ГЛАВА ШЕСТАЯ

Уже была ночь, и сестра Мирия не заметила, как, задумавшись, очутилась в мемориальном саду. Сороритас продолжали так называть этот участок, несмотря на то что в действительности здесь ничего не росло, только стояли каменные статуи с нанесенными на них именами погибших.

Мирия с почтением прохаживалась между стройными рядами небольших статуэток святой Катерины, вечные лампады внутри которых озаряли ей путь. Исходящий от них призрачный свет подобно свечному пламени колыхался в тени возвышающейся рядом стены, чьи парапеты зубчатой линией вонзались в ясное темное небо. Мирия увидела фигуру, движущуюся наверху; то была сестра Пандора, с болтером наперевес обходившая свой участок периметра. Женщина в шлеме модели «Саббат» посмотрела вниз. Согласно установленному порядку, никому не разрешалось находиться снаружи после наступления комендантского часа, но Пандора ничего не сказала. Она понимающе кивнула Мирии и двинулась дальше.

Мирия отвела взгляд, вновь переведя внимание на ряды статуэток. Смущенная собственной наглостью, она почувствовала себя неучтивой. Будучи не в состоянии заснуть в казарме, временно оборудованной в монастырском зале боевой подготовки, она прокралась наружу в служебной форме и отправилась прогуляться по ночной прохладе в поисках… чего?

— Зачем я здесь? — тихо спросила она, будто обращаясь к воздуху, умершим и лику святой.

Но никто ей не ответил.

Если ей действительно хотелось услышать все без прикрас, то имелось достаточно простое объяснение, которое она и сама знала. Мирия оказалась тут из-за своих ошибок.

Во-первых, из-за нее погибла ее бывшая заместительница, сестра Лета Катена, убитая при побеге опасного псайкера-заключенного. Во-вторых, судьба завела ее сюда из-за неспособности видеть дальше своего носа и некоторой одержимости, с какой она преследовала того преступника. Все эти происшествия привели ее в зону влияния лорда-дьякона Виктора Ла-Хайна, человека до того честолюбивого, что ему хватило наглости пытаться пошатнуть сам Золотой Трон. В конце концов с Ла-Хайном и его кощунственными замыслами было покончено, и Мирия в какой-то мере удовлетворила собственную жажду мести, но за это пришлось заплатить весьма высокую цену.

Вспомнив о тех событиях, Мирия посмотрела вниз и кончиками пальцев коснулась венчика, пройдя ими по тем местам, где цепь однажды сломалась, а затем была восстановлена. Каждый крошечный шарик отождествлялся с актом самопожертвования во имя Имперской Церкви. Когда-то на цепочке было намного больше адамантиевых бусин, достаточно для офицерского звания селестинки-элохеймы. Но теперь их едва хватало, чтобы сравниться с послушницей-констанцией, недавно возведенной в статус сестры-милитантки. Мирия совершила преступление против ордена. Она не подчинилась прямым приказам старших сестер, а также рисковала жизнями: своей и подчиненных, преследуя личные цели до горького победного конца. Тогда казалось, что это единственно возможный выбор, но через недели, перетекшие в месяцы, эта уверенность уже не была столь твердой. Пока длилось путешествие на борту «Тибальта», Мирия имела много времени, чтобы обдумать, как все могло обернуться иначе. Она считала, ей повезло остаться в живых, но нередко такая Божья милость представлялась ей всего лишь очередным наказанием. Более того, масла в огонь подливало то, как к ней относились окружающие, например сестра Имогена.

После понижения до рядовой Мирия ощущала себя потерянной и лишенной стремлений, но госпитальерка Верити предложила ей путь. Молодая женщина впечатляла воительницу острым умом и внутренним запасом сил, который не сочетался с ее мягкой натурой, и потому Мирия приняла предложение сестры, а заодно и ее прощение. Лета и Верити были кровными сестрами, и благодаря дружбе с ней Мирия считала, что хотя бы за один из проступков ей отпустили грехи. Но этого было недостаточно.

Она осмотрелась вокруг, глубоко вдохнув сухой воздух. Мирия подписалась на участие в миссии канониссы Сеферины, потому как верила, что в ней она найдет для себя новый смысл существования. Она рассчитывала, что паломничество на край Империума поможет ей примириться с собой. Но пока что этого так и не произошло. Скорее, экспедиция пролила свет на неприятную правду, от которой открещивалась Мирия. Она пыталась забыться в бесконечных молитвах и повседневной рутине, постоянных занятиях строевой, пении и боевых тренировках. Самоанализ и размышления о взаимосвязи между простыми смертными, церковью и государством были не для нее. Прежде всего Мирия являлась солдатом и потому страстно желала целиком и полностью сфокусироваться на каком-нибудь сражении.

