Моя Оборона! Лихие 90-е

Глава 8

— Бросайте биксу и сюда, старого урыть надо, — проговорил Женя вслух сообщение с пейджера. — Значит, убить они Кулыма собираются. Странно, прямо так? Посреди стрелки? Это ж по-ихнему вроде беспредела будет, не?

— Просто так вряд ли. Беспредел, не беспредел, а у них, сам знаешь, кто сильнее тот и прав, — покачал головой я. — Если они его не сразу стали прижимать, а попытались надавить через внучку, значит, все же с ним считаются. Не станут в открытую, по беспределу стрелять, иначе уже давно бы застрелили. Попробуют убрать иначе, как-нибудь по крысиному. Бомбой там, или расстреляют в машине.

— Ну и что делать будем?

— Возьми пейджер с собой. Покажем Кулыму. Пусть знает, что его собрались прикончить, а там уж с нас взятки гладки. Глубже мы не полезем.

— Верно, — он кивнул. — Глубже и не надо.

— Ладно, Жень. Давай, подгоняй бэху. Будем этих упаковывать.

Пока Корзун пошел к машине, прибежала Марина. Она застыла у входа в закуток, покосилась на двух бессознательных бандитов со смесью страха и отвращения. Наморщила милый маленький носик. Честно говоря, картина получилась умилительная.

— Позвонила? — Спросил я.

— Да. Деда и правда уже уехал, но я ему все рассказала на сотовый телефон.

— Ну и че он?

— Ничего толком не ответил, — покачала головой Марина. — Но спрашивал, кто меня спас. Я сказала, что охранник.

Марина улыбнулась и, глядя на меня, зарумянилась. Отвела свои ореховые, немного нерусские глаза.

Я хмыкнул. Неужто запала? Марина девушка была красивая. Ее необычная немного неславянская красота, несмотря ни на что, была яркой и бросалась в глаза. Хоть в своем смешном салатовом костюме, который болтался на девушке мешком, она походила на обросшего сверх меры мальчишку, я подмечал, как при движениях иногда выделяется ее красивая фигура: небольшая, но округлая грудь, тонкая талия, красивые, стройные бедра. Вот только одно меня тут останавливало: была она внучкой бандита.

— Тогда деда ответил, — продолжала Марина, — чтобы я немедленно ехала домой. Прям тут же.

— Хорошо. Прям тут же и поедем.

Я посмотрел на то, как Женя завел бэху. Черная в налете грязи машина протронулась вперед, потом вправо. Медленно прокатилась назад, к нашему промежутку между зданиями. Женя открыл багажник и выбрался из-за руля.

— М-м-м-м… — Внезапно замычал здоровяк Леня.

Я хмыкнул и опустился рядом с ним на корты.

— Что? Что за херня? — Прохрипел он поврежденным Женей горлом. Стал кашлять.

— С добрым утром, Леня, — улыбнулся я ему.

— Ч-чего?

На это я ответил бандиту еще одним ударом гранатой. Мужик тут же снова отключился. Смешно откинулся на стенку, возле которой его усадил Женя.

— Ну-ну, потише ты, — переступая через Серегу, сказал Женя. — Ты мне гранату поцарапаешь.

Бандитов вязали их же одеждой. Сняли куртки ремни и рубашки, завязали этими вещами конечности. Порвав Ленину майку, потому как была она побольше, напихали им тряпок в рты.

Во время всего этого дела они пытались еще пару раз очнутся, но мы с Женей тут же утихомиривали их увесистой гранатой.

Обоих загрузили в бэху. Серому не повезло. Был он поменьше и отправился в багажник. Крупнотелого Леньку мы с Женей засунули на заднее сидение БМВ. Потом поехали картежом: я с Мариной первым, а Жека с нашими трофеями за мной.

— Ну давай, — сказал я, — говори, куда ехать. Где твой дед живет?

— На другом конце города, — сказала Марина, — на Черемушках.

Черемушки были районом Армавира, разросшимся от второго Сочинского вокзала. Поезда с этого вокзала ходили по южным направлениям. Помнил я, как еще пацаном, будучи в пионерах, ездили мы этим путем в Туапсе, в Анапу на отдых, что предоставляла нам спортивная школа.

Хоть Черемушки и протянулись довольно далеко от центра города, даже в девяностые они считались довольно богатым районом.

Советские люди, которые еще недавно и слыхом не слыхивали о том, что же такое частный бизнес, сегодня наперегонки открывали свои частные лавочки. Ну а что поделать? Нужно же как-то выживать.

