Миссия попаданца

Глава 3 Изощренное убийство мага

Миссия попаданца

Глава 3. Изощренное убийство мага.

Эртана достала мой «фонарь», который прочно прописался в кармане женщины, против чего я совершенно не возражал, так как это было ради общего дела, и с его помощью начала осмотр Вертиса. Продолжалось это минут десять, после чего Эртана вздохнула и угрюмо сказала:

— Это не мог сделать артефакт. Вашего сына намеренно убили, причем происходило это на протяжении не меньше получаса. Душа Вертиса практически полностью разрушена — остались только базовые рефлексы. Вертис больше никогда не оправится.

— Но зачем кому-то понадобилось убивать моего мальчика? — заплакала Фелози.

— Мы это обязательно выясним и обещаем вам, что накажем виновных, — сказал Захар. — Но сейчас мы хотели бы поговорить о цели нашего визита к вам. Дело в том, что мы ищем тело для того, чтобы подселить в него душу другого человека. Если вы хотите, чтобы ваш сын продолжал жить полноценной жизнью хотя бы только своим телом, то мы можем это сделать. Вот в этом мальчике находится душа взрослого мужчины, прибывшего к нам из другого мира, и мы ищем для него тело. Живое тело, которое каким-либо образом потеряло свою душу. Тело вашего сына нам полностью подходит. И если вы хотите, чтобы у вас в будущем появились внуки, если вы хотите увидеть своего сына смеющимся и разговаривающим с вами, то мы можем дать вам шанс. Да, в теле вашего сына будет душа другого человека, но согласитесь — это все равно лучше, чем просто похоронить своего мальчика или годами смотреть на него неподвижного, безмолвного и безучастного ко всему вокруг. А через несколько лет такой пассивной жизни тело вашего сына превратится в скелет, обтянутый кожей, и от его красоты не останется и следа. И вы сами уже станете жалеть, что ваш сын не умер сразу и душой, и телом.

Женщина была в шоке от такого предложения и это еще мягко сказано. Захар, Эртана и Ульен еще какое-то время объясняли ей всю пользу от проведения такого переноса, пытаясь убедить ее в том, насколько это разумно. Они описывали ей материальные блага, которые наша компания обещает предоставить ей в последующие годы, но мне показалось, что это обращение к рассудку Фелози не срабатывало. Тогда я предложил оставить хозяйку и нас со Светой одних.

В более узком кругу наш разговор свелся к простому нашему со Светой рассказу о том, кто мы такие, как мы жили в прошлой жизни, как оказались в этом мире, как мучились в чужих телах последние три года. Рассказали историю Альти, в теле которой теперь находилась Света. Я рассказал историю Мили, после чего мы с мальчиком поменялись местами и Фелози долго разговаривала с ним. Так закончился этот день, и точно так же прошел и следующий.

Света и я с Мили поочередно просто разговаривали с женщиной о жизни, о ее сыне, о нас. Мне казалось, что Фелози совсем не пыталась получить от нас какую-то важную информацию, которая помогла бы ей принять решение. Наши беседы были лишь фоном для мыслительных процессов в голове женщины, смыслом которых было обычное привыкание к нашей идее, к мысли о том, что у ее сына появляется шанс на дальнейшую полноценную жизнь, пусть и в усеченном виде в качестве тела-носителя чужой души. В конце концов я ей высказал предложение:

— Фелози, давай мы просто попробуем? Хазрет переместит меня в тело Вертиса, и ты посмотришь, как это будет выглядеть. Если тебе не понравится, Хазрет переместит мою душу обратно к Миле. И при этом телу твое сына никакого ущерба нанесено не будет.

— Хорошо, я согласна — давайте попробуем.

Я вышел во двор, где все это время Фурлет и Ульен продолжали свои военные разговоры и одновременно с этим игрались с нашими собаками.

— Зовите Захара — Фелози согласилась попробовать, но не думаю, что она уже захочет отыграть обратно, — сообщил я им тихим голосом, подойдя вплотную. — Мне кажется, ей достаточно будет увидеть осмысленный взгляд в глазах сына, его улыбку, и она уже не сможет от этого отказаться. В общем, можно сказать, что женщина наконец-то созрела.

