Молчара

3. Мужской любви не бывает

Они разыскали ресторан, у которого Егор бросил машину, и нырнули в полуподвальное помещение. Нашли свободный столик в проходе — маленький, неуютный, открытый взорам, как островок посреди реки. Все столы с диванчиками вдоль стен были заняты.

Женские компании (белые розы в вазе, блестящие подарочные пакеты, у кого-то день рождения, тридцать пять лет, муж ушёл к молодой сотруднице), семейные посиделки с детьми и стариками, два менеджера в костюмах и с графином водки. В воздухе висел равномерный гул: молодой Тото Кутуньо пел о любви, ножи скрежетали по фарфору, волнами прокатывался детский смех. Чесноком, к счастью, не пахло, зато пахло жжёным розмарином.

Егор заказал пиццу и пиво. Официант в рубашке с закатанными рукавами, обнажавшими крепкие татуированные запястья, разговаривал таким медоточивым голосом, что Егор поднял на него взгляд. Узнал, что ли? Но нет, красивые глаза были пустыми. Егор подтвердил:

— Да, два нефильтрованных.

Повернулся к Саше. Тот снял промокшую рубашку и, держа её на уровне колен, аккуратно встряхнул и повесил на стул. На нём осталась белая майка. Его плечи оказались более развиты, чем представлял Егор, а грудь шире. На шее висел шнурок с крестиком и каким-то образком, а поперёк бицепса пролегала чёткая граница между загаром и бледностью. Наверное, загорал в футболке. Саша поймал его взгляд и пояснил:

— Это я рыбачил на прошлых выходных. Весь обгорел — лицо, руки, шея. С этой погодой не угадаешь, то ли крем от солнца брать, то ли пуховик.

— Ты что, рыбак?

— Я работаю в «Пескадоре». Не слышали? У нас магазин и турфирма. Организуем рыболовные туры — небольшие, на несколько человек, под заказ. Так-то я рыбачить не особо люблю, но это интереснее, чем сидеть в магазине.

— И куда ездите?

— Да в разные места. Чаще на север — в Швецию, Норвегию. Там в основном треска и лосось. Ну, китов ещё можно посмотреть. А иногда шеф возит группу на Мальдивы, вот там много разной рыбы — тунцы, каранксы, барракуды. Не хотите съездить? Сейчас как раз новая группа собирается, закрытие сезона. Дать визитку?

— Ты меня агитируешь? Нет, я не фанат рыбалки.

— Я тоже, но выбирать не приходится — это бизнес моего дядьки, то есть мужа двоюродной тёти. У меня никого здесь больше нет, я приехал из… — Саша назвал неизвестный Егору город на юге. — У нас с работой туго, ну я и подумал, чего дома сидеть, надо деньги зарабатывать, как-то устраиваться в этой жизни. Мне всего двадцать три года.

Саша поставил локти на стол и наклонился. Их лица отделяло не более тридцати сантиметров. Он смотрел на Егора так, словно хотел разглядеть и запомнить его лицо до последней чёрточки. Егор машинально пригладил колючую щетину. Надо было побриться, но с «Живучкой» не до того. В голове только Чоно и Лекетой.

Официант принёс пиво и зажёг свечу в латунном подсвечнике. Огонёк затрепыхался на сквозняке, окреп и разгорелся. Лицо Саши смягчилось, исчезли краснота и резкие тени, глаза заблестели. Он положил ладонь на руку Егора и попросил:

— А расскажите, чем закончится «Живучка»? Хотя бы в общих чертах. Я целый год жду продолжения, а оно всё откладывается и откладывается.

От прикосновения тёплых пальцев побежали мурашки. И жарко. Снять пиджак? Женщина, сидящая через проход, с любопытством смотрела на них. Егор высвободил руку:

— Давай сначала выпьем и поедим. И называй меня на «ты», ладно? Мне всего тридцать лет, — он повторил интонацию Саши, и тот рассмеялся.

Пицца оказалась вкуснее, чем Егор ожидал. Все эти ресторанчики для туристов в центре города — лотерея. Никто не держится за постоянного клиента, когда непостоянных толпы. Он резал пиццу ножом, собирая на вилку расплавленный сыр, а Саша ел руками. Сворачивал треугольник начинкой внутрь и запихивал в рот, запивая пивом. Если б кто другой так ел, Егор бы скривился, но у Саши это выглядело гармонично. Молодой мужчина голоден и не стесняется своего аппетита. Он умял половину пиццы, пока Егор возился с первым куском.

— Так что, расскажете продолжение? Дядька говорит, что Чоно погибнет. Бросится в Розовое море, и живучки его растерзают.

— А Лекетой? — спросил Егор, прикрывая улыбку бокалом пива.

Сколько уже было таких встреч с читателями и таких разговоров, но каждый раз его удивляла вера людей в существование выдуманных персонажей. Для него они тоже существовали, — как часть повседневного мира, как часть его самого, — но казалось забавным, что и остальные проникались их жизнью.

— А Лекетой получил свободу, о которой мечтал. Больше Чоно ему не нужен. Отработанный материал.

— Это ты так думаешь или дядька?

— Дядька. Но он вообще реальный мужик, верит только в деньги и связи.

— А ты как думаешь?

— А я думаю, что Лекетой вернётся на Юшор, освободит Чоно, и они улетят на Землю. Уедут куда-нибудь подальше, на необитаемый остров в Тихом океане, и будут жить счастливо.

