Монстр под прикрытием (СИ)

ГЛАВА 8

Я искренне не понимал, зачем столько пить, но уже через пару часов перестал задаваться этим вопросом. Всё-таки воспитание и некоторые понятия во мне оставались чисто женскими, тогда как традиция отмечать удачную сделку крепкими алкогольными напитками — исконно мужская прерогатива.

Кроме нас за столом сидело ещё двое мужчин (старший научный сотрудник Дмитрий и один из замов Кулака — Лаврентий) и целая стайка веселых «бабочек», призванных скрасить наш досуг в кратких перерывах между поднятием рюмок.

Совсем отказываться от щедрого жеста их негласного хозяина было неразумно, так что я в первые же минуты приглядел себе самую скромную и молоденькую (кажется, даже совсем новенькую, раньше я её не видел) со смешными рыжими конопушками и искусственно выбеленными кудряшками, и не отпускал её от себя весь вечер. Максимум, что себе позволял — это усадить её себе на колено, обнять за талию и изредка погладить по животу, каждым движением ловя её нервную дрожь. В короткой кожаной юбочке, в мало что скрывающем обтягивающем топике — она легко бы сошла за ребенка, если бы не упругая грудь как минимум третьего размера, аппетитная попка и изящные ножки в босоножках на шпильке. Грамотно нанесенный макияж подчеркивал её бездонные зеленые глаза удивительно чистого оттенка, а ушки с лёгким намеком на остроту намекали, что передо мной смесок с крохотной каплей эльфийской крови.

Что же ты здесь делаешь, девочка, если даже не можешь скрыть своего испуга от обычного прикосновения? Не глупая (старалась естественно улыбаться и игриво отвечать, когда ей задавали прямой вопрос), без видимых недостатков и юная настолько, что уже через час, когда вскользь зашёл разговор об образовании, я всерьёз сомневался, что ей есть восемнадцать.

Да я вообще не уверен, что она хотя бы школу закончила!

Михайло, не знал, что ты мудак настолько… Или кто там у тебя за поставку свежего девичьего мяса отвечает?

В общем, время шло, мужики бухали по-чёрному, первым к двум часам ночи под стол отъехал Дмитрий, за ним, вяло отбрыкиваясь сразу от трёх жриц любви, попытался слинять Лаврентий. Ещё через полчаса относительно трезвый Михайло (стоял на своих двоих — уже хорошо) прихватил двоих брюнеток, вполне внятно распрощался с нами, и я решил, что мне тоже пора.

— Идём, — не оставляя рыжику ни шанса убежать от меня этой ночью, я шутливо отдал честь отвратительно трезвому Харону (разве что пара прядей выбилось из блондинистого хвоста), дождался его дозволительного кивка (будущий начальник, как-никак) и со второй попытки вызвал такси до пансионата. — Как там тебя…

— Вика, — нервно улыбнулась кнопка, глядя на меня снизу вверх. — Виктория.

— Победа, значит, — блеснул я эрудицией и похабно подмигнул. — Ну с победой тебя, детка. Сегодня ты отхватила самый лучший приз.

Вспыхнув вся, словно я сказал нереальную пошлость, девчонка прикусила губу, но не дернулась даже тогда, когда её по заднице прилетел смачный шлепок.

Нда, всё ещё хуже, чем я думал.

Ладно, разберемся.

Всю дорогу, пока мы ехали, она глядела в окно и кусала губы, а когда вышли из такси и я расплатился, начала тревожно озираться.

— Не была здесь раньше? — прекратив изображать пьянь, хотя по телу гуляло не меньше пятисот грамм коньяка и хотелось чего угодно, но только не в кровать, я взял рыжика за руку и потянул за собой. План был простой: создать видимость того, что я нормальный мужик, а заодно уберечь этот цветочек от липких рук Харона.

Видел я вчера ночью, чем он увлекается. Никому из своих знакомых такого бы не пожелал.

— Нет.

Стрельнув в меня встревоженным взглядом, когда заметила произошедшее со мной изменение, девчонка вся как-то сразу скукожилась и даже приобняла себя одной рукой. Несмотря на весьма тёплую ночь, я без проблем рассмотрел, как её кожа покрылась мурашками и мог поспорить на что угодно, что не от прохладного ветерка.