За нашими ректорами пришлось съездить в местную гостиницу, где мы остановились, и уже через полтора часа все было готово к переносу. Снова два тела лежали рядом на кроватях и опять у меня не было возможности понаблюдать за работой Профа, потому как именно моя душа была предметом его научно-магических манипуляций. Я лежал, закрыв глаза, и, согласно инструкциям Захара, полностью расслабился, изо всех сил пытаясь не цепляться за тело Мили. Теперь мне стало понятно, почему Проф нас со Светой как раз в сонном состоянии зафиндюлил в другой мир. Будь мы с девушкой в сознании, черта с два он нас смог бы оторвать от наших любимых тушек!

Вот так я и лежал в кромешной темноте ментального пространства, как вдруг у меня появилось ощущение, что этого пространства стало немного побольше. И даже намного больше! Я мысленно открыл глаза и начал искать пульт управления космическим кораблем. В смысле телом. Не понял! А где привычная картинка, формируемая левым глазом, которая среди моего восприятия всегда появляется первой? Что, всё? У меня уже нет моего чудо-глаза⁈

Я открыл глаза и увидел перед собой… о, господи, Света, становись быстрее красавицей! У меня, конечно, не было никакого отвращения к изуродованному лицу любимой девушки, но вот так прям сразу бить по восприятию — это уже слишком!

— Привет, дорогая, ты зачем меня так пугаешь⁈

— Ахахаха, у меня получилось! — звонко захохотала Света и захлопала в ладоши.

Я поднял руки и попытался сесть. Ох ты ж, ёптыж! Какой же я большой! Н-да-а-а, нельзя делать такие резкие переходы в размерах тел — это приводит к резкой дезориентации.

На соседней кровати сидел пацан и криво мне улыбался.

— Это что, у меня раньше была такая улыбка⁈ Боже мой, как только люди замертво не падали!

— Это ерунда! Миля сейчас очень даже миленький, если конечно правильное освещение сделать, а вот когда я тебя здесь первый раз увидела — вот это был полный отпад! Так что не обижай мальчика, а то его дедуля тебя обратно к нему отправит! — продолжала надо мной потешаться радостная девушка.

Я огляделся по сторонам и увидел Фелози, смотрящую на меня вытаращенными глазами с открытым ртом и поднятыми руками, словно она хотела ими прикрыть рот, но у нее вдруг двигатель заглох. Я попытался с максимальной нежностью улыбнуться новыми и пока еще непривычными губами и ласково произнес:

— Привет, Фелози! Вот так это и будет выглядеть. Надеюсь тебе понравится!

После этих слов женщина разрыдалась. Я встал на ноги и сделал несколько шагов по комнате, подойдя к Фелози и мягко обнял ее. Она тут же обхватила меня руками и стала усиленно пропитывать мою рубашку на груди своими слезами. Так мы простояли несколько минут и женщина начала потихоньку успокаиваться. Затем Фелози оторвалась от моей груди и стала разглядывать мое лицо, ощупывая его пальцами, словно видела Вертиса в первый раз. Я молча стоял и просто улыбался, давая возможность женщине свыкнуться с новой реальностью.

— Ну что, не жалеешь? Согласись, так ведь лучше, — ласково произнес я тихим голосом.

Фелози улыбнулась сквозь слезы и пару раз кивнула головой:

— Да, ты прав — так намного лучше, — шмыгнула носом женщина. — Хорошо, оставайся с моим мальчиком. Надеюсь, это поможет мне дальше жить.

— Ты можешь, если хочешь, продолжать называть меня именем Вертис, а я готов называть тебя мамой. И не важно, что мы будем знать о том, что это не соответствует действительности. Если тебе будет легче, то мы с тобой будем общаться таким образом, словно в твоей жизни ничего не изменилось.

Фелози снова прижалась ко мне, постояла так несколько секунд, а затем сделала шаг назад.

— Ты же теперь уедешь? Когда я тебя снова увижу?

— Здесь возможны варианты, — начал я размышлять вслух. — Если ты останешься жить здесь, то я даже не знаю, когда у меня появится возможность навестить тебя. Но ты можешь переселиться в одно из мест, где я буду появляться время от времени. В моей жизни сейчас очень много непредсказуемости и мы со Светой сами не знаем, где окажемся через месяц, полгода, год. Есть место, где мы точно будем появляться и возможно даже задерживаться на несколько месяцев — это Срединные горы, которые раньше назывались Проклятыми. Можно сказать, что теперь это наш дом.

