Мимик должен умереть!

Третья часть. Моя репутация – ваша смерть.

Я пришел на место встречи намного раньше срока. Пока было время, просмотрел планы имперской базы. Сука, хрен подберёшься, на бумаге она выглядела как неприступная крепость.

Потом почитал книжку про мимиков. Оказывается, у них имелись плазменные мечи, которые они могли закинуть, как копье, на километр! А потом еще и дистанционной командой вернуть обратно – в свою руку. Автор не делал никакого вывода об их природе, а я вот сразу подумал, что это дроны. Только с лезвием. Достал свой нож и попытался взять под контроль как БПЛА. Ничего не вышло.

– Дебил! Я же не могу сразу два дрона контролировать! – хлопнул я себя по лбу, отозвал «Комарика» и попробовал снова.

Ну это Караганда, всем херам Караганда! Нож отозвался, инициировался как устройство 5–889И и завис передо мной на высоте полутора метров. Движение глазами, и он уже рассекает воздух в пяти метрах. Ах ты ж скорость-то какая! Управлялся он мысленно и мгновенно! Преодолевал расстояние в сто метров за доли секунды. Точно возвращался в указанную точку еще быстрее. Он абсолютно точно сделан не на нашей планете!

Все мои дроны управлялись через особые команды в игровом интерфейсе, а здесь все происходило без программных костылей. Считывание напрямую по глазному каналу и желанию пользователя. Принципиально иной уровень технологий! И как мы этих мимиков победили? Они должны были такими мечами армии вырезать не напрягаясь.

В книге еще был описан щит мимиков, который поглощал любой урон, а также наручи, действовавшие как комплекс радиоэлектронной борьбы. Они отклоняли любое оружие с дистанционным управлением. Информация о битвах присутствовала, но о нашей тактике практически ничего не сказано. Победили и победили. А как? Никто уже не знает.

Я вспомнил о броне станнума и полез проверить. Кстати, про самих станнумов в книге тоже упоминалось, это были администраторы или менеджеры мимиков, формулировки содержались весьма расплывчатые. Про их броню говорилось одной строчкой, что это не атакующая броня, а оборонительная, и что она помогает при хозяйственной деятельности. Ага! Так и было написано, «броня, помогающая в управлении хозяйством и имуществом». Хоть убей, не понимаю, что это значит!

Так вот, сейчас моя броня станнума пузырилась красными шариками. Весь тазик был заполнен ими. Я даже не могу это описать. Это нечто среднее между пеной в ванне и мячиками в сухом бассейне для детей. И вот это нечто лезло из тазика, скрыв его полностью, как дрожжевое тесто. Реакция еще продолжалась, и эта красная масса потрескивала. Мне очень хотелось достать пряжку и осмотреть, но я благополучно передумал это делать. Решил, что опасно прикасаться к нанитам, так как синие меня на два дня из жизни выключили. А красные, наверное, могут и навсегда.

Наконец в полдень, как и договаривались с Горой, я показался нужному дозору имперцев и произнес в рацию на двадцать четвертом канале число: «Семьсот тринадцать». С первого раза ответа не получил и повторил число в рацию еще с десяток раз. Когда мне отозвались двумя щелчками, я направился в переговорную точку – верхушку покосившегося здания с вертолетной площадкой на крыше. Чтобы снова ждать.

Через час «Комарик» зафиксировал приближение троих имперских военных. Сразу стало понятно, что один из них офицер, а двое других – его вооружённый эскорт.

Офицер носил полковничьи погоны, выглядел бывалым человеком, уже давно разменявшим пятый десяток прожитых лет и прошедший много суровых испытаний в своей жизни. Он излучал спокойствие и уверенность. Весь такой аккуратный, седые волосы тщательно уложены, черты лица грубоватые, но при этом несколько аристократичные, в нем чувствовались характер и привычка повелевать. Прямой острый нос, решительный подбородок, морщинки вокруг глаз. Он производил впечатление опытного и опасного переговорщика. Проницательные серые глаза внимательно смотрели на меня. Я даже поежился от его колючего взгляда.

– Что тебе? – сразу начал офицер с места в карьер. – Я тебя не знаю. Где ваш парламентер?

– Сегодня им буду я, – стараясь не делать резких движений, я достал стопку имперских рублей, ровно десять тысяч.

– И что ты хочешь?

– Мне нужен пленный, – с улыбкой проговорил я, стараясь успокоить чуть напряженного офицера, – могу произвести обмен, когда скажете.

– Ничего себе ты резкий! – удивился офицер. – Ни прелюдий, ни извинений за происшествие, ни заверений в необходимости сотрудничества. Пришел такой красивый и с ходу предлагаешь сделку: ты – мне, я – тебе.

– А как надо? – осторожно спросил я, понимая, что перегнул палку своей прямолинейностью.

– Мы Горе передали: девушка заявила, что это она убила и своих, и чужих. Пока нам не дадут объяснений, мы будем стрелять вас везде, где увидим!

– Не нужно стрелять, – примирительно сказал я, – мы решим все вопросы.

– Ты ни слова соболезнования не сказал о расстреле наших. Убиты восемь хороших людей, надежных и полезных для нашего общего дела.

– Мне нужна Нэла, чтобы понять, что произошло, – заговорил я, – у любого действия есть причины. Я их не знаю. И, честно говоря, не очень верю в её виновность.

– Пленного я первому встречному не отдам. Но ты ведь не обычный преступник? – прищурился офицер. – Я прав?

– Ну да. У меня стерта память, но мне удалось узнать, кто я, – честно проговорил, чтобы откровенно не врать офицеру, который казался проницательным человеком.

– Почему ты пришел на эту встречу? Не Гора, не Стас и не Парабеллум? И почему бы мне не убить тебя как собаку?

– Может быть, потому что я член Совета синдиката Балим? – я почуял, что хожу по тонкому льду, и он, правда, может меня убить. Поэтому зашел сразу с козырей.

– Кто? Ты? – засмеялся офицер. – Я знаю поименно всех членов Совета. И большинство лично бы пристрелил без суда и следствия.