Утешать не стал, всё равно не поверит. Вместо этого молча довёл до номера, прихватив с первого этажа у ночной дежурной пару бутылок минеральной воды, по привычке запер дверь на все имеющиеся замки, не забыв вывесить снаружи табличку не беспокоить… И молча прошёл в спальню, раздеваясь прямо на ходу.

Естественно, не до конца, трусы я оставил. Пускай меня моё хозяйство уже не шокировало, но размахивать им перед этим рыжим эльфёнком как-то… неприлично? Не став зажигать верхний свет и обойдясь одним ночником, я с блаженным стоном завалился на кровать и несколько минут просто тупо лежал лицом вниз. Наконец-то! Неужели можно уже наконец не пить?!

— Мне сделать вам массаж? — робко уточнила Вика минуты через три и я почувствовал, как справа слегка просел матрас.

— А хочешь? — спросил лениво, даже не повернув к ней головы.

— Я сделаю всё, что вы мне скажете, — произнесла так же робко, но явно заученную фразу.

— А давай просто поспим? — Я медленно повернул к ней голову и увидел, что девчонка сидит полностью голая, но при этом откровенно застенчиво пытается прикрыть грудь обеими ладошками. И не удержался, спросил: — Слушай, если ты такая стеснительная, то какого хтона пошла в шлюхи?

Через пять минут, горько всхлипывая и глотая слова, Вика, которую на самом деле звали Лира, прижималась ко мне всем телом и в куда-то в район пламени саламандры рассказывала свою незатейливую историю. Естественно, не сама, пришлось надавить на неё гипно-приказом, иначе мы бы ещё полночи играли в хама и недотрогу. А так плотину прорвало, и я довольно быстро узнал, что вариантов у Лиры банально не было. Ей было всего шесть, когда мать привела в дом отчима, а ещё через три родилась сестрёнка Иви — милая девочка, как и Лира очень похожая на мать, но с пороком сердца. Отчим оказался с гнильцой (отец самой Лиры погиб в автокатастрофе) и бросил семью всего через пару лет после рождения проблемного ребенка. Мать, работая на двух работах (и в целом неплохо зарабатывая, но не так чтобы миллионы), старалась изо всех сил, поднимая уже двоих дочерей в одиночку, но три месяца назад не стало и её. Сердце.

— Михайло Наилович взял меня сразу, — Лира рыдала уже так, что пришлось укутать её в покрывало и крепко сжать, чтобы кровать не тряслась. — Я солгала, что мне восемнадцать. А что делать? Я только десятый класс закончила, максимум, что смогла — устроиться мыть полы в школу на полставки. Это такие копейки, что даже на еду не хватало. А Иви операция нужна этой осенью, ей ведь в школу идти. Сегодня мой первый вечер… Он сказал, что если мною будут довольны, то сразу даст всю необходимую сумму. В долг. А я отработаю. Я обязательно отработаю! А через год оформлю документы на опекунство и заберу сестру из приюта. Ей там плохо. Очень плохо… Она постоянно плачет и вспоминает маму. А я… Я сильная! Я справлюсь!

Я лежал с закрытыми глазами и старался скрипеть зубами потише. Ктулху тебя задери, Михайло! Никогда не поверю, что ты не навёл все необходимые справки! На что только надеялся? Или для тебя это не табу? Ну да, не двенадцать ведь, как до сих пор в странах Южного континента практикуют! А целых шестнадцать, хтон тебя задери! Какая же ты всё-таки скотина!

Постепенно Лира притихла и даже умудрилась уснуть, явно впервые доверив своё горе абсолютно постороннему мужчине, а я всё лежал и думал. Думал и думал.

Невозможно помочь всем. Нельзя спасти всех.

Но кем я тогда стану, если сейчас пройду мимо?

К утру решение созрело окончательно. Дурацкое совершенно и в стиле Алины-ослины, но иначе я просто не мог. В последние дни моя совесть подверглась серьёзной трансформации, но эта ситуация — тот самый маркер, который лично мне дал понять, что ещё не всё потеряно.

