Младший научный сотрудник-6

Глава 12

К своим баранам

Возвращаемся к нашим баранам

— Конечно, помогу, — с готовностью отозвался он, — после того, что ты с Аней сделал, все, что угодно.

— Олл райт, — обрадовался я, — мне бы надо за два дня сделать два корпуса для этой моей игрушки…

— Для Тетриса? — переспросил он, а я подумал — надо ж, все кругом все про меня знают.

— Да, для него. И запчастей бы отсыпать.

— Без вопросов — бери, что надо, в ящиках. Чего не найдешь, скажи — я напрягу Валентину. А насчет корпусов сейчас позвоню на опытное, должны войти в положение… но лучше, конечно, их спиртиком стимулировать. Кстати-кстати, про радиотелефон, который ты начинал делать… помнишь такое?

— Припоминаю, — вежливо ответил я, — тогда меня с ним еще Александров застукал.

— Точно… так вот, мы его до ума довели, поставили нашему директору в кабинет и еще кое-куда, всего пять экземпляров. Вроде без сбоев функционируют.

— Это хорошо, — ответил я без энтузиазма, впрочем, в голосе — могли бы и стимулировать как-то разработчика-то. — А как тут мсье Ишаченков поживает?

— Лучше всех, — сказал Бессмертнов, — тебе, наверно, интересно, про клуб, который он в райкоме устраивает?

— В основном это, — согласился я, — что там с клубом-то?

— Да вот он сам пришел, — Сергеич посмотрел через перила антресоли вниз, — можешь расспросить лично. Эй, Игорь, тут к тебе пришли!, — крикнул он, приложив ладони к губам рупором.

Я спустился вниз и поздоровался с Ишаченковым.

— Рад встрече, — растянул он губы в подобие улыбки, — ты, говорят, в большие люди вышел.

— Как вышел, так и назад зайду, — осадил его я, — рассказал бы лучше, что там с нашим клубом делается.

— Все на мази, три рабочих места уже две недели, как функционируют, готовим еще три компьютера.

— И чего, даже прибыль начало приносить?

— А как же, рубль в час, как и договаривались — вся выручка за две недели четыреста рублей с хвостиком, на твою долю за минусом аренды и накладных расходов приходится около стольника… могу выдать в конце дня.

— Давай, — не стал отказываться я, — и хорошо бы расширять и углублять дело… рекламу какую может быть дать… компьютеров не три добавить, а все десять — места там наверняка хватит на все.

— Надо подумать, — наморщил он лоб, — а тебя я хотел попросить что-нибудь новое из игрушек написать, у тебя это здорово получается.

— Ладно, я подумаю, завтрак вечеру, может, и надумаю чего… как тут Юра Шпагин живет, кстати?

— Живет, — неопределенно покрутил он руками, — мы его почти не видим, он в бункере постоянно сидит.

— О, зайду-ка я в бункер, — определился я с дальнейшим расписанием, — там все стреляют?

— На этой неделе у них перерыв на чего-то пуско-наладочное, так что можешь идти смело.

Я и поскакал очень быстро в родной практически бункер, он же физический стенд 30/45, он же установка «Крот». Спросил у первого же встреченного физика, где тут Юрик обитает, он молча указал мне на второй этаж экранных комнат, где-то там, мол.

— Привет, Юра, — я нашел его в первой же по счету экранке.

— О, Камак, — он вылез из угла, оторвавшись от зеленого экрана Видеотона, — а говорили, ты с концами в столицу переехал.

— На побывку отпустили, — не стал я развивать эту тему. — Как жизнь, как здоровье?

— Здоровье в порядке, спасибо зарядке, — бодро отчитался он, — то есть тебе спасибо, выручил ты меня тогда на антресолях.

— Да ладно — сказали же, что у тебя там ерунда была, — отмахнулся я, — до ста лет еще доживешь. Я собственно зачем к тебе пришел-то…

— Наверно за программой для своей игрушки, — хитро ухмыльнулся он, — не эксперименты же на нашем стенде делать.

— Угадал, — ответно ухмыльнулся я, — нужна программа в кодах IBM на дискете и на бумаге.

— А что я за это буду иметь? — не смог не включить еврея он.

— А что ты хочешь? — продублировал еврейские заходы я.

— Ладно, я пошутил, — вздохнул он, — ты меня выручил, теперь я тебя — будем в расчете… завтра после обеда заходи на шестой этаж, где писишка стоит, там все и получишь.

— Как вообще тут жизнь-то? — поинтересовался я, — после того случая?

— Это когда тебя облучили что ли? — уточнил он, — потом две недели проверяющие организации из Москвы здесь сидели… ничего особенного не нарыли, но Крота таки закрыли на висячий замок — наверно навсегда.

— А от Сережи Букреева никаких вестей нет?

— Написал он письмецо, оно даже у меня тут где-то лежит, — Юра порылся в стопке бумаги рядом с Видеотоном, но ничего не нашел, — выкинул наверно. Короче, все у него по плану, командует танковой ротой в Вюнсдорфе. В отпуск приедет и расскажет все сам, это следующим летом будет.

— А меня в экспедицию записали, — похвастался я, — на Камчатку в июне.

— Поздравляю, — буркнул Юра, — на Академика Вавилова, значит, рылом не вышел?

— Ага, на нем одни программисты поплывут, как сказал Бессмертнов.

— Врет он, как сивый мерин, — вздохнул Юра, — электронщиков тоже берут, но только своих прикормленных.

