Мир, которого нет

ГЛАВА 9. ПОСЛЕДНИЙ ИЗ ПЕРВЫХ

Утреннее солнце вышло из-за дальнего горного хребта, синеющего в сонной дымке тумана, и сразу озолотило своим светом противоположный склон долины. Коснулось оно своей теплой ладонью и его щеки, словно кто-то мудрый и всепонимающий погладил непослушное дитя в немом одобрении. Он стоял и встречал восход, как и неисчислимое множество раз до этого, зная до каждой мелочи, как будет развиваться цветовая гамма зари. Каждый рассвет повторял почти в точности предыдущий, и все же в каждом было еле заметное отличие: то облако оттенит синевой небосвод; то листва меняется от нежной зелени весной, темнея летом и раскрашиваясь красками осенью; то, выпавший вечером дождь, к утру поднимется зыбкой молочной дымкой тумана; а то влага наоборот, выпадет серебристой росой, украсив бисером листву лугов.

Замечать и ценить эти оттенки он научился спустя бесконечные годы своего существования. Как научился ценить и не нарушать жизнь, текущую мимо него в своей непрестанной и неторопливой суете. Он кинул последний взгляд с балкона, висевшего над пропастью ущелья. Там, в глубине бежал горный поток, через который был перекинут единственный мостик, ведущий в его замок. Отсюда открывался великолепный вид на долину, освещенную утренним солнцем и опоясанную величественными горами. Утреннее представление праздника природы заканчивалось.

Дымка тумана быстро таяла пол теплыми лучами солнца, согревающими альпийские луга. Скоро день войдет в свои неторопливые права, озвучивая трелями пичуг и шелестом ветра знойную солнечную палитру красок. Тогда надо искать уединения где-нибудь в тени больших ив на берегу озера или ручья. Можно даже половить форель, но зачем переводить рыбу?

Сейчас он спустился с балкона в свой кабинет, обставленный, как и положено магу, шикарной мебелью тяжелого дерева, неисчислимыми стеллажами, заставленными фолиантами один древнее другого и, естественно (куда без этого деться?), с большим камином в углу. Он всегда улыбался этой бутафории и не понимал, зачем ему самому все это нужно? Он ведь прекрасно знал, что был старше любой из этих книжек, к тому же он не припомнил, чтобы кто-нибудь, когда-нибудь любовался всей этой магической помпезностью. Только улыбка его временами была умиротворенной и понимающей, временами саркастической, а иногда раздраженной — в зависимости от настроения и обстоятельств. Правда, последнюю сотню лет обстоятельства фактически не менялись, за исключением погодных условий…

Из всех живых сейчас с ним в замке обитал только огромный и очень умный пес.

Сколько он их сменил — память не могла удержать их всех. Они слишком быстро умирали — какие-нибудь пятнадцать лет и все… Но всегда, когда беспощадный мир в очередной раз отбирал у него мохнатого друга, он выходил в свет и брел по деревням, подыскивая себе нового соратника. Судьба зачастую сама вручала ему в руки или приглянувшегося щенка, или уже взрослого пса. Иногда, для этого ему нужно было дойти до одного из ближайших городов, а это был немалый путь. Обычно, он просто заглядывал в глаза его будущему питомцу и понимал — вот он, тот, с кем он свяжет предстоящие годы. Ему казалось, что грусть по утраченному спутнику жизни играла в этом важную роль. Он немного знал, как мир перевоплощает души животных, и всегда надеялся, что в новом спутнике живет душа старого и верного товарища. Но, с другой стороны, мир стирал всю предыдущую сущность животного, так что проверить, та ли это душа, ни сил, ни умения у него не было, и оставалось только слепо верить…

Сейчас верный друг ждал его на дворе замка, как бы спрашивая: "Ну что, хозяин, куда сегодня пойдем?" Он никогда не привязывал пса, оставляя ему полную свободу заниматься в округе, чем тому взбредет в голову, и только надеялся, что мохнатый приятель не проявляет волчью жестокость к окружающей замок живности. Правда, он поддерживал миролюбивость животного хорошей кормежкой, так чтобы ему не приходилось утолять свой голод за счет жизней маленьких обитателей долины. По большому счету ему было все равно, умрет ли одной зверушкой больше или меньше от огромных собачьих клыков, но последнюю сотню лет он почему-то привык считать, что чем меньше он вмешивается в окружающий мир, пусть даже и посредством собаки, тем этот мир становится прекрасней, и этому были свои основания…

Единственным его наслаждением было созерцание бесконечных пейзажей, во время долгих отлучек из замка, совершаемых в компании своего друга. Ему не было нужды заботиться ни о чем. Он не без основания считал себя сильнейшим магом этого мира.

Действительность подчинялась ему с одного «слова», но у него не было больше желания менять ее в соответствии своим прихотям. Он лишь делал маленькие, но приятные уступки для себя и собаки, «готовя» еду и кров парой «слов» и так же быстро возвращая окружающую реальность обратно, когда в изменениях отпадала необходимость. Его гораздо больше занимало наблюдение за полетом птиц, ростом травы, таянием снегов — тогда он чувствовал единство с этим миром, который прощал все издевательства причиненные ему раньше. Прощал, как прощает не осознающий себя и свои силы гигант, добродушный в своей несокрушимости и неосознанном понимании. Он чувствовал себя, может быть самым неудачным ребенком этого мира, но не изгоем. А как бы он хотел ощутить себя родителем или хотя бы покровителем ему! Но он был пойман, как и другие в эту вечную, пусть и ласковую к нему ловушку. И уйти из нее можно было, только потеряв себя и свое «я». И самое ужасное, что он сам был виноват в том, что мир стал таким. Ведь если бы не он, у всех сохранился бы шанс выйти когда-нибудь из игры… …Невозможную пропасть лет назад он стоял у истоков этого мира, вместе с другими. И если бы он был тогда теперешним, может быть все и пошло не так — но мы все крепки задним умом, даже прожив тысячу лет. А тогда его съедала банальная жажда власти. Ему казалось несправедливым, что это никчемное божество должно править миром. Да оно его создало, но идею-то подкинул он, как и собрал вместе единомышленников. А теперь мир был поделен и каждому снисходительно выдана подачка из набора «слов», позволяющих менять мир по своим вкусам в пределах их волшера. И ему досталась своя толика «слов». Но он-то рассчитывал на все! Обида сжигала его изнутри, и он нашел способ отомстить. И хотя не сделал по-своему, но сильно изменил все так, что мир стал неподвластен никому…

Это была его самая глубокая тайна, его сила, его позор и его слабость. Сейчас он стыдился этого поступка, но не тогда. Тогда он не задумывался, почему все другие должны будут расплачиваться за его амбиции. И вот он, бесконечные годы, самый могущественный маг этого мира — и зачем все это ему, когда у него нет желания нарушить роста травинки, не то, что спорить с кем-нибудь или о чем-либо? Он давно чувствовал себя мертвым. Цеплялся за жизнь, не зная, что еще от нее пожелать, и давно потеряв интерес к мирской суете. Единственное, что еще его немного занимало — это слияние с природой — бездумное, ничего не ждущее, никуда не стремящееся…

Он, как наяву, помнил тот день — день наибольшей лжи, которую он привнес в этот мир и за которую расплачивается до сих пор…

Они сидят в его центральном дворце в одной укромной комнате, спрятанной в бесчисленных переходах и залах, забитых челядью, придворными и прочими приживалами и слугами. В его свеженькой библиотеке не менее свежего мира томятся тысячелетние книги, повествующие о якобы древней истории, на самом деле выдуманной их шутливым божеством.

— Ты доволен, искатель гор? Ведь у тебя самый большой волшер! — спрашивает мягким голосом девушка, с любопытством рассматривая центральную площадь большого города, усеянную снующими туда-сюда людьми. Она оборачивается, смотря на него радостным и доверчивым взглядом. Он никогда не забудет этот взгляд — взгляд счастливого творца, переполненный эйфорией и восторгом от великолепно сделанной работы. — Правда, у нас очень неплохо получилось?

— Да, ты права! Этот мир — просто чудо! — ему было не занимать опыта в практике скрывания истинных мыслей и настроения, поэтому он широко и доверчиво улыбался, так что даже божество обманулось в его искренности.

Как он ненавидел это астральное лебезение! Любовь! Только она давала шанс стать всемогущим. Как это все ему надоело! Почему он, самодостаточный мужик должен спариваться с какой-нибудь взбалмошной бабой, чтобы достичь второго уровня и создать свой мир? Он еще на Земле привык рисковать своей жизнью, и никогда не нуждался ни в каких дамских сюсюканьях! Поэтому, кстати, и оказался до срока в астрале! Так зачем ему эти телячьи нежности еще и тут?! Ничего, он нашел путь, как создать свой мир. Пусть ему пришлось обмануть несколько душ и даже божество.

Но так им и надо, раз такие доверчивые. Если бы он мог справиться один, он бы никого и не звал.

— Ты не представляешь, как мы рады! И вы все, кажется, довольны. Все получили то, что искали. В крайнем случае, мы можем немножко подправить, если что будет работать не так. Но мне кажется, ничего не надо делать. Если бы ты мог видеть мир с третьего уровня! Он само совершенство! Там нельзя изменить ни одной линии — сразу все пойдет наперекосяк.

— Конечно, жалко! Хоть бы одним глазом на такую красоту посмотреть, ну или взглянуть сверху сразу на весь мир…

— Погоди, а ведь это совсем не сложно устроить! — девушка с темными, вьющимися волосами, обрамляющими бледное лицо, задумалась, опустив густые ресницы и прикрыв большие бирюзовые глаза. — С третьим уровнем не получится, а вот второй — проще некуда! Найдется у тебя укромная комната?

— Укромней этой не найдешь! — заинтригованно предложил хозяин дворца.

— Тогда отвернись и подожди, пока я не позову, — сказала мягко молодая женщина и сама отвернулась от него в противоположную сторону. Вскоре он услышал ее сдержанный возглас. — Смотри!

Обернувшись, он увидел стол, на котором вместо столешницы было обрамленное инкрустированным деревом, черное зеркало.

— Это зеркало, показывающее весь мир со второго уровня. Я сделала на него зрительную проекцию оттуда. Давай, попробуем, как оно работает! — с трудом сдерживая восторг, шептала девушка, наклонившись и всматриваясь в зеркало.

"Мне бы твои возможности! Конечно, легко пребывать в таком восторге, когда все в твоих руках!" — завистливо подумал он и молча подошел к зеркалу.

— Кажется, работает! Смотри, видишь что-нибудь?

— Да, очень отчетливо, будто с высоты птичьего полета. Это же наша местность!

— Теперь «вглядись» в город и во дворец!

Он послушно стал всматриваться, и картинка вдруг быстро стала увеличиваться, словно он падал на землю. Ему пришлось подавить в себе рефлекторный страх — в конце концов, и не того приходилось насмотреться! Углубляясь в изображение, он смог заглянуть в их комнату и увидеть, как они рассматривают зеркало.

— А как же?..

— Просто отстранись взглядом, и картинка сразу уменьшится! — догадалась с полуслова о его вопросе девушка. — А если захочешь сдвинуться в сторону, только переведи туда взгляд и изображение сместиться туда, куда ты пожелаешь!

"Ох уж эти божества! Опасно с ними. Не успеешь подумать, как они уже все знают о твоих мыслях! И все эдак, походя. Надо лучше следить за собой" — молча думал он и смотрел на уменьшившийся и ставший ползти в сторону пейзаж.

— Кстати, ты ведь умеешь смотреть на Землю и другие планеты в энергетическом спектре?

— Спрашиваешь? Конечно! — немного обиженно ответил он.

— Это я к тому, — попыталась сразу оправдаться за непонятно чью неловкость молодая женщина, и виноватым тоном продолжила. — Что это зеркало должно показать и этот мир с энергетической изнанки, а она не такая, как у реала. Я так хотела, чтобы ты смог взглянуть оттуда на наш мир! Ну давай, попробуй! — и она замерла, с надеждой смотря на собеседника.

Его бесило это участие. Будто он какой-нибудь больной или инвалид. Как она не понимает, что, глядя на него, как учительница на первоклассника, она унижает его достоинство? Но бросаться такими божественными подарками он себе не позволит. Он сосредоточился и представил картинку, похожую на черную поверхность Земли, усеянной лей-линиями. И зеркало послушалось! Только картина, представшая в нем, была совсем другой. Никакой поверхности не было. Вместо этого он увидел восхитительную систему ажурных ветвей, веером расходящихся по темноте, в которой где-то на первом уровне жил недавно сотворенный мир.

Он, онемев на долгое время, смотрел на картину, развернувшуюся перед его глазами.

Потом всмотрелся в одну большую ветвь, и та стала приближаться. В конце концов, он как бы нырнул внутрь ее, и зеркало вдруг показало горный массив, который он сам недавно «придумывал», посылая пожелания божеству снизу наверх при создании мира. Потом он перепрыгнул на другую, переливающуюся голубыми оттенками «веточку» и увидел знакомый ему горный поток, стремящийся со склонов скального массива. А вот дальше его постигла неудача. Перепрыгнув с ветви на ветвь в очередной раз, он наткнулся на плывущую перед глазами абракадабру.

— Прости, — послышался виноватый шепот, и он увидел, как картинка поменялась на нормальное видение — в зеркале был вид морского дна, усеянного кораллами. — Я не могу передать тебе те части языка, которые в распоряжении других, ведь и они не знают твоих «слов». Поэтому ты в сильном приближении не можешь войти в ветви мира, кодирующие их волшеры. Но в нормальном видении они будут видны и тебе. А на общем плане ты сможешь наблюдать и энергетическое состояние их волшеров. И потом, на всех землях, не входящих в волшеры ты сможешь рассматривать все, как и в своих собственных краях.

Виноватость в ее голосе больно резанула по его самолюбию. Это божество, которое моложе его на полсотни лет, смеет делить участки влияния для них, как ясли для несмышленых детишек! Но он снова сдержал себя. Его план близок к осуществлению и глупое божество напоследок дает ему артефакт, который, действительно, сделает его почти всемогущим!

— Ничего страшного! Все понятно! И без этого, твой подарок просто божественный! — лучезарно улыбаясь, ответил он девушке, внимательно заглядывающей в его глаза, будто боящейся найти там хоть каплю упрека. И он, почувствовав, что наступает наилучший момент нанести свой удар, вкрадчивым тоном предложил ей. — А не пора ли и вам подумать о себе?

— О чем это ты? — не понимающе вскинула брови молодая гостья.

— Ведь наш мир создан, чтобы астральные жители снова могли ощутить жизнь во всех красках, когда риск — это, действительно, риск, а цена жизни — это все, что ты помнишь и чем себя ощущаешь! Вы ведь этого хотели?

— Да, я, кажется, догадываюсь, о чем ты думаешь! — мечтательно вздохнув сказала его гостья. — Это страшно и захватывающе одновременно.

— Я ничего не предлагаю, ведь мир ваш, и вам решать, что с ним делать. Просто мне так показалось…

— Ты прав, зачем бы мы создавали это чудо, если им нельзя воспользоваться? Но на это надо решиться!.. Ладно, я уже, наверно надоела тебе, пора и к своей половинке спешить, а то, что он подумает?

— Да ладно, знаю же, что он все подслушивает! Пока, беги к нему, а то уже соскучилась!

— А ты не смейся! Это все равно, что без одной ноги ходить! Потому-то и страшно будет решиться на это… — женщина махнула ему рукой и растаяла в воздухе, не слишком церемонясь с наведенной реальностью мира, чем еще раз заставила всколыхнуться море зависти в душе ее собеседника.

Тем не менее, он чувствовал себя, как никогда, счастливым. Отравленное зерно падения божества посеяно в душу этой девицы, а в его руках оказался воистину волшебный инструмент. Если эта вещь позволит не только наблюдать, но и концентрировать действие его «слов» на видимые в зеркале объекты, то в мире не останется никого, способного противостоять его силе…

Спустя полгода с той памятной беседы зерно проросло — их милое божество объявило, что мир работает, как часы, и оно покинет их на небольшой срок…

Он хладнокровно выждал неделю и приступил ко второй части своего плана. К этому времени он основательно подготовился, изучая действие зеркала. На его удачу, доверчивое божество не озаботилось поставить туда никаких защит, и он мог адресовать действие своих «слов» на любые расстояния. Единственной преградой ему служила кодировка других компаньонов и конечно, неприступность сердца мира, находящегося в вершине пирамиды на третьем уровне астрала. Но для его целей сил у него хватало. А зеркало облегчило его задачу до уровня детского сада.

То, что он намеревался сделать, не было известно никому из его коллег по созданию мира. Эта история началась много раньше. Когда-то вследствие не очень праведной жизни в реале, он очутился в одном из верхних миров перевернутой пирамиды Инферно, глядящей своей вершиной в самое дно преисподней. Тогда его сильно выручило чувство противоречия. Когда его, вместе с остальными обитателями начали притеснять дьявольские сущности инферно, ему стало обидно, и он возглавил сопротивление угнетению, сражаясь за права душ и помогая, чем только мог окружающим. И в результате очень быстро оказался вышвырнутым оттуда в свободный астрал.

Спустя многие годы болтания по астральным мирам, он, разочаровавшись в мягкости большинства миров, сам вернулся в Инферно. Его индивидуализм не давал ему нигде прижиться. В конце концов, он понял, чего не хватало многим мирам — они были слишком слащавые, и у него появилась мечта создать реально жесткий мир, но он чувствовал, что без энергии инферно, это не получится. Тогда он собрался навестить своих бывших угнетателей, и тут ему опять помогли его упрямство и бесшабашная смелость.

Он с ходу занырнул в черно-багровый занавес пирамиды и представил себе мир, в котором давным-давно отбывал исправительный срок. Но попасть в бывшие когда-то «родными» пенаты он не смог. Инферно благоразумно огораживалось от остального астрала, не пуская внутрь слишком много душевного или ангельского позитива, как и не растрачивая попусту свой потенциал. Так что он оказался в каком-то предбаннике неизвестно какой конторы. К счастью он там оказался не один. В углу сидело странное создание, смахивающее на человека, но явно содержащее в себе что-то от свиньи. Эдакий уродливый гибрид. Хотя ничего удивительного в этом не было.

Инфернальные ангельские сущности никогда не заботились о своем внешнем виде, в том смысле, чтобы походить на людей.

— Чего приперся? Или мало тебе уже всыпали — еще захотел? — хрюкнуло своим волосатым пятаком существо.

— Я по делу, а не с тобой тут общаться! Свяжи-ка лучше меня с Легаром — он-то меня должен был запомнить.

— А еще чего не хочешь?! Чтобы каждый засранец верховных ангелов инферно вызывал, когда вздумается!

— Кончай болтать, не то я тебя сейчас от всей души любить начну! — он пошел с раскрытыми объятиями по направлению к свино-человеку, при этом, широко улыбаясь.

Кажется, ему удалось вызвать у себя сочувствие и приязнь к несчастной свинке, так как существо, жалобно прихрюкнов, испарилось из комнаты, и на месте его появился тот, кого он ожидал здесь встретить — Легар — один из высших надсмотрщиков Инферно.

— Что ж ты так «хорошо» поступаешь с нашим младшим персоналом? — раздался то ли смех, то ли рык, испускаемый большущим — под два с половиной метра, совершенно голым, страшно волосатым мужиком, бесстыдно выставляющим вперед полуметровый фаллос.

— Брось ты эти штучки! Что я тебе, школьница какая? Я по делу пришел, а тут свинья хрюкает! Ну, пришлось хрюшку пожалеть.

— Ох, и хитер! Как в былые времена, мелких чертей на раз раскручиваешь! — рассмеялся уже нормальным голосом Легар, тут же уменьшаясь до нормальных размеров и «одеваясь» в приличный костюм. Внимательно «присмотревшись», дьявол продолжил. — Ну и какое у тебя дело может быть к нам? Больно аура у тебя легкая, явно не к нашему департаменту. Не боишься крылышки-то подпачкать?

— Не боюсь! — и незваный гость выложил перед дьяволом свою идею — создать мир, в котором была бы, действительно, беспощадная реальность, даже более жесткая по отношению к душам, чем на Земле, так как подразумевала бы использование колдовства. Но для претворения плана в жизнь была нужна энергия инферно — без нее мир будет слишком добреньким.

— Хм, ты хоть понимаешь, что хочешь самым элементарным образом заложить нам свою душу? И ради чего? Ради очередного эксперимента? — задумчиво произнес Легар, плюхаясь в непонятно откуда взявшееся кресло.

Такое же кресло возникло и под гостевой задницей, а между ними появился неплохо сервированный столик с выпивкой и закуской. Судя по изменившейся обстановке, было ясно, что гость сумел заинтересовать дьявола. А ведь когда-то он только пару раз, мельком видел его — слишком высоко-недоступен был этот темный ангел инферно. Было непонятно, какой табель о рангах занимал Легар, но то, что ему были подвластны многие вопросы, о которых и не помышляли мелкие черти, было совершенно ясно.

— Ничего, ради такого шанса, стоит и душу заложить! — подумав, ответил он дьяволу.

— Ты знаешь, хоть это и не в наших правилах — честно предупреждать и играть в открытую, но для тебя я сделаю исключение! — и воистину по-дьявольски усмехнувшись, он добавил. — Тем более что от твоей осведомленности будет зависеть, насколько ты преуспеешь.

— А вам ведь тоже будет какой-нибудь резон в этом деле?! — спросил гость.

— Приятно беседовать с умным мальчиком, — с вкрадчивостью змеи произнес Легар. — Нам это может отлиться в присоединении целой пирамиды к инферно! А может, и нет — это уж как тебе удастся привести свой план в исполнение.

— Как я понимаю, чтобы быть успешным, надо соблюсти какие-то правила игры?

— Слушай внимательно. Мы можем дать тебе, так называемый, кристалл инферно, наполненный энергией нашей пирамиды. Кристалл — это для красоты, на самом деле можем хоть кусок дерьма сделать. Это специальный астральный носитель энергии. Он будет хорошо упакован, чтобы ни одна ангельская сво… сущность не догадалась.

Можешь этот контейнер хоть себе внутрь запрятать. Кстати с дерьмом это очень естественно получится! — дьявол не стал удерживаться от грубого смеха.

Гость только вздохнул на это скоморошество и спросил:

— А как я смогу эту энергию в нужный мне мир запустить?

— Не с того думать начинаешь! Сперва ты должен найти себе божество, пожелающее с тобой иметь дело, и создать мир на твоих условиях — и это, поверь мне, самая трудная задача. Потом, мир должен быть абсолютно закрытым — иначе об энергии инферно быстро прознает СР, и пирамиду зачистят или уничтожат. А вот когда этот мир вызреет с пару тысяч лет, тогда и можно будет говорить о присоединении его к пирамиде инферно. Но, поскольку вероятность этого очень мала, тебе, мой дорогой гость, придется расплатиться за кристалл соответствующим эквивалентом — позитивной энергией своей души. И вот тут-то я и получу истинное удовольствие! — хищно ухмыльнулся Легар.

— Какое еще удовольствие? — насторожился гость.

— Решай, сколько ты сможешь взять! Если ты возьмешь немного энергии — так, чтобы «запачкать» небольшой мирок несчастными случаями, катастрофами, драками и убийствами, то после выхода из такого мира в астрал, ты автоматически провалишься до первого уровня инферно — до чистилища, где ты уже бывал. Чтобы претворить в жизнь систему рабства, пиратства, черной магии или каких-нибудь вампиров с трупоедами (это уж от твоей фантазии зависит) системно в небольшом мире или спорадически в большом мире, тебе придется впоследствии провалиться до миров второго уровня, к примеру, до преисподней. Оттуда путь наверх очень долог и тяжел, но еще возможен. Но если ты хочешь наверняка утопить мир в горе и отчаянии, меньше третьего уровня тебе не обойтись, а оттуда выход уже почти невозможен. Там ты быстро потеряешь остатки человечности. Так что думай, а я попытаюсь получить удовольствие.

Было противно смотреть на довольную, цинично ухмыляющуюся рожу Легара, но делать было нечего, и он стал напряженно думать. Он не любил сюсюканий, но и никчемный садизм ему был противен. Сколько же нужно добавить ложек дегтя в бочку нового мира, чтобы превратить его в то, что надо? Он надеялся создать большой мир, и мелкой пачкотней в нем заниматься не было смысла, но и обрекать себя на глубины преисподней он не желал. По всему выходило, что второй вариант был самым подходящим. Он взглянул на внимательно наблюдающим за его мучениями Легаром и подумал "Неужели все так видно по моей роже?" — Видно, видно, — довольно хмыкнул в ответ на его мысли Легар. — Я гляжу, ты решил. И одобряю твой выбор. Возьмешь кристалл сейчас или подождешь, когда мир будет готов?

— Если он не скажется на моем «имидже», то сейчас… …И вот, наступил момент, когда он, наконец, мог осуществить свою мечту. Их юное божество было беззащитно, а он имел в руках все необходимое, чтобы «исправить» мир в соответствии со своими задумками. Но, свершив задуманное, он отрежет себе путь во внешний мир, так как вне пирамиды ему останется одна дорога — в тьму преисподней.

Он вынул багрово-красный кристалл из-за пазухи, где носил его все долгие годы, ожидания этого момента. Небольшой, вытянутый в форме шишки темный рубин был заключен в прозрачную пленку, защищающую внешний мир от действия инферно.

Оставалось лишь подойти к столу, отливающему чернотой спящего магического зеркала. Он взял себя в руки и прислушался к своим ощущениям — нет, внутри не было никаких сомнений. Он делал то, к чему стремился уже многие годы.

Он наклонился над столом и всмотрелся в него, представляя себе весь мир в энергетическом плане. Под ним послушно развернулась картина прекрасного веера ветвей мира, расходящихся от невидимого центра. Он четко вспомнил инструкцию по применению, выданную ему в пирамиде инферно. Раньше он планировал оставить кристалл где-нибудь в открытом поле и мысленно открыть его с большого расстояния, на котором мрачное излучение не сможет затопить его душу. Тогда энергия инферно должна была бы постепенно расползтись по миру из точки, в которой был открыт кристалл. Это имело то нежелательное последствие, что энергия инферно будет распределена неравномерно, а ему не очень хотелось, чтобы его волшер стал инфернальным центром.

Но теперь, после того, как он убедился в интерактивном действии зеркала, у него был шанс распределить всю энергию поровну. Хотя с этим и был сопряжен немалый риск. А вдруг энергия инферно выплеснется не в зеркало, а прямо в комнату? И все-таки он рискнул — поставил кристалл прямо на отражающий мир стол и, отойдя в сторону, мысленно приказал раскрыться защите кристалла. Его обдало тяжелым холодом потока энергии, который, к его счастью пошел прямо в зеркало, растекаясь по ветвям мира.

Он выждал момент, когда сосущая под ложечкой тяжесть совсем отпустила его, и подошел к столу. Кристалл пустой стекляшкой стоял полированной поверхности. Он взял его, ничего не ощутив кроме гладких граней в руке, и с удивлением заметил, как дрожат его руки. Ноги тоже не желали слушаться, став похожими на ватные столбы. Его тело среагировало правильнее на опасность ситуации, чем сознание. "Надо же, насколько натурально нашему божеству удалось воспроизвести реальность даже в реакциях организма!" — успел подумать он, и мысли опять вернулись к важному процессу. Первый шаг сделан — нужно делать и второй.

Он внимательно вгляделся в зеркало. Красноватые оттенки стекали вниз к самым тонким веточкам, смываемые позитивной энергией в основных потоках и оседая где-то в самых низах системы мира. Выждав, когда картина успокоится, он приступил к выполнению завершающего штриха, без которого все эти его махинации не имели смысла.

Еще при планировании мира он подсказал идею вхождения в мир через возрождение в зинданах. И в этом не было бы ничего особенного (такие системы практиковались во многих пирамидах), но он привнес маленькое усовершенствование — мир должен был стирать память о конкретных событиях связанных с датами, именами и названиями.

Он хотел вообще стирать ее, но их «добренькое» божество сделало так, чтобы мир хранил изъятую память у входящих, а потом, после их смерти, возвращал свое «я» гостям. "Ох уж эти юные божества! Сплошные сюсюканья!" — сколько ему пришлось приложить усилий, чтобы убедить творца этого мира сделать систему зинданов по его плану.

Но все было не зря. Сейчас он должен вмешаться в структуру мира всего лишь одним «словом». Но каким! Он гордился своей придумкой. Система зинданов, как и весь мир, кодировалась странным языком, который их божество нашло где-то на Земле.

Когда они разрабатывали ее, он рассказывал идею, а их божество кодировало его фантазии. Потом он, прикинувшись любопытным, попросил дать ему посмотреть, что получилось в результате, и изобразил сильное расстройство по поводу нечитабельности процесса. Творец мира повелся на уловку и выдал ему «перевод» всех слов.

Дальше все было делом техники. Он нашел в цепочке текста звено, которое нужно было изменить, и составил из общих известных ему «слов» приказ миру ввести это маленькое изменение, которое состояло из слова «повтор». Волшебное зеркало упрощало задачу и ему оставалось только приказать миру внести изменение, что он и проделал с холодной спокойностью…

Все! Он закрыл выход из системы зинданов. «Повтор» означал новое перерождение без возможности вспомнить предыдущую личность «пришедшего» в мир. Никто, раз появившись в зиндане, не сможет больше вырываться из колеса перерождений, впрочем, как и он сам. Он просто закрыл себе, как и всем другим, выход в астрал, где его ждала только пучина инферно. И теперь он реально был самым сильным магом мира. Мира, оставшегося без своего создателя.

"Добро пожаловать, всем желающим! Обратной дороги нет, и не будет!" — ему хотелось расхохотаться над зеркалом, всем миром и его, так называемыми, соратниками, включая их неудачливое божество, но, следуя своей привычке, он просто улыбнулся. Однако в этой улыбке не было пощады его врагам — всем, кто отважился оспаривать его власть. Впереди его ждали столетия, нет, тысячелетия всевластия!

Знал бы он, как жестоко он ошибался. Тогда он просто не мог даже представить, что это такое на самом деле — столетия власти, не говоря уже о тысячелетиях…

Он никуда не спешил. Перед ним раскинулся мир, готовый покориться поступи его войск, но он выжидал. Через зинданы все прибывали новые «пришедшие» — внешняя ангельская агентура работала безупречно. Внутри мира эти ангельские сущности тоже были очень полезны, но как бы ни была велика ангельская энергия, породившая и поддерживающая постоянный уровень «рожденных» по всему миру, их самоосознание было ограничено и действия неактивны. «Пришедшие» же пытались перестроить окружающее под себя, а мир им не давался. Так появлялась интрига в жизни. Даже стали появляться новые волшеры с какими-то новоявленными, худосочными магами, добивающимися власти больше путем интриг, чем колдовства. Спустя лет пятьдесят, по границам его волшера возникло сразу несколько мелких владений каких-то самодуров, где вовсю процветало рабство и насилие.

Внутри своих владений он постиг все прелести власти и богатства. Его дворцы и без того ломившиеся драгоценностями, великолепной мебелью и отделкой, постоянно пополнялись произведениями труда местных зодчих. Правда «рожденные» не были очень способным народом, и поэтому к работам привлекали «пришедших». Тоже было и с его гаремом — он был полон молодок из «рожденных», но истинными жемчужинами было несколько «пришедших» дам, пусть и не самых молодых, но отличающихся яркостью и индивидуальностью. Он развлекался, как только мог, объезжая свои владения и практикуясь в охоте, рыбалке и прочих удовольствиях.

Наконец настала пора показать, кто в доме хозяин, и он стал собирать армию. Это было забавно. В принципе он мог бы справиться с новоявленными магами, знавшими по нескольку случайных «слов», и без всяких войн, используя только свою магию, но ему был нужен психологический эффект. Ему было нужно показать всем, да и что уж скрывать, почувствовать самому, какая государственная мощь подчиняется ему.

Первые же сражения, которые он постеснялся бы и сам назвать таковыми, повергли к его ногам все близлежащие волшеры, но он знал, что дальше на запад располагаются земли сразу трех его бывших соратников, и вот туда-то он и направил свои войска после празднования триумфа, которого устыдился бы любой полководец. Тогда вперед его гнала одна мысль: "Он покажет всем своим «коллегам», чего они стоят в этом мире!" По данным его разведки и просмотру из зеркала, он знал, что трое из «перворожденных» магов (как их уважительно прозвали в мире) объединились для отражения его атак.

Наплевав на безопасность, он сам возглавил свое войско, оставив свое самое мощное оружие — волшебное зеркало дома. Это, наверно, были лучшие его дни в этом мире. До этого, оставаясь в пределах своего волшера, он начал ощущать пресыщенность всем, что занимало его думы раньше и, как нельзя кстати, этот поход вернул всю полноту и остроту жизни, к которой он всегда стремился.

Он летел на коне впереди своего, хорошо обученного войска и встретил противника уже при входе на территорию ближнего волшера. Когда конные патрули донесли о первых разъездах противника, он решил, не останавливаясь, провести разведку боем и с двумя верховыми отрядами продолжил движение. Он не боялся за себя — от шального удара у него была магическая защита, а от происков своих «перворожденных» приятелей… — посмотрим, что они еще придумают?

Они влетели серыми тенями прямо в лагерь противника. Спустя поколения это нападение стали изучать в военных училищах под названием битвы под Черной рекой, а сейчас… Может, этим и был бы доволен Суворов, который любил вот так вот, сходу обескуражить противника. Но он-то был не Суворов, и растерянное метание полуголых «рожденных», истошно-истерические вопли «пришедших» и вой перепуганной обозной прислуги вызывали у него только чувство жалости напополам с гадливостью.

И было трудно понять, была ли эта гадливость вызвана беспомощностью его врагов или его собственной жестокостью. Он понимал, что поток инферно не миновал и его, и он, вслед за всеми этими мелкими тиранами, сам становился величайшим деспотом этого мира.

После этого «легендарного» ночного броска противник был фактически деморализован.

Один из его бывших коллег погиб, а два скрылись в бега, главные города волшеров захвачены и воевать стало больше не с кем. А новый властелин чувствовал себя каким-то свихнувшимся Ермаком, застрявшим посреди бескрайних просторов, когда можно было захватывать все земли, хоть налево, хоть направо, но вот беда — не потерять бы направление к собственному дому, и еще, хорошо бы знать, зачем ему все эти бескрайние просторы?

В результате, он с великими почестями, но совершенно бесславно в душе, вернулся домой и больше не выезжал ни в какие сражения на протяжении столетий. Если даже где-нибудь на окраине и находился какой-нибудь полоумный смельчак, и начинал отвоевывать кусочки от хорошо отлаженной государственной системы, было достаточно пары «слов» брошенных в зеркало, чтобы вызвать у нарушителя спокойствия пожар, наводнение или вечный понос…

За тайнами «слов», не доставшихся ему от своих коллег, он тоже перестал охотиться. Его стало мучить странное чувство напрасности. Зачем ему эти «слова», если он и без них самый могущественный здесь? Он итак уже послужил поводом для гибели одного из своих коллег, и ему было противно гоняться за, и без того запуганными, «перворожденными» магами. Только после этих захватнических походов он начал осознавать, какую ловушку он сам себе построил. Все вокруг, к чему-то стремились, чего-то добивались, в крайнем случае, чего-то боялись. У всех был хоть какой-то смысл в жизни или хотя бы в выживании, как у рабов, а у него было все. Все, чего он только мог пожелать. Он не мог даже купить ничего, так как все здесь принадлежало ему. Воевать было не с кем и не за что. Он мог ласкать, издеваться, убивать… все, что угодно — ему только подобострастно смотрели в глаза. И все это длилось столетиями. Сначала он наслаждался, но весьма недолго, потом неистовал и издевался над всем и вся. В конце концов, он впал в апатию, и годы потекли незаметно мимо него.

В этом ровном и пустом потоке времени его поразило только одно известие, когда, спустя столетия добровольно ушел из жизни, в неизвестно какой зиндан, один из "перворожденных".

В последствии, узнавая об очередном таком уходе, он перестал удивляться. Но тогда этот уход всколыхнул его разум. Он вдруг посмотрел на свою жизнь как бы со стороны и понял, что ему нужно от жизни. И тогда он запаковал свои самые необходимые вещи, сгрузил стол с зеркалом на телегу и отправился с двумя старыми слугами в свой дальний замок в горах. Ему окончательно опротивел мир, в котором не осталось желаний.

