Моя Оборона! Лихие 90-е

Глава 13

— В общем, дело было так, — вздохнул Шнепперсон и утер горбатый нос, — долгое время, еще при советах, работал я юристом в консультации. Дослужился до целого начальника. Было бедновато, но в общем-то, ниче, справлялся и таки работал. Когда страна развалилась, пошел в свободное плаванье. Ну, мало-помалу стал прилично зарабатывать, сменил несколько кабинетов, пока, наконец, не осел-таки в центре города. Мож видел? Через сквер, напротив МСТ? Техникума, значит?

— Нужно так издалека начинать? — Поинтересовался я нетерпеливо.

— Конечно! А как же иначе?! Только так вы сможете проникнуться всей беспросветностью моей ситуации! Прочувствуете всю мою драму!

— Ну или мне просто надоест слушать.

Шнепперсон задумался, поднял ореховые глаза к потолку.

— Да, возможно, вы правы. Постараюсь перейти сразу к делу.

— Очень хорошо, — я глянул на Монтану. — У меня сегодня еще очень важная деловая встреча в шесть вечера. Не могу опоздать.

Юрист посмотрел на меня очень внимательно и поджал пухлые губы. Покивал.

— Итак, — продолжил он, — когда дело пошло на лад, ко мне, наконец, зашли люди с крепкими кулаками и физиономиями, очень ярко отражающими их деятельность.

— Бандиты?

— Совершенно верно. Бандиты.

— И они предложили вам «защиту», — догадался я.

— И вновь совершенно верно! Совершенно верно также и то, что я отказался.

— Вот как, — я улыбнулся. — А вы отчаянный человек.

— Шнепперсон скорее богу душу отдаст, чем свои, вот этими руками и мозгами, заработанные деньги!

С этими словами юрист даже из-за стола привстал, погрозил кому-то пальцем. Потом, будто бы опомнившись, присел.

— Прошу меня таки простить. Я всегда отличался живым и активным нравом, а тут еще такое! Прямо в руках себя держать не могу!

— Вы продолжайте-продолжайте.

— Сначала мне велели подумать и просто ушли. Дали время принять «правильное», по их мнению, решение. Ну я и принял правильное решение. Только правильное по моему разумению, а не по их. Через несколько дней вернулись, и услышав отказ, выгнали всех клиентов и удалились. В милицию тут не пойдешь, потому как мне, по сути, ничего дурного и не сделали, кроме как разогнали всех людей из кабинета, но работа, как вы понимаете, была сорвана.

Шнепперсон вздохнул, поправил очки на круглом и полном, как-то не сочетающимся с его сухощавостью лице.

— Еще через какое-то время они вернулись и разломали мне мебель, побили окна. Вот тогда я уже направился к правоохранителям и написал заявление. И что вы думаете? Шнепперсон страдает, а дело до сих пор не сдвинулось с места! Знали бы вы, как сильно это обстоятельство расстраивает Шнепперсона!

— У милиции много работы, — заметил я.

— Знаю. Но мне же от этого не легче! Особенно теперь, когда у меня, в отличие от милиции, работы почти нету, и я сижу в этой жуткой дыре! — Юрист развел руками и оглянулся.

— Да, местечко и правда так себе.

— Вы еще не видели, какие тут водятся тараканы. Некоторые из них такие наглые, что иной раз я не могу разобрать, кто из нас еврей.

— Да ладно вам. Ну, продолжайте. Что было дальше?

— Так, на чем это я остановился? Ах. Ну да. Когда узнали, что я обратился в милицию, меня побили. Вот, видите?

Юрист расстегнул манжет и закатил рукав рубашки. Показал на предплечье свежий шрам, которому, вероятно, не было и пары месяцев.

— Восемь швов наложили, — пожаловался он и спрятал руку. — Когда я отказался и в тот раз, мне просто невозможно стало работать! Какие-то мелкие хулиганы стали портить двери офиса, бить свежевставленные мной же окна, а мордовороты разгонять клиентов! Естественно, при таких обстоятельствах, арендодатель попросил меня на выход. Я таки старался найти себе место где-нибудь еще, но никто не соглашался сдать мне кабинет. Видимо, пошел обо мне дурной слух. Тогда мне пришлось даже закрыть практику на несколько месяцев. Но деньги кончаются, а кушать иногда тоже нужно. К тому же у меня мама болеет. В общем, вот я таки и здесь!

