Мо Сян

Глава 6

Ничего не изменилось.

Чтобы убедиться в этом, Алле вовсе не нужно было бежать смотреть на себя в зеркало. Ощущение привычной слабости и тяжести никуда не исчезло, похмелье пачкало черной слизью отнюдь не спешащий молодеть организм. В виске пульсировала боль, а во рту было ощущение, словно она только что облизала сладкий, жирный осадок на дне мусорного бака.

Но, прислушиваясь к себе, Алла поняла, что что-то все-таки изменилось. Пропало ощущение, что из нее тянут соки, что кто-то или что-то искусственно мешает ей все карты. В голове прояснилось. С ужасом и стыдом она вспомнила вчерашний вечер. Неужели она действительно хотела прыгнуть с балкона? О чем она только думала! Не в силах подняться с кровати, она заворочалась, как раненный тюлень, чтобы поставить телефон на зарядку. Срочно позвонить Верочке, узнать, что происходит. Как она могла взять и бросить дело всей своей жизни на произвол судьбы?!

В памяти внезапно всплыл сон, увиденный ночью. Впервые за несколько дней она легла именно спать, а не просто погрузилась в пьяную кому, а потому детали уже привычного кошмара проступили явственнее. Ей приснилось, что она лежит в воде меж густых зеленых кустов. Рисовые гроздья песочного цвета клонятся к ее лицу. Где-то глубоко внутри она понимает, что надо подниматься и выбираться с этого поля, но все, чего ей охота – это наблюдать за колышущимися на ветру гроздьями, за плывущими по синему небу облаками, и ждать… Чего ждать, она не помнила. Где-то вдали по междурядьям кто-то шагал. Алла не видела его, но отчетливо слышала сухие тяжелые шорохи и заунывный напев без слов, который тот издавал. Так, бывало, напевал ее отец, готовя ужин – просто случайный мотив, который он тянул, не разжимая губ. «Мммм… ммм… мммм….».

Привычный сон сменился привычным кошмаром. Вот только Алла внезапно поняла, что это не смена декораций, а, действительно, пробуждение! Обильно пропотев, она лежала на влажных простынях, мучимая тошнотой и жаждой, и уже готовилась предпринять героическую вылазку, на которую все предыдущие ночи просто не хватало сил – поблевать и достать из холодильника минералку, как внезапно застыла. Оказалось, звуки из сна никуда не пропали. Она отчетливо слышала тот самый напев, сопровождающийся тяжелым шорохом, словно что-то волочится... вроде полы плаща из сухих стеблей. Только на этот раз не по земле, а где-то в её квартире – по полу. От ужаса и неожиданности Алла оцепенела, приподнявшись на локтях, вслушиваясь в ночь и пытаясь определить, откуда доносятся звуки? Из кухни? Кабинета? Прихожей? Или из бывшей маминой спаленки?

Неужели она действительно думает, что это по-настоящему? Очнись, дура, это белая горячка! Дождаться утра и первым делом бежать на капельницу! Гемодез, витамины…

Звуки постепенно отдалились, словно некто, бродящий по квартире в тяжелом длинном плаще ушуршал прочь по невидимому длинному коридору. Алла медленно опустилась обратно на подушки, задубевшие от напряжения плечи мелко тряслись. Ни пить, ни блевать она уже не хотела. Если это белая горячка, неизвестно, что еще ей может померещиться, если она встанет с кровати… Вполне вероятно, что слуховыми галлюцинациями не обойдется. И тогда она просто умрет от страха!

Нашарив под боком куклу, Алла прижала ее к себе и, то и дело вздрагивая, постепенно уснула.

Сейчас ночные страхи снова вернулись, но она не могла позволить себе весь день трястись под одеялом. Пора возвращаться к жизни! Она осторожно поднялась и прошлепала босиком по всей квартире, морально готовая к тому, что может увидеть что-то из ряда вон и заранее уговаривая себя не верить ничему – не кричать, не шарахаться, закрыть глаза и сосчитать до пяти. Но ничего сверхъестественного она не заметила, хоть и ожидала, что ей могут померещиться влажные следы или выпавшие (из плаща…?) стебли, просто потому, что она была готова их увидеть.

