Мир приключений, 1927 № 12

ПОСЛЕЗАВТРА ЧЕЛОВЕКА

Очерк доцента С. В. Гольдберга

В предыдущем очерке (см. Ноябрьскую книжку «Мира Приключений») с достаточной наглядностью была нарисована картина блестящей и заманчивой будущности «Человечества».

Научные фантазии, лабораторные опыты вчерашнего дня выливаются в техническую проблему сегодня, осуществляются завтра, а послезавтра — мечты и чаяния поэтов, надежды ученых и вождей человечества превращаются в реальные формы, прогресс которых бесконечен.

Невольно напрашивается при этом вопрос: а что же будет с самим человеком, что будет послезавтра с гордым «Ното sapiens» — венцом природы? Какие формы примет его личная жизнь в условиях новой среды, столь богатой техническими возможностями? Охватить такую широкую тему со всех сторон, конечно, невозможно. Взглянем на этот вопрос с точки зрения медицины сегодняшнего дня и проследим за человеком от его первых дней до его последнего пути.

Учение Дарвина, революционизировавшее мысль человека, в первое время ничего практического не обещало. После многовековой борьбы за существование человек застыл в своих великолепных формах, неподвижный в своем биологическом целом. «Исторический человек» неизменен, по данным современной науки.

Но та же наука вслед за Дарвином в лице Менделя и де-Фриза показала, что в природе происходит не только медленный процесс эволюции, но и скачки — «модификации и мутации» и, если даже со всей научной строгостью отличать признаки наследственные и ненаследственные, то все же нужно и у человека признать и «модификации», и «мутации».

Ясно, что условия питания и многое другое из внешней среды имеет громадное значение не только для растений и животных, но и для человека.

Авторитетные ученые утверждают, что дети, рожденные от европейских родителей, в Америке растут сильнее и ярче. На большом опыте мировой войны мы узнаем и обратное влияние — голода на уменьшение роста детей в Германии и России.

Известно также, что дети европейцев, рожденные в Америке, меняют черты своего лица и принимают американский тип. Это объясняется американской манерой говорить при мало открытом рте, при чем мускулатура лица двигается иначе, а это　отражается на костной пластике　лица, а кости, как известно, модулируются под влиянием мускульной тяги.

Один американский ученый утверждает, что даже форма черепа изменяется у европейских эмигрантов.

У человека наблюдаются и другие модификации, происходящие от других факторов, но они не так хорошо систематизированы, как врачебные наблюдения на почве разных заболеваний.

Мы знаем, например, влияние зоба на человеческий организм, и целый ряд других заболеваний «внутри-секреторных» органов, искажающих рост, питание и психику человека. Вспомним внешность кастратов, огромные челюсти и конечности людей с болезнью мозгового придатка, карликов и идиотов с атрофией щитовидной железы.

Но вот особенно интересные факты. Инфекционные болезни оставляют после себя изменения иммунитета, т. е. сопротивляемости организма, часто в смысле усиления этой способности. Детский возраст характеризуется предрасположением к ангинам, скарлатине, дифтериту. С годами, благодаря привычке к слабому яду, у взрослых устанавливается иммунитет к этим болезням.　

Естественно является вопрос: не могут ли эти приобретенные качества сделаться наследственными или, во всяком случае, иметь какое-нибудь влияние на наследственность? Для сифилиса, туберкулеза, оспы и корн это доказано. На Фароских островах, где раньше не было кори, занесенная инфекция вызывает опустошения среди населения. Туберкулез, к которому привыкло европейское население, вызывает среди кафров Африки или туркменов Средней Азии самые жестокие формы болезни. Сифилис, в конце XV века завезенный в Европу, вызывал настоящую бурную эпидемию. К этим фактам можно присоединить еще и доказанный переход противоядий (антитоксинов) от матери к ребенку и несомненное ослабление и дегенерирование бактерий при прохождении их через человека.

Пока, конечно, строго-научно нельзя говорить о возможности получения на этом пути новых резистентных (способных к сопротивлению) генераций людей, но, во всяком случае, доказано, что инфекционные возбудители меняются в борьбе с человеком. Не будем множить таких примеров — вывод ясен: и среди приобретенных свойств кое-что передается по наследству.

Но вот более важный вопрос. Подвергается ли человек мутациям?

Такая возможность для человека должна быть признана не только с широкой биологической точки зрения, но и с более узкой— врачебной. Происхождение отдельных рас биологи не могут объяснить иначе, как внезапными скачками — мутациями. За это говорит и постоянство наследственных признаков, и географическое распространение, и отсутствие промежуточных форм.

