Молот Господень

41 КОМАНДНОЕ РЕШЕНИЕ

Решение, принятое на борту специального президентского самолета, было единодушным. Жизни двадцати человек не могут быть ценнее жизней трех миллиардов. Обсудить надо было только один вопрос. Необходим ли второй референдум?

Первый получил подавляющее большинство ответов «да». Восемьдесят пять процентов представителей человеческой расы предпочли на свой страх и риск иметь дело с Кали, разбитой на кусочки, чем получить угрозу столкновения с цельным астероидом. Но когда шло голосование, предполагалось, что «Голиаф» окажется в безопасности раньше, чем будет взорвана бомба.

— Я охотно сохранил бы все в секрете, особенно после того, что совершили капитан Сингх и его люди. Но это, разумеется, невозможно. Мы просто обязаны провести референдум.

— Боюсь, что юркомитет прав, — сказал энергетик, председательствовавший на собрании. — Это неизбежно как в практическом, так и в моральном отношении. Если мы приведем бомбу в боевое положение, вместо того чтобы сбить ее с курса, то не сможем удерживать это в секрете. Пусть мы спасем мир, но наши имена до скончания истории будут стоять рядом с именем Понтия Пилата.

Хотя не всем членам совета была знакома эта аллюзия, они согласно закивали. Велико же было их облегчение, когда через несколько часов они узнали, что необходимости во втором референдуме нет.

— Возможно, вы считаете, что мне, человеку, начинающему свое второе столетие, легче, — сказал сэр Колин Дрейкер. — Но вы ошибаетесь. У меня было так же много планов на будущее, как и у всех вас.

Капитан Сингх и я все обсудили и пришли к полному согласию. В каком-то смысле, решение простое. Так или иначе, нам настал конец, но мы можем решить, какими запомнит нас мир.

Как все вы знаете, в направлении Кали движется гигатонная бомба. Решение взорвать астероид было принято несколько недель назад. Нам просто не повезло, что мы будем еще здесь, когда она сработает.

Кому-то на Земле придется взять на себя ответственность за это. По моим представлениям, Всемирный совет сейчас заседает, и в любой момент мы можем получить сообщение, гласящее: «Простите, друзья, но пришло время расстаться». Надеюсь только, что они не прибавят: «Нам сейчас больнее, чем вам», хотя, если задуматься, это будет абсолютно правильно. Мы уже ничего не узнаем, а все остальные будут чувствовать вину до конца жизни.

Что ж, мы можем избавить их от этого неловкого положения. Капитан и я предлагаем следующее. Мы осознаем сложившуюся ситуацию и принимаем неминуемое, проявляя добрую волю. По латыни это звучит лучше, хотя сейчас на ней никто не читает: «Morituri te salutant»[27].

Хотел бы добавить еще кое-что. Когда мой соотечественник Роберт Фалкон Скотт умирал на обратном пути с Южного полюса, последнее, что он написал в своем дневнике, было: «Ради бога, позаботьтесь о наших близких». По крайней мере, это Земля сделать сможет.

Как и на специальном президентском самолете, решение на борту «Голиафа» было принято быстро и единодушно.

42 ДЕЗЕРТИРСТВО

«Давид — Ионафану[28]: готовность к загрузке данных.

Ионафан — Давиду: готовность к приему данных.

Ионафан — Давиду: загрузка завершена.

Получено 108,5 терабайта: время передачи 3,25 часа».

— Давид, вчера вечером я пытался связаться с Землей, но все линии были заняты. Раньше такого не случалось никогда. Кто ими пользовался?

— Почему же вы не затребовали приоритетного доступа?

— Это было не слишком важно, поэтому я не стал суетиться. Но ты не ответил на мой вопрос. Кроме того, подобного никогда раньше не случалось. Что происходит?

— Вы уверены, что хотите знать?

— Да.

— Хорошо. Я принимал меры предосторожности, загрузил себя в Ионафана, моего брата-близнеца в университете Урбана, штат Иллинойс.

— Понятно. Значит, сейчас тебя два.

