Мой любимый Драконыч

Ксения. Кто рано встает, тому Бог дает

Проснулась в серых утренних сумерках (думаю все же утренних, не могла же я целый день проспать). Поводила глазами. Потолок, слева эркер и окно, неплотно занавешенное шторой, я лежу накрытая чем-то легким и шелковистым. Наверное, простыней. Проснулась, потому что хотелось в туалет. Сильно хотелось. Осторожно спустила ноги с кровати. Секунду посидела. Можно ли мне шариться по чужому дому? Нужно — взвыл мочевой пузырь! И немедленно! Я и вскочила поспешно, и рванула с места в карьер. Обогнула огромную кровать. Напротив окна в стене дверь. И слева и справа двери. Три двери. И куда? Ох. Почему-то понеслась я к правой. Видимо осталось впечатление, что внесли меня сюда через левую дверь. На выход мне рано. Под ногами лежит плотный, мягкий ковер. Очень приятно для босых ног. Нашла возле двери выключатель, практически на ощупь. Все-таки еще очень темно. Открыла дверь. Я — гения! Ванная комната с душевой кабинкой и унитазом. И унитаз крутой. С биде и пультом управления. Это кстати. Да. Есть в жизни счастье! Теперь возвращаемся досыпать. Или есть смысл поискать, где там Соболев от меня заныкался? На каком коврике? Нет. Это будет и некрасиво, и неправильно, и бестактно, и просто глупо. Все-таки досыпать. После света ванной комнаты спальня показалась совсем темной. Я не стала обходить кровать. Осторожно пошла в сторону окна, пока не уткнулась в край постели, присела с этой, ближней к дверям стороны. Легла на правый бочок. Вздохнула, расстегнула пуговицу и замок на джинсах и закрыла глаза. Я уже задремала, когда меня сгробастала чья-то сильная лапища, протащила по простыне и прижала к горячему телу. Я замерла, не дыша. А тело сзади мало того, что прижалось ко мне, еще и сделало бедрами пару весьма характерных движений. Ага. Все чувствую. Утренний пик тестостерона в действии. Сердце на миг остановилось, а потом начало грохотать не только в груди, но и в голове, и в животе, и внизу живота. Меня толком и не целовал никто. Я вечно брыкалась. А тут! Мужчина, в которого я отчаянно влюблена, по-хозяйски прижимает меня к себе. Все как в моих фантазиях. Руки, горячее тело, эрекция, едва заметный аромат его парфюма. Но все остановилось. Прижал к себе и все. Спит дальше. Я потихоньку начала выкручиваться в его объятиях. Хочу посмотреть на него спящего. Лапища опять задвигалась, прижимая к себе еще крепче. В мою шею ткнулся нос, шумно втянул воздух. Рука с живота переместилась на груди, пальца потискали одну грудь, другую, ущипнули за сосок. Внутри все взорвалось горячими осколками. А лапищи уже перевернули на спину, майка была задрана к шее в один миг, грудь высвобождена из чашечек бюстгальтера. Огненно-горячий рот втянул в себя мой сосок. Мгновенье вечности, когда Игорь Маркович целовал мою грудь, а его рука пыталась содрать с меня джинсы, сделали меня живой и счастливой больше, чем вся моя жизнь до этого. Но, джинсы сопротивлялись. (Чтоб я еще когда-нибудь купила скинни!) Драконыч прекратил свои попытки содрать эти чертовы джинсы, сунул пальцы под трусики и тут же нащупал и начал ласкать ту самую сумасшедшую горошинку. А сам поцеловал меня. И я исчезла из этой вселенной, и оказалась в другой, более яркой и счастливой. Все внутри взорвалось живыми, разноцветными чувствами наслаждения, радости и вожделения. Я неумело, но яростно стала отвечать на его поцелуй, а руками стала сама прижимать его к себе. И ногами обхватила.

И вдруг все кончилось. Наверное, это было смешно. Когда внезапно очнувшийся Игорь Маркович пытался выдраться из моих объятий, объятий маленького шимпанзе. Смейтесь кому смешно. Мне смешно не было. Соболев все-таки смог меня отодрать, взлетел с кровати и удрал в душ. Я плюхнулась на простыни. Посидела пару секунд и неожиданно для себя бесшумно заплакала злыми слезами. Это было не характерно для меня. Но я ничего не могла поделать. Слезы капали и все тут. Из-за чего внятно не могу сказать. Было немного стыдно. Обидно, что меня так бросили. Чуть ли не с отвращением. Наверное, еще из-за разочарования, из-за того что все кончилось не начавшись. Я явно случайно получила то, что предназначалось другой женщине. И это было невыносимо и унизительно. Да! Унизительно. Как будто я второй сорт, а меня случайно перепутали во сне с первым. А разобравшись, тут же оттолкнули. А я хочу, чтобы для Драконыча я была высшим сортом! Навсегда! Вот как мне теперь жить без его объятий!? И я не знаю, что надо сделать, чтобы он влюбился в меня так же, как я в него. Неразделенная любовь — это так больно! Из-за чего люди влюбляются? Как сделать, чтобы он смотрел на меня, когда я смотрю на него. Чтобы он улыбался мне, говорил со мной, целовал только меня, черт побери!