— Снова открылись, — догадался я.

— Да! Из дома работать я очень боялся, потому нашел подработку. А частную практику открыть не мог еще долго, слава богу, эта милая старушка, Светлана Викторовна, согласилась сдать мне помещение. Работаю я уже дня три, и даже появились первые клиенты, пусть их и немного. Но, понимаете, в чем дело…

— Боитесь, что бандиты вернутся.

— Совершенно верно, — он кивнул. — Эти или какие-нибудь другие. Может, захотят отомстить или еще что-то в этом роде. Потому я и хочу обратиться к вам за помощью. Решил, что раз уж вы решились организовать настоящий охранный бизнес, то у вас есть люди и средства, чтобы дать мне защиту. Естественно, взамен я помогу и вам. Оформлю документы бесплатно. А позже, вполне возможно, что и стану вашим клиентом на постоянной основе. Но сейчас ограничимся честным бартером: вы мне свои услуги, я вам свои.

— Вы упоминали влиятельных друзей, — сказал я. — Неужели они не могут вам помочь?

— Старались, — вздохнул Шнепперсон, — но таки ничего не вышло. Милиция даже пару раз ловила негодяев, что чинили мне разгром. Но, кроме как, за простое хулиганство, больше притянуть их было не за что. Так же мой хороший друг из МВД предоставлял специального человека. Он даже ночевал у меня в квартире, но маме очень уж не нравилось, что в доме крутится посторонний, да и человек не мог сидеть рядом со мной постоянно. Ну и все. Больше помочь мне ничем не смогли. Хотя и их можно понять. Не приставят же ко мне милиционера, чтобы он ходил вокруг ежечасно? — Шнепперсон задумался, возвел глаза к желтеющему разводами потолку, — хотя, конечно, жаль, что не приставят.

— Трудная ситуация, — сказал я.

— М-да. Так, Шнепперсон и остался предоставленным самому себе, брошенный на произвол судьбы.

— Вы упоминали про лицензию, — сказал я, — что у вас есть кто-то, кто мог бы помочь ее получить.

— О да! Я знаком с людьми из лицензионно-разрешительной системы. Правда, как стал скрываться от этих мерзких разбойников, то совсем перестал с ними общаться. Понимаете ли, было мне не до дружеских посиделок!

— Давайте так, — сказал я, — вы поможете мне с лицензией и документами, а я помогу вам с охраной.

Щнепперсон задумался.

— Это будет непросто. Ввиду моего характера, кое-кто из старых моих друзей может теперь воспринимать меня как мальчика из сказки, который кричал «Волки!».

— Почему же?

— Во времена опасности я склонен поддаваться панике и иногда могу быть немного навязчивым, — смутился Шнепперсон.

— Ну что ж, — я пожал плечами. — Если хотим работать вместе, придется вам как-то ваши связи восстановить. Пойдете на это? Если да, и я увижу, что дела у нас сдвинулись с места, то с радостью помогу вам с защитой.

К этому времени у меня уже созрел кое-какой план. Мы с мужиками могли распределить неделю по очереди и так дежурить в офисе Шнепперсона. Бесплатная юридическая помощь в обмен на наше время.

— Хорошо, — задумался Шнепперсон, — ну у меня тоже есть кое-какое условие.

— Я слушаю.

— Вы сможете выяснить, какая конкретно банда мне докучает? Как я уже заявлял ранее, нескольких злоумышленников, которые громили мой первый офис, получилось поймать. Но они оказывались просто хулиганами, которые били окна за сто долларов, и не имели никакого отношения к организованным преступным группам.

Я задумался.

— Вы уверены, что это именно бандиты пытаются заставить вас с ними работать? Может дело тут в чем-то другом? Может их требования только для отвода глаз? Скажите, а нет ли у вас конкурентов? Нет ли недоброжелателей?

— Что вы! — Обиделся Шнепперсон, — как у меня, у Шнепперсона, могут быть недоброжелатели? Я никого в своей жизни никогда не обидел! Даже мух мне жалко убивать! Этим, обычно, занимается мама.

— В общем, давайте договоримся так, — Я встал. — Постарайтесь поднять свои старые связи в разрешительном отделе, и если получится, мы с вами договоримся. Я организую охрану и гляну, что можно сделать, чтобы выяснить, кто же ваш недоброжелатель.

На этом мы с еврейским юристом пожали руки. Когда я уже хотел выйти, он вдруг окликнул меня:

— Скажите, пожалуйста, вы на машине?

