Мстители: Война Бесконечности. Путь героев

Глава 1

— Он безрассудный. Надменный. Самовлюбленный. Он не может стать царем, — произнес крупный мужчина с густой седой бородой пренебрежительным тоном, не желая слышать возражений.

— Ты говоришь о нем как о каком-то юнце, — запротестовал его собеседник, который мог видеть почти все. — Все это осталось далеко позади. Теперь он совершенно другой. Он доказал это уже не раз.

Хеймдалл смотрел на глубокий голубой океан. Он стоял на утесе плечом к плечу с Одином, царем Асгарда. Всеотец, покровитель Девяти Миров, чьим долгом было разумно править своим народом и оберегать его от любой угрозы, не привык, чтобы кто-то оспаривал его суждения. Но Страж Радужного моста был не «кто-то».

— Ты часто разговариваешь с ним? — спросил Один.

Хеймдалл смотрел куда-то вдаль поверх воды яркими янтарными глазами, которые будто светились изнутри. Он видел мощные волны океана, более того — то, что было за его пределами.

Над обсерваторией Асгарда порхала бабочка. Хеймдалл наблюдал, как крылышки насекомого колыхались на ветру. Вдали располагался дворец Асгарда, абсолютно пустой.

Страж продолжал всматриваться вдаль. Его взгляд остановился на Йотунхейме, мире ледяных великанов. На троне восседал их владыка Лафей. Он держал совет со своими подданными. Хеймдалл заметил, как губы Лафея зашевелились, и прислушался.

— …обречены на неудачу. Нам нельзя возвращаться в Асгард. Они будут ждать нас. Они будут готовы.

Обостренные органы чувств отличали Хеймдалла от остальных асгардцев. Это было его даром и проклятием. Чтобы сосредоточиться на чем-то конкретном в заданный промежуток времени, нужна была предельная концентрация.

Хеймдалл посвятил жизнь тому, чтобы научиться полностью контролировать свои силы и использовать заложенный в нем потенциал. Благодаря железной воле Страж в этом преуспел.

Его размышления прервал низкий гортанный звук, который Хеймдалл мгновенно узнал. Это Один откашлялся, снова привлекая к себе внимание.

— Мы общаемся… время от времени, — уклончиво ответил Страж.

— Когда ему нужно, чтобы ты открыл Биврест, — усмехнулся Всеотец, — и вытащил его из… приключений в Мидгарде, я полагаю?

Хеймдалл на мгновение задумался. Похоже, Один считал, что Тор, старший сын и по праву рождения наследник престола Асгарда, обращался к Стражу только в случае нужды. В частности, чтобы Хеймдалл при помощи своего меча Хофунда открыл для него Биврест — мост, позволяющий асгардцам практически мгновенно перемещаться между Девятью Мирами.

Страж знал, что это неправда.

— Ты беспокоишься о нем, — заметил Хеймдалл, уклоняясь от прямого ответа.

Любой, кто стоял рядом с Одином, подумал бы, что царь просто равнодушно смотрит на водную гладь. Но благодаря своим обостренным чувствам Хеймдалл уловил легкую дрожь в голосе правителя, когда тот заговорил.

— Я беспокоюсь о них обоих, — поправил его Один. — Отец всегда должен переживать за своих сыновей.

Младшего сына, Локи, Один забрал из мира ледяных великанов еще младенцем, и усыновил. И хотя Локи прожил в Асгарде почти всю жизнь, Хеймдалл видел, что тот никогда не чувствовал себя как дома в золотом городе.

Хеймдалл отвернулся от правителя и снова посмотрел вдаль через океан.

— Я переживаю за своих детей как любой другой отец, — молвил Один. — Но тебя тревожит что-то еще, Хеймдалл. Не думай, что ты один способен видеть все.

— Ты прав, — неохотно признал наконец Страж. — Я беспокоюсь за Асгард.

Больше он ничего не сказал, а Один не стал спрашивать. Так уж были построены их взаимоотношения. Один знал, что, когда придет время, Хеймдалл сам ему все расскажет.

Хеймдалл снова устремил свой взор к Асгарду. Он искал бабочку.

Спустя один удар сердца он заметил ее. Летунья порхала возле лысого мужчины. Тот, хмурясь, тяжело тащился по мосту, соединявшему обсерваторию с Асгардом. Голова его была опущена, а в руках мужчина нес громадную двойную секиру. Похоже, он даже не замечал бабочку.

Только Хеймдалл видел ее.

Глава 2

У Хеймдалла выдался очень плохой день, когда явился Тор с требованием отправить его в Йотунхейм.

Тор привел с собой брата, а также Сиф и тех, чей союз называли «Троица воинов»: Фандрала, Огуна и Вольштагга. Все они не заметили ничего особенного — только Хеймдалла в привычном спокойном состоянии. Но так было снаружи, внутри у Стража все кипело. Три ледяных великана только что пытались похитить реликвию — Ларец Древнейших зим, оружие, обладающее неиссякаемой ледяной энергией. Каким-то образом ледяные великаны смогли пробраться в Асгард незамеченные. Хеймдалл не мог поверить в то, что это было возможно. Как, в конце концов, могло хоть что-то ускользнуть от его всевидящего взгляда?

И все же это произошло.

— Никогда ни один враг не мог пройти незамеченным, — сокрушался Хеймдалл перед стоявшей рядом с ним группой, — до сего дня. Хотел бы я знать, как им это удалось. — Он пристально посмотрел на Локи. Почему-то Стражу казалось, что приемный сын Одина был как-то причастен к вторжению великанов. Однако доказательств не было, поэтому он держал рот на замке и ничего не сказал.

Тор и его товарищи прошли в обсерваторию, ожидая, когда Хеймдалл откроет Биврест и перенесет их во льды Йотунхейма. Как только Страж установил меч в центре, обсерватория ожила, вокруг них начали сверкать молнии, а само здание начало медленно вращаться, затем быстрее и еще быстрее.

Когда Биврест был почти готов, Хеймдалл снова заговорил:

— Учтите, я не отступлюсь от своей клятвы — слова Хранителя врат защищать мир. Если ваше возвращение будет угрожать Асгарду, Биврест останется для вас закрытым. И вы будете брошены умирать во льдах Йотунхейма.

— А ты можешь не закрывать Радужный мост? — спросил Вольштагг, пытаясь развеять гнетущую атмосферу.

— Тогда вся мощь Бивреста вырвется наружу и уничтожит Йотунхейм, а вместе с ним и вас, — отрезал Хеймдалл.

Тор только улыбнулся. Он был бесстрашным воином.

— Я сегодня умирать не собираюсь.

— Как и мы, — заметил Хеймдалл.

Затем Страж изо всех сил надавил на рукоять меча, отправив группу асгардцев через Биврест. Спустя секунду они исчезли.

Однако Хеймдалл все равно мог их видеть. Как только они оказались на ледяной поверхности Йотунхейма, Страж был способен отследить каждое их движение, слышать каждое слово. В любой другой день он бы внимательно наблюдал за происходящим, ожидая, пока Тор подаст ему сигнал, чтобы вернуть сына Одина и его товарищей обратно.

Но сегодня ему было не до того. Хеймдалл был… слишком погружен в свои мысли. Он все думал о вторжении ледяных великанов. Как могли чувства подвести его? Неужели он терял свои безграничные силы?

Нет, дело не во мне. Мои силы, здесь ни при чем. Это все Коки. Он во всем этом замешан.

— У тебя такой странный вид, — мягко сказал Один, прерывая размышления Хеймдалла. Он прикрыл свой единственный глаз и глубоко вдохнул легкий океанский бриз.

— Не думал, что это заметно, — ответил Страж врат.

— О, еще как, — усмехнулся Один. — Со всеми такое бывает. Когда знаешь кого-то достаточно долго, начинаешь замечать подобные вещи. Ты снова думаешь о том случае с ледяными великанами, не так ли?

Хеймдалл посмотрел на Всеотца. Его проницательность поражала.

— Ты видишь меня насквозь. Я догадывался, что Локи был как-то причастен к проникновению ледяных великанов в Асгард. Я знал.

— Однако ты не остановил его, когда он отправился с Тором и остальными в Йотунхейм, — сказал Один.

Хеймдалл заметил, что Один не обвинял его. Более того, в голосе владыки не было ни намека на гнев. Он просто констатировал факт. Царь казался таким спокойным, вспоминая о том случае спустя многие годы. Когда это происходило, разумеется, он вел себя совершенно иначе.

— Ты прав, — ответил Хеймдалл. — Они попросили отправить их в Йотунхейм, и я согласился.

— А почему? — спросил Один.

Хеймдалл на секунду задумался.

— Я… я не знаю. Тор был…

— Упрямым ослом? — заметил Один.

— Я собирался сказать «настойчивым и убедительным», — улыбнулся Хеймдалл. — Если бы я не открыл Биврест в тот день, он нашел бы другой путь. Похоже, ему это всегда удается. Но дело было в чем-то еще…

Хеймдалл осекся, слегка повернул голову влево и навострил уши.

— Она обращается к народу, — молвил Хеймдалл.

— Кто? Хела? — спросил Один. — Ты делаешь все, что можешь, Хеймдалл. Никто не смог бы сделать больше.

— Но этого недостаточно.

— Наше время придет, — сказал Один, отвернулся от океана и побрел прочь вдоль утеса по мягкой траве.

— Это должно было произойти, — сказал Хеймдалл, последовав за ним. — Тор обязан был отправиться в Йотунхейм. Такова была его судьба.

— Так и есть, — задумчиво ответил Один. — Жизнь преподала ему урок. Урок, без которого Тор был бы неспособен защитить Асгард, когда придет время.

— Но оно уже пришло, — заметил Хеймдалл.

— Не совсем, — возразил Всеотец.

Глава 3

Путешествие Тора в Йотунхейм закончилось полным провалом.

Стоя посреди обсерватории, Хеймдалл продолжал размышлять о внезапном вторжении ледяных великанов в Асгард. И хотя он был погружен в мысли, Страж не сводил глаз с сыновей Одина и их товарищей, когда те приблизились к Лафею, царю ледяных великанов. Хранитель врат Асгарда сосредоточился, и слова, произнесенные за многие тысячи миль, зазвучали так же отчетливо, как если бы их нашептывали ему на ухо.

— Вы проделали немалый путь, чтобы умереть, посланцы Асгарда, — произнес глубокий хриплый голос.

Лафей.

Хеймдалл слегка повернул голову, отыскивая его глазами. Владыка ледяных великанов сидел на троне. Тор стоял перед ним.

— Я — Тор, сын Одина. — Такой гордый, самоуверенный тон.

— Мы знаем, кто ты такой, — равнодушно сказал Лафей.

— Как твои люди пробрались в Асгард? — потребовал объяснений Тор.

Хеймдалл видел, как Лафей с секунду не шевелился, затем повернул голову, будто посмотрел на кого-то. Но на кого?

— В чертоге Одина много предателей, — произнес Лафей, одновременно отвечая и игнорируя вопрос.

Тор вскинул свой заколдованный молот, Мьельнир.

— Не оскверняй имя моего отца своей ложью! — прогремел он.

— Твой отец — убийца и вор! — бросил Лафей, вставая с трона, а затем саркастически поинтересовался: — А зачем пришел ты? Устанавливать мир? Ты жаждешь битвы, мечтаешь о ней. Мальчишка, пытающийся доказать, что он уже мужчина!