Врачебная же наука собрала множество ценных наблюдений, прослеженных столетиями, где определенные болезни с неизменной законностью передавались по наследству по типу биологических мутаций. Таковы — гемофилия (кровоточивость), хлороз (бледная немочь), дальтонизм (слепота на красный или зеленый цвета), некоторые уродства. Затем доказано, путем наблюдения смешанных браков, изучения генеалогических таблиц истории отдельных родов, что у человека существует наследственность отдельных признаков, отдельных способностей, наследственность талантов, наследственность гениальности. Все то, что изучено в области наследственности у растений и животных — с большей или меньшей ясностью может быть отнесено и к человеку.

Человек давно извлек выгоду из искусства отбора растений и животных. Прогресс человечества был бы немыслим без применения законов наследственности в сельском хозяйстве.

Что же задерживает практическое применение этих законов к человеку? Ничто! Особенно ничто в условиях послезавтрашнего дня.

Пионер пропаганды этих идей, племянник самого Дарвина — Фрэнсис Гальтон еще в конце прошлого века образовал научное общество изучения законов наследственности у человека. Теперь пропаганда эта превратилась в насущное требование нашего времени и уже имеет серьезное практическое значение. В Америке широко учтены перспективы отбора человеческих особей и в положительном, и в отрицательном смысле.

У нас также уже кое-что сделано. В Москве, по инициативе проф. Кольцова, создано «Русское Евгеническое Общество», которое издает «Русский Евгенический журнал». В Ленинграде при Академии Наук организовано «Бюро по евгенике» и можно смело сказать, что это — сегодня, а завтра и послезавтра — это дело расцветет у нас в стране, как может быть нигде.

Ни одна страна в мире не делает столько для практического развития идей дарвинизма, как наша, и наше «сегодня», и наше «завтра» обеспечивает развитию этих идей самую широкую арену. Нигде общественная социалистическая евгеника не имеет столько шансов на широкое развитие, как у нас.

Итак, на первом же своем этапе человек послезавтрашнего дня использует плоды трудов ученых человековедов, он родится под знаком евгенизма.

Родители его серьезно задумаются не только над его физической судьбой, но и над особенностями его духа. Послезавтра не должен родиться, не может родиться ни физический, ни нравственный урод.

Рождение ребенка будет — не «дар случайный, дар напрасный», это явится результатом творчества человека, торжеством человека над силами природы.

У колыбели ребенка послезавтрашнего дня будет стоять не старая фея — милая фея наших сказок с волшебным жезлом, а новая фея — Евгеника — ученая девица, благословляющая новорожденного с портфелем в руках, где хранятся акты о рождении его высокоталантливых предков.

Человек послезавтрашнего дня не успеет открыть глаз, а «Профилактика» — добрая няня его детских дней — уже сторожит его сон.

Ни одна медицинская дисциплина не сделала столько успехов, как учение о детских болезнях. Это она — педиатрия — раскрыла нам глаза на питание, рост, развитие тела и духа будущего человека. Будущий человек не будет знать жестоких пеленаний детских болезней, тягостных несварений желудка от нелепой пищи наших дней. Учение о питании, о воспитании детей, неудержимо разбухающее, даст, наконец, ожидаемые плоды. Психоаналистские лаборатории будут изучать духовные способности ребенка, его тело и взвешивать его мозг, а ребенок будет всему этому ласково покоряться. Не останется места для нервной переутомляемости, не будет и невыносимых вундеркиндов, а будут только здоровые, веселые дети!

«Охрана детства и материнства» нашего сегодня превращается в «Культ детства» завтра. Уже ведь и в наше время «затихает в Париже бег автомобилей, когда сержант за руку ведет ребенка через улицу».

Питание наше резко изменяется и сегодня. Биология и химия разрабатывают вопросы питания в таком темпе, что не трудно уже и сейчас представить себе эти удивительные коллоидальные смеси, где все наши представления о живом и мертвом белке, витаминах и авитаминах явятся анахронизмами. Но как это питание отразится на детях будущего, об этом лучше всего судить врачам, которые только вчера и сегодня узнают о своих прегрешениях, наконец стоят у порога разгадки природы рахита, подагры, ожирения, сахарной болезни, отравлений организма кишечным содержанием.

Посмотрите на наш рисунок — фантазию художника. В таких домах будут жить наши дети под крышами из стекла, пропускающими ионы и кадионы солнца. Послезавтра пища детей будет ионизироваться жизненной энергией прямо под лучами солнца.