Спустя несколько лет слуги умерли. Осталась одна собака. Но ему больше никто не был нужен. Ему надоели слуги, а собака все же была каким-никаким другом. Она была свободна в своих поступках, и он сам должен был подлизываться к ней, угощая всякой всячиной.

Может, он уже сошел с ума? Но кто об этом мог здесь ему сказать? А может, он сошел с ума, когда возжелал всех Земных и неземных благ? Сейчас он не мог сказать с точностью, жив ли он или мертв. Да и какая в этом разница здесь, в астрале? Хотя он не прав, астрал где-то там, за пределами этого мира, и к нему нет дороги. Даже если бы и была, все равно она вела лишь в Инферно.

Последние несколько сот лет он не знал, что происходит с миром. Скорее всего, инферно потихоньку подминает его под себя. Еще какая-то тысяча лет и он окажется в дьявольской пирамиде вместе со всем этим миром. А он еще сомневался в надежности расчетов Легара. Какой же он был наивный!

За последние долгие годы, только один раз зеркало засветилось слабым синим свечением. Он понял — ушел еще один «перворожденный». Подойдя к столу, он всмотрелся в черноту и понял — это Орин, маг, которого он когда-то уважал больше остальных. Он так же последние столетия жил в уединении, по-видимому, пресытившись мирскими развлечениями. Но и он не выдержал бессмертия.

А что он сам? Когда-то он стремился к риску и острым впечатлениям. Казалось, он получит все это вместе с властью, но он ошибся, с властью он получил безопасность и скуку. Даже сейчас, живя и путешествуя в горах, он рисковал больше, чем, предаваясь развлечениям во дворцах. Горы, альпийские луга, реки и озера оставались единственным, что интересовало бывшего, а может, все еще настоящего властителя этого мира. Он искал простого риска в бесконечных путешествиях по бескрайним просторам горного края, подаренного когда-то ему создателем. Давным-давно он предал и горы и творца этого мира, за что расплатился разочарованием в жизни. Но мир гор милостиво принял его, а творца, их несчастное божество он потерял во времени.

Он хотел забыть все, срываясь порой в пропасти, или начиная замерзать на перевалах, но всегда он сдавался и, в испуге, применял свои магические способности, спасая себя в последний момент. Больше скуки он боялся перерождения, что его ждало после зиндана? Может быть, рабство. И вообще, ведь после будет уже не он, а кто-то другой, с другим именем и внешностью, другой памятью…

Сегодня он уже почти собрался выйти к своему лохматому другу, позавтракав, как обычно, «выдуманной» овсянкой и кофе с молоком. Завтрак тоже отражал его теперешние пристрастия в еде, вернее, полное их отсутствие. Он одел "до любви" поношенный дорожный костюм и, по привычке, зашел в небольшую комнату рядом со спальней, где стояло волшебное зеркало.

Откинув портьеру в темное помещение, он понял, что сегодня он, скорее всего, никуда не пойдет. С зеркалом, вернее с миром, творилось что-то столь странное, что он не мог найти этому объяснения. Замерев на мгновение, он наблюдал за сильным желто-зеленоватым свечением, шапкой поднимавшимся от черного зеркала стола. Когда-то зеркало несколько раз показывало похожее, слабое синее свечение, когда мир прощался с очередным перворожденным, уходящим в зиндан. Но эти несколько раз случились на протяжении почти тысячи лет. А сейчас свечение было другим и гораздо мощнее.

Наконец он решился и подошел к столу. Свечение шло от определенной точки. Он вгляделся в нее — это было далеко от его горного замка — где-то в бывших владениях Орина. Картинка ветвящихся каналов жизни мира стала увеличиваться, и он разглядел, что случилось — несколько ветвей было разорвано. Такого он никогда не видел.

Неосторожно приблизив картинку в попытке рассмотреть разрыв, он скользнул взглядом по нитям, и в зеркале появилась смазанное и расплывчатое изображение какого-то деревенского пейзажа. Только сейчас он понял, что смотрит на пейзаж, которого не должен видеть из-за кодировки Орина. В задумчивости он «взглянул» в другие, целые нити — они текли непонятными сочетаниями символов.

Он перешел на нормальное видение в том месте, где был разрыв — ничего особенного.

Он стоял и не знал, что подумать. А свечение, между тем успокаивалось.

Неизвестно, сколько он так простоял, пытаясь найти хоть что-нибудь в памяти, могущее подсказать, отчего произошел разрыв информационных связей. И снова ему повезло. Когда он, перед тем как уйти, бросил последний взгляд на зеркало, то понял, что не видит больше разрывов ветвей. Он «вгляделся», вновь скользнув по ветвям к знакомому месту, но натолкнулся на кодированную картину мира.

"Что за ерунда?" — подумалось ему, и он вернулся на нормальное зрение в месте бывшего разрыва. Картинка стала четче, и что-то в ней изменилось. "Вот оно! Тут, кажется, не было этого дерева, или оно было какое-то размазанное" — он долго рассматривал это место и вдруг на грани зрения заметил какое-то движение. Он долго не мог ничего понять. Картинка, вроде была на месте, никого живого на ней не было, а стоило чуть отвлечься и как будто что-то смещалось. Затем надолго все затихло. Но он с упорством тысячелетнего удава смотрел в эту точку, боясь пропустить хоть что-нибудь новое.

И вдруг, его полоснуло ярким всполохом света по глазам, привыкшим к темноте. Он прикрыл на мгновение веки и вновь проверил состояние ветвей мира в этом месте.

Да, как он и предполагал, появился один разрыв. Что же это могло быть? Он чувствовал, что происходит что-то из ряда вон выходящее, а он ничегошеньки не понимает. Тогда он, уже несколько паникуя, уставился на то же место в нормальном зрении и ждал, не отводя взгляда ни на секунду.

И он дождался — спустя некоторое время на картинке началось движение. Но какое!

Сначала он ничего не понимал. Все оставалось на местах, но что-то менялось.

Потом он догадался — по миру двигался кто-то невидимый, или видимый, но не в этом зеркале. Он даже различил две таких тени, вернее искажения картинки, как будто изображение раздвигалось каким-то невидимым телом и возвращалось после его прохождения обратно. Отслеживать это движение было очень трудно, но он не боялся трудностей и, как застывший памятник, стоял, опершись ладонями в резной край стола и не замечая ничего вокруг…

Вскоре он смог ответить себе на некоторые вопросы. Зеркало просто не видело этих двух существ, скорее всего обычных людей по внешнему виду. Так как эти тени гуляли по деревне, с ними долго общался какой-то крестьянин. В конце концов, невидимки оседлали лошадей и помчались на север. По единственной в этих местах дороге. Куда же они двигались, эти два существа, которые запросто рвали ветви мира, о чем он и помыслить никогда не мечтал? Он почувствовал, как, впервые за столетия страх непонимания сжал холодной рукой его сердце.

Он лихорадочно, но очень тщательно рассматривал дорогу, ведущую на север, "заглядывая в каждую деревушку, стараясь найти что-либо необычное. И ему опять повезло.

Только от этого «везения» ноги на миг отказались его слушаться, и он тяжело навалился на край стола, чтобы не упасть. Где-то в трех днях пути от резво продвигающихся на север теней, разглядывая очередную деревушку, он, последний из первых, самый великий маг этого мира, увидел ее! Все вокруг померкло, пол стал куда-то уходить из-под ног, но он ничего не замечал. В голове билась только одна мысль: "Таких совпадений не бывает!" Он чувствовал, что это движется его смерть.

"Но он еще что-то может! Он не сдастся, как ягненок! Его голыми руками не возьмешь!" — никто не видел, как почти совсем обезумевший и разом постаревший мужчина лихорадочно шарил глазами вокруг, как бы пытаясь проверить, насколько прочны стены вокруг, сколько у него оружия и вообще, хоть чего-то, что могло бы помочь ему в этот страшный для него час…

ГЛАВА10. СНОВА ВМЕСТЕ

Женька, успокоенный общением через астрал с доченькой и Лэей, пылил копытами (не своими конечно) по дороге, вьющейся среди крестьянских полей с полусобранным урожаем, упорно продвигаясь на север. Он чувствовал себя эдаким Санчо Пансо, потерявшим своего Дон Кихота и не очень представляющего, а что дальше? Бороться с ветряными мельницами или спасать благородных девиц? И то, и другое дело святое, но Женька, подобно Санчо, не ощущал себя ни великим, ни благородным, ни тем более сумасшедшим.

Оставалось только глупо улыбаться, вспоминая теплоту чувств исходящую от его девочек и действовать в соответствии со словами жизнерадостно-глупой детской песенки: "Вместе весело шагать по просторам (и еще раз) по просторам (и что-то там выпивать, или нет) напевать лучше хором!" — Женька даже затянул этот мотивчик, но сам испугался страшных звуков, со скрипом вылезавших из его горла и заткнулся, испуганно оглядываясь: "Не напугал хоть кого? Вон ребенок у околицы плачет — немудрено при таких певческих талантах! Ну почему вот так всегда, чем сильней медведь на ухо наступил, тем больше петь хочется?! Да, конечно, Буль еще говорил, — чтобы не скучали! Вот и не скучаем, придется сейчас малыша успокаивать. Ох-хо-хо!" Женька спрыгнул с коня посреди очередного хутора и подошел к малышу, присев перед ним на корточки. Пошарив по карманам, он с удовольствием наткнулся на свои любимые карамелины, которые не забыл «прихватить» со второго уровня. Малыш, одетый в простую холщевую рубаху до колен, горделиво отвернулся в сторону и украдкой утирал кулачишком нос. Женька протянул конфетину парнишке и и приветливо улыбнулся, спросив:

— А не скажет ли благородный рыцарь, отчего его сердце посетила такая грусть?

Дальше произошло что-то неожиданное. Мальчишка замер на мгновение, с удивлением и надеждой взглянув на конфетного соблазнителя. Женька еще успел усомниться, что вряд ли малыш понял хоть слово из его помпезной приветственной речи, как тот, чуть не оглушив Женьку, бросился к нему на встречу, схватил в обнимку и заорал, что было мочи на всю округу:

— Ула-а! Слепой Ян велнулся! — потом отстранился от него на секунду, упершись в его грудь руками, и строго спросил. — Ты зачем черный и маленький стал? И почему видишь?

— Так уж вышло, — сокрушенно вздохнул Женька. — У меня и имя сменилось…

— А сказки не забыл?! — еще более строго и требовательно нахмурившись, спросил паренек.

Женька почувствовал, что у него, как у настоящего Санчо, появился шанс сплутовать и сказать, что он все забыл. Но под прицелом этих требовательных глаз он спасовал и не стал врать. Он чувствовал, что эта рассказанная или не рассказанная сказка может стать лучшим или никаким моментом в пока еще коротенькой жизни этого малыша. Он опять вздохнул и признался:

— Не забыл…

Раздалось еще более громкое "Ула-а!!!". Женька на мгновение еще раз оказался стиснутым в маленьких объятиях малыша и, сорвавшийся с его плеч, соломенноволосый ураган полетел по хутору, возвещая великую весть — вернулся слепой рассказчик, и сегодня будут сказки для всех! Женька с улыбкой смотрел малышу вслед. "Ну что тут поделаешь? Не обмануть этих маленьких сорванцов! Не зря же они, по сути, ангелами являются. Да и наверно, правильно он сделал, ведь для детишек это праздник, а с него много не убудет: "Ну, заночую здесь, а завтра наверняка уже и до Саш доберусь!" Он стоял у околицы, прикрыв глаза. Девочки сейчас спали. Их постоянная связь с Лэей была чем-то чудесным, чего наверно многим людям в реале недостает. Когда они были где-нибудь в разных концах астрала или галактики, они могли в любой момент позвать друг друга и пообщаться. Это было здорово, в любой момент "воскликнуть":

"Лэя, смотри какая красота!" и "послать мысленную картинку, получив свою порцию комментариев, иногда восхищенных (типа "как здорово!"), иногда шутливых ("Ах, маленький ты мой! Цветочку удивился!"), а иногда и немножко обиженных или раздраженных ("Наконец вспомнил! или "Погоди, дай малышку покормить!".

А можно было и скрывать какие-нибудь мысли и делать сюрпризы, но это было трудно, так как при "выходе на связь" Лэя безошибочно могла определить, озабочен ли чем-либо Женька или замышляет какое-нибудь шкодничество, и тогда она, конечно, в два счета его раскалывала.

Особенное время в их дальней связи было, когда она спала, как сейчас. Иногда это было вообще что-то невообразимое. Женька мог войти в ее сны и путешествовать с ней там. Надо оговориться, что у Лэи было множество различных снов. В осознанных снах, благодаря своим, приобретенным в стране Высоких Горизонтов, способностям, Лэя просто выходила в астрал, правда «прихватывая» тяжелые оболочки, которые чуть снижали ее мобильность. Кроме таких у нее были все типы обычных снов, собственно глубокие сны без сновидений и сны, наполненные различными сюрреалистическими сюжетами. Вот эти-то последние и были для Женьки чем-то невероятно прекрасным, иногда страшным, но почти всегда захватывающе интересным.

Сейчас ему припомнился недавний кошмар Лэи, в котором Женьку тоже неслабо потрепало. Тогда он болтался, как обычно, с визитом на Земле, и прикидывался консультантом в своей лаборатории. Надо сказать, что Буль все больше портил ему репутацию, постоянно прокалываясь то тут, то там. И хотя ангел учился, и промашек становилось все меньше, но суммарный рейтинг его сумасшествия уже явно зашкаливал в глазах всех знакомых и родственников. Женька постоянно натыкался на сочувственно-понимающие взгляды и заботливые вопросы вроде: "Как ты сейчас, хорошо? Ничего не беспокоит?" Женьке только оставалось огрызаться фразами типа:

"Беспокоит, конечно! Ваше состояние здоровья!" В тот раз он как раз отвешал всю заготовленную лапшу на уши своим сотрудникам и начальству и закатил в свой любимый парк с заблудившимся в нем «Пингвином». "Нет ничего более постоянного, чем человеческая глупость! Ведь, кажется, весь мир за последние годы куда-то убежал, перестроился и вывернулся на изнанку, а эта милая сердцу уродина продолжала преспокойно выживать в тенистых, плохо стриженых рощах парка, дымя переваренным кофе и пережаренным маслом, прямо, как доисторический ископаемый экспонат какой-то чудовищной Красной книги коммунистических животных, находящихся на грани исчезновения, но никак не исчезающих. Женька замер, впитывая эту ностальгическую обстановку: "Как странно. Он прошел не полмира, и даже не целый мир, как поется в различных бородатых и не очень песнях, а почти бесчисленный ряд чудес астрала. И посмотри же — медитирует над выщербленной чашечкой заурядного кофе с пончиком, вываренным в высшей степени канцерогенности масле, не менявшимся во фритюрнице наверно с момента постройки этого кособокого учреждения.

Но он не только ностальгировал. Он тихонько, "на цыпочках" входил в сон Лэи. Он почувствовал, что она, до этого глубоко спавшая, начала постепенно выходить из этого состояния, и это был лучший момент, для «подключения» к ее подсознанию, берущему верх над рациональным мышлением в такие моменты. Постепенно он стал погружаться в себя, а вернее в ее сон. Парк, несчастный «Пингвин», столик с кофе — все стало потихоньку таять в темноте. Со стороны, наверно, он выглядел, как уснувший на стуле человек — обычно, хорошая добыча для различного рода прохиндеев, но у него было некоторое преимущество перед простыми гражданами.

Какая-то из его новоприобретенных способностей, делала его незаметным для окружающих в такие моменты. Все его вроде и видели, но относились, как к предмету мебели, непонятно зачем здесь стоящему — вроде и воспользоваться нельзя, и выбросить жалко, а, в общем, так — не заслуживающая внимания рухлядь. Так что он спокойно продолжал выпадать из реальности…

Сначала он оказался в полной темноте и потянулся мысленно к Лэе. Он то ли медленно, то ли с огромной скоростью плыл сквозь плотные завесы мрака, пока не приблизился к последнему рубежу. Ничего не указывало на то, что это рубеж.

Просто он чувствовал, что за ним начинается мир снов Лэи, которыми она не может управлять. Он замер, как бы спрашивая, пустит ли она его? Это не было пустым ритуалом, так как во снах она не помнила его и всегда немного удивлялась смутно знакомому гостью. Очень редко, но бывало, что она и закрывала перед ним двери.

Но сегодня он не почувствовал отторжения и тихонько прошел через последнюю штору тьмы…

Она выглядела, как всегда в своих снах, по-новому — она всегда, хотя бы немного менялась, в зависимости от настроения, состояния здоровья и еще бог знает чего.

Она стояла немного растерянная и подавленная, по колено в тумане, словно потеряв что-то и оглядываясь где бы это было можно найти.

Женька осторожно подошел по невидимой в тумане, еле осязаемой дорожке и улыбнулся ей. Говорить было ничего нельзя — так можно было пробудить Лэю к активному сну, и она попросту могла выйти в астрал, оставив тело глубоко спящим в реале Сэйлара. А ему хотелось побыть с ней именно на этой, бессознательной стадии сна, когда чувства и ощущения властвуют без активного включения спящего сознания.

Бледная, как будто измученная, Лэя с удивлением взглянула на его протянутую руку.

Потом вопросительно подняла глаза и, встретившись с его мягкой одобрительной улыбкой, все же решилась и вложила свои пальцы ему в ладонь. Он почувствовал волну облегчения прошедшую по ее «телу» и они полетели сквозь ее сны, нырнув в белесый туман, клубящийся в окружающих сумерках.

Это неправда, когда говорят, что сны в основном черно-белые, у Лэи были цветные сны, да еще какие! Правда она не была человеком… Они выныривали из тумана в различных местах и летели сквозь завораживающую смесь красок восходов, закатов, облаков и космических пространств, посещали непередаваемо красивые пейзажи непонятно в каких мирах. Сначала они путешествовали, как обычно, в светлых местах, где встречали веселящихся сэйлов, но постепенно пейзажи все темнели и мрачнели и, наконец, они оказались в темном лесу, что-то напоминающем Женьке своей полупрозрачностью.

Он с испугом узнал в этой местности берег внутреннего моря страны Высоких Горизонтов, где Лэя когда-то заблудилась в складках реальности. Женька не мог никак понять, выдумала ли Лэя сейчас это место, или они по правде туда попали.

Если второе, то для Женьки последствия могли быть роковыми. Лэя отпустила его руку и, оглянувшись с отчаянием в глазах, начала тихо плакать. Он понимал ее душу — она неосознанно вернулась к одному из самых опасных моментов в ее жизни и сейчас, ничем не контролируемая, жалеет себя. Он подошел ближе и шепнул ей:

— Лэя, это сон! Очнись. Все хорошо, и я с тобой.

Но все обернулось еще хуже. Она метнулась в другое, еще более страшное воспоминание. Женька только успел последовать за ней, когда заметил, что она пытается вырваться отсюда, и вдруг оказался перед двумя большими кострами, Лэя металась между ними и кричала:

— Мамочка! Я успею! — она вошла в ближайшее к ней пламя, и Женька увидел, как она пытается развязывать веревки на горящей в костре женщине.

Он понял, что дальше ждать нельзя. Лэя итак уже вся извела себя. Поэтому он просто метнулся в пламя, не обращая внимания на обжигающий поток огня. Затем вслепую обнял Лэю, мысленно слился с ней, подхватил и понес прочь, подальше из этой ночи. Это ему удалось. Впервые он перехватил власть ее подсознания и мягко вывел ее в «сознательное» состояние сна. Они расслабленно висели где-то среди облаков, проплывающих в ярко-синих небесах Сэйлара. Женька облегченно держал Лэю на руках и, тихонько гладя ее по волосам, нашептывал в самое ухо:

— Успокойся, моя лапушка. Это был только сон! Все позади, тебе не страшны ни костры, ни монахи, ни даже складки псевдореальностей! И маму можешь хоть сейчас позвать сюда.

Наконец, его фея стала приходить в себя и порывисто обняла его:

— Спасибо! Как ты сумел меня вытащить оттуда?! Ведь даже я сама не понимала толком, что со мной происходит! И где мы сейчас?

— Мы в твоем сне, но ты не заметила, как выскользнула из неосознанного сна на изнанку реала. Ты же сама в моих снах бываешь! А сейчас мне нужно уйти — я ведь по настоящему не в астрале, а на Земле и только мысленно с тобой сейчас.

— Но когда я была в твоих снах, я тебя из кошмаров не вытаскивала! — слышал ее голос Женька, но не мог уже больше ее воспринимать, как наяву. Лэя окончательно «очнулась» в астрале.

— Я тоже не был в твоих кошмарах. Это первый раз. Кстати, теперь буду на чеку, если опять начнешь фонить такими эмоциями, буду тебя "вытаскивать"!

— А мне кажется, что теперь я в такие кошмары и не буду впадать. Во мне появилась какая-то уверенность, что ты меня из любых ситуаций вытащишь… …сейчас все было спокойно — и мама, и дочь, намиловавшись посреди ночи, крепко уснули. Лэя даже может, выйдет в астрал. Но когда это случиться, Женька не знал, так как время здесь бежало по сравнению и с астралом, и с реалом раз в десять быстрей. Это чуть затрудняло обмен мыслями. Хотя они и мгновенно проносились по несуществующему пространству, но «созревали» с разной скоростью и, если Женьке каждый раз приходилось немного ждать очередной мысли Лэи, то она получала ответы, как из пулемета, еле успевая сообразить, что к чему в них. Так что Женька даже начал «думать» медленнее, когда «говорил» с ней. Связь также была немного слабовата — мир явно пытался блокировать ее, но это ему полностью не удавалось.

От воспоминаний его отвлекли громкие детские голоса — это целая ватага ребятни неслась к нему по улице — надо было начинать оправдывать высокое детское доверие.

Про какой же им мир рассказать? Ах, вот этого Ян почему-то еще не рассказывал.

Абсолютно прикольное место. Надо было какому-то совершенно сбредившему чудаку захотеть походить по горам вверх ногами. Вот он и придумал этот, в прямом смысле слова, сногсшибательный мир-аттракцион. Здесь все притягивалось к земле только через подошвы, а остальная часть тела висела в небо. Правда, была сделана небольшая поблажка — притягивалась к поверхности любая часть тела, находящаяся ближе, чем пять сантиметров от поверхности земли или воды. А остальная часть тела, падающая «вниз» с «перевернутой» поверхности планеты весила все же поменьше, чем на реальной Земле, и головной боли от прилива крови к голове не возникало.

Зато возникала целая куча забавных моментов, причем сразу после входа в этом мир.

У Женьки, например, тут же вывалилось все содержание его штанов, то есть карманов в штанах: его любимые карамельки, какие-то брелки, фонарик и бог знает, что еще, которое он носил с собой, чтобы уверенно себя чувствовать в любых астральных обстоятельствах. Самое главное, он успел подхватить тогда кольцо — охранный амулет, которое выдал ему Буль для первых самостоятельных походов по пирамидам астрала. И от всей этой неожиданности подпрыгнул в попытке подобрать все падающие вещи, оторвавшись от поверхности и полетев в пропасть неба разверзшуюся под ним. От страха он зажмурил глаза и услышал смех в ушах:

— Первая попытка не считается! — и он снова почувствовал себя в стартовом коридоре.

Второй раз он уже был внимательнее, когда вышел на поверхность мира. Карманы оказались пусты, а он не бегал и не подпрыгивал. А дальше начинались настоящие приключения. Встретив ручеек, он подошел зачерпнуть воды и получил пригоршню взлетевшей холодной влаги прямо в лицо. Самое интересное началось, когда они, объединившись с Федькой, начали штурмовать горы. Это была вообще хохма. Чтобы забраться на перевернутые вниз горы, надо было только притормаживать бег и не угодить при этом в катящиеся навстречу по склонам ручьи. Зато «спускаться» с гор было почти невозможно, и только тогда до него дошло, зачем им выдали странные перчатки, больше похожие на ботинки, и приказали везде такать с собой. Теперь, надев эти приспособления, они встали на четыре точки и начали забираться по склону горы «вниз» как заправские альпинисты. Работа была не очень нелегкая, но зато можно было передохнуть, подтянувшись к поверхности скалы животом, а то и спиной, и присосаться к пятисантиметровой зоне нормального притяжения, как рыба прилипала. Это было верхом блаженства — висеть себе над пропастью открытого неба!

Можно ноги оторвать, свесить их вниз и поболтать ими там. И даже плюнуть в небеса, но как-то язык не поворачивался, глядя на красоту проплывающих под ногами облаков…

Женька на мгновение прервался и взглянул по сторонам — его окружала пара десятков восхищенных и доверчивых глаз. Он почувствовал укол сочувствия к Яну — как много тот терял, не видя эти внимательно следящие за ним и чуть ли не боготворящие его глазенки маленьких слушателей! Заметив нетерпеливое ерзание и вздохи маленькой аудитории, он понял, что у него нет других возможностей, кроме как продолжать рассказ о своих приключениях…

Утром он выезжал из деревни, выполнив свой долг перед детворой. Почему это было долгом, он точно не мог сказать. Он просто чувствовал, что если проедет мимо деревни, это ляжет на его душу неприятной тенью, а он в последнее время научился беречься от таких поступков, хотя все равно, время от времени, чувствовал, что делает неправильно, проходя мимо ситуации или людей, когда он мог бы помочь.

Казалось бы, какое ему дело до чужих людей? Но он стал понимать, что так он может получить ни с чем не сравнимое наслаждение от совершения бескорыстной помощи, платой за которую обычно являлась простая благодарность. Здесь крылся маленький секрет. На самом деле бескорыстность была относительна, так как благодарность являлась самым бесценным даром для души. Так что он в любом случае продолжал быть порядочным эгоистом, просто немного поумневшим.

В общем-то, чего ему было оправдываться перед собой? Подумаешь, задержался на одну лишнюю ночь. По Лэиному времени прошел лишний час. Главное они уже сделали — сейчас Служба Равновесия уже запеленговала этот мир по лучу, связывающему их души. А он может и выпрыгнуть отсюда почти в любой момент, если не в собственное тело, то в Зарово. Буль с Заром договорились по очереди освобождать тела, для Женькиной внезапной посадки в случае форс-мажорных обстоятельств.

Конечно, этот мир был неласков с Яном, и Женька мог, наплевав на все, вернуться с Лэей. Но он упрямо решил остаться, сколько Лэя его не уговаривала. Сейчас, после некоторой растерянности, когда он оказался один, Женька опять собрался с мыслями и начал вырабатывать великие планы не хуже того же Дон Кихота. Нужно было только найти, с какими мельницами бороться, и каких барышень спасать.

А мельницы были еще те — точно такие же призрачные и страшноватые, как в бреднях престарелого рыцаря Ламанческого. Кого искать? С кем бороться? Ничего, кроме упоминания о перворожденных, у него не было. Но был шанс хотя бы ознакомиться с миром, прежде чем отдавать его на судилище ангелам. А уж если повезет, то и понять, что же тут на самом деле происходит.

Он, в предвкушении встречи с давнишними приятелями, въезжал в небольшую деревню.

Именно здесь, по сведениям крестьян из деревни, где ночевал Женька, должны были жить Алекс с Сашенькой. Он все пытался представить себе Саш в роли крестьянских жителей. Почему-то это было трудно сделать, особенно в отношении Сашеньки. Ну, никак она не вязалась в Женькиных представлениях с тяжелым крестьянским трудом.

Нет, дело не было в ее слабости или в отсутствии характера. Мышцы всегда можно было накачать, а характер у нее был посильнее Женькиного. Он вспомнил, как быстро она осваивалась и брала себя в руки в самых сложных ситуациях. Дело было в другом. Как-то не вязалась ее утонченность и развитость с простой деревенской работой. Было ясно, что ее изысканность не выдержала бы под долгим натиском тяжелого ежедневного труда. Недолгое время она, наверно, с удовольствием проведет в сельской местности, но всю жизнь…

Так, задумавшись, он доехал почти до центра деревни. Женька приостановил коня — что-то здесь было не так. Он молча оглядывался вокруг. Полная тишина. Только ветер взметнул буранчик пыли с дороги, да какая-то пичуга испуганно чирикнула за ближайшим плетнем. Женька озадаченно вертел головой — не может быть в деревне так тихо в разгар летнего дня. Ну ладно, скотина пасется на лугах, взрослые кто на сенокосе, кто в борозде. Но детвора?! Дети всегда или весело выбегали навстречу путнику, или с криками бежали и прятались за заборами. Женька внутренне подобрался и продолжил движение по вымершему селу.

"Ага! Все же есть тут живые!" подумал он, увидев мелькнувшее в окошке испуганное девичье лицо. Где-то крикнул младенец, и опять наступила тишина. Женька, не мешкая, нашел самый приличный на вид дом и, подвязав коня у ворот, вошел на двор.

В доме по-прежнему было тихо, но он, не останавливаясь, зашел на крыльцо и громко постучал в дверь. Долго не было никаких звуков. Наконец, кто-то медленно подошел с той стороны и спросил низким мужским голосом:

— Чаво надобно?

— А чаво вы все попрятались?! — спросил в тон Женька. — Я вроде не кусаюсь.

Неужто с виду такой страшный?

— Ходють тут всякие… — неохотно проворчал мужик за дверью и замолчал.

— Не понял? Я ведь и помочь могу, ежели надо! Ты скажи, в чем проблема — может и разберемся! — Женьку стала забавлять странная ситуация.

За дверью зашушукались. Было слышно, как женский голос о чем-то умолял — видимо, не открывать дверь, а мужику было то ли стыдно своей робости, то ли любопытство одолело. Наконец это любопытство пересилило, и тот же бас спросил:

— А ты поманеньку кажи, сам-то откудава, да зачем?

— А чего по маленькому ходить, когда по большому охота?! — резонно ответил Женька. — Ты уж не юли, говори, чего тут вас так напугало?

— Да не чаво, а кто! — с досадой вздохнул мужик. — Вот кажи, откудаль ты, тогда моготь и открою.

"Хороший вопрос!" — подумал Женька, почесав в растрепанных волосах на затылке: "Придется придумывать какую-нибудь правдоподобную версию… а-а! зачем врать!" и сказал, как есть:

— С юга еду, разве не видишь. Уж какой день в пути!

— Ну, тогда ладно! — загремело засовом внутри.

Женька так и не понял, чего он такого сказал, что двери перед ним открылись. Но староста (как это потом выяснилось) — здоровенный, бородатый мужик не замедлил пояснить:

— Ежели б с Изанры — век бы не открыли…

У Женьки мгновенно внутри взвинтилась тугая пружина Он прохрипел, уже догадываясь о том, что услышит:

— Что случилось?!

— Дык намедни тудыть, энти маги-то нагрянули, возьми их неладная! Тутава такой тарарам стоял! — воскликнул обиженно староста.

— Что с Сашами?! — Женька не заметил, что вцепился мужику в рубаху и трясет его, как перезревшую грушу.

— Дык… — не мог ничего выговорить мужик. — Мы ж того, за Сашенек горой! Но все равно страшно стало. Попрятались, — мужик от стыда не знал, куда прятать глаза.

— Сашки, они добрые, деток наших уму-разуму учили, а мы вот… не смогли уберечь.

Огромный деревенский детина жалобно разводил руками, не пытаясь вырваться из цепких Женькиных рук, чуть не вырывавших из его рубахи порядочный клок. Женька стоял, оцепенев и пытаясь собраться с мыслями: "Это какое-то дежавю! С ним была уже подобная ситуация, но когда?.." Его сомнения прервало басистое лопотание:

— Но они живы! Живы! Я сам видал, когда их маг спеленал своей магией да в телегу и уложил. Их такими и повезли в Изанру…

— Когда?! — вырвалось нетерпеливо у Женьки.

— Дык эть, вечором и было, не стали на ночь оставаться — спешили шибко! — как будто оправдывался мужик.

— Сколько было магов или солдат? И как это случилось? — Женька продолжал вытряхивать нужную ему информацию из крестьянина…

Сашам уже раз пришлось бежать, когда на них вышел какой-то сомнительный тип, вынюхивающий что-то в деревне. Вроде бы ничего и не произошло, но по разговорам с соседями они поняли, что тот искал именно их и, найдя, поспешил удалиться. Еще раньше они переехали сюда из места, где их покинул Ян. Ребята не могли представить, как ему, слепому удалось тогда ускользнуть от них. Никакие поиски не дали результата. Правда, они слышали потом молву, что в округе объявился слепой рассказчик, который знал удивительные истории о невероятных сказочных мирах, но был ли это Ян, выяснить им не удалось.

Они не могли оставаться на прежнем месте. Все там словно укоряло их за то, что они бросили беспомощного защитника на произвол судьбы. Да и подходящего жилья в деревне не было. Так что им пришлось уже второй раз менять место жительства. Они продолжали перемещаться на юг, в ничейные земли и в последний раз остановились примерно в семи дневных переходах от Изанры, где их вряд ли стали бы искать.

Деревушки были похожи одна на другую, как близнецы. Безобидные простоватые жители, веселая шумная детвора и тяжелый труд в полях.

Сашам повезло — с тем запасом денег, что остался у них от Яна, они могли безбедно существовать почти неограниченное время. Единственно, что они старались делать — это не выделяться на фоне крестьян, и для виду тоже обзавелись скотиной.

Это было даже забавно — ухаживать за одной коровой и парой лошадей, наготово закупив кормов для животных. Они предавались очарованию простой сельской жизни и своей любви.

Незамысловатые занятия с соседскими ребятишками, позволившими тем освоить простой счет, расположили к ним всю деревню. Так что крестьяне не знали, чем помочь и угодить своим новым соседям.

Этот день начался, как всегда в деревне, с первыми лучами солнца. Сашенька попыталась спрятать лицо под одеялом от назойливого света, но первая мысль утренняя мысль о шаловливом светиле потянула за собой цепочку других и сладкие объятия сна растворились в утренней неге. Алекс еще спал. Она сначала потянулась к нему немного похулиганить и приласкать одновременно, но остановилась в последний момент. Ее ненаглядный так сладко спал, что у нее не поднялась рука прервать его сон. Девушка тихонько выскользнула из-под одеяла и пробежала босая в гостиную. Не задерживаясь, она выскочила на двор, поросший мягкой короткой травой. Босые ноги окунулись в прохладную росу, и сон окончательно развеялся.

Со скотного двора уже доносились звуки. Это Фрося, соседская девчонка возилась с их коровой. Когда они покупали у крестьян буренку, Саша заметила, как старшая дочка украдкой утирает слезу. Тогда она позвала девочку с собой и спросила, что ее так расстраивает. Ребенок не стал упираться и совсем раскис — оказалось, что она растила эту несчастную корову с самого рождения, и несчастное животное было ее любимицей. Саша даже обрадовалась такой ситуации. Она сразу же договорилась, что девочка может ухаживать за коровой, а взамен забирать большую часть молока, так как было трудно представить, зачем им двоим столько молочных продуктов. Всех это устроило. Только потом Саша поймала себя на веселой мысли: "И зачем спрашивается, надо было корову заводить?" — и сама же себе ответила: "Для сохранения высокого статуса крестьянина!" Девочка, на радостях, помогала и с двумя лошадьми, которые Саши оставили себе.

Так что они могли себе позволить поваляться в кровати подольше и отлучаться на прогулки по окрестностям, а главное, заняться немного живописью и музыкой.

Сашеньке было больно глядеть на Алекса — его пальцы явно не были приспособлены к тяжелому труду, который быстро убивал в нем талант скрипача. Поэтому она старалась оградить его от тяжелой работы, но тот постоянно пытался сделать все сам, словно доказывая ей и себе, что на него можно положиться в любой ситуации.

Сегодня у них выдался домашний день. Не надо было никуда ехать по делам, и никакой прогулки они тоже не запланировали, так что Саша занялась разными хозяйственными делами — их все равно в деревне всегда было невпроворот. Уже за полдень она услышала топот копыт по дороге и, выглянув из дверей дома, почувствовала, как у нее подкашиваются от страха ноги. Но она быстро заставила себя собраться и спряталась обратно. По улице ехали вооруженные всадники со стороны Изанры. Их было немало — человек десять.