Хеймдалл наблюдал за происходящим. Вдруг появилась кучка ледяных великанов, медленно окружавших асгардцев, пока Лафей и Тор обменивались колкостями.

Это не могло кончиться хорошо.

— Мальчишке надоели твои насмешки, — прорычал Тор.

Хеймдалл услышал, как кристаллизуется лед, появляясь и мгновенно застывая. Присмотревшись внимательнее, он заметил, что руки великанов превратились в ледяные мечи. Они были готовы к неизбежной битве. Хеймдалл знал, что решение Тора отправиться в Йотунхейм было неразумным, даже безрассудным. И вот он здесь, за тысячи миль, видит и слышит все, что происходит, но не может вмешаться.

Хотя это не совсем так.

Он не в состоянии отправиться в Йотунхейм, чтобы помочь, но может сделать кое-что тут, в Асгарде.

— Что значит ушел?! Куда?! — прогремел Один так, что от его гнева содрогнулся пол обсерватории. Он сидел верхом на Слейпнире — огромном восьминогом коне, на котором всегда участвовал в битвах.

— В Йотунхейм, господин, — ответил Хеймдалл.

— Йотунхейм? Мы живем в мире с йотунами уже много лет, — сказал Один, рассердившись еще сильнее. — Перемирие сохраняется, несмотря на вторжение в Асгард пары зарвавшихся ледяных великанов. Я не позволю, чтобы оно нарушилось из-за необдуманных поступков безрассудного мальчишки!

«Даже если этот безрассудный мальчишка твой сын?» — подумал Хеймдалл.

— Зачем ты пропустил их? Почему не сказал мне раньше? — спросил Один.

У Хеймдалла был всего один ответ на этот вопрос, и он был правдивым.

— Сын Одина приказал мне открыть Биврест, — молвил Хеймдалл. — Я подчинился. Я присматривал за ним и сообщил обо всем царю, как только того потребовала ситуация.

Один что-то проворчал, не в состоянии тут же ответить. Он резко натянул поводья, отчего Слейпнир с ржанием поднялся на дыбы.

— Обсудим твой поступок завтра, — произнес он. — А пока открой Биврест. Мне нужно переговорить с Лафеем, чтобы уладить все проблемы, которые мой сын, боюсь, уже успел создать.

Ничего не сказав, Хеймдалл установил меч в центре обсерватории. Раздались знакомые раскаты грома, и площадка начала вращаться. Хеймдалл изо всех сил нажал на рукоять меча, и в мгновение ока Один и Слейпнир исчезли, отправившись в Йотунхейм.

Как только в обсерватории снова появился Один в сопровождении группы асгардских мстителей, Хеймдалл отошел в сторону. Вернулись все, но Хеймдалл заметил, что в битве с великанами был ранен Фандрал.

Тор и Один ожесточенно спорили.

— Зачем ты вернул нас? — восклицал бог грома.

— Ты понимаешь, что натворил, что ты начал? — грохотал Всеотец.

— Я защищал свой дом!

— Ты даже друзей защитить не можешь! — отрезал Один с презрительной усмешкой. Он подошел к мечу Хеймдалла и одним резким движением вырвал его из панели управления Биврестом. Бросив меч Стражу, он спросил: — Как ты можешь защитить свой дом?

Правитель приказал асгардцам немедленно отвести Фандрала к лекарю. Сиф и Вольштагг вывели Фандрала из обсерватории, а Хеймдалл занял свое привычное место у входа. Он слышал каждое слово продолжавшегося позади спора между отцом и сыном.

— Если действовать как ты, то скоро нам будет нечего защищать, — услышал Хеймдалл слова Тора. — Иотуны должны научиться боятся меня, как когда-то боялись тебя.

«Тебе не следует так говорить, сын Одина, — подумал Хеймдалл. — Ты не понимаешь».

— Тщеславный гордец, а не мудрый предводитель, — прогремел царь. — Ты забыл о терпении, которому я тебя учил!

В голосе Всеотца сквозило разочарование.

— Твое терпение вызывает во всех Девяти Мирах только смех! — возразил Тор. — Асгард падет, а ты, наверное, все будешь выступать со своими речами!

— Ты тщеславный, жадный, жестокий мальчишка! — проревел Один.

— А ты старый дурак с больной головой!

Хеймдаллу не нужно было видеть Одина, чтобы представить выражение его лица после слов сына. Он легко мог нарисовать в своем воображении Всеотца, одновременно расстроенного и разъяренного до предела, с губами, дрожащими так, что он почти не в состоянии произнести слова, которые собирался.

— Да… — начал Один. — Я дурак, раз подумал, что ты уже готов занять трон…

Хеймдалл услышал шаги. К Одину подошел Локи.

— Отец, — начал младший сын, несомненно, собираясь заступиться за брата.

Один разъяренно зарычал на него. Хеймдалл слышал этот звук несколько раз и точно знал, что он означает: кто бы ни начал говорить, ему следовало тут же замолчать, если он не хотел навлечь на себя ужасный гнев Всеотца.

— Тор, сын Одина… ты посмел не подчиниться воле своего царя. Своим высокомерием и глупостью ты подверг мирное царство и его ни в чем не повинных жителей угрозе страшной войны!

Сразу после этих слов Хеймдалл услышал металлический скрежет по полу. Он понял, что это был Гунгнир, копье Одина. Затем раздался удар об пол. Из обсерватории донеслись раскаты грома, и Хеймдалл почувствовал, как волосы у него на затылке встали дыбом.

«Он делает то, о чем я думаю?» — недоверчиво спросил себя Хеймдалл.

— Ты недостоин защищать эти царства и свой титул! Ты умер для тех, кто любил тебя.

Повисло долгое молчание. В душе Хеймдалл надеялся, что Тор что-нибудь скажет, чтобы успокоить отца. Однако он знал, что уже слишком поздно.

— Я лишаю тебя твоей силы! Именем моего отца… и отца моего отца… я, Один Всеотец, изгоняю тебя!

Обсерватория как будто взорвалась позади Хеймдалла.

Вдруг все закончилось так же быстро, как и началось. Повисла гнетущая тишина. Хеймдалл на мгновение обернулся и увидел позади себя Локи и Одина: первый молчал, потрясенный происшедшим, другой трясся от гнева.

Тор был изгнан из Асгарда. И, похоже, навсегда.

Глава 4

Хеймдалл наблюдал, как бабочка порхала над мостом.

— Даже в изгнании ты следишь за ним, — сказал Один.

— Да, — подтвердил Хеймдалл, кивнув. — С того момента, как он был отправлен в Мидгард, я присматриваю за ним.

— Я так и знал.

«Разумеется, знал, — подумал Хеймдалл. — Ты ведь Всеотец. Я вижу все, что творится в Девяти Мирах, но ты обладаешь мудростью тысячелетий. Конечно, ты все знаешь».

— Я не предавал…

— Никто и не собирался называть тебя предателем, друг мой, — перебил его Один. — Другого я от тебя и не ожидал. Ты человек чести, ты очень заботлив. Я не променял бы эти твои черты ни на какие богатства всех Девяти Миров.

— Полагаю, твой сын чувствовал то же самое по отношению к тебе, — мягко сказал Хеймдалл.

— Знаю, — тихо согласился Один.

Хеймдалл поднял голову и посмотрел вдаль, за простиравшийся перед ним безбрежный океан. Он снова видел ее… ту, кого Один звал Хелой. Почему он раньше о ней не упоминал?

Словно прочитав его мысли, Всеотец спросил:

— Что ты желаешь знать? Кто такая Хела? Почему она пришла в Асгард и почему начался Рагнарек?

Хеймдалл медленно, едва заметно кивнул.

— Она моя дочь, — сухо ответил Один. — Хела во многих отношениях была моей величайшей гордостью и величайшим огорчением. Я наделил ее колоссальной мощью, и из нее вышло скорее орудие, чем человек. Я использовал эту разрушительную силу, чтобы подчинить своей воле все Девять Миров. А затем… — голос властителя надломился.

Хеймдалл собирался что-то сказать, но Один прервал его.

— Тебе уже пора. Продолжим наш разговор позднее.

Местность была труднопроходимой и опасной. Цепь гор окружала Асгард, создавая собой природную защиту от захватчиков. Территория эта была негостеприимной для неподготовленного путника.

Хеймдалл же был хорошо подготовлен.

Медленно, но уверенно спускаясь, он голыми руками ухватился за отвесную скалу и начал нащупывать ногами точки опоры. Повернув голову, он посмотрел в сторону сверкающего города, и там увидел ее — ту, кого Один называл Хелой.

Она выглядела величественно и пугающе. Хела была облачена в зеленое с головы до пят, а замысловатый черный головной убор придавал ей сходство с посланницей смерти. Он понял, что Хела покидает город, и точно знал, куда она направляется.

В обсерваторию.

Спускаясь с горы, Хеймдалл тоже начал спешить. Ему нужно было оказаться там раньше, чем Хеле и мужчине с огромным топором, шедшему рядом с ней, — Скурджу. Именно этот тип был хранителем Бивреста после того, как Стража обвинили в предательстве и пренебрежении своими обязанностями после случая с Малекитом и темными эльфами.

Обвинил его в этом Один. Только это был вовсе не Всеотец.

Несколько месяцев Локи руководил Асгардом и Девятью Мирами в обличье царя. Как и в большинстве случаев с участием бога хитрости, Хеймдалл не заметил обмана. Благодаря уловкам Локи ледяные великаны смогли пробраться в Асгард мимо Стража. Теперь каким-то образом ему удалось одурачить Хеймдалла и заставить поверить в то, что самозванец и был настоящим Одином. Обман раскрылся только после возвращения Тора, когда тот понял, что за «отец» сидит на троне.

Хеймдалл видел, как Хела и Скурдж приближались к огромным вратам, которые отделяли Асгард от Радужного моста. Хеймдалл знал, что нужно ускориться. Рука соскользнула, он сорвался и пролетел добрых шесть метров. Страж приземлился на камни, его сильные ноги смягчили удар. Хеймдалл мгновенно прыгнул вниз и ухватился за верхние ветки высокого дерева. Скользя по стволу, хранитель одним глазом внимательно следил за Хелой, другим — не отрывался от обсерватории.

Через минуту Хеймдалл уже был на земле. Ветки исцарапали ему все лицо, пока он спускался, однако Страж не обращал на это внимания. До обсерватории — метров двести. Еще оставался призрачный шанс, что он успеет туда добраться раньше Хелы.

А если нет, то Асгард, каким он знал его раньше, прекратит свое существование.

Когда он вошел, в обсерватории было спокойно и тихо, внутри ни души. Хеймдалл крался максимально осторожно, стараясь ничего не задеть и не произвести ни малейшего шума.

Наконец он увидел то, за чем пришел.

Хофунд.

Меч стоял на своем месте, дожидаясь хозяина. Хеймдалл оставил его тут, когда отправился в изгнание. Меч был переключателем, единственным и самым главным компонентом, необходимым для открытия Бивреста.