Еще вчера врач Роллье показал живительное влияние солнца, а сегодня наша страна вся покрыта санаториями под солнцем. Но как трудно добыть это солнце в условиям нашего быта. Где это солнце для жителей Мурманска, для темных улиц и темных домов? Солнце будет дано искусственно и днем, и ночью. Счастливые дети послезавтрашнего дня будут посещать музеи быта наших дней, как мы музеи каменного века.

Бодрый духом новый человек, сильный и мускулистый, как греческий бог, будет ли он доволен восьмичасовым днем — радостью труда? Будет ли он по нашему примеру стремиться к его сокращению? Наверное нет. Захочет ли он проспать одну треть своей жизни, почти 20 лет из своего жизненного пайка? Нет. Медицина будущего изучит токсины утомления, кинотоксины сна. Антитоксин бодрости будет в распоряжении будущего человека. Наблюдения над гениальными лицами показывают, что они спят сравнительно мало. Мозг одаренного человека — уже сам по себе совершеннейший прибор. Что же будет, когда евгенически созданным людям станут доступны волшебные склянки, — результаты трудов врачей и биологов над изучением сна.

Если позволено думать, что детство будущего человека будет прекрасное, то все же нужно допустить, что дальнейшее существование его не пройдет без трений. Трудно предполагать, что под влиянием техники и материальной культуры исчезнут все трения на пути человека. Наука не дает пока никаких оснований допустить резких изменений внешней среды на нашей планете. Человек осужден и на болезни, и на травмы, и на старение.

В оное время против стихий человек мог противопоставить лишь собственную стихийную мощь, послезавтра он противопоставит опыт поколений, накопленные знания. Кое-кто может быть и не будет доволен своими родителями и пожелает дополнительно исправить оплошности и неточности евгенического аппарата.

Из внешних инфекций многие исчезнут вовсе, многие подчинятся уму человека. Но зато много внешних препятствий возникнет только завтра и послезавтра. Нет оснований думать, что не появится послезавтра бактерийных инфекций столь же сильных, как вспышки «сонной болезни» вчерашнего дня, как ураган стихийных бедствий в Японии и Америке. Но человек встретит эти несчастья в таком вооружении врачебной техники, как не мечтается сейчас. К этому времени наверное будет найдено надежное противоядие против сифилиса и туберкулеза, против проказы. Пути уже открыты. Малярия будет побеждена инженерной техникой и химическими знаниями, та же участь постигнет и другие тропические болезни. Ведь весь земной материк будет доступен человеку.

Будут ли существовать другие болезни?

Рак, последний упорнейший бич человека, 20 % жертв которого населяют все человеческие кладбища, утратит свое упорство. Если слабые потоки электрической энергии в наших рентгеновских трубках иногда в доступных местах одерживают победу, то какой может быть пессимизм, когда новый человек, Прометей завтрашнего дня, снова похитит вечное пламя богов.

Успехи хирургии всем известны. Уже и теперь нож хирурга искоренил многие болезни. Уже сегодня смертность от аппендицита равна не более 1 % заболеваний, смертность от камней печени — не более 5–7 %, от поражений желудка и кишек упала более, чем на две трети. Даже некоторые формы рака можно оперировать без рецидива. Нервная хирургия делает большие успехи, а пластика достигла такой художественной отчетливости, что уже сегодня имеется плеяда хирургов, работающих на красоту человека. Завтра будут побеждены кое- какие технические трудности и после завтра настанет настоящий праздник и торжество пластических пересадок внутренних органов хирургами. Человек послезавтрашнего дня будет хозяином своей конституции, своей наружности. Художник хирург будет творить живой портрет.

Но как отнесется человек будущего к вопросу о старости?

Жизнь в природе никогда не прекращается. Инстинкт человека никогда не примирится с мыслью о смерти. Страх смерти будет, вероятно, также довлеть над человеком, как и ныне. И, во всяком случае, стремление к долголетию будет такой же жаждой будущего, как и настоящего человека.

Но нет никаких оснований думать, чтобы он на этом пути не достиг весьма многого.

Долголетие, прежде всего, если оно будет признано абсолютным благом, возможно искусственно культивировать, как определенное свойство, передаваемое по наследству. Качество это в животном эксперименте поддается накапливанию и «менделированию». Существуют семьи и целые роды, где долголетие наследуется, как родовой признак. В культурных, богатых странах люди живут вообще дольше. В благоприятной среде такое свойство отдельных семей и родов может только укрепиться.

