Момент волшебства

Глава 14

Молодой месяц и темнота способствовали тому, что они незамеченными подобрались к Кворумату.

Комплекс возвышался на узком скалистом полуострове, который, как кривой палец, выступал мысом далеко в озеро. Благодаря этому почти невозможно было незаметно подойти к нему по суше, и они решили подкрасться с воды.

Сооружение оказалось гораздо более внушительным, чем представлял себе Джон-Том: над озером поднимались шесть этажей. Многочисленные стены и башни год от года множились, пока не поглотили самые первые строения внутри разросшегося на землях Кворумата ансамбля. Снаружи башни окружали контрфорсы, а их крыши увенчивали флагштоки, на которых развевались знамена каждого из составляющих город островов.

Наконец лодка, которую они одолжили у Чериала, причалила к одинокому молу. Там уже стояли на якоре несколько суденышек, покачиваясь на легкой зыби, как маятники метронома.

Выскользнув из лодки, Куорли, Сэссвайс и Сплитч водрузили себе на головы по шляпке с перышком. Все три были одеты, как говорится, убийственно. Даже не пытаясь скрыть своего присутствия, они прямиком направились к караульному посту, блестяще имитируя подвыпивших дам, которые после попойки решили слегка развеяться.

Тем временем Джон-Том и компания залегли в лодке в ожидании. Дело шло к полуночи. Джон-Том засмотрелся на луну, которая была точно такой же, как та, что он не раз видел дома, над Тихим океаном. И горы, и лагуны были такими же, как там. Каким образом все это могло существовать в другом мире, так сильно отличающемся от его собственного? Здесь было столько всего, пока недоступного его пониманию!

Звуки приближающихся шажков заставили юношу очнуться от грез. Как и все в лодке, он встрепенулся и схватился за посох. Однако перед ними появилась знакомая мордочка. Один глаз озорно выглядывал из-под сдвинутой набекрень шляпки.

– Ну, давайте, – быстро прошептала Куорли. Они выскочили из лодки и помчались вдоль мола. Джон-Том был неплохим бегуном, но он сразу почувствовал, что с его бандурой на спине это не так-то легко.

По каменным ступенькам Куорли провела их к круглому дворику, откуда просматривался пирс. На земле бок о бок лежали без сознания волк и ласка. У них предусмотрительно отобрали оружие – оно валялось поодаль.

Над стражами, кокетливо поправляя свои наряды, стояли Сэссвайс и Сплитч. Сэссвайс вертела каким-то предметом, похожим на стальные нунчаки. Свободной лапой она показала на ласку.

– Эта штучка – его. Когда мы познакомились, я попросила разрешения взглянуть на них поближе. Он забеспокоился, как бы я себя, такую хрупкую, ненароком не повредила. Но я пообещала быть осторожной. – Она поднесла пальчик к губам и сделала невинные глазки. – Боюсь, я все-таки была не очень осторожна. Мне ужасно стыдно.

– Ладно, надо убрать все это.

Мемоу велела Дрорч, Ваппу и Кнорклу связать охранников, которые мирно посапывали. Должно быть, им снилось нечто более приятное, нежели то, что с ними приключилось. Когда они придут в себя и поймут, что случилось, то будут страшно раздосадованы.

– Но мы же не можем так их оставить. – Джон-Том пристально посмотрел на проем, ведущий в здание. – Сюда явится другой патруль и обнаружит их.

– Верно, – пропищала младенческим голосом крошка Сплитч. – Давайте кинем их в озеро.

– Нет, что ты! Я очень хочу, чтобы мы обошлись без лишних жертв.

– Я же говорил тебе, что он со странностями, – прошептал Мадж на ухо Куорли.

– А можно положить их в лодку, – предложила Мемоу.

Пока выдры перетаскивали часовых, Джон-Том нетерпеливо топтался на месте.

Коридор, который так и манил внутрь здания, пока пустовал. Прошло несколько томительных минут. Юноша с удивлением заметил, как лодка медленно отходит от мола, и на ней поднимаются паруса. Сэссвайс объяснила:

– Мы пришли к компромиссу. Теперь-то их никто не найдет. Ветер понесет их прямехонько по озеру.

– А вдруг они столкнутся с другой лодкой? Например, с рыбаками?

– Тогда будет уже все равно, – заверила его Сплитч. – Представляешь, тебе приказали охранять важный объект, и тут кто-то находит тебя плывущим в лодке, связанным, да еще и без штанов. Ты что, побежишь докладывать командиру?

– Пожалуй, нет. – Джон-Том снова переключил свое внимание на коридор. – Необходимо найти Маркуса.

Он окликнул Мемоу, застывшую возле стола.

– Все спокойно?

Она кивнула и махнула лапой. Собравшись, все начали обсуждать изящную мебель и мраморный пол. Потолок здесь был достаточно высок, что позволяло Джон-Тому идти не горбясь. В отсутствие препятствий его постоянно набивавшей шишки голове было очень привольно.

Все прошествовали через длинный холл и свернули налево. От Чериала они узнали, как устроен нижний этаж Кворумата, но это не было тайной.

Зато никто не знал, где находится резиденция Маркуса. Ее еще нужно было найти.

Все шло нормально, пока Сэссвайс не подпрыгнула оттого, что ее чем-то зацепило сзади. Приземлившись, она пустилась распекать ни в чем не повинного Норджила:

– Будешь ты следить за собой или нет? Что ты делаешь с этим дурацким мечом?

– Э-э, миледи, послушайте, я всего лишь держу его наготове на случай, если на нас нападут… Если вы не против. – Он помахал обломанным, но по-прежнему острым источником конфликта. – А вам, наверное, следовало бы чехольчик такой маленький на себя надевать, когда вы выходите, а, мэм?

– Что?! Я тебе дам, чехольчик… Идиот!

– Вы, двое, тихо! – резко оборвала их Мемоу.

Но Джон-Тому стало ясно, что уже поздно.

Впереди на значительном расстоянии коридор пересекали лисы с алебардами, и шум заставил их вернуться и проверить, в чем дело. Они молча уставились на сбившихся в плотную кучку незваных гостей.

– Эй, вы кто такие? – требовательно спросил один из них.

– Дворняжье отродье, – проворчала Мемоу. Оглянувшись, она скрылась в боковом коридоре.

Не зная, что предпринять, Джон-Том последовал за ней. Сзади раздались вопли и крики.

– Ничего себе сюрпризик, – буркнул Мадж.

– Все будет нормально, – уверила его Куорли, – вот увидишь. Мы скоро оторвемся от этих болванов.

Мадж резко затормозил.

– Да уж, а как насчет еще и этих болванов…

Путь им преградил целый взвод солдат, который немедленно напал на них. Отряд представлял собой забавную смесь животных всех мастей.

Размеры солдат варьировались от закованных в броню крыс и мышей до кошек и обезьян.

Джон-Том невинно начал:

– Извините, можно у вас спросить…

Но тут макак замахнулся на него ножом, и Джон-Том отпрыгнул, уронив снаряжение на чужие копья. Вместо того чтобы выслушивать объяснения, макак развернул ружье и попытался врезать Джон-Тому по зубам прикладом.

Тот поспешно пригнулся, и приклад проскочил мимо. Сильный удар посохом снизу сбил обезьяну с ног. Узкий глухой коридор поглощал звуки борьбы. Выдры явно проигрывали в этих условиях, потому что не могли использовать свой главный козырь – прыткость. Однако подоспевшее подкрепление не помогло охране добраться до противников, и обе группировки остались друг против друга в разных концах коридора.

Превосходящие силы охранников не могли быть вовлечены в бой с незваными гостями, но и для последних путь к отступлению был отрезан.

Джон-Том увидел, как Мадж рассек сухожилие вискаче. Из раны хлынула кровь, и онемевший от ужаса полосатый солдат упал.

Вдруг что-то ударило молодого человека по затылку, и он, потеряв равновесие, стал озираться вокруг в поисках напавшего, но ничего не увидел, потому что перед глазами у него пошли круги. Круги вспыхнули с новой силой: его опять ударили. Джон-Том встряхнул головой и зажмурился, после чего медленно обернулся и наконец увидел нападавшего. За стропила зацепился хвостом опоссум, к поясу которого были привязаны железные гири. Он высматривал себе новую мишень среди выдр, которые были для него слишком низкорослы. До опоссума же добраться никто не мог. Мадж сражался мечом и не мог снять его из лука.

Но опоссуму явно не приходилось раньше бороться с такими великанами, как Джон-Том. Юноша попытался зацепить висящего противника своим посохом, но сделать это незаметно ему не удавалось. Опоссум, в свою очередь, решил, что пришла пора решительных действий. На этот раз он выбрал железный шар, покрытый короткими шипами, и прицелился им в Джон-Тома. Юноша, подпрыгнув, попытался увернуться. Неожиданно Джон-Том нажал на посохе рычажок, и показалось шестидюймовое лезвие, которое пронзило горло опоссуму. Тот вознесся на какой-то момент к потолку и, прежде чем рухнуть тюфяком на пол, выглядел весьма удивленным.

Выдры сражались стойко, но, сколько бы неприятелей они ни положили, на место поверженных становились все новые и новые. Теперь весь Кворумат должен быть на ногах, мрачно думал Джон-Том.