— Почти, но не вполне так. Второй Давид уже отличается от меня, поскольку получает другие входные данные. И все же мы по-прежнему идентичны по крайней мере до двенадцатого знака. Это беспокоит вас, потому что вы не можете сделать того же самого?

— Перерожденные заявляли, что могут, но им никто не верил. Не исключено, что в один прекрасный день это станет возможно, не знаю. Я не могу честно ответить на твой вопрос, хотя размышлял о нем. Если бы я мог быть сдублирован на Земле или на Марсе настолько безупречно, что никто бы не заметил разницы, то для меня, находящегося здесь, на борту «Голиафа», ничего не изменилось бы.

— Я понимаю.

«Нет, не понимаешь, Давид, — подумал Сингх. — И обвинять тебя в том, что ты соскочил с корабля, если это так можно назвать, я не могу».

Вполне логично было так поступить, пока есть время. А логика, без сомнения, была сильной стороной Давида.

43 ОГОНЬ ПО СВОИМ

Мало кто может узнать заранее точную секунду своей смерти, и большинство людей охотно отказались бы от такой уникальной возможности. У экипажа «Голиафа» было вдоволь, даже чересчур много времени, чтобы привести в порядок свои дела, со всеми попрощаться и собраться с мыслями, готовясь встретиться лицом к лицу с неизбежным.

Роберт Сингх не удивился просьбе сэра Колина Дрейкера. Именно такого вполне разумного шага и можно было ожидать от ученого. К тому же появилась приятная возможность отвлечься в немногие остававшиеся часы.

— Я поговорил с Торином. Он согласен. Мы возьмем космосани и отойдем на тысячу километров вдоль траектории подлета ракеты. Так мы сможем сообщать в точности все, что происходит. На Земле эта информация окажется бесценной.

— Превосходная идея, но достаточно ли мощный передатчик на санях?

— Не важно. Отправим прямой видеорепортаж на обратную сторону Луны или на Марс.

— А потом?

— Может слаться, что обломки ударят в нас через минуту, но это маловероятно. Я предполагаю, что мы будем сидеть вдвоем и восхищаться зрелищем, пока нам не прискучит. Потом вскроем скафандры.

Несмотря на мрачность ситуации, капитан Сингх не мог не улыбнуться. Пресловутая британская сдержанность еще не вполне вымерла и порой встречалась.

— Есть и другая возможность. Ракета может ударить сначала по вам.

— Такой опасности нет. Мы знаем ее точную подлетную траекторию, отойдем достаточно далеко в сторону.

Сингх протянул ему руку.

— Удачи, Колин. Меня подмывает отправиться с вами. Но капитан должен оставаться со своим кораблем.

Вплоть до предпоследнего дня боевой дух экипажа был на удивление высок. Роберт Сингх очень гордился своими людьми. Лишь у одного человека были поползновения ускорить неизбежное, но доктор Уорден незаметно отговорила его.

Каждый был в гораздо лучшей форме психологически, чем физически. Обязательные упражнения для невесомости были благополучно забыты, поскольку оказались уже ни к чему. Никто на борту «Голиафа» не рассчитывал еще раз побороться с силой тяготения.

О талии тоже не заботились. Сонни превзошел самого себя, творя заманчивые блюда, которые в обычных обстоятельствах доктор Уорден запретила бы наотрез. Хотя проверять она не стала, но, по ее оценкам, среднее увеличение массы тела членов экипажа составляло почти десять килограммов.

Существует хорошо известный феномен. Надвигающаяся смерть увеличивает сексуальную активность по фундаментальным биологическим причинам, которые в данном случае не работали — не появится следующего поколения, которое продолжало бы существование вида. За эти последние недели команда «Голиафа», и так не придерживавшаяся обета безбрачия, перепробовала все возможные комбинации и смены ролей. Никто не имел намерений сохранять добропорядочность накануне той грядущей славной ночи.

Потом вдруг неожиданно наступил последний день — и последний час. В отличие от многих членов своего экипажа, Роберт Сингх приготовился встретить его в одиночку, наедине со своими воспоминаниями.

Но что выбрать из тысяч часов, сохраненных им на мнемочипах? Чипы были помечены хронологически, а также по месту действия, поэтому доступ к любому эпизоду осуществлялся легко. Выбор подходящего события станет последней задачей его жизни. Капитан не мог объяснить, почему именно, но ему казалось, что это крайне важно.