Хеймдалл знал, что Хела хотела использовать Радужный мост в личных и весьма зловещих целях. Он был уверен в этом, потому что слышал, как она сама об этом говорила. Со своими ужасными силами и доступом к Бивресту Хела сможет свободно перемещаться между Девятью Мирами и отнимать жизнь у каждого, кто посмеет ей противостоять, и даже у тех, кто подчинится. В этом плане она не особенно разборчива.

Такая тактика лишь на время сдержит захватчицу, но Хеймдалл знал, что, если заберет Хофунд из обсерватории, Хела не сможет путешествовать между Девятью Мирами… по крайней мере, до тех пор, пока не перевернет весь Асгард и не найдет меч, который позволит ей добиться желаемого.

Могучей рукой Хеймдалл вытащил клинок одним быстрым движением и покинул с ним обсерваторию. Никто его не увидел и не услышал.

Пока он бежал через колючие кустарники обратно в горы, Хела и Скурдж вошли в обсерваторию. Хеймдалл буквально почувствовал, как Хела вскипела от злости, когда увидела, а точнее, не увидела меча, который должен был помочь ей покорить все миры.

Время пошло.

Хеймдаллу нужно было чудо.

Глава 5

— Отличный ход.

Хеймдалл резко поднял голову, взобравшись на вершину каменистого склона.

— Ты все видел, — выдохнул он, встав и выпрямившись перед Одином.

— Ты уже спас множество жизней, — тихо произнес Всеотец. — Это были поступки истинного предводителя.

— Будь твой сын здесь, он поступил бы точно так же, — сказал Хеймдалл.

Один задумался над его словами, а затем жестом велел бывшему хранителю Бивреста следовать за ним.

— Идем, тропа чистая — отсюда и до нужного тебе места.

— Ты бы им гордился, — добавил Хеймдалл.

— Скажи мне, — начал Один, — ты защищаешь так стойко всех сыновей Асгарда или только Тора?

Тяжело ступая по тропе, Хеймдалл изобразил некое подобие улыбки.

— Не всех, — сказал он, — только достойных.

— Вот как, — произнес Один. — И Тор достоин твоей дружбы?

Будучи Стражем Бивреста и хранителем врат Асгарда, Хеймдалл был бесконечно предан Одину. Это распространялось и на семью царя. Он всегда был на службе, в любой момент готовый защитить свой мир и его жителей. Хеймдалл никогда не думал о ком-то как о друге, считая дружбу непозволительной слабостью.

Но теперь, услышав слова владыки, Хеймдалл задумался: прав ли царь?

И понял, что это так. Тор был для него не просто сыном Одина, братом по оружию или будущим правителем. Он был другом. Хеймдалл был на все готов ради него.

Хранитель врат Асгарда знал Тора с самого его детства. Будучи глазами и ушами Девяти Миров, Хеймдалл наблюдал за всем, неважно — большим или маленьким. И что-то в этом младенце привлекло внимание хранителя. Уже тогда Хеймдалл видел в юном Торе зачатки величия. Он чувствовал дух героя, истинного предводителя. Да, в нем была заносчивость, присущая юнцам. А что касалось самоуверенности, так Тору в этом и вовсе не было равных. И все же Хеймдалл видел, о чем сын Одина больше всего беспокоился: о семье, друзьях, людях Асгарда.

Когда Тор из мальчишки превратился в юношу, Хеймдалл заметил, как сильно он стал похож на отца. Вероятно, поэтому они с Одином так часто спорили.

— Более чем достоин, — ответил Хеймдалл.

— Тихо, — резко сказал Один. — Ты видишь их?

Хеймдалл огляделся, а затем посмотрел вдаль.

— Я с ними разберусь, — тихо произнес он и без лишних слов побежал вперед.

Наконец он увидел их: мужчину, женщину и детей — мальчика и девочку.

Семью.

Они бежали сквозь лес на вершину горы, через ручей. Шаги их были громкими, неуклюжими, от их ног в разные стороны летели брызги. Кто угодно смог бы их услышать.

Или что угодно.

Существа, которые гнались за ними, были похожи на людей только внешне. Хеймдалл знал, что они были не из плоти и крови. Это были воскрешенные мертвецы. Хела заключила с ними сделку и дала им вторую жизнь.

В обмен восставшие должны были заманить в ловушку асгардцев, от которых Хела будет питаться: высасывать их жизни, — чтобы увеличить свою мощь ценой каждой души, которую Хеймдалл поклялся защищать.

Ноги Стража ступали уверенно, пока он бежал в их сторону. Затем он спрятался в узком ущелье. Семья шла прямо к нему, существа продолжали преследование.

Девочка первой забежала в ущелье и столкнулась с Хеймдаллом, который не сдвинулся ни на дюйм.

— Извини, — сказал Хеймдалл, пытаясь принять непринужденный вид.

Семья уже была прямо позади девочки, когда существа бросились вперед. Однако они не были готовы к яростной и неожиданной атаке. Широкими движениями воин разрубил тварей Хофундом, свалив их, прежде чем они успели хоть что-то понять. Битва еще не началась, а существа уже лежали поверженными у ног Хеймдалла.

Страж жестом приказал семье следовать за ним.

Насколько Хеймдалл мог видеть, других врагов поблизости не было, однако он вывел семью из ущелья в овраг, только когда убедился, что за ними никто не следит. Тропа вела на вершину горы. На камни был нанесен ряд узоров, высеченных чьей-то древней рукой.

Любому жителю Мидгарда эти отметки показались бы непонятными. Но асгардцы мгновенно узнавали в них Иггдрасиль, древо жизни.

Хеймдалл поднял руку, приказывая семье остановиться. Он опустился на колени перед замысловатыми знаками и что-то прошептал. Когда Страж закончил, огромный участок горы исчез, как будто его там никогда и не было.

Внутри прятались асгардцы, сотни, может, даже тысячи: мужчины, женщины, дети — все, кто покинул Асгард после появления Хелы, люди, отправившиеся в горы в надежде, что здесь у них появится шанс выжить.

Хеймдалл дал им этот шанс. Именно он привел их всех сюда. Как давно Иггдрасиль в Асгарде — с самого основания? Убежище использовали тысячи лет назад, чтобы защитить жителей в трудное время. Древо было давно забыто, помнили о нем лишь немногие.

— После вас, — сказал Хеймдалл, и семья с благодарностью вошла.

Глава 6

— Он нам нужен, но я не вижу его и не слышу. Он так далеко, — еле слышно шептал Хеймдалл. Позади него, в древнем горном убежище, стояли жители Асгарда, собравшиеся вместе для защиты от опасности. Разумеется, пришли не все: некоторые погибли за время царствования Хелы, другие были в городе, им было страшно оставаться, но еще страшнее — уйти.

Хеймдалл сделал все возможное, чтобы спасти как можно больше людей. Безустанно днем и ночью он тайно переправлял людей из города в горы.

Но он опасался, что этого недостаточно.

— Когда он по-настоящему понадобится тебе, то сам придет, — заверил его Один.

Хеймдалл покачал головой.

— Почему ты так уверен в этом?

— Когда пробудешь Всеотцом достаточно долго, начинаешь многое замечать, — ответил Один. — К тому же отцы знают своих сыновей.

— В Мидгарде, — спросил Хеймдалл, тщательно подбирая слова, — во время изгнания Тора, откуда ты знал, что он покажет истинного себя?

На секунду повисло молчание.

— Не думаю, что я знал это. Я надеялся, — ответил Один, — что в тяжелое время проявится его характер.

— Он спас всех тех людей в Мидгарде, — молвил Хеймдалл. — Если бы не он, если бы остальные ему не поверили… Разрушителю никто не противостоял бы, а ледяные великаны уничтожили бы Асгард.

Пока Тор был в ссылке на Земле, Один погрузился в сон, и Локи стал царем Асгарда. Он использовал свои силы, чтобы заморозить Хеймдалла, затем открыл Биврест и отправился в Йотунхейм. Тогда-то Страж и понял, что наверняка Локи ранее помог трем ледяным великанам проникнуть в Асгард и стал виновником всех последующих событий.

Хеймдалл был очень расстроен. Он мог слышать и видеть все, что происходило в Девяти Мирах, однако не заметил чувства глубокого несчастья, которое подтолкнуло Локи на все эти деяния. Хеймдалл не сердился, не желал отомстить обманщику. Только грусть эхом отдавалась в нем. Неужели младший сын Одина не осознавал, что семья беспокоится о нем, любит его? Тор был для Локи настоящим братом, Фригга — любящей матерью. А Один одинаково относился к обоим сыновьям и не ставил ни одного выше другого. Хеймдалл мог только догадываться, насколько глубокой была боль Локи, раз он решил поставить все это под удар.

По возвращении в Йотунхейм Локи отправил Разрушителя на Землю, чтобы уничтожить Тора. А затем по соглашению с Лафеем ледяные великаны захватили Асгард. В последний раз.

Хеймдаллу оставалось лишь беспомощно наблюдать со стороны, как Тор, лишенный своей мощи и молота Мьельнира, лицом к лицу столкнулся с Разрушителем в небольшом городке. Его верные товарищи: Сиф, Фандрал, Огун и Вольштагг — прибыли в Мидгард, чтобы помочь ему, но оказались бессильны перед непобедимым разрушителем.

Разрушителя — созданное в Асгарде оружие массового уничтожения в форме человека — веками использовали для защиты мира, его жителей и секретов. Считалось, что гиганта невозможно уничтожить. И вот против него вышел Тор, теперь уже простой смертный, рискующий своей жизнью, чтобы спасти остальных в маленьком городке штата Нью-Мексико.

Казалось, сын Одина действительно научился смирению, однако было слишком поздно. Разрушитель прихлопнул его как муху, и его друзья подумали, что все кончено.

Но вдруг что-то произошло. Заколдованный молот Мьельнир прилетел из ниоткуда, рассекая воздух, и оказался в руке поверженного изгнанника.

Он доказал, что был достойным.

Кто ни возьмет молот, если достоин, будет обладать силой Тора.

Мгновенно вернув себе способности, бог грома сделал невероятное — тут же остановил Разрушителя. Мир в Нью-Мексико был восстановлен, однако ледяные великаны по-прежнему буйствовали в Асгарде, и Тору нужно было вернуться домой.

Несмотря на то что Хеймдалл был заморожен, он видел происходящее. Как только Тор показал себя, Страж понял, что ему нужно освободиться и открыть Биврест: от этого зависела безопасность Асгарда. Хранителя врат накрыло волной отчаяния, но, показав невероятную мощь и силу воли, Хеймдалл выбрался из ледяного заточения и повернул меч.

В мгновение ока Радужный мост доставил Тора в Асгард, чтобы он расправился с ледяными великанами. Но оказалось, что вторжение йотунов не было главной целью Локи.

Бог хитрости вел двойную игру и теперь пытался использовать Биврест, чтобы полностью уничтожить Йотунхейм. Хотя мост нужен для того, чтобы переносить людей на большие расстояния, пользоваться им нужно осторожно: если оставить его открытым на продолжительное время, он уничтожит мир, на который направлен.

Между Локи и Тором завязалась битва: брат пошел против брата. Тору стало ясно, что единственный способ остановить разрушение Йотунхейма и спасти бесчисленное количество жизней — это уничтожить Радужный мост, соединяющий Асгард с обсерваторией. Он ударил по пути Мьельниром, и легендарная тропа треснула.