Настоящей молельней для нее служило поле битвы. Здесь, на далеком аванпосте, полузабытом остальной галактикой, она находилась вдали от ведущихся орденом великих войн веры, вдали от тех мест, где ее меч и болтган могли бы послужить Богу-Императору, предавая неверных смерти. Ей трудно было принять, что без грохота ружейного огня и криков недостойных в ушах единственное, о чем она могла думать, так это о собственных недостатках. Эта мысль показалась ей вызывающей. Действительно ли кровопролитие настолько захватывало ее, что она не могла прожить без него?

Мирия заглянула себе в душу, и ей не понравилось то, что она там увидела. Ее абсолютная преданность Священной Терре не поддавалась сомнению: верность родине человечества никогда не покидала ее и ни за что не покинет. Но сейчас сестра чувствовала себя затупленным лезвием, сломанным и заржавевшим. Возможно, ей уже никогда не достичь прежних вершин воинской славы.

Она будет продолжать исполнять свой долг, потому что входит в число Адепта Сороритас, и даже угасание всех звезд на небосклоне не изменит этого. Но Мирия глубоко переживала из-за разверзшейся бездны в ее душе. Казалось, пустота внутри расширяется с каждым проходящим днем.

Боевая сестра посмотрела на мемориальные статуэтки и подумала: а вдруг это и есть ее судьба? Жить и умереть здесь, и быть удостоенной воспоминания лишь теми, кто вовсе не знал ее.

«Я последовала за Верити в никуда, потому что посчитала, будто расстояние вернет мне ясность мыслей… И во искупление грехов я обрела желаемое».

Лицо Мирии помрачнело.

Отвернувшись от изваяний святой Катерины, она взглядом пересекла внутренний двор, где бригадные рабочие поставили свои биваки и укрытия от ветра для восстановительного оборудования.

Мирия уловила какое-то движение между стоячими скалобетонными плитами и привязным жилым блоком и благодаря обостренным за годы сражений чувствам замерла на месте, напрягши мышцы. Уже было слишком поздно, и только Мирия да стражницы находились на территории. Она бы очень удивилась, если бы одному из рабочих вдруг хватило глупости выйти из своей бытовки после смены. Или, возможно, это всего-навсего обман зрения — порыв ветра сформировал движущуюся тень у края непривязанного полога палатки?

Но затем она увидела эту тень снова, и всякие сомнения отпали. Инстинкты не подвели. Избегая освещенных пятен от окон жилых модулей, фигура в плаще передвигалась перебежками в направлении центральной крепости. Незваный гость имел антропоморфные очертания, но боевой сестре никак не удавалось рассмотреть что-нибудь под капюшоном или в недрах просторных рукавов. Сперва Мирия приняла незнакомца за техножреца из свиты квестора Тегаса, прокравшегося в монастырь, но затем таинственная фигура неторопливо прошла мимо стоящего на подпорках лабораториумного модуля Механикус и продолжила путь дальше.

Посторонний. Никто другой это просто не мог быть. Осторожными шагами Мирия направилась в сторону закутанного в мантию нарушителя, не спуская глаз, а сама про себя проклинала обстоятельства: у нее не было при себе ни вокса, ни нормального оружия, за исключением боевого ножа в ботинке. Надеяться, что сестра Пандора все еще находится в пределах слышимости, не стоило. Неизвестный мог оказаться всего лишь разведчиком, а в более темных уголках, где Мирии не удавалось что-либо разглядеть, могли скрываться и другие. Если она поднимет тревогу без веской на то причины, бригадные рабочие впадут в панику и, без сомнения, устроят беспорядок.

Под подошвой предательски захрустел раздробленный камень, и фигура резко обернулась в направлении звука. Мирия успела скрыться за грузовым контейнером и воспользовалась этой возможностью, чтобы вытащить нож.

Мозг стремительно обдумывал возможные варианты действий. Кем бы или чем бы ни был чужак, Мирии удалось засечь его по чистой случайности, и от этой мысли кровь стыла в жилах. Это означало, что завернутый в изодранные одежды нарушитель не только проник за линию периметра из сенсорных стержней, расставленных разведчицами Имогены, но и пересек затем открытую песчаную местность до стен монастыря, перебрался через них и оказался во внутреннем дворе, ни разу не попав на глаза Пандоре и другим сестрам, стоящим на страже.

Мирия решилась выглянуть сверху контейнера, но ничего не увидела. Даже этого скоротечного мгновения утраты прямого визуального контакта оказалось достаточно. Она негромко проворчала разрешенное ругательство и помчалась обратно к стене. Собрав в руку мелкие голыши, она кинула их в сторону парапетов и вскоре услышала стук о каменную поверхность. Спустя секунду над краем стены появился шлем Пандоры, поводящей дулом болтера.

— Передай остальным, — тихо и быстро прошипела Мирия, — но не привлекая внимания! Что-то проникло на территорию периметра! Один нарушитель, гуманоид, — подчеркнула она. — Я видела, как он направляется к центральному донжону!