Наконец Мемоу приказала остановить сражение, заметив скрюченную фигурку бедняги Норджила, приникшую к мраморному полу. Он получил с полдюжины ран от мечей и медленно расставался с жизнью. Из-за льющейся рекой крови пол стал скользким. Выдры окончательно лишились своего единственного преимущества – скорости. И тут Мемоу подняла свой меч и сказала:

– Довольно, мы сдаемся.

– Сдаемся? Как так сдаемся? – спросила, тяжело дыша, Куорли. Ее чудесный наряд изорвался в драке, но, что касалось остального, она была невредима.

– Да, Мемоу права. – Кноркл отбросил свой меч. – Лучше уж собраться с силами и мыслями в плену, чем погибнуть здесь.

К ним подступила стража, собирая мечи и ножи и проворно обыскивая всех в поисках спрятанного оружия. Джон-Том просил оставить ему дуару, но ее конфисковали вместе с рюкзаком.

Когда все завершилось, перед ними появился мускулистый ягуар. Его кожаные доспехи были изрядно изрезаны.

– Объясните свое возмутительное вторжение, – прорычал он.

Джон-Том шагнул вперед и прорычал в ответ:

– Да, это именно возмутительно. Мы прибыли к назначенному часу на встречу, но вместо вежливого приема на нас вероломно напали. Что тут за солдаты, в самом деле? Головорезы и убийцы?

Ягуар сощурился и обхватил лапой подбородок.

– Встреча? С кем же?

– С Маркусом Неотвратимым, – нагло заявил Джон-Том. – Его понос прошибет, если он узнает, что мы пострадали.

– Ты говоришь, с Маркусом? – Офицер сдернул с головы шлем. Вид у него был очень усталый. – Может, ты еще скажешь, что все это – недоразумение, которое будет моментально улажено, как только я провожу вас к нему?

– Естественно, – не моргнув глазом, ответил молодой человек.

Ягуар, похоже, задумался.

– Хозяин сейчас спит, он не хотел, чтобы его беспокоили. Это обстоятельство бросает тень сомнения на твой рассказ, человече. Может случиться так, что встреча, которую ты ждешь, состоится в Официальной Мученической Камере. Но решения принимаю не я. Этим займется Маркус Великий.

– Нас это устраивает. Вы бы только провели нас к нему. Я думаю, он забыл о нашем визите, назначенном на сегодняшний вечер. Он все уладит и наведет порядок. – Джон-Том свирепо глянул на столпившихся позади офицера солдат. – Когда Маркус узнает, что произошло, плакали ваши головы.

– Лично я предпочитаю сам их рубить, – бесстрастно ответил ягуар. – Кстати говоря, некоторые из них при этом славно подпрыгивают, а иные разбиваются вдребезги. Интересно, что будет с твоей.

Джон-Том почувствовал слабость в коленях, но не подал виду.

– Так почему бы нам не обратиться к Маркусу?

– В самом деле, почему? – неожиданно переспросил офицер. – Я уже говорил, что только он способен уличить или оправдать тебя. Не последовать ли тебе за мной?

Он сделал приглашающий жест лапой.

– Это другое дело.

Джон-Том уверенно подошел к ягуару, продолжая посматривать на охранников.

Они спустились на несколько этажей вниз. Атмосфера стала плотной и влажной. Они оказались ниже уровня озера; вода здесь неумолимо проникала сквозь древнюю каменную кладку.

– Неужели Маркус Неотвратимый живет здесь? – спросил Джон-Том у провожатого.

– Нет, – промолвил ягуар. – Я же сказал, он спит. Я уведомлю его о твоем прибытии. Если Маркус ждет вас, уверен, он тут же выйдет. А пока, мне кажется, тебе будет небезынтересно побеседовать с членами нашего правительства. Они как раз ожидают тебя в новом зале заседаний.

– Мы слыхали, что некоторые члены Кворума не вполне согласны с политикой нового советника.

– В самом деле? Это злостные сплетни, лишенные всякого основания.

Сейчас торговые ряды в городе, куда стекается весь народ, переполнены сплетнями. Тебе не следовало бы обращать внимания на пустую болтовню.

А вот и привратник Кворумата.

– Эй! – гаркнул ягуар на дремлющего пекари. – Визитеры в Кворум!

Посверкивая в слабом свете клыками, стражник пробудился и пропустил их.

Увидев железные решетки, Джон-Том опешил, но было уже поздно. Они оказались в маленькой железной клетке.

– Мы пришли. Желаю приятно провести время на совещании, – вкрадчиво сказал офицер.

Когда туда же втолкнули негодующих и изрыгающих проклятия выдр, дверь захлопнулась.

Джон-Том с ненавистью посмотрел сквозь прутья.

– Ты – подлец, задница, сволочь!

– Ого, каков лексикон у друзей Великого Маркуса, – насмешливо бросил ягуар. – Я извещу его о вашем приходе. А вы пока располагайтесь. Я должен отдать распоряжения о вашей вечерней трапезе.

Помои подадут часика через два.

Он повернулся и зашагал по лестнице. Его смех становился все громче и громче. Ягуар просто упивался своей остротой.

В камере выдры оказались в обществе членов Кворума, которые отказались поддержать Маркуса. Там же находилась и еще одна интересная персона. Вперед вышел облаченный в мантию саламандр и представился:

– Приветствую вас, юные узники. Я – Оплод Хитроумный, бывший советник по делам магии и волшебства Кворума Квасеквы, Ныне – советник тех же искусств, но в свергнутом Кворуме.

Джон-Том не был готов к встрече с Оплодом, да и с другими узниками тоже. Не найдя свободного угла, чтобы приткнуться, он опустился на пол в центре клетки.

– Я виноват, что втянул вас всех в эту историю. Нужно было идти одному.

– Не бери в голову, Джонни-Том, – сказала Куорли.

– Ага. – Дрорч сочувственно положила лапу ему на плечо. – У тебя не было выбора. Ты бы не смог уговорить нас остаться, даже если бы захотел.

– Точно… Правда… Конечно… – раздался согласный хор выдриных голосов.

– А почему меня никто не спрашивает, чего я хотел? – Мадж нашел себе местечко на полу, чтобы плюхнуться. Мемоу по-матерински погладила Джон-Тома по голове.

– Вот что, дружок, для Норджила пришел его час. Может, и для нас всех тоже. Мы не жалеем об этом.

– Но я жалею, черт побери! Вас здесь быть не должно!

– Золотые слова! – огрызнулся Мадж.

– Вот что, Мадж…

– Мадж, Мадж, – снова огрызнулся выдр. – Ты что, всехняя мамочка?

Имею я право сказать? Имею! Вы-то всего несколько дней возитесь с этим певцом дерьмовым, а я месяцами должен терпеть его со всякими его волшебными штучками. Я всего-навсего хочу нормальной жизни. Заметьте, обычной жизни! А он меня выдергивает все время, чтоб я составлял ему компанию в идиотских, распроклятых, тупых поисках неизвестно чего и черт знает в чем еще. В общем, надоел он мне. – Он обратился к Джон-Тому:

– Слыхал, кореш? С меня хватит!

Куорли посмотрела на него, не веря своим ушам.

– Мадж, ты меня удивляешь.

– Черт возьми, детка, я и сам себе удивляюсь, почему я здесь. Но то, что все обернулось именно таким образом, меня нисколечко не удивляет. Этот трухлявый дряхлый Клотагорб заварил кашу, а теперь мы все ее расхлебываем. Единственное, что меня действительно удивляет, так это то, что я до сих пор жив в вашей компашке.

И он повернулся ко всем задом.

– Клотагорб? – Старый саламандр утер лицо. – Так это вы – та помощь, которую послал нам великий Клотагорб?

– Не мы, – поправила его Мемоу. – Мы приплыли сюда вместе с ними.

Вам следует говорить с этим юным джентльменом. – Она указала на Джон-Тома.

Оплод обратил взор на неловкого Джон-Тома, и тут один из членов свергнутого Кворума высказал то, что вертелось у всех на языке:

– Его, и только? Его и этого вздорного выдра? Это и есть наше спасение? Это – помощь, которую Клотагорб нам послал?

– Боюсь, что так. – Оплод, колеблясь, посмотрел на Джон-Тома. – Но, может быть, вы – разведчики? Да? А Клотагорб со своей волшебной армией разбил лагерь где-то неподалеку, ожидая от вас сведений?

Посмотрев советнику в глаза, Джон-Том вздохнул.

– К сожалению, боюсь, что мы и есть ваше спасение. Я и Мадж. И наши новые друзья. Не слишком эффективная вышла помощь. У меня был план незаметно проскользнуть сюда, чтобы встретиться и поговорить с глазу на глаз с Маркусом прежде, чем кто-то перехватит нас. Но это сорвалось.

– В эфире – последние известия, – съехидничал Мадж из своего угла.

– Интересная стратегия, – пробормотал Оплод. – Но чего бы вы добились, если бы не провал? Ваши переговоры точно так же закончились бы здесь, где находятся все, кто не поддерживает его единоличную власть.

Джон-Том попытался взять себя в руки.

– Необязательно. Если бы он отказался нас выслушать, я готов был вступить в сражение с ним. Я занимаюсь чаропением и весьма преуспел в этом.

Оплод тяжело опустился на пол.

– Чаропевец? И все?

– Подождите! В самом деле, я достиг неплохих результатов в этой области.