— Вдвоём?

— Ну да. Они же любят друг друга.

— Шутишь?

— Нет! — Саша отложил пиццу и вытер губы бумажной салфеткой. На щеке осталось пятно от томатного соуса. — Они же зациклены друг на друге, им больше никто не нужен. Первые две книги — история их дружбы и предательства. А в третьей книге они должны воссоединиться.

— Это двое мужчин, Саша, — сказал Егор. — Каким образом они могут воссоединиться?

Саша вздохнул. Крестик, лежащий на белой майке, сдвинулся и упал в ложбинку посередине груди. У него была достаточно развитая грудь, чтобы на ней образовалась ложбинка, — небольшая, но явственная. Егор отвёл взгляд. О чём шла речь? Он потерял какую-то необычную мысль, которая мелькнула и пропала. Что-то связанное с сюжетом.

— Но ведь Лекетой не совсем мужчина, верно? — спросил Саша. — Он бесполый организм.

Он подался вперёд, вцепившись пальцами в бортики стола. Словно обнял его вместе с пиццей и пивом. Словно отгородил ото всех.

— Ну допустим, и что?

— А то, что Лекетой — женщина! — с торжеством воскликнул Саша. — Если принять эту версию, то всё сойдётся. Она спасёт Чоно из тюрьмы, они улетят на Землю и будут жить долго и счастливо. Вдвоём. Как тебе такой вариант?

Он точно сумасшедший. В каждом глазу полыхало по свече, на лице румянилась буква «Л», а руки он простирал всё дальше и дальше, пока наконец не схватил его за локти. По позвоночнику прокатилась дрожь.

— Мне не нравится такой вариант, — Егор высвободился из цепких фанатских рук. — Что за бред? Они оба мужчины. Я их такими задумал и такими написал.

— Ну, значит, ты написал историю о мужской любви, — заключил Саша. — Это тоже неплохо, просто они не смогут пожениться. И у них не будет секса. А в остальном нормально, всё то же самое. Мужчина, женщина… Какая разница, если это любовь?!

Он засмеялся так громко, что соседи начали оборачиваться, несмотря на итальянские канцоны и равномерный ресторанный шум. И душно. То ли кондиционеры не работают, то ли пепперони слишком острая и солёная. Егор приложил пальцы к щеке и почувствовал, что лицо горит. Надо сходить в туалет, облегчиться.

— Саша, я впечатлён твоей фантазией, — сказал он, — это ж надо до такого додуматься.

Он отодвинул тяжёлый стул и выбрался из-за стола. У выхода в ресторан виднелись две немаркированные двери в туалетные комнаты, он дернул на себя одну и зашёл внутрь. Здесь было прохладнее, темнее и пахло «морским бризом». Егор опёрся на раковину и опустил голову. На лоб свесились пряди волос. Он включил воду, вывернув кран на холодный максимум, и плеснул себе в лицо. Влажными руками провёл по макушке и вискам, собирая волосы на затылке, и посмотрел на своё отражение.

Чоно и Лекетой, как живые, встали у него за спиной. Они тоже смотрели в зеркало. Егор повёл плечами и опустил руки. Непослушные волосы снова рассыпались, касаясь кончиками воротника.

Когда кто-то говорит, что, к примеру, президент России никогда не женится на канцлере Германии, то первый вопрос, который всплывает в мозгу после секундного замешательства: «А что, они собирались?». Потому что если нет, то с чего вообще такие разговоры? Дыма без огня не бывает.

Когда кто-то говорит, что Чоно и Лекетой никогда не поженятся и у них не будет секса, то с чего он взял, что это в принципе возможно? Мужчины не занимаются сексом. Даже если они лучшие друзья, даже если они привязаны друг к другу, как Чоно и Лекетой.

Полный сюр.

За его спиной Чоно положил руку на затылок Лекетоя и потянул к себе. И поцеловал в губы. Лекетой ответил и даже немного склонил голову, чтобы удобнее было целоваться. Обычный киношный кадр: герой в конце фильма целует героиню. Играет музыка, ползут титры. Только Лекетой — не героиня. Нет. Это фантастика. В самом плохом значении этого слова.

Это бред.

Но это какой-то очень… волнующий бред.

Егор шагнул к унитазу и расстегнул брюки. Полувставший член выскользнул из ширинки прямо ему в ладонь. Он согнул его, направил в унитаз и неловко, неудобно помочился. Привёл в порядок одежду, тщательно, почти медитативно, вымыл руки с тройной порцией мыла и вышел в зал.

Саша следил за ним, пока он пробирался к столику. Егор достал бумажник и поискал глазами официанта.

— Не беспокойся, я расплатился по счёту, — сказал Саша.

— Ну зачем? Это же я тебя пригласил, — Егор убрал бумажник, но за стол не присел. — Слушай, у меня внезапно появились срочные дела, я должен идти. Спасибо тебе за компанию, за разговор и за всё…

Саша вскочил, поймал его за рукав:

— Извини, я сегодня туплю. Несу всякую чухотень. Это от волнения, я просто не ожидал, что ты такой молодой и открытый. Что с тобой можно запросто пообщаться, как будто мы сто лет знакомы, — его глаза заблестели. — Разумеется, мужской любви не бывает. Бывает дружба, братство, сотрудничество, но ничего романтического в этом нет. Прости, я дурак…

Егор хлопнул его по плечу, отдёрнул руку, словно обжёгся о голую горячую кожу, и вышел из ресторана.