Мой обаятельный мерзавец (СИ)

Глава 9

Я долго думала над тем, каким же именно образом мне выполнить поручение лидера Сопротивления и не попасться при этом. Весь остаток выходного дня я искала различные способы добраться до необходимой информации, но так ничего и не сумела придумать.

Сложно вынюхивать что-то, сидя практически под боком у самого министра системы правопорядка и находясь под его постоянным надзором. Это, уже не говоря о том, что доступа к нужным данным мне без одобрения сэйра Варнадо никто не даст.

Но фортуна, всю жизнь меня избегающая, неожиданно решила повернуться ко мне лицом. И утром первого рабочего дня новой недели я услышала потрясающую новость. Оказывается, сэйр Варнадо будет отсутствовать всю неделю.

Уж не знаю, чем решил заняться этот благородный мерзавец — избавиться от конкурентов, обзавестись в срочном порядке нужными связями, или передать дела министерства в чьи-то надежные руки — но его отсутствие стало для меня маной небесной.

И, не теряя времени даром и пользуясь тем, что начальство надо мной не довлеет, я приступила к сбору необходимой информации, получить которую оказалось неожиданно легко, оперируя тем, что я выполняю поручение сэйра Варнадо, и пользуясь тем, что искомого сэйра на положенном месте нет. А значит, что и уточнить так ли это, у него невозможно.

Так, уже к вечеру четверга все необходимые цифры и данные были у меня на руках. И я поспешила сообщить об этом Сурину и договориться о встрече на следующий день.

Пятничным утром я шла по узкому мрачному коридору министерства, полностью погруженная в мысли о предстоящей встрече с другом. И из-за глубокой задумчивости не услышала твердых шагов за своей спиной.

Миг.

И чьи-то крепкие руки хватают меня за предплечья, не давая ни единой возможности вырваться, и с силой заталкивают в ближайшую дверь.

Здесь было темно и пыльно. Похоже, одна из кладовых.

Дверь за моей спиной захлопывается. Щелкает замок.

А следом все те же руки с силой меня разворачивают и прижимают к стене так, что воздух выбивает из легких.

Я не успеваю испугаться. Потому что в нос ударяет знакомый запах полыни и древесной коры. И я расслабляюсь в чужих руках, с наслаждением вдыхая этот аромат.

Мне никогда не нравилась полынь. И никогда не нравился он.

Но сейчас я плыву, а низ живота сводит сладкой судорогой.

— Мы не ждали вас раньше понедельника, — произношу я пересохшими от избытка чувств губами в темноту.

Я его не вижу. Но в этом нет никакой необходимости. Я полностью уверена в том, кто сейчас стоит передо мной.

— Быть может, я просто соскучился?

Знакомый голос звучит насмешливо. Но я все равно на миг замираю, а после поддаюсь внутреннему порыву.

Сквозь тонкую ткань рубашки я чувствую жар чужого тела и поддаюсь вперед, с наслаждением прижимаясь к каменному торсу министра правопорядка.

Его горячее дыхание опаляет мое лицо.

И я послушно поворачиваю голову, подставляя для поцелуев шею.

Он медлит. Проводит носом вдоль шеи, шумно вдыхая и щекоча нежную кожу своим дыханием.

А после…

А после один несносный мерзавец делает и вовсе что-то из ряда вон выходящее.

Мой подбородок обхватывают чужие пальцы, сжимаясь бережно, но цепко. И я против воли поворачиваю голову.

Мгновение, и на меня обрушивается поцелуй.

Жесткий, яростный, сминающий мои губы и подавляющий волю.

Пытаюсь отодвинуться и оказаться подальше от сухих, твердых губ.

Но позади стена. А мое личное великолепие уже всем телом прижимается ко мне, не позволяя отступить, сбежать.

Мои пальцы сминают рубашку на его груди. Хотела оттолкнуть, а в итоге цепляюсь, как за последний оплот надежды.

Губы горят, но послушно откликаются на чужие движения. Наши языки переплетаются, и я с тихим стоном поддаюсь вперед, прижимаясь крепче, ближе.