Хеймдалл не сомневался, что у Тора все получится. Так оно и вышло. Но какой ценой! Мост был уничтожен, возможно, безвозвратно. Обсерватория оказалась отрезанной от остального мира.

Братья висели над бездной, ухватившись за край разбитого моста.

Тор выжил благодаря своевременному появлению воспрянувшего ото сна Одина и его крепкой хватке. Хотя Локи предал его и весь Асгард, бог грома все равно пытался спасти его.

Вот только тот не желал, чтобы его спасали. Он отпустил руку брата и полетел в бездну.

— Как Тор тогда подвергся испытаниям, так и ты сейчас подвергаешься им.

Слова Одина заполнили уши Хеймдалла, когда он повернулся, чтобы посмотреть на море асгардцев, собравшихся в тайном укрытии внутри горы. Он понял, что Всеотец был прав. Безопасность Асгарда — не города, не мира, а людей — была его долгом.

И он не подведет.

— Внизу ждут другие, — сказал Хеймдалл. Он посмотрел сквозь голый камень, лес и городские стены на тех, кто убегал и прятался от восставших воинов Хелы. — Я должен идти к ним.

— Я буду с тобой, — сказал Один. — Всегда.

Глава 7

Хеймдалл спускался с горы. Он знал эту скалистую местность так же хорошо, как обсерваторию, которая некогда была его домом. Каждый раз, покидая укрытие, Страж выбирал разные маршруты, чтобы оставаться незамеченным. Иногда это отнимало много времени, но было необходимо. Он не мог допустить ни малейшей возможности, чтобы Хела, Скурдж или мертвые существа наткнулись на хорошо протоптанную тропу, которая бы могла привести ко всему Асгарду.

По пути вниз Хеймдалл обдумывал слова Одина: о том, что это было его испытание и что Всеотец всегда будет с ним.

Обычно он не тратил времени на раздумья и сомнения, но сейчас их положение было таким отчаянным практически безнадежным, что он сам засомневался, смогут ли они выжить.

Достигнув подножия горы, Хеймдалл постарался свести все посторонние движения к минимуму. Он бесшумно пробрался через лес прямо к городу. Мертвые безмолвные воины были повсюду. Но Хела и Скурдж оставались во дворце. А это означало, что у Хеймдалла был шанс спасти людей и незаметно вывести их из города.

Он посмотрел сквозь колонны и стены и увидел людей в плотно запахнутых мантиях, собравшихся в брошенном здании и трясущихся от страха.

Мимо него пролетела бабочка, и внимание Хеймдалла привлек цвет ее крылышек: ярко-оранжевый.

— Хеймдалл! — воскликнул чей-то голос. Хранитель врат обратил свой взор на мужчину, произнесшего его имя, и поднял указательный палец к губам, призывая к молчанию. Мужчина покраснел и умолк.

Хеймдалл подошел к асгардцам. Не сказав ни слова, он махнул левой рукой, приказывая им следовать за ним. Вместе они прокрались по проходу. Страж посмотрел сквозь стену в конце коридора и увидел, что улица за ней пуста. Он вывел людей через дверь, а затем пошел следом за ними.

Обычно снаружи сновали толпы асгардцев, занимающихся повседневными делами, дети носились между взрослыми, вызывая у них улыбки или замечания.

Сегодня же было тихо, как в могиле.

— Ближе к стене, — прошептал Хеймдалл. Асгардцы последовали его указанию и пошли вниз по улице, прижимаясь к стенам зданий.

Никто не услышал ни звука, кроме Хеймдалла.

Никто не видел того, что видел он.

Так что люди практически побежали, когда он сказал:

— Патруль. Внутрь, быстро.

Один за другим асгардцы проскочили мимо него в небольшой дом. Хеймдалл практически затолкал последнего внутрь, прежде чем появился мертвый патруль Хелы.

Там, в темном здании, Хеймдалл наблюдал, как существа медленно проходили мимо в поисках намека на жизнь.

Они ничего не нашли.

Хеймдалл услышал вздохи облегчения вокруг, затем кое-что еще: кто-то звал его по имени.

Однако это были не люди из толпы. Голос доносился издалека. Через весь город. Через горы. Через Асгард.

Он снова услышал свое имя и на этот раз узнал того, кто звал его.

Тор.

Хеймдалл обратил свой взор в том направлении, откуда доносился голос. Он увидел оранжевую бабочку, обсерваторию и ледяных великанов в Йотунхейме, однако Тора он не заметил. Страж присмотрелся еще внимательнее и наконец увидел расплывчатые очертания сына Одина.

— Я тебя вижу, — тихо сказал Хеймдалл. — Но ты далеко.

Ему понадобилось приложить много усилий, чтобы сконцентрироваться, перенести свой взгляд на огромное расстояние и показать Тору, что происходило в Асгарде у него на глазах.

— Что здесь творится? — ошеломленно спросил сын Одина.

— Сам посмотри, — ответил Хеймдалл. Затем он махнул рукой, снова приказывая людям последовать за ним. Он бросил взгляд на дымящиеся руины Асгарда.

— Я отвожу беженцев в укрытие, созданное нашими предками. Но если оно падет, нашим единственным спасением останется Биврест.

— Ты говоришь об эвакуации жителей Асгарда? — спросил Тор, не веря своим ушам.

— Долго мы не продержимся, — тихо ответил Хеймдалл. Где бы бог грома ни был, он нужен был Хеймдаллу здесь и сейчас.

Связь разорвалась раньше, чем они успели еще хоть что-то обсудить, но Хеймдалл надеялся, что этого было достаточно, чтобы убедить Тора, насколько он необходим в Асгарде. Хеймдалл видел извивающиеся в небе вихри, тропы к другим измерениям, в одном из которых был Тор.

На какое-то время между их мирами образовалось окно.

Хеймдалл знал, что Тор придет.

Ему оставалось лишь надеяться, что это произойдет вовремя.

Глава 8

Хеймдалл направлял людей вниз по улице в сторону леса. Пока они мчались к холмам, его преследовало странное чувство…

Как будто за ним следят.

Ведя людей в горы, Хеймдалл оглянулся на Асгард. Его внимание привлек дым, поднимающийся над одним из домов. Сквозь него он увидел дворец и трон, на котором некогда восседал Один и который заняла Хела. Она отчаянно искала меч, который откроет Биврест и позволит покорить остальные миры.

Затем он заметил Скурджа. Тот стоял на балконе и вглядывался вдаль через бинокль.

Значит, предатель его засек.

Ну и пусть.

Хеймдалл смотрел на Скурджа до тех пор, пока лысый мужчина не начал явно дрожать.

Вот так. Страж хотел, чтобы наблюдатель понял: он знает, что тот его заметил. И хотя Скурдж решил объединиться с дочерью Одина против всего Асгарда, Хеймдаллу оставалось только надеяться, что, когда придет время, палач Хелы сделает правильный выбор.

И время пришло.

Глава 9

— Время еще есть.

— Но его очень мало, — отрывисто сказал Хеймдалл. Он не хотел обращаться к Одину в таком тоне, но положение стало довольно серьезным.

— Скурдж не скажет Хеле, что видел тебя, — произнес Всеотец. — Не сейчас. Он еще не лишился чести, знает, что ты делаешь, и в глубине души осознает, что так надо.

Хеймдалл оглянулся на людей, с трудом поднимающихся на гору. До убежища было уже недалеко, но все же им стоило поторопиться.

— От того, скажет он сразу или нет, суть не изменится, — сокрушенно произнес хранитель. — Даже если он сообщит ей об этом позже, она все равно явится сюда. И если мы будем еще здесь, боюсь, все станет бессмысленным.

— Значит, решение простое, — сказал Один. — Нужно уходить.

Хеймдалл грустно усмехнулся.

— Это ведь так просто, не правда ли?

— Нет ничего легкого, — молвил Всеотец. — Но я доверил бы такую миссию лишь немногим.

В горном убежище Хеймдалл оглядел асгардцев. Они казались утомленными, беспокойными, напуганными. И взрослые, и дети. Их было так много. Хеймдалл не знал, как вывести их всех из укрытия.

Но если они собирались уходить, действовать нужно было сейчас. Рано или поздно Хела придет, узнав, где находится Хофунд. Ее ничто не остановит, она уничтожит всех, чтобы заполучить меч и отправиться завоевывать Девять Миров.

— Внимайте мне! — молвил Хеймдалл, и от его голоса содрогнулись каменные стены. — Нам нужно отправляться сейчас же. Сюда… — Страж указал на длинный темный туннель. — Это ход на противоположную сторону горы. Я проведу вас, и мы вместе спустимся к Радужному мосту. Нам надо попасть в обсерваторию.

— В обсерваторию? — откликнулся чей-то голос. Хеймдалл присмотрелся и увидел пожилого мужчину, который был старше самого Одина. — А куда дальше?

— Биврест — наша единственная надежда, — откликнулся Хеймдалл. — Мы должны уходить, если хотим выжить.

— Мы бросим Асгард? А что скажет Один? — спросил старик. Он не сердился, скорее, был напуган.

«Что скажет Один? — Хеймдалл мысленно повторил его слова. — Может, стоит им открыться?»

— На то есть воля Одина, — молвил Хеймдалл, и рокот волной прошелся по собравшимся асгардцам. — Мы уже видели, на что способна Хела: сотни хладнокровно убитых эйнхерий. У них не было ни единого шанса. Мы потеряли храбрых воинов в лице Огуна, Вольштагга и Фандрала.

— Значит, мы сбегаем? — произнес другой голос.

— Мы пытаемся выжить, — поправил его Хеймдалл. — Другого пути нет.

— А где Тор? — крикнул кто-то еще. — Он бросил нас? Ему теперь нет дела ни до кого, кроме тех мидгардцев? Что насчет его собственного народа?

Страж разгневался от столь несправедливого обвинения.

— Мы уходим, — резко приказал Хеймдалл, проигнорировав вопрос, и прошел сквозь толпу людей к длинному темному туннелю.

— Не сердись на людей, Хеймдалл. Они делают выводы на основании того, что знают и видят. Было время, когда я тоже думал, что Тор бросил Асгард, — сказал Один.

Хранитель шел по туннелю, высеченному в скале. Асгардцы медленно двигались за ним.

— Ты вспоминаешь время, когда он был в Мидгарде, — возразил Хеймдалл. — Однако он был здесь, когда над нами нависла угроза со стороны темных эльфов. Именно он остановил Малекита и не позволил ему опустошить Асгард.

— Я его ни в чем не обвинял, — произнес Один. — Его действия против темных эльфов доказали, что мой сын ставит Асгард и его жителей превыше всего. Как и подобает любому моему подданному.

Хеймдалл шел все дальше вглубь туннеля. Время от времени он оглядывался, дабы убедиться, что все двигаются достаточно быстро. Посмотрев в пещеру, он увидел, что осталось лишь несколько сотен асгардцев. Оставалось надеяться, что они успеют уйти до появления Хелы.

— Что ты видел, когда говорил с моим сыном? — спросил Один. — Ты знаешь, где он?

— Я видел его лишь смутно, — ответил Хеймдалл. — Он очень далеко от Асгарда. С ним был… кто-то еще. Я видел его раньше. Друг твоего сына… человек по имени Бэннер.