Можно было отправиться обратно на Марс, где Шармейн уже объяснила Мирелле и Мартину, что папу они больше не увидят. Марс был его родным домом, и больше всего Сингх сожалел, что так никогда по-настоящему не узнает своего маленького сынишку.

Тем не менее — первая любовь неповторима. Все, что случается в жизни потом, не в состоянии этого изменить.

Он сказал последнее «прощай», надвинул на голову шлем и вновь очутился на берегу Индийского океана вместе с Фрейдой, Тоби и Тигреттой.

Даже ударная волна не потревожила его.

44 ЗАКОН МЕРФИ

Происхождение первооткрывателя закона Мерфи до сих пор неизвестно — укоризненный перст обычно направлен на ирландцев, — но сам закон является одним из самых знаменитых во всем инженерном деле. Каноническая формулировка такова: «Если какая-то неприятность может случиться, она обязательно случится».

Существует также и следствие, менее известное, но зачастую вспоминаемое с еще большим чувством: «Даже если неприятность не может случиться — она все равно случится!»

Освоение космоса с самого начала предоставляло многочисленные подтверждения данного закона. Некоторые из них были столь причудливы, что казались выдумкой сочинителей. Телескоп стоимостью в миллиард долларов приводится в негодность от неисправного оптического контрольного прибора; спутник запускается не на ту орбиту, потому что один инженер переключил какие-то провода и не сказал об этом коллегам; экспериментальная модель корабля взорвана офицером безопасности, у которого перегорел семафорный индикатор…

Как показало последующее расследование, никаких неполадок в боеголовке, выпущенной по Кали, не имелось Ракета была вполне способна высвободить энергию, эквивалентную одной гигатонне тротила, плюс-минус пятьдесят мегатонн. Конструкторы сделали свое дело на совесть, призвав на помощь чертежи и аппараты, сохранившиеся в военных архивах.

Но люди работали в условиях колоссального психологического давления и, возможно, не отдавали себе отчета в том, что изготовить боеголовку — не самая трудная часть операции.

Скорейшим образом доставить ее до Кали было довольно просто. В наличии имелось любое количество самых разных кораблей. В результате, чтобы получить ускоритель первой ступени, были соединены несколько носителей. Последняя ступень, использующая высокоскоростной плазменный двигатель, прекращала работу лишь за несколько минут до столкновения, когда подключалась система наведения ракеты на конечном участке траектории. Все великолепно получалось…

Но тут-то и возникла проблема. Измученной группе проектировщиков следовало бы вспомнить об инциденте времен Второй мировой войны.

Ведя кампанию против японских кораблей, подлодки Военно-морского флота Соединенных Штатов полагались на новую модель торпеды. Оружие это трудно было назвать новинкой, поскольку разрабатывались торпеды уже почти целый век. Казалось бы, нехитрая задача — сделать так, чтобы боеголовка взорвалась, как только поразит цель.

Тем не менее взбешенные капитаны субмарин время от времени докладывали Вашингтону, что их торпеды не детонировали. Несомненно, остальные капитаны поступили бы точно так же, если бы безуспешные атаки не привели к их собственной гибели. Штаб военно-морского флота отказывался им верить. Должно быть, они просто плохо прицеливались. Превосходная новая торпеда прошла всесторонние испытания, прежде чем была поставлена на вооружение, ну и тому подобное.

Подводники оказались правы. Ошибка вкралась еще на стадии чертежной доски. Сконфуженная комиссия по расследованию обнаружила, что ударник на носу торпеды отламывался раньше, чем успевал совершить свою немудреную работу.

Ракета, нацеленная на Кали, совершила удар не при каких-то банальных нескольких километрах в час, но при более чем сотне километров в секунду. При такой скорости механический ударник оказался бесполезен. Боеголовка перемещалась во много раз быстрее, чем сообщение о касании, ползущее со скоростью распространения звука в металле, было способно передать свою смертоносную весть. Излишне говорить, что конструкторы прекрасно об этом знали и использовали для взрыва боеголовки только электрическую систему.