Мои ладони скользят вверх по мускулистой груди, оглаживают плечи и устремляются к затылку, впиваясь в жесткие волосы.

И я понимаю, что это капитуляция. Моя капитуляция.

И глупое правило, удерживающее меня на грани, позволяющее думать, что я контролирую ситуацию, оказалось тут же позабыто.

Никаких поцелуев в губы? Смешно.

— И все же, я соскучился, — с уверенностью заявляет мне сэйр Варнадо, лишь на пару мгновений разрывая поцелуй.

Мужские руки лихорадочно скользят по моему телу. От бедер поднимаются выше, подхватывая край юбки и задирая ее вверх, до самой талии.

Пальцы оглаживают голую полоску кожи на боку, вызывая сладкую дрожь предвкушения, и устремляются вниз. Оглаживают лобок сквозь тонкую кружевную ткань, слегка его сжимают и ныряют дальше. Ладонь проходится по складочкам один раз, второй. Затем надавливает, заставляя ткань впиваться в нежную плоть. И трусики тут же намокают. Насквозь.

Миг. И мужская рука исчезает, унося за собой наслаждение.

И я в немом знаке протеста прикусываю губу министра правопорядка и сильнее тяну жесткие волосы, заставляя его вернуться к начатому.

Сэйр Тобиас Варнадо усмехается мне прямо в рот и целует жадно, напористо.

Пальцы легкими касаниями проходятся по внутренней стороне бедра, устремляются вверх и цепляют край трусиков, отодвигая их в сторону.

Первое скользящее касание, и мое тело пробивает молнией. Я выгибаюсь против воли и судорожно выдыхаю.

Затем еще одно, и еще.

И вот мужские пальцы уже уверенно порхают по складочкам, лаская клитор. А я сильнее впиваюсь в его волосы, сжимаю, отпускаю, снова сжимаю и тяну. Трусь грудью о твердый мужской торс и мечтаю, чтобы преграды в виде одежды между нами не было.

Когда первый палец медленно, но уверенно входит в меня, я не могу сдержать протяжного стона. И разрываю поцелуй, откидывая голову и прижимаясь затылком к холодной стене.

— Тише, — шепчет глава министерства правопорядка мне в шею и начинает двигаться во мне.

Напористо, размеренно.

Мимоходом вспоминаю, что мы все еще в кладовой. И за дверью то и дело снуют сотрудники.

Но тут же об этом забываю, когда к первому пальцу присоединяется второй, растягивая меня сильнее.

Громкий стон вырывается из груди. И меня затыкают самым действенным способом.

Сладкая пытка длится не дольше минуты. И когда влажные пальцы покидают меня, я невольно поддаюсь вслед за ними.

Но не успеваю ничего предпринять.

Сильные руки резко меня разворачивают. И вот я уже спиной прижата к крепкому мужскому телу.

Его жар, и этот умопомрачительный запах сводят меня с ума.

Сейчас для меня не существует ничего и никого.

Только он.

Мой обаятельный мерзавец.

Ладони сжимают мои бедра, прижимая к мужскому паху. И я чувствую его каменный член сквозь плотную ткань брюк. Не в силах остановить себя, трусь об него, выводя бедрами незамысловатые движения. И громкий выдох сквозь зубы становится лучшей наградой.

А следом мужские руки накрывают мою грудь сквозь ткань рубашки. Сладко сжимают и тут же отпускают. Умелые пальцы играючи расстегивают пуговицы одну за другой. Вытягивают края рубашки из-под юбки и распахивают ее.

Резкий рывок. И бюстгальтер съезжает вниз, куда-то к юбке, сбившейся на талии. Высокая налитая грудь тут же выпрыгивает наружу. И ловкие пальцы в мгновение ее обхватывают, сжимают и выкручивают соски.

Из моих уст вырывается новый стон.

И это почти идеально. Почти…

Мои бедра лишь теснее прижимаются к мужскому паху.

Ну, когда же? Когда?

— Будь хорошей девочкой, — хриплый выдох на ухо.

И по шее пробегается табун мурашек.

Боги, разве законно быть таким сексуальным мерзавцем?