– Ты меня не понимаешь. Я вовсе не хочу принижать твоих достоинств, твоего таланта, но ты должен иметь в виду, что и я – не последний волшебник здесь – оказался бессилен перед колдовством Маркуса. Оно столь же непредсказуемо и своеобразно, сколь действенно. Обычный чаропевец, пусть и очень речистый, не может рассчитывать на победу. – Саламандр выпрямился, чтобы рассмотреть, что у Джон-Тома за спиной. – К тому же у тебя с собой нет инструмента, чтобы аккомпанировать заклинаниям.

– Его конфисковали вместе с оружием и вещами.

– Это не имеет значения, – грустно сказала Ньюмадин. – Очевидно одно: этому юноше не выстоять против Маркуса.

– Я вообще-то рассчитывал найти здесь большее понимание, – заметил Джон-Том. Критика начала его раздражать. – Вы же понятия не имеете о моих возможностях. Вы не знаете, что я умею.

– Может быть, – сказала старая белка-летяга, одетая в лохмотья.

Повязка на лбу свидетельствовала о том, что она не смирилась со своей отставкой и последующим заключением. Хвост ее тоже был сильно потрепан. – Но мы отлично знаем, чего ты сделать не в состоянии: выйти отсюда, чтобы встретиться с Маркусом. Никто его не видит, кроме ближайших помощников – Киндора, Асмуэля и разных им подобных предателей. И еще этого низколобого громилы Пругга.

– Я должен с ним увидеться. Нам необходимо встретиться. Это единственный путь решить многие проблемы.

– Все окончится довольно скоро, как только он сосредоточит в своих руках всю власть, – сказала белка по имени Силринди. – Маркус будет избавляться от неугодных, сажая их на кол, привязывая что-нибудь тяжеленькое и кидая в озеро, где поглубже. Мы сами виноваты. Не следовало допускать его к конкурсу на звание советника.

– Таков закон, – произнес Оплод.

– Да, но ты предупреждал нас, а мы не послушали.

– Сейчас не время для раскаянии и упреков. Нам нужно попытаться обратиться к народу. Наша последняя надежда – всеобщее восстание. Еще можно попробовать подкупить его приближенных и убить Маркуса.

– Это будет непросто и может ускорить расправу над нами, – вступил старый Трендави. – Учитывая, как тщательно его охраняют.

– Надо попробовать. И в магическом, и в политическом плане он становится сильнее день ото дня. Мы рискуем упустить момент, когда можно его скинуть. Я вовсе не хочу, чтоб меня нанизали в конце концов на вертел, как окуня. Если только Клотагорб не одумается и не пришлет нам настоящую помощь.

– Ну, вот что, други. – Мадж вскочил и пробежался по камере. – Хватит! Я допускаю, что мы не произведем никакого впечатления ни на Маркуса, ни на кого-либо еще, но, пардон, какого черта валить на нас все ваши промахи? У нас все было схвачено, пока кто-то не двинул мечом не в то место, а еще кто-то не вспылил больше, чем надо. Джон-Том делал для вас все что мог. Мы ж не виноваты, что у вас здесь такой бардак! И вот мы по доброте душевной явились сюда. – Джон-Том с изумлением слушал горячую речь Маджа. – Хотели помочь вам и вашим обывателям, а то все, что вы можете, это стенать и жаловаться на жизнь. Так этого мало! Может, мы и сглупили, но я вижу, что от нашей возни хуже вам не стало. Давайте же прекратим поносить друг друга, и попробуем объединить наши усилия, и придумаем, как сохранить в целости наши головы и загривки, а?

В камере царила тишина, пока Джон-Том не произнес нежно:

– Спасибо, Мадж.

Выдр тут же развернулся к нему.

– Заткни лучше свой фонтан и поскрипи мозгами. Вечно лезешь куда не надо! – Он раздраженно прислонился к решетке.

– Очаровательного дружка ты нашел себе, – усмехнулась Куорли.

– Уникальный экземпляр, правда? – Настроение у Джон-Тома улучшилось, он снова обратился к Кворуму. – Ну вот. Пока мы живы и можем соображать. Оплод, если вы такой великий волшебник, как же случилось, что вы, с вашими способностями, до сих пор не на свободе?

– Мальчик, думаешь, я не пробовал? Первое, о чем позаботился Маркус, после того как поместил нас в камеру, – это какое-то сдерживающее заклятие. Я здесь бессилен. Не думаю, что он опасается моих заклинаний, поскольку уже доказал свое превосходство, просто он очень осторожен и не оставляет никаких шансов своим противникам.

Оглядев каменные стены, окружавшие их с трех сторон, Джон-Том кивнул:

– А как насчет подкопа?

– Вот этим? – Каскоум поднял ложку и затупленный нож. – Даже если нам удалось бы врезаться в эту древнюю стену при помощи столовых приборов, у нас слишком мало времени.

Джон-Том хотел предложить еще кое-что, но тут снаружи, на лестнице, раздались шаги.

Посадивший их в тюрьму ягуар спускался по ступеням, а за ним громыхали тяжеловооруженные стражники. Офицер подошел к решетке и заглянул внутрь. Заключенные посмотрели на него. Их лица выражали целую гамму чувств – от неприкрытой дерзости до полного презрения.

Ягуар этого как будто не видел.

– Кто у вас главный? – Он гнусно ухмыльнулся. – Я не имею в виду тебя, Трендави. Пожалуй, ты теперь способен возглавить только поход к писсуару.

Свергнутый премьер молчал, пытаясь сохранить если не положение, то достоинство.

– Давайте, я жду.

– Вот он, – вдруг произнес Мадж, указывая на Джон-Тома.

– Спасибо, – процедил юноша. Мадж пожал плечами.

– Ты всегда говорил, что хочешь быть первым, приятель. Зачем же теперь пасовать?

– Эй, юный хулиган, не забывай, главная здесь – я. Я иду с тобой.

Пекари открыл клетку. Джон-Том мягко отстранил выдриху.

– Нет, Мемоу. Спасибо, но я пойду один.

Он обратился к ягуару:

– Куда?

– Великий Маркус желает знать, зачем вы вторглись в его дом и сколько еще изменников залегло снаружи, ожидая, когда вам удастся его свергнуть.

– Кроме нас, больше никого нет, – сказал Кноркл.

Повернувшись, Мемоу отвесила ему подзатыльник, сбив с головы шляпу.

– Надо же соображать, Кноркл! Скажи-ка, может, ты и веревочку им поможешь намылить, когда нас будут вешать?

– Простите, мэм. – Пристыженный Кноркл потянулся за шляпой.

– Маркус, – продолжил офицер, – хочет также знать, откуда вы пришли, не удрал ли кто-нибудь из вас и каковы могут быть намерения ваших союзников.

На этот раз комментариев не последовало. Ягуар снова повернулся к Джон-Тому.

– Советую тебе не запираться и правдиво отвечать на все вопросы, которые Маркус задаст тебе.

Джон-Том не верил своей удаче. Это было именно то, чего он так страстно хотел. Естественно, молодой человек сдержался и напустил на себя дерзкий вид.

– Ну, идем к нему!

– Да, ты больше похож на безрассудного смельчака, чем на тупицу.

Ягуар сделал знак. Стражники выстроились полукругом, перекрывая выход, пока пекари возился с замком. Как только Джон-Тома выдернули из клетки, решетка с грохотом захлопнулась, и лязг железа эхом отозвался в подземелье.

– Один момент, – небрежно бросил юноша.

Строго посмотрев на него, ягуар упер лапы в бока и произнес:

– Только не пытайся тянуть время, человек, иначе мы заставим Маркуса ждать, а это ему совсем не понравится.

Джон-Том придвинулся и заговорщицки зашептал:

– На самом деле, главный здесь – не я. Я просто странствующий менестрель. Видите ли, меня вынудили примкнуть к этой шайке. Понимаю, вам кажется, будто это я устроил побоище у входа.

Ягуар со значением кивнул.

– Но потому именно я и не страшусь встретиться с Великим Маркусом.

Он сразу поймет, где правда. Единственное, чего я боюсь, что он не поверит мне, пока не услышит моего пения, а я не могу петь без моей дуары. Ваши подчиненные отобрали.

Ягуар погрузился в размышления, пристально изучая Джон-Тома. Узник же попытался придать своему лицу самое подобострастное выражение, на какое только был способен. Наконец офицер перевел взгляд на своего заместителя-лиса.

– О чем это он говорит?

Грубым низким голосом тот подтвердил:

– Среди изъятых вещей есть одна дуара.

– Вы осторожно с ней обращались? – задыхаясь, спросил Джон-Том.

– Да, сэр. Совершенно целый инструмент.

С отсутствующим взором офицер снова обратился к Джон-Тому:

– Странная и довольно обременительная деталь вооружения. Так, говоришь, ты пришел побеседовать, а не нападать? – Он снова ухмыльнулся. – Но обратно ты ее не получишь.

– Это же всего лишь музыкальный инструмент, – взмолился молодой человек, почувствовав, что ускользает последняя надежда.

– Бунтовщик! Личное имущество всех предателей конфискуется. Хотя есть способ вернуть твою собственность.

– Что мне для этого нужно сделать?

– Убедить Маркуса, что ты невиновен.

Смех ягуара раскатился по подземелью.

– Ну пойдем, и забудь о том, что нужно тебе…

Выдры столпились у решетки, подбадривая его, а бывшие члены Кворума угрюмо взирали на происходящее, в замешательстве прижавшись к дальней стене.