Сегодня же займусь документами и оформлением опекунства, а там и проверим — насколько я всемогущий говнюк. Мало не покажется никому!

Лира проснулась с первыми лучами солнца. Тихо, как мышка. Если бы не участившийся пульс, даже не сообразил бы сразу, а так сразу потянулся и дружелюбно произнёс:

— Доброе утро, рыжик. Как настроение? Если особые пожелания с утра?

— Я… — подняв на меня огромные припухшие глазищи, Лира в ужасе уставилась на меня.

А я на неё. Тоже в ужасе, но шутливом.

— Ну ты и чудовище, — фыркнул ей прямо в лицо и слегка пихнул в сторону дверей. — Умойся что ли.

Скукожившись, словно я её ударил, эльфиечка попыталась отползти от меня задом, но моментально запуталась в одеяле и забуксовала. Со вздохом привлёк её обратно к себе и слегка прояснил момент:

— Слушай, не зажимайся. Я малолеток не насилую. А вот помочь в силах. Так что давай умывайся-одевайся и поговорим. Как взрослые люди, да?

— Я вам не нравлюсь? — сделала она свои, абсолютно нелогичные выводы и в её зеленых омутах заблестели слёзы.

— Слушай, давай без повторений ночных рыданий, а? Пойми уже, на жизнь можно зарабатывать не только телом. Ты не пустышка, чтобы размениваться по мелочам. Кем ты вообще хотела стать? Ну, до того, как мать умерла.

— Дизайнером одежды, — Лира стыдливо отвела взгляд, словно откровенно стеснялась этого, и всё-таки приглушённо всхлипнула. — Я хорошо рисую и даже шила одежду. Себе, маме, подругам. Раньше…

— Значит, будешь дизайнером, — припечатал жестко, чтобы она наконец взяла себя в руки. — А теперь марш в ванную, пока не передумал.

Сдуло её в мгновение ока. Эх… А я считал, что нравлюсь девушкам. Вот так и открывают глаза на правду!

Лире понадобилось минут двадцать на то, чтобы привести себя в порядок. Уверен, она не только умывалась, но и снова хорошенько проревелась, потому что выходила из ванной с ещё более припухшими глазами, чем проснулась. Говорить ничего не стал, сам знал, каково это — чужая непрошеная жалость. Полный игнор и сосредоточенность на совершенно иной задаче — наилучшее лекарство.

— Есть хочешь? — спросил первым делом, а когда она неуверенно кивнула, заказал завтрак на двоих с доставкой, выбрав универсальные сырники с клубничным вареньем и побольше кофе.

За ночь я не спал и минуты, а день обещал быть богатым на события.

Всего минут через семь (я как раз успел принять душ и надеть свежее) принесли наш заказ и, символично накрыв в гостиной, я щедрым жестом предложил Лире угощаться. Пока ели, следил за ней исподтишка, подмечая даже малейшие нюансы и в итоге констатировал, что с манерами всё отлично, как и с плавностью движений, так что краснеть за девчонку не придётся.

— А теперь я тебя спрошу, а ты хорошо подумаешь, — заговорил снова, когда выпил вторую чашку кофе и расслабленно откинулся на спинку кресла. Захотелось прикрыть глаза и ни о чём не думать, но сегодня это был не мой вариант. — А потом ответишь, но только честно. Договорились?

— Да. — Лира сложила руки на коленях, как прилежная ученица и даже в своём нелепом наряде куда больше походила на школьницу, чем на проститутку. Которой едва вчера не стала.

— Ты хочешь работать шлюхой? Ублажать мужиков, на которых тебе укажет Михайло? Сосать их волосатые члены, вылизывать их морщинистые яйца и наслаждаться их похотливыми прикосновениями? — С каждой фразой я говорил всё более непристойные вещи, но не перешёл даже к тому, чем занимались Юматов и Самохвалова, а Лира уже истерично мотала головой и зажимала уши руками. — Понятно. Всё успокойся, я закончил.

Вскинула на меня огромные глаза, кажется, пребывая в священном ужасе от того, что я вообще знаю настолько постыдные вещи, так что пришлось выждать некоторое время, чтобы она расслабилась и опять положила руки на колени.