Пандора помедлила в нерешительности. Формально она превосходила сестру по званию, хотя обе они имели ветеранские лавровые ветви, но Мирия по-прежнему сохраняла командирские привычки, и ей приходилось напоминать себе об учтивости.

— Прошу, сестра-милитантка, — добавила она, специально назвав ранг, чтобы отдать должное почтение.

Сестра Пандора кивнула и подняла голову. Мирия поняла ее движение. Стражница отправляла субвокальное сообщение по воксу. Не став дожидаться ответа, Мирия рысью бросилась дальше, обходя груды камней, составленные рабочими, и направилась в сторону громадной цитадели так быстро, как могла.

Она достигла стальных дверей, ведущих в атриум-примус, и обнаружила, что они уже открыты.


Ненадолго Верити позволила себе в мечтах снова вернуться на Офелию VII, в один из ябарантских соборов, усеивающих поверхность великого кардинальского мира. Представила, как поворачивается лицом на запад, чтобы ухватить сияние лунного света, отраженного от башен Синод Министра — сооружения размером с город, где создавались одни из самых известных религиозных текстов Империума. Мысль о доме согрела ее.

Но когда она открыла глаза, то снова очутилась за половину галактики оттуда, в системе Кавир, стоя на коленях перед полуразрушенным алтарем и принесенными по обету свечами, что казались незначительными и затерявшимися во тьме и руинах. Подчиненные дьякона Зейна проделали внушительную работу по расчистке самых крупных обломков в Великой часовне, но в воздухе по-прежнему сильно ощущалась жалящая ноздри каменная пыль. Пыль… чертова пыль проникала всюду. Она возникала будто из ниоткуда и уже через миллисекунду покрывала только что очищенные от нее поверхности.

Вслушиваясь в слабое потрескивание пламени свечей, Верити уловила исходящий от них аромат розового масла. На каждой свече была напечатана молитва — ласковое обращение к Богу-Императору, полное обобщенных и чувствительных надежд. Подобные свечи встречались в соборах по всему Империуму, будучи достаточно дешевыми, чтобы на один трон купить целую коробку и расставить дома у самодельного алтаря. Сегодняшней ночью Верити принесла несколько таких, чтобы зажечь во имя сестры Талассы и вместе с молитвой посвятить их Святой Терре. Вероятно, лишь чудо спасло бы израненную женщину и помогло извлечь из ее позвоночника застрявший снаряд автопушки, учитывая, что Верити, Зара и другие сестры-госпитальерки уже испробовали все мирские методы.

Верити чувствовала себя так, будто ее голова налилась свинцом. Из-за этого ее клонило в сон, но она все равно пришла в часовню в столь поздний час, чтобы зажечь свечи и прочитать молитву. Она считала это такой же частью своего долга, как излечение плоти.

Эхом разнесшийся позади печальный стон заставил женщину напрячься от неожиданности. Она обернулась и увидела вертикальную полосу искусственного света, врывающуюся в сумрак. Стальные двери отворялись со скрипом, похожим на скорбное стенание. Нахмурив брови, Верити поднялась с коленей и отошла на два шага от алтаря. Она не ожидала кого-либо здесь встретить в такое время. Дыхание ветра запоздало пронеслось по помещению и заколыхало свечи.

Нахлынувший страх холодными иглами кольнул плоть Верити, когда она вдруг поняла, что находится совсем одна в дурном и заброшенном месте.

Затем раздался шепот. Он исходил словно отовсюду, и потому трудно было определить его источник. То, несомненно, был голос женщины — только это удалось понять безошибочно. И он приближался.

В груди сестры Верити нарастало некое примитивное, даже животное чувство, крайний испуг, очень свойственный человеку. Она стала пятиться, держась высокой мраморной колонны. Сердце бешено заколотилось, и сонливость вмиг испарилась из-за резкого выброса адреналина. Позволив теням целиком поглотить себя, госпитальерка вжалась в дальнюю сторону каменного столба, не осмеливаясь даже дышать. Тихий чуждый голос постепенно подступал к ней, сопровождаемый звуком шагов, и вскоре Верити смогла различить произносимое им.

— Ты ничего не знаешь. — Слова сошли с растрескавшихся губ, вырвавшись из пересохшего горла. — Уходи. У тебя нет права говорить.

Верити услышала шарканье ног, шорох тяжелой мантии по каменным плитам пола. Часть ее проклинала этот момент слабости. Она была Адепта Сороритас, а не каким-то ребенком, который трусливо прячется от каждой тени. На службе Золотому Трону она сталкивалась с поражающими воображение кошмарами, видела разные жуткие вещи, заботясь о раненых на полях сражений, и лицезрела такое, при виде чего более слабые духом пустились бы наутек.

Однако в то же самое время она ощущала, как ей в грудь вонзаются ледяные когти ужаса. Там, в полумраке, затаилось нечто, на что она не хотела смотреть, но не могла сказать, почему.

— Я ненавижу тебя, — прозвучал голос, полный яда и давнего отвращения. — Ты не можешь…

На какое-то мгновение наступила тишина, будто говорящую кто-то перебил, однако Верити ничего не услышала.

