиру сверху, вцепляясь ему в загривок.

— МЯ-А-А! — благим матом заорал хозяин, пытаясь скинуть с шеи клыкастый воротник, в чём ему помог второй прилетевший тапок, поставивший точку в сражении.

Ефим не стал преследовать Мурзю на лестнице, он отвоевал право находиться в доме, по крайней мере на мансарде и в гостиной, а завтра он так и так освободит дачу от своего присутствия.

— Сашка, ты где?

— Да здесь я, мам, здесь.

— Веник в зубы и быстро наведи порядок! Девочки, пойдёмте с нами, а ты здесь собери всё до последней шерстинки. Понял меня?

— Почему сразу я?

— Потому что гладиолус! Вперёд и с песней!

Забрав девочек, женщины гордо удалились по своим делам, не терпящим мужского вмешательства. Тяжело вздохнув, Сашка принялся лениво обмахивать пол, потоками ветра сгоняя клочья шерсти в одну кучу.

— Иди отсюда! — разобиженный мальчишка замахнулся веником на привезённую гостями животину.

— Мя-я-у-у-у-р-рр! — выпустив когти, Ефим приподнял правую переднюю лапу, махнув ею в сторону подметальщика.

— Да ладно-ладно, сиди, — пошёл на попятный Сашка, на пару шагов отступая от неадекватного котёнка, пару минут назад навалявшего грозе окрестных котов. Как бы и ему не втащили, вон какие когтищи. Собрав шерсть в комок, пацан бросил её в разожжённый камин. Зачем отец его растопил в августе, похвастаться обновкой в гостиной?

Проследив за вынужденным уборщиком, который закончил с работой и убрался к мужикам, Ефим растянулся на полу недалеко от живого пламени. Огонь приятно грел спинку и бочок, убаюкивая треском полешек.

— Иди-ка сюда! — внезапно прозвучало над головой. Выдравшись из оков сморившего его сна, Ефим хотел уже полоснуть нахала когтями, но вовремя остановился, разглядев Николая.

Дыхнув на питомца лёгким «свежачком», мужчина подхватил его на руки, усадив на стол.

— Тихо, Ефимий батькович, давай-ка мы примерим реквизит и сделаем пару дублей пока шашлыки не поспели, а то потом, чую, не до съёмок мне будет. Сам понимаешь. Тихо, сиди смирно, молодец, мальчик. Сначала покрасим тебе когти под металл, — из принесённой с собой сумки, Николай достал приготовленный реквизит, изготовлением которого почти неделю он занимался вечерами, и серебристый лак для ногтей. Закончив с приготовлениями, он зажал переднюю лапку котёнка, нажатием на подушечки заставив того выпустить когти. — Терпи, котейка, сейчас мы чуть-чуть повоняем…

Экзекуцией с когтями дело не завершилось, вторым этапом шло прилаживание на голове гримируемого актёра закрывающей левый глаз повязки, обклеенной фольгой. На нашлёпке, имитирующей металлический череп, крепилась какая-то небольшая конструкция, но из-за мягкой подложки она почти не давила на глазное яблоко.

— Ну-ка не сдирай, кому сказал, не сдирай! — получив по лапе, Ефим прекратил попытки снять с головы «пыточное» устройство. — Сиди смирно.

То, как ладно, на магнитики и кнопки крепилась повязка, говорило, что руки у Зимина растут из нужного места. Через минуту он закрепил на правой передней лапке котёнка фольгированную повязку, поверх которой невидимыми петлями была прихвачена конструкция из тонких металлических трубочек, подозрительно напоминавших микроскопические сервоприводы с подвижными сочленениями.

— На, полюбуйся, — «гримёр» поставил перед котёнком снятое с комода старое зеркало в деревянной раме. Двойник в зеркале оставил неизгладимый след в душе впечатлительного Ефима. Да, если руки у человека золотые, то без разницы, откуда они растут. — Классно получилось?

— Мя!

— А-то! Давай мы сначала снимемся на фоне камина, сейчас я табуретку поставлю, чтобы ты был как раз на уровне пламени.

Быстрее мухи слетав на мансарду за трёхного деревянной конструкцией, Николай расположил на ней героя ролика.

— Фима, не надо ложиться. Фима!

Ефим показательно тупил, то делая вид, что хочет сорвать повязку-нашлёпку с глаза, то вгрызаясь в лапку, то пытаясь спрыгнуть с табуретки. Режиссёр, он же кинооператор и сценарист в одном лице, заводным шмелём носился вокруг импровизированного постамента с цифровой камерой в руке. Где-то на середине процесса съёмок в гостиную незаметно просочился Сашка, потом, видимо почкованием, возле него возникла Катя, от которой методом агамогенеза отделилась Лика.