Там теперь нет ни одного Искателя, ни одного раба. Место мы основательно почистили и теперь оно активно заселяется. Там строятся хорошие дома, в которых можно будет жить круглый год. Еще одним таким домом может стать остров Чемес, который мы собираемся захватить. Ну и, возможно, мы будем появляться в самых крупных городах на континенте, но это как получится.

Однако, если ты не хочешь зависеть от случая и жить многие месяцы в ожидании моего приезда, то есть самый простой способ видеть меня часто — путешествовать вместе с нами! Насколько ты легка на подъем⁈

— Ой, я даже и не знаю! Я никогда никуда не ездила далеко, практически всю жизнь просидела на одном месте, хотя иногда мечтала о путешествиях. Может мне действительно стоит попробовать попутешествовать? А когда у вас детки появятся?

— А-а-а-а! Мы пока так далеко не планируем, — опешила Света. — В нашей жизни все так быстро меняется, что планировать просто бесполезно.

— Так сейчас вы куда? — спросила Фелози.

— Поедем искать убийц Вертиса. Надо же наказать их за то, что они сделали с его душой.

— Тогда я с вами поеду! — решилась женщина. — А там дальше видно будет.

— Ну вот и правильно, — сказал я, улыбнувшись, и крепко обнял ее на пару секунд. — Тогда собирайся! Света и Эртана помогут тебе не набрать лишнего в дорогу.

Вертис окончил Академию магии, что находилась в городе Мёрто. Там же он и остался жить, устроившись работать в артефактную мастерскую при Академии. Последняя девушка Вертиса, Пэрти, которая очень хотела выйти за него замуж, была студенткой Академии и окончила ее как раз этим летом, выйдя весной замуж за сына ректора Академии. Имя ректора было Борсен, а сына его звали Никсель.

Все это нам сообщила Фелози по дороге в Мёрто. Также она нам рассказала о том, что у Вертиса был сильный защитный амулет, что он купил у Искателей. Женщина рассказывала, что сын очень гордился этим амулетом. Он любил рассказывать, как купил его у Искателя, буквально вырвав его из-под носа у перекупщика. С этим торгашом они устроили что-то вроде аукциона, перебивая цену друг друга на глазах у ошеломленного Искателя. Вертис уже думал, что амулет ускользнул из его рук, потому как он поставил на него последние деньги, и в этот момент перекупщик наконец-то отступил, плюнув с досады.

Вертис очень берег этот амулет и никогда его не снимал. Он утверждал, что этот амулет снимут только с его трупа. Так вот, рассказывала Фелози, когда ей вернули сына без души, никто не смог ей объяснить, куда подевался амулет Вертиса.

— Фелози, а вы не в курсе, от какого рода атак мог защитить этот амулет? Была ли в нем защита от ментальной атаки? — спросила Эртана.

— Да, была! Вертис неоднократно мне перечислял защитные функции, заложенные в амулет. Я их сейчас все не перечислю, но точно помню, что там была защита от ментального воздействия.

— Амулет должны были снять до ментальной атаки, — задумчиво проговорил Захар. — Кто и как это мог сделать? Пэрти?

— Вряд ли, — возразила Фелози. — Вертис мне как-то сказал, что не станет жениться на Пэрти, потому что он ей не доверяет на все сто процентов. А раз он в ней сомневался, то и амулет ей не позволил бы снять с себя.

— А во сне она не могла с него снять? Он же спал с ней? — спросил Ульен.

— Они были близки, но Вертис перед сном всегда переводил амулет в сонный режим. Он это делал даже у нас в Котчете, когда мы с ним были в доме одни. Я еще удивлялась, что он мне не доверяет, а он отвечал, что правилам безопасности никогда нельзя изменять, в какой бы ты обстановке ни находился.

— Молодец! Ваш сын был умным мальчиком, — похвалил Вертиса Фурлет.

— Однако это его не защитило, — всплакнула женщина и я ее обнял за плечи для моральной поддержки, на что она тут же прильнула ко мне.

— Фелози, враг может быть коварным, особенно если знает особенности защиты своей жертвы, — пояснил Ульен.