Алекс был в конюшне — возился с поломанными яслями. Она хладнокровно выждала пока вся процессия проедет. Конечно, солдаты могли ехать по своим делам, но какие дела могут быть у них в этой глуши? У нее не было почти никаких сомнений, что это за отряд и по чьи души они здесь.

Саша метнулась через двор к конюшням. Алекс, видимо, не расслышав топота копыт, как ни в чем не бывало, ковырялся режуще-колющими орудиями труда в деревянной конструкции ясель. Саше и хотелось бы подшутить над его упражнениями, но сейчас было не до того. Она, запыхавшись, крикнула прямо с порога:

— Скорей! На дороге солдаты!

Больше ничего объяснять не потребовалось. Алекс бросил инструменты и кинулся к ней.

— Они у дома?!

— Нет, поехали в центр деревни — но у старосты спросят и сюда вернутся!

— Тогда бежим в дом! Надо вооружаться. Главное обезвредить мага. Я говорю «слово» первым, ты второй. Третьего шанса не будет! — все это Алекс отрывисто выкрикивал на бегу к дому.

Они успели достать оружие и выйти во двор, как туда уже нагрянули всадники. Все произошло почти мгновенно и, если бы в отряде был только один маг, или ребята успели бы уйти невидимыми со двора, а не бегали за оружием, то все бы может и обошлось, но спешка плохой советчик…

Маг впереди отряда не таился — его можно было сразу распознать по свойственной волшебникам более пышной одежде и дорогой сбруе. Алекс сходу выкрикнул останавливающее слово и тот застыл в седле, как памятник своей самоуверенности.

Сашенька, обрадовавшись оглянулась на остальных, но все выглядели на одно лицо, только один был поменьше и поугрюмее других. Она, на всякий случай повернулась к нему и крикнула то же слово: "си-на-сэйс!", что и секунду раньше Алекс. Но произошло что-то непредвиденное — она сама вдруг застыла, словно ее «слово» отразилось от невидимой стены и вернулось назад. Алекс, увидев, что девушка начинает валиться с ног, бросился к ней, выхватывая на ходу меч. Но добежать ему было не суждено. Он наткнулся на какую-то невидимую стену, которая не пускала его никуда Откуда им было знать, что первый маг был только подсадной уткой, а второй, гораздо более опытный, быстро оценив ситуацию, применил универсальное средство:

"слово" ставящее невидимую зеркальную стену. Смог он использовать и второе, спеленав, но не убив Алекса. Правда, для этого ему пришлось использовать силы двух пришедших, взятых специально для этого в отряд. И как оказалось, дело того стоило. У него в руках были два из трех, разыскиваемых верховным магом беженцев — живых и невредимых, по крайней мере, для того, чтобы их с пристрастием допросить. Четно говоря, после того, что они вытворили в Изанре, порешив целый отряд преследования, он не ожидал такого успеха. Правда, был еще где-то и третий, но о нем никто ничего не знал, кроме того, что он то ли умер, то ли ослеп и пропал бесследно.

Спеленатых заклинанием пленников уложили, как два полена, в найденную на дворе телегу, и отряд незамедлительно двинулся обратно. Пришлось, правда, сунуть в ту же телегу и незадачливого помощника мага, который потихоньку оттаивал от действия останавливающего "слова"…

Женька запрыгнул на коня и пришпорил бедное животное, которое чуть не стало на дыбы от такого обращения. Из сбивчивых объяснений крестьянина он понял, что ребят связали и увезли в большой спешке. Женька натурально психовал. Если бы он не остался рассказывать сказки в предыдущей деревне, он мог оказаться здесь вовремя, а сейчас их отделяло почти сутки пути, и он никак не успевал… Он вдруг вспомнил, когда с ним была похожая ситуация: Сэйлар, плененная Лэя, он догоняет отряд… и натянул поводья, чуть не перелетев через голову измученной лошади.

"Какой же он идиот!" — на этом сходство кончалось. Не сходя с коня, Женька закрыл глаза, отрешаясь от окружающей действительности и переносясь на изнанку, во второй уровень астрала. Оглянувшись снова, он увидел полупрозрачный сельский пейзаж и себя, наполовину завязшим где-то в теле лошади. Что думало о нем, замученное его выкрутасами животное, он, к счастью, не мог понять — мешала кодировка мира. Так что ему оставалось только проследовать над дорогой в сторону Изанры и выследить отряд, сопровождающий телегу с Сашами. Чудес не бывает, и он со стопудовой необратимостью нашел отряд, пыливший по дороге в дне пути от него, как тому и надлежало быть.

Женька сходу, вспомнил, что ему нужны две легких катаны, и вывалился прямо перед отрядом.

Ехавший впереди маг затормозил, подняв на дыбы коня. Женька удивился подумав: "Неужели я так устрашающе выгляжу?" — и оглядел себя. Тут настал момент ему самому то ли испугаться, то ли плакать со смеху. Про катаны-то он не забыл, и теперь стоял в красивой воинственной позе, но полинялые спортивки и до любви заношенные домашние тапочки никак не придавали его имиджу куража. Но это еще бы прокатило — кто тут знал о современных воинских нарядах? Однако, когда он увидел свои красивые руки, покрытые шелковистой шерстью, явно принадлежавшие Зару, то он понял, что маг испугался вовсе не его тапочек и даже не катан.

"Ну что ж, иногда неконтролируемые мысли бывают только на пользу!" — оптимистично подумал Женька и спросил у расфуфыренного мага:

— Эй, ребята, кажется у вас в телеге знакомые мне люди! Я так мечтал с ними пообщаться! Может, устроим пикник на обочине и поговорим по душам?! — Женька по привычке нес всякую лабуду, а сам лихорадочно просчитывал ситуацию:

"Это, скорее всего маг, но наверно слабенький — слишком уж на павлина смахивает.

Остальные — солдаты из «рожденных». Что-то не сходится. Саши бы с этим всяко справились. Надо быть поосторожнее. И арбалеты с луками у них есть. Интересно, а что со мной будет, если они во мне дырку сделают? Если я бы по их правилам помер, то снова очнулся бы в зиндане, но я-то вроде как и не включен в систему этого мира. Вот головоломка!" "Кстати, а вот и настоящая «головоломка» начинается! Как бы и в самом деле не успели голову проломить!" — подумал он, увидев выехавшую из-за мага пару хорошо вооруженных воинов с самыми неласковыми мордами.

— Ну, значит, не хотите по-дружески, — вздохнул Женька.

— Ты кто такой? — наконец сообразил спросить удивленный маг.

— Да так, человек прохожий, вернее сэйл! — ответил Женька и начал прикидывать план дальнейших действий. Судя по воинственному настрою, даже его шерстяная внешность их не испугает. Да и как красота может испугать? Ведь хоть Зару и было далеко до Лэи, но по сравнению с теми же крестьянами, тот был просто красавцем, разве что необычной внешности. Да, видать засиделся он в этой шкуре, раз автоматически в сэйла превратился, пока догонял обоз по изнанке.

Отвлеченные мысли не довели до добра, и противник первым перешел к активным действиям. Женька почувствовал, что его ноги как будто связало вязким киселем.

Это маг успел сказать какое-то «слово». Женька только поблагодарил судьбу, что заклинания на него почти не действуют и, сделав шаг вперед (чем привел мага в немалое замешательство), шепнул свое веское останавливающее «слово». Он сдерживал себя, понимая, что может легко переборщить, и тогда маг превратится в свежее окоченевший труп. Кажется, он попал в самую точку. Несчастный маг только медленно пилькал глазами, пытаясь выразить свое возмущение произошедшим конфузом.

А вот Женьке пришлось сразу приступать к активным физическим упражнениям, и шуточки тут пришлось отставить в сторону. Два конных богатыря, увидев, что маг в опасности, выхватили мечи и кинулись на пешего незнакомца, не взирая на его странный вид. Женьке пришлось покрутиться. Несмотря на свою неплохую подготовку, недавние метаморфозы из Яна и в Зарово тело немного сказались на скорости и отточенности движений, к тому же пришлось сражаться сразу на два фронта.

Ему удалось парировать первый удар, но вывернуть меч своим коронным приемом не удалось, поэтому другой свой меч он машинально подставил под удар второго, наседавшего воина. Ему помог конь первого наездника. То ли испугавшись лязга стали, то ли еще чего, лошадь пошла боком, подставив ему под лезвие стремена. И пока вояка делал свой богатырский замах, Женька попросту аккуратно, чтобы не покалечить животное, чиркнул по сбруе и воин с яростным криком атаковал затылком землю с другой стороны несчастной животины.

Женьке, к сожалению, было некогда наблюдать столь красивое приземление летающего, как топор, всадника, поскольку другой коллега по оружию опять обратил свое пристальное внимание к Женькиной голове, пытаясь снести ее, как кочан перезревшей капусты. Вот тут-то у Женьки и включилась вся его прыть. Он, наконец, не только сумел подставить под удар катану, но и вывернул из рук всадника его меч. Здоровенный детина только возмущенно таращил глаза от такого «нечестного» приема, и Женьке ничего не оставалось сделать, как приземлить замешкавшегося соперника тем же методом, что и первого.

Но в принципе, расседлывание двух воинов диспозиции не меняло. В него метило сразу три арбалета, и ему удавалось только чудом избежать болта в бок, за счет того, что его все время прикрывали кони или вояки, размахивавшие мечами. Он понял, что у него доли секунды на принятие решения, а ничего путного ему не приходило в голову. И тут он краем глаза заметил, что один маленький и подозрительно плохо вооруженный воин лезет в телегу, где по идее должны были быть Саши, и правильное решение пришло само собой.

Он вынырнул на изнанку и пронесся к телеге, на ходу превращаясь в Женьку и одеваясь в жилет с прочными панцирными пластинами из пластикового кевлара.

"Жень! Что с тобой?!" — донеслась до него мысль Лэи.

"Ты вышла в астрал во сне?" — мгновенно спросил он и, не дожидаясь ответа, послал ей пакет информации: "У нас тут небольшая физкультурная разминка. Саш повязали местные парни, и я восстанавливаю общеастральную справедливость, но они почему-то возражают! В общем, мне нужна твоя любовь. Ну, не в прямом смысле, а в том, что поддерживай меня энергией, если почувствуешь нехватку у меня. Все, я иду в бой, пока не поздно! Читай прямой репортаж с места событий прямо из моей головы — я открыт для тебя все время!" Все это не заняло и пары секунд, пока Женька перемещался к новой позиции. Он знал, что не успеет дождаться Лэиного ответа из-за разницы в скорости времени, но на ее поддержку, в случае чего, рассчитывал.

"Случай чего" чуть не свалился ему прямо на голову, когда он проявился в реале, мирно сев на край телеги и невинно покачивая катанами перед носом мелкого воина.

Опешивший солдат, почему-то не стал хвататься за оружие или убегать, а только что-то испуганно буркнул себе под нос. Женька почувствовал, как его оплела какая-то вязкая масса, похожая на ту, которая только что была вызвана павлинообразным красавцем, но гораздо сильнее. До Женьки дошло, что перед ним стоит маг, и маг гораздо сильнее первого. Ему в мгновение стало ясно, почему ребята оказались в западне.

Женька с трудом успел подставить меч под неумелый, но опасный удар небольшого клинка, и выкрикнул:

— Си-на-сэйс!

Однако малый не среагировал на просто убийственной силы «слово». Вместо этого Женька почувствовал, как его почти окончательно сковала сила собственного "слова".

Он понял, что маг применил, что-то вроде зеркала, отразившего его заклинание.

Доли секунды ему хватило, чтобы понять, что сейчас его голова будет отделена от туловища, и он титаническим усилием снова выбросил себя на изнанку, успев просигналить: "Спасибо Лэя!" Без ее поддержки ему, возможно, не хватило бы мобильности. Ведь сил он тратил, как какая-нибудь магическая электростанция.

"Как же этот кудесник сумел два раза по нему шарахнуть?" — подумал он и опять прыгнул в реал к незадачливому врагу. Бесшумно прорисовавшись у того за спиной, он постучал по плечу замаскированному знатоку «слов» и, когда тот резко обернулся, шарахнул рукояткой катаны по его магической башке так, чтобы он не мешал дальнейшему развитию боевых действий.

Постоянные исчезновения и перемещения, а так же выключение из борьбы обоих магов не прибавили отряду боевого духа. Женька для профилактики тихонько сказал останавливающее слово, держа в поле зрения сразу всю группу воинов. Это сработало — два, и без того выглядящих устало воина, не меняя поз, начали потихоньку валиться с коней. "Уф-ф! На двух меньше!" — облегченно вздохнул Женька и крикнул двум спешившимся и четырем конным воинам:

— Ребята! Я же просил побеседовать, а не драться! Если сейчас остановитесь, обещаю, что все поедут домой целыми и здоровыми! Ну что?!

Наступила вязкая тишина. Солдаты балансировали на грани исполнения долга и очевидной бессмысленности сражаться с этим джином, выскакивающим, как из бутылки, в разных местах под разными личинами. Было видно, что им попросту страшно. И все-таки Женька прошляпил. Звякнул тетивой арбалет, не видимый за спиной одного из всадников, и сильный удар чуть не повалил его на землю. Женька поймал равновесие и мельком взглянул на отскочившую от кевлара стрелу. Он несколько секунд обводил железно-холодным взглядом испуганно притихших воинов. На самом деле он судорожно пытался вернуть себе сбитое ударом дыхание и его страдальчески скорченная физиономия, как нельзя лучше сошла за свирепый лик непобедимого героя. Видя его болто-непробиваемость, бойцы магического фронта окончательно потеряли всяческий боевой дух, и после его тихого, якобы надменно-задумчивого вопроса: "Вам что, жить надоело?", послышался звон кидаемого на землю оружия.

— Ну, слава богу, разум восторжествовал! — воскликнул Женька и приказал солдатам подобрать своих закостеневших сотрудников и отойти в сторонку, пока он будет заниматься с Сашами. Двух магов он сам сволок в кучу. Затем связал и заткнул им рты, оставив оттаивать. А вот что делать с несчастными Сашами, он не знал.

Собственно он, наконец, впервые смог обратить на них внимание. Бедные ребята лежали почти недвижно на дне телеги. Хорошо хоть у магов хватило совести подстелить толстый слой соломы. И все равно, у Женьки сердце сжалось от сочувствия. Уж кому, как не ему, знать, какой болью отзывается неподвижное лежание в течение многих часов!

— Что же мне с вами делать? — растерянно бормотал он, оглядывая ребят и понимая, что не может ничего придумать, и вдруг наткнулся на удивленный взгляд Сашеньки.

— Кто ты такой? — слабым голосом произнесла она.

— Пардон, но?.. — успел удивиться Женька и тут же хлопнул себя по своему толоконному лбу. — Вот Балда!

Тут же вернувшись на изнанку, попытался вспомнить, какой был Ян. Это оказалось непросто, так как, тот почти не смотрел на себя в зеркало, а ощутить себя в его шкуре было нелегко. Но Женька постарался и вывалился обратно в слабой надежде стать узнаваемым для Саш. Сашенька удивленно и с напряжением вглядывалась в лицо нового и чем-то знакомого персонажа, невесть откуда появившегося перед ней. А вот Алекс догадался:

— Ян, это ты?! — радостно и одновременно настороженно спросил он.

— Ух! Я уж испугался, что не признаете!

— Выглядишь ты и вправду странновато, но, судя по звукам бойни и столь быстрой развязке, у меня почему-то не было сомнения, что скоро увижу тебя! И когда ты снова прозрел? — немного шепелявя, выговаривал Алекс.

— Сейчас разберемся с вами, а потом я все объясню. Тот тип, которого вы только что видели — это тоже я, так что, если я в него опять нечаянно превращусь по ходу дела, прошу не пугаться и меня ничем тяжелым по голове не бить! — подбодрив шуткой ребят, Женька мысленно связался с Лэей:

"Ты не присоветуешь что-нибудь?" "Не тарахти — я не успеваю соображать! Ты как дятел в ваших Диснеевских мультиках! Может, попробуешь их по очереди поднять на изнанку?" — донесся через некоторое время ответ Лэи.

"А не угроблю?" — с опаской спросил Женька: "Ведь обычная душа там не выдержит, а защиту ставить… ах да вспомнил!" "Ты у меня догадливый мальчик!" — необычно замедленно рассмеялась Лэя, поняв, о чем догадался Женка: "Давай, а я обеспечу тебе энергопитание!" "Ишь слова-то какие выучила!" — улыбнулся он в ответ своей половине и, подойдя вплотную к Алексу, сказал:

— Замри и ничему не удивляйся! Я тебя лечить буду от обездвиживания! — а сам мысленно изолировал его от окружающего пейзажа, заключив в кокон, как он когда-то делал в астрале, чтобы отгородиться от воздействия астрала.

Затем он представил, как пейзаж становится прозрачным… И все-таки что-то он делал против желания мира. Женька чувствовал, как он просто выдирает Алекса из оков реальности, и только благодаря Лэиной подпитке продолжает движение наверх.

Он даже стал сомневаться — а не убьет ли Алекса такое вольное обращение с пирамидой? Ведь парень был интегрирован в ее кодирующую систему. Но вдруг мир сдался, и они оказались на втором уровне. Алекс только удивленно вертел головой, пытаясь сообразить, что произошло, а Женька облегченно вздохнул, увидев машущего руками, как мельница приятеля.

— Все! Концерт окончен, идем обратно! — он мысленно вернулся в реал, что оказалось намного проще.

Алекс, тут же забыв и о Яне, и о том что он освободился, кинулся к Сашеньке. Он вскочил, как ни в чем ни бывало, на телеге и попытался растормошить обездвиженную девушку, но она только жалобно улыбалась, продолжая лежать, как спеленатая мумия, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой.

— Ну, все! Отскочи на полметра и отвернись! — приказал Женька расстроенному влюбленному. — Не мешай мне сосредоточиться!

Повторение процедуры оказалось более легким делом и вскоре они имели радость лицезреть юную прелестницу в полной красе, правда немного растрепанную и помятую.

Но это только придавало ей очарования, особенно в глазах счастливого Алекса.

— Ой, мальчики, я наверно лохматая, как ведьма из сказок Андерсена, — счастливо защебетала девушка, тщетно пытаясь причесать волосы.

— Нет, ты прекрасна, как ведьма этого мира! — ляпнул дурацкую шуточку Женька и, заметив немного поникшее от его сапожного комплимента девичье лицо, поспешил исправиться. — Кто тебе говорил, что ведьмы ужасны? Ведь первое, на что обращает все свои магические и не магические способности женщина, это совершенствование своего внешнего вида. Правда, со вкусом у них бывают проблемы. В общем, страшная ведьма — это нонсенс, кроме случая с Бабой Ягой. Но она использует свой страшный вид, как психологическое оружие.

— А не пора ли нам делом заняться? — осторожно остановил Женькино словоблудие Алекс. — А то, маги вроде уже очухались, да и с солдатами нужно что-то делать.

— Да уж, хороший вопрос! — Женька задумался и поймал насмешливую мысль:

"Что-то ты там перед дамой хвост распустил, как индюк?! Лучше выуди из мага его зеркальное «слово» — Сашам оно точно пригодится, и отпусти отряд куда подальше.

Зачем они вам?" "Лэечка! Что бы я без тебя делал! Как здорово с царем в голове ходить!" "Каким царем?" — донесся замедленный вопрос.

"Ну, до сих пор я без царя в голове был, то есть полный болван, а теперь!.." "А теперь только наполовину! Все, давай действуй, пока солдаты не передумали, видя такого умника!" Оглядев поле боя, Женька спросил у Саш:

— Как вы себя чувствуете? Руки ноги не болят?

— Странно, но ничего не болит! — ответил Алекс и хихикнул. — Даже по нужде не хочется, а то последний час думал, конфуза не избежать!

— В принципе так и должно было быть. Хотя это от вас зависело, хорошо, что чего-нибудь не придумали или испугались на изнанке… Ты как? — прервал сам себя Женька, обратившись к Сашеньке, та только утвердительно кивнула, соглашаясь с Алексом.

— А что такое изнанка и что с нами произошло? — сразу вспомнил Алекс.

— Давайте, все обсудим потом, а сейчас надо разобраться с колдуном и отпустить всю команду в марафонский забег до Изанры.

С этими словами Женька взял мелкого мага и отволок его в сторонку. Попросив Саш постоять в сторонке, он снял у мрачного типчика кляп изо рта.

— Не повезло тебе, брат! Впрочем, какой ты мне брат. Хотя шанс уйти отсюда живым и невредимым у тебя есть, — начал беседу-допрос Женька, разыгрывая из себя добренького следователя.

— Что… что ты собираешься со мной делать? — наконец вымолвил коротышка.

— А это от тебя зависит! — обрадовался понятливости собеседника допросчик. — Скажешь зеркальное «слово», отпущу, а не скажешь, допрашивать с пристрастием придется. Вот только потом тебя в кучу собрать трудно будет! — хищно облизнулся Женька. Он знал, что такие шутливо-зверские рожи ему особенно удаются, и с удовольствием заметил, как сжался в комок невзрачный человечек.

Потом ему даже стало немного стыдно за свои издевательства, но маг не дал ему умильно прослезиться по поводу его жестокости, и что-то шепнул. Женька почувствовал, как его опять опутывает вязкий кисель, и заметил, как покачнулась Сашенька, словно у нее ослабли ноги. Он, разом озверев, схватил за грудки коварного типа и, наспех представив защитный кокон, вырвал его на изнанку.

— Ах ты, собака! — Женьке даже не пришлось прибегать ни к каким ухищрениям, чтобы разыграть из себя злого следователя. Все, как нельзя естественнее, получилось само собой. — Посмотри вокруг! Ты вырван из мира, в котором живешь!

Если я сниму сейчас защиту, тебе и нескольких секунд здесь не выдержать! Быстро говори слова.

— А какая мне разница! — горько усмехнулся колдун. — Сейчас ты меня по ветру пустишь или Зеон меня в расход отправит? Все одно.

— Зеон? — Женька пытался вспомнить приключения Яна в Изанре. — Это не тот младший маг при верховном?

— Нет, теперь он сам верховный маг! — ответил кисло человечек.

— Так чего же он такой неблагодарный?! Я ему, можно сказать, в руки власть наготово вложил, только что бантиком не подвязал, а он? — Женька даже обиделся, как мальчишка.

— Страх, — сказал только одно слово его пленник.

— А чего боятся-то? — не понял астральный следователь.

— Тот, кто убил верховного мага, может вернуться и повторить то же с новым…

"Ну что Шерлок Холмс, понял? Пообещай ему, что сам побеседуешь с этим Зеоном!" — донесся до Женьки астральный комментарий.

"А откуда ты про Шерлока Холмса знаешь?" — удивился Женька.

"Да, до него тебе пока далековато!" "Ах да, из моей же головы!" — догадался Женька и вернулся к допросу.

— Ладно, с Зеоном я и сам поговорю, и ему будет не до разборок с младшим магическим персоналом. А вы всем отрядом пока поезжайте себе тихо мирно. Только если «слово», конечно скажешь.

— "Пэй-ли-вас-таан" — зеркало, — неохотно пробормотал маг.

— Ага. А чем ты связывал нас?

— "Си-тоо-си-нут" — безнадежно упавшим голосом вымолвил пленник.

"Ты забыл главное!" — послышался веселый Лэин смех в Женькиной голове.

"Чего это?" — Женька тупо пытался вспомнить, чего это он забыл.

"Ладно, не мучайся! Спроси у него, как они черпают энергию у обычных "пришедших"!" "Господи! Вот болван! Что бы я без тебя делал?!" "То же, что и я без тебя! Кончай болтовню, додавливай несчастный лимон, пока он размяк, и отпускай. А то жалко человека — ведь совсем крыша от твоих выкрутасов съехать может!" — Все, последний вопрос, и на свободу с чистой совестью! Как ты качаешь энергию с "пришедших"?

— А тебе зачем? Я уж думал, что ты что-то вроде бога. Столько энергии, что весь мир перевернуть можно, — удивился маг.

— Надо! Тебе-то что? Какой я бог, если «слов» не знаю? Говори по делу!

— Надо сказать: «ан-на-вой-ма» и все. Один «пришедший» даст тебе свой запас на одно заклинание.

— Все, едем обратно и проверяем «слова» Только не вздумай брыкаться. Я тебя быстро по астралу размажу, как масло по бутерброду.

Невольный собеседник не стал возражать, и они вывалились обратно на обочину дороги, где начали эту милую беседу.

— Сиди тут! — сказал мужичку Женька, чем вызвал у того кривую усмешку — будто он мог куда-нибудь убежать, перевязанный веревками, как ливерная колбаса. Увидев Сашеньку, устало присевшую невдалеке, он подошел к ней и спросил. — Как, слабость сильная? Это маг успел у тебя качнуть энергии. Слушай внимательно, я скажу тебе «слово», и буду смотреть в сторону, не вкладывая в него никакого усилия, а ты повторишь его, смотря на мага и забирая у него энергию. Если он не соврал, то твое самочувствие должно восстановиться.

Сашенька только согласно кивнула, а Женька медленно произнес механическим голосом, глядя в сторону: «ан-на-вой-ма». Девушка повернулась в сторону сидящего в отдалении своего обидчика и повторила «слово», но с большим чувством. Реакция не замедлила себя ждать. Сашенька вновь повеселела и словно засветилась энергией, а маг, и без того выглядящий уныло, совсем понурил плечи. Дальше они проверили и другие «слова» — все работало, колдун оказался честен, и Женька, расчувствовавшись, пообещал ему свое заступничество перед верховным магом Изанры.

Пришлось, правда, конфисковать трех коней у отряда, оставив им взамен телегу для пеших бойцов. Они стояли опять втроем, как когда-то в компании с Яном, и смотрели, как клубится пыль, поднявшаяся за уходящим в Изанру отрядом.

"Не пора ли объясниться?!" — возникла в Женькиной голове лукавая мысль.

"В чем?" — лихорадочно начал вспоминать Женька, в каких грехах он должен объясниться перед Лэей.

"Глупый!" — послышалась ласковая насмешка: "Не в чем, а перед кем!" "А-а!" — дошло до Женьки: — "Так бы и говорила! Хотя, нет, здорово ты меня подловила на стереотипах мышления!" "На каких, каких типах?!" — изобразила непонимание Лэя.

"Мышл… ах, это ты все продолжаешь! Ну, ладно! Я объясняюсь Сашам во всем!" "В чем, всем?" — немного запаниковала Лэя.

"В люб…" — тянул каверзную мысль Женька, но Лэя его перебила:

"Вот именно, в первую очередь, объяснись в любви. Ведь Ян любил их, как брата с сестрой, и тебе не грех. И мою любовь передай — они мне понравились с первого твоего взгляда. Какие-то они чистые, может чуть-чуть наивные. Но, мне кажется, наивность спасает мир — она порождает искренность, а искренность — настоящую любовь или дружбу!" "Экие у тебя красивее логические цепочки! Но будь с ними осторожней, они легко заводят в дебри пустой софистики!" — продолжал медитировать посреди пыльной грунтовки Женька, общаясь с Лэей, пока ребята, обнявшись, стояли и смотрели на удаляющийся, позвякивающий железом и поскрипывающий колесами отряд. Они снова были вместе, и Женя с Лэей, и Ян с Сашами…

ГЛАВА11. В ПОИСКАХ ТЕНЕЙ

Спустя полчаса Женька с ребятами въезжали в ближайшую деревушку, которую он присмотрел с изнанки. В ней, как ему правильно показалось, находилась большая гостевая изба, в которой они, прежде всего, перекусили, а потом уже приступили к неспешной беседе. Поскольку Лэя не имела ничего против, то и Женька решил ничего сильно не скрывать от Саш и рассказать, что он знает об этом мире, а заодно и том, кто был Ян на самом деле.

Ему не пришлось начинать беседу, так как, едва утолив голод, ребята сами пристали к нему с расспросами, явно намереваясь узнать все, что можно от этого странноватого Яна. Сашенькины глаза так и засветились любопытными огоньками, и она первой спросила:

— Ян, то есть Жень, ты обещал рассказать все о себе и о нашем мире!

— Да, настал черед исповеди! — Женька многозначительно поднял кверху палец и продолжил. — Но не ждите от меня, что я вам расскажу все. На самом деле я здесь для того, чтобы выяснить много непонятного, как для себя, так и для некоторых других… скажем так, людей.

— Ладно, давай по порядку. Сначала, кто ты такой и как оказался здесь? — спросил Алекс.

— Кто я такой, говорите? Если бы я знал сам. Но попытаюсь объяснить… — дальше Женька стал рассказывать о своей жизни на Земле, как попал в астрал, повстречал Лэю и пошел на разведку в мир, которого нет в астрале, вернее о котором никто не знал, что при определенном допущении являлось одним и тем же. Он рассказал, что мир стер окончательно и без того хорошо спрятанную Женькину память и выдал в зиндане того Яна, которого Саши хорошо знали. Причем мир, попутно, неплохо заблокировал его истинную личность, обрекая Яна на существование в течении неизвестного времени до тех пор, пока не пробудится запакованный внутри него Женя.

Он вспоминал, как Лэя догадалась, а самое главное отважилась пойти к нему на выручку. А Ян, начиная со второй жизни, чувствовал зов потерянной половины своей души и упрямо шел на него. С глуповато-блаженной улыбкой он вспомнил их встречу с Лэей, как их души слились, проломив наведенную реальность мира и провалившись на второй уровень астрала…

— И вот я снова здесь. Только вот воспоминания Яна для меня, как будто не свои, а словно зачитанная до дыр книга. Я помню все, но отношение к событиям какое-то двойственное. Как будто это было и со мной, и не со мной одновременно, — продолжал Женька свой рассказ.

— А настоящий твой облик, это тот в котором ты нас освободил?

— Да, но в принципе не в нем дело, я же могу принять вид сэйла или Яна или вообще кого угодно. Просто тот тип, да еще и в трико с тапочками — это мой непроизвольный внешний вид, когда я ни о чем таком не думаю. Но если я задумаюсь о чем-нибудь происшедшем на Сэйларе, то автоматически могу превратиться в сэйла, но только не здесь, а в астрале или хотя бы на втором уровне этого мира.

— А мы бы могли сменить свой внешний вид, когда ты поднимал нас туда? — заинтересованно спросила Сашенька, как и положено девушке, сразу задумавшаяся над возможными улучшениями своего внешнего облика.

— Не знаю, но мне кажется, что нет. Ведь мы с Лэей разорвали все связи с миром, когда слились и поэтому я свободно могу сейчас перемещаться по миру. А когда я вас поднимал на изнанку, то чувствовалось немалое сопротивление реальности. Ведь вы вплетены в этот мир и так же закодированы, как и все вокруг. Я даже струхнул по поводу Алекса сначала, когда тащил его туда, но все обошлось. Слава богу, Лэя сейчас поддерживает меня, черпая энергию прямо с Сэйлара. Так что у меня хватает сил на все эти фокусы на изнанке и в реале мира.

— А расскажи, поподробнее, что такое астрал и наш мир? Как мы в нем оказались? — продолжал любопытствовать Алекс.

Женька подумал и кратко рассказал о том, что знал про астрал и вселенную. А вот с этим миром, который местные жители Изанры иногда называли Анавэйл, он сам не знал, что и как. Одно было ясно, что мир оказался большой ловушкой для душ, называемых здесь «пришедшими». Один раз попав сюда, душа начинала крутиться в колесе бесконечных и бессмысленных перерождений. Мир был переполнен такими душами, и что с ними делать Женька не знал. Если сейчас отдать все на волю ангелов из Службы Равновесия, то он не был уверен, что обойдется без больших потерь. К тому же он знал, сколь прекрасен был этот мир при задумке, и он хотел выяснить, что же здесь пошло не так.

— Да, — грустно вздохнула Сашенька. — Теперь мне понятно, чья там была картина.

У Женьки от жалости сжалось сердце. Каково вот так получить подтверждение о бессмысленности твоего существования? Полтысячи лет — и все напрасно! От этого можно и волком завыть. Он почувствовал, как его коснулась сочувствующая мысль:

"Прости меня, глупую!"

"За что?" "Я хотела увести тебя из этого мира. Теперь я почувствовала весь ужас положения его жителей. И я сама не приму тебя обратно, пока ты не распутаешь весь узел этих тайн и не освободишь всех несчастных!" — несколько сердито выговаривала ему Лэя, будто не он сам это ей объяснял немногим временем раньше. Тем временем Сашенька продолжала сокрушаться:

— Даже если я жила по пятьдесят лет — это же десять раз получается! А я ничегошеньки не помню! Значит, все наши жизни напрасны? — девушка не могла скрыть своего расстройства, придя к тому же неутешительному выводу, что и Женя, и пара крупных, как горошины, слезинок, не удержавшись, сбежали по ее щекам.

— Нет, не напрасны, по крайней мере, эта жизнь! — с жаром возразил Алекс. — Я в ней встретил тебя, и мне ничего больше от судьбы не надо!

— Нет Алекс, надо, — поправил его Женя. — Вы же не просто так встретились, а чтобы идти по жизни и переживать все события вместе. Ведь любое событие бессмысленно, если ты не можешь поделиться впечатлениями о нем с близким тебе человеком. Поэтому вам очень много надо пережить и узнать вместе. И я постараюсь, чтобы ваш совместный опыт не ограничился рамками этого мира и не окончился с существованием в этом воплощении.

— Как жаль, что нам нельзя иметь детей. Это просто убивает меня! — всхлипнула, опять задумавшись о своих бедах, Сашенька.

— Этот мир почему-то блокирует общее правило астрала. Он не позволяет душам сливаться и становиться божествами, а без слияния невозможны дети. Ведь дети, это первые ангельские сущности, которые способно породить божество. Вот и получается, что «пришедшие» бесплодны. Я обещаю, что сделаю все, чтобы вы с Алексом могли завести себе столько маленьких ангелочков, сколько только пожелают ваши души.

— Спасибо тебе Ян! Ой, прости Женя! — Сашенька совсем смутилась от несдержанного проявления эмоций.

— Теперь, когда вам более-менее все ясно, нужно решить, что вам делать дальше, — предложил Женька. — Может, вернетесь в деревню, а я подстрахую, время от времени наблюдая с изнанки?

— А что ты думаешь делать? — ответил вопросом на вопрос Алекс.

— Ну, общая и великая цель ясна. Осчастливить мир и его жителей своими геройскими делами. Но почти ничего конкретного пока нет. Еще в Изанре ходили слухи про перворожденных. Вот думаю, если попробовать их разыскать?

— Да, если они остались еще где-нибудь. Никого древнее их, наверно и нет, если даже и были такие, — задумавшись, произнес Алекс.

— А я бы пошла в Изанру и потрясла нынешнего верховного мага или в библиотеке покопалась, — предложила Саша.

— Да, это, пожалуй, единственное разумное действие, которое может принести хоть какой-то толк, — согласился Женька.

— Жень… — Сашенька как-то жалобно посмотрела на "спасителя миров" и, вздохнув, призналась. — А можно нам с тобой?

— Но ты же понимаешь, что я сам не знаю, выживу ли в этих переделках или нет. А вы ведь гораздо менее защищены, чем я.

— Может это немного высокопарно звучит, но если на кону стоит мое освобождение из этой цепи перерождений, то я готова рискнуть и оказаться в зиндане, лишь бы потом вспомнить настоящую себя! — с некоторой горячностью возразила Саша.

Женька задумался: "А ведь и действительно, если даже Саши окажутся в зиндане, то потом можно будет пробудить их истинную душу и они вспомнят прожитые жизни. Лишь бы удалось найти способ управлять миром." — и тут же спросил у Лэи:

"Ты не скажешь, моя принцесса, а что со мной станет, если во мне здесь дырок наделают?" "Лучше не надо!" — донеслась просящая мысль: "А вообще-то, если убивают в других пирамидах, то душу просто выбрасывает в астрал "в чем мать родила". А тут я ни в чем не уверена. Может, мир тебя в зиндан упакует! Но я этого не допущу! В крайнем случае, попытаюсь тебя по лучу вытащить. Но, пожалуйста, не доводи до этого. Вдруг, действительно, у мира заскок какой выйдет, и он твою душу как-нибудь сотрет или закодирует? Мне вообще-то страшновато. Возьми лучше ребят с собой — все, три головы лучше, чем одна. Я-то ведь в астрал только изредка смогу выходить, а с Сэйлара лишь эмоциями и обмениваться — на такую беседу сил не хватит!" "Хорошо лапушка. Я себя буду беречь для тебя, как пасхальное яичко! А от ребят, мне кажется, и так не отвертеться!" Женька узрел перед собой раскачивающуюся руку. Это Алекс водил ладонью с растопыренными пальцами у него перед лицом:

— Ау! Ты где?! — услышал его насмешливый вопрос Женька, и, сообразив, что сидит в отключке, он ответил:

— Учтите, что нас за столом четверо, так как моя прекрасная и более умная половина сейчас в астрале и дает мне ценные рекомендации.