— Тогда перейду сразу к сути моего предложения. Сам я не слишком хороший человек, точнее даже не совсем человек, но это сейчас неважно. Так вот, в чём суть моего предложения? Я забираю тебя себе, оформляю опекунство над Иви, оплачиваю ей операцию, выделяю вам ежемесячное содержание и помогаю со всем остальным, а ты доучиваешься в школе, получаешь необходимое образование и становишься дизайнером с мировым именем. Как тебе сделка?

Теперь на меня смотрел хмурый эльфёнок. Она вроде и понимала, что в моих словах скрыт подвох, но никак не могла его обнаружить. Наконец, искусав губы чуть ли не до крови, тихо спросила:

— Зачем тебе это?

Прекрасно видел, она хочет произнести те самые слова, которые я говорил ей чуть раньше, но Лира так и не смогла перебороть стеснение и просто опустила голову, краснея даже грудью.

— Я кажется, уже говорил, что малолеток не насилую. А судя по реакции, до отношений тебе ещё взрослеть и взрослеть. По крайней мере с такими отморозками, как я. Не обманывайся моим добрым к тебе отношением, я сделал и ещё сделаю очень много дерьма в этой жизни. Просто ты напомнила мне самого себя. Когда мне было семнадцать, я тоже потерял семью, но они не умерли, а отказались от меня сами. Решили, что я сделал неверный выбор и теперь мне нет места в их идеальной жизни. Считай, что я таким образом хочу восстановить справедливость. Не стану лгать, просто не будет. Характер у меня тяжеловат, да и род деятельности не самый законопослушный, но вас с Иви это не будет касаться ни коим боком. А если поймёшь, что больше не желаешь меня видеть, то опущу в любой момент, но только после того, как тебе исполнится восемнадцать и ты будешь прочно стоять на ногах, обеспечивая всем необходимым и себя, и сестру. Ну что, рыжик? По рукам?

— Я не рыжик, — насупился эльфёныш. Кажется, из всей моей речи она уловила лишь это, но только на первый взгляд. Лира действительно была смышлёной девчонкой, так что после очередного насилия над своими губами решительно кивнула. — По рукам. Как мне теперь вас называть? И вы, когда удочерите, Иви… Меня тоже?

Она при этом так забавно морщилась, что я не удержал короткого смешка, но при этом кивнул. Из ночных признаний рыжика я знал, что опекунство над ней начала оформлять бабушка по отцу, но при этом Иви так не повезло — женщина без раздумий сдала её в детдом. С одной стороны, они друг другу не были роднёй, да и со здоровьем у малышки проблемы, пожилая женщина просто бы не справилась сразу с двумя детьми.

Но это в теории.

На практике я знал чудесную семью, где росли сразу семеро детей один другого меньше и их мать, пока отец вкалывал на производстве, находила минутку для каждого.

Но так происходит только в тех семьях, где все друг друга любят.

В иных случаях всё происходит так, как я уже слышал.

— Да, я удочерю вас обеих, — подтвердил и вслух. — Так будет проще разбираться со многими вопросами. Школа, институт, органы опеки — они не поймут нашего сожительства и всегда найдётся идиот, который увидит в этом двойной смысл. По документам будете моими дочерями обе, но сама можешь считать меня троюродным дядей по матери. Чем не вариант?

— Бабуля будет против, — снова нахмурилась девчонка, уже раздумывая о чём-то своём. — Она так-то не плохая… — улыбка получилась откровенно вымученной. — Но уже сдала мамину квартиру. Говорит, эти деньги пойдут на моё содержание. А теперь, получается, нужно будет выгонять квартирантов? Они ей за полгода вперед проплатили.

— Не всё так просто, — я поморщился, ведь этот момент мы ещё не обсуждали, и я не знал, как Лира воспримет новость. — В ближайшее время скорее всего придётся переехать. Пока будем жить тут, номер оплачен ещё десять дней, а там двинем в сторону столицы. Слышала ведь, что ночью отмечали?

Рыжик неуверенно кивнула, немного подумала и кивнула уже увереннее. Кажется, кто-то не сильно хотел оставаться в этом городке, с которым оказалось связано столько неприятных моментов. Ну и хорошо.