— Да, а что?

— Не сочтите за наглость, но не могли бы вы подбросить меня кое-куда? Уже почти два часа дня, а к двум мне очень важно там быть! Мы немного заговорились, и теперь я вижу, что не смогу-таки пешком добраться до моей второй работы в срок!

— Второй работы? — Удивился я.

— Ну ты же должен понять, Кулым, что это твои личные дела, — сказал Максим Комаров по прозвищу Комар.

Клум помнил его еще молодым, когда тот был худотелым босяком, почти бродягой, прибившийся к их банде. За эти годы Комар раздобрел и обзавелся лысиной. Холеный как кот он смотрел на Кулыма прищуренными от алкоголя глазами.

Как и остальные подельники Кулыма Комар сидел за большим деревянным столом просторного предбанника одной из больших саун. Сегодня вечером у всех четверых авторитетов с Черемушек проходила важная деловая встреча. Проходила она, по их обыкновению, в Нимфе — бывшей бане номер семь Армавирского машиностроительного завода.

Сначала ели шашлыки с пивом, теперь переключились на раков. Мужики ждали к концу вечера потеху — молоденьких валютных проституток, которых заказали на ночь. Кулым не заказывал и не ждал.

Комар поправил простыню на бедрах, откинулся на деревянную спинку большого жесткого дивана, стоящего вдоль левой стороны стола.

— Ты что думаешь я девка какая, обижаться? — Спросил его Кулым, зыркнув дурным глазом.

Остальные двое: Иван Павлович Седых, по кличке Седой и Петр Петрович Слимов по прозвищу Слива переглянулись, но ничего не сказали. Выглядели она спокойными, тщательно скрывали, что чувствуют и что думают. Кулым знал это.

— Ничего я такого не думаю, Игоревич, ну ты че? Просто говорю, чтобы ничего лишнего ты не думал. Мы тебя сроду кидать не хотели. Просто ты сам понимаешь, сейчас нам терки, которые не за бизнес, не с руки. Жизнь только налаживаться начала. Я настрелялся — Во!

Пальцем Комар прочертил воображаемую линию у макушки.

— Мы просто хотели, чтобы ты себе чего лишнего не думал, — Вклинился Слива — Усатый мужик с короткими волосами и челкой, заходящей на высокий лоб, — Если че, мы все твое возьмем на защиту как свое! Если Михалыч рыпнется на нашу территорию, мы его быстро раскатаем! Но вот за внучку твою вступаться не будем. Ты уж прости. Терки эти Михалыч затеял из-за твоего сына. Мы тут не при делах.

Кулым недобро посмотрел и на него. По правде сказать, он уже давно не верил ни единому их слову. Особенно после того, что узнал о Сливе, который недавно вернулся из Москвы. Уехал он туда внезапно, и Кулым догадывался зачем. Когда он узнал об отъезде подельника, разозлился так, что давление скакнуло под двести.

— Я и не парюсь, Петя, — сказал Сливе Кулым.

— Ну и отлично!

— Меня больше волнует, зачем ты, Петя, ездил в Москву недавно. И почему, уехав, ничего не сказал мне.

— Игорич, — он растерянно рассмеялся, — ну я че, маленький тебе обо всем отчитываться? Жену я катал. Она давно хотела там в одном ресторане побывать, сходить в ЦУМ.

— Чего ты мне чешешь? Вы ведь все знаете, зачем он ездил, да? — Кулым обвел взглядом остальных авторитетов.

— Игорич, — развел возмущенно руками Седой. — Ну че ты начинаешь? Нормально ж сидели!

— Нормально… — Бурнкул Кулым. — Это вы тут нормально устроились! Вообще, берега попутали! Кто тебя, Комар посадил на Кропоткинскую а? На тамашних барыг?

— Ну Кулым, ну успокойся ты, — обиженно сказал Комар.

— Кто?!

— Ну ты. Ты, Кулым.

— А тебя Слива? Кто при деле поставил, когда ты без гроша откинулся с зоны?

— Ты, Кулым, — сказал Слива уже серьезнее, — но мы…

— Брешете вы мне! Ты, Слива, ездил в Москву до Деда Хасана. Знаю, о чем вы договаривались! Этой ссаной афганской дряни на наших улицах не будет! Наркотой барыжить — последнее дело! Это все равно, как пастух станет со своего стада кровь пить! Так и стада не останется!