Кружка горячего сладкого кофе окончательно привела голову в порядок, и, прежде чем звонить Верочке и решать проблемы, Алла прибралась в квартире и вынесла несколько мешков мусора. Выпить же ей совершенно не хотелось, и это не могло не радовать.

Поставив варить куриный супчик с вермишелью – лучшее средство от похмелья – она, наконец, набрала Веру.

- Алла… Константиновна? – недоверчиво переспросила та, - Я вам несколько дней не могла дозвониться…

- Прости, что оставила тебя наедине с… У меня были серьезные… личные проблемы, - ответила Алла, - умер близкий родственник…

- Соболезную…

- Что там на поле боя, Вера?

- Все под контролем. Собственно, я и звонила вам, чтобы сообщить об этом. Разве вы не читали мои сообщения?

- Еще не успела, дорогая, - Алла с облегчением возвела очи горе́, - решила сразу позвонить…

- Ну, если в двух словах, мы вышли на поставщика игрушки, и он отправил сертификат. Никаких запрещенных веществ там нет. Было целое расследование, и выяснилось, что ребенок надышался парами ртути от разбитого градусника, а родители решили все свалить на нас, чтобы сорвать куш. Не обошлось и без подкупа лаборатории, выдавшей заключение. Сейчас ими прокуратура занимается. Был и репортаж с публичными извинениями родителей. Наш юрист – кстати, толковый парнишка, хоть и совсем молодой – сейчас готовит пакет документов. Будем судиться и с той парой, и с лабораторией, чтобы как-то возместить упущенную прибыль. Да… и пожар. Доказали, что из-за неисправной проводки. Об этом тоже была серия роликов. Но, сами знаете, репутацию не так просто восстановить, как потерять, поэтому пока торговля идет тихо…

- Ты умница, Верочка, - мягко произнесла Алла, прикрыв воспаленные глаза, - Я в тебе не ошиблась. Обещаю, за ваши труды и хлопоты все к Новому году получат премии.

- У нас только проблема с офисом. Наш выгорел, и пока мы все работаем из дома. Эдик настроил нам удалёнку.

- Эдик – молодец, - произнесла Алла, - Я сегодня же займусь поиском нового помещения. А… Вадим не появлялся?

Последовало недоверчивое молчание.

- Я имею в виду, что дала ему несколько дней отпуска, пока решала свои проблемы, - смущенно пояснила она, - Вот, хотела узнать, не появлялся ли…

- Нет…

- Ладно… Что ж, до встречи…

Алла нажала отбой и закинула в кастрюлю с душистым куриным бульоном пару горстей вермишели.

…

Жизнь налаживалась и, одновременно, шла наперекосяк. Из глубокого упадка ее бизнес постепенно выбрался на некое плато, которое, впрочем, и не думало перешагнуть ту отметку, что была до появления куклы. Внешность Аллы тоже не собиралась меняться, застыв на обычных для нее тучных сорока восьми. Казалось, волшебство окончательно покинуло ее жизнь.

Порой она задумывалась, а было ли оно – волшебство? Что, в сущности, такого волшебного произошло в ее жизни? Бизнес пошел в гору – эка невидаль, с каждым бывает. Похудела, похорошела – так врачи сразу списывали это на редкий, но вполне объяснимый эффект предменопаузы. Ну, а Вадим… Что ж, на то он и Вадим. Трахнул пару раз внезапно похорошевшую начальницу, а потом сделал ноги. От греха. Вполне в духе Дюнечки. А теперь все улеглось и вошло в привычную колею – серую и посредственную.

Вот только куда здесь пристроить сны?..

Каждую ночь ей снилось одно и то же. Солнечный, безветренный день на рисовом поле. Она лежит, любуясь облаками и клонящимися к лицу гроздьями, жадно и радостно прислушиваясь к тягучему напеву без слов, который раздается, кажется, с каждым разом все ближе. Затем муторное потное пробуждение в темной квартире. Те самые звуки, что только что во сне наполняли душу довольством и умиротворением, здесь будили лишь слезливый, удушающий ужас. А звуки с каждым днем становились все ближе и реальнее.