— Замолкни. — Голос вернулся со злобным рычанием, и затем гостья зашаркала по каменной плитке.

Госпитальерка сжала зубы и наконец осмелилась выглянуть из-за колонны, слыша пульсацию крови в ушах.

Она увидела, как гуманоидное существо в потрепанной мантии цвета ржавчины развернулось и кинулось к ряду свечей наверху алтаря. Резким движением из складок мантии вырвалась когтистая рука, обернутая изорванными тканевыми полосками, и женщина с пустым голосом, сбросив на пол крохотные горящие столбики, разбила стеклянные чаши, затушила огонь и разлила жидкий воск. С остервенением она давила и растирала свечи под ногами, и, пока это происходило, Верити сумела различить то, что скрывала мантия: истощенное тело, покрытая шрамами кожа, спутанные локоны черных волос. По всей видимости, это был человек. По всей видимости. Но Верити не могла сказать точно.

— Тебе не остановить меня, — прошептала незнакомка. — Нет. Нет-нет.

Тут Верити догадалась, что страх внутри разжигал именно голос непрошеной гостьи. Он действительно пробирал до дрожи, поскольку напоминал громыханье кладбищенских ворот. Слушать речь призрака в капюшоне — это было все равно что слышать голос самой смерти.

С необычайной мягкостью фигура подняла одну из целых свечей, валявшихся по левую сторону от госпитальерки, и поставила ее обратно на алтарь. Наклонившись, она ударила огнивом и зажгла фитилек. Шепот снова зазвучал, когда неизвестная опустила голову, бормоча литанию, которую Верити не удавалось разобрать.

Госпитальерка отступила в полумрак и, не осмеливаясь свести глаз с нарушителя, стала потихоньку пятиться в направлении главных дверей, как вдруг ее свободно болтавшаяся рука оказалась зажата в чужой хватке. Верити подавила писк, вызванный неожиданностью, и, обернувшись, обнаружила рядом Мирию.

Боевая сестра держала в одной руке нож, а в другой — толстый стальной стержень арматуры, вытащенный из-под груды булыжников.

— Я преследую его, — тихо сказала Мирия, кивая в сторону алтаря. — Он пришел из-за стен.

— Она, — с трудом дыша, ответила Верити. — Это человек. Мне кажется.

Мирия никак это не прокомментировала.

— Другие выходы из этой часовни — они охраняются?

— Да, — вымолвила госпитальерка.

— Тогда мы ее поймали. Загнали в ловушку.

Верити оглянулась, чтобы посмотреть на алтарь. Теперь там была только ровно горящая свеча.

— Мирия…

Предостережение едва сорвалось с ее губ, когда по часовне разнеслись какой-то лязг и хлопанье мантии. Женщина в капюшоне перемещалась по внутреннему пространству от укрытия к укрытию, то исчезая в вязких тенях, то снова появляясь на виду.

Боевая сестра ринулась вперед, кивнув Верити всего раз в сторону дверей часовни. Госпитальерка моментально все поняла и помчалась по каменному полу в направлении выхода.

— Покажи свое лицо! — потребовала Мирия, взвешивая в руке стальной стержень подобно мечу. — Сдавайся сейчас, и кровопролития можно будет избежать. Сопротивляйся — и тогда погибнешь!

Верити затормозила у дверей, услышав, как во тьме свободно перекатываются камни. Внутреннюю систему освещения часовни еще не починили, и потому только ряд автономных рабочих ламп создавал дорожку света через неф до алтаря. За ее пределами лишь случайные копья лунного света пробивались сквозь темные участки просторного помещения.

— Покажись, нарушитель! — выкрикнула боевая сестра, распаляя себя.

Верити уловила какое-то движение за коридором света ровно в тот момент, когда в полном облачении и с болтером в руке в часовню ворвалась Кассандра. За ней следовала Изабель, снаряженная так же.

— Там! — указала Верити в направлении звука.

Кассандра ответила кивком.

— Всем караульным передан сигнал тревоги. Отойди назад. Позволь нам разобраться с этим делом.

В затененной области зала сместилась каменная кладка, и вооруженные сестры немедленно побежали в ту сторону, одновременно сближаясь с Мирией.

— Нужно осмотреться в режиме охотника, чтобы отыскать это существо. — До Верити донеслись слова Изабель.

— Необязательно, — отрезала Кассандра, а после сорвала небольшую сферу со своего пояса и бросила в воздух.

Серебристый шар описал дугу, долетев до балок под куполом Великой часовни, и в высшей точке вспыхнул ярким белым огнем. Горящая капсула начала медленно опускаться, но созданное ею сильное освещение резко очертило тени, которые до этого менялись и перетекали друг в друга.

Верити заметила движение у западной стены и сразу крикнула об этом; чернильное пятно изорванной мантии промелькнуло так быстро, что показалось, будто оно растянулось на всю длину запыленного гобелена, свисающего с потолка.