Гениальный Каррель показал, что отдельные клетки человеческого зародыша в пробирке могут рости 15 лет, если постоянно обновлять питательную среду, в которой они живут. Жизнь клетки теоретически бесконечна. Нервная система и секреторные органы охраняют и сдерживают энергию живого организма. У человека кроме того огромную роль играют сердце и сосуды. Старение их — склероз — происходит от нарушения химического обмена веществ. Все это теперь стало известно.

Уже сегодня многое пущено в ход для восстановления стареющего организма. Возможно, что старение сосудов подчинено работе надпочечных желез и что отсюда нужно начать работу по омолаживанию.

Классические опыты Штейнаха с половыми железами укрепили идеи Броун Секара о значении половых желез для жизнеспособности нашего организма. Но это только экспериментальный этап, лабораторный опыт. Никакого научного разочарования не вносят первые неудачи применения опытов Штейнаха или Воронова непосредственно у человека. Может быть завтра и послезавтра пересадка половых желез будет такой же простой операцией и превратится в такую же техническую возможность, как перелет через Атлантический океан.

Человек научится регулировать энергию изнашивания своих органов и тканей, научится комбинировать соки своих желез, в нужное время небольшими операциями или химическими препаратами восстановлять утраты.

Долголетие сделается таким же свойством человеческого тела, как долголетие дуба или слона, которые от рода (ex ovo) живут долго, для которых внешняя среда не помеха, а опора.

Появится ли на смену страха смерти инстинкт смерти, желание смерти, как думают некоторые, — сказать сегодня невозможно.

Но это на-завтра и не нужно. Нужно быть здоровым, жизнерадостным в каждом возрасте, в каждую эпоху надпей жизни. А это будет. Мы будем чувствовать себя молодыми и бодрыми всю жизнь. Это достижимо. Мы будем молодыми!

Но это все проблемы тела, как будет с человеческим духом, что будет с психи кой человека?

Знакомы ли вы с работами гениального русского физиолога И. П. Павлова? Прочтите его труд о работе мозга. Сложная мозаика мозговых клеток работает, как сложный механизм. Работа мозговых клеток подчиняется строгим законам, мерилом которых является рефлекс, изучаемый с объективной ясностью. Нарушается во внешнем раздражителе ритм или мера и растраивается работа полушарий, появляется то раздражение, то подавление — торможение. Мозговое раздражение законообразно переходит в свою противоположность — в сон, в гипноз.

Работа Павлова заинтересовала весь мир. Это первый физиологический путь решений психологических задач.

Сегодня, да сегодня, в декабре 1927 г. в Ленинграде собирается первый съезд по вопросам рефлексологии. Завтра ученые соберут большой опыт, огромные знания, а человек послезавтра использует эти знания, он будет уметь управлять своей мозговой машиной, если не как авиатор, то во всяком случае, как объективный, спокойный философ, достойный заместитель своих предшественников.

1-2-3-4-5

Очерк Т. Д. Павлова

ОТ РЕДАКЦИИ. Помещаемый здесь очерк, под интересной фантастической оболочкой — раскрытия таинственной древней мудрости, заключает современную любопытную и совершенно практическую мысль: выразить при посредстве пятиэлементного алфавита, даже при помощи первых пяти цифр, все богатство человеческих знаний и чувствований.

Старую-старую задачу всех народов и всех эпох человеческой культуры — возможно простой алфавит — автор, известный изобретатель, решает, как человек нового времени: он сконструировал для более быстрого и легкого применения его алфавита двух типов карманные, всего только пятиклавишные, пишущие машинки.

Автор рассказа — Т. Д. Павлов, по основной профессии — инженер, специалист в области гидрометрии, много поработал в тяжелые годы разрухи и гражданской войны в качестве техника, администратора, инструктора и изобретателя на самых разнообразных поприщах.

Предложил нам ознакомить читателей с его изобретением, в свое время запатентованным. Т. Д. Павлов считает опубликование его особенно полезным именно теперь, когда поднят вопрос о новой реформе нашего правописания. Такой непосредственной связи мы не видим. Может быть, впрочем, специалистов идеи Т. Д. Павлова и натолкнут на какие-нибудь мысли. Мы смотрим на двадцати летний труд изобретателя из другого угла, и думаем, что он сказал свое — может быть очень большое — слово, во-время, безотносительно к тем или иным переменам в русском правописании.