Похоже, мой козырь не такой уж и козырь. А так, шестерка червей. Вот попал! Я краем глаза увидел, что эскорт снял оружие с предохранителей и навел стволы на меня.

– Баронет Ветров, – спокойно представился я.

Мой собеседник внимательно всмотрелся в мое лицо и с видимым облегчением кивнул, затем улыбнулся – открыто и искренне.

– Вы меня простите, Петр Сергеевич, не узнал, – он протянул руку, – я рад вас приветствовать, хоть и предпочел бы встретиться при других обстоятельствах. Видимо, вы прошли процедуру омоложения и вас теперь родная дочь не признает, пока не справится о вашем имени.

Я пожал его руку, и он представился:

– Граф Политов, Александр Александрович, специальный посланник Князя Серова, Правителя Сибири.

– Очень приятно! – кивнул я. – Искренне прошу прощения за произошедший инцидент.

– Да полноте вам, – махнул рукой Политов, – завалили пару штрафников, у нас такие же отморозки служат, как и у вас. Не суть нам об этом даже упоминать.

– Согласен, – кивнул я, – вас же больше волнуют дела наши общие.

– Именно! – улыбка пропала с его лица и появилось озабоченное выражение. – Нам необходимо продолжение поставок Янтаря.

– Об этом я тоже беспокоюсь, но надеюсь, что, несмотря на инцидент, мы сможем соблюдать сроки поставок.

– Вот эти слова, Петр Сергеевич я и хотел услышать, – радостно проговорил граф, – от вас они звучат надежнее, чем от местных жуликов. Но попросил бы вас увеличить объемы, если, конечно, это возможно.

– Я пока не вошел в курс дела, несколько дней всего тут, но обещаю вам, что сделаю все возможное для удовлетворения вашей просьбы, – заверил я его.

– Ребята, отойдите от нас на двадцать метров и не подслушивайте, – попросил Политов свой эскорт.

– Вы что-то хотите мне сообщить? – спросил я графа.

– Пока только спросить. Разрешите мне бестактный вопрос? – Политов был серьезен и предельно корректен.

– Валяйте, Александр Александрович! – мне стало даже интересно.

– У вас к пленнице личный интерес? – осведомился он и, увидев, что я напрягся, поспешил меня заверить:

– С ней обращались только мои люди – корректно, без перегибов. Мы ей оказали медицинскую помощь, провели допрос без излишних пыток… Ну и дознание с использованием сыворотки правды…

Он замолчал, считывая мою ответную реакцию, а не дождавшись – я не знал, как реагировать – продолжил:

– Петр Сергеевич, у вас к ней личный интерес? Ваш позывной ведь «Ветер»? – он продолжал настаивать на своем вопросе.

– На оба вопроса ответ – да! – я показушно развел руками. – Ну есть у меня маленькие слабости. Поэтому и высказываю ЛИЧНУЮ просьбу…

– Рад бы был передать пленницу, но не могу, – в его глазах сверкнули озорные огоньки, – Однако могу поспособствовать, чтобы вы её забрали самостоятельно. Я уйду с рассветом…

– С рассветом или с «Рассветом»? – уточнил я, что он имеет в виду: время суток или имперский спецназ.

– На оба вопроса ответ – да! – повторил он мою фразу. – Видите ли, девушка демонстрирует крайне необычную регенерацию организма. У неё было восемь пулевых ранений, из них два в голову, а она уже говорит. Прошло всего три дня! Изумительно. Научный центр планирует вывезти её с базы в девять утра. Нужно поторопиться. Если отвезут в Тобольск, то потом её оттуда не вытащить. Сами понимаете…

– Да уж, некоторых одарила природа здоровым организмом, – я постарался уточнить время. – А что в вашем понимании рассвет?

– Я уйду в четыре тридцать утра, – глядя мне в глаза, проговорил граф, – у вас будет четыре с половиной часа на всю операцию. Вы сможете сами решить эту задачу?

– Определенно! – кивнул я, не отводя взгляда.

– Тогда у меня будет к вам также личная просьба. Майор Ришадов, позывной «Джин», должен погибнуть смертью храбрых. Он шантажирует меня и несколько потерял берега. Грозится обнародовать нашу сделку. А это никому не нужно. Я могу рассчитывать на ваше понимание?

Я кивнул и таким образом взял на себя дополнительные обязательства.

– Я рад, что мы с вами договорились!

– И я очень рад, Александр Александрович.

– А насчет протокола допроса пленницы не беспокойтесь, – опережая мой вопрос, ответил граф, – она там столько всего наговорила про Янтарь и прочее, что протокол сразу теперь пойдет в корзину. Так сказать, за недостатком достоверности…

– Отличные новости, – выразил я свое одобрение его понимания конфиденциальности.

– Но хочу вас предупредить, – чуть отстранился он от меня, – она бежала именно от вас, Петр Сергеевич, потому что крайне страшится встречи. И в перестрелку влезла, чтобы под пули попасть… Конечно же, вы правы, первой стреляла не она… Она вообще не стреляла. Мой вам добрый совет: постарайтесь сделать так, чтобы она не наделала глупостей, пока бушуют эмоции и гормоны.

– Вы уверены, что спровоцировала конфликт не она? – мне нужна была конкретика, чтобы понять её роль в заварухе.

– Абсолютно! Данные баллистической экспертизы, пространственного моделирования и её показания под сывороткой правды это подтвердили. Из её пистолета ни разу не стреляли. Поверьте, ведомство, в котором я имею честь работать, умеет проводить следственные действия. Но вы сами решайте, кого удобно назначить виноватым.

Мы еще некоторое время расшаркивались с графом во взаимных любезностях, а потом разошлись в разные стороны, заверив друг друга в уважении и полном взаимопонимании.