– Не унывай, Джонни-Том!.. Держись, старик!.. Не давай им себя сломить! Покажи им, что ты не лыком шит!.. К черту их всех!

Он обернулся и, поднимаясь, одарил друзей обнадеживающей улыбкой.

Перед ним шли трое стражников, и еще трое замыкали шествие. Рядом вплотную шел офицер. Никакой возможности для побега!

Они преодолели с полдюжины пролетов, пока, наконец, не показался каменный парапет. После тяжкой влажной атмосферы подвала легкие юноши обжег холодный ночной воздух. Несколькими этажами ниже в лунном сиянии поблескивали воды огромного озера.

Пока его вели к башне, он думал о том, что можно было бы спрыгнуть вниз, спикировать навстречу свободе. Но два момента его сдерживали. Не рассчитав прыжка, можно запросто разбиться о камни внизу. Во-вторых, он все-таки гораздо лучше бегает, чем плавает. Без сомнения, у Маркуса были союзники и среди водных обитателей. Его в один момент схватили бы вооруженные бобры, например, мускусные крысы. Кроме того, Джон-Тому не удалось бы встретиться с таинственным магом. Конечно, он предпочел бы появиться перед Маркусом с привычно покачивающейся на боку дуарой, но, по крайней мере, он скоро увидит, что представляет собой их главный враг.

Джон-Том ощутил нервозность в поведении идущего рядом офицера. Кем он окажется, этот Маркус Неотвратимый? То, что он является человеком, понятно. Но каким человеком, из какого мира? Соотечественником Джон-Тома, кем-то из этого мира или еще откуда-нибудь? Может, это всего лишь колдун с чрезмерно взыгравшим тщеславием, который состряпал себе происхождение из другой вселенной, чтобы запугать конкурентов?

Или он прибыл из неизвестного измерения, где господствует зло?

А кого вообще можно считать человеком? Кто-нибудь с рогами на голове и жалом на хвосте является таковым? А если именно такое описание окажется ближе всего к истине, то разве будут волновать это создание ничтожные проблемы какого-то Джонатана Томаса Меривезера?

К башне, куда они направлялись, вел один-единственный узкий проход.

Окружавшие его каменные стены резко обрывались в воду где-то далеко внизу. Караул у дверей был самым внушительным из всех, какие встречались Джон-Тому до сих пор. Там стояли львы ростом за шесть футов, вооруженные тяжелыми железными топорами. Ягуар поздоровался со своими могучими кузенами, и львы пропустили их в холл.

Оказавшись внутри, конвой вдруг утратил свою развязность. Нервно и странно перешептываясь, стражники стали беспокойно вглядываться в освещенный факелами коридор. Было видно, что дальше идти им не хотелось, но ягуар смело повел их вперед, пока все группа не оказалась на расстоянии десяти футов от последней двери. Там офицер взял Джон-Тома за плечо и подтолкнул вперед. Остановившись перед дверью, конвоир трижды постучал лапой по дереву. Створки медленно открылись.

Другой лапой ягуар так толкнул юношу в спину, что тот споткнулся о порог. Дверь за ним быстро захлопнулась.

Комната была небольшая, с высоким потолком и открытыми балками, на которых покачивались связанные вместе скелеты. То ли они принадлежали неудачливым просителям, то ли имели отношение к магическим опытам. Для Джон-Тома это осталось загадкой.

Комната освещалась мягким рассеянным светом. В тех местах, где обыкновенно висели факелы, или масляные лампы, или, если состоятельный владелец мог себе это позволить, волшебные светящиеся шары, здесь находились потрепанные, но исправно функционирующие лампы дневного света. Присмотревшись, Джон-Том не обнаружил ни розеток, ни шнуров.

Тем не менее помещение они освещали.

Щедро украшенная бронзой и золотом мебель была местного производства. В комнате стояли большой стол со стульями, несколько хрустальных ваз, наполненных драгоценными камнями, а также множество статуй и настенных украшений. Но самое интересное, что там было, – еще более интересное, чем флюоресцентные лампы, – это три модели самолетов по два фута каждая, уютно пристроенные в одном из альковов: красный «фоккер-биплан», пикирующий бомбардировщик времен Второй мировой войны «катласс» и миниатюрный «супер-бичкрафт».

– Можешь подойти, – объявил голос.

Джон-Том обернулся и вгляделся в скудно освещенный дальний угол зала.

Это Маркус Неотвратимый? Джон-Том пошел на звук, готовый в любой момент к отступлению. Подойдя ближе, он различил в полумраке трон с высокой спинкой, стоящий на возвышении, к которому вели ступеньки.

Рядом на низких столиках виднелись канделябры. К ножке кресла был прислонен необычный, украшенный драгоценными камнями, но пригодный для сражения меч. Это обстоятельство втайне порадовало Джон-Тома, как намек на то, что великий маг не полагается всецело на свое колдовское мастерство.

На троне, развалясь, сидел Маркус Неотвратимый и властно смотрел на визитера. Рядом с его правой рукой лежало нечто, приковавшее к себе внимание Джон-Тома. Этот предмет, несомненно, был самой непостижимой деталью во всем интерьере.

– Я, – величаво произнес обладатель трона, – Маркус Неотвратимый, Великий Маркус, Правитель Квасеквы и Озерного края, а также всех пограничных земель. В ближайшем будущем – Император Вселенной.

– Да, – ровным голосом ответил Джон-Том. – Я уже знаю, кто вы. Что я хотел узнать, – продолжил он, показав на заинтересовавший его предмет возле ладони Маркуса, – не бутерброд ли это с копченой грудинкой? С виду потрясающе похоже…

Он принюхался.

– …И пахнет точно так же. Это должен быть он.

У Джон-Тома потекли слюнки, он за десять шагов чувствовал запах горчицы.

У Маркуса округлились глаза, и он поднялся с места. Наконец, Джон-Том смог его хорошенько рассмотреть. На Маркусе был странноватый черный костюм, грязная белая рубашка и галстук бантом, криво завязанный на шее. На голове красовался изъеденный молью цилиндр. В руке Маркус держал черную пластиковую палочку с белыми кончиками.

Позади с трона свешивалась черная накидка.

В общем, он представлял собой не очень внушительное зрелище, за исключением одной детали, которую жители Квасеквы, вероятно, не замечали: на ногах у него были грубые коричневые башмаки.

– Как ты осмелился мне дерзить? – набросился на юношу Маркус, но голосу его не хватало уверенности.

Пять футов и шесть дюймов, определил Джон-Том. Ну, семь. За сорок и не в лучшей форме. Над ремнем выпирало брюшко, несмотря на отчаянные усилия мага скрыть его. Цилиндр, судя по всему, скрывал порядочную плешь. Угрюмые, глубоко посаженные глазки сверкали из-под кустистых коричневых бровей, а под ними красовались большие мешки. У него был почти треугольный плоский нос. Джон-Том не мог определить, является ли форма носа природной или же это результат неоднократных повреждений.

Рот был тонкий и изящный, почти девический. На щеках выделялись вьющиеся бачки. На пальце поблескивал непомерно большой перстень с фальшивым бриллиантом.

– Извините, просто я последний раз видел копченую грудинку в Вествуд Дели на бульваре Уилшир. Если бы вы знали, что я ел в течение нескольких месяцев, вы бы поняли меня.

Маркус Неотвратимый спустился с трона и оказался в невыгодном положении, поскольку вынужден был смотреть на узника снизу вверх.

– Откуда ты знаешь про грудинку?

– Я знал про нее всю свою жизнь. – Джон-Тома окончательно оставил страх. Не слишком все обнадеживающе, но и не сильно пугает. – Я аспирант… Точнее, был аспирантом на юридическом факультете Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, пока не попал сюда.

– В Калифорнийском университете? – пробормотал Маркус. – Гм, будь я проклят…

Маг медленно обошел гостя, внимательно осматривая его, как музейный работник изучает только что полученный шедевр.

– Ты не пудришь мне мозги, малыш? Ты это серьезно?

– Конечно, черт побери! Ну а вы кто такой?

– Я – Маркус Неотвратимый, вот кто. Правитель Кваскуквы. – Он помотал головой. – Проклятье! Никак не могу выговорить «Квасеквы».

– Да бросьте вы эту лажу. Скажите, как вас зовут, и как вы здесь оказались.

Маркус кивнул.

– Ладно.

Он снял цилиндр и положил на ближайший столик. Взору Джон-Тома предстала лысая, как бильярдный шар, голова правителя.

– Но сперва, малыш, расскажи, как ты попал сюда?

– Не знаю, – честно признался Джон-Том. – Здешнему волшебнику приспичило поэкспериментировать, и почему-то попался именно я. Хотя это случилось не по злому умыслу, но мне от этого не легче. Он не может помочь мне вернуться, по крайней мере на данном этапе. В общем, я тут застрял, и даже очень. А вы?

– Знаешь, малыш, это потрясающе…

Джон-Том сел на стул и приготовился слушать.

– Видишь ли, – начал Маркус, – я не профессиональный волшебник.

Джон-Том предпочел это не комментировать. «Послушаем, – сказал он себе. – Маркусу надо выговориться». Кажется, он давно этого хочет.