Одна ладонь отпускает мою правую грудь. Прижимается к моему подрагивающему животу, но не устремляется ниже. Туда, где все горит огнем и требует прикосновений.

Шаг вперед. И я, крепко прижатая спиной к мужскому телу, вынуждена подчиниться, шагая вместе с ним.

Обе ладони скользят по моему телу вниз, оглаживают бока, нежными движениями проходятся по спине.

А потом твердо и неумолимо давят на поясницу. Вынуждая поддаться, подчиниться.

— Обопрись руками, — короткий жаркий приказ на ухо.

И все внутри сладко сжимается.

Боги, знал бы он, как на меня действуют его приказы.

Но хорошо, что не знает…

Глаза, привыкшие к темноте, замечают перед собой пустой стеллаж. И я послушно упираюсь руками в полку, выгибаю спинку и податливо прижимаюсь к мужскому паху.

Мне не нужно видеть его лица, чтобы знать, каким удовлетворенным взглядом сэйр Варнадо в этот момент оглядывает мое тело.

Шершавые ладони ныряют вниз, сжимают мою грудь. Перекатывают призывно торчащие соски между костяшек пальцев, сжимают, тянут.

И я задыхаюсь от ощущений, чувствуя, что трусики давно пора выжимать.

Если он и дальше будет тянуть, продолжая эту сладкую пытку, клянусь всеми богами, я самолично придушу мерзавца.

Последний, словно прочитав мои мысли, хмыкает и убирает руки с груди.

И это стало последней каплей.

Я готова была возмутиться, развернуться и высказать ему все, что о нем думаю.

Но неумолимые широкие ладони сразу же легли на бедра, огладили ягодицы, сжали и смачно шлепнули. Нагло так, по-хозяйски.

Впору было бы высказывать претензии. Но низ живота скрутило тугим спазмом, и я едва не кончила. От одного шлепка по заднице.

Трусики поползли вниз, падая куда-то в район щиколоток. И холодный воздух, коснувшийся влажных складочек, заставил меня судорожно сглотнуть.

Мой соблазнительный мерзавец отстранился. Щелкнул ремень. Раздался звук разъезжающейся молнии, а следом и шорох одежды.

Я предвкушающе задрожала.

Сейчас. Вот сейчас.

Горячий твердый член коснулся складок. Провел вдоль. Туда-обратно. Надавливая и заставляя раскрыться. Влажные скользящие движения сводили с ума. Головка члена упиралась в клитор, каждый раз заставляя задержать дыхание.

Это было великолепно.

И этого было ничтожно мало.

Я захныкала. Сама поражаясь тому, что способна на подобные звуки.

— Какая нетерпеливая, — раздался за спиной довольный смешок высокородного мерзавца.

А следом он вошел. Член толкнулся резко и на всю глубину, входя до предела. Ягодицы стукнулись о мужской пах. И я громко застонала, позабыв обо всем на свете.

Все мое существо сосредоточилось в этот миг вокруг горячего, твердого члена, уверенно скользящего внутри.

— Т-ш-ш-ш, — жаркий шепот на ухо.

И мужская ладонь накрывает мой рот. Вторая тянет за волосы, заставляя выгибаться до боли в пояснице.

И он снова начинает двигаться.

Жестко, резко, почти грубо.

Он берет меня так, как не брал никогда раньше.

И пусть я буду сумасшедшей, но как же мне это нравится.

Настоящее безумие, сводящее с ума.

Член выходит почти полностью и резко врывается обратно, словно стремясь пронзить меня насквозь. Раз за разом.

Громкие, влажные, такие порочные шлепки плоти о плоть заполняют собой все пространство небольшой кладовой.

И даже мужская рука, сжимающая мой рот, не помогает сдержать протяжных, громких стонов.

Он рычит и ускоряется, вбиваясь в меня почти в бешеном темпе.

Злится.

Злится на то, что могу нас выдать.

Мог бы ведь поставить звуконепроницаемый полог. Уж этому мерзавцу силенок бы хватило.

Мог бы, но не стал. Потому что его это заводит. Заводит то, что за дверью ходят его коллеги и подчиненные. Заводит, что нас могут легко разоблачить. И осознание этого факта заводит и меня.