Не далее, как вчера, Алла была уверена, что странная фигура бродит по маминой спальне. Попытки убедить себя, что все ей только мерещится, были разрушены внезапным резким звуком разбитого стекла. Реальность происходящего подтверждал и внезапный перерыв в пении, сменившийся недовольным ворчанием. Скрип приоткрывшейся в прихожую двери заставил Аллу бесшумно накинуть на лицо душное, пуховое одеяло и притвориться мертвой.

Шорох волочащейся по полу тяжелой ткани сначала приблизился к двери в ее комнату, а потом, вопреки всем законам физики, вдруг начал отдаляться, словно «существо» вошло в невидимый тоннель и пошло прочь. Казалось, что только по счастливой случайности ночной гость ошибся дверью. Вместо двери в спальню Аллы шагнул рядом – в… ну, в какую-то другую.

Когда в окнах забрезжил рассвет, Алла набралась храбрости и сходила в мамину комнату. Чуть сдвинутый журнальный столик, осколки вазы на полу. Ночью явно кто-то шарашился по тесной комнатушке, ненароком цепляясь за всякое… В поисках ее, Аллы…

Чувство нависшей над ней неведомой угрозы все возрастало. Днем, она пряталась за повседневными делами. Занималась обустройством нового офиса, объезжала торговые точки, много времени проводила с юристом, вникая в предстоящую судебную тяжбу, а вечером цепенела в ожидании кошмаров.

Что-то не так было с куклой. Может быть, Дуся именно этого и остерегалась? Быть может, передача куклы из рук в руки как-то… изменила ее свойства и вызвала на ее, Аллины, поиски неведомое поющее чудовище?

Однажды Алла, готовясь к очередной жуткой ночи, надолго задержалась в кабинете. Смотрела фильмы, пила горячий чай с лимоном (от выпивки ее как бабка отшептала) и то и дело поглядывала на куклу, занявшую свое место на книжной полке. Повинуясь неясному импульсу, она сняла ее с полки и принялась внимательно рассматривать в поисках каких-либо изменений.

И тут же нашла - от куклы шел странный запах. Раньше от нее едва уловимо пахло сухостоем, давно выветрившейся смолой и пыльными тряпками, а теперь явственно ощущался какой-то сладковатый, гнилостный душок, словно от компостной кучи. Повертев ее в руках, она обнаружила, что платье куклы на спине не так давно распарывали, а потом аккуратно зашили обратно. Алла взяла маникюрные ножницы и распустила свежие нитки. Под ними оказался не менее свежий, но гораздо более уродливый шов на «теле», испачканный чем-то бурым.

- Да ну, брось…, - прошептала она, не веря своим глазам, - Это не может быть кровь!

Кривой рубец, кое-как выполненный черными нитками, расползался на глазах, являя взору пучки гнилой соломы, высыпающиеся неочищенные зерна риса, какие-то сухие сгустки и труху. Алла, превозмогая суеверную жуть и отвращение, сунула пальцы внутрь и извлекала из «раны» влажную, желтоватую бумажку с начертанными на ней непонятными символами.

- Суууукааа…, - прошептала она почти в религиозном экстазе, глядя на испачканный бурым оттиск по верхнему краю бумажки, который гласил: «Детское Счастье» с вами на всю жизнь!».

Не удовлетворившись Аллиными неудачами, Вагина решила навести на нее порчу! И не придумала ничего умнее, как запечатать зловещее послание темным силам на листке из некогда подаренного ей Аллой ежедневника!

…

Порыв вторично заявиться в гости к подруге у Аллы пропал еще до того, как успел толком оформиться. Снова оказаться за решеткой ей вовсе не хотелось, а она чувствовала, что если вновь окажется перед знакомой сызмальства серой железной дверью, то ее непременно хватит родимчик, и завяжется нешуточная потасовка.