— Ну и что она думает о нас? Можно нам с тобой идти?

— Она-то думает, что не только можно, но и нужно, но я… — Женьке не дали договорить.

Сашенька с восторженным воплем "Ура-а!" бросилась к нему на шею и крикнула ему в ухо, чуть не оглушив:

— Передай Лэе, что я ей страшно благодарна! Ты не представляешь, как мне уже надоело сидеть на одном месте в деревне! Я не говорю, что там плохо, но хорошего должно быть помаленьку, а то от него тошнить начинает!

— Ну ладно, уговорили! — довольно улыбался Женька, как мартовский кот на солнечной завалинке. Ничего не может быть скучнее, чем в одиночку спасать мир — даже похвастаться не перед кем. А тут совсем другой оборот — и похвастаться можно, и уму-разуму есть, у кого исподволь поучиться.

В результате, все с немалым энтузиазмом принялись обсуждать стратегию и тактику предстоящих действий.

— Во-первых, нам надо как-то быстро перемещаться по миру, — задумался Женька. — Я-то по изнанке могу куда угодно проскочить, а вот вы?..

— А что, ты не можешь нас с собой перекидывать? — спросил Алекс.

— Хм, надо попробовать. Двоих, боюсь, будет не выдрать с реала, а по одиночке, по крайней мере, когда Лэя в астрале, я вас наверно перенесу. Мне в этом деле главное, чтобы она постоянно меня поддерживала.

"Поддержу — не сомневайся, только учитывай ритм. Я в астрале два-три часа ночью.

Значит по вашему времени сутки — полтора дня и потом перерыв на восемь дней" — послышался комментарий Лэи.

"Нет, так слишком долго! Слушай, спроси в «СР» — может, они могут подключиться к лучу и вливать в него энергию, пока ты на Сэйларе?" — мысленно предложил Женька.

"Подожди минутку, я с ними свяжусь. Сам понимаешь, у них слишком много мыслей одновременно. Пока сообразят, у тебя минут десять пройдет. Пока!" — и Лэя ушла со связи.

Ребята, уже понявшие, отчего вдруг Женька замирает то с видом сосредоточенного идиота, то с дурацкой улыбкой на лице, послушно ждали результатов его медитации.

— Полтора дня из десяти это будет, скорее всего, возможно, а про остальное время узнаем чуть попозже, — наконец известил своих напарников по приключениям Женька.

— А пока попробуй забрать у меня силы для волшбы. Если удастся, то вы будете вооружены почти как я.

Алекс понимающе кивнул и произнес:

— Ан-на-вой-ма!

Женька почувствовал, как у него немного задрожали от слабости коленки, но ощущение сразу прошло. Алекс попробовал использовать позаимствованную силу на другом «слове», и то сработало безупречно.

— Ну что ж, по крайней мере, когда у меня будут силы, можете из меня черпать — обрадовано констатировал факт Женька. — Давайте дальше выяснять, что к чему.

— А что выяснять? Забрасывай нас в Изанру, мы попробуем распотрошить библиотеку, а ты мага.

— Возражений нет. Единственно, что еще меня беспокоит, это Орин. Ведь именно про него ходили слухи, что он перворожденный. А если мне попробовать проникнуть в его замок? — задумчиво бормотал Женька, когда его прервала Лэя:

"Эсеры готовы проделать такой трюк, но поскольку они не могут влезть к нам в душу, то только обеспечат постоянную подпитку. То есть тебя будет все время немного распирать от энергии, но в момент максимальных нагрузок, тебе может ее и не хватить. Я-то когда в астрале постоянно чувствую, сколько тебе надо и просто черпаю о ангелов Сэйлара, когда надо. Но на то, чтобы перетаскивать ребят потихоньку на небольшие расстояния, как до Изанры, сил у тебя должно хватить!" "Спасибо, любимая! С тобой я чувствую себя суперменом в посудной лавке!" "Смотри, дров не наломай, мой слоник! На всякого супермена вожжа найдется! И будь осторожен!" — Ну, вроде бы все ясно! — снова обратился к ребятам Женька. — Будем пробовать по ходу дела. Вы как, не устали? Сейчас уже вечер. Ляжем спать или переместимся в Изанру?

— Да ты что? Во-первых, мы все бока уже пролежали в телеге, а во-вторых, какой же вор спит ночью? Как раз самое время начинать действовать!

— Тогда, за дело! Прямо отсюда и начнем. Сначала я попробую перетащить в библиотеку тебя, Алекс, а потом вернусь за Сашей. Да, кстати, вот деньги за еду, чтобы половой не приставал, — Женька высыпал на стол перед девушкой мелочь из кармана.

Улучив момент, когда вокруг никто не сновал, Женька «подхватил» Алекса и вывалился с ним на изнанку. Оказалось, что перемещаться с грузом было вполне возможно, энергии, правда, тратилось наверно прорва, но при Лэиной поддержке Женька об этом не задумывался. В результате они уже довольно скоро плыли над призрачной Изанрой, выискивая здание академии с библиотекой. Найдя его, Женька прямиком влетел в нужный зал. Здесь, как раз, все уже было закрыто, так что он с облегчением вывалил свою ношу прямо на паркет главной залы.

— Жди здесь! Я за Сашей! — Женька не стал рассусоливать и повторил ходку. Вскоре они все втроем, сидели прямо на паркете и совещались.

— Я знаю, где у них хранятся самые древние книги, — сказала Саша. — Мы пойдем туда и будем просматривать, что приглянется.

— Хорошо, — согласился Женька. — Но как же быть со светом? Там же темнотища!

— Ты же сам говорил, что можешь с изнанки, что хочешь принести! — удивленно спросил Алекс. — Вот и принеси свечей!

— Вот идиот! — хлопнул себя по лбу Женька и сконфужено провалился на второй уровень мира.

Вскоре он появился с целой охапкой свечек и огнивом.

— Ладно, не мне вас учить, что тут делать. А я пока наведаюсь к магу. Его апартаменты нам уже известны, так что будем надеяться на конструктивный разговор.

Оставив ребят ковыряться в залежах старых фолиантов, Женька парил над сумеречной Изанрой по направлению к дворцу. Где-то здесь должен обитать ныне верховный и бывший младший маг Зеон. Женька вспомнил, откуда Ян убегал в последний раз и, сориентировавшись, нырнул в окно верхнего этажа, прямо в апартаменты покойного Авелура.

"Интересно, а почему такой сильный маг и не мог себе получше фигуры наколдовать?" — донеслась до него философская мысль.

"Почем я знаю? Может, он «слова» нужного не знал!" — ответил Женька Лэе и огляделся в темной комнате, подсвечиваемой только уличными фонарями.

"Ладно, ищи своего мага! Не буду мешать, но знай, я на связи и помогу, если надо!" Женька, воодушевленный поддержкой, продолжил медленный полет сквозь стены. В коридоре никого не было. Время позднего вечера. Если в доме устроен какой-нибудь прием или банкет, то выудить мага из компании лизоблюдов будет нелегко. Поэтому он не стал спускаться вниз, а решил пролететь по комнатам этого этажа, в надежде застать мага в домашней обстановке. Темные комнаты проплывали в унылом однообразии тяжелых портьер, и дорогих интерьеров.

"Пардон" — смутился Женька, внезапно натолкнувшись на полураздетую или недоодетую даму, внимательно изучающую себя в небольшое настольное зеркало.

"Ты это кому?" "Кажется, я на территорию гарема залетел!" "Ну конечно! Сколько не отпускай вас, мужиков в бой, вы вечно к женщинам или выпивке свернуть норовите!" — послышался немного ревнивый смех в его голове.

"Иду дальше, не задерживаясь!" — обреченно послушно отрапортовал Женька, втихаря наслаждаясь Лэиной невольной ревностью. Она старалась никогда не поддаваться таким разрушительным чувствам, и, заметив этот оттенок неравнодушия, Женька лишний раз убедился, насколько он ей дорог.

Пока он в спешке выбирался из дамских апартаментов, Женька еще пару раз натолкнулся на скучающих или болтающих красавиц, но они уже были в более пристойных одеждах. Мага ему не попалось, и он вылетел из здания, зависнув снаружи у стенки. Прикинув, что он протралил одну сторону коридора, он сместился в сторону и опять нырнул в поиск. Через пару стенок он наткнулся, на знакомые по прошлому визиту Яна, комнаты. Здесь горели светильники.

"Лэя, ну почему я такой болван?! Чем тралить все здание, надо было прямо сюда идти!" "Ну, ничего, зато гарем навестил! Будь осторожен, мой милый, я же не только твои мысли слышу, но и чувства!" "Так нечестно! Я думал, хоть немножко поревнуешь!" "Иди! Хватит мне и так переживаний за тебя!" Женька вырулил в большую спальню. Да уж, вовремя! На полчасика попозже и пришлось бы мага из постели в самый неподходящий момент вытаскивать. Перед невидимым гостем предстала милая сцена заигрывания, когда разряженная, но при этом умудряющаяся невзначай обнажать свое тело в самых соблазнительных местах, дамочка стреляет своими амурными стрелами в свою жертву, которая в пылу ухаживания сулит золотые горы и вываливает комплименты целыми охапками. Сейчас знакомый Яну человек, явно был в ударе, выводя какие-то рулады похвал красотке, сидящей за маленьким столиком, загруженным обычными для такой обстановки яствами и выпивкой.

Пока маг не успел перейти от разговоров к активным действиям, Женька, осмотрев себя и проверив, чтобы его внешний вид соответствовал значимости визита, а главное смахивал на Яна, тихонько прорисовался за спиной красавицы бесшумной тенью и изобразил самую радушную улыбку, на какую только был способен.

Маг застыл с открытым ртом, посреди очередной ласковой речи и уставился на визитера, за поимкой которого он недавно отправил целый отряд. Красавица жеманно повела плечиком и мурлыкнула что-то вроде "И что дальше?", но Зеон никак не среагировал на ее любовный лепет, пытаясь собраться с мыслями. Чувствуя, что еще мгновение, и маг произнесет какое-нибудь гаденькое «слово», Женька поспешил его поприветствовать:

— Дорогой Зеон, рад Вас видеть в полном здравии и благополучии, и прошу за невольное вторжение в ваши покои! Не найдется ли у Вас минутки поговорить со мной с глазу на глаз, и я не посмею Вас больше беспокоить.

От тихого и холодно-уверенного голоса за спиной ночная бабочка, испуганно вспорхнула, словно спугнутая летучей мышью.

— Иди к себе в покои, дорогая, мы потом продолжим! — нарочито спокойно произнес женщине Зеон, окончательно придя в себя от первой растерянности. Дамочка, не задерживаясь, подхватила свои шикарные шелковые юбки, продолжив движение по большой дуге вокруг странного ночного гостя, и растаяла в сумеречных фалдах гобеленов где-то на выходе из спальной залы.

— Не примите за назойливость, верховный маг, но мне нужна Ваша помощь, и я рассчитываю на взаимность. Ведь, так или иначе, но я помог оказаться Вам на этом месте, — Женька старался быть предельно вежлив, балансируя на устрашении и ласковости. Кажется, ему это удалось, так как Зеон все-таки решил поговорить:

— Ну что ж, не буду спрашивать, как Вы здесь появились. Присаживайтесь на место этой милой дамы и побеседуем о Вашей проблеме, Ян, если я правильно припоминаю.

— А помните, Вы настаивали на имени Орин? — лукаво улыбнулся Женька, присаживаясь перед магом, и увидев блеснувший в глубине магических глаз испуг, поспешил добавить. — На самом деле я не Орин и не Ян, но очень похоже — Евгений, Женька. Да, лучше Женька!

— Странно, впервые вижу человека, не желающего себя называть приличным именем, — удивился маг.

— А что такое приличное имя? Такой же пустой звук, как и неприличное. Вопрос в том, какие чувства мы с именами связываем. Я привык к Женьке, в иных местах его любят и уважают и, что самое приятное, не за власть или силу, а просто так, за такого, какой я есть.

— Забавное отношение к жизни, — задумался маг. — Вы знаете, в этом, наверно, что-то есть, но поверьте, мне как-то приятней слышать в свой адрес обращение "верховный маг".

— А почему Вы послали за моими друзьями отряд? — решил не тянуть резину Женька.

Маг помолчал мгновение, видимо раздумывая, врать или нет, потом, скорее всего, решил не врать:

— Я послал не столько за ними, как за Вами, Женька, — сказал он, сделав язвительное ударение на имени гостя. — Честно признаюсь, в нашем мире таких сильных и непонятных противников лучше держать в поле зрения, а еще лучше вообще не видеть в живых. Вы должны понимать законы придворной жизни, тем более не отягощенной правом наследования.

— Ясно, как у матушки природы: ешь всех, пока тебя не съели! Но почему Вы зачислили меня в противники? Я ведь просто отправился по своим делам и никому не мешал.

— Это Вы знаете, куда и зачем Вы отправились, а что мне было думать? И заметьте, я Вас держал только в потенциальных противниках, — не поленился объясниться маг.

— Ладно, проехали! Так мы до утра тут будем в любви объясняться! Давайте, лучше я скажу Вам, кто я и зачем здесь, а взамен Вы расскажете, что знаете о тех, кто создал этот мир!

— Создал?! Простите, не понимаю, как можно создать мир? — маг и в самом деле удивился, ну, или был действительно большим артистом малой сцены.

— Ладно, не грузите себя лишней информацией! Я пришел в этот мир снаружи, через зиндан и намерен разобраться, что здесь и к чему. На данный момент, мне ясно, что ваш мир болен. Скорее всего, он был создан удивительным и прекрасным каким-то неизвестным гением. А потом в нем что-то пошло не так, и мир стал ловушкой для множества душ, постоянно приходящих сюда из астрала и становящихся здесь "пришедшими".

— Ну и чем бы я мог Вам помочь? — невозмутимо спросил маг. — Я ничего не знаю о создании мира. Его история теряется в тысячелетиях, и никому не известно, кто тогда создавал его.

— Хорошо, я задам прямой вопрос: Что вы знаете о перворожденных?

— А зачем Вам эти байки? Ведь все равно, ничего конкретного не известно! — сморщился немного брезгливо маг, изображая полную неосведомленность.

— Я должен разобраться во всем и освободить все эти бесчисленные души из ловушки мира! — прямо ответил Женька.

Он начал понимать, что маг не желает говорить на эту тему. Ох, и не надо же было говорить последнюю фразу! До Женьки дошло, что он сейчас заимел злостного идейного врага, который ни за что не захочет расставаться со своим положением.

Но дошло слишком поздно. Маг, сидя в расслабленной позе, словно ленивая змея, приготовился к ядовитому броску и ударил изо всех своих магических способностей.

А способности у него были воистину большие!

Женька в мгновение ока заметил, как от его тела отделяются, словно отсеченные, руки и ноги. Затем комната поехала куда-то наискосок. Потолок перевернулся вниз.

На мгновение он увидел приближающийся пол. Удар лбом. И все закрутилось в сумасшедшей карусели. Он попытался вздохнуть и, разевая рот в немом крике, понял, что туловища у него нет, а его голова катится, отрубленная, по шикарному ковру, пачкая его кровью. Спасибо Лэе, она первая сообразила, что произошло и "крикнула":

"Прыгай на изнанку!" Женька только слепо послушался и, закрыв в последнем осознанном усилии глаза, представил себя в полупрозрачных апартаментах дворца…

Спустя мгновение он ощупывал себя, боясь открыть глаза. Потом пришла мысль:

"Ага! Если я себя ощупываю, значит, есть не только что ощупывать, но и чем ощупывать! Это радует. Посмотрим тогда, где я нахожусь?" — раскрыв глаза, он с гигантским, просто слоновьим облегчением увидел себя висящим посреди маговой спальни. Его обрадовало еще больше то, что на ковре не было никаких следов только что происшедшего события. Следующая его мысль была направлена Лэе: "Спасибо, вовремя ты мне приказала! А то я бы еще чуть-чуть подумал и вырубился окончательно. А там ищи-свищи меня в астрале!" "А в чем урок?!" — послышалось деланно насмешливое восклицание: "Нашлась вожжа и на нашего жеребца!" "Слушай! А и вправду, с какой же силищей он по мне шарахнул?" "Как минимум стократной! Бедненький! Как ты там, в порядке? Если честно, я сильно струхнула из-за тебя!" — в голосе его доброй феи послышалось мокрое сопение готовых пролиться слез.

"Успокойся, лапушка! С твоей поддержкой я, как у Христа за пазухой!" — Женьке самому пришлось поддерживать свою опору и надежу.

"Если надо, я и Иисуса вашего могу пригласить! СР ради тебя в лепешку разобьется!" — уже радостнее заявила Лэя.

"Раз шутишь, значит все в порядке! Тогда я иду к магу, пока он не сбежал после моего четвертования!" "Иди! Хотя, куда ж от тебя сбежишь?" — послышалась веселая фраза вдогонку, и Женька опять проявился в комнате, на этот раз за спиной у Зеона, и, сменив внешний вид на Сэйларский для пущего эффекта. Не забыл он и "поставить зеркало" перед вскочившим на ноги и обалдело смотрящим на ковер Зеоном.

— А зачем у вас, магов такие дурацкие имена? — лукаво улыбаясь, спросил он. — Ведь в зинданах вы получаете всяких Васей и Федей.

— Это традиция. Не знаю, с каких незапамят… — невозмутимым тоном начавший фразу Зеон, осекся на полуслове, когда увидел покрытого шелковой шерстью высоченного красавца Зара.

Женька тряхнул пышной гривой и опять широко улыбнулся. Маг с ужасом уставился на острые клыки. Надо сказать, улыбка мужчин-сэйлов была чем-то особенным, сочетая в себе веселость, дружелюбность и хищность в такой гремучей смеси, что человек, первый раз ее видевший, обычно впадал в ступор, не зная как на нее реагировать: то ли как на приветствие, то ли как на угрозу. Надо отдать самообладанию мага — он быстро принял решение и стал действовать в прежнем ключе.

Дальше произошло что-то невообразимое. Уже после Женька сообразил, что Зеон, видимо, решил изжарить его всем своим последним ресурсом. А в тот момент между ними возникла молния, которая тут же отразилась от Женькиного зеркала и шарахнула по точно такому же, установленному вокруг мага. В результате в доли секунды молния со страшным сухим треском раз сто успела проскочить яркой вспышкой между зеркалами и, в конце концов, нашла выход в комнате, рванув так, что от апартаментов мага почти ничего не осталось, а участников перепалки спасли только их волшебные защиты, которые они выставили друг против друга. Хорошо, что сила взрывной волны тут же сбила пламя, которое неминуемо возникло бы при более слабом разряде.

Женька на долю секунды оказался быстрее мага и, воспользовался тем, что «зеркало» соперника ослабло после отражения собственной молнии. Он скоренько организовал невидимый кокон вокруг Зеона и выдернул того на изнанку. Верховный маг успел только удивиться прозрачным интерьерам разрушенной комнаты, как Женька, не давая опомниться, протащил того через крышу дома и завис высоко над ночной улицей, выглядящей отсюда зловещим каменным колодцем, скудно подсвеченным местами слабыми газовыми фонарями. Странно, но бывший до этого невозмутимым маг, вдруг крепко перепугался. Кажется, у него была боязнь высоты. В любом случае он жалобно запричитал, таращась на разверзнутую под ними пропасть:

— Не надо-о! Все что хочешь, только опусти на землю!

— А хулиганить больше не будешь? — весело улыбаясь, спросил Женька.

— Не-ет!

Ну, что тут будешь делать? Видя, что от испуганного мага толку как с козла молока, Женька почти молниеносно опустил его на землю, по пути пролетев сквозь столб и угол дворца. В сумерках, прозрачность окружающих вещей не была сильно заметна, и поэтому Зеону пришлось пережить еще пару неприятных моментов при встрече лоб в лоб с этими препятствиями. Казалось бы, маг должен был полностью деморализоваться, но Женька заметил, что, как только они оказались на «твердой» поверхности, тот опять зашевелил губами.

Женька стоял, скрестив руки на груди, и глядел на верховного мага, как умудренная опытом воспитательница детского сада на шкодящего прямо перед ее глазами малыша.

"Лэя, ну что с ним еще такого сделать, чтобы он осознал?" "А ты сними защиту на пару секунд, может это подействует?" "Умница!" "Опять?!" "Все равно, умница!" — Женька никак не мог отвыкнуть называть Лэю умницей, а ей это ужасно не нравилось. Вот и получалось, что когда Женька был от нее в восторге, она сердилась на "умницу".

Наглядевшись на нашептывания растерянного мага, Женька спросил:

— Тебе все мало?! Здесь твои «слова» не действуют, как и мое обращение на "Вы".

Надоело мне твое упрямство. Даю пару секунд, чтобы прочувствовать все удовольствие пребывания простой души на втором уровне астрала, — и снял защиту.

Женька хладнокровно отсчитал «раз-два-три», глядя на страдальчески вытянувшееся лицо и застывшие в сумасшедшем экстазе глаза Зеона. Восстановив защиту, он дал магу пару минут ожить от опасного "промывания мозгов", и прочитал маленькую лекцию из астрального ликбеза и техники безопасности одновременно:

— Обычной душе, такой как у тебя, достаточно минуты, чтобы раствориться в этом потоке информации.

— Я как будто прикоснулся ко всем знаниям мира! — прошептал маг, словно не слыша, что ему втолковывал гид.

— Еще чуть-чуть и ты бы попросту навсегда растворился в них, — спокойно пояснил Женька. — Ну что, уговорил я тебя к сотрудничеству или оставить тебя здесь?

— Уговорил, — поникшим голосом согласился маг, наконец, признав превосходство противника.

— Ну и хорошо. А если будешь послушным мальчиком, то ведь никто и не будет отбирать от тебя место верховного. Но вот более прогрессивным и демократичным правителем тебе стать придется, это точно! Хотя гарантий, как все повернется, я тебе дать не могу. Учти, в случае моей неудачи, этот мир вообще может быть стерт.

— С этого и надо было начинать! — сердито буркнул маг.

"А ведь он прав — очевидная ошибка. Ты же мастер влезать в чужую шкуру и вставать на противоположные позиции. А тут не догадался!" — прокомментировала Лэя.

"Сама такая, недогадливая! Кто тебе мешал подсказать? А мне тут головой пришлось расплачиваться! До сих пор в горле першит, как вспомню!" — Женьку и в самом деле раздосадовал свой промах и он, как это часто любил проделывать, спихнул вину на кого поближе. И как обычно, самой близкой была Лэя. Она виновато промолчала, а у Женьки остался неприятный осадок и он выругал сам себя: "Ну что, доволен?

Полегчало? Но она-то в чем тут виновата?" Но самокопательством заниматься было явно некогда, и он решил додавливать ситуацию с магом:

— Давай, выкладывай без выкрутасов все, что знаешь о перворожденных или происхождении мира!

— Про мир ничего не могу сказать, а перворожденные, по легендам, это маги, которые живут вечно, со времен сотворения мира. Они должны быть самыми могущественными, но я ни одного такого не знаю. Авелур явно не тянул на «перворожденного»… если только Орин. Но кто же его знает? Он лет пятьдесят не показывался из собственных владений, а с полгода назад прибежали три слуги, работавшие у него, и сказали, что Орин исчез. Никто ничего толком не знает. В замок, естественно, никто и не суется. Даже слуги туда ни ногой, да пожалуй, они-то в первую очередь и боятся.

— А чего уж там такого страшного? — не понял Женька.

— А кому охота за просто так погибать? Тем более, если Орин был и вправду перворожденным? Тогда его магические силы просто не постижимы! Он, наверно не просто «слова» знал, а мог говорить на языке этого мира!

— Может слуг разыскать? — Женька задумался. — Нет, они наверняка ничего толком не знают. Надо прямо в замок идти. А далеко он отсюда?

— Нет, не очень. Полдня верховой езды в сторону пустыни, — произнес удрученно маг, и вдруг до него дошло. — Нет! Я туда не поеду!

— А кто тебя просить станет?

— Все равно не поеду!

— Да успокойся! Я не о том. Никто мне там и не нужен. Давай так. Ты мне дорогу показываешь, и мы за полчаса будем там! А потом я тебя верну в твою спальню, а сам займусь замком, — и, увидев испуганное лицо мага, рявкнул. — И перестань бояться высоты! Здесь ее нет! Ты не можешь никуда упасть!

Видя недоверие в глазах мага, Женька перевернул того вверх ногами, подвесив его в паре метров над дорогой.

— Ну, теперь, где верх и где низ? Понял?!

— Понял! — донесся испуганный возглас.

— Все! Полетели! Показывай дорогу! — Женька не давал опомниться магу, и тот начал всматриваться в темные силуэты домов. К счастью, становясь прозрачней, реальность на изнанке так же становилась и более видимой. В реале сейчас ничего нельзя было различить, а здесь угадывались смутные контуры домов, дороги и деревья, росшие по обочинам. Худо-бедно, но маг сумел сориентироваться и начал указывать путь Женьке, летящему над домами и держащему за шиворот Зеона.

Действительно, где-то через полчаса полета они увидели впереди, почти черную громаду замка, стоящую, как остров, посреди высохшей степи.

— Этот? — спросил Женька.

— Этот, — шепотом ответил маг.

Женька прикинул: "Еще час туда-обратно, чтобы мага вернуть. Это ж ровно полночь будет! Хорошо хоть две луны показались, а то хоть глаз выколи!" "Не забудь Саш навестить! До утра я буду с тобой, так что лучше в замок тебе идти этой ночью и с моей поддержкой!" — послышалась Лэина мысль.

— Ладно, рулим обратно! — сказал он магу и понесся в Изанру.

Он снова висел перед глыбой замка. В ночи, при свете двух разноцветных лун, тот выглядел страшновато безжизненным. Стены из темного камня не придавали зданию легкости. Женька медленно приблизился к стене и взмыл вдоль нее до уровня первых окон. Большие проемы смотрели на него мертвыми провалами глаз навечно уснувшего исполина.

Женька, как и планировал, оставил мага в его разрушенной спальне и навестил ребят, старательно проверяющих при свете свечей библиотечные полки. И вот сейчас он один, посреди ночи что-то собирался делать с этим древним каменным монстром.

"А что, действительно, мне здесь надо?" — попытался определиться с мыслями новоявленный спаситель местного отечества.

"Все то же!" — послышался смех в его голове: "Информацию! Ищи библиотеку. Она у мага может быть и древней, и полезней, чем в Изанре." "Хорошо! Но где древние маги устраивают себе библиотеки? Может, в подвале?" "Не думаю. Читать все время при свечах — только зрение портить. Да и книги отсыреют. Скорее всего, она располагается в помещении с большими окнами. Хотя самое сокровенное он может и в кладовке прятать, но, все равно, недалеко от библиотеки".

"Да, ты, как всегда права. Начну с верхних этажей!" — ответил Женька и уже кинулся к башенкам, как услышал вдогонку Лэин смех:

"Только не туда! Как ты представляешь себе книгохранилище в каменной трубе диаметром в три метра?" Женька только смущенно хмыкнул и свернул к основному зданию. По окнам было похоже, что на первых этажах были подсобные помещения. Выше располагались приемные залы. А вот самый верх наверно занимали личные покои и, возможно, библиотека. Не долго думая, он завернул в ближайшее окно. В призрачном свете одной из лун, робко заглядывающей сквозь пыльные стекла, просматривались серые контуры помещения. Это была какая-то подсобка, так как ничего примечательного, кроме старых шкафов и простой мебели здесь не было.

Надо было идти дальше, и Женька, убеждая себя, что ему, здесь, на изнанке ничего не страшно, прошел сквозь стену и оказался в длинном почти черном коридоре. Он всмотрелся в темноту, но ничего нельзя было рассмотреть. Женька только крякнул от досады и, сообразив факел поярче, вынырнул в реал коридора. Ярко вспыхнувшее пламя вырвало несколько метров из цепких лап потемок. Женька оглянулся, всматриваясь вокруг. Было видно, что тут давно никто не ходил и, тем более, не прибирал. Везде классическим серым слоем лежала пыль, по углам не обошлось без паутины.

"Бедные насекомые! Им же здесь совершенно некого ловить в свои сети! Ну и жизнь — сплести паутину и сдохнуть!" "Ха! Взгляд биолога, на сцену из фильма ужасов! Ты смотри по сторонам получше — кто его знает, какие там ловушки понаставлены? Главное чтобы голову тебе не размозжили, а то игра окончена!" "Забавно, что я начинаю привыкать ко всем этим смертям. Даже болевых эффектов нет!" "Все правильно, болевые эффекты возникают позже, а когда быстро убивают, то это безболезненно… говорят, я сама не пробовала!" И, тем не менее, не смотря на все эти бравурные разговоры, Женьке почему-то было страшно. Сколько себя не уговаривай, а инстинкты берут свое. Душа так и рвалась куда-то в пятки, лишь бы подальше из этого коридора. Он признался себе, что в Земном реале уже бежал бы отсюда без оглядки. Но он шел, медленно осматривая все закоулки и открывая двери, которые можно было открыть. К счастью большинство не было заперто, что в принципе и можно было ожидать — от кого закрывать двери, если живешь в замке один, ну или с парой верных слуг?

Везде было запустение. Женька начал терять осторожность, просто идя и распахивая подряд все двери. И получил по заслугам. На восьмой или девятой, случилось… сначала Женька не понял что. Он, не останавливаясь, дернул с силой бронзовую витую ручку на себя и, вместо очередного сумрачного чулана, его встретила вспышка яркого света. Пока он рефлекторно загораживался от нее рукой и закрывал глаза, все опять погрузилось в темноту. Теперь уже в полную темноту — даже факел ничего не освещал. Женька растерянно оглянулся — вокруг ничего не было видно, как будто в воздух были налиты густые чернила.

"Лэя!" — жалобно позвал он свою палочку-выручалочку.

"Что с тобой, мой маленький? Ты вроде жив-здоров?" — послышалась насмешливо- заботливая мысль.

"Да вот, не совсем уверен. Ничего не вижу, как Ян, когда ослеп!" "Ты не Ян. Выйди на изнанку и все пройдет! Заодно осмотришься!" Женька последовал совету и, закрыв глаза, представил себя в прозрачных интерьерах, второго уровня. Открыв их снова, он увидел все ту же черноту.

"Попробуй сместиться в сторону!" — послышался полный озабоченности совет.

Женька поплыл в сторону и с немалым облегчением оказался посреди все того же мрачного коридора, кажущегося теперь ему самым освещенным местом в мире. В том месте, где он только что был, клубилась чернотой большая сфера.

"Может, посмотреть, что это такое?" — задумался он "вслух".

"У тебя больше дел никаких нет, как рассматривать всякие магические фокусы?

Опять влипнешь в эти чернила, и вся радость! Давай плыви дальше!" — послышалась разумная отповедь, и Женька продолжил лететь по изнанке, не рискуя влипать в такие ловушки. По пути попались более шикарные комнаты, похожие на спальню с кабинетом, и, наконец, Женька оказался там, куда стремился весь вечер и полночи.

Он влетел в довольно большую залу, с одной стороны которой и вправду были большие окна, а другая скрывала в сумерках несколько рядов стеллажей с книгами.

"Ура Лэя! Мы на месте! Ну, держитесь, маговы премудрости!" — с этим радостным воплем Женька вывалился в реал с большим светильником в десять горящих свечей и чуть не вприпрыжку поскакал к заветным кладезям тайн. Однако спустя минуту его пыл поутих. Нет, читать он мог. Мир заботился о всех «пришедших», наделяя их знаниями общего языка, в том числе и письменного. Но, видя перед собой ряды корешков книг, Женька натурально скис и пожалел, что он не какой-нибудь сканер с компьютером в одном флаконе, чтобы разом взять и прошерстить все тексты на наличие ключевых слов.

"А может, попробуешь?" — спросила Лэя.

"А как? Если бы еще мир не был закодирован, я бы с изнанки въехал в ветви, на которых все эти книги подвешены, и разом их «увидел», а так я только простой читатель!" "Ладно, не рассусоливай! У тебя до утра еще часов пять — шесть. Открывай все тома и по названию и датам определяй, читать или нет!" Женька послушно стал снимать книги по одной и просматривать и вскоре уловил систему. На одном стеллаже была художественная литература, которую он никак не ожидал здесь найти. На другом — про лекарства, травы, яды и прочую дребедень.

Было и много магической литературы, но большая часть этих книг была написана неизвестным языком. И только один стеллаж был посвящен истории и немного географии.

Проблемой было то, что книги были совершенно разных возрастов и поэтому, зачастую, было совершенно непонятно, описывают ли они одну и ту же местность или волшер или разные? Имена великих магов, волшеров и городов, сплелись в гремучий клубок. Странно, но про перворожденных нигде не упоминалось. Женька заподозрил, что эта информация могла скрываться где-то еще.

Поскольку, все равно, его чуть не тошнило от всей этой средневековой витиеватой книжной дури, Женька решил оглядеться и проверить, нет ли здесь еще какого-нибудь укромного уголка, где могли бы быть спрятаны книги про происхождение мира и перворожденных? Он начал планомерно обходить все дальние уголки залы, и вскоре наткнулся на небольшую, тщательно украшенную резным деревом дверь. Он, памятуя о недавнем конфузе с магической ловушкой, отошел в сторону и осторожно открыл ее вытянутой рукой. Ничего не произошло. Щелкнул щеколдой замок, и дверь свободно открылась. За ней в сумеречном свете лун, проглядывала небольшая комната с письменным столом и кожаным креслом посередине. И самое важное, дальняя стена представляла собой ряды сплошных книг.

"Ах, вот где Орин прятал самое сокровенное!" — воскликнул воодушевленно Женька, но сдержался от того, чтобы бездумно прыгнуть в комнату, а осторожно вошел, стараясь быть на чеку…

Стукнула сзади, как будто захлопнувшаяся от сквозняка, дверь… Скрипнула половица… Стол с креслом были уже совсем близко, как Женька вдруг понял, что пола под ним нет.

— А-а-а! — только успел выкрикнуть он и еще услышать Лэин возглас:

"Скорее, прыгай на изнанку!" Но испуг сделал свое черное дело. Мгновение спустя, Женька сообразил, что летит куда-то в пропасть, и зажмурил глаза, пытаясь представить себя на изнанке. К сожалению, только мгновение спустя, как это еще могло получиться. Теперь же ничего не случилось. Он продолжал падать в бесконечную пропасть.

"Лэя!!!" — почти истошно завопил спаситель мира, но связи не было. Он только чувствовал где-то на грани восприятия волнение и сочувствие, но ничего более внятного. Панические мысли тяжелым товарным поездом гремели, проносясь у него в полупустой от отчаяния голове: "Все, кранты! Допрыгался! Довыпендривался, идиот!" — самое обидное, никто не слышал его раскаяния…

Наконец что-то изменилось. Он перестал падать, хотя твердой опоры под ногами так и не было. "А может, это просто ветер дул снизу? А на чем ты тогда стоишь?" — мысли были одна другой «умнее» и, чтобы больше не раздражать себя своей собственной глупостью Женька сделал шаг неизвестно куда. Как ни странно, это получилось! Он почувствовал мягкую поверхность, и постепенно вернулось чувство, будто он идет по вспаханной мягкой почве, слегка утопая в ней.

Однако это не прибавило никакой ясности. Вокруг по-прежнему был абсолютный мрак.

Женька не позволял себе паниковать и просто шел, сам не зная, куда, и ругаясь для храбрости: "Что за бедная фантазия, второй раз подряд эта глупая темнота.

Это уже не интересно!" Он даже стал гордиться своим самообладанием. "А вот попробуйте-ка вот так походить, неизвестно где и ничего не видя!" — успокаивал он себя хвастовством. Но это помогало недолго. Его вдруг охватил жестокий приступ жалости к себе: "Он же, может, уже никогда отсюда не выберется! Лэя! Я жить хочу! С тобой!.. А меня тут замуровали! Да пошел этот мир, к магам в бороду!

