Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 5

Глава 19

— Фигура речи, — проговорил я, не поведя и бровью. — Вот и все.

Женя посмотрел себе под ноги. Притушил недокуренную сигарету о кирпичи.

— Странная у тебя какая-то фигура речи, — сказал он монотонно.

— На эмоциях был. Вот и брякнул, что в голову пришло.

Корзун кратко покивал.

— Понятно. Все были тогда на взводе. И я, и ты. Все. Ну лады. Погнали домой, наверное, — он посмотрел в распахнутые ворота. — Чего тут торчать.

Признаюсь, я даже слегка занервничал, когда Женя задал мне свой вопрос. Ну не говорить же ему, что я проживаю свою жизнь уже второй раз? Что вселенная дала мне шанс исправить прошлые ошибки и повела меня по какому-то другому, совершенно новому пути. Я бы даже сказал, по более сложному, чем в моей прошлой жизни. Уж тогда у меня только с черемушкинскими были терки. А теперь попал в такой водоворот, что мне и не снилось. Видимо, проверка. Ведь, как известно, за все нужно платить. Какая еще плата мне предстоит за мой второй шанс?

— Ну так что, конфликт исчерпан? — С улыбкой проговорил я.

— Ну, — хмыкнул Женя. — Поехали домой. Жрать охота, сил нет.

— Поехали, — я хлопнул по бедрам, готовясь вставать. — А то там Марина…

Договорить я не успел, потому что раздался выстрел. Женя вздрогнул, когда пуля угодила в него. Корзуна отбросило назад, он тут же опрокинулся, упав за стопку кирпичей. Несколько кирпичиков повалилось вслед за ним.

Новая пуля щелкнула рядом со мной, выбила кирпичные осколки, которые разлетелись во все стороны. Ударили мне в лицо. От неожиданности я тоже упал. Когда успел бросить взгляд в сторону, откуда вели огонь, то заметить его.

Огромный бородатый чечен, которого я видел у моего сарая, когда находился в плену, шел к нам со стороны калитки. Он протянул зажатый в большом кулаке ПМ, нацелился на меня.

Раздумывать, как он нас нашел, у меня времени не было. Прозвучали новые выстрелы, а я пополз за стопку, чтобы укрыться от огня.

Там уже лежал Женя. Постанывая и слабо шевелясь, он пытался рассмотреть свою рану. Сверху хлопнуло. Нас засыпало кирпичной пылью и осколками. Потом еще раз, и огонь прекратился. Я понимал, что чечен идет сюда, чтобы просто застрелить нас.

— Ствол есть? — Проговорил я, шаря по пустым от оружия карманам. Один из них отвешивал только сотовый телефон.

У меня при себе не было оружия. Все, что у меня осталось это наган, обрез, да старая добрая выкидуха, висевшая на кармане. Вынув ее, я щелкнул клинком.

— Нету… — Простонал Женя. — Что я, дурак, что ли, чтобы при ментах оружие носить?

— Что у тебя там? — Я отдернул олимпийку Корзуна.

Пуля угодила в плечо, и судя по тому, что со спины его одежда тоже увлажнилась, прошла навылет.

— Жить будешь, — проговорил я.

— Кто это, мля, такой⁈ — Прохрипел Женя, прижимаясь спиной к кирпичам.

Я оглянулся: он был близко. Я слышал, с какой стороны этот гад заходил к нам. Кажется, он чувствовал себя полнейшим хозяином положения и уже понял, что мы безоружны, раз уж не открыли ответный огонь.

Тем не менее справа снова раздались выстрелы. Верхние угловые кирпичи стали колоться, разбрызгивая осколки. Я нащупал на земле один из тех кирпичей, что, падая, увлек за собой, Женя. Взял его и приготовился кидать.

Когда чечен, подавив нас огнем, то резко показался из-за угла и наставил на нас ПМ, я тут же метнул в него кирпич. Успел бросить раньше, чем он выстрелил. Он машинально прикрылся своей толстой рукой. Кирпич угодил в предплечье, и чечен выронил пистолет. Боевик отступил, а я поднялся и кинулся на него с ножом. Тут же вогнал лезвие ему вбок, по самую рукоять.