У меня возникла уверенность, что, если бы Гора пошел на переговоры, то мы бы вечером хоронили его тело. Граф, не моргнув глазом, завалил бы такого переговорщика, чтоб наши жулики боялись и были смирненькие. Потом новый командир, кто бы он ни был, все равно пошёл бы на сделку. Хитрый лис Политов или вынудит, или заставит. Он – очень сложный и неудобный противник, к тому же ему полностью подчиняется «Рассвет». После встречи с их квадом я был уверен, что два взвода черных штурмовиков играючи раскатают нашу базу под орех.

Ему нужен Янтарь. Кстати, хорошо бы уточнить у Горы, что это такое. А мне нужно… Что же мне нужно? Не знаю… Пока мне нужна Нэла, остальное посмотрим, как пойдет.

До начала операции у меня пятнадцать с половиной часов. С одной стороны, времени на подготовку достаточно, а с другой – у меня только один план. Запасного нет и не предвидится.

Сначала мне нужно добраться до вентиляционной системы, в распределительный центр пустить усыпляющий газ, вытащить из госпиталя Нэлу, уйти за пределы базы, потом – открыть клапан баллона со взрывным газом. База рванет, имперцы подумают, что на них совершено нападение и уйдут в глухую оборону. А я, пока они баррикадируются и ждут атаки, уйду уже далеко.

Тащить Нэлу придется по пересеченной местности километров двенадцать, продираясь через завалы, периодически спускаясь в катакомбы. Там по прямой-то всего девять, но с учетом поиска безопасной дороги получается гораздо больше. Двенадцать километров - это много, могу за день и не управиться. Возможно, придется на полпути спрятаться в Зоопарке. Вряд ли имперцы из штрафбата туда полезут. Приборов ночного видения – ПНВ – у них нет, а с фонариками они не пройдут даже первый зал с медузами.

Ну, «на бумаге» мой план вполне рабочий. А как получится в реальности?

Я опять проверил броню станнума. Все обстояло также, как и раньше: покрасневшая шариковая пена расширялась, как тесто на дрожжах. К этому моменту она скрыла под собой не только тазик, но и большую часть стола, на котором он стоял. Мне даже показалось, что стены ангара чуть блестят красным. Не сделал ли я ошибку, выпустив нанитов на броню в виртуальном цехе, не нужно ли было делать это в реальном мире? Нашел бы неприметное помещение и загадил, а сейчас, если пена заполнит весь цех или разрушит мое оборудование, это станет катастрофой. Но менять что-то было уже поздно. И я надеялся, что у инопланетных наноботов все-таки есть мозги! И они не будут портить мое имущество.

Теперь главный вопрос: «Что мне нужно успеть сделать для подготовки к спасательной операции?». Всерьез заняться перепрограммированием РИ-7. Чтобы добраться до имперской базы, мне нужны все его возможности по обнаружению минных полей и ловушек, а не тот огрызок функций, что я смастрячил второпях, отключив все, что можно и даже нельзя.

В виртуальном цехе в сжатом в пять раз времени я проработал около полутора суток. Несколько раз вываливался в реальность, спал пару часов и снова уходил в работу. Если бы не было этого временного эффекта, я бы точно не успел. Мне даже в туалет некогда было сходить. Если честно, мое тело в реальности даже обоссалось, пока я вкалывал в цехе, полностью погруженный мыслями в работу.

Сильно помог ассистент программиста: я прописывал только сценарии, а он соединял программу воедино. И даже после полутора суток напряженной работы, программа все равно была не идеальна. Вылетали непонятные ошибки, а один раз дрон полностью отключился и упал на пол. Код ошибки 700103. Знать бы еще, что это значит?! Только перепрошивка программы вернула его к жизни. Причину сбоя найти так и не смог. Если подобное случится, когда буду двигаться ночью, то придется прекратить движение минут на двадцать, пока будет осуществляться перепрограммирование дрона.

С плазменными ножами тоже удалось поэкспериментировать. Они все заряжаются чистой энергией, но очень долго. И что интересно, с нестабильной скоростью. Неважно, сколько их лежит на зарядном круге, скорость будет скакать – то быстрее, то медленнее. Чтобы зарядить один нож полностью, нужно потратить, наверное, месяц. Когда нож в руке, расход энергии не чувствуется. А вот если нож летает как дрон, то затрачивается примерно полпроцента заряда в минуту. То есть, если заряжать один день, то мы получим 3-4 процента батареи, а это 6-8 минут в день по времени реального боя. Конечно, радует, что у меня четыре ножа, а это в сумме полчаса работы за суточный заряд.

Когда до указанного Политовым времени ухода «Рассвета» оставалось четыре часа, я лег спать. Хоть немного, но надо расслабиться. Опять снилась разная фигня, в основном стрельба и погоня: я тащил на плечах двух девушек, лиц которых не видел, и меня преследовали «Раджини», Профессор, черные штурмовики и имперский штрафбат. И все кричали: «Отдай!». А я им: «Идите на хер, не отдам! Все мое!». И хлопал обеих дам по мягким нежным попам.

Проснулся весь в поту. Позавтракал и двинулся к вражеской базе, РИ-7 не подвел, в минных полях показал дорожки, которых здесь оказалось с избытком. Через полчаса я подошел вплотную к трехметровому забору с бойницами. Почти стразу нашел несколько старых проломов в заграждении.

Имперцы были разгильдяями: после давних разрушений никто фортификацию не восстанавливал. Конечно, кое-где были установлены противопехотные мины, но очень простенькие. Я обезвредил сначала две в одном проломе, а потом еще две – в другом. Это мои первые трофеи за сегодня.

А что добру пропадать? Когда-нибудь мины мне пригодятся. Деактивировать их взрыватели было легко. Это во время атаки и под огнем врага – очень сложно, а в спокойной обстановке – дело пяти минут.

На постах солдаты спали, пахло алкоголем и куревом. Пять часов утра – самый крепкий сон. Дозорных алкашей я не тронул, проскользнул мимо.

Вставало солнце, еще и не светло, но и не темно, но все равно ПНВ нужен, поэтому я двигался с РИ-7. Дрон показал, что на КПП и в патрулях всего 12 бойцов, из них только двое бдят и ходят кругами по периметру. На них я устроил засаду: отозвал дрон и активировал плазменный нож. Сразу понял, как это неудобно. Я в темноте почти ничего не видел, а нож светился красным светом и был заметен издалека.