— Но кому мог помешать мой мальчик, чтобы на него захотел бы напасть, как вы говорите, коварный враг⁈

— Вот это нам и предстоит выяснить, — ответил Фурлет.

Мы не стали появляться в Мёрто всей бандой. Вместо этого решили остановиться в деревушке, расположенной неподалеку от города, где разыскали местных берков, с радостью разместивших нас в своих домах. А на следующий день в разведку отправились Ульен и Фурлет. И начать они решили с мастерской, в которой работал Вертис. Поговорив с бывшими коллегами Вертиса, они выяснили несколько интересных деталей.

Как оказалось, так называемый несчастный случай произошел у Вертиса дома. А к себе домой парень очень не любил пускать посторонних. И Фелози тоже рассказывала о замкнутости сына и нелюбви встречать гостей у себя дома. Особенно он не любил впускать посторонних в свою рабочую комнату. И то же самое рассказали его бывшие коллеги. Единственная, кому был доступ в дом Вертиса, — это Пэрти. Но и ее он не жаловал в своей домашней мастерской. Типа, «Секс сексом, но в мастерской тебе делать нечего!»

Так вот, бессознательного Вертиса у него дома обнаружила как раз Пэрти и почти сразу же после несчастного случая. Конечно, такое вполне могло быть, но как говорил один восточный мудрец: «Случайности не случайны!» И еще одним странным нюансом оказалось то, что ни на рабочем столе, ни в целом во всей домашней мастерской Вертиса не было найдено ни одного артефакта, способного нанести парню такой ущерб. Разговоры руководства Академии о том, что Вертис мог пострадать от «жабы» на каком-нибудь артефакте, попавшем к нему в руки, вызывали у его коллег только смех: «Чтобы профессиональный артефактор и пострадал от „жабы“ — да это курам на смех!»

Выяснился и еще один интересный момент — в Академии, как оказалось, есть только один менталист. И естественно, что именно ему было поручено осмотреть Вертиса после несчастного случая. И тут, как грицца, угадайте с трех раз его имя? — Бинго!!! Вы правильно угадали — это Никсель, сын ректора Академии и тот, за кого Пэрти практически сразу же выскочила замуж!

Наши разведчики выяснили, что Вертис дружил с другим артефактором, имя которого Уопсон. Так вот он после всей этой истории уволился из мастерской и стал работать самостоятельно. Ульен предложил мне, Фелози и обоим ректорам съездить к этому Уопсону в гости, поскольку от него можно узнать то, что никто другой не расскажет. Мы согласились с ним и немедленно отправились по добытому разведчиками адресу. В последний момент с нами напросился и Миля.

По дороге к Уопсону мы обсудили тактику разговора с ним и я предложил:

— А давайте не будем с ним церемониться и, что называется, «врежем ему по лбу». То есть, явим меня во всей моей красе, но не будем с ним играть в игры, а сразу признаемся в том, что его друг был убит. Мне кажется, мы так быстрее от него получим нужные нам сведения.

Внятных возражений не последовало, поэтому я повел за собой нашу команду. Когда мы нашли нужный дом, дверь нам открыл пьяненький невзрачный мужичок, который, увидев меня, чуть не шмякнулся на пятую точку, больше похожую на кляксу из-за мешковатых грязных порток.

— О боже! Верти, ты все-таки выкарабкался! — пробормотал Уопсон, глядя на меня вытаращенными глазами, в то время как я ловил его тщедушную тушку, предотвращая ее падение.

— Уоп, дружище, давай лучше войдем в дом, — проговорил я. — Тем более, что я не один и со мной дамы.

— Да-да, конечно, но вы уж не обессудьте — у меня в доме… срач.

— Ничего, мы потерпим, — усмехнулась Эртана.

Когда мы вошли в дом, я представил Уопсону своих спутников:

— Уоп, знакомься: Фелози, мама Вертиса; Хазрет, ректор Академии магии в Мерифиле; Эртана, ректор Академии магии в Крёйцехе, барон Ульен, Фурлет, Миля.

— Верти, а почему ты свою ма… — недоуменно недоговорил Уопсон.

— Уоп, не стану тебя обманывать, — сказал я. — В тот день произошел не несчастный случай, а спланированное преднамеренное убийство твоего друга Вертиса. Да, ты не ослышался — на самом деле я не Вертис. Мое имя Сергей и я занял тело Вертиса с согласия его мамы, Фелози. Перед тем как переместить мою душу в тело Вертиса, Эртана, очень сильный менталист, сделала осмотр тела Вертиса и обнаружила, что его душа практически полностью разрушена.