Пусть Эсеры его штурмом берут и на кусочки разделывают!" По его щеке побежала скупая, но крупная, мужская слеза, однако не успела еще сорваться вниз, как он увидел слабый свет впереди.

Дикий, собранный каким-то пьяным стрелочником состав мыслей сразу переехал на новые рельсы: "Сейчас станет ясно, кто тут такие ловушки ставит! А может, это вообще конец всему? Вдруг этот маг меня развоплотит?" Женька встряхнул головой и попытался успокоиться: "Совсем опупел от страха! Какая душа может развоплотить такое великое и прекрасное божество, как я?!" — Женька даже пожалел, что нет рядом зеркала — полюбоваться на себя. "Вот! Это уже совсем другой настрой!" — он явно повеселел, но ненадолго, так как в сознание прокралась подленькая мыслишка:

"А зачем тебя развоплощать? Посиди себе здесь пару бесконечностей кряду — вот веселье-то будет! Да уж, лучше развоплотиться добровольно, чем это!" Пока он так, в панике бросался от одной мысли к другой, ноги сами вели его к новой цели. Среди полной темноты слепящим светом горел всего один маленький огонек. Приблизившись, Женька разглядел, что это была обычная свеча, стоящая на небольшом, круглом, абсолютно черном столе. Он недоуменно обернулся вокруг и, не найдя никого, кто мог бы зажечь эту свечу, громко спросил:

— Ну и что значат эти шуточки?

За спиной у него раздался мелкий дребезжащий смешок:

— А вообще-то гости здороваются при встрече! — и опять послышалось противное хихиканье.

— Простите, но при встрече чего? Нового Года? Я пока никого не вижу! — продолжал праведно возмущаться Женька.

— Ты, наконец, пришел, негодный шкодник! — и опять это хихиканье.

— Кто, я? Я может и шкодник, но еще вполне пригодный! И почему, наконец? Я вообще сюда не собирался!

— Да, еще бы ты собирался! Но теперь, ты мой гость, Инар! Ну и дурацкое же ты себе имечко выбрал. Оно тебе не надоело за тысячу лет? — сводящее с ума хихиканье продолжалось, и Женька, все-таки смог рассмотреть, приближающегося к нему мелкими шагами, старика. Обросший длинными волосами, тот по всей вероятности забыл, что такое внешний вид и почему за ним надо следить.

— Да, имечко и действительно, дурацкое, но я к нему не имею отношения! Меня зовут Женя, а лучше Женька, — продолжал вежливо возражать невольный гость.

— Хватит врать, Геннадый Петровитш! Ты на пять лет меня младше! И попрошу уважать старших!

— Но поверьте, я не знаю никакого Геннадия Петровича и тем более Инара.

— Хе-хе-хе! Это ты обманутым тобой людям говори! А меня не проведешь! Сюда никто кроме тебя не смог бы добраться. Я ведь ушел, а тебе все неймется! Но я знал, что ты придешь за мной, и подготовился к встрече. Да, да, подготовился! Хе-хе-хе…

— Простите, но что вам сделал этот несчастный Геннадый Петровитш? — сымитировал забавное произношение старика Женька.

— Ох, и ловок ты прикидываться, когда хвост прищемили! Я может и послабее тебя, но отсюда тебе не выбраться, здесь моя кодировка. Так что будь поласковее.

До Женьки стало доходить вся жуть его положения и, чтобы убедиться в своих выводах, он спросил:

— Так Вы и есть пропавший Орин?!

— Хе-хе-хе… Ты не прикидывайся! Я, в отличие от тебя, обличия не меняю, насколько чувствую, настолько и выгляжу.

— Ну, я, в общем-то, тоже… — согласился Женька.

— Вот наглец! Сменил личину и еще издевается! Ну ничего, ты теперь за все ответишь! — глаза мага блестели лихорадочными огоньками. Женька все больше убеждался, что угодил в компанию к сумасшедшему магу, который за свою тысячу лет, раз пять успел сойти с ума. Самое ужасное было то, что тот принял своего гостя за какого-то своего кровного врага, причем не менее старого и сумасшедшего. Тут до Женьки дошло спросить:

— Так Вы великий Орин, один из перворожденных?! Это большая честь для меня…

— Прекрати! — брезгливо взвизгнул старик. — Прекрати это пошлое обращение.

Перворожденный — что может быть презрительнее! Это мир рожденный, а тем, кто…

Ты что, опять меня разыгрываешь?! Нет, не выйдет! Я давно не тот лопух, которого ты когда-то обвел вокруг пальца вместе со всеми другими! Все, твое время кончилось! Или тебе и тысячи лет мало? Нет, молчи, если хочешь протянуть свое жалкое существование здесь! Молчи! — маг перешел на заговорщицкий шепот. — Да, молчи. Я бы все тебе простил, все твои змейства, но их не могу! Этот грех тебе никогда не смыть! Как жаль, что я не в силах вышвырнуть тебя в астрал! Твоя сволочная душонка провалилась бы тогда до самого дна ада! Где ей самое место!

— Но, великий Орин, я и в самом деле, ни в чем не виноват! — Женька не знал, как вдолбить этому, брызжущему слюной старикану, что он не Инар. Тем более что перворожденные, видимо, умели менять свой внешний вид, и этот Инар мог выглядеть как угодно.

— Не виноват! Он не виноват! Вы только послушайте! А где убиенные тобой владетели степей и болот?! Ты даже пары сотни лет не дал им. Да что они, ты же весь мир изгадил! Что ты с ним сделал? Где наше солнышко? Куда ты их дел? — старик истерически разрыдался. Было ровным счетом непонятно, о ком или о чем он говорил.

— Какое солнышко? Кого я дел? — Женька чувствовал, что если сумеет добиться связной речи от старика, то ему многое станет ясно, но маг ничего не слушал и говорил, будто сам с собой.

— Прошли столетия, и все напрасно. Ты доволен? — глядя искоса, нашептывал старик.

— Да, ты достиг всего, что хотел. Обожрись теперь всем этим, так чтобы из ушей текло! И зачем тебе это? Зачем надо было душу продавать? Теперь ты и сам наказан, но кому это поможет? Их тебе не вернуть! И мне не вернуть. Я все эти годы пытался. И иногда находил похожих, но все напрасно. Даже если бы и нашел, что я могу? Никто ничего не может! Что ты наделал?!

Женька почувствовал, что еще чуть-чуть, и он сам сойдет с ума. Поэтому он просто взял и пошел прочь от свечи и свихнувшегося старикана. Затем, когда возмущенные и злорадные вопли затихли вдали, а света свечи больше не было видно, Женька сел на невидимую почву и стал думать. Вернее, сначала прислушиваться.

Сосредоточившись, он ощутил где-то внутри теплую тревогу и поддержку и попытался изо всех сил послать ответный сигнал признательности. Чувства доходили отчетливо, но как ему был нужен сейчас дельный совет!

Во-первых, куда он угодил? Сумасшедший старикан, это Орин. Значит они в какой-то ловушке, организованной магом. Поскольку этот мир принимает с астрала только простые души, то и маг, скорее всего обычная душа. А это значит, что он может оперировать миром только на нижнем уровне и, самое главное, выйти из него не может. Значит, они никуда из этого уровня мира не делись. А следующий вывод — они по-прежнему в замке, а все это темное пространство или фикция, или пространство с измененным масштабом, то есть, они просто стали крошечными и бегают себе где-то в подвале. А вывод? С выводом было туго. В любом случае, надо было выбираться отсюда.

Женька просто встал и пошел дальше — ничего другого ему в голову пока не приходило. Но, все-таки всему бывает конец — он увидел вдали свет. Это сразу прибавило оптимизма, и он чуть не вприпрыжку приближался к источнику надежды.

Однако, по мере приближения, он почувствовал, как от отчаяния у него стали подгибаться ноги. На прежнем столе стояла давешняя свечка.

— Хе-хе-хе, побегай, побегай! — раздался в стороне довольный шепот. — Это полезно для организма. Хотя, что с твоим телом случиться? Будешь тут еще тысячу лет бегать!

— Нет! Я просто свернул не в ту сторону, пока там, в темноте рассиживался. Вот сейчас побегу в одном направлении и выберусь отсюда! — больше для себя самого выкрикнул Женька и рванул, не задерживаясь, от свечки.

Бегом этот фокус получился еще быстрее. Завидев впереди свет, он уже понял, что так ему отсюда не выбраться. Это благотворно повлияло на мыслительные функции, и он решил все-таки разговорить сумасшедшего мага на полезную информацию. Поэтому он, успокоившись, подошел к столу и сказал.

— Ну что ж, уважаемый Орин. Ловушка Вам удалась!

— Хе-хе, еще бы! Ты на моей территории. Мир здесь делает то, что я захочу!

— Хорошо, тогда расскажите о том человеке, за которого вы меня приняли? — Женька решил дать сумасшедшему шанс вылить до конца свой груз обид, но трюк не прошел.

— А зачем мне тебе про тебя же и рассказывать? Ты, как был самым жадным до власти да глупым, так им и остался, раз сюда пришел, любитель гор!

— А почему любитель гор?

— Ты что, за тысячу лет забыл, кем ты был? Хе-хе, — старик, заподозрив неладное, раздраженно пробурчал. — Ты владетель гор, я — пустынь, чего нам было делить?

Нет, ты сюда полез. Но я-то тебя знаю! Так что располагайся и отдыхай!

Элементарные удобства-то ты себе и здесь наколдуешь, а на шик — извини, у меня просить придется!

— Уважаемый Орин, позвольте рассказать вам одну историю, — Женка чувствовал, что пытается сдерживаться из последних сил, и решил рассказать магу свою историю, пока у него хватало спокойствия. — В астрале нашли душу, с почти полностью стертой памятью, но следы привели к одному тайному миру, которого вроде бы и не было нигде, но в котором постоянно пропадали души…

Женька почти без утайки поведал о ходе всей операции внедрения и почему он оказался здесь. Старик, казалось, внимательно выслушал, но его слова после рассказа повергли гостя в уныние:

— Все это красивая сказка, а на самом деле, Инар, я тебя отсюда не выпущу по одной и очень простой причине! — и маг снова противно захихикал.

— По-какой? — испуганно спросил Женька.

— А по той, что я сам не знаю, как отсюда выбраться! Хе-хе-хе. Хотя мне и здесь хорошо. Там, снаружи меня уже ничего не интересует.

— Вы хотите сказать, что сами угодили в собственную ловушку?! — чуть не взвыл гость.

— Ну, не совсем угодил. Я сам решил сюда уйти, — престарелый маг решил пококетничать и сложил губы в умную трубочку. — Не тебе спрашивать, Инар, как все может надоесть!

— А если я попытаюсь доказать, что я не Инар, Вы мне поверите? — спросил Женька.

— Инар не смог бы сделать лишь одного — выйти отсюда! — так что, если исчезнешь, то я поверю, что ты некто больший, чем старый маг.

Это был явный прогресс. Орин, наконец, признал, что может и ошибается. Женька постарался влезть в эту лазейку здравомыслия и стал договариваться:

— Хорошо, я попытаюсь выйти отсюда, но мне нужна небольшая помощь. Ведь, если я не Инар, я не знаю, как делаются подобные ловушки.

— Ну-у, и что же ты хотел бы знать? — протянул задумчиво колдун.

— Эта ловушка, сделана только с использованием элементов мира? Мы по-прежнему на первом уровне астрала?

— Да! — удивленно ответил маг. — Я просто зациклил пространство, установив сплошную сферу зеркала, которая отражает все внутрь сама на себя. Так что, сколько не убегай, все равно вернешься сюда.

— А как же я попал сюда?

— Ну это просто. Зеркало наружу не отражает, и в него попасть — труда нет. Ты из моей библиотеки упал прямо в сферу и все дела!

— Понятно, а почему же я на изнанку не могу выйти? — продолжал любопытствовать Женька, пока маг был добрым и отвечал.

— Это мне не известно, я ведь там не был, — Орин высокомерно поджал губы, видимо, не зная, то ли обидеться, то ли поверить в сверхспособности гостя.

— Хорошо. Я попробую выбраться отсюда, но ответьте хоть на пару моих вопросов.

Как найти творца этого мира или кто знает, как добраться до управления миром?

Тогда я смогу освободить не только Вас, но и всех желающих.

— Я не просил меня освобождать!

— Но, по крайней мере, у Вас будет выбор, сидеть здесь или выйти наружу.

— Я не верю тебе, кто бы ты ни был! Я знаю творца, но не скажу, как его зовут, да это и бесполезно. Но если ты не Инар, и сможешь отсюда вырваться, то ищи этого старого негодника. Этот бандит всему виной! Ищи его в горах за центральным волшером. Иди туда через лесной волшер, отсюда на запад, и попробуй найти владетеля лесов, если он еще жив. Может, он и видел создателя мира. Хотя все мы были понемногу создатели, — тяжело вздохнул маг и добавил. — Но что с нас толку?!

Да загляни в центральном волшере в библиотеку, там есть одна книга, жаль у меня не сохранилась… Называется она просто: «Девять». В ней есть все, что тебе нужно знать, если ты настоящий "спаситель мира"! — старик не стал удерживаться от саркастической усмешки, и добавил. — А теперь я с удовольствием посмотрю на представление с демонстрацией твоих «божественных» способностей!

— Спасибо! — Женька, поняв, что маг больше ему ничего не скажет, уселся прямо на невидимую землю, спиной к столу со свечей и к магу.

Он сосредоточивался. Он не представлял, как ему вырваться, и для начала просто решил, во что бы то ни стало связаться с Лэей. Женька собрал все свои силы и послал импульс с просьбой — чувством, чтобы Лэя черпала, откуда угодно, так много энергии, сколько только сможет, и попробовала связаться с ним. Спустя некоторое время он разобрал слабую мысль, повторяющуюся множество раз словно эхо:

"Милый, что с тобой?!"

Женька подобрался и ответил:

"Я в зеркальной ловушке. Здесь все отражается внутрь, видимо и наши сигналы.

Кажется, из-за этого я не могу выйти на изнанку!" "Поняла!" — еле слышно донеслась мысль из астрала. Через некоторое время снова дошла мысль, правда очень плохо слышная: "Делай зеркало! Ты знаешь «слово»… сферу… внутри… обычный реал… на изнанку… свободен!" Женька молчал, напряженно ловя обрывки мыслей, и пытался собрать их в кучу. "Ага!

Кажется, понял! Качни энергии!" Он сосредоточился и шепнул: "пэй-ли-вас-таан".

Затем изо всех сил представил, как он плывет среди призрачных интерьеров замка.

Как ни страшно было открывать глаза, но пришлось…

"Ура!" — он плыл в каком-то почти абсолютно темном полуподвале. Но в духовое окно, все же пробивались крупицы света, и он понял, что вырвался из ловушки.

"Ух, и напугал же ты меня! Я не знала, что и делать!" — оглушительно громко раздалась радостная мысль Лэи. Но Женька не возражал, просто перестал вслушиваться и расслабленно спросил:

"Умница моя, как ты догадалась?" "Опять? А, ладно! Можешь меня теперь, как хочешь называть, только не пропадай так больше! А как догадалась? Да очень просто, по принципу "клин клином вышибают".

Я подумала, что тебе надо оказаться в обычном пространстве, чтобы выйти на изнанку. А внутри своей зеркальной сферы ты отгородишься от маговой ловушки.

Зеркалом от зеркала. Я только боялась, что у тебя не хватит сил подняться на изнанку!" "Слава богу, хватило! Не знаю, сколько энергии при этом потратил, но я на свободе!" "Потратил! Не беспокойся! Я как сумасшедший трансформатор перекачивала! Так что оправдывай вложения!" "Ну, по крайней мере, я знаю, что делать дальше!" — и Женька открыл Лэе все свои впечатления о визите к Орину.

"Хороший мальчик!" — отозвалась Лэя: "Лети скорее к Сашам, пока их служащие в библиотеке не застукали!" Женька только охнул и взмыл вертикально вверх прямо над крышей замка и устремился в Изанру. И правда, восточный край неба уже начал светлеть.

Когда он с ходу, чуть не кубарем вывалился между стеллажей библиотеки, то наткнулся на умильную сцену. Сашенька, явно перечитав премудрых книг, тихонько посапывала носиком, улегшись на лавке и уютно расположив голову прямо на толстенном, по-видимому, раскрытом на самом интересном месте, томе. Алекс же, упорно хмуря брови, перелистывал очередную книжищу, облокотившись спиной к той же скамейке и не давая Сашеньке упасть.

— Привет, как дела? — шепнул Женька.

— Надо в лесной волшер идти, он тут недалеко. Там точно перворожденный маг есть.

Мы нашли два упоминания и даже его имя. Угадай какое?

— Уж не Леший ли? — подшутил Женька.

— А ты откуда знаешь? — обиженно спросил Алекс.

— А что, и вправду Леший?! Я тоже узнал о лесном волшере, но о имени его мага и не думал! Просто угадал. Кому же еще жить в лесу, как не лешему!

— Ладно, будем уходить? — спросил Алекс, вставая и осторожно придерживая руку Сашеньки, готовую упасть с его плеча.

— Буди свою спящую красавицу! Летим в лесной волшер!..

ГЛАВА 12. ЛЕСНОЙ ВОЛШЕР

Женька сидел на берегу большой реки, неспешно несущей свои воды среди бескрайних лесов. Он щурился на теплое светило, пытаясь разглядеть плавающий поплавок среди бликов на воде. Солнце крепко припекало, и он скинул походную куртку, усевшись на сухую кочку и облокотившись спиной к толстому стволу березы. Вот поплавок дернулся и исчез под водой. Женька восторженно подсек и на крючке затрепыхалась серебристо-зеленоватая рыбина.

"Форель?!" — удивленно подумал он, разглядывая улов: "Классно! Вот такой рыбки можно и попробовать! Спасибо создателю этого мира — не забыл реки населить приличной живностью!" Женька с чувством глубокого удовлетворения и благодарности кинул рыбешку на лужайку позади себя. "Эх! В кои веки порыбачить в свое удовольствие! Да еще в такой обстановке!" — Женька опять закинул снасть и замер, чтобы не пугать форель — известную рыбакам трусиху. Мелькнула мысль попробовать ловить нахлыстом, но лень окончательно его сморила, и он не мог даже подумать, чтобы сейчас лезть на изнанку за новой снастью.

Он даже прикрыл глаза, не от дремоты, а чтобы насладиться медленным и беззаботным течением времени, слушать редкие всплески рыб, пение пичуг и жужжание редких насекомых, таких же ленивых, как и солнышко, неспешно бредущее себе где-то наверху.

На лужайке, что называется, без задних ног, спали Саши. Все-таки путешествие через изнанку не сняло с них всей усталости. Видимо сказывалась кодировка мира, который никак не хотел отпускать их от себя. Поэтому сейчас они наверстывали упущенный ночной сон.

Надо сказать, Женька молчал не один, с ним молчала еще одна душа, наслаждаясь его спокойной гаммой чувств и сама, отходя от переживаний.

"Мне скоро надо уходить!" — донесся до Женькиного сознания ласковый шепот: "Прошу тебя, милый, береги себя, и ребят, конечно! Я вдруг подумала, а что если бы ловушка Орина оказалась прочней, и тебе не удалось пробиться сквозь нее?" "Не беспокойся, лапушка моя! В крайнем случае, СР влезла бы в эту пирамиду и разворотила весь курятник!" — беззаботно подумал Женька.

"А ты не подумал, что случайно, при этом и тебя могли бы развоплотить?! Вообще, я нисколько не уверена, что в этом мире нет сил, способных на такие фокусы. Будь осторожней с Инаром — кажется у него, в самом деле, огромная сила. Вот впаяет тебя в инфопоток пирамиды и все! Попробуй, раздели вас потом!" "Да, ты права! Буду осторожен!" — вздохнул, соглашаясь, Женька.

"Не забывай, тебя ждут две твои девочки! Если тебе на себя наплевать, надеюсь, нас ты пощадишь?" — не унималась Лэя.

"Хорошо, хорошо! Я уже пообещал…" — пристыжено буркнул про себя Женька и грустно подумал: "Значит, я не услышу тебя неделю…" "Я постараюсь выйти в астрал днем, когда малышка будет спать. Часа на два получится, может, даже пару раз! Самой мне не уснуть, но с помощью твоей установки — без проблем!" — с надеждой предложила Лэя.

"Только обязательно выдерживай два — три часа до кормления нашей принцессы. Я бы не хотел, чтобы она наглоталась этой стартовой дряни!" — Женька имел в виду «лекарство» для выхода в астрал. Оно, хоть и было очищено, но кустарно, и содержало в себе, бог знает, какие примеси. Само лекарство распадалось в организме за полчаса, и в молоке мамочки не должно было присутствовать.

"Хорошо, тогда может, появлюсь на связи через пару ваших суток. До встречи!

Маленькая принцесса уже подает голос!" — мысли Лэи стали доходить хуже. Она, по-видимому, ушла на изнанку Сэйлара.

"Доброго утра!" — крикнул мысленно Женька вдогонку. В ответ донеслась только ласковая мысль — улыбка. Теперь они могли только чувствовать друг друга.

Женька вздрогнул от прикосновения к плечу. Ему понадобилось несколько мгновений, чтобы прийти в себя и сгруппироваться. Он резко обернулся и с облегчением увидел Сашеньку. Она стояла, приложив палец к губам, и жуликовато улыбалась:

— Тихо, Алекс еще спит! Что, напугала? — шепнула она. — Как это ты умудряешься рыбу ловить и спать одновременно?

— Я не спал, а с Лэей беседовал. Она ушла в реал и теперь нескоро появиться на связи, — немного грустно ответил Женька. — Садись, бери удочку. Еще пара рыбин, и завтрак готов!

— А ты разве с изнанки еды притащить не можешь?! — удивилась Саша.

— Могу, но тут сразу несколько «но». Если я выйду на изнанку, мне и еда вроде как не нужна, но за все я расплачиваюсь тратой энергии. Меня, правда, подсадили на питание из астрала, но все равно, надо будет вас перетаскивать, а на это затраты просто огромные. И еще одно «но». Я не вхожу в систему вашего мира и не знаю, какими свойствами обладают все притащенные мной вещи — они же тоже чужеродные продукты этому миру, а значит и вам.

— Тогда и здешняя еда может быть неперевариваемой для тебя! — возразила Саша.

— Точно! — Женька принялся лихорадочно вспоминать, сколько раз и как много он ел в этом мире. — Много. Много раз и много ел! Правда, частенько болтался на изнанку и обратно, так что он просто мог там «разгружаться», приводя свой внешний вид и внутреннее содержание в любое состояние. — Слушай, для меня здешняя еда, по крайней мере, нейтральна, но и для вас моя может оказаться пустым местом.

— А может, и нет! — весело возразила Сашенька. — Ну ладно, давай, сейчас рыбы поедим. Смотри, клюет! — воскликнув, она сильно дернула удилищем, и красивая, сверкающая брызгами на солнце, форель полетела на лужайку, сорвавшись с крючка в последний момент.

— Не дергай так сильно! Оторвешь рыбе губу! — крикнул в ответ Женька, и они рассмеялись от неожиданности.

— Чем это вы тут занимаетесь, пока я сплю?! — шутливо, но чуть ревниво спросил Алекс, подойдя к ним.

— Ой! — воскликнула Сашенька, прикрывая ладошкой рот. — Прости, эта рыбина… Я не хотела тебя будить! Ты всю ночь книги читал, а я продрыхла. А теперь вот, спать тебе не даю…

— Да перестань! Кто же днем спит? Наоборот хорошо, а то голова бы с пересыпа разболелась, — отмахнулся Алекс, а сам подошел к девушке и нежно обняв, поцеловал ее за ушко. Это лучше всяких слов успокоило извиняющуюся Сашу, и она сразу предложила:

— Давайте, я рыбу почищу и пожарю, а вы пока обсудите, что дальше делать!

— Да? А как ты ее собираешься жарить? — с хитрецой в голосе спросил ее Алекс. — У нас ведь кроме этих мечей, что Ян, то есть Женя выдумал, ничего нет!

Девушка сразу же приуныла, но Женька не дал развиваться депрессии на гастрономической почве и сказал:

— Сделаем так: я сгоняю на изнанку за всем необходимым, а пока Сашенька чистит форель, ты Алекс наберешь хвороста для костра. А потом будем вместе планы строить!

Предложение было встречено без возражений, но с такими длинными инструкциями по поводу, что нужно принести со второго уровня, что Женька уже подумал: "А не легче ли приволочь оттуда уже готовую еду?" Однако, видя энтузиазм по поводу предстоящих упражнений в кулинарном искусстве, решил не возражать. Вскоре на лужайке горел костер, на котором в сковороде аппетитно шкварчала нежнейшая рыба, и Женька окончательно убедился, глотая слюни, что во многих случаях процесс гораздо важнее результата.

А еще спустя полчаса, они все довольные, перемазавшиеся сочной рыбой с хрустящей корочкой, улыбались друг другу. Женька даже не поленился еще раз сигануть на изнанку и вернулся по-прежнему перемазанный рыбой, но с карманами, набитыми сластями и хорошим чаем в пачке со слониками. Так что рыбное обжорство плавно перешло в чаепитие с конфетами и печеньем.

По ходу дела они начали делиться сведениями. Женька рассказал о своем походе к Зеону и Орину, а Алекс поведал о том, что сумел найти в книгах. Он нашел только два упоминания о перворожденных магах. Одно было об Орине, а второе о владетеле лесов, перворожденном маге лесного волшера. Сведений было мало, но была схема расположения волшеров, по которой владения Лешего располагались на запад от Изанры, сразу за большой рекой, впадающей на юге в море. Центр этого волшера должен был располагаться немного к северу, у довольно приметной горы. Было в книге и упоминание о центральном или объединенном волшере далеко на западе. В нем был самый крупный город, известный автору книги — Сарт. На северо-восток от Изанры начиналась область пустынь, на краю которой и располагался замок Орина, который называл себя владетелем пустынь…

— Да, как хорошо, что я не взял вас в гости к этому полоумному Орину! — признался Женька. — У меня такое ощущение, что все эти перворожденные посходили с ума из-за своей старости!

— Так есть ли смысл разыскивать их? — озабочено спросила Сашенька. — Чем они могут помочь?

— Других способов что-либо выяснить я пока не знаю. Может быть, найдется еще не окончательно свихнувшийся маг и поможет разобраться в механике этого мира. Ведь они знают его код! Орин же хвастался, что я на его территории, и он управляет миром. Жаль, что с ним нельзя было поговорить адекватно. Но кроме Лешего, где-то за центральным волшером должен быть самый сильный маг этого мира — Инар, владетель гор. Но пока мне немного страшновато к нему соваться — ведь он, по словам Орина, испортил весь мир. Еще одно дело: в библиотеке Сарта надо найти книгу под простым названием «Девять». Ей должна быть тысяча лет. Не представляю, как она могла сохраниться, но попробовать ее найти, наверно стоит.

— А что в этой книге? — заинтересовано спросил Алекс.

— Если бы я знал! Но, по словам Орина, нам все станет ясно, когда мы прочтем ее, — объяснил Женька и, нахмурившись, продолжил. — Сейчас, пока мы находимся на самом краю лесного волшера, я еще раз вас спрашиваю: вы готовы сопровождать меня и рисковать своими жизнями? Я еще могу оставить вас в какой-нибудь деревне и снабдить деньгами.

— Ты знаешь, единственное, чего я боюсь в этой жизни, это потерять Алекса! — подумав, призналась Саша. — Остальное не заслуживает такого сильного сожаления.

Сейчас, когда мы с тобой, я чувствую, что мы живем, мы делаем важное дело и у нас есть смысл в жизни. Неужели это не стоит риска? У меня только одна просьба к тебе, если Алекса убьют… убей и меня, пожалуйста. — совсем тихо добавила девушка. — Так мы, может быть, опять возродимся вместе где-нибудь в новом зиндане. Пусть мы и не будем ничего помнить, но это не помешает нам снова полюбить друг друга.

Женька молчал и смотрел, как непрошенная слеза скатывается из зажмуренных глаз Сашеньки. Наконец Алекс смог нарушить молчание:

— Сашенька, я не знаю, как тебя за это благодарить. Жень сделаешь это же и со мной, если с Сашенькой что-нибудь случиться?

— Ничего я с вами не буду делать! — прокашлявшись и скрывая свое смущение, несколько грубовато ответил Женька. — Как только возникнет смертельная опасность, я вас по очереди на изнанку выдергивать буду. Так что не рассчитывайте легко умереть!

— Спасибо! — улыбнулась, вытирая глаза, Сашенька.

— Тогда вопрос о вашем поселении у крестьян снимается с повестки дня, — сделал вывод Женька и спросил тоном генерала главного штаба на стратегическом совещании.

— Тогда прошу высказать соображения по поводу наших дальнейших действий!

— А что тут думать? Лешего надо искать, коли он где-то рядом! — воскликнул Алекс.

— А ты что думаешь? — Женька уставился на Сашеньку.

— А что я скажу? Алекс прав, надо в лесном волшере поискать. Только вооружи нас поэффективнее. Чтобы не быть беспомощным грузом для тебя.

— Вот! А еще принижаешь свои женские достоинства!

— Я не принижаю! — удивленно и немножко кокетливо вскинула брови девушка.

— Я имею в виду мыслительные способности. Ты же начала с правильного вопроса!

Надо хорошенько над ним подумать. Во-первых, вас надо одеть в кевларовую защиту — легкую и прочную. Так мы к минимуму сведем возможность вашей гибели от случайных арбалетных выстрелов и стрел, да и мечом кевлар не разрубишь, а синяки да шишки можно и залечить. Дальше…

Вскоре все трое стояли на лужайке в «подогнанной» под них амуниции. У всех были жилеты с пластинами кевлара и такие же нашивки на рукавах и ногах. Женька со своими любимыми короткими мечами за спиной и всякой метательной мелочью. Алекс с арбалетом и одним мечом, а Сашенька с луком, саблей и кинжалом. Женьку так и подмывало сказать девушке "Смотри, не порежься!", но, видя ее решительность, у него не поворачивался язык. Они даже немного потренировались, попрыгав и побегав, а также помахав, покидав и постреляв для пробы.

— Теперь запомните вооружение, и когда я буду вас выгружать с изнанки в центр лесного волшера, общими усилиями вооружим вас точно так же. Я надеюсь, что моего теперешнего потенциала хватит на перемещение и вооружение, как вас, так и себя.

Женька с Алексом под мышкой летел к северу над извивающейся под ними огромной и бесконечной змеей реки. Бескрайние леса распростерлись на огромной территории, образуя безбрежный зеленый океан, местами нарушаемый островами прогалин и лугов, речных пойм и болот. Женька внимательно высматривал признаки человеческого жилья и большую гору, которая была указана на карте. Он начинал «уставать» и стал беспокоиться — ведь ему еще нужно вооружить Алекса, чтобы он сумел продержаться до его возвращения с Сашей.

Наконец на горизонте появился и стал быстро приближаться правильный конус странной горы, возвышающейся над ровной зеленой поверхностью серым треугольником, как совершенно чуждая геометрическая фигура. Сориентировавшись в последний раз по горе и излучине реки, Женька с изумлением разглядывал зеленое море тайги под собой. Где же поселения людей? По сведениям Алекса они пролетали над самым центром волшера.

Женька предупредил своего пассажира о посадке и пошел на снижение. Пролетев под кроны, он все понял. Жилища были разбросаны по всему лесу. Домами их было трудно назвать — скорее хибары на сваях или вообще висящие на стволах деревьев гнезда с крышей. Ни дорог, ни электричества. Встреченные люди больше напоминали бродяг или дикарей. Женька, понимая, что сейчас не до этнографических исследований, несся сквозь призрачный лес, пока не нашел более менее укромное место, и с криком "Выходим!" вывалился в реал.

Место и в самом деле выглядело укромным. Вокруг рос густой кустарник. Они с Алексом стояли под высокими дубами. Женька критически оглядел парня. Кажется, все оружие и одежда были на местах.

— Вроде все в порядке, — оглядывая парня, констатировал Женька.

— Да, вся амуниция на месте. Отлично сработал! — ответил Алекс. — Хватит сил на Сашу?

— Пока обратно лечу, восстановятся. Я же на постоянной подпитке сижу. Ну ладно, полетел! Сиди тихо и не высовывайся!

— Сам, смотри, не заблудись! — усмехнулся Алекс и уселся под стволом дуба.

— Хм, а это ты прав! — задумавшись, Женька провалился на второй уровень и взмыл вертикально вверх. Зависнув над лесом, он внимательно осмотрелся вокруг. Вершины дубов, под которыми остался Алекс, выделялись зеленым куполом над лесом. А река, немного позади, делала характерную излучину с небольшим островком. Впереди же возвышалась странная гора. "Пожалуй, запомнил!" подумал Женька и полетел за Сашенькой.

С ней операция транспортировки прошла еще проще. Женька сориентировался, найдя купол дубовых крон, и нырнул под них. По-пути он мельком заметил что-то в ветвях дерева, но не придал этому значения, спеша отыскать оставленного здесь Алекса.

Однако парня на месте не было. Женька осторожно проявился и высадил Сашеньку прямо на ноги, в соседних кустах, и сразу показал ей прижатый палец к губам.

Ошибиться он не мог — место было то же самое. Он осторожно высунулся из кустов и прислушался — кругом стояла прямо звенящая тишина. Что-то было здесь не так.

Вдруг до него дошло — крики птиц доносились только издалека, а рядом была абсолютное затишье. Нутром чувствуя опасность, Женька тихонько вернулся в кусты и шепнул Саше:

— Сиди здесь и не двигайся! А я попробую разыскать Алекса с изнанки.

Сашенька, сверкнула глазами, порываясь кинуться на помощь своему ненаглядному, но разум восторжествовал, и она, в конце концов, кивнула, соглашаясь с Женькиным планом… …Оставшийся под покровом дубов Алекс спокойно примостился у корней огромного дерева. Однако сидеть ему быстро надоело — ни спать, ни философствовать ему не хотелось. Поэтому он не выдержал и решил произвести маленькую разведку, чтобы к прибытию компаньонов по приключениям, похвастаться хоть какой-нибудь информацией.

Его немного озадачила тишина этого места, но в таких сумерках, вполне могло быть и тихо — лесные жители, особенно птицы, тоже любят солнце и тепло.

В общем, спустя пару минут, он снова был на ногах и медленно обходил сумеречную лужайку под кронами дубов. Не найдя ничего подозрительного, он решил протиснуться через кусты и посмотреть, что скрывается за ними. Осторожно протискиваясь через заросли полусухих веток, он вдруг почувствовал, что нога странно спружинила, не желая двигаться вперед — словно ее потянули на резинке назад. Он наклонился вниз и почувствовал, как его руки и лицо облепила какая-то гадость. Он с трудом вырвал ногу из этой вязкой и невидимой в сумерках субстанции и попытался сделать то же с рукой, но почувствовал, как нога снова перестала двигаться. Тогда он уже в панике рванулся, что было сил назад, но эта клейкая мерзость спружинила на ветвях и отбросила его вперед. Алекс с ужасом почувствовал, как еще больше влип туда.

Он замер и попытался рассмотреть, что это было. "Только этого еще не хватало!" — он, наконец, в просвете неба увидел нити паутины. Он лихорадочно стал вспоминать все рассказы о волшебных животных, водящихся в разных волшерах. Были там, конечно, и пауки, но что они собой представляют, и чем, вернее кем, питаются, он припомнить не мог. Он подавил очередной панический порыв, вспомнив, как путаются в паутине мухи. Вместо этого он попытался дотянуться до висящего на поясе ножа, но руки были уже плотно спеленуты паутиной, так что он представлял собой свеженькую и хорошо упакованную мумию.

Оставалось только ждать — кто будет быстрее, Женя с Сашенькой или хозяин паутины?