— Фима, мальчик, молодец, молодец, — Николай плюхнулся животом на пол.

— А теперь подними лапку, вот так, — ухохатываясь про себя, Ефим таращил единственный глаз на отчаянно жестикулирующего режиссёра, показывающего, как ему надо поднять лапку, погрозив когтями мнимому противнику. — Да не эту лапку! Другую! Фима! Не чеши за ухом… ***, дети, вы этого не слышали. Другую лапку! — не вытерпев, Зимин подскочил к котёнку, подняв тому нужную лапу. — Давай, вот этой лапкой, ну…

— Я сейчас! — Сашка сорвался с места, ракетой взлетев по лестнице на второй этаж. Через минуту он уже топотал обратно, прихватив с собой Мурзю.

— Ш-ш! — выпустив когти и размахивая лапами на врага, привстал на табуретке Ефим.

— Саня, держи своего, держи. Молодец, поднеси поближе, только в кадр не лезь.

— Мя-я-я-а-а! — дурниной заорали друг на друга коты.

— Во-во, отлично! Полный отпад, уноси его, а то они действительно подерутся, тогда мамки нас веником выметут. Не будем доводить до греха. Снято, давай мы пару дублей на улице сделаем, а то вечереть начинает. Лика, хватай нашего терминатора и давай… где-бы… где-бы, давай у смородины я вас сниму вместе, а потом Фиму отдельно.

— Ах… ринеть, Колян, ты это чего с котом сделал, Франкенштейн несчастный? — к зрителям присоединился Сергей и ещё один незнакомый мужик с сигаретой в зубах. — Заканчивай бодягу, в баню пора, в парилке на градуснике соточка. Закругляйся! Семёныч пока мясо на шампуры насадит. Дети, кто хочет, можете первую партию пробовать. Сашка, ты париться идёшь?

— Не, я потом, пап.

— Потом, так потом, было бы предложено. О, Киреевы идут, — Сергей замахал кому-то за забором. — Паша-а, тащи свою задницу сюда! Лена? Лена пусть к бабам телепает.

— Лена! — на порог мансарды вышла жена Сергея, зычно крикнув на всё садово-огородное товарищество. — Бросай своего балбеса и быстро к нам! Банька протопилась, мы идём париться.

— Э-э! — подпрыгнув на месте, развернулся к супруге Сергей.

— Кто успел, тот и съел, — Зинаида демонстративно закинула на плечо простыню и помахала перед носом супруга войлочной шапочкой. — Занимайтесь шашлыками, мальчики. Салатики на стол перетаскайте.

— Мать, ну ты…

— Я, я, дорогой… что ещё скажешь? Виски и самогон хлестать ты мастак, на стол теперь собери, — дегустация наливок до красных щёк и розовых носов сама-собой выпала где-то за скобками, как недостойная упоминания. — Коля, присмотри за моим лоботрясом, на тебя вся надежда. Лена, чего ты телишься, баня остынет! Оревуар, мальчики!

Хлестнув мужа по носу банной простынёй, линкор имени Зины эффектно повернулся к мужской компании кормой, и поплыл в баню. В кильватер ему пристроились остальные корабли и прибавившая несколько узлов Леночка, за которой миноносками припустили Катя с Ликой.

— Балто, нет!

Вывалив красный язык в сторону, по дорожке, выложенной брусчаткой, к мужской компании во весь аллюр мчался крупный черно-белый хаски, за которым, спотыкаясь, поспешал задержавшийся в калитке Паша.

— Балто, ко мне!

«Твою! — пронеслось в голове Ефима. На загривке шерсть встала дыбом. — Ещё один дебил!»

— Гав! Гав! — проскочив между мужиками, пёс, припадая на передние лапы и весело лая, закружил вокруг выгнувшегося горбом хвостатого актёра. — Гав!

В следующее мгновение ситуация сложилась из разряда «нарочно не придумаешь», одно непроизвольно наложилось на другое, превратив вечер в цирковое представление. Долговязый худосочный Паша, который спотыкался из-за порвавшегося хлястика на правом сланце, не придумал ничего лучше, чем зацепиться пляжной обувкой о треугольный кирпичный бордюр и, сохраняя равновесие, просеменить несколько шагов по инерции, нечаянно подтолкнув игривого хаски коленом под зад. Пёс, не ожидавший подвоха от хозяина, скакнул вперёд, подставив шею как раз под прыгнувшего вверх Ефима. Очутившись на кобеле, полосатый наездник вцепился когтями в широкий ошейник, а зубами в треугольное ухо.