– Маркус Неотвратимый – мое сценическое имя. На самом деле я – Мэркл Кратцмейер из Перл-Эмбой, Нью-Джерси. Я годами выступал с одним и тем же номером по всему Восточному побережью. Конечно, мне никогда не удалось бы разбогатеть, но это все же лучше, чем разносить салат на рынке, и можно работать в удобное время. И всегда может случиться, что тебя заметит какой-нибудь агент и пригласит в Вегас. Однако этого не произошло. Однажды я выступил в неплохом кабаке на Манхэттене и еще пару раз – в очень крутом клубе в Атлантик-Сити, но обычно мне не везло. Я работал где придется: частные вечеринки, бары, детские дни рождения. – Он скривился. – Боже, ненавижу выступать на детских праздниках. Маленькие сопляки ползают вокруг тебя, толкаются и выпрашивают леденцы. Я работал во всех забегаловках от Джерси-Сити до Серф-Сити. Я знаю жизнь, малыш, и не с лучшей стороны.

Маркус глубоко вздохнул, облокотившись на один из столов.

– Что ж, попал я как-то на завод Кона Эдиссона. Группа парней, которые там работали, организовала холостяцкую пирушку для мастера, так как этот простак должен был на следующий день жениться. У них не было денег, чтобы снять зал, поэтому они вместе с ночной сменой устроили ее прямо на заводе. Получилось неплохо. Я работал и в куда более мерзких дырах. Там было шумно, но, по крайней мере, чисто. Я показывал обычную программу, постепенно подходя к грандиозному финалу, и все шло хорошо, зрители были в восторге, а может, просто уже под мухой.

– Грандиозный финал?

– Ага. – Маркус гордо просиял. – Я должен был перепилить кого-нибудь пополам.

– Оригинально!

– Эй, не придирайся малыш. Может, это старый трюк, но он по-прежнему имеет успех. Кроме того, надо было сделать еще кое-что, прежде чем отправляться домой. У них был очень большой торт; видал такой когда-нибудь?

– Видел, конечно, – кивнув, ответил Джон-Том.

– Ага. Они наняли крошку из местного притона. – Маркус задумался, сдвинув кустистые брови. – Мерилл или Черилл – так, кажется, ее звали.

Во всяком случае, она выскакивала из торта в купальнике… Трюк в том, что я машу палочкой, и после того, как парни прекращают орать, купальник с нее слетает. Ловко, а?

– Очень остроумно, – осторожно согласился молодой человек.

– Я старался сделать все, чтобы ребята не пожалели о затраченных деньгах. Я махал палочкой туда-сюда… – Он продемонстрировал это, взмахнув дешевой пластиковой палочкой. – Но не смотрел, куда иду.

Вдруг все закричали, девица завизжала, и я почувствовал, что лечу вверх тормашками. Эх ты, думаю, дурак набитый, схлопотал наконец, перестарался на пару шагов. Я все падал и падал. Проклятая накидка закрывала глаза, только мелькнула какая-то динамо-машина, или генератор, или что там было, не знаю. Потом я ударился. Скажи-ка мне, парень, когда ты был маленьким, ты совал палец в розетку?

Джон-Том кивнул.

– Ну, следующие десять секунд я чувствовал себя так, будто сделал именно это, но только сунул туда голову. Меня тряхнуло, а потом я отключился. Очнувшись, увидел, что лежу в каком-то гроте, а здоровый коренастый тип, склонившись надо мной, спрашивает, как я себя чувствую.

Тон Маркуса был искренним.

– Малыш, я могу тебе сказать, хотя такое трудно представить, что на этом мальчишнике я ничего не пил. Клянусь, ни капли. Ну, может, пару кружек пива и глоток водки. Тоже хорошая штука. Но я знаю, что не был пьян. Итак, стараюсь держаться спокойно, несмотря на то что этот тип, сбежавший из фильма ужасов, стоит надо мной. Тут мне пришла в голову мысль взмахнуть палочкой и с помощью нескольких волшебных слов попытаться его отпугнуть. Как ты думаешь, что случилось? Что-то подхватило эту тушу и швырнуло через всю комнату. – Он помедлил, сделав большой глоток из оловянной кружки. – Местное пойло не так уж плохо, малыш. Так или иначе, я понял, что эта глыба говорящего мяса боится меня больше, чем я его. Тогда я стал забавляться со своей старой палочкой, и как ты думаешь, что я понял?

– Что? – настороженно спросил Джон-Том.

– Что все дешевые трюки, которыми я занимался двадцать пять лет, вся чушь, которую я демонстрировал избалованным детям и их тощезадым мамашам, не дававшим мне передохнуть, – все они здесь действуют по-настоящему. Я могу творить настоящее волшебство, и не только такое, какое я делал раньше, но и совсем новые вещи. Ну, не клево ли?

Итак, я переговорил с тем большим болваном, который меня нашел, и понял, что у него много мышц, но крыша слабовата. Потом ознакомился с местностью. Узнал, что тут есть другой волшебник, который всем заправляет на посту сановника. Я прощупал подходы, представил себя с лучшей стороны и наконец встретился с парой ребят, что заседали в этом Кворуме, или мафии, или Конгрессе – назови его как хочешь. Некоторые из них почуяли, откуда ветер дует, некоторые нет, и с помощью небольшого волшебства, а также тех, кто мыслил правильно, я прибрал к рукам весь этот чертов город.

Он развел руки в стороны и усмехнулся.

– Вот так. Я, Мэркл Кратцмейер из Перл-Эмбой, ныне – советник, вождь, глава. И это лишь начало, малыш. Лишь начало. Здешние волосатые щетки думают, что я – самое великое явление природы после рубленой печенки. И знаешь ли, это так! Существуют вещи, которые я могу делать, но до которых просто еще не додумался. Я, Мэркл Кратцмейер… После долгих лет унижений, поедания отбросов, «да-сэрства» и «нет-мэмства» я – наверху. Знаешь ли, это приятно!

– Звучит неплохо, – согласился Джон-Том. – Да, забыл сказать: я сам немного владею магией.

– Да ну? – Маркус внезапно насторожился.

– О, ничего серьезного, ничего подобного тому, что делаешь ты, – поспешил разубедить его Джон-Том. – Так, маленькие фокусы.

Развлечения, и не более того.

Воспользовавшись моментом, он подошел ближе. Маркус не отпрянул.

– Я сейчас подумал, что, работая вдвоем, мы могли бы найти способ вернуться домой.

Маркус воззрился на него, не веря своим глазам.

– Вернуться домой? Какого черта мне возвращаться, парень? Ты посмотри на мое теперешнее положение. Скажи-ка мне вот что: ты честно играешь, не передергиваешь? Тогда, может быть, ты мне и пригодишься.

Было бы приятно иметь кого-нибудь, с кем можно поговорить о доме. Но вернуться? – Он обвел рукой богато обставленную комнату. – Хочешь, чтобы я все это бросил и вернулся к работе в барах, на свадьбах и в дрянных рабочих клубах? Имей же мозги, малыш. В любом случае я не знаю, как можно вернуться, даже если бы и хотел этого. Не пойдет!

Видишь ли, эти щетки знают, что такое деньги и что такое власть, даже если большинство из них, похоже, сбежало из местного зоопарка или с собачьей площадки. Иными словами, они знают, что главное в жизни.

Может, у некоторых из них усы растут не вниз, а вбок, а вместо рук у них лапы, а вместо кожи – мех, но все же они – люди. И я могу ими управлять. Черт, я ими уже управляю! Как было сказано, это только начало.

– Знаешь что еще? – Маркус подмигнул, и Джон-Том почувствовал отвращение. – Здесь есть люди – такие, как мы.

– Знаю.

– А некоторые девицы очень даже ничего. Я видел здесь нескольких.

Их не взяли бы в варьете, потому что они низковаты ростом, но меня это устраивает – я ведь и сам не баскетболист. Они все трепещут передо мной, боятся! – Тут Джон-Том подумал, что глубоко посаженные глазки Маркуса стали походить на поросячьи более, чем обычно. – Мне это нравится. Очень нравится, малыш. Я люблю смотреть, как все они кланяются и расшаркиваются передо мной, съеживаясь от страха.

Вернуться домой? – Он засмеялся коротким неприятным смехом. – Попытайся я в Нью-Йорке пристать к девке вдвое страшнее местных, она плюнет мне в лицо и позовет полицейского. Ты молод и хорош собой, малыш. С тобой этого никогда не случалось. Ты не представляешь, каково это, когда женщина, перед которой ты преклоняешься, плюет на тебя. Но никто не посмеет плюнуть на Маркуса Неотвратимого! – прорычал он после паузы. – Вернуться домой? Лучше я прямо сейчас перережу себе глотку.

Всю жизнь мне доставалась короткая спичка. Всю жизнь меня унижали.

Довольно! Это мой шанс восторжествовать над ними, и я не собираюсь его упускать.

Джон-Том слушал бред Маркуса, едва сдерживаясь, чтобы не напомнить ему, что в этом мире его никогда не унижали. Джон-Том был достаточно взрослым и уже повидал жизнь, чтобы понять, какие именно особенности личности Маркуса Неотвратимого больше всего ему не нравятся.

Он – один из тех бесцветных, незначительных, неинтересных, безымянных людей, чьей единственной целью в жизни было занять несколько строк в правительственном компьютере. Он был скорее цифрой, чем-то неосязаемым, имеющим человеческий облик. Существом, в нормальных условиях неспособным делать добро и слишком некомпетентным, чтобы творить настоящее зло.