— Да, — задумался Всеотец, — Тор говорил о нем. Один из Мстителей, я полагаю. Он умеет превращаться в тролля…

— Халк, — сказал Страж. — Так называет его твой сын.

— Их пути пересеклись неслучайно, Хеймдалл, — медленно произнес Один. — Для всего происходящего есть повод, причина, по которой Рагнарек вершится сейчас и от тебя так много требуется. То, почему Тор в скором времени окажется здесь и Бэннер — тоже.

Хеймдалл понял, что Один говорит правду. Во время короткого разговора с Тором он заметил, что рядом стоял кто-то еще. Они были далеко, и даже со своим усиленным зрением Хеймдалл едва мог разглядеть окружение бога грома. Но теперь он задумался: где бы Тор ни находился, был ли Бэннер все еще с ним?

— Надеюсь, ты прав, — сказал Хеймдалл. — Не уверен, что мы сможем выжить без помощи.

Глава 10

Рагнарек. Неизбежное уничтожение Асгарда.

Этот день был предсказан миллиарды лет назад. Из поколения в поколение асгардцы передавали сказание о том, как однажды появится Суртур и уничтожит весь Асгард.

Несмотря на то, что поведал ему Один и что показали ему его чувства, Хеймдалл едва мог в это поверить. Если Рагнарек действительно навис над ними, почему он не узнал об этом раньше?

В глубине души Страж ощущал, что пророчество правдиво. А если так и происходящие события — действительно начало конца для Асгарда, сможет ли Хеймдалл каким-то образом остановить Рагнарек? Даже если Тор подоспеет вовремя, и они смогут сражаться плечом к плечу, и к ним присоединятся союзники, смогут ли они изменить судьбу?

Но почему им мог грозить Рагнарек? Разве Тор уже не расправился с огненным демоном? Суртур сгинул. Хеймдалл лично стал свидетелем этого совсем недавно. Укрывшись в горах, он наблюдал за тем, как Тор отправился в мир огненного демона, Муспельхейм. Этот, казалось, опрометчивый, глупый поступок был частью тщательно продуманного плана. Он позволил приспешникам Суртура схватить себя. Сын Одина ждал подходящего момента, чтобы напасть на демона и сорвать с его головы Корону Черного пламени. В ту же секунду Суртур сгинул. Тор забрал корону и вернулся в свой мир. Хеймдалл с гор наблюдал, как он прятал реликвию в подземелье асгардского дворца.

Без короны Суртур неспособен был существовать ни в этом, ни в любом другом измерении. Он мог вернуть телесное обличье и возвратиться только в том случае, если корона соединится с Вечным пламенем. Но Вечное пламя тоже сокрыто в подземелье Асгарда, вход в которое закрыт для всех и которое серьезно охраняют.

«Весь город был под охраной, — напомнил себе Хеймдалл, — до появления Хелы».

Однако никто, будучи в здравом уме, не осмелится освободить столь ужасную силу, даже Хела. Если она сделает это, от Асгарда ничего не останется, а значит, ей некем будет питаться, чтобы стать сильнее.

Хеймдалл не знал, какое отношение Хела имела к Рагнареку и какие силы принесли ее сюда, к ним. В пророчестве ничего не говорилось ни о ней самой, ни о ее ненасытной жажде до жизненных сил асгардцев. Если Суртур должен выполнить предсказание, уничтожив Асгард, то какое отношение ко всему этому имела Хела?

Как будто прочитав его мысли, Один заговорил:

— Будь уверен, у нее тоже есть своя роль во всем этом. — Хеймдалл слышал, что голос Одина на сей раз был тише, но по-прежнему отчетливый и мощный.

— И какова она? — вслух спросил Страж.

Ответа не последовало, хотя Хеймдалл и не надеялся его услышать. К тому времени он уже дошел до конца длинного туннеля и стоял на свежем воздухе с противоположной от входа стороны. Следовавшие за ним асгардцы медленно выходили на свет, жмурясь от яркого солнца после столь долгого времени, проведенного в темном укрытии. Хеймдалл указал им на тропу, которую уже осмотрел. Сам он остался у входа в туннель, чтобы направлять отстающих. Путь опасный, но, если повезет, большинство успеет добраться до обсерватории. Он посмотрел назад в туннель, сквозь каменные стены, вход и вниз к подножию горы.

Они уже шли, Хела и Скурдж. Больше никого рядом с ними не было — ни намека на мертвых существ. Хеймдалл тяжело вздохнул. Он видел, на что способна дочь Одина. Он наблюдал с гор, как легионы бравых эйнхерий — лучших асгардских воинов — отдали свои жизни в напрасной попытке остановить Хелу, прежде чем она успеет причинить кому-либо вред. Никогда раньше он не видел ничего подобного. Ни ледяные великаны, ни темные эльфы — никто не мог так быстро и жутко расправиться с асгардскими воинами.

А еще был Огун.

Он командовал эйнхериями в тот день, когда защитники их мира впервые попытались остановить Хелу. Огун был родом из Ванахейма. Его народ — ваны — был благородным и достойным. Ваны славились тем, что мало говорили и много делали.

Бесстрашный воин отказался служить Хеле и противостоял ей до самого конца. Эйнхерии сражались до последнего и были полностью уничтожены. Но Огун цеплялся за жизнь. Хеймдалл видел, как ослабленный боец поднялся на ноги, все еще непокоренный и готовый защищать Асгард до самой смерти.

Именно эту цену Огуну и пришлось заплатить.

— Ты опечален, — сказал Один. — Это естественно.

— Только их смерть была неестественной, — с горечью произнес Хеймдалл, глядя вниз с горы, — каждого из них. Боюсь, я не могу оплакать их всех. К тому же будут новые жертвы.

Хранитель наблюдал, как асгардцы бок о бок спускались вниз. Он жестом приказал им ускориться. Хела и Скурдж были уже совсем близко к горному укрытию. Магия, защищавшая пещеру, долго не продержится против безграничных сил дочери Одина.

Хеймдалл глубоко вздохнул и посмотрел вдаль, на Биврест. Обсерватория не охранялась. Он пригляделся внимательнее, чтобы убедиться в отсутствии мертвых воинов Хелы.

Он искал знак, что-нибудь, что даст хоть малейшую надежду на спасение. Он надеялся увидеть бабочку.

Однако ничего не обнаружил.

Последние асгардцы выходили из туннеля, но Хеймдалл оставался позади них. Он наблюдал, как они спускались по крутому горному склону. Вот-вот его присутствие понадобится в начале колонны, и скоро он обязательно побежит вперед.

«Почему я мешкаю?» — подумал Хеймдалл. Он уже знал ответ, хоть и отчаянно не хотел этого признавать. Он должен был задать вопрос, которого так боялся, прежде чем перейти на следующую ступень своего опасного путешествия.

Хеймдалл собрался с духом.

— Всеотец, это правда?

Один ответил еще более тихим голосом, чем прежде:

— Что правда?

— Что ты мертв?

Глава 11

— Может ли Всеотец по-настоящему умереть?

Вопрос эхом отдавался в ушах Хеймдалла. Ему понадобилось время, чтобы осознать, что этот вопрос задал не Один, а он сам.

Страж ждал ответа, но так ничего и не услышал. Голос Одина становился все тише и тише, и теперь его совсем не было слышно, если он вообще до этого звучал.

Хранитель вспомнил, как начался их разговор на утесе возле океана, каким умиротворенным, спокойным казался Один. Конечно, царь Асгарда был уже мертв и довольно давно.

Хеймдалл знал это, однако не мог поверить. Он не хотел в это верить.

Но он знал, потому что лично видел, как это произошло.

«Я вижу все», — подумал Хеймдалл, и в ту же секунду дар стал казаться ему проклятием.

Он подавлял воспоминания до сего момента. Но теперь они нахлынули на него мощной волной, сбивающей с ног.

После своих происков с темными эльфами Локи заколдовал приемного отца и стер ему память. Затем отправил его в Мидгард, где Один был вынужден самостоятельно заботиться о себе, а сам принял облик царя Асгарда и занял его трон.

И никто ничего не заметил, включая Хеймдалла. Благодаря колдовству обманщику удалось скрыть правду. Именно этот «Один» объявил Стража врат предателем. Именно из-за него Хеймдаллу пришлось сбежать из города и спрятаться в горах.

Лишь спустя месяцы, когда Тор вернулся из Муспельхейма с короной Суртура, Хеймдалл понял, что «Один» был вовсе не Одином. Хранитель наблюдал из своего укрытия, как Тор прибыл в обсерваторию и его встретил Скурдж. Скурдж должен был объявить о появлении сына Одина, прежде чем предоставить ему аудиенцию с Все-отцом. Но Тор не любил подобных формальностей — во всяком случае, не с отцом — и полетел в город, а Скурджу пришлось пешком идти от обсерватории до дворца, сильно уступая в темпе наследнику асгардского престола.

Хеймдалл пристально наблюдал за происходящим. Когда Тор прибыл во дворец, его взору предстала странная картина. Один восседал на троне, ел виноград из рук дев и вместе со своими верноподданными смотрел представление. Пьеса была жалким подобием драмы, приукрашенной неправдоподобной смертью Локи в битве с темными эльфами. Актер, игравший Тора, горестно рыдал после «героического самопожертвования» Локи.

Когда представление закончилось, Один разразился аплодисментами и жестом приказал подданным последовать его примеру.

Хеймдалл, как и Тор, пребывал в полном замешательстве. Сын Одина, казалось, почуял, что что-то было не так. Через мгновение Тор начал действовать, прислушавшись к своей интуиции, и обман Локи раскрылся. Бог грома схватил брата, и они вместе отправились в Мидгард на поиски Одина.

Когда они наконец нашли его, тот был в горах Норвегии. Царь Асгарда смотрел на океан, спокойный, умиротворенный. Когда Тор и Локи прибыли туда, они поняли, что к отцу вернулась память. Хеймдалл подумал, что на Локи вот-вот должен обрушиться весь гнев Одина, однако с удивлением обнаружил, что Всеотец нисколько не сердится из-за предательства приемного сына.

Один извинился перед Локи за то, что не доверял ему.

То был первый раз, когда Хеймдалл услышал, чтобы Один упоминал Рагнарек не просто как легенду, а как событие, которое обязательно произойдет. Всеотец рассказал Тору и Локи об их сестре Хеле и о том, что она скоро придет в Асгард.

Один был так утомлен. Его тело исчезло на покрытом мхом утесе в Норвегии, превратилось в облако звездной пыли, которая рассеялась на полуденном солнце.

Затем появилась Хела.

Это была с самого начала неравная битва. Конечно, братья изо всех сил старались остановить Хелу. Но этого было недостаточно. Тор метнул Мьельнир, после чего любой другой противник был бы сразу повержен, но Хела остановила молот легким движением руки. Хеймдалл не мог поверить своим глазам. Она держала Мьельнир, словно он был обычным столовым прибором.

А затем стерла его в порошок, лишив Тора вверенного ему оружия.

Хеймдалл услышал, как Локи приказал Скурджу открыть Биврест. Он знал, что это было ошибкой. Тор тоже знал это и крикнул, чтобы тот не делал этого, но было уже поздно. Бриллиантовый луч ударил в землю прямо перед ними и унес Тора с Локи в Асгард.

А с ними и самого нежеланного гостя.

Хелу.