— Да и плевать с высокой колокольни, — отозвался я, — чем Сингапур лучше Камчатки? Только и того, что теплее немного…

Далее у меня были неинтересные широкой публике дела, связанные с пайкой и отладкой двух Тетрисов… корпуса мне, кстати, сделал тот же самый Афоня из шестого опытного корпуса, пол-литра спирта ускорили решение вопросов вдвое. А вечером я домой собрался, надо ж мать навестить — проверить, как там у нее жизнь складывается.

Во дворе сидел мой старый знакомый хулиган и дебошир Димон — он обрадовался, увидев меня, и сам подошел.

— Я больше не практикую, — сразу решил я расставить все точки над и.

— Да я не по этому поводу, — улыбнулся он, — тут дело такое… — и он слегка замялся.

Даже странно было видеть Димона в таком состоянии, я решил помочь ему.

— Ну говори, в чем дело.

— Не покажешь приемы, как ты это тогда делал… ну там, за гаражами…

— Ушу что ли? — уточнил я.

— Наверно, я не помню…

— Слушай, это долго и муторно — давай как-нибудь потом. Сейчас у меня куча дел еще намечена.

— Ну давай потом… — нерешительно согласился он, а я вспомнил еще про один вопросик.

— Как там Вика-то поживает?

— Какая Вика? — не понял он.

— Одноклассница твоя, — пояснил я, — которая рядом с парком живет, вон там, — и я показал, где.

— Наверно нормально, — замялся Димон, — я ее давно не видел.

Значит, пулю она мне прогнала, подумал я, про ее тесные контакты с Димоном… а и ладно. А как только я зашел в свою квартиру, где витали пыльные запахи (надо бы убраться), сразу же зазвонил телефон. Леночка что ли про меня вспомнила, подумалось мне… но это оказалась совсем не она, а Зина-корзина.

— Привет, Петя, — сказала она в трубку, — помнишь меня?

— Как не помнить, — отозвался я, — я тебе еще семьдесят рублей должен остался.

— Да забудь, — ответила она, — не до денег сейчас — мне нужна твоя помощь… срочно.

— Сделаю все, что в моих силах, — так высказал я свою мысль, — только сначала к матери загляну, а потом сразу к тебе на Тюменскую…

— Лучше сразу к сороковой больнице подходи, — поправила она меня, — там есть вход со стороны Тюменской, буду тебя ждать на ступеньках.

— Договорились, через час примерно, — и я повесил трубку, размышляя, что же так понадобилось от меня Зине.

Мать еще в школе была, как сказал физрук, так что я отправился прямо туда через парк культуры и отдыха. Встретил ее на выходе с крыльца 160-й школы — вид у нее был не сказать, чтобы цветущий, но и особенных озабоченностей я тоже не заметил.

— Пойдем, я тебя ужином накормлю, — предложила она, — ты наверно голодный.

— Да спасибо, — отговорился я, — в кремлевской столовке пообедал, не хочу пока. Расскажи лучше, как у тебя дела.

Пока медленным шагом шли по парку, она выложила мне свои размышления и переживания. Более-менее все у нее нормально оказалось, а переживания в основном со мной были связаны.

— Да успокойся, — утешил я ее, — все хорошо у меня, почти как в этой песне, как уж там — все хорошо, прекрасная маркиза, дела идут и жизнь легка. Вполне возможно, что и вернусь сюда с концами, но это пока неточно.

— Ну и прекрасно, — повеселела она, — ты хоть иногда позванивай из своей Москвы.

Я довел ее до подъезда, где жил физрук, и на этом мы распрощались. Отправился выполнять обещанное Зине-Корзине, благо до сороковой больницы отсюда совсем рукой подать было. Обогнул парковое озеро, прогулялся вдоль трамвайной линии восьмого маршрута — а вот и она, больница наша районная. Зины нигде видно не было, только больные прогуливались по скверику в пижамах и халатах. Она вышла на крыльцо минут через десять, увидела меня и подошла… даже подбежала, можно сказать.

— Хорошо, что не отказался, — начала она, — пойдем, там к тебе дело есть.

— Стой, — притормозил я ее, — ты же сама мне, кажется, говорила, чтоб я больше сюда ни ногой не ходил — было ведь такое?

— Это когда было? — присвистнула она, — с тех пор много воды утекло, так что идем без разговоров.

Я и заткнулся, вспомнив, что сам говорил недавно что-то подобное одному собеседнику. Поднялись на третий этаж, тут как раз начинался больничный ужин — площадка в центре коридора была густо усажена больными, пережевывающими дежурные блюда. Мы прошли мимо них, и Зина отворила дверь в ординаторскую.

— Заходи, — сказала она, — гостем будешь.

Внутри сидел ее отец, как уж его… Иннокентий Палыч что ли… вид у него был нездоровый, это я прямо с порога определил наметанным глазом.

— Ну здравствуй, Петя, — сказал он каким-то очень тихим голосом, — раньше я лечил других, а теперь настала пора самому лечиться…

— Врачу — исцелися сам, — всплыло у меня из памяти, — или на языке оригинала «кура — те ипсум».

— Правильно, — сделал он попытку улыбнуться, неудачную, — если ты сам себя не излечишь, то какой же из тебя нахрен врач, если по-нашему.

— Рассказывайте, — я сел на соседний стул, — и пусть Зина погуляет пока, ни к чему ей эти подробности.