Обсудив ещё несколько ключевых моментов и выяснив, что личные документы у неё дома (у бабушки) и никаких долговых обязательств, оформленных документально, она ещё не успела заработать, Лира без утайки выдала мне всю интересующую информацию по матери (снова всплакнула), бабушке и сестре, я накрепко (не без помощи магического гипноза) вложил в её голову мысль, что мы действительно дальняя родня и в далеком детстве она даже видела меня пару раз, так что на Яблоневую-семь мы ехали уже молча и в отличном настроении. По крайней мере я так точно.

В груди тихонько разгорался боевой азарт, сами собой прописывались пункты грандиозного плана, пальцы отбивали военный марш по бедру, а робкая улыбка Лиры утверждала меня в мысли, что я всё делаю правильно.

В этой жизни слишком много дерьма и без меня.

Тамара Федоровна оказалась совсем даже не старой, от силы лет шестидесяти. Моложавая, ухоженная, зарабатывающая на жизнь тем, что держала косметический салон на соседней улице, на мой взгляд она без труда воспитала бы и Иви, но это был её личный выбор и не мне его осуждать.

Разводить политесы не стал. Как только вошли, отправил Лиру переодеваться, а также собирать вещи и документы, сразу предупредив, чтобы брала только самое необходимое, но с расчётом на то, что мы сюда больше не вернёмся. Сам лишь коротко представился и сразу приступил к гипно-обработке. Убедил её, что я реальный родственник девочек и забираю их к себе в столицу. По поводу квартиры решил просто: пусть сдает, но все деньги перечисляет на личный счет Лиры. Продавать недвижимость неразумно, на эти деньги в столице можно будет купить разве что комнату на подселении, а тут в случае чего за девчонками всегда останется собственная жилплощадь и запасной плацдарм из полноценных трёх комнат в неплохом спальном районе.

Заодно выяснил, что после Мирры Майвич (матери девочек) осталось несколько счетов, заведенных на девчонок, где лежали весьма неплохие деньги — где-то половина суммы на операцию. Запомнил всё досконально и даже забрал по ним документы, но у меня и в мыслях не было накладывать на них свою «иссушающую» лапу. Это их деньги, дорастут — получат всё до копейки.

А я проконтролирую, чтоб действительно всё.

Я уже закончил с Тамарой Федоровной, а Лира всё тянула, так что, коротко стукнув, заглянул к ней.

— Ну? Что тянем?

— Я… Не знаю, что брать, — растерянный эльфёныш, переодевшись в длинный белый сарафан с васильками, сидел на кровати в окружении одежды, альбомов и игрушек, так что даже навскидку понадобилось бы как минимум три вместительных дорожных чемодана, а не одна спортивная сумка, которую я выделил от щедрот своих. — Мне всё надо! Понимаешь?

— Понимаю… — протянул с досадой. Когда я сам уходил из дома, то взял с собой лишь смену запасного белья и подаренный братом медальон, но тут явно одними плавками не обойтись. — Так, давай сортировать. Художку направо, игрушки налево, памятные вещи совсем отдельно, а шмотьё мне. Да не трясись ты так, я не фетишист!

Ещё через час, разобрав каждую спорную вещь отдельно, в конце концов решили, что из художки Лира возьмет с собой только скетч-бук и цветные гелевые ручки, из украшений — серьги, подаренные мамой на пятнадцатилетие, из одежды — несколько симпатичных платьев, футболку, шорты, купальник, ночнушку, туфли и бельё, а остальное вполне можно упаковать в коробки и убрать на дальние антресоли до поры до времени.

Немного по-своему, но Тамара Федоровна любила внучку, так что проблем не возникло: и коробки нашлись, и место. Женщина даже искренне всплакнула на прощание, взяв с Лиры слово, что та обязательно будет звонить ей хотя бы раз в неделю, как устроится на новом месте (туда же и вещи потом посылкой отправит), а мне достался необычайно строгий взгляд и тоже пара слов. Но посуровее.

— Не обижайте мою девочку, Линн. Сердце подсказывает мне, на вас можно положиться, но всё равно знайте — я буду переживать и следить за её жизнью даже отсюда.

Да-да, сердце… А не гипноз часом ранее. Да-да.