Изабель сделала предупредительные выстрелы, выбившие крупные куски из каменной кладки стен, но Мирия призвала не убивать нарушительницу.

— Мы возьмем ее живой! — крикнула она, хотя такой исход представлялся маловероятным.

К большому удивлению Верити, незнакомка ловко взбежала по гладкой каменной поверхности, где, казалось, почти не было точек опоры, после оттолкнулась и допрыгнула до ближайшей опорной балки, а оттуда, раскачавшись, — до высокой колонны. И так несколько раз. Изабель проигнорировала призыв своего бывшего командира не стрелять и попробовала достать летящую в воздухе фигуру. Каждый снаряд, однако, пролетал далеко от цели, поскольку гостья не оставалась на одном месте. Наконец она сделала мощный рывок и пролетела через сломанный остов круглого стеклонического окна в купольной крыше. Выбитые осколки посыпались на алтарь звонким дождем, тогда как сама нарушительница скрылась во тьме ночи.

Другие боевые сестры протолкнулись через двери позади Верити, и среди них она увидела Елену с силовым мечом и идущую рядом с ней Пандору.

— Ты это видела? — поспешно выговорила последняя.

Верити кивнула и добавила:

— Видела.

Мирия бросилась к ним.

— Она снаружи, на крыше купола! Мы все еще можем поймать ее!

— Тактическое отделение, за мной! — скомандовала Елена и вихрем помчалась обратно в коридор, Изабель и Кассандра следовали по пятам.

— Вам ее не схватить.

Прошел какой-то момент перед тем, как Верити сообразила, что это произнесла она.

Мирия остановилась и метнула на нее взгляд.

— Мы попытаемся.

Сестра Пандора положила руку в тяжелой латной перчатке на плечо госпитальерки:

— Девочка, что ты видела? Скажи нам.

Верити посмотрела на алтарь, где по-прежнему горела одинокая свеча, и затем невольно задрожала.

— Это был ходячий мертвец, — вымолвила она, говоря совершенно искренне. — Не воскресший и не оживленный Губительными Силами. Хуже. Это была женщина, похожая на живое привидение. Ее плоть и лохмотья. Шрамы и слезы… И этот голос…

— Верити, — встряхнула ее боевая сестра, — ты несешь какую-то бессмыслицу.

— Слезы, — повторила госпитальерка. — Я помню слезы на разбитом лице. Она плакала, зажигая вотивную свечу.


Лучи утреннего света еще медленно ползли по стенам монастыря, когда канонисса созвала собрание во внутреннем дворе. Оранжево-розовыми полосами заря меняла оттенок серого неба, а низкое облако пыли, возбужденное нагреванием пустыни, спускалось в долину, отчего создавалось впечатление, будто аванпост — это своеобразный остров, плывущий посреди моря бурлящей дымки.

Сеферина стояла на вершине одной из треснувших плит и с нескрываемой яростью смотрела вниз, на созванных Имогеной боевых сестер.

— Это уже ни в какие ворота не лезет, — сердито проворчала она, глядя в лица женщинам.

Мирия не стала отворачиваться, когда они встретились глазами, но почувствовала, как застыла стоящая рядом госпитальерка.

Изабель, Кассандра, Пандора и дюжина других сестер по стойке «смирно» стояли в ряд перед канониссой, в то время как старшая сестра Имогена хмуро наблюдала за ними со стороны. Никто не осмеливался заговорить, так как каждая прекрасно знала об общей неудаче, позволившей ночной гостье сбежать.

— Видит Катерина, я крайне разочарована всеми вами. — Сеферина покачала головой. — Неужто длительный перелет сделал нас такими медлительными и вялыми? Неужели клинок нашего разума настолько притупился от бездействия? — Она провела рукой над группой провинившихся. — Я ожидала большего, сестры. Сначала мы стерпели оскорбление от этого болвана Тегаса, смывшегося, подобно шальному сорванцу, жаждущему приключений, а затем кому-то вздумалось попрать саму святость этого места! — Она сжала пальцы в кулак. — А вы даже не можете толком установить природу этого нелепого нарушителя!

Мирия обменялась взглядом с Верити. Молодой женщине лучше остальных удалось разглядеть существо в капюшоне, но сестру Имогену, похоже, не интересовало мнение «няньки». Зато она выслушала показания почти ничего не видевшей Пандоры и других караульных.

— Как такое могло произойти? — потребовала объяснений канонисса. — Имогена!

Боевая сестра кивнула в знак раскаяния:

— Внешний периметр… Там по-прежнему остаются дыры в системе защиты, и, несмотря на все наши усилия, мы не можем приглядывать за каждым дюймом дальних стен. Повреждения устраняются, но…

— Я больше не желаю выслушивать оправдания! — прогремела Сеферина, и ее глаза гневно сверкнули. — Разбудите дьякона Зейна и его илотов и достройте уже все, наконец! С этого момента они будут вкалывать круглые сутки, пока полностью не восстановят стены и не сделают монастырь недоступным для нападений! Если надо, пусть пашут до изнеможения!