— А-у-у-у! — обиженно взвыл Балто, веселым носорогом ломанувшись к калитке.

— Мя-я-я! — выпучив глаз, на той же ноте орал наездник на собачьем загривке.

— Балто! — патетически протягивала руку к удирающему питомцу, двуногая запинающаяся жердь мужеского полу.

Выкидывая из-под лап комья земли, пёс мчался к спасительному выходу, на его шее без седла сидел орущий во всю глотку усатый казак, шашку наголо которому заменяла пароходная труба хвоста. Николай ничего не кричал, он с камерой наперевес сайгаком прыгал через кусты, в полёте подбирая наилучший ракурс. За ним паровозиком пыхтел Сергей, которого мотало из стороны в сторону подпрыгивающим пузиком. Чахлой мотодрезиной за ними пытался угнаться Паша-поломанная колёсная пара.

— Балто! Балто, ко мне! — надрываясь кричал он не слышащей хозяина собаке между попытками нацепить на ногу спадающий сланец.

Хохочущий Санька выпрыгивал между грядками, один курильщик остался у мансарды, приняв мудрое решение не присоединяться к погоне.

— Идиоты, — выпустив колечко дыма, сплюнул он в цветник.

«Й-о-о! — внутренне проорал Ефим, отрываясь от шеи хаски».

— Мгау! — услышали люди вопль кошки, перелетающей через забор.

Разогнавшийся кобель в последний момент решил не брать препятствие, затормозив всеми четырьмя лапами и чуть не врезавшись носом в раскидистую черёмуху.

— Красиво пошёл, — наблюдая за взлетевшим по параболе котёнком, курильщик выпустил струю дыма через сложенные трубочкой губы.

— Балто!

В это время за забором сын Серёжиного соседа маневрировал на машине на узкой улочке дачного посёлка, ёрзая туда-суда, в попытке развернуться носом на выезд.

— Давай, давай, там ещё есть место. Вот ты водятел, давани метра полтора вперёд, — наставлял родитель сына, сопровождая экспрессивной жестикуляцией каждое произнесённое слово. — Дундук, как ты на права сдал?! Япона мать, да куда ты прёшь, глаза разуй! Ядрён-батон, сын, тебе надо прокладку между рулём и сиденьем менять!

Тут нечто прорезало темнеющее вечернее небо и плюхнулось на капот точно перед лицом водителя. Для обоих действующих лиц встреча оказалась полным сюрпризом.

— Ав…, - выдохнул парнишка за оплетённой кожей баранкой, ошалело пожирая взглядом громадного кота с металлической передней лапой, усиленной сервоприводами. На несколько мгновений на улицу опустилась звенящая тишина, даже двигатель «BMV» поперхнулся дымом в глушителе, пока котяра не повернул морду к водителю, выцеливая того красным лазером вместо левого глаза. Часть морды у котяры отсутствовала, вместо неё взгляду предстал полированный стальной череп.

— Да ну нахрен! — парень резко выкрутил руль и до полика втопил педаль газа.

Ефим почувствовал себя стаканом, наполненным водой, из-под которого резко выдернули скатерть. Роль скатерти успешно сыграл автомобиль, скрывшийся за углом, пока котёнок взмахивал в воздухе лапами, пытаясь превратиться в птичку. Не вышло. Земное притяжение победило, приземлив Ефима на дорогу.

— Мяф-ф! Пчхи! — поднятая колёсами пыль забилась в нос. Отряхнувшись, Ефим порскнул к калитке.

— Придурок! Кто так ездит?! — грозил кулаком папаша, скрывшемуся автомобилю. — Мать, ты точно его от меня родила?

— Ш-ш! — легко протиснувшись в широкую щель между землёй и калиткой, Ефим нос к носу столкнулся с кобелём. — Мря-я!

Один раз гавкнув, хаски решил не усугублять, уступив дорогу наезднику.

— Фима! Фима! Кис-кис-кис! — пропустив лай мимо ушей, навалились на забор мужики, выискивая пропажу на дороге.

«Тьфу! — плюнув на спасателей, один из виновников переполоха, шмыгнул в гостиную к убаюкивающему огню камина.