Такими частными лавочками, а также кафе, ресторанами, и даже несколькими клубами пополнились Черемушки. Был тут и свой рынок.

Среди всего этого торжества новых для нашего общества рыночных отношений, немым печальным напоминанием о лучшем прошлом, стоял обшарпанный и старый советский кинотеатр Родина. На площади рядом с кинотеатром кто-то притащил и открыл вагончик с куревом, чупа-чупсами и водкой.

Естественно, все это добро, выросшее на Черемушках, крышевала братва — пацаны с Черемушек. Именно те пацаны, что и отобрали у нас Оборону через Шелестова. Был ли среди них Кулым? Я не знаю. Знаю, что главными в группировке было несколько авторитетов, но, когда они подмяли под себя мой бизнес, Кулыма среди них точно не было.

Однако, как сказала Марина, ему уже за семьдесят. Потому через два года, когда Оборона начнет набирать обороты, Кулыма среди Черемушек могло не быть по вполне естественным причинам.

Пока мы ехали по Ефремова и дальше, через Сенной мост по Советской Армии к месту назначения, я думал о том, что Кулым, скорее всего связан с Черемушками. Авторитета, который бы не был с ними в одной упряжке, они не пустили бы на свою территорию, не дали бы иметь там бизнес и дела. Так что это вопрос почти что решенный. Но оставался еще один.

Знал я, что-то обстоятельство, что мы сорвались с крючка Шелестова очень обидело ребяток из Черемушек, и так или иначе, они припомнят мне такое своеволие. Одно дело, что теперь я буду готов к их ответу, другое — а не воспользуются ли они теперь Кулымом, чтобы дать ответ гораздо скорее, чем я думаю? Веяло все это дело, в которое я ввязался опасностью. Да только жалеть об этом смысла не было. Тогда я решил, что буду избавляться от проблем по мере их возникновения.

Из динамиков моей пятерки рвалась песня Летова под названием Человек Человеку волк:

— Ты такое слушаешь? — Спросила Марина, скривив носик.

— Слушаю.

— Звучит мерзковато на мой вкус.

— Может быть, — я пожал плечами.

— Тогда зачем ты слушаешь? Ой, здесь направо. Потом прямо и слева будет ресторан Грааль.

— Деда попросил подъехать туда? — Глянул я на Марину, слегла отвлекаясь от дороги.

— Да. Он там часто бывает. Особенно днем. Так… — она как-то нерешительно помялась. — Может переключить песню? Поставь что-нибудь подружелюбнее, а? Повеселее.

— Не хочу, — улыбнулся я.

— Почему?

— Ну в ней же, в сущности, поют о том, что происходит сейчас в стране, разве нет? — Сказал я, глянув обратно на дорогу, которая бежала под днище машины.

Мы проехали один из светофоров, горящих зеленым, и я глянул в зеркало заднего вида. Там плелся за пятеркой Женя на бэхе. Светофора миновать он не успел и ненадолго застрял. Моргнул фарами, чтобы мы не торопились.

— И для тебя это повод ее слушать? — Удивилась Марина.

— Нет, не повод.

— А что тогда?

— Мне она просто нравится, — я вздохнул, — Да и еще, потому что каждый раз, когда я слушаю ее, убеждаюсь, что кое в чем Летов был тут не прав. И это меня радует.

— В чем же он не прав, по-твоему? — Марина посмотрела на меня очень заинтересованно.

«Стыдно быть хорошим, — конвульсивно пропевал Летов в этот момент, — стыдно быть хорошим».

— А мне не стыдно. И многим моим знакомым тоже, так что когда-нибудь все еще будет хорошо.

Ресторан Грааль располагался в широком, но приземистом одноэтажном здании. Фасад ресторана, богато отделанный и новый, сильно выделялся на фоне соседних обшарпанных зданий.

На стоянке нас уже ждали пятеро крепких ребят в деловых костюмах. Как только я остановил машину, один из них тут же подбежал и дернул мою дверь.

— Вышел, быстро! — Крикнул он.

Другой — молодой набриолиненный парень с зачесанными назад блестящими волосами обежал пятерку справа, открыл дверь Марины.

— Марин! — Крикнул он. — Все нормально? Эти тебя не тронули?

— Эти — нет, — ответила девушка, выходя из машины.

— Мы тебя искали. Уже полгорода обшарили. Я сам, лично, гонял по всему Армавиру, чтобы найти и урыть мразей, которые тебя похитили!

Мужик полез к Марине обниматься, но она стала тактично отводить его руки.

— Ну, не стоит Гош, ну чего ты делаешь?