Как Хеймдалл и Тор того боялись, Бивресту было все равно, кого перевозить, — раз он взял Тора и Локи, значит, принял и Хелу. Хеймдалл пытался разглядеть, что происходило внутри Бивреста, но из-за энергетической волны это было практически невозможно. Следующее, что он увидел, когда Радужный мост закрылся, — это как Хела шла по обсерватории.

Тора и Локи не было.

Глава 12

— Быстрее! Нам надо торопиться! — приказал Хеймдалл асгардцам, подталкивая их вперед. Взглянув назад через плечо, он увидел то, что и ожидал. Хела нашла укрытие, вошла внутрь и разъярилась, не увидев ничего и никого. Но она знала, что асгардцы там были. Единственный выход лежал через туннель. Хеле понадобится совсем немного времени, чтобы догнать их. И тогда все будет кончено.

— Мы идем так быстро, как можем, — сказала девочка. — Но мы можем еще немного ускориться.

Хеймдалл посмотрел на нее и мгновенно ее узнал. Это была та самая малышка, которая столкнулась с ним вчера. Страж слегка улыбнулся смелому ребенку.

— Знаю, — произнес он.

— У меня есть меч, — призналась девочка, запустила руку под мантию, вынула из ножен небольшой клинок и протянула его Хеймдаллу. — Вот, посмотрите. Я умею с ним обращаться.

Хеймдалл взял меч и перекинул его в правую руку. Клинок был небольшим, таким можно максимум набить противнику шишку. Края не были заточены, он подходил скорее для тренировки молодых бойцов, чем для чего-то еще. Некоторые носили такие как показатель статуса. В битве от него толку будет немного.

Он знал все это, однако ободряюще кивнул и сказал:

— Очень умно носить с собой оружие. — Он несколько раз рассек им воздух, а затем сделал выпад, словно нанося смертельный удар, затем вернул меч девочке. — Как тебя зовут?

— Сольвейг, сэр, — ответила девочка. Она взяла меч и убрала его обратно в ножны.

Подгоняя людей вниз по склону, Хеймдалл шел рядом с Сольвейг.

— Это древнее имя, — задумчиво сказал Страж. — Оно значит «из рода сильных».

— Да, сэр, — подтвердила его спутница.

— И ты стараешься быть сильной ради своей семьи? — спросил Хеймдалл.

Девочка кивнула.

— Да, сэр. Но я способна на большее. Я точно знаю. Я хочу сражаться!

Голос Сольвейг перешел на крик. Отец девочки подбежал и нежно взял ее за плечи.

— Простите, — извинился он. — Боюсь, она упряма, как я.

— Позаботься о своей семье, Сольвейг, — сказал Хеймдалл, опустившись на колени и положив правую руку на плечо девочки. — Ты нужна им. Ты должна защищать их от любой опасности, которая появится на нашем пути.

— Но я могу помочь вам! — взмолилась Сольвейг.

Хеймдалл посмотрел ей прямо в глаза и увидел пылающий в них огонь. Девочка и правда была отважной. В этих глазах он увидел слабый проблеск надежды.

Затем он что-то услышал.

Звук был очень тихий.

Но так всегда все и начинается.

— Стоять! — крикнул Хеймдалл. Его приказ волной прокатился по веренице людей вверх и вниз, пока все до единого не прекратили спуск и не замерли на месте. — Всем ни с места, — приказал Страж. Он положил правую руку на рукоять меча и побежал вглубь леса.

Это было непросто, но Хеймдалл смог не обращать внимания на звук собственных шагов, пока лавировал между деревьями. Он пытался найти источник шума, который услышал.

Звук шагов.

Там, впереди.

Как только он установил направление, откуда шел шум, Хеймдалл присмотрелся. Впереди было какое-то облако… Чем пристальнее он вглядывался вдаль, тем хуже видел. Что-то создавало помехи.

Или кто-то.

Хела.

Звук усиливался, и Хеймдалл с трудом разглядел приближающиеся фигуры. Однако он знал, кем они были. Он мог узнать мертвых воинов где угодно.

«Должно быть, Хела отправила их, чтобы преградить нам путь, — подумал Хеймдалл. — Если мы хотим добраться до обсерватории и сбежать при помощи Бивреста, я должен убрать этих существ с нашего пути».

— Я знаю, что вы здесь! — крикнул Страж. — Покажитесь!

Его голос эхом отразился от деревьев. Ответа не последовало. Хеймдалл ждал. Фигуры были размытыми, но он видел, как они подходили.

Где-то хрустнула ветка. Затем еще одна.

Он не шевелился.

Фигуры приближались.

В воздухе висела звенящая тишина.

Хеймдалл ждал.

Затем он развернулся, словно собираясь уходить.

Первое существо бросилось на хранителя, намереваясь убить его.

Хеймдалл резко развернулся, сжимая Хофунд обеими руками. Лезвие вонзилось прямо в живот мертвеца, и воин повернул меч влево, аккуратно рассекая тело пополам.

Справа от Хеймдалла появился другой противник, угрожающе размахивающий булавой. Существо взмахнуло цепью и направило металлический шар прямо в лицо Стража.

Со скоростью прирожденного воина Хеймдалл остановил шар Хофундом. Раздался звон металла о металл. Цепь обмотала лезвие, и существо дернуло ее изо всех сил, пытаясь обезоружить хранителя врат.

Вместо того чтобы вцепиться в оружие покрепче, Хеймдалл сделал наоборот: он выпустил Хофунд.

Меч и булава полетели в мертвеца с такой скоростью, что сбили его с ног. Хеймдалл воспользовался преимуществом. Он схватил меч с все еще намотанной на него цепью и обрушил его на нападавшего.

Затем Хеймдалл встал, оглянулся и прислушался.

«Эти двое были одни», — подумал он. Они отправили ищеек, чтобы найти нас.

Хеймдалл обернулся и посмотрел вверх на гору. Он понял, что больше не видел ни Хелу, ни Скурджа.

Куда они делись?

Глава 13

— Когда он по-настоящему понадобится тебе, то сам придет.

Слова Одина крутились в голове Хеймдалла. Однако действительно ли они принадлежали Всеотцу? Или же все это просто плод его воображения?

Этого Страж не знал. К тому же ему было совершенно все равно.

Хранитель врат посмотрел вдаль сквозь горы, суровые рельефы, холмы, врата Асгарда и стены дворца и увидел, что Хела и Скурдж вернулись. Конечно, они могли погнаться за асгардцами через туннель, дочь Одина могла мгновенно остановить беглецов и высосать жизнь из каждого.

Но она этого не сделала. Почему?

Хеймдалл увидел ответ на свой вопрос.

Во дворце был сам сын Одина.

Он вернулся, как и предсказывал Всеотец.

Хеймдалл почувствовал, как сердце пропустило один удар, и глубоко вздохнул.

— Скоро прольется много крови, — тихо сказал он и побежал обратно к людям.

— Спешите так, будто от этого зависит ваша жизнь! — приказал Хеймдалл. — Пока Хела отвлеклась, мы можем пробежать по мосту и добраться до обсерватории! Но только если поторопимся!

— Слышали его? Он сказал «живее»! Ну же, за мной!

Хеймдалл повернулся и увидел Сольвейг. Она тянула мать за рукав и звала за собой остальных.

«У девочки есть зачатки лидера, истинного воина, — подумал Страж. — Надеюсь, у нее будет шанс подрасти и осознать свой потенциал».

— Помоги мне организовать их, Сольвейг, — попросил он девочку. Та с радостью приняла его просьбу, Сольвейг собрала свою семью, и вместе они повели других асгардцев вниз по склону.

Они почти подошли к подножию горы. Мост и обсерватория были уже достаточно близко, так что их мог разглядеть и обычный человек.

«Осталось немного, — подумал Хеймдалл. Они смогут добраться до портала. — Но теперь нам грозит серьезная опасность…»

— Слушайте, — сказал Страж. — До обсерватории рукой подать. Сначала нам нужно пересечь мост. Мы будем уязвимы. Бегите как можно быстрее и не оглядывайтесь. Никому не отставать.

— Никому не отставать! — призвала Сольвейг, подняв свой маленький меч над головой.

— Никому не отставать! — крикнули асгардцы в ответ.

Хеймдалл понимал, что у них было очень мало шансов преодолеть мост и добраться до обсерватории без потерь. Он ненавидел эту мысль, но ничего не мог поделать. Некоторые из них погибнут. И ни он, ни кто-то другой не могут этому помешать.

И все же другого пути у них не было.

— Тогда в путь. За Асгард! — прорычал Хеймдалл.

— За Асгард! — эхом повторила толпа.

На мосту было пугающе тихо и спокойно. Что бы ни происходило во дворце между Тором и Хелой, это отвлекло на себя внимание мертвых воинов. Хеймдалл провел людей к мосту со стороны легендарных врат Асгарда. Вот и все. Им оставалось преодолеть лишь несколько сотен метров, и тогда он сможет открыть Биврест и начать эвакуацию.

Хеймдалл посмотрел через весь мост в сторону обсерватории. Путь был чист, мертвецов не было. Он попытался заглянуть дальше, убедиться, что они не попадут в западню, однако снова ничего не увидел. Какое-то призрачное препятствие мешало ему, так же как тогда, в горах. Он знал, что это дело рук Хелы. Не видя, что происходило в обсерватории, Хеймдалл мог привести людей к верной смерти. Но другого выхода не было.

— Следуйте за мной! — сказал хранитель, ступив на мост сначала одной ногой, затем второй. Он быстро пошел вперед, и асгардцы поспешили за ним, заполняя весь мост, ряд за рядом.

— Думаете, у нас получится?

Хеймдалл взглянул вниз и увидел рядом с собой Сольвейг. У девочки было выражение лица взрослого, бывалого воина. Словно она понимала, что выживут не все.

— Мы постараемся, отважная Сольвейг, — молвил Хеймдалл. — Все, что мы можем сделать, — это помочь остальным.

Девочка улыбнулась.

Они приближались к середине моста. Беглецы беспрепятственно прошли полпути, однако Хеймдалл все равно не видел, что было внутри обсерватории, и про себя проклинал Хелу.

Затем он услышал грудной звук, рычание. Оно доносилось издали, и Хеймдалл взглянул на обсерваторию в поисках его источника.

И увидел его. Все увидели. Это было громадное, покрытое шерстью существо с клыками и дикими, горящими глазами. Оно вскарабкалось на мост рядом с обсерваторией. Чудовище было размером почти со здание, Отталкиваясь четырьмя мощными лапами, оно двинулось в сторону асгардцев, собравшихся в центре моста.

Хеймдалл узнал зверя. Никто в Асгарде не видел его уже миллиарды лет, ведь тот был давно убит, а его останки покоились под дворцом, в подземельях Одина.

Это был волк Фенрир.

Воскресив воинов, Хела, должно быть, решила использовать свои силы, чтобы вернуть к жизни и этого монстра.

И теперь это давно уничтоженное существо преграждало всему Асгарду путь к спасению.

Глава 14

— Прячьтесь за меня! Назад! — прогремел Хеймдалл. По его приказу огромная толпа начала отступать прочь от обсерватории.

Волк Фенрир сделал шаг вперед, затем еще один. Он оценивал жертв. У него было на это время. Зачем спешить? В конце концов, этим людям некуда бежать.