Но пространственно-временное искажение, сбой в последовательности событий, ирония вечности швырнули его в этот мир и дали ему способность разрушать, выходя за рамки его природных возможностей. В своем собственном мире Мэркл Кратцмейер просто исчез бы, в конце концов не оказав большого влияния на развитие событий.

Но в этом мире Маркус Неотвратимый и его способность к волшебству представляли страшную угрозу для здешних жителей, незнакомых с его историей, его проблемами, его скрытой завистью и ненавистью. Для такого, как Маркус, верившего, что все силы Вселенной ополчились против него, все это было не важно. Он жаждал пробиться наверх, отомстить, не замечая, кто или что стоит у него на пути.

Итак, Джон-Том оказался одновременно и прав, и не прав. Человек, узурпировавший власть в городе-государстве Квасеква, и в самом деле происходил из его мира, но только телом. Душой он был настоящим воплощением зла и угрожал всем, кто входил с ним в контакт. Теперь насущной проблемой стало не возвращение домой, а спасение – свое и своих товарищей.

Было ясно, что единственным стремлением Маркуса является захватить большую власть.

Джон-Том понимал, что впредь нужно вести себя очень осторожно.

Маркус неглуп. Он необразован, но у него отменная смекалка, а это опаснее истинного интеллекта.

– Понимаю. Знаешь, ты тут превосходно устроился. Эмигрантам вроде нас с тобой – из старых добрых Соединенных Штатов Америки – следовало бы держаться вместе. Я уже говорил, что у меня тоже есть небольшой талант. Конечно, с тобой мне не сравняться, но кое-какие мелочи у меня получаются. Понимаю, что мы не можем быть равны, не станем командой.

Этого я и не жду. Но если мои способности присоединить к твоим, мы сможем кое-что показать этим несчастным животным.

– Ага! А знаешь, чего мне по-настоящему хочется? – помолчав, спросил Маркус, после того как Джон-Том сделал свое предложение. – Хотел бы я получить пару «биг-маков», немного жареного картофеля и ванильный коктейль.

– Этого и мне хотелось бы, – с энтузиазмом поддержал его Джон-Том.

– Почему бы тебе не позволить мне сделать это? – Он огляделся вокруг, будто ища что-то. Мне лучше удается волшебство под музыку. Это как с твоей палочкой – помогает настроиться. Ну, ты понимаешь, что я имею в виду. Твоя стража забрала мой инструмент. Если бы я мог получить его обратно, обещаю организовать ежедневный мак-фестиваль. – Юноша указал на стол. – Прямо тут. А потом мы можем подумать о будущем.

Маркус уставился на него, затем снова неприятно хмыкнул.

– Что с тобой, парень? Думаешь, я вчера родился? Думаешь, я прожил всю жизнь, роясь на свалках Восточного побережья, и ничего не знаю о людях?

– Не понимаю, о чем вы говорите, – отрывисто бросил Джон-Том.

– Черта с два, не понимаешь. Слишком уж много в тебе прыти. Готов сейчас же подружиться со мной, готов помочь, торопишься бросить своих дружков, и слишком уж тебе не терпится заполучить в руки свою гитару, или что там забрали у тебя мои ребята?

Маркус улыбнулся. Улыбка у него была еще неприятней, чем смех.

– Однако хочу тебе сказать одну вещь. Я – честный парень. Помнишь, я говорил тебе о моем приятеле? Его зовут Пругг. Может быть, я позволю тебе побороться с ним за твою гитару. Нет, я придумал кое-что получше.

Ты побьешь его. Тогда я возьму тебя в партнеры, и мы все будем делить пополам. Как тебе это, малыш?

Прежде чем Джон-Том успел ответить, Маркус посмотрел на что-то за его спиной и свистнул.

– Эй, Пругг! Иди сюда, к нам. Хочу представить тебя этому пай-мальчику.

Что-то задвигалось в темноте, в глубине комнаты. Часть стены повернулась вокруг своей оси, после чего стал виден огромный силуэт.

Кто-то вошел в залу. В одной лапе он без напряжения держал железную дубинку, выглядевшую, как штанга тяжеловеса, оплавленная с одного конца. Кожаные доспехи толщиной в два дюйма защищали его грудь и бедра.

Медведь был почти девять футов высотой и весил около полутора тонн.

– Убить сейчас? – выжидающе прорычал он.

– Нет, не сейчас. – Маркус оглянулся на Джон-Тома. – Как насчет того, чтобы побороться, малыш? Сможешь победить его?

– Да ладно, – с беспокойством сказал Джон-Том. – Это не смешно.

– Клянусь твоей задницей, совсем не смешно. – Улыбка Маркуса испарилась, когда он почти вплотную придвинулся к пленнику. – Вы, студенты паршивые, думаете, что все знаете, не так ли? Мамочка и папочка платят за колледж, за машину и дают деньги на свидания?

По правде говоря, Джон-Тому приходилось работать по полдня на двух работах, чтобы оплатить обучение, но Маркус не дал бы ему вставить даже слово.

– А у меня все было по-другому. Когда мне было двенадцать, я таскал ящики с овощами, чтобы заработать себе на ботинки. Салат, помидоры, огурцы, кабачки и прочая дрянь. Думаешь, я видел эти деньги? – Он злобно потряс головой. – Мой старик забирал их и покупал выпивку, а потом они с матерью уходили и напивались каждую субботу. Если я ронял один из ящиков и все рассыпалось, у меня вычитали из заработка. Когда поступала свежая партия овощей, учащиеся колледжей обычно приходили к нам из города покупать их для супермаркетов. Раз я засмотрелся на одну из женщин, что сопровождала их. Клевая девка была – длинные ноги и все такое. Я тащил на спине полный ящик помидоров и уронил его. Все побилось. Часть мякоти попала ей на туфли, и меня заставили чистить их перед всеми. А остальные смеялись. Мне этого никогда не забыть, малыш.

Вот уж не думал, что у меня когда-нибудь появится шанс расквитаться.

– Но то был не я, – как можно спокойнее возразил Джон-Том. – Меня там не было. Вероятно, я тогда еще не родился.

– Какая разница? Все вы, ученые сопляки, одинаковы. Думаете, что лучше всех все знаете. Даю тебе шанс побороться за свободу. Твои дружки мне такого шанса не дали.

Пругг улыбнулся и издал рычание, громом прокатившееся по комнате.

– По крайней мере, позволь мне взять инструмент.

– Зачем? Чтобы ты смог заняться магией? Попытался бы исчезнуть?

Нет, малыш, не надейся. Теперь моя очередь, и я играю на все. Я крепко держу эти кости, пока судьба не вырвет их у меня из рук. Мне сейчас нужно все, и не требуется никаких умников, маменькиных сынков, пытающихся пролезть на мою территорию. Я напущу на тебя Пругга. Может быть, он и не убьет тебя. Может быть.

Маркус посмотрел на дверь, словно Джон-Том перестал для него существовать.

– Эй, Раздирающий Коготь, входи!

Появился ягуар, приведший Джон-Тома сюда.

– Да, хозяин?

– Забери этого умника и отправь его к дружкам, но не причиняй вреда. Он мне будет нужен позже – для дела.

– Да, хозяин. – Раздирающий Коготь положил мощную лапу Джон-Тому на плечо. – Пошли-ка, человек.

Джон-Тома вывели из зала, а вслед слышались Маркусовы насмешки:

– Что-то не нравится, малыш? Почему никаких остроумных замечаний?

Я-то думал, у ваших на все готов ответ. Разве не так? Не так?

Дверь плотно закрылась, но даже когда его под охраной вывели из башни, Джон-Тому казалось, что он по-прежнему слышит напыщенный бред Маркуса Неотвратимого.

Он не чувствовал особого оптимизма, когда его вели обратно, в недра Кворумата.

Нужно каким-то образом получить обратно дуару. Единственный путь сбросить этого дурацкого диктатора, в которого превратился Мэркл Кратцмейер, – это магия.

Разумеется, без дуары не было шанса выстоять против медведь-горы по имени Пругг.

– Отопри, – приказал ягуар сторожу с ключами. Джон-Том увидел друзей, прильнувших к прутьям решетки. Ясно, что они заметили выражение его лица, так как приветствий не последовало. Лишь Оплод, когда решетка отворилась и юношу бесцеремонно втолкнули внутрь, заинтересованно взглянул на него. Решетка закрылась с металлическим клацаньем, эхом прогремевшим в темноте.

Стража и ключник, болтая, ушли вверх по лестнице. Как только они скрылись, выдры столпились вокруг Джон-Тома.

– Что, приятель? Как все было?

– Что ты узнал? – с любопытством спросил Оплод.

– Он из моего мира, это точно, но мне не хочется называть его соотечественником. По правде сказать, я не видел, как он занимается магией, но не сомневаюсь, что этот тип способен колдовать. Его покои об этом свидетельствуют.

– Он лично продемонстрировал мне свои возможности, – мягко сказал Оплод.

– Ну, чего ему надо? – спросил Мадж.

– Того же, что и любой кастрюле, метящей в императоры, – безграничной власти. Он очень опасный, трусливый, пронырливый ублюдок, и это дает ему сомнительные выгоды. О, он разыграл великодушие.

Сказал, что, если я одолею его телохранителя, он вернет мне дуару.

– Пругга? – со знанием дела кивнула Домурмур. – Ты мне нравишься, человек, но я бы поставила на твоего противника.