Пришлось достать прибор ночного видения черных штурмовиков и выключить плазменный клинок. Когда двойка бойцов приблизилась ко мне на расстояние пяти метров и прошла мимо, я выглянул из своего укрытия и кинул в их сторону нож. Дистанционно активировал его в полете. Он вспыхнул красным прямо за их спинами, они начали оглядываться на свет, и я стремительно мазнул ножом по вражьим горлам. На всё про всё полторы секунды. Но вот на выбор моей позиции, ожидание, приближение целей в нужную точку ушло более десяти минут. Не такие уж эти ножи и имба.

Я забрался на крышу главного здания базы и аккуратно зарезал двух бойцов на посту. А не фиг спать! Пробрался к служебному входу и спустился в инженерный уровень. Мне нужен был центр распределения системы вентиляции, и я его быстро нашел. Установил там два баллона и уже был готов пустить усыпляющий газ, как вспомнил, что у меня нет противогаза. Я же тоже усну, как и все. Как я раньше об этом не подумал! И Веник не подсказал! Теперь отступать не вариант, Нэлу увезут через несколько часов. Значит, нужно взять дыхательное устройство со склада имперской базы.

Согласно схеме, которую мне подогнал друг, тут было четыре склада: основной, подразделения морпехов (самих их уже не было, а склад остался) и на расстоянии трехсот метров от главного здания базы, в казарме «Рассвета» – арсенал и медицинское хранилище биоматериалов.

Сначала решил проверить основной склад. Пришлось вернуться на поверхность и пробраться в соседнюю постройку. Охрана отсутствовала, и я спокойно разрезал замок ножом, ему же хоть горло, хоть металл – всё одинаково, входит как в масло. Или как пестик в тычинку. Радостно проник на склад, но меня ждало горькое разочарование, когда я после получаса поисков нашел противогазы и понял, что надевать их не хочу. Устройствам было лет сорок или пятьдесят, у многих дыры как в маске, так и в трубках. Это был бесполезный хлам – вероятность уснуть и проснуться среди разъяренных и обосранных имперцев была максимальной. Очень напрягали просроченные фильтры. Стандартный срок годности – четыре года. У этого барахла он закончился, когда я еще не родился!

Пришлось быстро бежать на склад морпехов, но и там противогазов не оказалось. Неужели придется грабить базу «Рассвета»? Это требовало времени, которое и так стремительно таяло. Наверняка все входы там заблокированы, а если остался пост с дежурными, то это уже будут не пьяные и обкуренные зэки, а исправно несущие службу черные штурмовики – придется изрядно повозиться, чтобы их убить. После этого еще и Политов обидится. Возможно, что отношения будут разрушены безвозвратно.

И тут я обратил внимание на акваланги. Блин, добротные акваланги, на хрена они в степи и горах? Хотя это же морская пехота! У них они, надо полагать, должны быть. На всякий случай! Я внимательно осмотрел их и, на мой субъективный взгляд, пребывали они в идеальном состоянии! Вот только ни одного заполненного кислородом баллона не нашлось. Пришлось запускать кислородный концентратор и заряжать. На это ушло еще полчаса. Руки тряслись, нервы звенели как струны, мне следовало поторопиться.

Разобравшись с устройством акваланга, я снарядился и активировал подачу усыпляющего газа. Попасть на базу я планировал через северный вход, поближе к госпиталю. Рванул к нему, что было сил, к счастью, никакого поста не обнаружилось. Выждал полминуты.

Как теперь понять, что газ подействовал? А никак, надо ломиться напролом! Ножом срезал петли двери, и она завалилась внутрь после моего удара. Пробежал до лестницы – никого. Спустился на второй уровень и тут уже обнаружил спящего человека, это была дежурная медсестричка. Пробежал мимо нее к палатам. Нашел единственного пациента: голова замотана в бинты, обе руки в гипсе, на животе биопластырь с неведомым прибором, на бедре повязка. Лихо ей досталось! Политов говорил, что восемь пулевых – теперь верю! Из одежды на Нэле были только трусики и военный лиф, выглядевший как топик. Я кинулся к шкафу, увидел там больничные халаты, закинул этот предмет мебели в виртуальное хранилище вместе со всем содержимым. Некогда разбираться. Замотал девушку в простыни и закинул себе на плечо попой вперед.

Так, теперь просьба графа! Я кинулся к другой лестнице. База у них была большая и, похоже, построена на остатках двух зданий. Госпиталь – в одном, апартаменты командира – в другом, еще десять минут ушли на перебежки. Кое-где в коридоре валялись спящие люди, и, судя по растекающимся под ними субстанциям, уже жидко обделалались. Поднялся на первый уровень, повернулся и нос к носу столкнулся с черным штурмовиком. Тот не лежал на полу и гадил во сне, он стоял в полной боевой готовности. И на нем был противогаз!

Я не успел ничего сделать! Он вполне мог меня убить. Но боец поднял пустые руки, демонстрируя, что атаковать не собирается. Он протянул ко мне руку ладонью вверх. Говорить мне нельзя, иначе хапну газа.

– М-м-м-м, – только и промычал я.

– Оружие! Дай свое оружие! – проговорил он приглушенным противогазом голосом.

Я сунул ему пистолет-пулемет «Кукушка». Он схватил и убежал в апартаменты, раздались четыре короткие очереди. Потом штурмовик вернулся и отдал оружие.

– Уходи! – глухо проговорил он.

– Уе-м-м-м-м, – промычал я ему. – Уёживай отсюда!

– Что? – не понял боец.

– Бу-у-у-у-у-м, – промычал я и махнул рукой в сторону выхода.

– Понял. Принял. Спасибо.

И мы побежали к выходу. Он выскочил первым и рванул на восток к базе «Рассвета», а я на запад – в «серую» зону.