— Эй, вашу мать, идиоты, он уже в гостиной, — курильщик кинул «бычок» в банку с водой, с плавающими в ней несколькими окурками. — Шашлыки делать идём или так и будем у забора выпрыгивать? Бабы скоро напарятся…

Через два часа изрядно «подогревшаяся» и напарившаяся компания вспоминала различные курьёзные случаи с домашними питомцами.

— Это ещё что, — размахивал шампуром Сергей, — мы два года назад на море ездили, домик снимали, так хозяева нам скидку сделали. Чтобы мы за их котом присмотрели. А там рожа, представьте мужики, раза в два шире моей, скажи, Зина.

— Не преувеличивай, — отмахнулась от рассказчика жена.

— Я преуменьшаю! Точно вам говорю, там все двадцать кило в котяре было, он пузо по земле волочил… так, о чём я? А, короче, хозяева говорят, мол мы на дачу уедем, чтобы вам не мешать, а вы, пожалуйста, за котиком посмотрите, а то он… эти самые, переезды болезненно переносит. Ага, болезненно, испугались, наверное, что эта ряха им днище в машине проломит. У нас, говорят, котик на диете, мы ему порции в баночки из-под детского пюре разложили. В туалет он ходит на улицу. Колян, если ваш блоховоз растолстеет, не вздумайте его сажать на диету! Я только потом сообразил, почему хозяева подальше свалили — боялись, что Ясик их сожрёт! Он за нами целыми днями ходил, только в море не нырял. Как в той сказке: мяу, мяу, а слышится «мяса». «мяса». Ночью просыпаешься, а он над тобой сидит, смотрит и такое чувство, будто ждёт, когда ты окочуришься, чтобы оглодать по-быстрому. На столе ничего оставить нельзя, лишний раз моргнул или в сторону отвернулся, там всё подъедено. Этот монстр каменные сухари грыз только шум стоял. Я, вообще, думаю, что он и камни дробил бы за милую душу, помажь их чем-нибудь аппетитным. Мы холодильник на ночь скотчем обматывали, чтобы эта тварь его не вскрыла и не сожрала там всё, а корм в баночках в железный ящик убирали из боязни, что котяра его со стеклом проглотит.

— Милый котейка, — Зина отобрала у мужа шампур пока тот кому-нибудь глаз не выколол. — Толстенький, так жалко его было. Он такой вечно голодный был.

— Толстенький, если бы он тебя за ляжку, как меня кусал, ты бы по-другому говорила. Так, Семёныч, я, вообще, не понял, почему у нас ещё не разлито? Ты у нас сегодня на раздаче, не тормози…

Поздно вечером десять дней спустя в нескольких тысячах километров от города и квартиры проживания Зиминых, двое мужчин в форме частного охранного предприятия, занятых охраной некой строительной площадки, маялись от скуки.

— Саня, ты собак на тросики посадил?

— Посадил. Фу, духота какая, хуже, чем в июле. Хорошо хоть вентиляторы дали, иначе мы бы тут сдохли. Обход через пятнадцать минут. Есть что новенькое?

— Не смотрел.

— Так посмотри, оторви седалище от дивана.

— О! Повезло тебе, буквально час назад выложили. «Термикот против доганатора». Это тот чел, который над музыкантами стебается. Помнишь «Мурзобозрение»? Тут уже куча просмотров.

— Врубай, чего резину тянешь.

Из колонок старенького ноутбука полилась музыка из второго «Терминатора». Закадровый голос вещал о кознях Скайнет, который отправил в прошлое очередного терминатора, но уже в виде собаки. Подобных киборгов Сопротивление называло догонаторами и они успели принести людям немало бед и проблем, так как теперь приходилось проверять и собак, с помощью которых раньше выявляли инфильтратов. Но бойцы Сопротивления сумели послать в прошлое защитника — термикота. Под усилившуюся музыку из пламени всплыло изображение знакомого охранникам кота. Нового киборга со Шварценеггером роднила стальная лапа, металлический череп и красный, светящийся глаз.

— Во даёт чел! — восхитился Саня. — Как думаешь, он сам всё делает или на студии спецэффекты монтируют?

— Не знаю, не мешай! — отмахнулся от Сани напарник, заинтригованный разворачивающимся на экране действом, где термикот оседлал хаски, который взял след догонатора, преследующего будущую крутую командиршу Сопротивления. Скайнетовский киборг ловко замаскировался под добермана. В самый кульминационный момент термикот встаёт на защиту человечества, наваляв псу, который к концу драки становится подозрительно похожим на мутировавших доберманов из кинофильма «Обитель зла». — Афигеть! Не дай бог с таким котёнком на узкой тропе повстречаться, порвёт, как Тузик грелку.