Сейчас во всем мире, конечно и у нас, кроме политической и социальной, происходит еще одна революция — бескровная, но всеобъемлющая. Ее основные элементы — человеческая мысль и чувствования, ее движущие силы — наука и искусство во всем их разнообразии. Никогда еще человечество не стояло так близко, лицом к лицу, с великой задачей наиболее простой, быстрой и интенсивной передачи мыслей и чувствований от одного к другому и к массе. И ученый биолог, и невропатолог, и радио инженер, и театральный режиссер — все, каждый в своей области, стремятся к возможно полному разрешению своей доли задачи, образующей в целом — сближение и единение человечества. И все искания новых путей и форм, — это частицы одной и той же основной задачи: яркого, полного, проникновенного осознания и общения.

Революция не может захватывать краешком, итти стороной. Она заполняет все, она прокладывает новые пути и отовсюду берет свою пищу и энергию.

Вот маленький пример. Музыка и ее изучение… Казалось бы, нет более консервативно-стойкого искусства. Но все ли знают, что в этой области произошла революция и сейчас есть новая система, использовавшая (может быть отчасти бессознательно?) новейшие достижения био-психологии. При этой системе пианист и скрипач не нуждаются в механических шестичасовых ежедневных упражнениях. Они думают и погружаются в звуки, а затем подсознательно достигают виртуозной техники, даже не одаренные блестящими дарованиями. Руки их точно впитывают в себя волевые импульсы и механически отчетливо, но как живые, разумные и самостоятельные органы, исполняют незримые веления мозга.

Вот с этой-то стороны, может быть вопреки автору, нам и кажется особенно интересной работа Т. Д. Павлова.

Мы видим в ней три части, три задачи: 1) записать автоматически и быстро всегда ускользающую мысль, требующую теперь для своего выражения технически сложных и трудных путей; 2) легко передать другим свои мысли (пятиэлементным алфавит); 3) использовать систему для применения к животным. Автор сообщает, что такие опыты он делал со своей собакой.

Очерк Т. Д. Павлова мы помещаем в отделе «От Фантазии к Науке». Здесь — его законное место, так как в своем нынешнем изложении очерк стоит именно на грани этих двух великих человеческих путей.

На свете все просто, даже то, что кажется фантастичным и чудесным.

Способность читать мысли — проста и свойственна каждому из нас, нужно только развить ее.

У каждого из нас есть совершенно необъяснимые симпатии и антипатии. Наши поступки иногда подчиняются не рассудку, а какому-то непонятному инстинкту. Иной раз приходят в голову замечательные мысли, совершенно, казалось бы, несвойственные, а иногда случается, что во сне получается ответ на то, что никак не решалось наяву, несмотря на крайнее напряжение умственных способностей. Все это непонятное, необъяснимое, чудесное, на самом деле объясняется крайне просто тем, что у человека два «я». Одно — то, которое проявляется в его сознании, а другое — так называемое подсознательное, Первое образуется теми впечатлениями, которые человек испытывает при помощи специальных органов чувств: зрения, слуха, обоняния, вкуса и осязания, а второе «я», подсознательное — результат впечатлений, получаемых всем остальными неспециализированным существом человека. Если человек видит что-нибудь, то это значит, что на его орган зрения — глаз — подействовало что-то, находящееся «в поле зрения» этого органа, а все остальное, не попавшее в это «поле», человек не видит глазом, но оно, все-таки, действует на него так же, как и на глаз, и человек видит это «нечто» теми неспециализированными частями тела, которые это воздействие испытывают.

Точно так же человек чувствует вкус не только того, что ему попадает на язык, но и всего, что вокруг его находится. Он слышит не только ушами и обоняет не только носом. Все эти чувства, как разновидности осязания, присущи всему его телу, каждой частичке его. Все эти внешние воздействия производят в человеческом организме такие же реакции, процессы, как и те, которые воспринимаются специальными органами, дают также свои выводы и результаты. Разница только в том, что первые для своей регистрации, обработки и дальнейшего развития, обобщения и использования имеют специальный орган — мозг, со множеством специализированных центров сознания, ощущения же всего остального тела в этот орган попадают только путем косвенного воздействия на внутренние, вторичные органы чувств.

Все эти ощущения неспециализированных органов восприятия дают то, что называется «шестым» чувством человека, — интуицией, которая является простой, естественной причиной всего чудесного, так называемого «сверхъестественного» в нас и для нас.

Грамотными могут быть все шесть человеческих чувств.

Кроме механических воздействий осязание чувствует также и тепловые. Разницу в пять градусов, например, ясно чувствует каждая частичка нормальных кожных покровов в человеке.