— Выйти! — Повторил грозно высокий мужик, видя, что я даже и не пошевелился, — выйти, говорю!

— Ага, — я достал гранату, — гранату мою подержи, пожалуйста, а то мне с ней выходить неудобно.

Он переменился в лице от страха и выпучил на меня глаза.

— Граната! У них граната!

Братки тут же повыхватывали пистолеты, защелкали взведенные курки.

— Да тихо вы! — испугалась Марина, — она не настоящая! Небоевая! Да пусти ты меня!

Марина резким движением вывернулась и выбралась из объятий побледневшего от страха бриалинщика.

— Витя с помощью нее перехитрил бандитов, которые меня похитили, чтобы я могла дедушке позвонить!

Хмыкнув, я вышел из машины.

— Шутник, мля, — буркнул мужик, который кричал на меня. — За такие шутки и в башку может прилететь!

— Дать посмотреть? — Показал я ему гранату, проигнорировав угрозу.

— Ну, тихо всем! — Приказал набриолинненный. — Марат Игоревич приказал их пока что не трогать. Спрячьте уже пушки свои! Что светите ими, как херами на параде?!

Остальные братки стали убирать оружие, недовольно бурчать. Кто-то из них, кто, видать, был с нормальным чувством юмора, даже рассмеялся.

Тут причалил немного застрявший на светофоре Женя. Мужики тут же стали подходить к его машине, открывать двери.

— Вы кто такие? — Приблизился ко мне набриолиненный. — Как Марину нашли?

— У нас для Кулыма еще подарочки есть, — сказал я, указывая на БМВ, из которой выходил Женя. — Там утырки, что похитили Марину. И вот еще, — я бросил набриалиненному пейджер. — С кем бы не закусился Кулым, его хотят грохнуть.

Женя, тем временем, распахнул людям Кулыма багажник.

Набриалиненный глянул на экранчик маленькой коробочки.

— Кто вы? — Спросил он резко и даже с нажимом, — чьих будете?

— Свои собственные, — ответил я.

Мы с набриалиненным застыли друг напротив друга. Наши взгляды столкнулись, и никто не хотел отступать.

— Как узнали, где Марина? — Спросил он холодно.

— Случайно, — не менее холодно ответил я.

— Марат Игоревич просил вас подождать его здесь, пока он не закончит дела. — Сказал, не сразу, после недолгого молчания он.

— Да уж обойдусь как-нибудь, — ответил я.

— Марат Игоревич настаивает.

— Будете нас заставлять, или как? Силой затяните, — Я хмыкнул. — Тех, кто спас его внучку?

Некоторое время он снова стоял молча.

— У вас есть оружие? — Спросил он вдруг.

— Есть.

— Марат Игоревич распорядился разрешить вам его оставить. Тем самым показать, что доверяет вам и благодарит за то, что вы… — он раздул ноздри своего тонкого носа. — Что вы спасли Марину.

Я глянул на Женю, у которого сзади, за поясом была Берета, скрытая ватником. Он же глядел на братков безэмоционально и спокойно.

— Марат Игоревич хотел бы с вами переговорить. У него кое-что для вас есть, — добавил набриалиненный.

— Ну что ж. Если хочет на таких условиях, то давай поговорим, — ответил я.

Парень сузил глаза и немного подался ко мне. Заговорил мерзким тоном:

— Но учти — без глупостей. Я буду смотреть за тобой в оба глаза.

— Тебе поручили найти ее, да? — Спросил я, проигнорировав слова набриплиненного.

— А тебе какое дело?

— Если смотрящий в оба глаза из тебя точно такой же, как и спасатель похищенных девушек, то я спокоен.

Набриалиненный потемнел лицом, но ничего не сказал.

— Ну? Куда нам? — Спросил я. — Ведите.

Грааль был довольно большим рестораном. За просторным обеденным залом и кухней располагались шикарные гостевые для особенных посетителей. Дальше пролегли не столь шикарные кладовые, бухгалтерия. За ними самые шикарные комната отдыха ну и приемная. Кулым отгрохал тут себе кабинет. Деньги у него точно водились.

Нас с Женей как раз и привели в эту самую комнату отдыха. Просторная, выполненная в стиле классицизма, она была наполнена дорогой деревянной мебелью. Посреди комнаты же стоял аккуратно убранный бильярдный стол. Шары спокойно покоились в своей треугольной рамке. На стене же в специальных держателях висели кии для игр.

— Ты гляди, — буркнул Женя и кивнул на бильярд — я такое добро только в кино видал.

— Красиво жить не запретишь, — суховато заметил я.