— Хеймдалл! — крикнул кто-то из толпы. Хранитель врат Асгарда обернулся, оказавшись лицом к противоположному концу моста, и увидел, как они просачиваются через главные ворота: мертвые воины Хелы под предводительством Скурджа, который угрожающе размахивал топором и приближался к группе беженцев.

«Я должен был догадаться, что так будет, — мысленно корил себя Хеймдалл. — Мы угодили в ловушку. Хеле оставалось лишь дождаться подходящего момента. Теперь мы окружены и вскоре все будем убиты. Тогда она возьмет Хофунд и направит свою безрассудную ярость на все Девять Миров».

Теперь у них не было другого выбора, кроме как сражаться. Всем до последнего — мужчинам, женщинам и детям — придется поставить свои жизни под угрозу, если это даст им хоть малейшую надежду на спасение.

Но сперва Хеймдаллу нужно убедиться, что у них есть хотя бы один шанс.

— Сомкнуть ряды! — приказал он, велев беглецам кучковаться в центре моста, по возможности максимально увеличив расстояние между собой и врагами.

Волк громко зарычал и открыл пасть. На мост упало несколько крупных капель слюны. Фенрир был голоден. Он хотел есть.

И хищник побежал.

С другой стороны мертвецы во главе со Скурджем помчались к ним с оружием наготове.

— Сражайтесь, люди Асгарда! — прогремел Хеймдалл, и толпа зарычала, готовясь к неизбежному столкновению.

Гигантский волк еще только приближался, а Хеймдалл уже слышал позади лязг металла о металл. Это мертвецы напали на беженцев. Асгардцы храбро сражались. Послышались крики, но не воинов Хелы. Хеймдалл, готовившийся к битве с Фенриром, ничего не мог сделать. Он слышал, как люди падали с моста прямо в ледяные воды внизу. Для них это означало такую же верную смерть, как от лап чудища или рук восставших мертвецов.

Затем раздался звук стрельбы.

Хеймдалл посмотрел наверх и, к своему удивлению, увидел незнакомый корабль, скользящий по воздуху. С корпуса судна свисало оружие, направленное на мост и палившее в Фенрира и мертвых воинов.

Страж заглянул в кабину и увидел того, кто пришел на помощь асгардцам в решающий момент. Пилот нервничал, он явно не очень хорошо разбирался в управлении кораблем. Хеймдалл готов был поклясться, что видел его раньше… в Мидгарде. Да, это был один из товарищей Тора, человек по имени Бэннер. Значит, это действительно был тот самый Бэннер, присутствие которого хранитель уловил во время разговора с Тором. Чувства не подвели его.

Страж обрадовался: он знал, кем был Бэннер и что в гневе тот превращается в свирепое существо по кличке Халк. Если бы Бэннер смог перевоплотиться в громадного зеленого монстра сейчас, у них бы появился шанс!

Корабль продолжал вести огонь, и мертвецы на какое-то время отступили, неспособные защититься от атаки с неба. Хеймдалл присмотрелся, чтобы понять, кто, собственно, стрелял.

Он был поражен.

За орудием Страж увидел одну из валькирий.

Ошибки быть не могло. На ней были традиционные доспехи самых привилегированных асгардских воинов, а на теле красовалась татуировка — знак женщины-воина. Хеймдалл думал, что все они мертвы: уничтожены в суровой битве против Хелы много лет назад.

Разве кто-то из них мог выжить, чтобы вернуться в Асгард именно тогда, когда ему так нужна помощь в сражении против того же самого врага, который некогда погубил валькирий?

Оружие выстрелило еще одной очередью, большая часть снарядов угодила в мертвецов. Асгардцы на мосту воспользовались замешательством и напали на воинов Хелы. У них не было сил, но они все равно продолжали бороться.

Хеймдалл посмотрел вверх на корабль и увидел, как Бэннер вылезает из кабины. Человек спрыгнул на мост.

«Его же убьют! — подумал Страж. — Если только он не превратится в Халка! Да, так и будет!»

Хеймдалла накрыло волной разочарования, когда Бэннер приземлился на мост лицом вниз, абсолютно не изменившись.

Хранитель побежал вперед с Хофундом в руках, а Фенрир бросился в сторону Бэннера. Через секунду он услышал еще один грудной рык. Только на этот раз он исходил не от волка.

Бэннер.

Он изменялся прямо на глазах Хеймдалла. Щуплый ученый стал больше, шире, выше, все его тело покрылось мускулами, кожа начала зеленеть. Там, где мгновение назад лежал человек, теперь стоял монстр.

И монстр этот был в ярости.

Он прыгнул вверх, описав в воздухе дугу, и приземлился прямо на спину Фенрира. Халк начал свирепо изо всех сил колотить зверя. Волк протяжно заскулил от боли.

Корабль продолжал вести огонь. Асгардцы отважно сражались против мертвецов, однако продолжали нести потери. Одни падали с моста, другие, поверженные, валились наземь.

Хеймдалл заметил две вещи.

Во-первых, он больше не видел Скурджа. Палач Хелы уже не стоял во главе армии мертвецов. Каким-то образом ему удалось затеряться посреди битвы асгардцев с неприятелем.

Во-вторых, рядом с мостом появился еще один корабль, намного больше того, на котором прилетели валькирия и Бэннер. Тень гигантского транспорта закрывала собой обсерваторию, да и весь мост. Корабль выглядел достаточно большим, чтобы…

«…чтобы, вместить всех», — подумал Хеймдалл.

Сбоку открылся люк. На борту были существа, каких хранитель раньше не видел. Например, огромное неуклюжее создание, которое, казалось, было слеплено из какого-то живого булыжника. Позади него толпились другие не менее удивительные пришельцы.

— Эй, братишка, — обратилось каменное существо к Хеймдаллу. — Меня зовут Корг. Мы собираемся убраться отсюда. Ты с нами?

Хеймдалл уставился на говорящий камень, не в силах поверить в такую удачу. Корабль медленно поворачивался.

И тогда Страж увидел того, кто стоял позади Корга. Кого-то до боли знакомого.

— Ваш спаситель прибыл! — крикнул Локи.

Глава 15

Хотя Хеймдалл обладал самыми острыми органами чувств во всех Девяти Мирах (а возможно, и за их пределами) и был привычен к тому, что они ему открывают, хранитель все равно был ошеломлен.

Страж видел и слышал одновременно почти все.

Как Халк дубасил Фенрира с дикой яростью, так что его громадные зеленые кулаки утопали в шкуре дикого зверя.

Как живая скала по имени Корг и другие пришельцы бросились в море асгардцев и принялись отбиваться от воинов Хелы. Самые стойкие жители боролись вместе с ними, пока другие бросились к огромному кораблю, парившему возле моста.

Безымянная валькирия присоединилась к сражению и направила все свои силы и умения на спасение асгардских жизней.

И параллельно Хеймдалл наблюдал за битвой во дворце — битвой между Тором и Хелой, — которая напоминала конец света. Гремел гром, полыхали, рассекая небо, молнии. Сын Одина был силен. Однако Страж боялся, что даже у него недостанет сил, чтобы остановить Хелу.

Его страхи подтвердились. Вдалеке раздался крик. Хранитель мгновенно узнал голос Тора. Присмотревшись внимательнее, Хеймдалл увидел, что сын Одина лишился правого глаза.

— Шевелитесь! Шевелитесь! — крикнул Страж асгардцам, подключившись к битве. Он разрубил ближайшего мертвеца Хофундом, затем сделал выпад, проткнув грудь сразу двум воинам. — Забирайтесь на корабль! Живее!

— Халк никуда не торопится! — прорычал зеленый гигант, врезав Фенриру прямо промеж глаз. Волк громко завыл и резко махнул головой, стряхнув с себя Халка. Исполин рухнул на мост — казалось, он был повержен. Однако гигант встал, зарычал снова, вытер рот огромным кулаком и бросился обратно в битву.

Хеймдалл был впечатлен.

Люди падали с моста, даже просто пытаясь сесть на корабль. Беженцев была масса, все они торопились, пытаясь забраться на судно одновременно: с одной стороны на них надвигались мертвецы, с другой путь преграждал Фенрир.

Наконец посадка была почти окончена — на мосту оставалась лишь горстка асгардцев.

Мертвецы теперь бросились на корабль, намереваясь остановить его. Хеймдалл вместе с Коргом и остальными пришельцами как мог старался удержать врагов на расстоянии. Пока у них получалось, но надолго их не хватит.

Битва была настолько ожесточенной, что Хеймдалл чуть не пропустил момент, когда Халк нанес Фенриру решающий удар.

«Он что, убил зверя голыми руками?» — с трепетом подумал Страж. Один взгляд в сторону зеленого исполина — и вопрос отпал сам собой. Халк стоял над поверженным Фенриром с гордым видом, грудь его тяжело вздымалась, рот оскалился.

Хеймдалл обернулся и заметил, что нескольким мертвецам удалось прорваться. Они поднимались по трапу, пытаясь забраться внутрь. Даже если одно из этих существ окажется на корабле, начнется хаос… Смертей не избежать.

Внезапно с борта послышалась стрельба.

Хеймдалл развернулся и увидел Скурджа. Тот стоял у трапа и палил по мертвецам сразу из двух орудий, поражая воинов, вместе с которыми только что нес службу. Скурдж спрыгнул с корабля, пытаясь убить как можно больше противников. Все как Один, или голос в его голове, похожий на Одина, сказал: в глубине души Скурдж знал, что правильно, а что нет.

Хеймдалл, тоже окруженный врагами, мог лишь наблюдать, как Скурджа поглотила огромная армия. Но его жертва была не напрасной. Он не позволил мертвецам попасть на корабль.

Наконец и Страж вместе с Коргом и остальными пришельцами взошел на борт. Корабль взлетел, оставив мертвых воинов позади. Через мгновение Хеймдалл заметил, как Тор и Хела, все еще сражавшиеся не на жизнь, а на смерть, покинули дворец и сейчас бились на мосту.

Хела была в ярости, отчего ее сила только росла. Ее голод был безграничным, она хотела поглотить жизнь каждого асгардца до последнего. Тор не отступал, но давалось ему это с огромным трудом. Чтобы остановить Хелу, нужно было обладать куда большей мощью, чем силой бога грома. Но если они не остановят ее здесь и сейчас, тогда Асгард и все Девять Миров никогда не будут в безопасности.

Наступила короткая передышка, и Хеймдалл услышал, как Тор присоединился к Локи, Халку и безымянной валькирии. Сын Одина упомянул Рагнарек и что асгардцы не должны пытаться остановить его — они должны позволить ему случиться.

Страж не верил своим ушам. Рагнарек уничтожит Асгард навсегда! Но затем он осознал всю мудрость слов Тора. Это было ужасное решение, но такой выбор мог сделать лишь истинный царь. Если бы Один был жив, подумал Хеймдалл, он сделал бы то же самое.

Когда настанет Рагнарек, воскресший Суртур уничтожит Асгард и всех жителей вместе с ним. Но если асгардцы будут на борту корабля, а в царстве останется только Хела… тогда погибнет только она.

Принести в жертву город, чтобы спасти людей… Это гениально. И безумно.

Мост грозил вот-вот рухнуть. Хела продвигалась вперед, пока Тор, Халк и валькирия старались изо всех сил отвлечь ее.