Здоровенный, коренастый и полноватый мужик, казалось, даже не заметил этого. Он схватил меня за плечо, словно медведь. На миг я даже удивился его силе, когда почувствовал, будто попал в железные тиски.

Потом в глазах все вспыхнуло. Мысли смешались и превратились в один сплошной винегрет. Видимо, на мгновение я потерял сознание, потому что очнулся оттого, что земля ударила меня в спину. Лицо онемело. Когда я распахнул глаза, увидел, как он утирает лоб от моей крови. Кажется, он ударил меня головой в лицо.

Чечен что-то проговорил низко и неразборчиво. Медленно вынул нож из своего тела и отбросил в сторону. Потом, прихрамывая и зажимая рану направился ко мне.

— Нас с тобой, наверное, судьба свела, — проговорил он хриплым, злобным голосом. — Это Аллах хочет, чтобы я отомстил за Нурлана и Зелимхана, которых ты убил.

— Иди к чертовой матери, — проговорил я, сплевывая кровь.

— Ты пойдешь со мной. Я отрежу тебе голову у всех на глазах…

Он было нагнулся, чтобы схватить меня за грудки, но тут же пошатнулся. Расколотый кирпич упал с его шеи, рухнул в пяти сантиметрах от моей головы.

Это был Женя. Приложив его кирпичом, Корзун схватил согнувшегося чечена за шею и принялся бить его коленом в лицо.

Гигант, казалось, ничего этого даже не почувствовал. На фоне него поджарый Женя выглядел просто какой-то хрупкой куклой.

Чечен просто выпрямился, тут же вырвавшись из Корзунского захвата. Не растерявшийся Женя врезал ему по морде здоровой рукой. Боевик пошатнулся, отступил на шаг, но не упал. Когда Женя попытался ударить его второй раз, бородач, на удивление ловко, по-боксерски защитился, дал Жене правый прямой.

Не успел Женя рухнуть в траву, как, справившись с шумом в голове, поднялся я. Я тут же кинулся бить чечена, пока он еще смотрел, как Корзун падает.

Я врезал ему в челюсть. Здоровяк только пошатнулся, с яростью в глазах посмотрел на меня. В следующий момент я дал ему в нос. Хрустнуло. Чечен схватился за лицо, замычал от боли. Кровь хлынула ему на бороду. Я схватил его за шею, дал в живот. Правда, не понял, пробил ли его жирное брюхо, выбил ли воздух из легких. Размышлять времени не было. Я изо всех сил налег ему на шею, нагнул, принялся бить коленями в закрытое руками лицо боевика.

А потом ощутил, как меня хватают за спортивные штаны и внезапно опрокидывают на землю. Я ударился лопатками. Противный камень угодил в спину, выбил весь воздух из груди. Гигант тоже застыл на ногах, переводя дыхание.

Я с трудом перевернулся на живот. Нащупал в кармане олимпийки сотовый телефон, тот самый, подаренный мне Кулымом. Тот, что я использовал, чтобы оперативно держать связь с Вадимом, пока мы возили туда-сюда молодого чеченца. Я зажал кнопку два, на которой был сохранен быстрый вызов Вадима. Когда пошли гудки, мне в руку прилетело ботинком. Телефон защелкал по двору, улетев куда-то в траву.

С силой меня дернули за одежду на спине, перевернули на живот. Гигант оказался сверху. Вцепился мне в шею. Толстые пальцы сомкнулись на горле.

— У нас мертвым головы не режут, — прошипел он, страшный, залитый кровью, словно чудовище. — Но для тебя я сделаю исключение.

Я стиснул зубы, а потом, с остатками воздуха плюнул ему кровью в лицо. К моему удивлению, оно исказилось гримасой боли.

Это был Женя. Он напал сверху, и, словно бешеный, наносил чечену удар за ударом. Мой нож-выкидуха мелькал в его руке. Лезвие снова и снова вонзалось в плоть на плече боевика.