Алекс затих, вспомнив, что трепыхание жертв привлекает пауков к ним, и они проверяют, что там им попалось на закуску. К его жуткому до тошноты сожалению, это не помогло — хозяин паутины оказался проворней. Заметив мелькнувшую тень, Алекс поднял глаза кверху и чуть не завыл от страха. Прямо на него, ловко перебирая суставчатыми ногами между ветвей, спускалось нечто темное, мохнатое и многоногое. Когда оно поравнялось с лицом жертвы, та только в немом параличе жадно глотала воздух. Алекс увидел во всей красе это чудо природы — почти полутораметровая тварь, надо сказать, с гладким и шелковистым мехом и любопытно вытаращенными восьмью (или сколько их там было) маленькими глазками.

Алекс, мысленно попрощавшись с Сашенькой, закрыл глаза и приготовился к классическому холодному (или обжигающему?) уколу в сердце, ну, или еще куда…

Но укола не последовало. Вместо этого, до его слуха донесся странный, тихий, как будто жалостливый посвист. "Издевается зверюга! Резину тянет!" — ожесточенно подумал Алекс и хладнокровно продолжал изображать из себя свежий труп. Никакого укола не чувствовалось. Вместо этого, мохнатая тварь что-то делала с его рукой.

"Получше заматывает, гадина! Ну, погоди! Сейчас Женька с изнанки выскочит, сделает из тебя решето!" — отчаянно думал Алекс. Однако посвист сменился каким-то довольным урчанием или мурлыканьем, и он почувствовал, что рука его свободна, а под его ладонью он нащупал длинный шелковистый мех… …Женька, выйдя на изнанку, по кругу осматривал поляну. Она оказалась пустой.

Тогда он полетел сквозь расположенные вокруг кусты. Ничего особенного… "Стоп!" — изнаночный следопыт наткнулся на клубок какой-то прозрачно-белесоватой субстанции, напоминающей разрезанный кокон. Он вышел в реал и, подойдя к этой непонятной гадости, разглядел, что она напоминает вату. Женька потрогал ее руками и понял, что оторвать их ему от этой «ватки» не удастся.

"Паутина!" — со ужасом подумал он, вспоминая все страшильные книжки и фильмы, в неисчислимом количестве посвященные загадочным членистоногим. И опять выскочив на изнанку, принялся нервно отряхивать руки от оставшейся в реале паутины. Тут-то до него и дошло: "Алекс!" Женька юлой стал кружиться по кустам и дубраве, забираясь все выше, и вдруг, на всем ходу остановился, как вкопанный, отвесив свою невесомую челюсть и вытаращив глаза на представшую перед ним умильную картину, от которой могла бы застыть кровь в жилах, будь он сейчас в реале.

На краю огромного дупла полупрозрачного дуба, сидел довольный и такой же полупрозрачный Алекс. И все бы было ничего, но рядом с ним приютился невиданных размеров тарантул, а на коленях копошилось сразу несколько тарантутулят: "Тьфу, тарантульцев — какая гадость!" — Женька не знал, как их называть, а тем более, как относиться к такой идиллии. Он все же решился вылезть в реал и проявился рядом, но на безопасном расстоянии, усевшись на огромный сук.

— Ты, это, того! Поосторожней с ними! — немного сиплым от волнения голосом и слегка заикаясь посоветовал он Алексу.

Тот только весело засмеялся и воскликнул:

— Посмотри! Они доверчивы, как котята! Это их мамаша, наверное, — неуверенно добавил парень и снова воодушевленно заявил. — Представляешь, как я сначала перепугался! А потом смотрю, это страшилище мою руку освободило и давай об нее тереться да мурлыкать! Тут только до меня и дошло, что оно ласки просит! И представляешь, этот паук сразу стал таким симпатичным! Смотри, как он глазками довольно крутит! А эти паучата? Это цирк какой-то! Хорошо я понял, что эта мамаша меня сюда зовет, она так жалобно попискивала и отбегала. Потом опять ко мне подбежит, голову подсунет под руку, чтобы я ее погладил, и опять отбежит и свистит мне, мол: "Иди за мной!" Я и пошел! Правда сюда забираться непросто было, но и не особенно трудно, — он внезапно остановился и вскрикнул. — Слушай! Слетай за Сашенькой, она же, наверно вся перепугалась!

— Вот болван! — непонятно кому адресуя ругательство, крикнул Женька и исчез с ветки. Вскоре он проявился там же вместе с Сашей. Она не стала кокетничать и изображать дамских страхов перед насекомыми и, сразу ухватившись за ветви, перешла поближе к Алексу и семейству славных мохнатых чудовищ. Правда, на страшилищ они больше не тянули даже в недоверчивых Женькиных глазах. Он и сам, не удержавшись, примкнул к компании и не заметил, как стал умиленно наглаживать и начесывать маленьких и немаленьких мохнатых друзей.

— А чем же они питаются, если тебя не тронули? Хотя, если бы это был настоящие пауки, то и питаться могли бы только насекомыми, — озадачился Женька, водя ладонью по шелковой шерсти мохнатого тельца и стараясь не угодить рукой в какой-нибудь из восьми глаз.

— Я не знаю точно, но мне кажется, они питаются мелкими птичками. Смотри, какая здесь тишина — наверно все глупые пичуги уже отсюда повыведены, — предположил Алекс.

— Фу, как нехорошо! — возмутилась Саша, смотря на мамашу или папашу (кто их разберет?) этого семейства.

— Брось эти человеческие капризы! — усмехнулся Женька. — Ты знаешь, сколько средняя кошка за свою жизнь передушит мышек, белочек и птичек? От этого котята не становятся страшней.

— Да, ты прав, нет смысла ругать природу, — согласилась Сашенька. — А почему они должны питаться одними мухами?

— Настоящие пауки переваривают жертву, впрыскивая в нее желудочный сок, а это возможно только в отношении таких же, как они животных, обладающих экзоскелетом.

Но мухами такую махину не прокормишь, значит, они все-таки не настоящие пауки.

Да, будь этот паучок покрупней, да не люби так ласку, он вполне мог бы и перекусить Алексом. Причем, это нисколько не отменяет миролюбивость его характера — кушать-то всем хочется!

— Ну, ты хватил! — рассмеялся Алекс.

— А что ты смеешься? Сам-то что на завтрак сегодня ел? Рыбку. А чем в принципе рыба для тебя отличается от птички для паука? Ну, а если паук большой, то ему и еды надо побольше…

— Вы тут до вечера собрались паучинную философию разводить?! — рассмеялась Саша.

— Не пора ли двигаться, Лешего искать?

— Пора, только договоримся об имидже, — возразил Женька.

— О чем? — переспросил Алекс.

— Ну, о том, под кого мы будем косить, то есть выпендриваться. Я думаю, с нашим теперешним запасом «слов» мы вполне сойдем за свободных бродячих магов. Кстати, вы помните все "слова"?

Ребята начали повторять шепотом все, что знали, не вкладывая «усилий» в свое колдовство. Женька внимательно слушал и в заключении сказал:

— Отлично, но если меня нет рядом, используйте слово невидимости в первую очередь — так вы хоть удрать от опасности сумеете. А если я буду близко — то лучше зеркало. А то мне вас не найти будет, чтобы на изнанку выдернуть.

— Ну что, пошли? — Алексу явно не терпелось. — Только, как через паутину пролезть?

— Ну, давайте я вас еще раз через изнанку протащу! — предложил Женька.

Ребята не отказались и он, поднатужившись, выдернул с реала Сашеньку, перенес ее за пределы дубравы и проделал ту же манипуляцию с Алексом. Это оказалось неожиданно тяжело — два подряд вытаскивания и тут же возвращения в полной амуниции потребовали слишком больших усилий за короткий отрезок времени. Но на этом проблемы не кончились. Когда Женька появился с Алексом рядом с Сашенькой, та озабоченно разглядывала свои руки и пыталась вытереть их об одежду.

— Что с тобой? — не менее озабоченно спросил ее Алекс.

— Да вот, не пойму. Руки как будто немного липкими стали. Может от паутины или пауков следы остались?

Алекс озадаченно посмотрел на свои руки и, потрогав одежду на себе, сказал:

— Действительно, словно кожа размякла. Но, кажется, и одежда какая-то мягкая стала. Но я хорошо помню, как этот паук ловко меня от паутины освободил — ничего липкого на мне не осталось.

— А мне кажется, я догадываюсь, что произошло! — нахмурился Женька. — Пауки тут ни при чем. Это я виноват. Вернее, вам противопоказано часто выходить на изнанку.

Ваше тело не выдерживает. Мир теряет контроль над вами, и поэтому ваше воплощение начинает давать сбой. Если вы «затвердеете» в ближайшее время, значит это восстановимо, но если нет, то я боюсь вас больше вытаскивать на изнанку.

Ведь каждый раз я повторно вырываю кодированную и интегрированную в мир информацию и снова насильно туда ее ввожу против всяких правил. Сейчас меня больше всего беспокоит — что с вами делать?

— А что делать? — удивленно посмотрела на него Саша. — Что и планировали, Лешего искать! Ничего с нами не сделается! Подумаешь, руки чуть липнут.

— Ты уверена? — не унимался Женька, продолжая сомневаться в целесообразности дальнейшего похода с Сашами.

— Да брось ты беспокоиться! — ответил за Сашу Алекс. Давай побродим здесь, да поспрашиваем, может, Лешего найдем!

— Хорошо, уговорили. Тогда давайте, разделимся и пойдем параллельными курсами.

Вы — вдвоем, а я один. Направление держите на гору, через пару часов я вас найду с изнанки. Не прячьтесь сильно к этому времени, чтобы я вас мог разыскать, — дав Сашам инструкции, Женька двинул стопы в сторону реки и, отойдя в сторону с полкилометра, тоже повернул к горе. Таким образом, он надеялся отловить хоть кого-то из аборигенов и прояснить ситуацию с Лешим.

Идти под сводами крон больших деревьев было не трудно. Нужно было только вовремя обходить заросли кустарников да заболоченные участки, иногда встречавшиеся по дороге. Он внимательно следил по сторонам. Где-то слева оставалась река, но приближаться к ее берегам он не решался, так как пойменных лугов он с изнанки не заметил, а идти по зарослям ивняка у самого берега ему не хотелось. С другой стороны, недалеко от берега было больше шансов найти какое-нибудь жилье.

Его надежды оправдались, и он нашел, правда, не совсем то, что думал. Его опять подвела беспечность. Он как раз, фальшиво насвистывая неизвестно какой мотивчик, рассматривал зверушку, мелькнувшую в кроне большого дерева, как мимо его носа что-то тихонько вжикнуло и смачно воткнулось в ствол недалеко от его уха. Женька перепугано замер и скосил глаза на стрелу, прочно увязшую в коре сосны.

"Исчезнуть на изнанку?" — мелькнула запоздалая мысль. "Уже поздно! Если бы хотели, то уже убили бы!" — сам собой пришел прагматичный ответ. Женька как бы невзначай наклонил голову, подставляя под возможный удар шапку, подшитую «Дюпонтовским» кевларом. Хорошо, что он озаботился об этих замаскированных касках для ребят — в таком вот случае могут обойтись только шишкой.

По-видимому, его не собирались нашпиговывать стрелами, так как события никуда не развивались. Женька не отводя глаз от воткнувшейся в ствол стрелы, решил подшутить и тихонько произнес: «эс-те-су-ла-уту». Затем сделал шаг вбок, в сторону ствола и преспокойно скрылся в нем, выйдя с другой стороны дерева. Он замер, весь превратившись в зрение и слух. Слева уже на значительном расстоянии хрустнула ветка. Женька вздохнул: "Без изнанки не обойтись!", и провалился туда.

Быстро пронесшись сквозь прозрачный лес, он увидел, удирающего с места встречи, плоховато одетого мужчину с луком, длинным ножом и колчаном, полным стрел.

Женька не без позерства, залетел вперед, удобно устроился, нога на ногу, на упавшем стволе и проявился в реале, когда бедолага подбегал к нему.

— Куда спешим, добрый человек? — он попытался изобразить благодушную улыбку, не желая получить стрелу между глаз от перепуганного стрелка.

Не зря он улыбался. Мужичок, с ходу притормозив голыми пятками, вытаращил глаза и схватился за колчан со стрелами. Женька, стоически продолжая улыбаться, помахал пальцем из стороны в сторону:

— А вот этого не надо! Я же в Вас, милейший, ничем не пулял! Так зачем этим заниматься? Давайте, лучше мирно побеседуем!

— О чем?! — сумел выдавить из себя слово перепуганный мужик, осторожно отодвинув от колчана руку.

— Ну, о погоде, к примеру. Чем не разговор?! — продолжал изображать из себя беззаботного туриста Женька, сорвав травинку и разжевав стебелек который должен был быть сладкий, но почему-то оказался горьким. Так что сцена не удалась, и Женька сморщился, отчаянно отплевываясь. — Ну что за гадость тут у вас растет?

Странно, но Женька добился отличного результата совершенно противоположным трюком, чем планировал — мужик, увидев слабость волшебного мистификатора, вдруг радостно заржал, выставив вперед палец:

— Вот умник! Горькуху есть сырой! Ой, не могу!

— Ну, милейший, — наконец отплевавшись, обиженно сказал неудавшийся артист. — И на старуху бывает проруха. Я не из ваших краев, так что горькуха или сладкуха — откуда мне знать?

— На какую старуху? — непонимающе зацепился за слово остатками мысли простоватый дядька.

— Да это так, родственница одна — крыша у нее прохудилась, вот и вышла проруха, — кажется, Женьке удалось окончательно размягчить своей лабудой несчастное сознание аборигена, и он принялся за допрос. — Итак, для начала давайте, как истинные джентльмены, представимся друг другу. Меня, например, Женькой зовут, а Вас как?

— Да это, Митяем кличут, а чо? — настороженно начал выдавать сведения местный информатор.

— Да так, ничо! Митяй, я тут проходом в гости к вашему магу, да заплутал малость.

Вроде, как он тут должен жить, а следов никаких не видать. Вот и думаю, не пошлешь ли ты меня к Лешему?

— А чо не послать, это мы завсегда, даже по матушке можем! — понял шутку Митяй.

— Нет спасибо! — рассмеялся в ответ Женька. — Ни к маме, ни к папе, ни на кулички мне не надо. Только к Лешему.

— Ладно, понял! — довольно улыбался Митяй. — Устарели твои данные, Леший здесь лет сто назад, может, жил, а теперь он за горой, говорят, обитает. Вроде как у самого подножья, недалеко от реки. Но отсюда неблизко — дня два бегом бежать надо без передышки.

Да, далековато, — прикидывал Женька в уме, что делать с Сашами. На изнанку их дергать пока нельзя, а идти туда пешком бесполезно. — А не скажешь, как вы тут живете-можете?

— Да ничо живем, по простому, — ответил Митяй, видимо соображая, к чему может клонить этот непонятный маг.

А Женька никуда и не клонил, сам не зная, что делать.

— Слушай, а побольше деревни у вас тут нет? Как-то скучновато так в лесу, без людей!

— Как нет! Есть, конечно! — возмутился Митяй, как будто речь шла о Москве или Рио-де-Жанейро. — Вот как раз дальше вдоль реки к горе пройти, там будет большая деревня. Там и рыбаки живут — у них лодки в том месте на берегу. Народу много живет!

— Хорошо. А скажи мне Митяй, какие деньги у вас в ходу? — Женька стал прикидывать, как бы устроиться в деревне получше, а соответственно, и чем расплачиваться с местными.

Митяй, меж тем, чего-то замялся, но потом нехотя признался:

— Да мы, почитай, денег и не видим здесь. Так, меняем то на се. Вот. На деньги травку продаем.

— Какую еще травку? — удивился Женька.

— Хорошую, курительную, ту, что ты жевал только что. Она только у нас и растет.

Вот по реке народ и приходит на лодках за ней, но это в сезон, через месячишко, а сейчас у нас только свои в лесу.

— Ну, спасибо за сведения, пойду, посмотрю на вашу деревню, может там и заночую!

Пока, что ли!

— До вечера, коли не шутишь! Я тоже подойду, больно ты занятный человек, или не человек даже.

Женька неожиданно озадачился точно подмеченной характеристикой, сначала захотев успокоительно заявить мужичку, что он, без сомнения, человек. Но тут же спохватился, вспомнив, как он недавно чисто машинально превратился в сэйла. Да и можно ли человеком назвать астральную сущность, какую они с Лэей представляли собой? Поэтому он просто ушел на изнанку и помчался разыскивать Саш. Они должны быть где-то на пути к этой деревне.

Ребятам повезло меньше в том, что они пока никого не встретили, но больше в том, что в них никто не стрелял. Женька без большого труда нашел их, весело вышагивающими по направлению к горе, иногда проглядывающей между деревьев. Он, не останавливаясь, проследовал вперед и зигзагами протралил местность, пока не наткнулся на поселение, которое деревней можно было назвать лишь с трудом.

Больно оно смахивало на стойбище своими убогими домишками на сваях. Но все же это было веселей, чем болтаться попусту по лесу.

Женька быстренько вернулся к Сашам и, вывалившись прямо перед ними, весело воскликнул:

— Впереди по курсу деревня! Будет где остановиться!

— Фу, напугал! — воскликнула Сашенька.

— Ты смотри, поосторожней так. А то кто-нибудь от неожиданности махнет мечом или с лука стрелой пальнет! — согласился со своей спутницей Алекс.

Но в остальном ребята возражать не стали, и они скорректировали курс на деревню.

Сашенька не преминула похвастаться, почему у них такое веселое настроение — кожа на руках постепенно переставала липнуть и у Алекса стала почти нормальной. Но Женька решил не форсировать ситуацию и дать Сашам полностью восстановиться. Ну что, в конце концов, решала одна ночь? Леший мог и подождать. Оставлять ребят среди этих диких мест без своей астральной поддержки Женька не хотел и решил провести разведку в одиночку, если они устроятся на ночевку в деревне.

Буквально через пару часов они вышли к поселению. Сделать это было легко — все тропинки сбегались к одной цели. Вот только нельзя все-таки думать о проблемах — стоило Женьке подумать, что они больно легко подошли к селу, как на дорогу к ним выскочил, воинственно разукрашенный папуас. Хотя они и не были на берегах Новой Гвинеи или острова Ява, такое сравнение невольно приходило в голову при виде бесноватого полуобнаженного воина с копьем и мачете в руках.

— Опаньки! — испугавшись от неожиданности, воскликнул Женька, но нашел в себе мужество заслонить собирающегося пойти в атаку Алекса, и тихонечко сказал в сторону нависшей над ними и нетерпеливо подпрыгивающей угрозы. — "Си-на-сэйс".

Глядя на застывшего в гротескной позе и возмущенно пилькающего глазами аборигена, Женька облегченно вздохнул — здесь, главное, по запарке, не переборщить. Он обошел вокруг воина и понял, что это довольно молодой парень, только слишком разукрашенный. Подошедшая Сашенька с любопытством всматривалась в устрашающую раскраску и осторожно коснулась размалеванной груди пальчиком. От этого прикосновения эпическая фигура начала медленно заваливаться назад. Женька только успел подхватить свое магическое творение и осторожно опустил его на землю.

— Пойдем в деревню. И будьте настороже! — Женька продолжил свой путь по тропинке, осторожно оглядываясь по сторонам.

Не доходя буквально несколько метров до первых хижин, они неожиданно наткнулись на выскочившего откуда-то сбоку мальчишку. Женька украдкой показал Сашам, чтобы они притормозили, а сам полез в карман за леденцами, которые он не успел сжевать по дороге. Больше всего его сейчас беспокоило, видел ли мальчишка в своей жизни конфеты?

Однозначно видел. Причем давно, так что успел соскучиться. Женька никогда не занимался внушением, но тут почувствовал себя настоящим гипнотизером. Взгляд парнишки так и прирос к его руке. А новоявленный конфетный гипнотизер уже лелеял дальнейшие коварные планы по расположению обитателей деревни. Он решил обратиться к неслабому сказительскому опыту Яна и пошел по логическому пути: путь к сердцам родителей идет через детей, а путь к сердцам детей идет через сказки. Но первый и самый эффективный крючок — это леденец, карамель, ну или еще какая-нибудь сладость.

— Привет! Как дела? — Женька уселся на пенек у тропинки, продолжая держать сладкую приманку в поле зрения малыша.

— Это конфета? — недоверчиво спросил малыш, глотая слюну и игнорируя приветствие гостя. Женька не обиделся. Он понимал, что такие мелочи, как пустое сотрясение воздуха всякими приветствиями, не могли пойти в сравнение с возможностью завладеть такой конфетищей.

— Конечно! — ответил он спокойно и уверенно и тут же приврал. — Я их специально для детей ношу. Попробуй, если понравится, я тебе и вторую дам!

Малыш недоверчиво потоптался, потер грязными руками об одежонку и, наконец, решившись, подошел пару шагов и схватил леденец.

— Ты хоть фантик не съешь! — рассмеялся Женька, видя, что малыш запихивает ее в рот, не разворачивая. И, пока маленький собеседник, деловито насупившись, дегустировал сладкий продукт, Женька вел свою дипломатическую работу дальше. — Смотри, вот второй леденец. Его получишь, когда соберешь сюда своих друзей. Я хочу вам сказку рассказать. Любишь сказки-то?

— А кто их не любит! Сейчас всех позову! — серьезно ответил мальчишка и настороженно добавил. — А с конфетой не обманешь?

— Не обману! — усмехнулся Женька. — Хотел бы, сто раз бы уже успел обмануть.

Такого поручительства мальчишке явно хватило, и друзья только увидели, как засверкали его босые пятки по тропинке. Тихонько стоявшие в стороне Саши подошли к Женьке и уселись рядом на поваленном дереве.

— Как это у тебя так ловко с детьми получается? — спросила Сашенька.

— Спасибо Яну за большую практику! — улыбнулся Женька. — Нет ничего вернее, чем налаживать дипломатические отношения, начиная с детей. Надеюсь, что через часик деревня без кровопролития и большого обмана будет нашей!

И действительно, спустя не так уж и большое время, тропинка превратилась в сцену ораторского искусства, окруженную немалым собранием маленьких слушателей. Что больше всего радовало рассказчика, к группе детишек присоединялись и мамаши, видимо спохватившиеся отсутствующих малышей. Даже ранее обездвиженный, и еще раньше разукрашенный охранник мирно присоединился к слушателям спустя полчаса.

Саши, тоже, забыв обо всем, внимательно слушали, чем кончится волшебная история про страшного и мудрого дракона, украденную принцессу и отважного, но бедного принца.

— Вот, что делает отсутствие телевизора! — закончил свое повествование Женька совсем затомившись работать языком. — Извините, я все-таки устал с дороги и надеюсь на ваше гостеприимство.

Мамаши засуетились, вспомнив про все свои брошенные дела, и вместе с детворой потащили гостей в деревню. Там несколько медяков сделали свое дело, и у гостей на ночь был свой небольшой домик, правда больше смахивающий на дощатый настил на сваях, чем на дом, но при теплой погоде путешественникам и не требовалось ничего больше. Женька все никак не мог понять, состоит ли население поселка только из «рожденных» или из «пришедших» тоже. Пожалуй, второе было вернее. Саши тоже склонялись к такому мнению.

Одно было ясно — уровень жизни был очень низким. Никаких государственных структур, служб или коммуникаций не наблюдалось. Даже роль дороги выполняла река.

Люди кормились рыбалкой, охотой и собирательством и опустились бы до дикого состояния, если бы не одна статья экспорта, которая поддерживала все лесное сообщество. Этой статьей оказалась та горькая травка, которую с понтом зажевал недавно Женька. Она оказалась не только горькой на вкус, но и неплохим куревом при правильном высушивании. Вот эту траву и вывозили отсюда по реке торговцы.

Обрадованные столь щедрым, и разговорчивым гостям жители собирались к вечеру устроить всеобщую гулянку. Женька, удостоверившись в безопасности ребят и прикинув, что до заката еще часа три, все-таки решил слетать на разведку, пока Саши «затвердевают» сидя в деревенском реале. Поскольку Саши не возражали, он, не затягивая дела, понесся со всей возможной скоростью вокруг горы.

В самом деле, на другой стороне, недалеко от реки он увидел поля и луга, что говорило о некоторой сельскохозяйственной активности. А у самого берега обнаружилось и приличное для этого лесного края поселение, состоящее в основном из деревянных построек, но более добротных, чем в деревне, в которой остались Саши. Даже была улица с небольшой центральной площадью и большим домом на ней, в котором, наверно, и надо было искать Лешего.

Женька не спешил проявляться посреди площади, а самым бесстыжим образом проник в предполагаемые апартаменты местного перворожденного мага и стал рыскать по этажам и комнатам. В одной, особо большом помещении, которое, если сильно прищуриться, можно было назвать залом, шло какое-то пиршество. Во главе стола сидел лохматый мужичина или дед, определить возраст которого было невозможно в силу полной залохмаченности его головы. Женька с восторгом рассматривал лицо, из которого были видны только глаза и кончик носа, все остальное представляло собой одну прическу, плавно переходящую в брови, бороду и усы или, вернее объединяясь с ними в единый волосяной покров.

Женька до того залюбовался этой колоритной личностью, что неосторожно вывалился с изнанки прямо перед волосатым мужиком — хорошо хоть еще не на стол, за которым сидела ватага веселых, но несколько неопрятных людей. Правда, все равно, приземление, вернее приседание в объятия внушительной дамы нельзя было назвать удачной посадкой. Чтобы скрыть смущение, Женька воскликнул:

— Ух ты! Ну и борода! — и хлопнул в восхищении себя по коленям. Затем обернулся к странно наряженной даме, на коленках у которой он оказался, и смущенно произнес. — Миль пардон, мадам! Неудачная посадка, понимаете ли!

— Ты кто таков?! — строго спросил Женьку волосатый старик (или не старик). В его голосе смешалась оторопь с возмущением.

— Я?! — переспросил Женька, на ходу придумывая версию поубедительнее. — А Вы, благородный старец, не Леший случайно будете?

— Какой я тебе старец! Да как ты с самим Лешим разговариваешь! — возмутилась борода с бровями.

— Простите, не разглядел! — Женька, наконец, сообразил, кем ему представиться. — И еще раз простите, что не представился сразу. Я душа маленькая, по служебному делу, с инспекцией…

— Какой еще такой иншпекчией?! — с трудом проговорил явно не знакомое ему слово Леший.

— Ну, с проверкой! Оттуда! — Женька ткнул пальцем в потолок.

— Откуда оттуда? Там только крыша, — не понимал мохнатый руководитель застолья.

— С астрала.

— Какого еще осралу? Эй, стража! Выкиньте отсюда этого нахала! Я сегодня добрый.

Всыпьте ему пару раз батогов, и пусть себе катится в лес!

— Это вы зря, дяденька! — немного обиженно заявил Женька, видя приближающихся мордоворотов, только чуть менее волосатых, чем его неласковый собеседник.

Пришлось ему опять лезть на изнанку. Пока он разглядывал недоуменно мечущихся по залу охранников и тихую панику за столом, ему вспомнилось, что показалось ему таким странным в Лешем. Если бы он был настоящим перворожденным, то ему должно быть лет, как тому же Орину, а он обиделся на старца. Ну ладно это, но не мог же перворожденный не знать об астрале, если они живут тут чуть не вечно? Или мог? "Эх, надо выяснять, коль я уж здесь!" — подумал Женька и полез обратно, на этот раз, благоразумно проявившись у бородача за спиной — подальше от его костоломов, бегающих по залу.

— Простите, милейший! — шепнул он возмущенному предводителю стола, отметив боковым зрением округлившиеся от страха глаза дамы, у которой в объятиях он недавно побывал.

Дедок подпрыгнул от неожиданности, и Женька почувствовал, как его кожа зачесалась. Но, поскольку ничего другого не произошло, он попытался успокоить местного предводителя:

— Ну, не надо так нервничать, я же с самыми лучшими намерениями!

Вместо того, чтобы успокоится, дед явно струхнул, так как прытко отскочив в сторону поближе к пышной даме, со страхом уставился на Женьку и спросил:

— А ты чего?

— Чего? — не понял Женька.

— Почему иголками не пошел? И в пень не превратился?!

— А-а! Это просто на меня «слова» плохо действуют! — отмахнулся Женька. Однако, заметив, что стражники опять обратили на него внимание, он сообразил, что его могут принять за «рожденного». Поэтому сразу добавил. — Но мои «слова» очень даже действуют! — и, чтобы слова не расходились с делом, тихонько шепнул в сторону стражников, — "си-то-си-нут".

Оба бугая затрепыхались в связывающих их невидимых узах и кулем повалились на пол, высказывая на ходу все, что они думают по адресу Женьки в самых, что ни на есть, лесных выражениях.

— Простите великодушно, но они немного мешали столь интересно начавшейся беседе, — мягким и добрым голосом извинился Женька.

Леший почему-то не оценил его тона и посмотрел на гостя, как на гремучую змею, шипящую свои ядовитые наговоры. Почувствовав неладное, астральный гость быстренько выставил «зеркало» и почти одновременно увидел, как волосатик задымился сразу во многих местах. Особенно впечатляюще, отвратительно воняя паленым, закудрявилась его большущая борода. Дядька завопил и закрутился волчком.

Женьку, как молния, ударила в темечко догадка: "Так это ж он меня сжечь хотел!

Хорошо, что пороху не хватило, а то бы сейчас уже заживо сгорел!" И чисто по наитию быстренько окружил неудачливого мага защитой и выдернул из реальности мира. Мужик сразу перестал дымиться и расслабленно успокоился. Женька обрадовался, что здесь уже не так воняло жженой бородой, а то находиться рядом с Лешим была бы настоящая проблема.

— Ну что, больше не болит? — изобразив заботу и ласку, насколько только мог, спросил Женька страдальца.

— Не болит, — недовольно буркнул дедок неопределенного возраста и зыркнул глазками по сторонам. — Это, где это мы?!

— Все там же! — усмехнулся врачеватель невольного пиромана. — Ну, раз уж ты не такой старый, то давай на «ты». Просто мы на изнанке, то есть, на втором уровне астрала. Видишь, какое все прозрачное стало? Ты, кстати, осторожнее. Я вокруг тебя защитное поле держу. Если защита нарушится, то тебе здесь долго не протянуть.

Леший как-то сразу въехал в ситуацию и присмирел, а Женька почувствовал поднимающуюся волну разочарования. Не выдержав, он спросил волосатика прямо:

— Ты настоящий Леший, то есть, перворожденный маг?

— Ну-у, — протянул понуро мужик. Потом посмотрел как-то безнадежно на Женьку и признался. — Эх, да я уж третий Леший после настоящего-то!

— То-то и оно, я думаю! Больно уж не впечатляющий из тебя кудесник!

— Да уж, куда мне до настоящего Лешего! Так, знаю пяток «слов» — на том и живу.

Да хоть какой-то маломальский порядок в лесу содержу, как могу. Вот настоящий был, говорят, о-го-го! Он ведь всяких чудных обитателей лесу наколдовал. А сейчас — ищи их свищи, все куда-то то ли поразбежались, то ли повымерли. Жалко.

— А! Встречал я тут семейку пауков — забавные такие! — вспомнил Женька.

— Это они к кому как! К плохому человеку — хорошо, если не заметят, а то замотают в паутину и оставят сохнуть навечно, — не спеша пояснял Леший номер три.

— Но в целом, эти чудные зверики незлобивые.

— Дак что же, тебе ничего толком и неизвестно про Лешего? — разочарованно спросил Женька.

— Как не известно?! Жил он тут бог знает сколько, поговаривают, что со времен сотворения мира, но как это на самом деле может быть, я не представляю. Но в лесах он был настоящим властелином. Ходят слухи, что он мог даже с животными и птицами общаться. Только никто не знает, что с ним случилось. Взял и исчез в один день! Потом один мужичок посмышленей смекнул, что свято место пусто не бывает — вот так и пошли новые Лешие.

— А как вы тут живете? Глухомань страшная! Неужто не тянет хоть немного к цивилизации?

— А это, кому что нравится! Рожденные — они же, где родились там и живут. Вот пришедшие, бывает, отсюда уходят, а другие наоборот, сюда идут. У нас хоть и бедно, но свободно!

— Понятно, анархия — мать порядка! — усмехнулся Женька. — А о других перворожденных ты что-нибудь знаешь?

— А это, кто это такие? — озадачился Леший.

— Мда-а! — совсем расстроился Женька. Одно его успокаивало. Хорошо, что он сделал один эту вылазку — теперь не надо тратить на транспортировку Саш целый день. Все-таки, чтобы очистить совесть, он спросил. — А что-нибудь о других магах или волшерах ты слышал?

— Ну, к востоку — Изанра. Мы с ней торгуем. А вокруг только леса. На север даже и не знаю, есть ли что. С юга море. А на восток полюднее будет. Там, говорят, центральный волшер, но я сам не бывал, — Леший задумался, шевеля густыми бровями, и Женька уже подумал вернуть его обратно — не тратить же на него попусту силы.

Как вдруг, Леший что-то вспомнил и буркнул. — Ну, вот еще одно такое, непонятное дело. Эта гора странная. Ладно бы, что на ней ничего не растет, можно понять, склоны крутые, один камень. Но поговаривают, что люди там пропадают. Вот пойдет человек и все — ни следа не остается! Так что и не ходит туда никто. А может и вранье все! Как проверишь? Пропадать-то никому не охота. Вот. Теперь все. Больше ничего эдакого особенного припомнить не могу.

— Хорошо, поехали обратно! Ты как, волосы уже отрастил? — Женька с удовлетворением отметил, что бородач постепенно принимал прежний вид.

— А что, отросла?! — мужик радостно схватился за бороду и недоверчиво усмехнулся.

— Надо ж и хмель почти весь из башки вылетел!

— Значит, пора возвращаться! А то еще размякнешь тут — что потом с тобой делать?

— Давай, давай! — испуганно засуетился вновь обволосевший Леший, и Женька выгрузил его прямо на прежнее место, правда, в почти пустую залу.

— Да, кажется, я немного подпортил тебе застолье! — смутился он, увидев двух стражников, все еще слегка брыкающихся на полу. — Ну ладно, я полечу, а ребята через часик — другой сами оклемаются!

— Конечно! Какие обиды? Даже интересно было. Для разнообразия нашей лесной жизни, так сказать, — и, не удержавшись, проявил-таки любопытство. — А не скажешь, кто же ты такой на самом деле?

— Вот, все спрашивают, а я и сам не знаю. Что-то вроде прохожего, но по пути пытаюсь выяснить, что тут происходит, а заодно и помочь, если получится, конечно.

— Ладно, лети уж. Нам вроде помощь и не требуется!

— Это, как сказать! Прощай, лесной царь! — крикнул на прощанье Женька, и вслед ему донеслось:

— Не царь я! У нас это, равноправие!

Но Женька уже рулил обратно, в задумчивости огибая гору. Солнце коснулось горизонта, и он спешил до наступления полной темноты найти место деревни, в которой остались Саши. Он пролетел над самой поверхностью горы. Камень, как камень. Конус горы был неестественно правильный, но чего на свете не бывает, тем более этом? Местами в скалистой поверхности проглядывали выбоины, образующие небольшие площадки, но ничего более примечательного. Где здесь пропадали люди, было совершенно непонятно.

Женька нашел поселение, когда солнце уже полностью скрылось за горизонтом. Он подоспел вовремя. Хотя это зависело от того, что определять словом вовремя. Если, чтобы принять участие в оргии с самого начала — то он явно опоздал. Но чтобы предотвратить действия, за которые Сашам, скорее всего, было бы потом стыдно глядеть друг другу в глаза — то в самый раз.

"Да когда же они успели?!" — ошарашено думал он, оглядывая представшую перед ним сцену…

…Сашенька с Алексом, потратили несколько минут на веселую возню по приведению в божеский (хотя, скорее в убожеский) вид хибары на сваях, чтобы потом не беспокоится о ночлеге. Потом вышли и уселись на крыльце, болтая свесившимися ногами и наблюдая за жизнью деревни — благо, домик выходил прямо на центральную поляну.

У соседской хибары кипела бурная деятельность. Хозяева выносили столы и городили лавки прямо на улице. От суетящихся женщин и детей к ним подбежала девочка, одетая в простое платьице и весело сказала:

— Здорово! Сегодня праздник будет!

— А что праздновать собираетесь? — любопытно спросила ее Сашенька.

— Как что?! — удивилась девчонка. — Вас! То есть, ну то, что вы в гостях у нас!

Женя такой сказочник, что здесь никто такого и не слышал. А где он?