Подняв глаза к небесам и мысленно крикнув: «Пусть придет Караганда!», – я активировал пульт подачи второго газа.

Бежать было трудно: у меня пятьдесят пять килограмм на плече. И акваланг с баллоном. Точно! Снять его пора! Отбежав на двести метров, я закинул водолазное оборудование в хранилище и снял зажим для носа. Сразу понял, что Нэла обделалась и сейчас это все перепачкало простыни, в которые я её завернул, и марает мне брюки и бронежилет.

Уходить от погони, когда тебя и по запаху, и по потекам можно найти, – крайне глупое занятие. Мне теперь точно нужно в Зоопарк. Как я не предусмотрел, что Нэла тоже получит свою порцию газа? До здания с надписью «Стоп» больше двух километров. И я их почти все пробежал. Уже белый свет почернел, дыхание сбилось, ноги и легкие ломило, на губах – вкус крови, а я несся на максимально возможной скорости. Но это не помогло, я упал и потерял сознание. Ну и сделал дело под себя. Веник, сука, не сказал, что газ может усвоиться еще как-то, кроме легких!

Я провалялся в газовом сне минут двадцать, а когда очнулся, то понял, что пропустил самое интересное. Имперская база за моей спиной пылала, полнеба на востоке застилал черный дым. Что-то взрывалось и стрекотало, раздавались стрельба и крики. Ну и мат, отборный такой русский мат.

Рот расплылся в довольной улыбке. Нанес максимальный урон! Счастья полные штаны! Только это было совсем не счастье, а говно.

– Они слабительное на бегемота, гады, готовили! – только и процедил я, взглянув вниз. Все Умнику выскажу при встрече! Поганое и бесчеловечное оружие! Пожалуй, закажу-ка ему производство еще парочки таких баллонов. Я заржал, представив, в каком виде сейчас имперцы тушат пожар.

За спиной громыхнуло, и три огненных столба вырвались из здания базы в небо метров на сорок… Нет, думаю – уже не тушат. Некому там теперь тушить.

Я поднял девушку. Неудачно она упала. Опять будет предъявлять претензии! Я её башкой на камень уронил. Пусть и не сильно. И не специально, просто так неудачно получилось. Ощупал затылок, там наливалась здоровая шишка. Да что за вечная Караганда! Подумает про меня, что дебил, второй раз уже роняет на одно и то же место.

Я побежал ко входу в Зоопарк. Нэла была вся и в моей, и своей «субстанции», срочно надо было сменить бинты, а то еще и заражение крови подцепит. По знакомой дороге в подземельях я добежал до летательного аппарата мимиков – там стояла ужасная вонь от разлагающихся трупов штурмовиков. Пришлось выкинуть их наружу, а потом заниматься нашими делами. Сначала сам принял душ и замочил в воде свои вещи. Затем еще час мучился с Нэлой. Пришлось затащить в душ стол, положить на него девушку – мыть, протирать спиртом и менять повязки. Вколол в неё всё, что можно от заражения крови, да еще и двойную дозу.

Раны были, конечно, страшные. Но уже затягивались, представляю, что было раньше. Политов говорил, что у неё регенерация очень хорошая, но выглядела она вообще-то «не фонтан». И что странно: у неё даже черты лица как-то неуловимо изменились, была симпатичная, а сейчас писанная красавица. Более правильное лицо, стал тоньше нос, чуть пополнели губы, даже глаза вроде больше стали. Хотя, может быть, мне так кажется при искусственном освещении салона корабля.

Но ведь и грудь тоже стала больше – третий размер! Уж тут я ошибиться не мог никак! Да и «киска» другая. Как такое может быть? Я ведь на базе мародеров видел её во всех подробностях, а тут были серьезные отличия. Она стала более аккуратненькая, такая компактненькая вся, собранная в бутончик. Бугорок клитора прекрасен. Губки очень красивые, тоненькие.

И вот когда я с задумчивым видом разглядывал её первичные половые признаки, Нэла очнулась.

– Что ты там увидел? – хрипло спросила она.

– Красоту, – пробормотал я, с трудом отрываясь от восхитительного вида и переводя взгляд на лицо. Я обалдел окончательно. У Нэлы были голубые глаза! Я даже выпал из реальности на некоторое время.

– Ветер, где мы? – спросила она и почему-то беззвучно заплакала. Слезы катились по её щекам.

– На корабле мимиков. В Зоопарке!

– Мне тут плохо! – зашептала она. – Это корабль станнума. Унеси меня. Он давит!

– Почему у меня голова болит? – закапризничала она и потеряла сознание.

Я быстро закончил все дела. Одел её в больничный халат. Грязное белье стирать не стал, я же не прачка. Свою одежду тоже надевать не стал, выбрал из шкафа халат нужного размера.

Пору часов подремал, восстанавливая силы, и потащил девушку дальше.

Так как я знал всего одну обратную дорогу, то двинулся к башне дозорного, это заняло больше часа, там должен быть наш человек. Но на посту бойца не оказалось, а я на него сильно рассчитывал – думал нести Нэлу с ним вдвоем на самодельных носилках.

У девушки открылось кровотечение, потому что я держал её неправильно. То на плече, то на руках как невесту, и её сильно трясло. Я боялся, что, если один буду тащить девушку, то точно доберусь до госпиталя только через пять-шесть часов. Она кровью истечет за это время. Пришлось вызывать базу.

– Ветер вызывает Стаса. Прием.

– Это Стас. Прием.

– Нужна помощь. Эвакуация раненого. Прием.

– Ветер, база под обстрелом. На нас атака. Все бойцы в обороне. Состояние раненого? Прием.

– Тяжелое. Прием.

– Иду сам. Где ты? Прием.

Я задумался, не хотелось палить свое местоположение. Я тут один, да и он придет один – если будет погоня, то не отобьемся.Вспомнил, что посты и фортификации наши совсем не знаю. Только вот этот единственный пост.

– Я на позиции. Прием.

– Не понял. Повтори. Прием.

– На позиции. СВОЕЙ позиции. Прием.