— Я не обижаю женщин. — Решив напоследок проявить немного галантности, я поцеловал зардевшейся бабуле руку, окончательно убеждая, что я наилучший вариант для её внучки, и мы с Лирой отправились дальше.

Сначала в парикмахерскую, чтобы свести потаскушный пергидрольный цвет и вернуть эльфёнку естественный русый с лёгкой рыжиной (это было моё категоричное условие).

А потом в детский дом за Иви.

Младший эльфёныш оказался точной копией старшего, только ещё тоньше, а глаза ещё больше. Иви только через пару недель должно было исполниться семь, но лично я не дал бы ей больше пяти: одни глазищи и несколько хрупких косточек. Да тут дунь — унесет! Волосы у малышки оказались светлее, с пепельным отливом, ушки чуть острее, а в глазах больше изумрудной зелени, чем травяной, как у Лиры, но в остальном один в один.

Оформление всех необходимых документов (даже под гипнозом) заняло у директрисы детского дома больше часа, но из ворот мы выходили уже полноценной семьёй, хотя окончательно документы окажутся у меня на руках только через несколько дней — всё же не фальшивку делали, а через все соответствующие органы. Хотя и с ускорением в виде внушительного денежного поощрения для всех заинтересованных лиц, но лично я считал, что ещё легко отделались.

Иви, наревевшись от эмоциональной встречи с сестрой, тихонько посапывала у меня на руках, доверчиво прильнув к груди, а Лира стойко несла уже две сумки: свою и младшей сестры. Туда любезная Анна Васильевна положила всё то, с чем девочка поступила к ней три месяца назад — кое-что из весенне-летней одежды-обуви и несколько игрушек. Медицинскую карту я забрал сразу, решив изучить на досуге, а за остальными документами придётся прогуляться до опеки, когда те будут готовы.

Но это такая мелочь по сравнению с тем, что я, кажется, впервые обрёл семью…

Странное чувство, очень. Словно в груди прямо над ледяной пустотой вдруг зародилась меховая звезда. Маленькая, но уже мягкая и несмотря ни на что — тёплая.

А на полпути к корпусу я столкнулся с драконом. Тот, явно распаренный после бани и СПА-массажа, прогуливался по аллее с откровенно мечтательным видом. Но стоило ему увидеть нашу троицу, как лорд-инспектор мгновенно подобрался и остановился прямо у меня на пути, не скрывая своего изумления. Пришлось цедить сквозь зубы: «мои племянницы Лира и Иви», и только после этого нам уступили дорогу. Следующие метров десять, пока не свернули к корпусу, я ощущал буравящий спину взгляд, но даже не запнулся.

Не дождётесь!

Проводив странную троицу недоверчивым прищуром, дракон крепко задумался. Происходило нечто крайне странное и он не мог понять, что именно. Если отбросить предвзятость, эти трое действительно были отдаленно похожи, но… Не больше, чем любые другие полукровки со светлыми волосами. Девчонки явно с долей эльфийской крови, в парне же ощущалась сила иного рода — куда более грубая и мощная, скорее всего демоническая. Он бы даже предположил дракона, если бы не знал точно, что полукровки у драконов не рождались. Дитя, рожденное в браке с драконом, всегда становится драконом, кем бы ни был второй родитель.

Опять же, если вспомнить реакцию старшей девочки, то она мгновенно отступила под защиту Линна, а младшая доверчиво спала на его руках. Не просто спала, а тесно прижимаясь, как к единственному родному существу.

Ну и что это значит? Откуда они вообще взялись? И почему именно сейчас?

Прогуливаясь дальше, причём так, чтобы контролировать самые ключевые места пансионата, часа через полтора увидел, как Вуд снова уезжает в сторону города, но на этот раз один.

Отлично. Есть шанс узнать больше из первых рук.

Лорд-инспектор поднялся на второй этаж, вежливо постучал в нужную дверь и, когда с той стороны услышал робкое: «Кто там?», несмотря на свой внешний вид, не соответствующий моменту, уверенно произнёс:

— Лорд-инспектор Адриан Нейт Ю Ка-Тор. Будьте любезны открыть, у меня к вам несколько вопросов.