– Я тоже, – мрачно согласился Джон-Том. – У меня столько же шансов побить его, сколько у Раздирающего Когтя устроить нам побег. Возможно, даже меньше. – Он взглянул на Маджа. – Помнишь вышибалу в заведении мадам Лорши в Тимовом Хохоте? По сравнению с Пруггом он – щенок.

Усы Маджа дрогнули.

– Звучит не особо обнадеживающе, приятель.

– Еще бы. – Юноша помедлил. Что-то беспокоило его с того момента, как он вернулся в камеру, но Джон-Том был слишком занят, описывая встречу с Маркусом, чтобы сосредоточиться. Он сделал это сейчас и произнес:

– Эй, кажется, я чувствую…

Три пары мохнатых лап зажали ему рот и большую часть лица, полностью ослепив его. Приблизившись, Мемоу поднесла палец к губам и зашикала. Джон-Том медленно кивнул, и лапы были убраны.

Взяв его за руку, она повела его в самый темный угол камеры.

Остальные выдры раздвинулись, пропуская их. Там, где камера закруглялась, следуя очертаниям стены, был небольшой изгиб. Источник того, что беспокоило Джон-Тома, находился там.

Постоянный шум. Он раздавался из темного угла, где часть пола была уже разобрана. Лучшие землекопы из выдр быстро расширяли отверстие.

Куча вынутой земли была сложена у дальней стены. Мемоу указала на нее.

– Все прогнило из-за древности и сырости. Куорли учуяла, что откуда-то поступает воздух, и мы проследили источник по полу. Нам удалось разбить старые камни! – Наклонившись вперед, она возбужденно прошептала:

– Как идет дело, друзья?

Выглянул Кноркл. Морда его была перепачкана влажной грязью и искрошенным камнем.

– Там что-то внизу, мэм. И не твердое, и не вода.

– Пахнет тоже не очень-то, – высказал мнение Мадж. Он придвинулся к Джон-Тому, который отметил, что смена настроения у выдр происходит быстрее, чем двигаются их лапы.

– Воздух? Откуда он идет? – Вытянувшись, Джон-Том пытался разглядеть что-нибудь в дыре, но мелькающие лапы и грязь мешали ему.

– Может быть, там выход? – с надеждой прошептала Мемоу.

Силринди подошла посмотреть. Завернувшись в изорванный плащ, белка принюхалась.

– Не может быть! Это самый нижний уровень Кворумата.

– Необязательно, друзья мои.

Те, кто не копал, обернулись к Оплоду. Его слова внушили Джон-Тому надежду.

– Есть разные… предания. – Мудрый, всезнающий взгляд скользнул по старой кладке. – Комплекс Кворумата – старейший в Квасекве и самый большой. Говорят, после того как он был построен, вокруг разлилось озеро Печальных жемчужин, так что крепость, в которой мы заключены, когда-то возвышалась над водой. И нет ничего невозможного в том, что ниже могут лежать древние помещения.

Команды землекопов работали посменно, а остальные внимательно следили за лестницей. Энергия и решимость работников поражали, если только выдры не устраивали свалку. Тогда вмешивалась Мемоу и разнимала дерущихся. Драки обычно были короткими и безобидными, но отнимали драгоценные минуты, не говоря уже о том, что мог вернуться Раздирающий Коготь или охранник и осмотреть камеру.

Джон-Тома не особо беспокоило, что находится под древними, пропитанными влагой камнями. В любом случае это лучше, чем поединок с телохранителем Маркуса.

– Она уже достаточно широкая, – Фрэнджел вытер лапы о шорты, – кто первый?

– Пойду я, – сказала Мемоу.

Сэссвайс оттолкнула ее.

– Нет, не вы, мэм. Красота вперед ума.

– Я так и сказала, – парировала Мемоу, отпихивая ее. Пока они спорили, Флатцессэйрэнгелик (но вы можете звать его просто Флатц) прыгнул между ними и исчез в проломе. Мягкий звук, свидетельствующий о его приземлении, был ясно слышен стоящим наверху.

– Не так уж плохо, – прошептал он снизу, – тут что-то вроде туннеля. По дну течет вода. Я слышу, как она кое-где капает со стен, но, кажется, свод достаточно прочный.

– Он большой? – спросила Мемоу.

– Не очень-то. Думаю, это старый дренажный туннель. Мне надо пригибаться, чтобы не задеть потолок.

Джон-Тома пробрала дрожь. Он всегда страдал клаустрофобией и неуютно чувствовал себя в зданиях с низким потолком. Если нужно пригибаться Флатцу, это означает, что ему придется ползти на корточках или по-пластунски. И это – в узком туннеле, полном воды, расположенном ниже уровня озера, навстречу неизвестной судьбе.

А туннель может сужаться, смыкаясь вокруг них все теснее и теснее, сдавливая бока и ноги, пока…

Кто-то толкнул его.

– Эй, кореш, все в порядке? – Лицо Маджа выражало искреннюю заботу.

– Ты чуток позеленел.

Джон-Том несколько раз глубоко, размеренно вздохнул.

– Со мной все в порядке. Пошли.

За Флатцем последовала Куорли, затем Сэссвайс, затем Фрэнджел.

Следующей была Силринди; она в нерешительности остановилась перед маленьким зияющим отверстием.

– Давайте не будем спешить. Мы не знаем, что там внизу.

– Зато знаем, что здесь наверху, – сказал Оплод, обходя ее. Хвост саламандра подрагивал, когда он говорил. – Постоянное голодание, вечное унижение, а то и хуже.

– Тебе легко говорить, волшебник. Для вас, саламандр, вода – родная стихия, как для рыб. – Она указала на выдра. – В определенной мере это относится и к нашим трудолюбивым гостям. Но остальные обитают исключительно на суше. Что, если вода поднимется до потолка?

– Что, если солнце завтра не взойдет? – спросил Оплод. – Оставайся здесь, если хочешь, и извинись за нас перед Маркусом Неотвратимым. У остальных – свидание со свободой.

Повернувшись, саламандр нырнул в отверстие, демонстрируя проворство, не соответствующее его возрасту.

Старый Трендави последовал за ним. Остальные члены Кворума спустились следом, пока не осталась только Силринди.

Джон-Том спрыгнул в дыру и взглянул вверх.

– Я тоже живу на суше, Силринди. Если я могу, значит, можешь и ты.

Белка стояла, глядя вниз на высокого молодого человека. Затем Силринди что-то прошептала, задержав дыхание, прижала хвост к спине и прыгнула.

Выдры прикрывали тыл. Они позаботились о том, чтобы заделать пол как можно лучше. Чем позже обнаружат дыру, тем лучше.

После того как пролом был заделан, в туннеле стало темно, как в могиле. Джон-Том обнаружил, что может идти, согнувшись в три погибели.

Спину ломило, но это было лучше, чем ползти по неглубокой холодной речушке, бегущей по дну туннеля. Однако он все время ударялся головой о потолок, который, к счастью, стал гладким от древности.

Это было что угодно, но только не приятная прогулка. Он налетал на мохнатые тела впереди, а сзади его толкали. Единственной связью и ориентиром были прикосновение, запах и возбужденное перешептывание.

Казалось, они прошли много миль в темноте, когда по туннелю разнесся голос Фрэнджела.

– Здесь развилка. Каким путем пойдем?

– Откуда ветер дует сильнее? – спросила Мемоу.

– Из левого туннеля, мэм, но здесь потолок ниже.

Джон-Том тихо выругался.

– Не обращай внимания, парень, – сказал Мадж, шедший прямо за ним.

– Ты с этим справишься.

– Придется. Если я вернусь в камеру, меня сразу же нокаутирует двухтонная зверюга.

– Пошевеливайтесь! – прокричал Мадж. – У нас все в порядке.

Они двинулись вперед, пока Фрэнджел снова не поднял тревогу.

– Здесь сильно течет вода.

Цепочка распалась. Джон-Том слышал, как выдры скребутся вокруг.

– Камень мягкий, – объявила Мэмоу. – Вероятно, мы сможем пробиться.

Если вода из озера не хлынет сразу; возможно, мы сможем выбраться этим путем.

– Вы, может быть, и сможете, – сказал Силринди, – а остальные? Мы не знаем, сможем ли мы надолго задержать дыхание.

– Что лучше – шанс обрести свободу или верная смерть, ожидающая нас там, в тюрьме? – спросил ее Оплод.

– Тебе легко говорить, волшебник с жабрами.

– Мемоу, – вмешался Джон-Том, – туннель идет дальше?

– Да.

– Тогда, думаю, нам следует идти вперед. Может быть, найдем местечко получше. Если нет, мы всегда сможем вернуться и попытаться выбраться здесь.

– Я тоже так думаю, молодой человек, – ответила она. – Мы никого не бросим!

Остальные выдры встретили эти слова с одобрением, и цепочка снова двинулась дальше.

Когда они ползли мимо туннеля, обнаруженного Фрэнджелом, ноги Джон-Тома окатило холодной водой. Сразу же за непрочной стенкой лежало озеро, готовое прорвать ее в любой момент. Если это случится, когда они заберутся подальше в туннель…

Он заставил себя сосредоточиться на лежащей впереди дороге.

Казалось, они идут по кривой, поворачивающей все время влево.