Движение четырех конечностей и головы, пли движение одной конечности по кругу и четырем несмешиваемым направлениям, как, например, виляние хвоста собаки дает алфавит для разговора человека с животным. Какой-нибудь дрессированный пудель, познакомившись с человеческим языком, может не только рассказать о своих собачьих приключениях, но и научить человека собачьему языку, который несомненно существует, как и муравьиный, пчелиный, обезьяний, воробьиный и т. д.

Белое, голубое, красное, желтое, черное — что они теперь могут сказать сознанию человека сами по себе?.. А при цветовом, алфавите для сознания человека откроется новый неведомый дотоле мир, и красота окраски заговорит не только для эмоции, для бессознательного чувства, но и для разума человека.

Ноты: до, ре, ми, ля, си; голоса: дискант, альт, тенор, баритон, бас; роды звуков: крик, свист, шум, звон, удар — их человек теперь только чувствует, но не понимает, а в них ведь тоже алфавит пяти основ при помощи которых в гармонии звуков человек найдет нечто, для него теперь совершенно не существующее.

Кислое, соленое, пресное, горькое, сладкое — тут опять пятиосновной алфавит для чувства вкуса, которое может быть так же грамотным, как и тончайшее из человеческих чувств — обоняние, в миллионных долях грамма несмешивающее запахов гвоздики, жасмина, камфоры, герани и ванили..

Это чувство у человека развито гораздо хуже, чем у животных, но все-таки есть лица, знающие, что дурные мысли дурно пахнут.

Говорить и понимать речь могут все чувства человека, и, ограничившись только звуковой речью, человек лишает себя возможности войти в общение со всем, что есть, понимать все, что его окружает, что говорит всем его чувствам.

Разница между чувством и сознанием лишь в неуменьи понимать…

Чтение мыслей, «мысли вслух», вам кажутся чем-то чудесным, между тем они так же просты, как все, и научиться км вы можете, сделав ваши пальцы грамотными.

Лет тридцать тому назад физиолог профессор Марей, обогативший науку уже одним своим барабаном для записи движений сердца, из своих наблюдений сделал вывод, что рука человека, умеющего писать, всегда пишет, потому что, выражая своим движением одну мысль, она не может отказывать в этом всем другим мыслям, только эти пишущие движения, не усиленные велениями сознания и воли, очень мелки и выражаются в виде дрожи. Чтобы проверить себя, он к обыкновенному пантографу, для увеличения рисунков, под его рисующий штифт подставил бумажную ленту, движимую часовым механизмом, на манер телеграфной ленты, с определенной скоростью. И такое простое приспособление сделало самый обыкновенный пантограф мыследовом. Писатели и художники, которым профессор Марей давал держать ручку обводящего штифта пантографа, были крайне поражены, видя, что прибор пишет и рисует то, что они думали, но без всякого участия их воли и сознания. Таким образом на опыте была доказана возможность автоматической записи мысли, но практического применения мыслелов профессора Марея получить не мог, потому что при записи букв рука пишущего делает обратные движения, а лента мыслелова двигается всегда вперед. Такое встречное движение искажает начертания букв и при сложности этого начертания, рядом с ясно выписанными буквами, получаются каракули и мазня.

По этим двум причинам пантограф-мыс-долов профессора Марея попал в музей нашей Академии Наук. Ознакомившись с ним, я решил заняться устранением тех недостатков, которые мешали правильности зарисовки движения пишущей мысль руки. Этого мне удалось достичь. В моем мыслелове рука не делает никаких обратных движений, и начертание букв предельно просто. Вся запись мысли сведена к короткому, мгновенному, поступательному движению кончиков пальцев, и потому всякая мысль, даже та, которая не удерживается сознанием, пишется моим мыслеловом. С его помощью может быть записан даже сон, так как и во сне, как на яву, грамотные пальцы пишут без всякого участия воли и сознания пишущего лица.

Рассеянность — недостаток, свойственный большинству изобретателей, — имеется и у меня. Благодаря ей, я однажды с Николаевского моста свернул не направо, на 3-ю линию Вас. Остр., где я живу, а налево, на шестую, и очнулся только против Бугского переулка. Пришлось свернуть направо уже по этому переулку и пройти по барахолке Андреевского рынка, будя вожделения барахольщиков, во что бы то ни стало желающих всучить кому-нибудь свой никуда непригодный товар. Один из таких продавцов без всякой церемонии ухватил меня за рукав, а другую руку с чем-то сунул мне под самый нос со словами: «купишь, што ли?!».. Сначала я даже не понял, зачем меня остановили и что мне говорят, а когда понял, то отрицательно мотнул головой и хотел итти дальше. Но продавца это не обескуражило и он, держа меня за рукав, продолжал бубнить: «купи… даром, ведь, отдаю»… Я совсем бессознательно взял вещь в руку и спросил: «сколько»? И также бессознательно уплатив рубль, опустил покупку в карман, а, придя домой, невнимательно бросил ее на письменный стол[6]).