Еще пара толчков. Бешеных, резких, болезненных. И я впиваюсь зубами в его ладонь, чтобы не закричать.

Крышесносный, умопомрачительный оргазм на несколько долгих мгновений лишает меня зрения и слуха.

Медленно приходя в себя, я чувствую, как мои стеночки подрагивают и сжимаются вокруг твердого члена, который все еще во мне. Весь. До упора.

И я обессиленно падаю на стеллаж, опустив голову на сложенные руки.

Мой обаятельный мерзавец дождался, когда я немного приду в себя. Потянул меня за бедра, заставляя ягодицы вжиматься в пах. Член ткнулся в преграду, поднимая новую волну дрожи во всем моем теле.

И мое личное великолепие шумно выдохнуло сквозь сжатые зубы. Болезненно сжало мои ягодицы. Смачно шлепнуло по ним и задвигалось во мне, в каком-то совершенно новом, яростном темпе.

Он громко стонал, бешено в меня вколачиваясь. А я только от звуков его голоса была готова кончить во второй раз.

Стеллаж ходил подо мной ходуном. Ягодицы яростно ударялись о мужской пах, а твердый член продолжал меня таранить.

Это было похоже на сладкую пытку. И я хотела, чтобы это длилось вечно.

Десяти бешеных толчков хватило, чтобы вновь вынести меня за грань.

И наши стоны слились в унисон, когда мои стеночки вновь сжались вокруг члена, а горячая, мощная струя ударила внутрь.

Он рухнул на меня сверху, когда его ствол все еще сокращался внутри меня, изливая все до последней капли.

Крепкая широкая грудь моего министра правопорядка ходила ходуном, сердце бешено стучало. А он дышал так рвано и шумно, словно пробежал марафон.

Ноги отказывались меня держать. И я бы непременно рухнула вниз, если бы крепкие руки не подхватили меня, удерживая на месте.

Мужская грудь отстранилась. Ладони с силой провели по моей спине, наслаждаясь ее изгибами. А после он сделал шаг назад, и член с влажным хлюпающим звуком из меня выскочил, оставляя за собой неприятное чувство пустоты.

Я ожидала услышать шорох одежды, щелкающий звук ремня. Но этот обходительный мерзавец снова меня удивил.

Смазанная тень промелькнула рядом. И вот уже сильные руки тянут меня вниз, заставляя оседлать мужские бедра и, оказаться лицом к лицу с моим личным великолепием.

— Т-ш-ш-ш, — шепот на этот раз нежный и успокаивающий.

И я удивленно замираю в его руках, поражаясь тому, как может звучать его голос.

А следом поцелуй. Но уже не напористый и жадный.

Степенный, тягучий, ленивый.

Широкие пятерни по-хозяйски оглаживают мой зад и крепко его сжимают.

Я все еще без трусиков, а он не надел штаны. И моя влажная промежность прижимается к его полувставшему члену.

А я с удивлением понимаю, что не отказалась бы от продолжения, несмотря на два только что пережитых умопомрачительных оргазма.

— Закрылся бы в этой кладовой, — раздается горячий шепот мне в шею вперемежку с влажными поцелуями, — И трахал бы тебя до потери сознания.

И от того, что он произносит и как, все внутри сладко сжимается.

— Это угроза? — игриво интересуюсь я.

— Это обещание, — твердый ответ.

Мужская ладонь накрывает мой затылок и давит, заставляя наклониться вниз.

Медленный, тягучий, почти нежный поцелуй-благодарность.

Не знаю, что случилось с сэйром Варнадо за эти дни и почему сегодня он сам не свой. Но мне эти разительные перемены в его поведении исключительно нравятся.

— Пора работать, — тоскливо вздыхаю я, отрываясь от мужских губ.

И он молча кивает. А следом поднимается вместе со мной.

В полной тишине мы приводим себя в порядок. А после хлопает дверь, оставляя меня в одиночестве и унося за собой моего мерзавца.

И теперь все будет снова, как всегда.

И сорока жарких минут в этой узкой, пыльной кладовой словно никогда и не бывало.