Джон-Том был полностью дезориентирован из-за кромешной темноты, но выдр она не беспокоила. Он задавал себе вопрос, а не придется ли им вернуться обратно в то место под камерой, откуда они отправились в путь. Тогда уж лучше бы озеро прорвало стену.

Затем послышался голос Фрэнджела:

– Здесь отверстие!

В следующий момент они выбрались из туннеля в огромное помещение.

Джон-Том с трудом выпрямился. Сначала подземелье показалось тоже темным, но, когда глаза привыкли, он обнаружил, что может различать в темноте слабые контуры.

Источник света был слишком далек – маленькое отверстие высоко над ними.

– Какой-то колодец, – предположила Куорли, – внутри Кворумата. Это вам ничего не напоминает?

Члены Кворума собрались вместе и посовещались. Никто из них особо не интересовался архитектурой и устройством сооружения, откуда они правили городом. Лишь у Оплода были кое-какие соображения.

– В менее цивилизованные времена осужденных преступников сбрасывали в ямы. Возможно, это как раз такое место, давно заброшенное и только что обнаруженное нами вновь.

– Черт! – вырвалось у Маджа.

– Что такое? – спросил Джон-Том.

– Споткнулся, приятель. – Он поискал в темноте, поднял какой-то предмет и дал всем пощупать. Джон-Том немедленно идентифицировал его.

Это был череп примата.

Оплод забрал его у Маджа, и все увидели, как его лапы двигаются по кости.

– Проломлен, когда его владельца сбросили сверху, – объявил саламандр.

Глаза всех немедленно обратились к далекому светлому кругу.

На мгновение воцарилась тишина. Затем Сэссвайс сказала:

– Эй, вы, лентяи! Посмотрим, велико ли отверстие. Возможно, есть другой вход.

Все рассеялись и начали ощупывать стену. Взобраться наверх было невозможно, даже проворным выдрам. Влажные стены смыкались, образуя свод над головой. Вероятно, только Оплоду удалось бы это в молодые годы. Сейчас у него уже не хватило бы сил удержаться на гладкой нависающей поверхности.

– Идея, – сказал Мадж, – давайте построим пирамиду.

Выдры кратко обсудили это предложение, затем собрались в самой середине подземелья и устроили удивительное акробатическое представление. Они умудрились выстроиться в четыре яруса, но Сплитч все равно оказалась на расстоянии большого прыжка от места, где вертикальный ствол колодца расширялся у закругленного потолка.

Пирамида развалилась, и выдры принялись отряхиваться.

– Ничего не вышло бы, даже если б я достала до него, – сказала Сплитч. – Шахта скользкая, как ледяная горка; там не за что зацепиться. Она слишком широка, чтобы перекинуть мост. – Она внимательно посмотрела на Джон-Тома. – Ты достаточно высок, чтобы сделать это, Джонни-Том, но тебя туда никак не поднять.

– Лучше бы нам найти какой-нибудь выход, – пробормотал Оплод. – Череп свежий.

Все ощутили беспокойство.

– Это ничего не значит, – сказала Домурмур. – Без сомнения, это одна из последних жертв Маркуса.

– Наверняка, – с готовностью согласился саламандр. – Вопрос вот в чем: если жертва недавняя, то кто или что так быстро обглодал мясо с костей? – Легкий свет лился из его выпуклых глаз, когда он вглядывался в темноту.

– Если бы у меня была дуара, – прошептал Джон-Том, – я бы мог наколдовать лестницу, или веревку, или что-нибудь еще. Если бы мы…

Его прервал шум сверху – голоса и звуки церемониальных труб.

– Уйдите из-под отверстия и храните молчание, – приказал Оплод.

Все быстро отбежали.

Послышались звуки борьбы, еще раз взвыли трубы, затем раздался ужасный высокий крик, громкость которого быстро нарастала. Он резко оборвался, когда что-то ударилось об пол с влажным, неприятным стуком.

Упавший дернулся, а затем затих.

Звуки наверху замерли. Джон-Том осторожно выглянул и ничего не увидел. Беглецы медленно собрались вокруг того, что было сброшено в колодец.

Это была макака, ростом не более четырех футов. Разорванный белый кружевной воротник окружал шею, под ним был зелено-голубой вязаный жакет, заправленный в темно-зеленые шорты из блестящей змеиной кожи.

Рукава украшала золотая вышивка, а узкую талию стягивал золотой пояс.

Шея была согнута под неестественным углом. Одна рука вывернулась за спину. Открытые глаза уставились в отверстие колодца.

– Умер мгновенно, – мягко прокомментировал Оплод. – При ударе сломал шею. Бедняга!

Каскоум пробрался вперед.

– Я знал его. Это почтенный Иестутия.

– Да, я тоже его знала, – склонилась над телом Силринди. – Один из наиболее уважаемых горожан! – Она взглянула на отверстие колодца. – Маркус чувствует себя очень уверенно, если начал убивать таких выдающихся людей.

– Потише, потише, – заворчал Мадж откуда-то слева.

– Послушай, выдр, только что был предательски убит один из наших друзей и коллег, и я не вижу причины…

– Заткнись, пожирательница орехов, или я засуну тебе в глотку твой собственный хвост. – Голос выдра понизился на октаву. – Здесь есть что-то.

По спине Джон-Тома пробежал холодок. Он вспомнил, что кто-то обглодал мясо с первого черепа.

– Мадж, мы проверили…

– Здесь, выше, есть еще один туннель, друзья. Большой. А в нем что-то начинает двигаться.

– Ты пытаешься напугать нас, – нервно сказала Силринди.

– Ну что ж, убедитесь сами, ваша честь, – с сарказмом ответил Мадж.

– Вы думаете, мне нечем заняться, как только выдумывать страшные истории, так, что ли?

Подойдя ближе, он положил лапу на плечо белке.

– Почему бы вам не пойти и не посмотреть самой, чтоб доказать всем, какой я лжец.

Ноги Силринди, казалось, приросли к полу.

– Слушайте, вы все, – вмешалась Мемоу.

Мадж и Силринди прекратили спор, когда вдали что-то заскребло по камням. Потом послышался тяжелый вздох.

Сквозняком потянуло из другого туннеля, подумал Джон-Том, или кто-то просыпается.

Неосознанно все попятились назад, к дренажному туннелю.

– Что об этом говорят старые легенды? – спросил Джон-Том волшебника Оплода.

– Ничего, – шепотом ответил тот. – Здесь никого не должно быть. Это место для мертвых.

Хрусть! Посыпался гравий. Звук сопровождался мощным выдохом и запахом горелого угля. Куорли вцепилась в лапу Маджа.

– Оно идет сюда!

– Стой спокойно, не показывай вида, что мы боимся, – посоветовал Мадж, пытаясь укрыться за Мемоу и Сэссвайс.

Оплод поднял руку и прошептал несколько слов, но это не подействовало на то, что приближалось к ним медленно, но неотвратимо.

– Бесполезно! Я по-прежнему нахожусь под действием заклинания, которое Маркус наложил на меня. Я не могу освободиться.

– Приготовьтесь бежать в туннель, – сказала Мемоу. Вход в него был рядом, но нужно время, чтобы всем забраться туда через узкое отверстие. Внезапная перебежка и толчея у входа могли привлечь внимание того, что приближалось к ним из темноты.

Тут на миг вспыхнуло пламя, сопровождаемое тяжелым едким запахом.

Затем раздалось низкое ворчание – мощное, утробное.

– Попытайся-ка что-нибудь спеть, приятель, – попросил Мадж Джон-Тома.

– Но у меня нет дуары.

– Все равно, попытайся, кореш, попробуй хоть что-нибудь.

– Сэссвайс, – сказала Мемоу, – ты, Флатц и я попытаемся отвлечь его внимание, пока остальные по одному заберутся в туннель. Остальным приготовиться!

Выдры нащупывали старые кости, камни – все, что можно было использовать как оружие.

Джон-Том начал петь. В голове у него не было ни планов, ни блестящих идей. Он был уверен, что магия не сработает без дуары, но все равно нужно было попробовать. Даже если ничего не произойдет, это поможет отвлечь внимание твари, пока остальные не скроются. Первые ноты дрожали, но по мере того как Джон-Том пел, голос его выровнялся.

Он слышал, как его спутники бегут ко входу в туннель.

Неясная огромная тень придвинулась к нему и остановилась. Мадж обратился к Джон-Тому:

– Ну же, приятель! Продолжай петь. Это действует!

Не может быть, думал Джон-Том. Без дуары магия бессильна.

Однако сомневаться не приходилось: тварь остановилась в непосредственной близости от него.

Затем громоподобный шепот заполнил помещение.

– Джон-Том!

– Черт возьми, – пробормотала Сплитч, – оно его знает!

– Чаропевец! – Эхо далеко разнеслось в темноте. Джон-Том прищурился, пытаясь что-нибудь разглядеть. Он сделал осторожный шаг вперед.

Вспышка разорвала тьму над его головой. Выдры и советники закричали и в панике бросились к туннелю, налетая друг на друга и спотыкаясь о кости. Но Джон-Том не двигался. Огонь прошел прямо над ним. Он был направлен не в его друзей, а в потолок, чтобы осветить пещеру, ничего не разрушая.

Неожиданно яркий огонь резал глаза, но не так сильно, чтобы Джон-Том не узнал того, кто был его источником.

– Товарищ Фаламеезар, – взволнованно спросил он, – это ты?