Имогена снова слегка поклонилась, после чего проговорила новые приказы в вокс-бусину у себя под горлом.

— До следующего моего постановления Святилище-сто один отныне находится в состоянии постоянной боевой готовности, — продолжила канонисса. — Командиры всех тактических отделений должны подготовить личный состав и вооружение на случай тревоги. Больше никаких ошибок. Главное — бдительность, сестры.

— Бдительность, — подобно благословению хором повторили женщины, склонив при этом головы.

Когда Мирия снова подняла взгляд, то обнаружила, что холодные глаза Сеферины вновь смотрят прямо на нее.

— Сестра. Ты подняла тревогу. Ты первой увидела эту… персону.

— Мирия нарушила комендантский час, — без предисловий вставила Имогена, — чем, безусловно, заслуживает еще более строгий выговор.

Подняв руку, канонисса заставила помощницу замолчать.

— Что ты забыла снаружи?

Правда казалась дурацким объяснением, но, так или иначе, это была правда.

— Сон не давался мне, госпожа, и я решила выйти подышать свежим воздухом. Мне нет оправдания за те действия.

— Расскажи, что ты видела.

Она поведала все с самого начала, изложив в деталях момент первого наблюдения в саду, предостережение Пандоры, а затем рассказала, как вела отчаянные поиски в помещениях центральной крепости и завершила их только в часовне.

— Там находилась сестра Верити, — заключила Мирия. — Она рассмотрела нарушительницу лучше меня.

— Это так? — Сеферина оценивающе взглянула на Верити. — Ты была в часовне?

— Все так, миледи, — вымолвила Верити. Госпитальерка, в свою очередь, описала сцену перед алтарем, которой стала невольным свидетелем, и сообщила о сводящем с ума жутком голосе нарушительницы и ее странных действиях.

Имогена передала канониссе оставленную гостьей вотивную свечу, и та с хмурым видом принялась осматривать ее, вертя пальцами в латных перчатках. Наконец она отвела взгляд.

— Постороняя что-нибудь говорила тебе?

Мирия заметила, как Верити невольно задрожала.

— Нет.

— Что же это за вторжение, если разведчика отправляют в часовню помолиться? — спросила Имогена, своим тоном не скрывая невысокое мнение о Верити.

Сеферина метнула строгий взгляд на помощницу, тем самым вновь заставив ее утихнуть.

— Если эта… персона… осмелится снова появиться в пределах зрения, я хочу, чтобы ее поймали и допросили, всем ясно?

— Да, — пришло в ответ.

— Я лично проведу публичную порку любой сестры, которая не выполнит свой долг по защите чистоты и непорочности этого места! — выплюнула Сеферина, когда гнев снова завладел ею. — Я буду…

— Замечена цель! — донесся внезапный крик со стен, и Мирия узнала голос сестры Ананке. Темнокожая женщина стояла на парапете с примагниченным к плечу болтером. — С востока тянется шлейф пыли. Кто-то быстро приближается!

— К оружию! — прокричала Имогена, и вся группа пришла в движение, подбирая оружие и устремляясь к укрытиям, чтобы занять выгодные позиции.

— Верити, ступай внутрь, — порекомендовала Мирия. — Так будет безопаснее.

— Разве? — ответила госпитальерка, и вопрос так и повис в воздухе.

— Просто уходи, — настойчиво сказала боевая сестра, когда подошла Пандора и вложила в руки Мирии заряженный болтер.


Облака пыли вздымались за восточными воротами, или, по крайней мере, за тем, что от них осталось. Раньше там стояли ворота с опускающейся железной решеткой и портальной рамой, но во время первой атаки на аванпост вход был разрушен. Следы огня тяжелого энергетического оружия и грубой силы таранных устройств говорили о том, что на восточные врата пришелся основной удар, когда десятилетие назад некроны явились истребить сестер.

Мирия встала рядом с Пандорой и Кассандрой, занявшими позицию за обломками разрушенной колонны. Она проверила магазин с патронами и плотно приставила приклад оружия к плечу, чтобы наблюдать за местностью через оптический прицел. Завеса из вздымающегося песка препятствовала обзору, и потому Мирия медленно водила дулом по сектору, простирающемуся за павшими воротами. Она сразу заметила пыльный красноватый шлейф, и на какое-то мгновение ей почудились в нем очертания чего-то гладкого.

— Ты это слышишь? — спросила Елена. — За ветром, монотонный гул. Какая-то техника.

— Машина, — согласилась Пандора, вслушиваясь в болтовню на главном вокс-канале. — Ананке сообщает, что термографические сканеры что-то засекли. Сейчас оно находится в четырехстах метрах от нас и продолжает приближаться.

Палец Мирии напрягся на спусковом крючке болтера.