Вместо этого она принялась методично штудировать интернет в поисках какого-нибудь завалящего Иркутского знатока китайской магии и просидела за этим занятием всю ночь. После полуночи она, цепенея и почти не дыша, вновь слышала посторонние звуки в квартире. Кто-то бродил по кухне, сшибая оставленную на столе посуду, не вписывался в повороты в прихожей, слепо тыкался в двери, шуршал по стенам, двигая картины и фотографии. Но к четырем утра оно, как всегда, убралось по неведомому коридору прочь. И к тому же времени у Аллы, наконец, появилась надежда.

На всех местных форумах, посвященных колдовству и всякой чертовщине, то и дело мелькало упоминание о некой Бабушке Лю, проживающей в китайском квартале. Домохозяйки прославляли Бабушку за чудодейственные настойки и примочки против ожирения, натоптышей и хламидиоза. Но, кроме того, многие, благодаря ей, избавились от неверности мужей, долгов и мнимых или реальных проклятий.

Алле было совершенно наплевать, мнимое на ней проклятие или реальное, но если кто-то в состоянии избавить ее от этих ночных «визитов», то она готова выложить все, что у нее есть, и еще добавить сверху.

Поэтому утром, едва рассвело, она отправилась в пренеприятное местечко, расположенное за Центральным рынком и в народе именуемое «Шанхайкой». Близость Нового Года сюда не проникала, ибо местное население ждало его не раньше февраля, и потому на фоне остального сверкающего и переливающегося огнями города, выглядело место еще гаже, чем обычно. Беспорядочная толпа дышащих на ладан деревянных «памятников архитектуры» перемежалась с вагончиками, контейнерами и приспособленными под проживание старыми торговыми киосками. Вонючий печной дым низко стлался под-над крышами, раздражая ноздри. Повсюду сновали китайцы с сумками и баулами - готовились к новому рабочему дню.

Домишко Бабушки Лю Алла нашла в самом сердце поселения, узнав его по виденной на форумах вывеске, которая извещала прохожих, что в наличии имеется «Чай из траво, покраска ног, лечение лосиным камнем, амулеты».

Не найдя таблички с расписанием работы, Алла решила не церемониться и приоткрыла дверь. Под краткое звяканье колокольчика она оказалась в довольно просторном помещении, разделенном на жилую и торговую зону длинным прилавком и выцветшей занавеской за ним.

Алла ожидала увидеть что-то вроде средневековой ведьминой берлоги с сушеными мышиными трупиками, развешенными под потолком, но вместо этого попала в обычную лавку, каких пруд пруди. Ассортимент был небогатый – всего-то пара стеллажей с аккуратно расставленными баночками и кулечками. В уголке Алла даже заметила неожиданную дань местным традициям – маленькую искусственную елку с сонно подмигивающей гирляндой. В домишке было жарко натоплено и на удивление приятно пахло – никакого чеснока и тмина! Только душистые травы, аромат крепкого цветочного чая и ненавязчивые благовония.

- Добро пожаловать в жилище Бабушки Лю, - прошепелявила на отличном русском языке незамеченная сперва за высоким прилавкам старушка. Сначала Алла решила, что старуха и в самом деле русская, а «Лю» - это лишь сценический псевдоним. Может быть, производное от «Людмила». Для антуража. Но, приглядевшись, она заметила обычные, хоть и не слишком ярко выраженные азиатские черты – разрез глаз с характерной складкой, круглое лицо, несколько приплюснутый нос. Метиска, догадалась Алла.

- Это вы – Бабушка? – спросила она и тут же усмехнулась, уверенная, что старушка непременно воспользуется случаем и отвесит какую-нибудь сальность про бабушек и дедушек. Старушка усмехнулась в ответ, но сказала другое.

- Что, дева, мужик загулял?

- С чего вы так решили? – удивилась Алла, невольно задетая за живое.

- Потому что только эта беда может выманить русскую женщину на мороз ранним субботним утром.

- Ну… с этой бедой я как-нибудь справилась бы и сама. У меня – вот…

И Алла вывалила на прилавок замотанную в несколько слоев пищевой пленки куклу. Она и сама не знала, зачем ее так упаковала, но ей очень не хотелось лишний раз к ней прикасаться, к тому же запах усилился, а из разреза на спине постоянно что-то сыпалось.