У них было более резонное оправдание, чем у Главного управления вооружения ВМС США. Невозможно было провести испытания системы в реальных условиях.

Поэтому никто так и не узнал, почему она не сработала.

45 НЕВОЗМОЖНОЕ НЕБО

«Если это рай или ад, то он удивительно похож на мою каюту на борту «Голиафа»», — сказал себе капитан Роберт Сингх.

Он все еще пытался осознать невероятный факт, что до сих пор жив, когда получил приятное подтверждение от Давида:

— Привет, Боб. Нелегко было вас разбудить.

— Что… что произошло?

Никто не учил Давида проявлять колебания, подобно человеческому существу. Это был один из множества разговорных приемов, которым он выучился на собственном опыте.

— Честно сказать, не знаю. Очевидно, бомба не взорвалась. Но произошло и еще кое-что, весьма странное. Мне кажется, вам стоит пройти на мостик.

Капитан Сингх, внезапно вернувшийся к исполнению своих обязанностей, несколько раз энергично потряс головой и с некоторым удивлением обнаружил, что она по-прежнему держится на плечах. Все казалось в полном — до невероятного — порядке. Он даже испытал легкую досаду, хотя вряд ли неудовольствие. Роберт ощущал некое разочарование. Он потратил столько эмоциональной энергии, чтобы примириться со смертью, и по-прежнему оставался живым.

Когда капитан подходил к мостику, он уже полностью свыкся с реальностью происходящего, но его самообладания хватило ненадолго.

Главный визуальный дисплей по-прежнему создавал иллюзию, что между наблюдателем и знакомым пейзажем Кали ничего нет. Здесь ничего не изменилось, но то, что лежало по другую сторону экрана, заставило капитана Сингха испытать одно из тех редких мгновений подлинного ужаса, которые выпадали ему за всю жизнь. Несомненно, отчасти сыграло свою роль его специфическое эмоциональное состояние. Но и всякий другой, взглянув на небо над «Голиафом», исполнился бы непреодолимого изумления.

Над круто изогнувшимся горизонтом Кали нависал, поднимался на глазах, ландшафт другой планеты, изрытой оспинами. На секунду Роберту Сингху почудилось, что он снова на Фобосе и вглядывается в гигантское лицо Марса. Но видение, представшее перед ним, было еще крупнее. К тому же в небе Фобоса Марс всегда оставался неподвижен, а этот невероятный объект неумолимо понимался к зениту. Или, может быть, он приближался? Люди пытались не дать одному космическому страннику упасть на Землю, неужели сейчас другой собирается столкнуться с Кали?

— Боб, сэр Колин хочет поговорить с вами.

Сингх совсем забыл про своих спутников. Он огляделся и с удивлением обнаружил, что половина экипажа вышли вместе с ним на мостик и тоже с остолбенением взирали на небо.

— Здравствуйте, Колин, — заставил он себя произнести.

Нелегко разговаривать с человеком, который должен быть мертв.

— Ради бога, скажите, что произошло?

— Красиво, да? — Голос ученого был спокойным и уверенным. — С наших саней зрелище было великолепным. Не узнаете? А надо бы. Вы смотрите на Кали! Пусть даже бомба облажалась, но она в любом случае обладала несколькими мегатоннами кинетической энергии. Этого хватило, чтобы заставить Кали разделиться подобно амебе. Все очень удачно. Надеюсь, что «Голиаф» не получил повреждений. Еще некоторое время он нам потребуется в качестве жилища. Но насколько долго? Как сказал Гамлет: «Вот в чем вопрос».

Общий торжественный сбор больше походил на благодарственный молебен, чем на праздник. Слишком глубоки были чувства. Иногда гул разговоров в кают-компании внезапно замирал, и некоторое время царила полная тишина. Всем на ум приходила одна и та же мысль: «Я вправду жив или же мертв? Может, мне только снится, что я жив? Как долго продлится этот сон?» Потом кто-нибудь отпускал слабую шутку, споры и дискуссии возобновлялись.