Это было необходимо. Хеймдалл видел, как Локи пробрался во дворец и спустился в подземелье. В руках его была Корона Черного пламени. Хранитель врат наблюдал, как приемный сын Одина осторожно положил ее в Вечное пламя.

Жребий брошен. Обратного пути нет.

Земля задрожала, мост начал рушиться. Глаза Хеймдалла расширились, когда он увидел душу Суртура, огненного демона, возрождающегося к жизни прямо под Короной Черного пламени, которая теперь покоилась на его голове.

Суртур продолжал расти, разрушая дворец.

Рагнарек настал.

Скупая слеза скатилась по щеке Хеймдалла.

Пока хранитель наблюдал, как огромный демон приближается к мосту, он был готов поклясться, что видел бабочку.

Глава 16

Через некоторое время Хеймдалл, стоя плечом к плечу с Тором, вглядывался через один из иллюминаторов корабля в темноту космического пространства.

После случившегося прошел всего час или около того. С борта Хеймдалл, Тор и остальные в напряженном молчании наблюдали за схваткой Суртура и Хелы. Пока эти двое бились друг с другом, Асгард горел.

Противостояние между огненным демоном и богиней смерти уничтожило все. Отстроить Асгард заново не получится. Золотой город навсегда был похоронен под пеплом.

Вместе с самой богиней смерти.

Насколько видели асгардцы, Хела погибла в битве против Суртура. Она больше не представляла для них угрозы.

Асгардцы пережили правление дочери Одина. Что еще более удивительно, они пережили даже Рагнарек.

Хеймдалл не мог поверить их удаче. Он заговорил, медленно и неуверенно:

— Асгард — это люди, а не город.

Тор покосился на Хеймдалла оставшимся глазом. Другой был закрыт повязкой, примерно такой же, какую носил его отец.

— Произнеси это еще раз, Хеймдалл, — сказал Тор с серьезным выражением лица.

— Асгард — это люди, а не город. Когда-то твой отец сказал это мне, — повторил Хеймдалл. — До сих пор я не понимал, что это значило. Теперь, когда все случилось, я понимаю.

И хотя золотой город был уничтожен, его люди выжили. А раз выжили люди, то они могли назвать любое место Асгардом. Будут люди — будет город, мост, мир, дворец. Их культура продолжит существовать.

Тор кивнул, затем повернул голову к иллюминатору.

Он так похож на отца, подумал Хеймдалл. И дело не только в повязке на глазу, это было бы слишком очевидно. Атмосфера вокруг него, то, как он себя ведет, выражение лица… все это напоминало Стражу Одина.

— Мы потеряли многих людей, — заметил Хеймдалл. В его голосе слышалась глубочайшая грусть.

— Ты сделал все, что мог, — сказал Тор, опустив руку на плечо хранителя. — Отец гордился бы тобой.

На секунду стало тихо, двое мужчин вглядывались в глубокую темноту космического вакуума.

— Он очень гордился тобой, — молвил Хеймдалл. — Я знаю, я…

Тор посмотрел на него с любопытством.

— Ты что?

Хеймдалл покачал головой, не в силах сразу подобрать нужные слова.

— Я… говорил с твоим отцом, уже после его смерти. Клянусь, я разговаривал с ним. Он помогал мне в горах, пока я пытался спасти как можно больше людей. Казалось, он был там со мной все время, пока…

— Пока… — поторопил его Тор.

— Пока он не исчез. Я больше не слышал его голоса, А затем в Асгард прибыл ты, — сказал Хеймдалл. — Не знаю, мое ли это воображение или он действительно общался со мной из того мира.

— Есть многое в природе, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам, — ответил Тор.

Страж на секунду задумался над этими словами, затем сказал:

— Полагаю, ты прав. Очень мудрые слова. Это Один так сказал?

— Нет, человек с Мидгарда, Уильям Шекспир, — ответил Тор.

— Надо будет как-нибудь с ним встретиться, — задумчиво произнес Хеймдалл.

Пока Хеймдалл шел по главному коридору корабля, он размышлял, не зря ли рассказал Тору о разговоре с Одином. Не подумает ли тот, что Страж сошел с ума? Конечно, сын Одина заверил его в обратном, но Хеймдалл все равно не мог отделаться от этого странного чувства.

— Хеймдалл!

Хранитель врат узнал голос и обрадовался, увидев Сольвейг, бежавшую ему навстречу по коридору. Хеймдалл не мог скрыть искренней улыбки, появившейся на лице.

— Юная дева, — Страж с почтением поклонился. — Ты и твоя семья в порядке?

Сольвейг кивнула.

— Все хорошо. На корабле столько места, он просто огромный. Корг говорит, он принадлежал кому-то по имени Грандмастер. Ты знаешь его?

— Не знаю, госпожа Сольвейг, — ответил Хеймдалл. — Возможно, как-нибудь мы попросим Корга рассказать нам его историю.

Глаза Сольвейг заискрились.

— Серьезно?

— Разумеется, — подтвердил хранитель. — Ты самая смелая из всех асгардцев, что я встречал. Это меньшее, что я могу сделать, чтобы отплатить тебе за отличную службу.

— Мне пора возвращаться к семье, — оживленно сказала Сольвейг. — Я найду вас позже.

— Это будет несложно, — произнес Хеймдалл. В его голосе послышался легкий намек на смех.

— Я могу все объяснить, — сказал Локи. Он стоял в коридоре, прислонившись спиной к стене.

Хеймдалл не мог понять, что происходит. Он свернул за угол и увидел неподалеку Локи. Как только младший сын Одина заметил Хеймдалла, то тут же придвинулся к стене и начал говорить.

— Ты выглядишь свирепым, — пояснил Локи и, сделав паузу, продолжил: — Хотя ты всегда выглядишь так. Полагаю, это твое обычное выражение лица, не так ли?

— Добрый вечер, сын Одина, — равнодушно ответил Хеймдалл.

— Ну вот, видишь, я по голосу слышу, — сказал Локи, — что ты до сих пор дуешься на меня из-за всей той истории с изгнанием.

— Вообще об этом не думал, — возразил Хеймдалл, и он не лгал. После всего, через что он прошел, — через что прошли люди Асгарда, — обман и предательство Локи были ничтожны. Казалось, с тех пор прошла целая вечность.

— Я не верю тебе, — заявил Локи. — Ты должен злиться на меня, просто обязан.

— Но я не злюсь, — ответил Хеймдалл.

— А зря, — продолжал настаивать Локи. — Я бы был просто в ярости.

— Ты — это ты, а я — это я, — сказал Страж.

Локи на несколько секунд задумался, затем вскинул брови и улыбнулся.

— Значит, мы друзья? — спросил он, протянув руку для рукопожатия.

Хеймдалл с легким изумлением посмотрел на протянутую руку.

— Не испытывай судьбу, — проронил он и пошел дальше по коридору.

Глава 17

У асгардцев была проблема, и серьезная. Это знали и Тор, и Локи, и Хеймдалл.

На самом деле все на борту корабля Грандмастера понимали это.

И хотя они пережили двойную опасность в виде Хелы и Рагнарека, асгардцам теперь предстояло смириться с тем фактом, что они потеряли свой дом.

Людей было так много, и все они собрались в одном месте. И хотя огромный космический ковчег вместил бы всех беженцев, но он не мог стать для них постоянным пристанищем. Впрочем, они и сами не желали жить на корабле, беспрестанно бороздя бескрайние просторы космоса.

Зато у них был царь.

И хотя прямо сейчас люди не могли ничего сделать, чтобы найти новый дом, но они были способны укрепить общественный дух, сплотившись вокруг лидера. Асгардцы решили, что Тору пришла пора занять свое законное место наследника престола и быть коронованным на царство. И хотя сам трон был уничтожен вместе с Асгардом, Хеймдалл знал, что любое сиденье, на которое опустится Тор, можно считать троном.

Душой Страж чувствовал, что все правильно. Посмотрев на лица людей, он понял, что коронация нового царя подарит им веру и надежду, а также придаст желание жить дальше в ближайшие дни, недели, месяцы. Создать новый дом будет нелегко. Но если кто и способен справиться с этой задачей, то это Тор.

«А что делать мне?» — подумал Хеймдалл.

Он стоял в маленькой каюте на борту корабля Грандмастера и размышлял о своей жизни. Впервые он больше не мог назвать себя Хеймдаллом, хранителем врат Асгарда, Стражем Бивреста. Теперь он не был даже Хеймдаллом-изгнанником. Он настолько привык к своим обязанностям, защите царства, что теперь ему казалось, будто он потерял часть себя.

Кем он был? Какова будет его новая роль? Как ему лучше служить новому царю?

Что еще делать тому, кто видел намного лучше любых других живых существ, кто слышал то, чего никто больше не мог слышать?.. Что еще оставалось, если не наблюдать за вселенной каждую секунду своей жизни?

Хеймдалл не знал. Без необходимости защищать царство, без определенной цели его чувства начали рассеиваться. До него доносились обрывки разговоров со всего корабля. Он видел миллионы людей, находящихся в постоянном движении. Излишне много шума. Ему нужно было сосредоточиться на чем-то одном.

Хеймдалл сел на пол и принял позу лотоса, скрестив ноги. Он медленно вдохнул, задержал дыхание на несколько секунд, затем выдохнул. Еще раз вдохнул, задержал дыхание, выдохнул. Он закрыл глаза и обратил свой взор далеко за пределы корабля.

Там было темно и тихо. Ни звука не раздавалось в безвоздушном пространстве, и Хеймдалл наслаждался этой тишиной. После веков стояния на страже хранитель мечтал узнать, как звучит настоящая тишина.

Выходит, никак. И ему это нравилось.

Коронация подняла дух каждого на ковчеге. Когда Тор стал их царем, люди обрели новый смысл существования. Они чувствовали запах перемен в воздухе.

— Мидгард? — удивленно спросил Хеймдалл.

«Очевидно, — подумал он, — это очень большие перемены…»

— Почему нет, Хеймдалл? — Тор пихнул его локтем в бок. Он только что сообщил Стражу, что новым домом для асгардцев станет планета Земля. — Идеальное место для Нового Асгарда.

— Так мы его назовем? Новый Асгард? — спросил Локи. — Похоже, ты недолго думал над названием, братец.

— Я и не говорил такого, — рассмеялся Тор. — Предлагай свое.

Пока братья подшучивали друг над другом, Хеймдалл посмотрел сквозь стены корабля и через бесконечное пространство в сторону Мидгарда.

Земля.

Он искал что-то… особенное.

И наконец нашел.

На берегах Норвегии.

Там он увидел траву, танцующую на ветру, буйное зеленое поле, растянувшееся на многие километры. Оно обрывалось возле утеса, с которого открывался вид на океан. Внизу волны разбивались о камни.

Хеймдалл прислушался, и его уши наполнил шум бурлящих вод.

— Норвегия, — сказал Страж, прервав разговор Тора и Локи. — Отправимся в Норвегию.

Сначала братья удивились, но, вспомнив значимость упомянутого места, обменялись взглядами и улыбнулись.

— Норвегия, — согласился Тор.

Хеймдалл снова перевел свое внимание на место, которому суждено стать новым домом асгардцев. Над океаном порхала бабочка, и яркие крылышки уносили ее все дальше от берега.