— А он спит — устал очень с дороги, попозже проснется! — на ходу придумал Алекс, чтобы не смущать местное население частыми исчезновениями их компаньона, и так уже прослывшего здесь крутым магом. — А праздник, это всегда хорошо!

Такого ответа оказалось достаточно, и девчонка побежала обратно к столам, а через полчасика Саш уже пригласили отведать разносолов. Несмотря на невысокий уровень жизни, лесные жители смогли удивить гостей разнообразием вкусных блюд.

Десятки видов грибов, ягод, дичи и рыбы, печеного, вареного и квашеного приготовления поставили ребят в тупик — даже если брать всего понемногу, такое количество блюд было невозможно перепробовать.

Одно огорчало хозяев — отсутствие Жени. Пришлось приоткрыть тайну и сказать, что когда он спит, то становится невидимым и искать его бесполезно. Гостеприимные хозяева успокоились, только когда им пообещали, что он обязательно скоро прибудет. За столом нашлись даже горячительные напитки, но Саши, опасаясь потерять бдительность, пили немного. Вскоре местные жители начали затягивать пьяные песни. Алекс немного поморщился, но Сашенька, смеясь, ткнула его в бок и сказала:

— Это же фольклор! Как ты смеешь игнорировать его?

— Я смирен и спокоен! Просто надо отнестись к этому, как к шуму!

— Вот и умница! — воскликнула Сашенька и попыталась подтягивать заунывный мотив.

Солнце совсем ушло за кроны деревьев и народ, развеселившись, повалил из-за стола на поляну, а ближайшие к Сашам соседи по столу начали наперебой объяснять:

— Сегодня большой праздник. Поэтому мы устроим танцы. Для вас самые лучшие места! — они наперебой показывали на небольшой холм на краю поляны. Делать было нечего, и ребята послушно заняли зрительные места, а женщины продолжали объяснять. — Чтобы танцы стали понятны, мы курим немного горькуху. Она дорогая — мы ее сушим и продаем, а сами только на праздник и позволяем себе.

— А может не надо курить? Мы как-то не привычные к этому! — засомневалась Сашенька.

— Нельзя отказывать! — зашептала ей в ухо ближайшая женщина. — Мы вам честь оказываем. Вся деревня обидится!

— Ладно, раз надо, значит надо! — вздохнул Алекс, и ребята приняли от женщин наготово раскуренную трубку.

Поскольку все внимательно за ними следили, то пришлось по настоящему приложиться.

На удивление дым был не едким, а даже приятным. Не хотелось ни кашлять, ни чихать, в общем, ничего особенного. Трубка пошла гулять из рук в руки. Откуда-то появилась примитивная флейта, которую правильнее было бы назвать дудкой, и столь же странный щипковый музыкальный инструмент типа "один палка два струна". Но постепенно «музыка» становилась все приятнее. Трубка так и бродила по кругу, временами посещая и Саш, причем отвертеться от нее не было никакой возможности, да почему-то и желания. Танцующие женщины становились все красивее и раздетее.

Кто-то потянул в круг танцующих Сашеньку, а затем и Алекса. Сознание Саши плыло в приятной неге, хотелось сказать всем, как они любят их, ноги сами переступали в каком-то странном ритме. Вокруг почему-то уже были совсем обнаженные танцующие, Причем внешний вид мужчин явно говорил о том, что это представление только танцами не закончится… …Когда Женька плюхнулся с изнанки посреди всей этой компании, перед ним предстала картина воистину народного единения. Женька не был ханжей и ничего не имел против эротики, как искусства, когда человеческие или другие гуманоидные тела представали во всей своей красе. Но представшая картина была слишком уж реальной, вернее брутальной — и тела были далеки от совершенства, да и от чистоты, и танцы больше были похожи на простую массовую случку свиней в загоне.

Не говоря об ужасных звуках, по всей вероятности считавшихся здесь музыкой.

Самое интересное, что Сашенька с Алексом, тоже одетые только по минимуму, танцевали, но, действительно, красивый танец и не обращали ни на кого внимания, любуясь только друг другом. Проблема была в том, что хоть они и были заняты только собой, но на них-то окружающие обращали еще какое внимание, и вряд ли их счастливое неведение продолжалось бы долго. Вот поэтому-то Женька и посчитал, что он успел вовремя.

Он не стал рассусоливать, а подхватил Сашеньку на руки и направился прямо к приготовленной для них хижине. Однако не все были полностью одурманены куревом и пара голых мужичков, возмущенно потряхивая, чем придется, преградили им дорогу.

Тогда Женька решился на неопробованный им ранее трюк. Он, глядя на всех, преграждающих ему путь людей сказал: «эс-те-су-ла-уту», и пошел напролом.

Пролома не получилось, он просто прошел сквозь всю толпу, причем Сашенька прошла сквозь них столь же свободно. Уже у порога он, с ужасом представив, как они все проходят друг сквозь друга и спаиваются затем в страшных уродцев, обернулся и увидел опешивших, но вполне дискретных людей. "Уф-ф!" — пропыхтел спаситель девушек и быстренько прошмыгнул со своей ношей в дом.

Так же быстро он сбегал за растерянно оглядывающимся Алексом и, шепнув ему: "Сашенька ждет тебя в доме!", потащил парня на прицепе. Таскать такого битюга на себе ему не улыбалось. По пути пришлось оттолкнуть пару ретивых почитателей и почитательниц гостевых прелестей, но до крыльца, на котором опять появилась, ничего не понимающая и улыбающаяся Сашенька, они добрались благополучно. Женька мягко, но настойчиво затолкал молодежь внутрь хибары выяснять между собой обкуренные отношения, а сам, расслабленно вздохнув, устроился на крылечке у закрытых дверей.

Видя его «миролюбивую» улыбку и полное вооружение, местные не стали спорить, а продолжили свое свинячье веселье без гостей. А Женька подумал, подумал, да и завалился спать прямо у порога, чтобы не мешать ни Сашам, ни местным. Наверно, навеянная последними событиями, ему приснилась первая их ночь с Лэей…

…Его разбудил, легкий знакомый посвист. "Где же он его слышал?" — Женька протирал глаза, пытаясь хоть что-то рассмотреть в почти полной темноте. И без того маленькие луны решили поиграть в прятки за невидимыми тучами. Посвист повторился и Женька вспомнил: Пауки! — и тут же ему в ладонь ткнулось что-то мягкое и пушистое, а по ногам тихонько застучали острые ноги. Паук продолжал как-то тревожно посвистывать и даже потащил Женьку за штанину куда-то.

"Что-то здесь не так!" — Женька быстренько выскочил на изнанку и вернулся с огромным горящим факелом. Лужайка сразу высветилась призрачными тенями. Паук, присевший от яркого света в первый момент, снова привстал на своих ногах-ходулях, просеменил в сторону и вернулся назад. Посмотрев, куда отбегал паук, Женька увидел странное изломанное существо метра два-три в высоту, больше всего напоминающее самку богомола, только пострашнее из-за угрожающих клешней и мощных жвал. Не оставалось сомнения, что это милое создание пожаловало в гости к ним, так как другие дома его явно не интересовали.

Насекомое-переросток стояло, ослепленное светом, отражающимся в его огромных, зеленых, фасетчатых глазах. Женька с ужасом заметил еще несколько таких же поблескивающих в кустах глаз. "Алекс!" — сипло выдохнул он, не зная кричать или шептать. Если шептать — то Алекс явно не услышит, а если кричать — то привлекать внимание этих монстров. Он не боялся за себя — в любую секунду ему ничего не стоило махануть на изнанку. Но это значило оставить Саш на растерзание этим диким гибридам насекомых с раками.

Пока он соображал, что делать с этой тварюгой, первый богомол освоился и прытко пошел вперед. Женька дернул из ножен лежащий тут же на пороге меч и приготовился к атаке, которая не замедлила последовать. Неудобство доставляло то, что одной рукой пришлось держать факел. Однако ближайшая клешня с треском отлетела к дому после столкновения с его мечом, а факел очень удачно съездил твари прямо в глаз, что заставило ее отскочить с противным скрипучим всхлипом. Слава богу, сзади хлопнула дверь, и донесся заспанный голос Алекса:

— Что за шум?

— Быстро одевай кевлар и вооружайся! — крикнул Женька, прикидывая, какая тварь следующей полезет в атаку.

Полезла, с упорством танка, все та же, но в этот раз остальные не стали отсиживаться в кустах и начали выходить на поляну. И все же путешественникам повезло, что у насекомых не хватило соображения напасть всем сразу и Женька, повторив усечение клешни, теперь последней, опять банально ткнул факелом в зеленую морду. Но дальше на повторах вылезать было нельзя и Женька, удрав в дом и закрыв дверь, воткнул факел в щель на стене и крикнул уже вооружившемуся Алексу: "Держись, как хочешь, тридцать секунд!". Затем схватил в охапку сонную Сашеньку и прыгнул с ней на второй уровень. Мысли мелькали в голове со скоростью вагонов экспресса: "Надо быстро выдернуть их отсюда! Двоих сразу не потяну — могу угробить. Значит, сначала Сашеньку, потом Алекса. Куда?! Куда-куда: на ту Кудыкину гору, конечно — рядом, и ни одна тварь не доберется. А исчезновения людей на горе, о которых Леший говорил? Я им исчезну! Мало не покажется!" — он сам не понимал, кому грозил, но действовал быстро. Саша окончательно проснулась, будучи уже на изнанке, и изумленно спросила:

— Где это мы? — потом, поняв, что на втором уровне астрала, тут же сменила вопрос. — Куда мы летим?

— На Кудыкину гору!

— Какую?!.. Где Алекс?! — переспросила Сашенька.

— Идет спасательная операция. Все, приземляемся! — Женька подрулил к одной из выщербин повыше на горе и выгрузил на небольшую площадку Сашу, приказав:

— Сиди тихо и не мерзни! Я за Алексом! — и видя, что она опять хочет что-то спросить, добавил. — Потом все объясню!

Путь обратно занял еще десяток секунд, Так что в полминуты Женька укладывался.

Но что такое полминуты среди этих жутких монстров? — Вечность! В голове билась только одна мысль: "Жив ли Алекс?!" Все остальное было поправимо.

Алекс был жив. И не просто жив, а очень жив, то есть очень живо метался по разваливающейся на куски под ударами жвал халупе, и ловко отсекал мечом конечности замешкавшиеся монстров. К счастью факел продолжал каким-то чудом держаться в расщелине, куда его воткнул Женька, и поле боя было хорошо освещено.

Думать было нечего, и Женька, вывалившись в реал за спиной Алекса, охватил того барьером и привычно выдернул на изнанку. И вовремя это сделал, так как в этот момент очередная, но уже прозрачная клешня все-таки пронзила спину Алекса, а заодно и Женьку, но без каких либо потерь с обеих сторон.

Не обращая внимание на все еще по инерции размахивающего мечом Алекса, Женька взял бешенный темп по направлению к горе. Он чувствовал сильную усталость. Два подряд вытаскивания с реала — это все-таки максимум, что он мог себе позволить.

Но скользить на изнанке было легче, и он старался изо всех сил. Теперь его терзала другая мысль: "Что же он наделал?! Оставил еле одетую Сашеньку, чуть не на вершине горы, откуда никто не возвращался! Если с ней что-нибудь случиться, он себе не простит!" Но все было в порядке. Слегка замерзшая Сашенька с благодарностью обняла появившегося рядом с ней Алекса, а Женька дивился своим способностям: "Вот, как полезно иногда думать поменьше! Ведь если бы задумался, где ее оставил, то полночи бы наверно летал, как нетопырь вокруг этой горы! Темень — хоть глаз выколи!" Женька вручил замерзшей покорительнице гор одежду, которую не забыл выдумать перед выходом в реал и сказал:

— Вы пока осваивайтесь, а я обратно. Нельзя же деревню оставлять на этих тварей.

Там же детей полно! — почему-то думать о взрослых после вчерашней сцены из жизни скотного двора ему не хотелось. Алекс только согласно кивнул головой, и Женька добавил, испаряясь. — Я постараюсь быстро!

С изнанки место побоища выглядело эффектно. Дом занялся пламенем и нескладные фигуры, напоминающие то ли циркули, то ли сумасшедшие башенные краны продолжали заниматься раскройкой строения на кусочки, правда, уже без былого энтузиазма.

Видимо, чувствовалась потеря цели. То, что нападение было именно на них, у Женьки не оставалось никаких сомнений. Вот только на него или на Саш? Скорее всего, на него. Кому-то он все-таки перешел дорогу, а значит, он на правильном пути!

Но кто мог поручиться, что недовольные монстры не примутся за кромсание всей деревни? Поэтому Женька, приготовившись, прыгнул одному чудищу за спину. Это оказалась не очень удачной идеей. Рако-богомол был плохо различим против бликов света, к тому же другие мигом переориентировались на вновь возникшую перед ними жертву. Жертва, тем временем, подсекла мечом задние ноги ближнего чудища и опять исчезла из поля зрения гипертрофированных насекомых.

Женька смотрел на результат своих усилий и расстроился — богомол довольно ловко вертелся на оставшихся конечностях. Если эдак отсекать по одной ноге, то до самого утра можно провозиться. Хорошо еще силы у него потихоньку возвращались — на собственные прыжки с изнанки и обратно он тратил энергии не больше, чем блоха, прыгающая с собаки на человека. Он внимательно присматривался к движениям тварей и, наконец, нашел решение — их конечности никогда не заходили за спину. Было похоже, что это их Ахиллесова пята.

Женька пристроился встать на спину одного из монстров и, проявившись в реале, приземлился, вернее приспинился точно на зеленый хитин. Доли секунды ему хватило вжикнуть катаной по тонкой шее страшилища. Голова с глухим стуком скатилась с еще размахивающего клешнями туловища. Дальше пошло не сложнее, чем на уборке капусты. Кочаны голов только катились вниз, смешно стуча по земле. Женька даже пожалел, что развлекуха кончилась так быстро — уже на шестом кочане.

Он еще раз появился на поляне, внимательно осматривая округу. Кажется, все было спокойно. Одно его беспокоило: что стало с пауком, фактически спасшим им жизни?

Этот мохнатик мог попасться богомолам под руку или что у них там… Но никаких следов их таинственного помощника нигде не было. Вместо этого между домов промелькнула фигура человека. Женька прошел в ту сторону и крикнул:

— Все в порядке! Несколько жаренных тараканов, только и всего!

Мужчина осмелился выйти и настороженно произнес:

— Не знаю, что и думать! Об этих тварях ходили слухи. Они Лешим были выдуманы.

Но много лет никто их не видел. Откуда они могли появиться, и почему на нас напали?

— Не бойтесь — не на вас, а на нас! Мы были их целью. И мы уходим отсюда. Так что живите и дальше спокойно! — больше здесь делать было нечего, и Женька помчался к оставленным на горе товарищам. Теперь его преследовала другая, столь же неразрешимая проблема: как спустить ребят с горы по крутому скалистому склону?

Второй раз на изнанку он боялся их вытаскивать, а так, гора была хороша только для рисковых альпинистов, но не для обычных неподготовленных девушек и парней.

Когда он подлетел к горе, он понял, что поторопился с опасениями. Опасаться надо было совсем другого. Ребят на том месте, где он их оставил, не было.

Засомневавшись в своей ориентировке на местности, он стал наворачивать круг за кругом вокруг горы, изображая до рассвета танец сумасшедшей летучей мыши. Но все было напрасно — Саш нигде не было видно…

ГЛАВА 13. ПОД ЗЕМЛЕЙ

Инар забыл о сне, забыл о еде, забыл обо всем. Замок тоже, и без того выглядящий заброшенным, совсем потерял всяческие признаки обитаемого места. Даже пес, так и не дождавшийся своего хозяина, ушел в лес, только изредка проверяя, не появится ли, наконец, его друг, чтобы позвать в очередной поход по горам.

Он почти не отходил от зеркального стола, наблюдая за своей смертью (иначе он не мог это воспринимать), упорно движущейся по миру с какой-то определенной целью.

Что конечной целью является он, Инар не сомневался. Единственной слабой надеждой было то, что его смерть могла и не знать, что пришла именно за ним. Подогревал эту слабую надежду тот факт, что этот, невидимый ему пришелец не пошел прямо сюда, а направился в Изанру.

Но самое пугающее было то, что по всей вероятности, этот таинственный визитер мог запросто исчезать и появляться в любой точке мира и, ни зеркало, ни он сам не могли бы уследить за этими перемещениями, если бы гость не взял в компанию их.

Этих… ох, как он ненавидел этих юнцов! Но сейчас они сослужили добрую службу.

Увидев один раз эту парочку в зеркале, Инар составил на них поисковое «слово», и теперь зеркало послушно отыскивало всю компанию раз за разом.

И все-таки он немало струхнул, когда они на время появились и опять исчезли из Изанры. Зеркало долго плутало из стороны в сторону, словно ориентир потерял четкость, но все-таки эта парочка нашлась в одной деревне лесного волшера. И это было ему на руку. В Изанре (хоть Орин и исчез из мира довольно давно) реальность продолжала сопротивляться попыткам Инара подчинить ее себе, как будто перворожденный колдун был еще жив. А вот Леший, действительно, покинул этот мир, вернее переродился в зиндане, так его владения, несмотря на неизвестную Инару кодировку, все же поддавались влиянию.

Поэтому он сразу поискал наиболее неприятных из созданий Лешего — богомолов переростков. Нескольких удалось найти сравнительно неподалеку, доживающих свой век в дремучих лесах. Он «погнал» их к цели, внушив им образы молодых людей, постоянно сопровождающих невидимого гостя. Все складывалось удачно, и если бы не этот противный паук, почувствовавший приближение угрозы, то враги были бы уничтожены одним ударом. Но тут ему не повезло. И ведь надо было так случиться!

Теперь следы всей компании потерялись в темноте этой ночи, и зеркало молчало, как мертвое, показывая при "слове поиска" только черную поверхность…

Оставшиеся на горе Саши, сначала не знали, как выразить друг другу радость встречи после чудесного спасения. Но не заниматься же обниманиями до посинения в столь странном месте? Глаза привыкли к почти полной темноте, и они стали оглядываться вокруг, чтобы понять, куда это они угодили. Выбоина в склоне скалы была несколько странноватой. Как будто кто-то огромный зачерпнул поварешкой кусок поверхности и образовалась сферическая выемка. Ее нижняя сторона была покрыта наносными породами и образовывала довольно ровную площадку.

Алекс осторожно приблизился к краю. Крутой склон уходил гладкой скалой вниз в черную пучину ночного мрака. Вверху та же стена продолжала подыматься в неизвестность. Ничего не разглядев, он вернулся к Сашеньке и найдя ее в темноте, сказал:

— Ничего не видно! Так что придется ждать Женю.

— А в другую сторону? Вдруг там какая-нибудь пещера? — Сашенька уже тащила за руку Алекса вглубь выемки.

Никакой пещеры там не оказалось. Вместо этого, они на ощупь добрели до начинающегося подниматься скального склона и остановились перед ним. Сашенька обернулась к невидимому Алексу с предложением вернуться на место и замерла с открытым ртом. Что-то произошло и что-то нехорошее. Она только охнула и крепче схватила за руку своего верного спутника. Алекс тоже невольно обернулся. За спиной ничего не было. То есть там предполагалось нахождение еле заметного свода небес, но вместо него была только угольная чернота.

— Что это? — испуганно прошептала Сашенька.

— Не знаю, — ответил Алекс. — Давай отойдем обратно десять шагов — так мы должны будем оказаться примерно в середине площадки. Может там станет светлее.

Они отошли. Но ничего не изменилось. Они по-прежнему были в кромешной темноте.

Тогда Алекс предложил сделать так: он поползет к краю скалы на коленях, чтобы не упасть с нее, а Сашенька будет идти рядом и держаться за подол его рубахи, чтобы не потерять друг друга в темноте. Спустя пару десятков метров такого путешествия Алекс остановился и сказал:

— Мы должны уже висеть над пропастью. Возвращаемся. Саша, постарайся повернуться строго назад, ориентируясь от меня, — Алекс встал рядом с развернувшейся спутницей и они, взявшись за руки, пошли в строго обратном направлении. Они не сбились и вышли к каменной стене, начинающей полого подыматься кверху из-под их ног.

— Что же нам делать? — немного беспомощно спросила Сашенька.

— А что тут сделаешь? — безнадежно ответил Алекс и стал вслушиваться в давящую на уши тишину. Здесь даже движения воздуха не было… или было?

— Постой! — Алекс настороженно замер. — Ты ничего не чувствуешь?

— Ничего… ну, если только воздух чуть-чуть обвевает, — сомневаясь, ответила Саша.

— Вот именно! Поток ветра движется куда-то вглубь горы! О чем это говорит?

— Ты хочешь сказать, что где-то там есть отверстие, куда его засасывает? — задумалась Сашенька.

— Правильно! И сейчас мы это проверим! — Алекс сориентировался по направлению дуновения и пошел немного наискосок по кромке каменного откоса.

Пройдя метров пять, они вышли в точку, где поток воздуха шел прямо вверх на невидимый в темноте склон. Причем давление ветра явно усилилось.

— Где-то здесь должно быть отверстие, если конечно, это не восходящая струя атмосферы, — сказал Алекс. — Я попробую забраться повыше. Склон очень пологий и метра два-три я одолею свободно. Постарайся держаться рядом.

— Хорошо, я полезу прямо за тобой, и помогу тебе, если понадобится, — ответила Саша, и они принялись штурмовать откос.

Спустя пару метров каменная поверхность стала резко подниматься вверх, но и приток воздуха был настолько сильным, что они слышали, как он где-то впереди шумит в теле горы. Алексу действительно потребовалась помощь Саши, которая, подобравшись снизу, легла на скалу всем телом и подставила свои вытянутые руки, как упор для ног. Этого последнего усилия хватило для того, чтобы Алекс сумел дотянуться до края отверстия, в которое затягивало воздух.

Дальше все зависело от ловкости, отсутствием каковой парень не страдал, да и склон не был еще вертикальным, что намного облегчало задачу подъема. Спустя несколько секунд он уже свешивался из огромной трубы вниз и кричал Саше:

— Слушай, тут какая-то гигантская вентиляционная шахта, совершенно круглая в сечении и с гладкими стенами, идущая горизонтально внутрь горы! Как ты думаешь, стоит рискнуть, посмотреть?!

— Только вместе! Если даже и пропадать! — ответила Сашенька и стала карабкаться вверх.

— Погоди! — рассмеялся Алекс. — Я тебе сброшу конец пояса — так ты мигом здесь окажешься! Неужели ты думаешь, что я тебя оставил бы одну в этом черном мешке?!

Скоро они стояли в абсолютно темном тоннеле, стенки которого круто закруглялись вверх.

— Диаметр этой трубы должен быть не меньше четырех метров, — прикинул Алекс, ощупывая стены. — Пойдем вперед?

— Да, пойдем! Только, надо чем-то прощупывать дорогу впереди. Помнишь, как Ян ходил? — предложила Саша, сама еще не зная, что этим спасает жизнь Алексу, который вынул из ножен меч и стал им простукивать дорогу впереди себя.

Спустя полсотни метров тоннель резко обрывался вниз. Алекс, почувствовав пустоту под кончиком меча, резко выпрямил ноги и даже попытался махнуть вперед рукой, чтобы удержать равновесие на кромке разверзшейся под ногами пропасти. Но размахивать руками, как мельница ему не дала бывшая на чеку Сашенька, которая повисла всем своим весом на рванувшейся вверх и вперед ладони Алекса. Спустя пару секунд молчаливой и отчаянной борьбы с инерцией и силой тяжести, Алекс только сумел пропищать жалобное: "Ой!", а Сашенька судорожно засмеялась, обнимая своего вполне целого и живого ненаглядного (особенно в такой темноте) Алекса.

Когда расшалившиеся нервы немного успокоились. Алекс провел мечом по пустоте, куда мерно проваливался невидимый поток воздуха и спросил подругу:

— Что делать будем?

— Посмотри, нет ли там каких-нибудь ступенек? Если это искусственное сооружение, для вентиляции, например, то должны же быть хоть какие-нибудь ступеньки для обслуживания этого колодца?

— Ты права. По крайней мере, у нас нет других шансов отсюда выбраться! — Алекс встал на четвереньки и принялся ощупывать стенки колодца, который был такого же большого диаметра, как и горизонтальный тоннель. Спустя минуту раздался его удивленный возглас:

— А ты права! Тут даже не скобы, а винтовая лестница с перилами по стенке спиралью идет! Ну что идем?!

— Нет еще! — испуганно сказала Саша. — Надо подумать! Вдруг лестница обвалится или перила сломаются? Надо как-то подстраховаться!

— Давай, тогда свяжем наши пояса перевязью из-под колчана и лука. Все равно его у тебя с собой нет! — предложил Алекс.

Они спускались и спускались в невидимую бездну. Оказалось, что спускаться, тоже нелегкая работа — ноги стали временами выделывать опасные трюки, внезапно сгибаясь в самый неподходящий момент. Хорошо, что невысокие перила страховали от падений.

В одном месте им пришлось серьезно попереживать, когда совсем отупевший от монотонных движений, Алекс вдруг поймал рукой вместо перил пустоту и продолжил за ней плавное движение в пропасть. К счастью Саша в этот момент прочно стояла на ногах и держалась за перила рукой, и еще больше им повезло, что тонкая кожаная перевязь не лопнула. Так что Алекс завалился не в пропасть, а на ступеньки лестницы, запоздало и судорожно вцепившись в стойку сломанных перил чуть позади себя.

Дальше они шли с двойной предосторожностью. Насколько глубоко они спустились, было трудно рассчитать, но по ощущениям они уже были ниже, не то что горы, но даже уровня земли и реки. Но ничто не бывает бесконечным, и им оставалось только радоваться, что их сил хватило на дольше, чем глубины у колодца тоннеля. Они сидели на плоском каменном полу, обнявшись и пытаясь прийти в себя.

Они еще не знали, что скоро события начнут развиваться вне зависимости от их желания или усилий. Их приход не остался незамеченным со времени проникновения в ловушку, прикрывающую выход воздуховода в вершине горы…

Женька рвал и метал, носясь вдоль поверхности горы по изнанке и не находя нигде ребят. Он клял себя многоэтажными ругательствами, основное содержание которых можно было свести к мысли: какой он растяпа, не поверивший Лешему, и на кой ему сдались эти богомолы. Когда стало немного светать, а истерика пополам с паникой просто иссякли от недостатка эмоций, он завис перед горой, тупо уставившись на склон.

Затем, он по какому-то наитию, отлетел к деревне и вернулся к горе точно так же, как проделывал это в темноте и оказался у одной большой выщербины. Он разглядывал ее внимательно — выемка, как выемка, только уж больно правильной формы, как впрочем, и вся гора. И все-таки ему показалась неестественной темнота в ее глубине. Он спрыгнул на ровную поверхность песка и гравия, видимо насыпавшегося со склона.

"Ага!" — он разглядел на песке четкий отпечаток небольшой ноги — скорее всего, Сашенькиной. К сожалению, никаких других следов ему не попалось. Тогда он прошел вглубь странного грота и почувствовал, как вокруг него опустился полог темноты.

Женька только заинтересованно пожал плечами и прошел вперед, упершись в скальный откос. Знал бы он тогда, насколько точно он повторял эволюции ребят, в результате которых он оказался у того же входа в воздуховод.

Но дальше его действия разошлись с поступками Саш, просто потому, что у него была с собой его любимая изнанка, которой он и не преминул воспользоваться.

Вернулся он с изнанки уже в тоннеле с факелом в руках и быстро продолжил путь, на ходу продолжая обзывать себя, но уже новыми эпитетами, типа какой он идиот — не мог додуматься сразу, посмотреть здесь получше, а летал, вокруг горы, удовлетворяя прихоти своей глупости и паники одновременно.

Он бежал по коридору и понимал, что опаздывает, все его бестолковые метания в деревню и обратно с полетами вокруг горы отняли несколько часов. За это время ребята могли оказаться, бог знает где, а, судя по грандиозности сооружения и работающей ловушке на входе, этот вентиляционный ход мог быть вполне обслуживаемым и находиться под контролем. Задумавшись над этим, Женька не заметил разверзшейся пропасти колодца под ним и с ходу сиганул туда.

Напугаться он успел, только почувствовав шум ветра в ушах. Испуг заставил мысли бежать быстрее, и он выскочил на изнанку, пока не размозжил себе голову о каменную стену. Женька по инерции скользил на изнанке вдоль колодца. Было странно наблюдать, как полупрозрачный факел падал, по-прежнему пылая в нескольких метрах от него и разбрызгивая временами искры. Вот факел ударился о перила лестницы, сбегающей вниз по спирали, и, рассыпав горсть огоньков, отлетел в сторону, приземлившись окончательно на ступеньки на другой стороне колодца.

Женька, понимал, что ему лень спускаться пешком по лестнице с огнем в руках, а в темноте он не сможет «падать» на изнанке и ориентироваться в этом подземелье.

Поэтому он притормозил свой «полет» и вышел на лестницу с новым горящим факелом.

Затем аккуратно бросил его вниз и тут же последовал за ним по изнанке. Здесь главным было не отставать и не отклониться в стенку колодца, с чем Женька блестяще справился. Правда, в последний момент, увидев, как тот ударился о дно колодца, он на всем ходу «воткнулся» в пол. Пришлось срочно «всплывать», чтобы скорректировать свою позицию относительно дна колодца.

Вновь оказавшись с зажженным факелом в новом горизонтальном туннеле, Женька, что есть духу, припустил бегом по нему. Направления выбирать не приходилось — подземная труба не разветвлялась и шла в одном направлении. Но долго такое преследование не продолжалось — он уперся в металлическую решетку, за которой было видно, как тоннель разделяется, по крайней мере, на три рукава.

Женька остановился в недоумении. Пролезть сквозь такую ячею ребята никак не могли если только с помощью «слова», но и следов после себя не оставили. Он вглядывался в темноту за решеткой, прошел назад несколько шагов, пытаясь найти хоть какие-нибудь следы в туннеле, но все было напрасно…

Саши достигли той же решетки, что и Женька, но часом раньше. Двигаясь в полной темноте, они просто уперлись в нее и остановились.

— Что дальше делать будем? — спросила девушка у Алекса.

— Давай отдохнем и подождем. Если ничего не изменится, пойдем обратно и начнем ощупывать стены тоннеля. Вдруг мы пропустили какую-нибудь дверь?

— А если это просто ловушка и никого из живых тут нет? — с невольным страхом воскликнула Сашенька.

— Надеюсь, что не ловушка, судя по одному признаку, — задумчиво рассуждал Алекс.

— По какому?

— Если бы за этой системой не следили, и она существовала тысячу лет, то мы вполне могли бы наткнуться на кости и останки людей или хотя бы животных. Но ничего подобного мы не видели. Даже пыли здесь нет.

— Ну, пыль- то и не могла скопиться при таком постоянном потоке воздуха, но в остальном ты прав. На входе стоит ловушка. Такое впечатление, что она сделана для того, чтобы никто не мог уйти и рассказать об этом сооружении там, на поверхности.

— Или чтобы отлавливать любопытных! — предположил Алекс и тут же воскликнул с хитринкой в голосе. — Слушай, а чего мы расселись?! Пошли дальше!

— Ты что? Вроде не падал? Как мы пойдем?

— Ты сама не падала случаем, откуда-нибудь?! — еще хитрее спросил Алекс.

— Ой, ну какая же я дура! — воскликнула Сашенька и вскочила, тут же собираясь произнести «слово», позволяющее проходить сквозь препятствия.

Однако она вовремя заметила свет за спиной и обернулась в радостной надежде, что сзади появится Женя. Но там был незнакомый мужчина в военной форме, стоящий с факелом в руке и с бесстрастным выражением лица рассматривающий Саш. Алекс тоже встал, завидев незнакомца. Им пришлось потратить с полминуты, ожидая пока глаза привыкнут к свету. Все это время незнакомец продолжал молчать. Наконец, Алекс не выдержал и спросил:

— Здравствуйте! Меня зовут Алекс. Простите, но с кем я имею честь говорить?

— Вот именно, — медленно и с сарказмом ответил неподвижно стоящий хозяин подземелья. — Имеешь честь! Это ты правильно сказал. А кто твоя спутница?!

— Моя жена, Александра! — горделиво и строго ответил Алекс, непроизвольно делая шаг и заслоняя Сашеньку от незнакомца.

— Хм. Ну, мы это еще посмотрим… — продолжал, как ни в чем не бывало мужчина. — Вы "пришедшие"?

— Да, — коротко ответил Алекс.

— А теперь, позвольте представиться: маг северо-западного сектора подземного волшера Семен Темный, полковник. Об остальных моих обязанностях, вам пока знать нет необходимости. И еще. Вы нарушили границы нашего волшера, вторгшись на нашу территорию без приглашения и выданных виз, поэтому рассматриваетесь, как потенциальные агрессоры, или, по крайней мере, нарушители порядка.

— Интересно, как можно что-то нарушить не зная, что это существует в природе? — удивилась Сашенька.

— Не знание закона не освобождает от ответственности! Поэтому вы будете заключены под стражу, до выяснения ваших личностей и намерений. Если следствие покажет, что никакого противоправного умысла ваши действия не несли, то вас амнистируют, но вам придется отработать потраченные на расследование затраты.

— Интересно получается! Значит, в лучшем случае, нас ждет каторга! — усмехнулся Алекс.

— Вы быстро поняли, в какой ситуации вы оказались и, надеюсь, будете вести себя благоразумно, чтобы избежать худшего варианта.

Сашенька дернула за рукав Алекса и шепнула ему на ухо:

— Лучше не дергайся! Не забывай, время работает на нас! Женя должен идти по нашим следам!

— О чем вы там шепчетесь? — подозрительно спросил маг.

— Да это я его уговариваю быть сговорчивее. Кому нужна спесь в таком положении? — ответила за Алекса Саша.

— Правильно. Тогда пройдемте! — и военизированный маг сделал приглашающий жест в сторону стены воздуховода. Заметив непонимающие взгляды ребят, он довольно засмеялся и спросил. — Вы хоть слышали о колдовстве?

— Ах да! Понятно! — воскликнул Алекс и шагнул в стену, ведя за собой Сашеньку.

Спустя пару шагов они оказались на площадке, очень напоминающую перрон, у которого стоял вагон странной конструкции, больше всего напоминающий огромную фасолину. Колес у него не было. Вместо них, вдоль вагона, посреди дна шла выемка, которой он лежал на единственной и широкой рельсе, уходящей в круглый туннель, диаметром чуть превышающий вагончик.

— Прошу! — маг указал на открытую дверь.

Внутри оказалось весьма уютно. Четыре удобных кресла были расположены друг против друга. Маг устроился напротив ребят и прошептал какие-то слова. Дверь вагона закрылась, и он плавно и бесшумно понесся в темноту. Если бы не напряженная обстановка, Саши бы наверно вовсю удивлялись и обсуждали странную технику, но им было не до того — они понимали, что, удаляясь от места попадания в это подземелье, они теряют шансы на то, что Женя скоро разыщет их с изнанки.

Ведь ему тоже было невозможно ориентироваться в полной темноте…

А Женька, тем временем, сидел полным болваном посреди туннеля и пытался осмыслить ситуацию. Он опоздал. Ребята куда-то исчезли и, скорее всего, не сами.

Глупо было думать, что при такой активной ловушке снаружи ими не заинтересовались внутри. Вероятность того, что он ошибся, и они остались где-то снаружи, он не исключал, но считал мизерной. Сейчас он должен был решить, по какому пути поисков он пойдет, а от этого может зависеть жизнь ребят, не говоря об их здоровье и благополучии.

Если вернуться и искать на горе — они могут пропасть неизвестно где в этих подземельях. Если пойти через решетку, то куда? Три совершенно идентичных дороги — выбирай на вкус! Он опять пустился в самоистязание. Как он мог тащить ребят с собой и подвергать опасностям?.. С другой стороны, а вдруг это козни против них, а он единственная защита? Но кто они такие, чтобы устраивать на них такие нападения? А вот он, как раз, мог перейти дорогу, и не одному магу. Как бы то ни было, напрасно сейчас выяснять, кто виноват, лучше сосредоточиться на том, что делать?