За столом воцарилась тишина. Седой положил раковую шейку на стол. Вздохнув, откинулся на спинку, показав всем белое большое пузо.

— Если этим займемся не мы, так займутся другие, — сказал Комар.

— Мне похер на других, — ответил Кулым ему жестко. — Мы этой дрянью заниматься не будем.

— А другие будут, — сказал Слива. — И знаешь, что случится тогда? Да денег у них станет столько, что они купят весь город с потрохами. Мы должны быть первыми.

— Легких путей ищешь? — Проговорил ему Кулым, глянув косо, как на врага. — А что будешь делать, когда все, кто под тобой ходят, торчать начнут? Начнут дохнуть как мухи?

— Да есть такие, кто и щас торчит, — пожал плечами Комар.

— Не успеешь оглянуться, как афганской дури тут будет столько, что наркалыга под каждым забором найдется, — сказал Кулым. — Значит так. Я тут старший. Я запрещаю вам тереть за наркоту с Хасаном. На это дело у меня с общака никто ни копейки не возьмет.

— Кулым, ты давай, спокойней, — спохватился Седой, видя, как остальные заволновались. — Лады, не будем спешить с Хасаном. Давай, как ты и хотел, займемся маслозаводом, что скоро снова запустят. Там местные его перекупили. Пресанем их, и он будет у нас в кармане.

— Угу, — сказал Слива, почувствовав, что успокаивается после заявления Кулыма. — Главное, чтоб никто другой первей нас не был. Не занял маслозавод.

— Да не займет, — махнул рукой Комар.

— Не съезжайте с темы, — сказал Кулым и встал. — Я все сказал. Хрен вам, а не торговля наркотой.

С этими словами он, придерживая простынь, скрывающую его по-старчески дряблое тело, вышел вон из предбанника.

За столом стало мрачно как в могиле.

— Как телка ломается, — буркнул Слива.

— Бабки такие мимо пропускать? Да не. Это надо быть конченым совсем, — недовольно проговорил Комар, скрестив руки на пухлой груди.

— Ниче, пацаны, — начал Седой. — Я еще с Кулымом поговорю. Перетру с ним. Может смогу убедить.

— Да вряд ли, — покачал головой Слива. — Если Кулым себе что-то в голову вбил, то хер его заставишь изменить решение.

— Ниче-ниче, — успокоил остальных Седой. — Поговорю, а если че, там посмотрим.

— Шнепперсон ни абы кто, — сказал Шнепперсон, выходя из машины. — Шнепперсон — кандидат юридических наук!

— Вот как, — открывая дверь, сказал я. — Вы тут припадаете, что ли?

Мы приехали к молодому армавирскому юридическому техникуму. Открытое совсем недавно здание представляла собой большой корпус, просторный огороженный двор и корпус поменьше, в котором на двух верхних этажах находилось студенческое общежитие, а на нижних располагались аудитории филиала одного юридического института.

Была, видать, перемена между парами и студенты ходили туда-сюда от одного блока к другому.

— Совершенно верно, — кивнул Шнепперосн. — Пока сидел без работы, нужно было как-то крутиться. Мама у меня очень болеет. Я преподаю тут гражданское, трудовое, административно право и физкультуру. Уж тут меня бандиты терроризировать не будут.

После случая с Мариной, которую украли прямо из института, я бы, на месте Шнепперсона не был бы так уверен.

— Физкультуру? Неожиданно.

— Ну да. В техникуме. Я очень разносторонняя личность!

— Вот как, — я улыбнулся.

— Вот! — Шнепперсон порылся в кармане пальто, достал помятый доллар. — Возьмите за услуги такси.

Я уставился на мятую бумажку, потом поднял глаза на юриста.

— Какие-то проблемы? — Удивился он.

Пожав плечами, я взял деньги. Мы с юристом попрощались, и Шнепперсон пошел к корпусу своей энергичной походкой.

Я обратил внимания, как от корпуса на выход идет другой мужик. Совершенно непохожий на студента. Мужик был высоченный, налысо бритый и с широкой неприятной мордой. Одетый в джинсы, свитер с каким-то геометрическим узором и кожаную куртку нараспашку, он вышел за прутья забора техникума и стал оглядываться, будто кого-то искать. Когда заметил, что я его рассматриваю, то направился ко мне.

— Слышь, — спросил он, — слышь, мужик, скажи-ка, ты тут тачки одной не видал?