— Стреляем? — Сеферина передала им указания о взятии нарушительницы живой и в то же время объявила о боевой тревоге, что подразумевало ведение огня по всем, кто отказывается себя идентифицировать. Теперь и до нее донесся шум — равномерное ритмичное гудение.

Елена распознала его.

— «Венатор». Это один из наших.

В тот самый момент, когда боевая сестра это сказала, из низкой песчаной дымки вырвалась машина и выскочила по наклонной к разрушенным воротам, но в следующую секунду вездеход резко затормозил, чем поднял в воздух огромное облако пыли, и завибрировал от неизящной остановки.

Из укрытий и с парапетов на прибывший «Венатор» тут же уставилась дюжина пушек Сороритас. Любое неосторожное движение или потенциально опасное действие, и машину тотчас изрешетили бы болтерным огнем.

Люк открылся, и наружу высунулась голова в капюшоне. В отличие от недавнего нарушителя одежда новоприбывшего имела багровый цвет, характерный для Адептус Механикус. Один за другим из вездехода стали вылезать и остальные, робко вставая позади своего лидера.

— С большой долей вероятности полагаю, вам нужны объяснения, — выкрикнул квестор Тегас, и его голос эхом отразился от разрушенных стен. Он выглядел в высшей мере беспечным, словно его нисколько не смущало число направленных на него стволов орудий.

Мирия целилась квестору в голову, наблюдая за всеми движениями его множественных глазных имплантатов и пытаясь распознать его намерения.

Сеферина вышла под полуразвалившуюся арку Восточных врат и встала прямо напротив «Венатора», держа руки возле висящих у нее на поясе двух болт-пистолетов. Сестра Имогена и две ее селестинки последовали за ней.

Ветер доносил голоса, поэтому собравшиеся Сороритас хотя бы частично могли слышать их разговор.

— Из уважения к вашему званию и высокопоставленному положению, — начала канонисса, — я предоставляю вам возможность объяснить свои поступки.

Тегас склонил голову:

— Миледи…

— И если я посчитаю изложенные причины невразумительными, то вас ждут последствия, — закончила она.

Квестор застыл от тона Сеферины, а когда заговорил снова, та раболепная манера, в которой он к ней обращался, полностью пропала.

— Я не собираюсь перед вами отчитываться, Сороритас. У вас нет никакого права требовать от меня каких-либо ответов, если я сам не пожелаю их предоставить.

— Вы еще осмеливаетесь перечить мне? — резко возразила канонисса. — Не вы ли тайно исчезли в ночи, проигнорировав мои приказы, и украли одну из наших машин? Я имею полномочия расстрелять вас прямо здесь!

— Ваши приказы? — повторил Тегас. — На мой взгляд, вы переходите всякие границы, миледи. Ваша предполагаемая власть не распространяется на представителей Адептус Механикус. Я не обязан объясняться перед вами в своих действиях. — С шипением поршней он сложил аугментированные руки на груди. — Вы должны благодарить Бога-Императора за то, что вы и ваши сестры вообще находитесь на этой планете. При желании владыки марсианских кузниц могли бы аннексировать этот мир и навсегда выдворить ваше сестринство отсюда, есть тут ваши почтенные умершие или нет!

Рука Сеферины стремительно метнулась к поясу, и уже в следующее мгновение она держала богато украшенный болт-пистолет, направленным в голову Тегасу. Его скитарии и адепты задергались и вскинули собственное оружие, образовав защитный полукруг. В свою очередь, остальные боевые сестры продолжали держать их всех под прицелом. Одно только слово, и они без колебаний превратят служителей Механикус в маслянистые ошметки на песке.

— Вы исчезли, — прогремела канонисса, — а затем к нам пробрался чужак, в капюшоне и закутанный в просторные одежды, как и вы.

На долю секунды язык тела техножреца переменился. Он утратил напряжение, дернулся. Но спустя мгновение снова стал жестким и неподвижным. Мирии, однако, удалось заметить слабый проблеск лазерного огня на кончике одного из его механодендритов, что говорило об отправлении им беззвучного послания кому-то из своих адептов.

— Я ничего об этом не знаю, — наконец ответил он.

— Вы лжете. Я полагаю, нас изрядно кормили ложью на протяжении всего пути сюда, квестор. Так что ваш ответ — всего лишь очередная порция. — Канонисса подошла к нему на шаг. — А теперь вы расскажете мне, где вы были и почему нарушили мой приказ оставаться внутри крепости.

Тегас вздохнул. Это было притворное движение, поскольку он мог и вовсе не дышать привычным для человека образом.

— Ваши строгие предписания возмутили меня, — произнес квестор. — И я решил проигнорировать их. Чтобы преподать вам урок.

— Высокомерная шестеренка… — пробормотала Имогена.

Сеферина покачала головой, и обличительная речь другой женщины закончилась, не успев начаться.

— И потому вы совершили акт кражи имущества и пошли на тайный сговор против Имперской Церкви?