– Понял. Иду. Конец связи.

В бинокль я посмотрел в сторону нашей базы. Она пылала. Едкий дым поднимался от нескольких пожаров. Ну обычная Караганда! Это ответка нам прилетела и достаточно быстро. Имперцы мстят за разгром своих штрафников.

Стас появился через час. Поржал от моего вида – я все еще был в больничном халате. Пришлось переодеться в форму. Я её постирал, но я же не профессиональная прачка, получилось плохо.

Стас принюхался:

– Пахнуло туалетом…

– Да я тут обосрался, когда имперцев подорвал, – махнул я рукой типа «Не забивай голову!».

– Так ты Нэлу не выкупил? – удивился он.

– Не-а, – махнул я головой, – пришлось силой взять.

– Один против всех имперцев? – усомнился он. – Страшно было?

– Да нет. Угарно. Кому расскажешь, обхохочется, – я ехидно улыбнулся.

Разговаривать было некогда, мы соорудили носилки и потащили девушку на базу. За полтора часа управились, несли очень аккуратно.

Нападение на нашу базу в итоге не состоялось, противник передумал. «Отработал» из всех стволов дальнобойной артиллерии – у нас сгорели склад, автобаза и хранилище топлива. Пять раненых. Хорошо, что никого не убили.

Мы со Стасом принесли Нэлу в медблок и сдали в надежные руки медиков. Лейтенант от меня не отходил, ему нужно было узнать подробности моего боя с имперцами, но я пока темнил. Нужно уточнить у Веника, что могу рассказывать, а что – нет.

– Доктор, у меня к вам просьба, – попросил я, – Нэла упоминала, что ей подходит для лечения препарат КАРМ, кажется «Комплексные аддитивные регенеративные материалы». Я ей в прошлый раз сто пятьдесят миллилитров вколол, но она говорила, что нужно двести. Вы бы не могли ввести ей это лекарство?

– А ты кто? – опешила врачиха. – Это очень дорогие препараты!

– Деньги у меня есть, – заверил я, – и трофеи хорошие. Я – Ветер.

Добродушное отношение у женщины сменилось на презрительное, и она буквально прошипела:

– Для тебя у нас ничего нет!

И тут я первый раз за сегодняшний день впал в бешенство. Плазменный нож выскочил из ножен, вспыхнул алым огнем и стремительно метнулся к Стасу. Лезвие остановилось в сантиметре от его зрачка.

Я буквально накинулся на взводного:

– Мне Гора обещал все поправить! Что опять с моей репутацией? Этот гандон отмазался, что не знал, кто я. Сейчас он все знает!

Стас, не ожидавший такой моей реакции, попятился.

- Вы, твари гнойные, думаете, я пошутил насчет казни. Пусть Гора тащит свой поганый зад сюда. А не то не только сам сдохнет, но и всю его шлюшью семью с выродками до седьмого колена вырежут как свиней. Всё! Побежал! Я этой суке пока уши отрежу! – я повернулся к обалдевшей женщине.

– Не надо! – прошептал бледный Стас. – Это моя жена. Люба, извинись!

– Беги к Горе! – нож переместился от Стаса к врачихе и завис напротив ямочки у основания шеи. Лейтенант побежал искать командира.

– Сколько он стоит? – задал я вопрос, вываливая на стол автоматы булл-пап, приборы ночного видения, штурмовой радар, пистолеты с глушителями, деньги – тысяч восемьдесят рублей.

– Извините меня, господин, я не хотела вас обидеть, – Люба опустила глаза, так как сразу поняла, что у меня виртуальное хранилище, а значит, я из благородных. Она даже правильное обращение простолюдинов вспомнила. Вот что плазменный нож творит – возвращает людям память и манеры. Репутация сразу становится не так уж и важна.

– КАРМ стоит десять тысяч рублей за ампулу в 50 мл, – врачиха старалась говорить очень спокойным и тихим голосом, надеясь успокоить меня, – я согласна с дозировкой в четыре ампулы. Это должно подстегнуть организм.

Она мне еще что-то говорила про состояние девушки и её методы лечения, старалась заполнить паузу и не допустить моего нервного срыва. Ну я, в принципе, уже успокоился.

Не знаю, что сказал Стас капитану, но уже через десять минут в медблок вошли Гора, Стас и Дюбель в бронекостюме военной полиции и с автоматом в руках. Гора уставился на пачки денег и снаряжение на столе, а Дюбель – на плазменный нож, зависший у её горла.

– Люба, поставь КАРМ пациенту, – уверенным голосом проговорил Гора и повернулся ко мне.

– Убери со стола. Это лишнее, – обратился Гора уже ко мне, – лечение за мой счет. Я надеюсь, это компенсирует моральный вред?

– Сейчас придет медсестра и мы сможем… – начала было Люба свои успокоительные речи. Гора прервал её ледяным тоном:

– Встала, сука, и пошла делать инъекцию!

Врачиха ойкнула и убежала, плотно закрыв дверь.

– Он – Балим? – спросил я, и мой нож перелетел и замер у лба Дюбеля. Лоб безопасника покрылся потом, и он нервно сглотнул.

– Нет, – поспешно ответил Гора.

– Выйди, пожалуйста, – обратился я к полицаю, – нам нужно поговорить.

Дюбель вопросительно посмотрел на Гору, тот кивнул, и он с видимым облегчением вышел.

Благодаря графу Политову теперь я точно знал, что состою в Совете синдиката Балим и поэтому сходу заявил Горе:

– Ты меня обманул, Гора. Мне все еще не хватает какой-то вашей репутации. Ты нанес мне урон, когда не знал, кто я. Ты сейчас наносишь мне урон, когда уже все знаешь. Я выдвину обвинения, и ты будешь казнен, сам мараться не буду – все решит Консул.

– Семью не трогай, – обратился Гора, – они тебе ничего плохого не сделали.

– Я же не зверь какой-то, – мне стало понятно, почему капитан так резво бросил все дела и прибежал, – можешь быть уверен, не трону, но и ты веди себя достойно.