Гигант зарычал, словно раненый медведь. Потом полез рукой себе за голову и просто стянул Женю на землю, словно тот ничего не весил. Встав, он дал ногой под ребра сначала мне, потом Корзуну.

— А вы упорные, — проговорил он, переводя дыхание, пока мы с Женей боролись с болью во всем теле. — Хорошо, что среди вас, среди русских, таких немного.

— Ты плохо нас знаешь, — продышавшись, проговорил Женя.

Здоровяк хмыкнул. Я хотел было подняться. Но он это заметил, и тяжелый ботинок снова прилетел мне в живот, да так, что перед глазами потемнело, в голове остался лишь туман.

Мельком, словно во сне, я видел, как усталый чечен бредет к Корзуну. Как нагибается над ним и берет нож. Потом падает перед лежащим Корзуном на колени.

— Не смей… — Прохрипел я сквозь боль… — Убью…

Чечен не отреагировал.

— Убью! — Закричал я, стараясь подняться на ноги. Ватные руки не слушались.

Женя попытался, было отползти, но здоровяк схватил его, подтянул к себе, словно добычу, а потом вонзил нож куда-то в живот.

— Убью… — Прошипел я, чувствуя, как пыль смешивается с кровью на зубах.

А потом я поднялся. Не знаю как, но я встал на ноги. Чечен, который занес над Женей нож во второй раз, обернулся.

— Ладно. — Проговорил он Корзуну зловеще. — С тобой еще успею.

Он тоже поднялся. Я нашел в себе последние силы, чтобы броситься на него и ударить. Удар не попал в цель. Чечен защитился. Как он ударил меня в ответ, я уже не понял. Только темнота внезапно возникла вокруг.

Где-то в Армавире. Половина двенадцатого ночи

Семен припарковал свою машину на обочине дороги, прямо напротив большого кирпичного дома, в котором, по словам Логопеда и жил Горелый.

Редкие фонари на электрических столбах освещали широкую и пустую трассу. Вычурный дом авторитета казался каким-то странным замком в этой темноте. Он был почти черным. Свет горел только во дворе да на втором этаже светилось единственное окно.

Семен устроился поудобнее на водительском сидении. Приспустил окно, чтобы в салон пошел прохладный воздух с улицы. Ждал он недолго. Минут через десять ему позвонили.

— Мы на месте. Ждем чеченов, — прозвучал голос Логопеда. — Ну что, как дела?

— Все хорошо, — неопределенно ответил Семен.

— Ты его прикончил?

— Да, — солгал Семен.

— Очень хорошо, — повеселел Логопед голосом. — Очень хорошо. Как? Было тяжеловато? У Горелова по двору собаки ходят, помнишь?

— Я отравил их еще час назад, — снова солгал Семен.

— Никого из братков не было?

— Нет.

— Ну ништяк, дружище. Вообще ништяк. Ох и весело же будет завтра. О. Кажись, едут твои чечены. Ну давай. Ща будем стволы передавать. А ты передавай привет своему начальству. Покедова.

— Пока, — ответил Семен и сбросил вызов.

Он постоял перед домом еще несколько минут. Уехал от Горелого, только когда свет в его комнате погас.

Когда двери пирожка распахнулись, внутрь заглянули двое. Стали слепить меня фонариком.

— Привет, Вадим, — зазвучал знакомый голос Алима, предводителя чеченов. — Не думал я, что мы с тобой встретимся так скоро.

Алим отложил фонарик, осветив им кузов машины, в которой, связанный по рукам и ногам, сидел я. Несмотря на то что меня стреножили и бросили внутрь, словно мешок картошки, я смог подняться и опереться спиной о металлическую стену. Затекший, так и сидел почти все время.

Я не помнил, как здоровенный чечен, стоявший сейчас рядом с Алимом, увез меня из конторы. Очнулся уже связанным, в машине. Не знал я также, почему меня не убили сразу. Однако ничего из этого меня сейчас не волновало. В душе было пусто. Там леденела только холодная, расчетливая ярость.