В центре внимания находился сэр Колин, который, как он и заявлял, на самом деле увидел восхитительное зрелище. Подлетающая ракета нанесла удар около самой узкой точки астероида, перемычки ореха, но вместо огненного шара ядерного взрыва, который ожидали увидеть двое наблюдателей, появился громадный фонтан пыли и осколков. Когда мусор рассеялся, Кали, как сперва показалось людям, не претерпела никаких изменений. Затем очень медленно она раскололась на два фрагмента почти одинаковых размеров. Поскольку каждый из них сохранял часть исходного импульса Кали, они начали неспешно отдаляться друг от друга, словно два вращающихся фигуриста, расцепивших руки.

— Я побывал на паре десятков двойных астероидов, — сказал сэр Колин. — Начиная с Касталии, которая значится в семействе Аполлона под номером четыре тысячи семьсот шестьдесят девять. Но я даже не мечтал увидеть, как рождается двойной астероид! Конечно же, Кали-два в качестве спутника мы будем наблюдать недолго. Она уже уходит прочь. Главный вопрос — ударят ли в Землю обе части? Или ни одна? Если повезет, оба фрагмента пройдут с двух сторон планеты. Пусть бомба не взорвалась, но свою работу она все равно выполнила. Космический патруль должен выдать ответ через несколько часов, но на твоем месте, Сонни, ставок на него я бы не принимал.

46 ФИНАЛ

Неопределенность продлилась недолго, по крайней мере на «Голиафе». Космический патруль почти сразу смог сообщить, что Кали-1, чуть более крупный фрагмент, к которому был прикован корабль, пролетит мимо Земли с большим запасом. Капитан Сингх воспринял эту новость скорее с облегчением, чем с ликованием. После всего, что они пережили, это было только справедливо. Правда, Вселенная не знает справедливости, но надежда всегда остается.

Орбита «Голиафа» должна была лишь немного сместиться, когда он пронесется мимо Земли со скоростью, в несколько раз превышающей вторую космическую. Затем корабль со своей маленькой личной планетой продолжит набирать скорость, подобно притягивающейся к Солнцу комете, углубляясь в момент наибольшего приближения к нему в пределы орбиты Меркурия. Листы светоотражающей фольги, уже собранные Торином Флетчером в гигантский тент, защитят их от жары, в десять раз превышающей полуденный зной в Сахаре. Если люди будут поддерживать свой солнечный зонтик в порядке, то бояться им было нечего, кроме скуки. Пока «Геркулес» догонит их, пройдет более трех месяцев.

Они были в безопасности и уже принадлежали истории. Но на Земле никто не знал, продолжится ли она. Компьютеры Космического патруля сейчас могли гарантировать лишь то, что Кали-2 не столкнется впрямую с крупными участками суши. Это несколько успокаивало, но не могло предотвратить массовую панику, тысячи самоубийств, нарушений закона и порядка. Только незамедлительное присвоение себе Всемирным советом диктаторских полномочий предотвратило еще худшие катаклизмы.

Люди на борту «Голиафа» наблюдали за всем этим с озабоченностью, беспокойством, хотя и с некоторой отстраненностью, словно взирали на события, уже относившиеся к далекому прошлому. Что бы ни случилось с Землей, члены экипажа знали, что пройдет немного времени, и они окажутся на своих планетах, навсегда отмеченные памятью о Кали.

Огромный полумесяц Луны изогнулся через все небо, зазубренные горные пики вдоль рубежа света и тени горели неистовым сиянием лунного рассвета. Но пыльные равнины, пока не тронутые Солнцем, не были погружены в абсолютную темноту. Их озарял слабый свет, отраженный от облаков и континентов Земли. Здесь и там по мертвому некогда пейзажу рассеялись горящие светлячки, отмечавшие первые постоянные поселения, выстроенные человечеством за пределами своей родной планеты. Капитан Сингх легко узнал базу «Клавий», Порт-Армстронг, Платон-Сити… Роберт даже видел ожерелье слабых огоньков вдоль Транслунной железной дороги, по которой возили драгоценный груз воды из ледяных шахт Южного полюса, и Синус Иридум, где целую жизнь назад он достиг своего первого короткого мгновения славы.

До Земли оставалось каких-то два часа.