Гора молчал. Слова обвинения произнесены вслух, теперь назад дороги нет.

– Стаса сделаешь капитаном и введи его в курс всех дел с имперцами, – я внимательно отслеживал реакцию и видел, как Стас сжался после этих слов.

– Ты их базу разнес, какие теперь дела с имперцами? – пожал плечами Гора.

– Я разнес их базу по договорённости с графом Политовым! – опять начал раздражаться я. – Вот почему я от врага получил больше понимания и уважения, чем от своих? Вы тут, шваль подзаборная, развели чушковые репутации… Граф попросту вывел черных штурмовиков с базы перед моим нападением и не мешал работать.

Гора молчал, Стас молчал. Я молчал. Наконец я убрал нож и отодвинув рукой Гору от двери, вышел из госпиталя и отправился домой, как ни в чем не бывало, в бокс 13.

Я очень устал, хотелось спать и нажраться. Но решил все делать по очереди. Сначала спать. Ни Веника, ни Маши дома не было, я поел макарошки с тушенкой, найденные на плите, и завалился дрыхнуть. Но сперва опять замочил свои вещи в тазике, уж очень меня напрягал запах.

Выспался только к вечеру, и мне еще больше захотелось нажраться. Я проверил форму в тазике – все такая же вонь. Пришлось надеть запасную форму Веника, хоть она была мне и маловата. Пришла с работы Маша, посмеялась над моим видом. Штаны короткие, куртка не застегивается до конца. Мы с ней попили чаю с сушками, и я отправился в офицерский бар – водка была только там. На душе было тревожно, про разгром базы мы с Политовым не договаривались, да я и не знал, что так красиво рванет. Вряд ли кто-то выжил, теперь могут быть серьезные последствия.

Много вопросов оставалось без ответов. Почему произошла стрельба на торговой сделке? Почему Гора не исправил свой косяк и не восстановил мою репутацию? Выживет ли Нэла, и как мы с ней будем дальше? После того, как я увидел её обнаженной, снова захотелось иметь девушку в своей кровати. Ну и какого лешего у неё голубые глаза и совсем другое тело?

В таких раздумьях я и дошел до бара. Ну вот опять Караганда! Там были почти все, кто мне нужен! Во-первых, Профессор пил водку со своей бандой, во-вторых, тут ужинал Комендант, в-третьих, с несколькими бойцами первого взвода сидел Стас, с которым мне хотелось поговорить по душам – потянет ли он капитанскую должность?

– Серый, привет, налей водки, – улыбнулся я бармену.

Он мельком глянул на меня и буркнул:

– Рядовым не наливаем. Убирайся отсюда! Что за клоунский костюм на тебе?

И тут я во второй раз за этот день впал в бешенство. Я на самом деле хотел только выпить водки, по-хорошему отозвать Профессора в тихое место и «прогнуть». Кажется, именно это слово он использовал, когда говорил обо мне. Но, видимо, придется по-плохому. Начистить рыло прилюдно.

– Серый, напомни мне после всего, что тут сейчас произойдет, рассказать тебе, в чем ты неправ. Очень полезно будет послушать, – пообещал я и подсел к Коменданту.

– Я сейчас Дюбеля позову! – закричал мне в след Серый. – На «губу» отправит.

Я не обратил на него внимания, меня уже понесло.

– Комендант, дружище! – слишком громко «обрадовался» я. – Ты-то мне и нужен.

Он сразу как-то осунулся и вытаращился на меня испуганными глазами. Этот хрыч, видимо, знает, что у меня и репутация есть, и что я сегодня очень злой. Я увидел его страх и громко засмеялся.

– Ты уже знаешь? У нас с Профессором была сделка, он мне отдает хоромы Брома. А-а-а? – я игриво раскинул руки. – Красивые и просторные! Он тебя предупреждал?

– Нет, не предупреждал, господин, – замямлил Комендант, опасливо поглядывая на ножны на моем боку.

В зале бара стало тихо, все обратили внимание на это его заискивающее «господин».

– Странно, – наигранно удивился, – обычно сделки со мной исполняются с надлежащей пунктуальностью.

Я встал и направился в угол зала, к столику Профессора. Вдруг на моем пути встал лейтенант второго взвода, не помню, как зовут.

– Уходи, Ветер. Тебе здесь не рады… – начал он, но из-за моей спины вышел Стас с двумя бойцами.

– Не лезь, Колян. Им надо бабу поделить, – миролюбиво произнес лейтенант, и бойцы нашего первого взвода синхронно достали короткие дубинки из рукавов.

– С чего бы Ветру делить бабу Профессора? – возмутился Колян.

– С того, что Ветер сегодня отнял пятьсот шестьдесят восемь душ имперских штрафников, чтобы её из плена вытащить, – в руках Стаса тоже появилась дубинка, – в где был твой Профессор? И еще! Не вставай на пути Балим, быстро ляжешь. А подняться потом уже не получится…

Колян под таким напором стушевался и вернулся за свой столик, заявив:

– Ну пусть мужчины поговорят…

Я уселся на свободный стул, взял чистый стакан и налил себе водки из бутылки, стоящей перед Профессором.

– Ну, здравствуй! – с дебильной радостью поприветствовал я его.

– Ты что, пьян? – возмутился он. – Ты почему нашу водку пьешь?

– Ну мне тут не наливают! – честно ответил я. – А у нас с тобой сделка, и ты ведь не откажешь своему партнеру в такой малости.

При словах о том, что меня не обслуживают, я оглянулся на Серого и увидел, как Комендант со Стасом что-то ему жестко выговаривают, а тот стоит по струнке и робко лопочет в ответ. Вот тоже странные идиоты! Сначала одни инструкции дают парню – меня не обслуживать, а потом ругают его за их скрупулёзное выполнение.

– Сделка аннулирована! – заорал на ползала Профессор. – Ты нас обманул.