Свет горел и за спинами боевиков. Свет автомобильных фар. Их была не пара и даже не две. Пространство вокруг освещало несколько машин. Я быстро догадался, где нахожусь. Это мехток. Место сделки. Но зачем? Для чего они привезли меня сюда?

Когда глаза быстро привыкли к желтоватому свету фонарей, я смог рассмотреть чеченцев. Оба были в гражданской одежде. Поверх нее они носили старые советские бронежилеты. Вооружились короткими автоматами Калашникова, держали при ремнях кобуры с ПМами.

Алим мне мерзко улыбался. А второй, бородатый, смотрел со злобой в единственном, не заплывшем гематомой глазу.

Я ухмыльнулся, видя, что мы с Женей неплохо отделали бородатого. Все лицо огромного чеченца походило на опухший красно-синий помидор. Но он все равно держался, как крепкий мужик. Стоял ровно, даже несмотря на несколько неживых ранений, которыми мы успели его наградить. Видимо, свои оказали чечену первую помощь.

— Ты убил моего друга, — ледяным голосом проговорил я, кивнув на бородатого.

Алим удивился, тоже, глянул на него.

— Это правда? Ты убил его друга?

Бородатый не ответил. Только недовольно засопел.

— М-да… Ну что поделать, — пожал плечами Алим, не дождавшись ответа. — Ты убил двоих наших. Око за око. Зуб за зуб. Мы отняли жизнь твоего друга. А теперь отнимем и твою.

— Двоих? Что ты несешь? — Спросил я. — Того, что я увез, забрали в милицию. Его сейчас вовсю крутит следователь.

Бородач нахмурился. Упер свой темный взгляд маленьких, глубоко посаженных глаз в Алима.

— Ты сказал, что видел, как Нурлан погиб.

— Это теперь не имеет значения, — Алим ответил голосом не менее холодным, чем мой. — Мы делаем дело и уходим. А если Нурлан жив, мы попытаемся вытащить его через местную диаспору.

— Ты сказал, что он погиб, — нажал бородач.

— Була, — помрачнел Алим. — Один раз ты уже ослушался моего приказа. Я тебя простил. Теперь у тебя есть новый приказ. И его выполнить ты должен точно, как солдат. Понял?

Бородач, которого назвали Булой, опустил взгляд. Потом глянул на меня.

— Я перережу тебе горло, — сказал я Буле.

— Ого, — улыбнулся Алим. — Не теряет крепости духа даже в такой безвыходной ситуации. М-да. Из тебя получился бы хороший воин. Жаль, ты родился не на той стороне.

— А тебя я пристрелю, как собаку, — сказал я, зыркнув на Алима.

— Храбрись. Это тебе не поможет, — ответил он. — Эх… Было бы у меня больше времени, я бы над тобой поработал. Запихал бы твои слова тебе же в пасть. Но, к сожалению, времени нет.

Алим скомандовал что-то на чеченском. Була и еще один из его боевиков забрались в кузов пирожка. Схватили меня за веревки и одежду, потащили наружу.

Почти сразу я оказался в полукольце вооруженных людей. Они стояли с автоматами на перевес, носили маски. С другой стороны меня слепили фары многочисленных машин. Я видел силуэты людей. Видел шестьдесят шестой газ-бытовку, подъехавшую к собравшимся задом. Это были люди поставщика вместе со своей охраной из мясуховских.

Була вынул из ножен на поясе советский штык-нож, заглядывая в глаза, показал мне клинок.

— Мы сейчас, на глазах у всех тебя прирежем, — проговорил он хрипловато.

— Смотри, сам свои шоу не подавись, — огрызнулся я.

Була хмыкунл, опустился и перерезал мне путы на ногах.

— Вставай, — сказал он, но боевики тут же подняли меня на ноги сами. Повели к остальным чеченам.

Алим с Булой потянули меня вперед и поставили перед остальными своими бойцами. С той стороны крикнули:

— А это еще кто⁈ Кого вы притащили⁈

— На колени, — приказал мне Була.

— Пошел на х#й, — ровным тоном проговорил я, едва обернувшись к Буле.

— Я сказал, на колени!