К сожалению, он никак не мог прийти к решению, какой следующий шаг будет наиболее верным. Не зная того сам, Женька совершал самое верное действие, какое только он мог придумать — ничего не делал. Так как ему нужно было только лишь немного подождать, пока за ним придут. И за ним пришли… вернее, пришел — все тот же маг-полковник, что принимал Саш.

Маг, в свою очередь, был удивлен. Не успел он доставить «гостей» по назначению, как его сторожевой амулет опять показал сигнал тревоги. Он быстро распорядился разместить молодых людей под домашним арестом. Хотелось бы позаниматься ими «поплотнее», но до особого распоряжения сверху их предписывалось содержать в приличных условиях — вдруг они окажутся какими-нибудь важными или влиятельными людьми наверху? Теперь же ему пришлось быстро проследовать к себе в кабинет. Да, как он и предчувствовал, опять сработала та же ловушка. Он решил поспешить, чтобы застать «пришельца» еще в колодце.

Каково же было его удивление, когда он увидел свет в туннеле и, пройдя на него, обнаружил, рассевшегося посреди пола мужчину, который с любопытством разглядывал появившегося хозяина. Магу не удалось выдержать высокомерно-пренебрежительной паузы, так как мужчина сразу же «обезоруживающе» улыбнулся и спросил:

— Доброго утра, если не ошибаюсь во времени суток! Тут пара взрослых ребятишек не пробегала? Простите, не знаю, как к Вам обращаться и в каком Вы звании. Ах да, еще раз простите! Меня зовут Женька, оболтус, каких поискать!

— Здравствуйте, оболтус Женька! Можете обращаться ко мне полковник, а по имени Семен Темный, маг, — он с удовольствием вернул обратно нахальное представление, сдобрив его немалой порцией язвительности — больно уж беззаботен был этот "оболтус".

Но тут же маг почувствовал, что начал терять свое привычное хладнокровие. А это было худшим, что могло произойти с военным. Он даже сплюнул сгоряча и попытался восстановить свой невозмутимый вид. — Никаких взрослых ребятишек я не видел. А вот Вам, милейший оболтус, придется проследовать со мной до выяснения обстоятельств вашего вторжения в подземный волшер.

Женька, смотря на закаменевшее лицо полковника, понял, что простыми разговорами от военного ничего не добьешься, и пожалел, что не может влезть в голову к офицеру чтобы подслушать его мысли. Кодировка мира не позволяла сделать то, что он мог легко проделать на изнанке реала Земли. Пришлось заняться психологической обработкой вояки. Он, как был — сидя, перенесся на изнанку и, переместившись за спину к магу, опять проявился в тоннеле.

— Дорогой полковник, с кем и куда следовать, позвольте мне решать самому, — шепнул он ничего не понимающему полковнику на ухо.

Тот даже слегка присел от неожиданности, но опять взял себя в руки, понимая, что столкнулся с каким-то более сильным соперником. В следующий момент он уже снова выпрямился и невозмутимо посмотрел через плечо:

— Не надо меня пугать этими дешевыми фокусами! Выучили "слово невидимости" и играетесь, словно мальчишка!

— Угу! — довольно согласился Женька. — Выучил, но вот беда, не действует оно на меня! Вообще плохо действуют «слова». Не верите? Попробуйте любое — не бойтесь!

Маг возмущенно сверкнул глазами и что-то буркнул себе под нос. Женька почувствовал легкую задеревенелость в руках и ногах, и, «ласково» улыбаясь, сказал:

— Вот видите, останавливающее «слово» тоже не действует! Вот такой я выродок — ничего тут не поделаешь!

Было видно, что его собеседник окончательно растерялся. И тут Женьке пришла в голову интересная мысль. Он понимал, что маг все равно его не доставит туда, куда ему надо. А вот достаточно его напугать и «отпустить» и он побежит к руководству или прямо к Сашам. Напугал он его уже достаточно, теперь настала пора отпускать:

— Ну ладно, заболтался я что-то с Вами. Пора и честь знать! Передавайте привет начальству! — с этими словами Женька «окончательно» исчез из вида.

Как он и рассчитывал, последняя фраза направила ход мыслей мага в нужное русло.

Насколько знал Женька, для военного на службе главное, это субординация, если, конечно, он не планирует лишиться всех званий и заслуг. Как говорится — кесарю кесарево, а слесарю — слесарево. А поскольку полковник не был ни богом, ни кесарем, он в растерянности немного побегал по туннелю и решился на осмысленные действия.

Тут наступил момент поволноваться и Женьке. Он с нетерпением ждал, что предпримет напуганный маг. Поскольку целенаправленно перемещаться по изнанке в темном подземелье было никак не возможно, он решил попробовать двигаться за проводником. А лучшего проводника, чем перепуганный полковник было не придумать.

Здесь самым важным было не отстать. Поэтому Женька и был на чеку, что оказалось весьма кстати, так как, раз решившись, его невольный проводник стал действовать, то есть двигаться, без промедления.

Женька в последний момент сообразил, как офицер неожиданно прыгнул на стенку туннеля и исчез в ней. Он немного в панике рванул туда же. Однако ему тут же пришлось тормозить перед вагончиком-монорельсом весьма странного вида. Не успел он толком удивиться такой технике, как чуть опять не упустил мага, усевшегося в это транспортное средство. Кабина монорельса плавно, но очень быстро заскользила в туннель и начала стремительно набирать скорость.

Это было что-то! Женька, как сумасшедший, пытался удерживаться в салоне, следуя за странным транспортом, а это было ой как непросто! Это было бы невозможно — следовать точно с той же скоростью и не вылетать в стенки туннеля, если бы на изнанке перемещение не зависело только от мысли или желания, и напрочь отсутствовал эффект инерции. Женька мысленно «держался» за свет внутри кабины, исходящий из странных светильников, и несся по тоннелю, как спятившее приведение.

Хотя, почему как?

Можно было бы рискнуть «проявиться» прямо в вагончике, но Женьке надо было или найти ребят, или попасть в центр этого странного места волшера, чтобы уже оттуда вызволить ребят. А заодно, разобраться, что за таинственный супермаг устроил этот волшер, о котором не было никаких упоминаний в книгах Изанры.

Ох, и долго же они так неслись! Только на минуту остановились на какой-то станции, где полковник выскочил из кабины и, отдав пару распоряжений, продолжил свой путь пересев в новый вагончик. Женьке уже надоело постоянно концентрировать внимание на этом ускользающем монорельсе. Он начал опасаться, что может "сорваться с крючка", как чудной транспорт стал тормозить и остановился в большой зале, напоминающей метро, только с четырьмя монорельсовыми путями вместо двух обычных.

Маг, не задерживаясь, выпрыгнул на платформу и взбежал по лесенке наверх в очередной переход. Дальше пошла беготня по коридорам, проверка документов, отдавание чести (в смысле военной), рукопожатия, рапорты… Но все это было уже несложно. Женька только дивился, насколько военные одинаковы, хоть на Земле, хоть в астрале: продолжают детские жестокие игры, будто уже в молодости шишек не наполучали. Тупость, сила и жажда власти — вот три тайных двигателя этой системы.

Какими бы флагами не махали, каких бы лозунгов не кричали, каких бы погремушек ни вешали на себя и других — под этим всем крылось все одно: стремление к власти одних и беспрекословное подчинение других. Только одно исключение оправдывало эту систему — нападение врага, но чаще враг был гипотетический, а военная машина гипертрофирована.

"Интересно, от кого эти-то собрались «обороняться»? Хотя нет, не интересно. Но придется выяснять — иначе Саш тут будет не найти!" — пока Женька придавался милитаристическим философиям, в реале начало происходить что-то занятное.

Полковник, пройдя массу кордонов, добрался до какой-то военной шишки, может быть даже особе, приближенной… к какому-нибудь пупу земли или, правильнее сказать, подземелья. Это было видно по богатой обстановке в кабинете, а также разукрашенному, как новогодняя елка, мундиру весьма представительного субъекта, носившего чин, пожалуй, не меньше генеральского.

Поскольку влезть в мысли разговаривавших было трудно из-за непонятной кодировки, Женька нашел уголок за портьерой и тихонько там «проявился». Беседа носила тот непередаваемый колорит, какой достигается только в общении двух разных по рангу военных, имитирующих «душевный» разговор отца с сыном, следствием которого может быть либо одобрительное похлопывание по плечу, либо порка. Начальник, при этом, разыгрывает из себя всепонимающего и почти панибратского папашу, а подчиненный "ест глазами" благодетеля и изводится на всякие «есть», "так точно" и "рад служить".

Беседа проходила именно в таком ключе. Причем, полковник напоминал, даже не нашкодившего сынишку, а провинившуюся служебную собаку и «служил» не хуже той, тем более что стоять на двух лапках, ему было не в пример легче, чем собаке.

Женька узнал о себе много нового. Оказывается, он представлял собой угрозу номер один системе безопасности и всему волшеру в целом. Что ж, большая честь! Только вот что с ней делать?

Пока генерал принимал рапорт, Женька думал: высовываться ему или нет? Если не высунется, генерал может решить, что дело не стоит того чтобы передавать это "самому".

А если высунется, то генерал слишком перепугается, и не пойдет докладывать наверх, а будет пытаться отловить Женьку. Вот дилеммка-то!

— Ну и какие меры по обнаружению этого нарушителя Вы предприняли? — немного строго, немного покровительственно спросил "господин генерал", явно тупя и не въезжая, что полковник уже ему минут десять пытался втолковать.

— В том-то и дело, что никакие меры не подействовали! — Женька нутром чувствовал, как потеет лоб и руки у полковника, пытающегося втолковать начальству серьезность положения. — «Слова» на него не действуют, и из видимости он пропадает, когда угодно и сколько угодно раз!

— Ну и что? Нельзя его, что ли было локализовать в том тоннеле — пусть бы себе помирал с голоду! — беседа явно затягивалась.

Начальство абсолютно не хотело понимать серьезности положения. Так что Женьке все же пришлось вмешаться. Он «пересел» через изнанку на край генеральского стола, ровно за спиной габаритного дяденьки.

Пожалуй, он переиграл. Нельзя так пугать людей, пусть даже и одетых в форму.

Полковник, что-то втолковывавший генералу, вдруг остановился, открыв рот на полуслове, и замер, словно увидев привидение. Впрочем, почему словно? Женька для него был наверно самым страшным привидением. Удивленно посмотрев на онемевшего полковника, господин генерал проследил за остановившимся взглядом и наткнулся на странного, не по военному одетого типа, сидящего прямо на его столе и беззаботно покачивающего ногой.

Видя, что генеральские щеки стали подозрительно надуваться, а лицо краснеть, Женька предупредительно воскликнул:

— Дорогой генерал, прошу Вас, не портьте себе здоровье! Так ведь и удар хватить может! Успокойтесь, пожалуйста. Я тот оболтус, о котором Вам докладывал уважаемый полковник.

— Вот! Вот! Я говорил! — немного визгливо воскликнул полковник, злорадно оправдываясь.

— Кк-ак?! — наконец сумел выдохнуть свое возмущение генерал.

— Что как? Или кто как? — заинтересованно спросил Женька. — Прошу не надо, как!

А то придется кабинет проветривать…

— Как ты попал сюда, мерзкий шпион?! — наконец сформулировало генеральскую мысль начальство.

— Фи, как банально! — скуксился незваный гость. — Я, и шпион! А что у вас тут шпионить-то? Вы, уважаемый, простите, что без представления. Я, понимаете ли, с визитом к вам, а Вы обзываться.

— Как вы проникли в мой кабинет?! — продолжал ехать танк генеральских мыслей по наезженной колее.

— О, Господи! За что мне это! — закатил Женька глаза и снова стал объяснять, то есть врать. — Я надеялся, что полковник представит меня Вам, а Вы, соответственно, Самому. А приходится вот так, без стука входить. Как-то неприлично.

— С какой целью вы проникли в наш волшер?! — продолжал строго-начальственно вопрошать генерал.

— Ну все! — взвыл Женька. — Придется применить шоковую терапию. Господин полковник, подождите нас пять минут — не больше! — и пока полковник раскрывал рот, чтобы спросить, кого и откуда ждать. Женька подхватил генерала и выдернул его на изнанку.

— Что произошло? — осторожно спросил генерал, рассматривая попрозрачневевшего полковника.

— А произошло то, что Вы, не очень уже уважаемый мною генерал, надоели мне своим упрямством, и мне придется наглядно показать, откуда я и что могу с Вами сделать.

Мы сейчас на изнанке вашего мира. Я Вас защищаю от немедленной смерти, так что проникнитесь ко мне доверием, а то ведь я и обидеться могу. А теперь мы совершим небольшое путешествие, — и Женька, сориентировавшись, понесся с бешенной скоростью вверх.

Они прошили толстенные пласты грунта и стрелой взмыли в небо. Женька затормозил где-то над облаками. Генерал только молчал и потел. Как это ему удавалось на изнанке, Женьку не интересовало — он щурился на солнышко и любовался пейзажем.

Повисев с минутку, он кинулся с той же скоростью вниз, но немного не рассчитал и, проскочив апартаменты, влетел в огромную полость, в которой размещались то ли склады, то ли производственная зона. Крикнув генералу что-то вроде «пардон», он вернулся чуть вверх и оказался перед судорожно оглядывающимся и переминающимся с ноги на ногу полковником. Было видно, как ему страшно, что генерал похищен, но все же Женьку он боялся еще больше и послушно ждал, отведенные ему, пять минут.

Женька не стал больше мучить вояк и, вывалив генерала на его шикарный ковер, «смиренно» попросил:

— Теперь Вы, надеюсь, понимаете, что мне, с моими возможностями, абсолютно все равно до ваших тайн и прочая в смысле шпионства. Но доведу до вашего сведения, что я здесь (здесь — это в вашем мире, а не в вашем волшере) с инспекцией. И от результатов этой инспекции будет зависеть очень многое. А у вас, единственное, что меня немного интересует, так это поговорить с главным магом вашего волшера.

Больше я вам ничего сообщить не могу, кроме того, что двое моих знакомых совершенно случайно, по моей оплошности угодили сегодня в вашу трубу в лесном волшере. Поэтому попрошу Вас, полковник, разыскать и позаботится о них, как о детях родных. Иначе я Вам не позавидую… — Женька раздал инструкции и, повернувшись ко все еще приходящему в себя генералу, спросил. — Ну что, мон женераль? Пошли в гости?

Женераль явно мялся.

— Что-то не так, мой друг? — Женька изобразил наивное удивление.

— Так просто к нему не попасть, — скромно сказал генерал.

— А мы и не будем "так просто"! Прощайте, полковник! — сказал Женька и опять выдернул на изнанку генерала, прислушиваясь к себе. Все-таки второе вытаскивание на изнанку подряд — нелегкое дело. Как там еще главный маг волшера дурить будет?

А сам продолжил беседу с генералом. — Ну, милейший, показывайте дорогу!

Генерал слабо попытался сомневаться в целесообразности таких действий, но Женька пригрозил:

— Или вы ведете меня к верховному магу, или я веду вас в астрал, то есть растворяю в нем на веки вечные. Давайте, не стесняйтесь! Поверьте, все только довольны будут!

Эта глупая фраза почему-то сломила последние патриотические сомнения генерала, и он поднял руку, указывая направление пальцем, как малое дитя. Так они и плыли по коридорам прямо сквозь стены, охрану, с этажа на этаж, пока не оказались в каких-то, прямо-таки царских палатах. Женька только удивлялся, как это генерал так хорошо ориентировался в этих лабиринтах? Может, от страха? Но факт оставался фактом — они зависли посреди комнаты или залы особенно пышно обставленной в стиле французских Людовиков с их Луврами и Версалями. По всей видимости, в зале шел прием или совещание.

Главная цель Женькиного визита сидела за столом в кресле с гипертрофированной спинкой резного дерева, инкрустированного костью и золотом. Это был небольшого роста человечек, как, впрочем, и полагается быть всем великим диктаторам и полководцам. Он был невзрачен на вид, но Женьку привлекли его глаза. Они контрастировали своим лихорадочным блеском с совершенно бесстрастным выражением лица. Казалось, что под этой маской все время идет работа мысли, и Женька опасался, что мысль эта нездорова по своей природе.

— Опять сумасшедший? — с досадой пробормотал он и словил удивленный взгляд генерала. Сообразив, что неосмотрительно так высказываться о начальстве в присутствии подчиненных, он спросил у своего астрального спутника. — Это ваш главный начальник? Как его зовут?

— Это великий маг Чингиз, владетель недр!

— Значит Чингиз-маг. Очень мне кого-то напоминает. Что-то только у него какие-то не монгольские черты. Вроде нормальный европеоид. Да, а случаем он не "перворожденный"?

— Какой? — переспросил генерал и задумался. Потом с сомнением сказал. — Сам он себя (как и мы его) так не называет, но иногда визитеры с поверхности отзывались о нем, именно как о перворожденном, и кажется, с уважением.

— С каждой минутой все занятнее! — задумался Женька. — Что ж тогда в Изанровской библиотеке о нем ничего не было сказано? Ладно, проверим! Вы господин хороший генерал, как думаете меня представлять?

— А можно мне не участвовать в вашем визите! — как-то совсем не по-генеральски заклянчил Женькин подопечный. — Меня за такую оплошность головы лишить могут, уже не говоря о разжаловании.

Женька согласно кивнул и, дав "задний ход", вывалил генерала в каком-то предбаннике, а сам вернулся в зал совещаний великого подземного полководца. Он забыл спросить генерала о звании верховного, но, судя по всему, на меньшее, чем генералиссимус, тот не согласится. Он, «поправив» на себе костюм, чтобы не казаться совсем уж последним лабухом, «проявился» за общим столом на пустовавшем стуле и с самым внимательным и сосредоточенным видом присоединился к прослушиванию доклада какого-то военонначальника, тыкающего указкой в цветные стрелочки и линии на карте.

Все-таки его заметили. Правда, не сразу. Сначала сидящие рядом удивленно повернули к нему головы, затем докладчик, в очередной раз обводя аудиторию пылающим энтузиазмом взором, наткнулся на незнакомца в странной одежде. Наконец, Женька удостоился взгляда самого владетеля недр. На каменном лице ничего не отразилось, но глаза все-таки сверкнули искрой удивления. А дальше последовали очень странные и интересные события. Верховный пошевелил губами и всё вокруг остановилось. Вернее, все остановились. Кроме самого мага и Женьки.

— Интересное «слово», уважаемый владетель недр! — как всегда обезоруживающе улыбнулся Женька. — Простите великодушно за то, что «слова» не очень на меня действует. Таким уж уродцем вышел…

— Хм, странный, однако, уродец, — невозмутимо спокойно признал свое поражение в этом раунде хозяин подземелья. — Во всяком случае, не из «рожденных» — хоть на них «слова» и не действуют, но и они магией не промышляют.

— Совершенно верно, ваше верховенство, — Женька оценил быструю сообразительность мага. — Но я не из «пришедших» и в магии слаб. Простите, что сразу не представился: Женька, простой гость из астрала. Надеюсь, Вам это место знакомо?

Последовала долгая пауза, в течение которой небольшой человек продолжал в упор смотреть на Женьку, так что у того уже и уверенная улыбка успела сползти с лица, и брови озадаченно подняться и опуститься, в конце концов, сменившись жалобно-ожидающим выражением лица. Он явно проигрывал магу эту стрельбу глазами. Не выдержав, астральный гость обиделся и, исчезнув из виду, «пересел» на место рядом с этим строгооким верховным владетелем подземных садов и огородов.

— Ну, так как? — снова спросил он. — Поговорим?

Одновременно со своим вопросом, Женька почувствовал, как стул под ним проваливается или даже растворяется в полу, быстро засасывая туда и его. Ему срочно пришлось «пересесть» с другой стороны верховного.

— Так уже не интересно! Я ведь тоже могу обидеться! — расстроено воскликнул Женька.

Ему, в самом деле, показалось, что маг съехал с катушек и задался целью изничтожить эту неожиданную угрозу. Но тот, видимо удовлетворившись игрой, очнулся и начал говорить вполне человеческим языком, даже позволяя себе некоторое выражение чувств.

— Да! Вы, Евгений перемещаетесь там, где простым смертным не позволено бывать.

Но что привело божественное создание в наши палестины?

— Ну, право, зачем уж так сразу и божественное… Значит, все-таки вы перворожденный, как и Орин или Инар, раз знакомы с астралом.

— Вы знаете их? Только не надо нас называть перворожденными. Это придумали «пришедшие», а мы не перворожденные. Мы владетели этого мира, — объяснил маг, потом горько усмехнулся и добавил. — А если точнее, пользователи. Вечные пользователи и пленники. И все-таки, вы не сказали о цели Вашего визита. Ни за что не поверю, что какое-нибудь прогуливающееся божество просто так заблудилось в нашем мире.

Он ведь не принимает божеств и не дает им рождаться внутри.

— Вы правы во всем. Я не случайно здесь. Я послан Службой Равновесия, разобраться, что за странный мир-ловушка образовался в астрале. Основную задачу я, то есть мы (Вы понимаете, что я не могу говорить о себе в единственном числе, имея в виду также мою половину) уже выполнили — мир отслежен Службой, и в принципе, я мог бы устраниться от дела, оставив дальнейшие разбирательства ангелам.

— Да, не приведи господь им дорогу перейти… — мрачно проговорил владетель недр.

— Именно поэтому я еще здесь. Знаете, мне очень понравился ваш мир, особенно с третьего уровня, да и прожил я здесь две жизни кряду. Пусть и небольших, но в них я повстречал хороших друзей и как бы прирос к этой реальности. Вот теперь и пытаюсь по-любительски, разобраться, что здесь произошло. А из владетелей я встретил только Орина. Правда, так и не спросил у него, владетелем чего он является! — подшутил Женька, но тут же получил краткий ответ:

— Пустынь. Он любил пустыни, такой уж странный был. Правда, как и все мы…

— Да в странности ему не откажешь! — воскликнул Женька. — Он заперся у себя в замке в зеркальной ловушке и не желает ни с кем общаться. А меня принял за какого-то Инара, владетеля гор.

— Я бы не сказал «какого-то», — задумчиво и, разом помрачнев, произнес Чингиз. — Если хотите узнать, что произошло с нашим миром, то единственный, кто знает ответ, это Инар. Наверняка, все, что здесь случилось, его рук дело.

— Да, то же говорил и Орин, но он отказался говорить о том, кто создал этот мир, а направил меня в Сарт — столицу центрального волшера. Там мне нужно найти книгу под названием «Девять», в которой объясняется все устройство мира. Странно, но он ничего не упоминал о Вас. Говорил только о лесном и центральном волшере. К сожалению, настоящий Леший уже давно исчез…

— Да, это естественно, — в голосе владетеля промелькнула искра довольства. — Никто не помнит и не знает меня, но напрасно! Настанет и мой час! А на счет книги Орин прав, разыщите ее, и Вам станет ясно, как был образован этот мир. Я же помогу Вам быстро добраться в Сарт.

Женька, почувствовав, что беседа на этом может окончиться, решил подсуетиться и поспешно попросил:

— Уважаемый Чингиз, у меня есть к Вам пара просьб. В знак дружбы, не откажите в малости убегавшемуся по вашему миру божеству (раз уж Вы так меня называете).

— Хорошо, просите, но не могу ручаться, что выполню все пожелания, — маг проявлял разумную осторожность.

— Первая просьба, Не могли бы Вы распорядиться прислать сюда двух моих друзей.

Они собственно и угодили в систему вентиляции в лесном волшере с моей дурной подачи. А я последовал за ними, но оказался здесь у Вас, и где мои спутники, пока не знаю. Это пара молодых людей, а зовут их Сашами. Мне кажется, ими занимается некий маг Семен Черный, полковник северо-западного сектора. Вторая просьба — не могли бы Вы в общих чертах показать свой волшер? А может, Вы даже немного расскажете о себе. Честно сказать, мне ужасно интересно.

— Да, трудно отказывать небожителям. Хорошо, что ничего невыполнимого в этих просьбах нет. Сейчас, только распоряжусь, чтобы Ваших Саш доставили сюда. — Чингиз шепнул, что-то себе под нос и все окружающие, до этого стоявшие, как восковые фигуры, задвигались и заговорили, как ни в чем не бывало. Владетель спокойным голосом отдал распоряжения, и зал в несколько секунд опустел. Маг же с невозмутимым видом вернулся к беседе. — Они будут здесь через час. А сейчас, поскольку совещание все равно прервано, давайте я покажу Вам кое-что.

Хозяин широким жестом указал Женьке на боковой вход в залу, и они прошли туда.

Однако, входя в дверь, гость заметил, что освещение странным образом пропало и тут же вернулось, но теперь перед ним предстала воистину огромная зала. У Женьки захватило дух от восторга. Такой красоты и оригинальности убранства он никогда не видел. Витые, цветного стекла колонны были увенчаны плакучими ветвями светильников. Купольные своды, хаотичные с первого взгляда, на самом деле образовывали странную гармонию. Стены и пол переливались бликами, немного напоминая мозаику Таиландских храмов. Подсветка странным образом переливалась на прозрачных гранях отделки, напомнив Женьке кристаллический мир, в котором он любил иногда бывать.

— Ну, как Вам наш главный зал для приемов и банкетов? — раздался за плечом горделивый вопрос.

— Нет слов! Это произведение высочайшего искусства!

— Да, многие «пришедшие» из наших зинданов проявляют различные таланты, а мы пытаемся обратить их на благо всего волшера!

— У вас под землей тоже есть зинданы? — удивился Женька.

— А как же! Ведь я тоже приложил руку к созданию этого мира. Мы с самого начала уговорились с создателем о многих вещах.

— Кажется, я понимаю, откуда у вас эти монорельсы.

— В том числе и они. Но Вы не знаете, как создаются туннели. Интересное, между прочим, дело, — владетель подземелий был явно горд своим волшером. — Пойдемте, посмотрим на одну такую землеройную "машину".

Маг показал рукой обратно на дверь, и Женька уже догадавшийся о принципе действия этих дверей, смело шагнул в них. Действительно, они оказались в плохо освещенной пещере, разделенной на огромные загоны. А вот в загонах их ожидал сюрприз. В каждом огороженном месте располагался громадный зверь, не зверь — что-то размером с двух быков, а внешним видом напоминающее крота, Только с бронированной костным панцирем головой, и широченными, как ковши экскаватора лапами.

— Это наше основное магическое оружие! — не без нотки хвастовства заявил маг.

Женька с удивлением обернулся на мага, который лихорадочно поблескивал глазами, а тот продолжал. — Эти кроты-переростки копают туннели для монорельса. Они созданы так, что, беря направление, кроют строго прямо и без остановки. Причем, в отличие от тех маленьких кротов, что обитают в других волшерах, эти частично поедают грунт и прессуют его в экскременты, образующие литой монорельс. А остальной грунт впрессовывают в стенки туннеля.

— Как же Вам удалось создать такое чудо?

— Магия, конечно. Но, если честно, то мы договорились с создателем об этих зверюшках — без них здесь было бы нечего делать. Так же и с вагонами и «магнитной» подушкой. Зато сейчас в моих руках огромная сеть туннелей. Не скажу, что по всему миру, но под всеми основными волшерами есть наши коммуникации, — азарт начал захватывать владетеля недр. — А сейчас я Вам еще кое-что покажу! Да, все должно быть готово!

Тем временем Женька заметил краем глаза странных людей, скромно стоявших в стороне, по-видимому, обслуживающих этих животных. Какие-то они были ненормальные — бледные, подслеповато щурившиеся на гостей, как будто слабый свет резал им глаза. Но пока он решил не спрашивать о них владетеля. К чему дразнить персону, от которой зависела сейчас судьба Саш?

Они проследовали в тот же переход, которым пришли сюда и оказались на высоком балконе перед огромной, хорошо освещенной площадью в соответствующей по размерам пещере. "Как же этот свод держится и не обрушивается вниз?" — промелькнула мысль у гостя и тут же была вытеснена зрелищем, представшим на площади. Женька даже не сразу сообразил, что под ними выстроились бесконечные колонны вооруженных пиками, арбалетами и мечами людей.

Владетель недр вышел вперед к перилам балкона и в приветственном жесте поднял руку. Над площадью поплыло оглушительное: "Зда!.. Же!.. Вла!.. Не!.." В ответ раздался усиленный магическими фокусами голос Чингиза:

— Дети мои! Близок час, когда исполнится наша общая мечта! Мир погряз во мраке междоусобиц и дикости! Ему нужна организующая сила! И этой силой станете вы! Вы выйдете наверх и стальной рукой наведете порядок!..

Женька не мог слушать этой, такой знакомой бредятины про заботу великого папочки и наведение порядка, естественно, во вкусе этого очередного спасителя отечества.

Только сейчас до него дошло со всей ясностью все сумасшествие очередного "перворожденного".

Да, тысяча лет не проходит даром. С другой стороны, такая игра в диктатора, наверно хороший метод избежать полного безумия. Есть далекая, практически недостижимая цель, в виде мирового господства. Есть призрачный смысл в попытке ее достигнуть. Здесь главное не спешить, а то не дай бог достигнешь этой цели, и что дальше? Дальше тоже известно: рано или поздно мания преследования, замыкание в себе и полное сумасшествие.

"И все-таки, надо сдерживать себя и строить хотя бы нейтральную мину" — спохватился Женька и воззрился "с самым заинтересованным видом" на толпу под ними. Вскоре речь отца народов закончилась, прозвучали приветственные вопли, и владетель всего этого цирка со счастливой ухмылкой обернулся к своему гостю.

Женька поспешил скорчить восхищенно изумленную рожу, чувствуя, как ото всей этой мерзости поднимается тошнота к горлу.

— Как Вам удалось все это?! — воскликнул он, а сам подумал: "Еще один сумасшедший пастырь и стадо восхищенных баранов! Разве для этого создавался этот (да и любой другой) мир?" — Я специально показал Вам, что в этом мире есть сила, способная удержать его от падения в пропасть! — глаза мага сверкали лихорадочным огнем. Женька понял, что этот Чингиз был еще больнее, чем Орин. Теперь ему было ясно, почему маг выбрал для себя такое имя.

— Да, это большая сила! — согласился Женька, вытаращив преданно глаза, а сам, подумывая: "Не выдернуть ли этого сумасшедшего на изнанку, да растворить в астрале?" Остановила от этого опрометчивого поступка только мысль о Сашах. А маг пел соловьем и дальше:

— После того памятного поражения Инару, восемьсот лет назад, когда был уничтожен владетель степей, я пообещал себе, что когда-нибудь создам силу, способную противостоять этому чудовищу. И я создал ее. Где сейчас прячется Инар? Скорее всего, у себя в горах. А я здесь, под всеми волшерами сразу.

— А Вы не сможете нас подбросить до Сарта в своих восхитительных вагончиках? Вы ведь обещали. Хотелось бы взглянуть на книгу, — Женьке надоело слышать этот реваншистский бред, и он с радостью вспомнил о том, что им как-то надо добраться до библиотеки с книгой и неплохо бы воспользоваться обещанием владетеля.

— Да, конечно! За пару часов вы сможете достигнуть столицы центрального волшера, — уловка сработала, и маг переключился на обычные проблемы.

Начинать перевоспитывать спасителя мира, как и вмешиваться в его планы было опасно, так как грозило непредсказуемыми последствиями, как для них самих, так и для всего подземного волшера, да и мира в целом. А так оставалась надежда, что подземный кудесник еще долго будет вынашивать свои проекты, а Женька сумеет все-таки разобраться, что к чему в этой пирамиде. Тогда уже и всякие сумасшедшие диктаторы будут не страшны.

— Как там мои спутники? Еще не появлялись? — продолжал уводить с опасной темы размечтавшегося милитариста Женька.

— Должны уже быть у меня в приемной. Кстати, вы не откажетесь отобедать у нас во дворце?

Женька замялся. Ему почему-то ужасно не хотелось сидеть, как тупой манекен, битых два часа в компании напомаженных и чопорных придворных, но и обижать хозяина было почти смертельно опасно, по крайней мере, для Саш. Поэтому он ответил уклончиво вежливо:

— Я польщен Вашим гостеприимством и с удовольствием бы принял приглашение, но мы уже итак непозволительно долго пользуемся Вашей добротой…

— Ну, давайте тогда спросим Ваших спутников, когда их увидим, — не стал настаивать хозяин, и они, все тем же манером переместились обратно в апартаменты Чингиза.

— Послушайте, а как вы перемещаетесь так быстро в реале? Ведь изнанку вы использовать не можете.

— Да нет тут ничего сложного, просто… — подземный диктатор вдруг замолчал на полуслове — в дверях показались Саши в сопровождении уже знакомого полковника.

Женька непонимающе посмотрел на мага, затем на Саш — все вроде было нормально.

Тогда он решил разрядить обстановку и, бросившись навстречу парочке заблудшей молодежи, воскликнул:

— Ну, слава Богу! Живы, здоровы! Ох, и набегался же я за вами! Представляете?!

Уважаемый владетель недр, великий Чингиз, обещал нам быстро доехать до Сарта!

Саши явно не зная, как себя вести, скромно поблагодарили молчащего мага, а Женька вдруг вспомнил, что забыл спросить у «перворожденного» самое главное.

Хлопнув себя по лбу рукой, он обратился к помрачневшему магу:

— Совсем забыл спросить Вас о главном! Вы что-нибудь знаете о создателе этого мира? Где его искать? Орин сказал, что тот пропал сразу после создания…

Маг тяжело и как-то обижено взглянул на гостя и презрительно бросил:

— Вы что, посмеяться решили надо мной? Вагон готов. Ступайте! Я в ваших божественных играх не участвую! — потом повернулся к гостям спиной и ушел.

Женька, ничего не понимая, пожал плечами и спросил Саш:

— Не пойму, чем это мы мага рассердили? Но выбирать не приходиться, поехали!

Полковник, Вы покажете нам дорогу?

— С удовольствием! — невозмутимо сказал военный, и сделал приглашающий жест рукой.

Спустя несколько минут перемещений по коридорам они сидели в уже знакомом им вагончике, который бесшумно мчал их к Сарту. За небольшими окнами изредка мелькали серые блики редких, слабо освещенных участков тоннеля. Друзья, удобно устроившись на мягких сиденьях, немного помолчали. Вдруг Женька вспомнил, что оставил ребят без обеда:

— Слушайте, вы хоть где-нибудь там перекусили? И вообще, с вами все в порядке? Я, честно говоря, сильно струхнул поначалу, когда вас нигде на горе не обнаружилось!

— Да нет, ничего с нами особенного не произошло. Даже покормили какой-то полутюремной баландой, — поспешил успокоить Женьку Алекс.

— Мне все не по себе от того, что мы мельком увидели, — грустно призналась Сашенька. — Когда нас вели под арест, мы проходили мимо рабочих… Это оставило ужасное впечатление. Эти люди… они наверно никогда даже света нормального не видели. Там такие мрачные полутемные переходы со светящейся плесенью. Чувствуешь себя кротом. А люди — бледные, худые, с большими глазами… или мне показалось, или в самом деле — в их глазах столько безысходности…

— Не думаю, что показалось. Я тоже заметил таких людей, — согласился Женька. — Они мне очень напомнили тех рабов, что Ян видел в болотном волшере. Теперь мне с этим Чингизом все ясно. Военная диктатура, основанная на рабстве — просто и надежно. Восемьсот лет постоянного движения к цели. Так он смог избежать полной шизофрении, но платой за это стало рабство тысяч «рожденных» и "пришедших".

— Так значит Чингиз настоящий "перворожденный"? — спросил Алекс.

— Да! И такой же полусумасшедший, как Орин.

— Ты смог у него что-нибудь прояснить для себя?

— Не много. В общем, все то же. Этот Инар, который тут главный и который подпортил мир, крепко прижал ему хвост еще восемьсот лет назад, вот Чингиз до сих пор и вооружается. Он тоже слышал о книге «Девять», но о создателе мира говорить отказался. Ну, да это вы и так видели!

— Мне показалось, он на нас обиделся, как будто мы его обманули. Но, как мы его успели бы обмануть, если его в глаза не видели? — размышляла Саша.

— Странный он, впрочем, как и все маги. Кто знает, что ему в голову взбрело? — ответил Женька. — Одно хорошо, мы движемся в Сарт, и надеюсь, скоро проясним для себя многое, если не все!