— Будучи квестором, я наделен привилегией реквизировать любую военную технику при особой необходимости, — фыркнул Тегас. — Что же касается ваших стражей, которые проморгали наш отъезд… Думаю, вам лучше спрашивать с них, а заодно пересмотреть тактическую расстановку караульных, предложенную старшей сестрой. — Он сделал паузу, оглядываясь вокруг. — Мы страстно желали, канонисса, страстно желали просеять грязь этого мира через свои манипуляторы, чтобы собственными глазами все увидеть… А не ждать в стенах монастыря до тех пор, пока вы соизволите спустить нас с вашего поводка.

Сеферина неспешно убрала болт-пистолет.

— И к чему же привела ваша страсть, Тегас? Расскажите мне, что там, в пустыне, вы увидели такого занимательного? Стоило ли ради этого навлекать на себя наш гнев?

— Нашей экспедиции не удалось найти ничего стоящего, — бесстрастно вымолвил он.

Наблюдая за его поведением через оптический прицел, Мирия не могла безоглядно довериться сказанному. «Опять врет!» — немедленно пришло ей в голову.

Если канонисса подумала о том же, то никак этого не показала.

— Ваше нетерпение чуть не стоило вам жизни. Вы действовали необдуманно!

— Возможно, так и есть, — согласился Тегас. — Но на это меня подвигло ваше упрямство. И если действительно существует другой… — Он прервался, подбирая слова. — Если на просторах этой планеты есть некая третья сторона, то не лучше ли будет на время отложить в сторону наши разногласия и сосредоточиться на данной проблеме?

После Тегас стал расспрашивать Сеферину о событиях в часовне, произошедших перед рассветом. Пока она отвечала, он молча и внимательно слушал ее. Когда же она показала ему вотивную свечу, он взял предмет в руки и просканировал, обрушив на него частицы фотонов, прежде чем передать своим подопечным.

Наконец квестор заговорил снова:

— Тогда, с вашего позволения, я удалюсь в наш лабораториум для проведения более тщательного анализа этой вещицы.

Сеферина, казалось, намеревалась отпустить последнюю гневную тираду, но вместо этого обернулась и подозвала Елену и Пандору. Как только две сестры приблизились, канонисса пристально посмотрела на Тегаса.

— С этого момента ни одному члену Адептус Механикус не дозволяется покидать лабораториум без сопровождения Сороритас.

— Ради нашей безопасности?

Она не обратила внимания на это замечание.

— Любой, кто вздумает ослушаться моего указания, будет расценен как нарушитель и расстрелян. Я ясно изъясняюсь?

Квестор слегка поклонился:

— Абсолютно.

— Тогда убирайтесь с моих глаз, пока я не передумала. — При этих словах Сороритас повернулась к магосу спиной.

Тегас отправил очередной визуальный сигнал свите, и все вместе они проследовали мимо селестинок в направлении монастыря. Мирия опустила болтган и наблюдала, как те уходят. Квестор не шел, а будто скользил над каменными плитами внутреннего двора. Когда последний из адептов проходил рядом с ней, держа в руках цилиндр цвета железа, она уловила запах влажного пещерного песчаника и резкий привкус машинного масла.

— Имогена! — Мирия обернулась, когда услышала, как Сеферина позвала старшую сестру по имени.

Канонисса выждала момент, пока группа Тегаса не уйдет достаточно далеко, а затем заговорила:

— Я не потерплю, чтобы мотивы этого киборга оставались для меня загадкой, ясно? Я хочу знать, что он делал в пустыне.

— Можно снарядить отряд, — предложила помощница. — Попытаемся пройти по маршруту «Венатора». Возможно, удастся выяснить, куда он ездил.

Сеферина кивнула, и Мирия усмотрела для себя возможность. Она подошла к двум женщинам и поклонилась.

— Миледи, позвольте? — Она показала рукой на вездеход. — Машинный дух техники — если мы истолкуем его данные, то есть вероятность, что у нас получится сократить зону поисков. Мы знаем, как долго отсутствовал Тегас, и если подсчитаем, насколько разрядилось силовое ядро…

— Никто из нас не владеет знаниями техноадептов, Мирия, — оживленно возразила Имогена. — Подобные навыки есть только у людей Тегаса, и я сомневаюсь, что он произведет для нас честную оценку.

— Не совсем, — поправила ее Мирия. — Я думаю, сестра Верити имеет некоторый опыт обращения с техническими приборами. На Неве ее навыки оказались весьма полезными…

— Нянька? — одним только этим возгласом Имогена выразила свое отношение ко всей затее.

Канонисса задумалась.

— Приведите ее. Я хочу поговорить с ней по этому поводу.

— А что насчет нашей нарушительницы? — спросила старшая сестра. — Что, если она вернется?

Сеферина подняла взгляд на воительниц на парапетах.

— В этот раз у нее не выйдет так легко найти путь внутрь.

Загрузка...