Боевик ударил меня прикладом под колено, я рухнул на землю. Алим с ухмылкой глянул на меня сверху вниз.

— Как зверь, — протянул он. — Попался в капкан, а огрызается. Ты нравишься мне все больше и больше.

— Я тебя убью, — сказал я.

— Ну-ну, — рассмеялся лидер боевиков, а потом вышел вперед. Закричал на ту сторону: — прежде чем мы начнем пересчитывать и перегружать оружие, хочу сделать вам небольшой подарок.

Как я успел посчитать, с той стороны мясуховских было не больше двадцати. Насколько я понял, стояли среди них и люди поставщика. Когда глаза немного привыкли к свету фар, я смог рассмотреть их.

Вооруженные автоматами и ружьями братки стояли перед своими машинами. И они, и боевики, держали оружие свободно и расслабленно, стараясь продемонстрировать друг другу хоть какие-то мирные намерения. Однако, я чувствовал напряжение между всеми ними. Ни та ни другая сторона до конца не доверяла друг другу. Но они все здесь. Так где же Тургулаев с его ОМОНом?

Мясуховские притихли в немом напряжении. Ждали, что же скажет Алим.

— Вот этот человек, — указал он на меня. — Скорее всего, является сотрудником МВД. Одним из тех, кто идет по вашему следу. Мы с вашим поставщиком планируем долгое и плодотворное сотрудничество. А этот человек, я думаю, сможет немало вам рассказать о ходе их следствия.

Значит, он думает, что я из милиции… Вот оно как… А ведь меня даже не допрашивали, не задавали ни единого вопроса, пока я был у них в заточении. Даже просто не разговаривали со мной. Почему?

— Так что я с радостью передаю его вам. Он будет полезным.

— Алим, — позвал лидера боевиков Була. — Что ты делаешь?

Я обернулся. Бородач пошел к Алиму. Свет фар оттенял на его лице неподдельное изумление.

— Его надо убить. Зачем отдавать?

— Бизнес, — бросил Алим.

Кажется, на той стороне удивились не меньше. Я видел, как двое из бандитов стали перешептываться. Лиц я их разглядеть не мог, но чуйка подсказывала, что они могут быть людьми поставщика.

— Он точно из МВД? — Крикнул один из них.

— Точно, — заулыбался Алим. — Взяли, когда он шпионил за нами.

— Давайте его сюда!

— Он убивал наших. Ему надо отрезать голову. — Возразил Була. — Надо отомстить.

— Була, — Строго позвал его Алим. — Не зли меня. Не обсуждай моих приказов.

— Кровь за кровь. Так мы хоть оправдаемся перед отцами Нурлана и Зелимхана. А ты даришь его им⁈

— Замолчи, — рявкнул Алим.

— Это неправильно, — надул ноздри Була. — Так делать неправильно.

— Я сказал, замолчи, Була.

— Нет… его нужно убить! — Крикнул Була и вскинул автомат, упер ствол мне в затылок.

В следующий момент хлопнуло. Голова одного из боевиков лопнула, словно арбуз. Сам он, мертвый повалился на землю.

— Что это⁈ — Обернулся Алим.

Була тоже задрал голову, машинально пытаясь понять, где стрелок. Хлопнуло еще раз, погиб новый чеченец. Все засуетились, забегали. Боевики открыли огонь куда-то по темному ЗАВу мехтока, высящемуся в нескольких сотнях метров от нас. Братки же кинулись по машинам.

Я не терял времени. Воспользовавшись переполохом, вскочил. Связанными руками схватился за рукоять штык-ножа, болтавшегося на поясе Булы.

Ошарашенный, тот глянул вниз, на меня. Клинок легко вышел из ножен, а потом, навалившись всем телом, я вогнал его Буле снизу, под бронежилет. Вместе с боевиком мы повалились на землю.

— Засада! — Заорал Алим и добавил что-то на своем.

Со стороны входа по чеченам открыли огонь. По машинам, в которых укрылись братки, также застучали пули.

— Это засада! Приготовиться к бою! — Орал Алим, вскинув автомат. — В укрытие!