— Да, именно так, — вмешалась Эртана. — От души Вертиса остались только жалкие остатки в виде некоторых базовых рефлексов. Это было сделано специально, чтобы создать видимость, будто Вертис не очень сильно пострадал и может скоро оправиться. Судя по характеру повреждений, Вертиса убивал менталист и у него на это ушло не меньше получаса. Так что это никак не мог быть удар артефакта.

На Уопсона было жалко смотреть — он выглядел раздавленным.

— Уопсон, мы сейчас расследуем убийство Вертиса и были бы рады получить от тебя какую-либо информацию, способную дать нам понять, кто и почему убил твоего друга, — сказал Ульен.

— Вряд ли я вам смогу сказать хоть что-то, что могло бы стать веским доказательством в суде, — пробормотал хозяин.

— Уопсон, хочу чтобы ты правильно понимал, — решил я поправить артефактора. — Во-первых, мы не собираемся идти в суд, а значит, мы не нуждаемся в «железных» доказательствах. Мы сами и будем этим судом. Второе — мы не собираемся соблюдать законы и нам глубоко наплевать на гражданские права убийц. В нашей команде есть сильный менталист, и если нам потребуются доказательства, мы их вытащим прямо из головы тех, кто убил Вертиса. Но прежде чем лезть в голову к человеку, нам нужно убедиться, что он действительно причастен к убийству. Поэтому рассказывай любую мелочь, любую ерунду, которая только может оказаться нам полезной.

— Хорошо, тогда я сразу скажу, что считаю убийцами Никселя и Пэрти. Пэрти может быть и не хотела убивать, но она точно помогла этому выродку. Эта сука до сих пор при виде меня ведет себя так, словно ее очень сильно мучает чувство вины перед Вертисом. То есть, она наверное не хотела такого исхода, но при этом она понимает, что является соучастницей убийства любимого человека.

Поскольку вы все здесь чужие, я вам расскажу эту историю с самого начала. Когда Пэрти появилась в нашей Академии, на нее сразу же запал Никсель. Он довольно страшненький мужик и девушка его совсем не жаловала. Она прекрасно знала себе цену и привыкла к мужскому вниманию. У нее потрясающая фигура и смазливое личико, поэтому вокруг нее всегда крутилось несколько парней. Никсель гонял поклонников Пэрти беспощадно, только это ему мало помогало. Пэрти явно искала себе что-нибудь получше и довольно быстро приметила Вертиса, которого и начала окучивать.

Вертис к девушкам относился немного прохладно, даже с некоторым раздражением из-за их чрезмерного внимания к нему. Он не был монахом и с удовольствием потрахивал то одну, то другую, но, как мне кажется, относился к своим девушкам потребительски. Когда Пэрти сразу обозначила Вертису свои матримониальные планы, парень от этого только отмахивался. Он мне при этом признавался, что вообще не собирается жениться, а уж на Пэрти и подавно. Вертис говорил, что у нее душонка с гнильцой.

Я ему не раз указывал, что он может себе в качестве любовницы выбрать девчонку получше. Может быть не такую роскошную, как Пэрти, но зато по человеческим качествам намного выше ее. На это он лишь усмехался, говоря, что Пэрти для постели подходит идеально и он не видит причин отказываться от ее потрясающего тела. И все это время Никсель продолжал преследовать Пэрти, чуть ли не на карачках перед ней ползая. Так и получалось, что Никсель обожал Пэрти, а та добивалась Вертиса. Никсель, естественно, ненавидел Вертиса и постоянно пыхал злобой в его адрес, а Вертис не особо на это обращал внимания. Я предупреждал его, что он зря недооценивает угрозу в лице Никселя, но Вертис лишь усмехался, мол: «Что мне может сделать эта жаба⁈»

Сейчас я уже понимаю, что Никсель давно начал вынашивать планы убийства Вертиса, но полтора года назад я не придал большого значения, когда услышал от коллег, что сынок ректора вдруг стал интересоваться ментальными ловушками. Расспрашивал, как они работают и где бы такую можно было раздобыть.