Миловидная молодая официантка принесла нам кофе американо в дорогих чашечках. Я принял его с благодарностью, а Женя сказал, что не хочет сейчас.

— Я не пью такой горячий, — сказал он, подув на кофе. — Но, можно я поставлю, подожду, пока остынет?

— Ну… Да, конечно, — смутилась официантка такому странному вопросу. — Вы можете поставить сюда, на кофейный столик.

— Спасибо, — улыбнулся ей Женя и со стуком поставил чашечку на лакированную деревянную столешницу.

По Жене было видно, что ему гораздо комфортней было бы в окопе с автоматом, чем тут, среди такой относительной роскоши. Видно это было в первую очередь по тому, как стыдливо он прятал от девушки свои искалеченную руку.

— Как тебе? — Шепнул Женя, рассматривая попу уходящей официантки.

— Ничего.

— Мож, познакомиться с ней?

— А чего ты меня спрашиваешь? Как хочешь.

Правда, я знал, что это его знакомство точно пройдет безрезультатно. Женьке же суждено встретить Лерку. Хотя… Я уже изменил будущее тем, что не заключил со Злобиным договор. Что, если и Женькина судьба пойдет теперь по другому пути?

— Простите! — решился Женя, — Извините, можно вас?!

Женя неуклюже махнул рукой, пытаясь подозвать девушку, и сбитая рукавом чашка кофе полетела на пол, расплескала кофе, разбилась.

— А черт! — Подскочил Женя.

Я тоже встал.

— Ничего-ничего, — вернулась девушка и стала собирать горячие осколки, одергивая пальцы.

— Я помогу! — Опустился Женя.

Вернувшись на свое место, я почти сразу услышал в коридоре, ведущим сюда, чужие голоса: мужской и женский. Голоса нарастали, их владельцы приближались.

— Мы не знаем, когда вернется Марат Игоревич! — Твердил женский.

— Ничего. Я подожду, — отвечал ему мужской, низкий и хрипловатый.

— Но вы можете позвонить. Например, завтра.

— Это нетелефонный разговор. Иван Павлович прислал меня передать кое-что Марату Игоревичу лично. Это не терпит отлагательств.

— Ну… тогда вам придется подождать.

— Это ничего страшного.

Разговор они закончили уже в комнате. Когда мужчина вошел, я внутренне вздрогнул, а кулаки едва заметно сжались. Я узнал его и понадеялся, что никто в комнате не услышал, как скрипнули от злости мои зубы.

Это был Косой — один из приближенных людей Седова. Именно Седой в свое время затеял всю эту кутерьму с Обороной. Он захотел прийти на все готовенькое, ну и пришел. Когда я спохватился, понимая, что агентство сейчас отберут, было уже поздно.

Крупнотелый Косой носил просторный деловой костюм. Выглядел он спокойным и даже холодным. Холодным, примерно, как айсберг. Единственный элемент его образа выбивался из всего этого спокойствия — дрожащий глаз, поблескивающий белесым пятном катаракты.

— Принести вам что-то? — Спросила молодая девушка в обтягивающей широкие бедра юбке карандаш и белой блузке. — Может, что-то хотите? Или оставить за вами столик в зале?

Девушка выглядела маленькой и хрупкой рядом с Косым. То и дело бросала она на меня нервозные взгляды, поправляла белые с пышным начесом волосы.

— Нет, ничего не надо.

Седой, казалось, полностью игнорировал нас, хотя его глаз, косившийся в сторону, то и дело наскакивал на нас своим отсутствующим взглядом. Создавалось жутковатое впечатление, что косой смотри и на девушку, и на нас с Женей разом.

— Тогда прошу, присаживайтесь, Вячеслав Евгеньевич!

— Благодарю.

Мужчина прошел мимо нас и сел на другой стороне комнаты. Только сейчас я заметил, что подмышкой он нес газету, которую тут же развернул и стал читать.

— Видал, какая у мужика выправка? — Спросил Женя. — Офицерская. Везде узнаю. И ранение есть. Вон у него глаз какой.

— Угу, — только и ответил я.

— Сука… — Шепотом выругался Женя, — все в бандиты прутся.

— Че? тоже хочешь?

— Боже упаси.

— Галиматья какая-то, — буркнул вдруг Косой в газету и тем самым привлек наше внимание.

Потом бандит отложил прессу, уставился на нас.

— Слышь, пацаны, — позвал он. Мы с Женей подняли на него глаза. — Вы на бильярде играете? Скучно тут просто так сидеть. Мож давайте партийку?