Там она пролежала довольно долго, пока ее не извлек мой приятель, имевший привычку во время разговора вертеть что-нибудь в руках. Это был человек ученый, замечательно красноречивый и увлекавшийся скифскими древностями. Говорил он на свою любимую тему, и я с удовольствием его слушал. Вдруг гладкая, увлекательная речь оборвалась, и я увидел своего приятеля с полуоткрытым ртом и глазами, устремленными на его левую руку, на которой лежала моя случайная покупка на барахолке. Лицо выражало чрезвычайную заинтересованность.

— Откуда у тебя это?

Я стал, было, отвечать на вопрос, но приятель был увлечен и, не слушая меня, шептал:

— Ведь, это руны… Священные руны… руны-резы наших предков, скифов, о которых Геродот писал, что они могут разговаривать молча, касаясь пальцами пальцев… Вот она «вечная бирка» сибирских таежников, по зарубкам и крестикам на палке читающих как по книге… Вот он совершеннейший алфавит всего живого и мертвого в природе… великий тотем пяти основ…

На этом шопот моего приятеля оборвался, и он. сверкнув глазами, вскочил и, не прощаясь, убежал, унося поразившую его вещь.

Через три дня пришла жена приятеля, принесла мне мою покупку и сказала, что муж ее в буйном, у Николая Чудотворца, очень беспокойный и все время шепчет и кричит только одни и те же слова: «Сйфт, Брэмз, Вышнуп, хожд, Калг». Прибежав вечером от меня, он заперся и два дня никого в комнату не впускал и пищи не принимал. Пришлось войти силой, чему больной сопротивлялся, и бронзовым треугольником — моей покупкой — пробил голову жене, подошедшей к нему с уговорами. Пришлось заболевшего связать и отправить в больницу, где его признали опасным.

Пожалев приятеля и поглядев на пятна от крови на покупке, я спрятал ее уже в стол, чтобы не случилось опять какого-нибудь происшествия. Но в столе она пролежала недолго. Встретившись с одним знакомым, ученым санкритологом, тоже увлекавшимся старыми письменами, я шутливо предостерег его от увлечений и сказал, что один вот такой же любитель старой рухляди из увлекательно-красноречивого человека вревратился в жалкое подобие его, знающее всего только пять слов: «Сйфт, брэмз, вышнуп, хожд. калг».

Произнесенные мною слова на собеседника произвели поразительное действие, и он каким-то сдавленным голосом ответил:

— А вы?.. Вы знаете, что вы сказали? Ведь, это древне-санкритская священная формула «сущности сущего». Это выражение пяти основ всего во всем. Эти пять слов значат: Сива Брама Вишну из Кали, т. е. жизнь из смерти, все из ничего, кто был ничем, тот станет всем. Это символические первый, второй, третий, четвертый, пятый углы «пентаграммы». Это пять лучей звезды, которая должна засиять над всем миром…

Тон и слова произвели на меня сильное впечатление, и я, вернувшись домой, достал свою покупку из стола и стал рассматривать ее со всем доступным для меня вниманием.

Мое тяготение к цифре сказалось и тут. Из всего сказанного санкритологом в моем мозгу ярче всего запечатлелись цифры: 1, 2, 3, 4, 5 и покрывали собой все. Долго ли я рассматривал треугольник, я не знаю, только я вдруг как бы прозрел. Там, где сначала я ничего осмысленного не видел, ничего не понимал, выявилась бездна смысла и мне стало ясно, что у меня в руках нечто, имеющее чрезвычайное значение.

Я увидел пять треугольников: большой, основной, бронзовый, желтый, на нем четыре малых: синий, белый, красный и черный. В центре треугольников, и основного желтого, и центрального, малого, белого, я увидел пять знаков: точка, линия, треугольник, четвероугольник и круг. Вокруг этих пяти знаков, в квадратной рамке, другие пять знаков, элементы шитья в крестик, линии: вертикальная, наклонная вправо, горизонтальная, наклонная влево и круг. Вокруг квадратной рамки, в углах треугольника, еще три знака, из пяти элементов каждый. В правом — схема раздвинутых пальцев руки, поставленной так, что большой палец ее занимает вертикальное положение, а средний палец — горизонтальное. Тогда указательный палец будет изображать линию, наклонную вправо, а безымянный — линию, наклонную влево, т. е. эти четыре пальца повторят положение линий элементов шитья в крестик, показанное вторым, пятиэлементным, знаком, находящимся в центре треугольников. Круг же второго знака, на схеме пальцев, показан тоже кружком, являющимся символом меньшего из пальцев — мизинца.