Шум в ванной комнате стих. Я прекратила шмыгать носом и вытерла слезы ладонями. Открылась дверь, из ванной вышел Игорь Маркович. До ванной он был в спортивных брюках, а теперь сверху еще и халат напялил. Боится, что я на него накинусь и изнасилую, что ли?

— Ксюша, извини меня, пожалуйста, — хрипло начал извиняться Драконыч.

— Со сна, даже сам не понял, как все получилось. Ты испугалась? Нет? Понимаешь, дом новый, мебели нет, кровать одна. Но ты не бойся, я сейчас возьму одеяло и посплю на полу. Больше не будет никаких неожиданностей. Спокойно досыпай. Потом я тебя сам до дома провожу, или такси вызовем. Как захочешь.

Версия Драконыча, как Драконыча Извиняющегося, была так непривычна, и я бы даже сказала, сногсшибательна в своей неорганичности этому тирану и самодуру, что я тут же перестала жалеть себя и вылупила глаза на темный силуэт. Это точно он? Может я с чужим мужиком обжималась?

Драконыч не услышав от меня ни слова, кхыкнул и подошел к кровати. Наклонился, протянувшись за одеялом. Я поняла, что еще секунда, и останусь одна, а потом, это я тоже мгновенно поняла, он будет от меня еще дальше, чем прежде. Я почитывала всякую фигню о психологии полов. Нельзя превращать мужчину из воина и охотника в добычу. Надо делать вид, что он тебя догоняет, а ты от него убегаешь…маленькими шажками, чтоб он случайно не отстал. Ага! И особенно вначале. Да к черту правила! Хуже уже, наверное, не будет.

Я схватила обеими руками Драконыча за руку, которой он нашаривал одеяло и, что есть силы, дернула его. Ага. Дернула. Это все равно, если бы я фонарный столб дернула.

— Ксения, не буянь, — со смешком сказал Игорь Маркович. Но тут же вздохнул.

— Ладно. Идем пить кофе и разговаривать.

Он бросил одеяло, выпрямился и направился к левой двери.

— Идешь? Или все-таки спать будешь?

— Иду.

Я пошлепала босиком за его темным силуэтом вон из спальни, на ходу поправляя лифчик, топ и застегивая джинсы. Драконыч так и не включил свет. Мы прошли темную, пустую комнату, вышли в огромный холл. Свет просачивался сквозь окна серо-голубым ранним рассветом. Из холла прошли дальше по коридору мимо закрытых дверей по с левой стороны и оказались в маленькой кухоньке. В ней кроме холодильника, плиты и кухонного шкафа стоял еще крохотный, стеклянный столик и два стула. Драконыч включил подсветку, встроенную в кухонный шкаф, и стал возиться с кофемашиной. Мне бросил, не поворачиваясь, — Садись. Сейчас сварю кофе и поговорим.

Я села, напряженно выпрямив спину и сжав пальцы в кулачки. Вот не нравится мне его настроение. Будет извиняться и объяснять, что низя-я-я. Я маленькая, он старый, мы вместе работаем, он начальник и, вообще, у него, таких как я двести штук в неделю. Ну, это он так не скажет, конечно, но мы оба об этом подумаем. Я вот уже подумала.

Наконец кофе был сварен, разлит по чашкам и поставлен на стол. Драконыч сел напротив меня, взял чашку и отхлебнул маленький глоток. Поднял глаза.

— Ксения, что ты…

В этот миг он замолчал, не договорив, и так и молчал дальше. Молчал и рассматривал меня. Я внутренне передернула плечиками, а снаружи сжала кулачки еще крепче. Секунды тикали мимо нас. Драконыч застыл, отставив чашку с кофе, и продолжал внимательно меня разглядывать. Понятно все! Углядел следы слез, наверняка. Я молча взяла свою чашку. Пить тоже не стала. Просто устала от внутреннего напряжения. Да и спрятаться можно за этим движением от его внимательного разглядывания.

— Иди ко мне малыш.

Я изумленно застыла. Мне не послышалось? Он меня позвал?

В следующий миг я брякнула чашкой, пролив кофе, вскочила и ухватилась обеими руками за протянутую навстречу мне руку. Драконыч усадил меня себе на колени и обнял за плечи.

— Глупая моя девочка.

И я сама обняла его, прижавшись тесно-тесно, и сунув нос куда-то в район ключицы. Это было счастье. Я почти уверилась, что меня вежливо отодвинут на расстояние в несколько световых лет. И вдруг я сижу в его объятиях.

— Ну, давай попробуем, малышка. Не знаю, что у нас может получиться. Надеюсь, не разорванная в клочья психика.

А дальше мы целовались. И его руки скользили по моей коже, по спине, плечам, пальцы перебирали соски, сжимали ягодицы. И я была готова позволить ему все. Поэтому радостно принимала любые его ласки, позволяла ему делать то, что никто и никогда не делал со мной. И в какой-то момент он встал со стула, держа меня на руках, и понес назад, в спальню.