На знаке — схеме пальцев — соответствующие им линии показаны цветами пятицветных треугольников. Большой палец — белой линией, указательный — синей, средний — красной, безымянный — желтой и мизинец— черным кружком[7]).

В левом углу центрального, белого треугольника — те же пять элементов знака, линии вертикальная, наклонная — вправо, горизонтальная, наклонная — влево, показаны точно так же и в той же последовательности, только одним неразрывным штрихом, круг же показан незаконченным, в виде крючка. В верхнем углу центрального треугольника находится тоже пятиэлементный знак, но иного вида. Тут как бы след двигающихся пяти пальцев, пять элементов в движении, пять параллельных линий, а на них следы остановки этих пяти пальцев, нажимы их, пять точек. Линии вертикальные — пальцы двигались пли сверху вниз, или снизу вверх. Но и в том, и в другом случае, при нормальном положении человека и руки, большому пальцу должна соответствовать первая слева линия и точка. Указательному — вторая, среднему — третья, безымянному— четвертая, мизинцу — пятая.

Каждая сторона рамки основного желтого треугольника имеет пятицветные прямоугольники, разделенные по числу блкв в формуле: «Сйфт, Брэмз, Вышнуп хожд Калг», на двадцать три части, в которых изображены двадцать три, соответствующих этим буквам, знака. В верхнем прямоугольнике показаны 23 цветовых бело-сине-красно-желто-черных буквознака. В правом, пятицветном, прямоугольнике те же самые букво-знаки показаны геометрическим (точка, линия, треугольник, четвероугольник и круг) пятиэлементным алфавитом. В левом, пятицветном, прямоугольнике — те же двадцать три буквы шитьевым (линии: вертикальная, наклонная вправо, горизонтальная, наклонная влево и круг) алфавитом.

В синем треугольнике показаны те же двадцать три буквы пятиэлементным знаком схемы пальцев руки (линии: вертикальная, наклонная — вправо, горизонтальная, наклонная — влево, кружок — (ни один элемент знака не соприкасается с другим). В красном треугольнике, в тех же буквах, те же элементы соединены в один неразрывный штрих. Это — алфавит рукописный, стенографический. В черном треугольнике те же двадцать три буквы изображен следом движения, слева направо, раздвинутых пальцев правой руки (пять параллельных горизонтальных линий) и следами их остановок, — нажимов, — точками.

Таким образом на треугольнике оказалась формула: Сйфт, Брэмз, Вышнуп хожд Калг, написанная семь раз шестью видимыми различными алфавитами и мыслимым и объединяющим их седьмым — числовым. Все эти шесть видимых алфавитов составлены из элементов: первый, второй, третий, четвертый и пятый. Все их можно заменить цифрами, указывающими, какие элементы входят в комбинацию, соответствующую данной букве. Попытавшись сделать эту подстановку цифр на место элементов, я получил двадцать три числа, составленные из цифр: 1, 2, 3, 4, 5, соединенных последовательно. Напр. первая буква первого слова формулы — «С» во всех алфавитах получается соединением первого и второго элементов, — ее можно прочитать: «первый, второй элемент», сокращенно: «первый, второй», цифрами это может быть изображено, как: один — два, а числом — «12». Вторая буква первого слова формулы — «й» во всех алфавитах изображена одним пятым элементом и потому может иметь цифровое обозначение — «5». Третья буква того же слова «ф» изображена комбинацией первого, второго и пятого элементов знака алфавита — может быть прочитана как: первый, второй, пятый или цифрами: 1, 2, 5, а вместе числом— «125». Четвертая буква этого слова — «т», обозначается третьим элементом знака, может быть прочитана «третий» — три и обозначена цифрой «3». Первая буква вторых слова Брэмз — «Б» — во всех пятиэлементных этих алфавитах обозначена комбинацией первого и третьего элементов алфавитных знаков, и может быть прочитана как: первый третий, один — три, и изображена числом «13. Тем же способом все следующие буквы формулы могут быть обозначены соответствующим им числами 24, 2, 235, 135 для следующих букв слова Брэмз, — 14, 134, 234. 23, 25, 35 для букв слова «Вышнуп», — 145, 1, 123. 15 для букв слова «хожд» и 124, 4, 34 и 45 для букв слова «Калг».