Вот этого я и ждал! Это полностью развязывало мне руки. Сделки так легко, по желанию одной из сторон, не разрывают. Это аксиома нашего мира. Сделка – это штука сакральная, как присяга. И только что товарищ Шмель, он же Профессор, сильно подставился. Так что я могу забрать все его имущество. Потому что я благородный, а он – простолюдин. Сурово! Но таковы законы и правила.

– Профессор, вот я готов тебе простить, что ты объявил меня лжецом и трусом, и даже убедил в этом капитана. Потому что я не лжец и не трус! – я заговорил спокойно, но при этом чуть свысока. – Но сделку ты аннулировать не можешь. Этого я не могу тебе позволить. Ты должен понимать, что законы Республики Мосс действуют и тут, на фронте…

– Ты сказал нам, что у тебя броня мимиков! – выкрикнул он. – Ты надавил на нас при заключении сделки!

Ага, нашел дурака. Я такого не говорил – только показал, а как уж они это поняли, не мои проблемы.

– Серый, не будешь ли ты любезен… – начал я просить водку, потому что Профессор отставил бутылку на самый край своей половины стола и мне было неудобно тянуться.

Серый подскочил мухой, я даже не ожидал от него такой прыти, и поставил передо мной бутылочку, из который я наполнил свой стакан.

– Я не говорил вам, что у меня броня мимиков, – сказал я, глядя в глаза Профессору, – да и к сделке это никак не относится.

– Ты показал нам броню, она была нарисована. И нарисована неправильно, мы смотрели запись.

– Какую запись? – не понял я.

– Мы записали разговор на мобильный регистратор, – вставил Андрус, тот боец, что взял винтовку.

– Тем более у вас есть запись, – улыбнулся я. – Вы должны там увидеть, что я ничего не говорил про броню мимиков.

– Ты лжец, – выдохнул Профессор, – мы ничего тебе не должны.

Ну что за Караганда! Придется рисковать. Я зашел в виртуальный цех, сунул руку в красную пену, вытащил пряжку и интуитивно, не раздумывая, кинул её в игровой интерфейс. На моей фигурке засветился силуэт желтой брони с массивными плечами.

Вышел в реальность и обалдел. Вот так Караганда! На мне был переливающийся светящийся доспех, на грудной пластине роскошный рельефный узор мимиков из «Комариков». Двигающийся! Он, как нечто жидкое, переливался сам в себя. И воздух рядом со мной вибрировал, как у высоковольтной линии электропередач.

– Этот доспех? – спросил я у Профессора и хлопнул стакан водки.

– Тоже иллюзия! – отмахнулся он. - Да и вообще это не доспех мимиков, а непонятно что.

Подошел Стас, рассмотрел броню и спросил:

– Можно я палкой стукну? Интересно же.

– Стукни, мне самому интересно.

Стас с размаха саданул дубинкой в плечо, удара я не почувствовал, а его палка рассыпалась в пыль. В руке осталась только рукоять. Удивительно!

– Вот видишь, не лжец, – я зло прищурился, – и не трус.

Я вытащил плазменный нож и не активируя положил на стол.

– А это оружие черных штурмовиков. Ты помнишь, как вы сбежали, когда я сказал, что к башне идет их квад. Я вступил в бой и победил. Черные штурмовики мертвы, а я – жив.

В баре установилась полная тишина: если раньше стоял некоторый гул, то сейчас все замерли и пытались рассмотреть нож, про который лишь слышали.

– А вот ты, Профессор, – лжец и трус, потому что бросил меня одного против отряда врага, а потом хвастался, что меня «прогнул», – я повернулся к Коляну, командиру второго взвода:

– Коля, у вас в отряде разве все такие гниды?

– Да пошел ты! – Профессор попытался встать, чтобы уйти. Но я резко толкнул стол, столешница ударила его в ноги, и он с размаху грохнулся обратно на свой стул.

– Если вы торопитесь, я не буду тянуть, – кивнул и начал чеканить голосом:

– Я, баронет Ветров, позывной – «Ветер», обвиняю Профессора в нарушении условий сделки. Забираю винтовку, право проживания в апартаментах Брома в рамках оплаты за полгода и ваше имущество в двойном размере от суммы имущества, задействованного в сделке. Примерно сто двадцать тысяч рублей Республики Мосс. Сумма подлежит уточнению у независимого оценщика. В случае неисполнения заявляю право на дуэль до смертельного исхода. Комендант, прошу засвидетельствовать факт предъявления требований.

Вся троица притихла, они первый раз услышали, что я баронет, а, значит, отвертеться им ну никак не удастся.

– И бабу я забираю! – шепнул я ошеломленным мужикам.

Я потерял внимание – отвернулся лишь на мгновение – и Витя, самый младший из троицы, выхватил пистолет и выстрелил мне в голову. Но я ничего не почувствовал, воздух у лба замерцал, а пуля пропала. То ли рассыпалась, то ли поглотилась. Я не успел заметить. Взлетел нож, и я сам не понял, как так получилось, но он отсек парню руку с приличной частью грудины. Андрус дернулся к висящему на спинке стула автомату, а нож уже ударил его в горло, рассекая до самого позвоночника. Голова откинулась назад, а из шейной артерии хлестанул вверх фонтан алой крови.

Нож двигался, интуитивно угадывая мои желания. Очень быстро, стремительно: даже если бы я захотел, не смог бы его остановить.

Профессор ударил снизу по столу, и меня сбросило со стула подлетевшей вверх столешницей. Я услышал, как щелкает предохранитель на его оружии. Плазменный нож, мгновенно прорезав столешницу насквозь, уже поразил мужчину – я услышал звук падающего тела.

Вот и вся Караганда… Я поднял с пола бутылку. Хорошо, что закрыл по привычке – водка не разлилась. Сделал несколько крупных глотков прямо из горла.

Оттолкнул столешницу в сторону, встал и склонился над Профессором. Нож вскрыл его от паха до грудины, как консервную банку, внутренности вывались наружу. Крови было мало, плазма прижгла чудовищную рану.

– Есть последнее желание? –спросил я, видя, что он еще дышит.

Товарищ Шмель уже ничего не мог мне ответить, лишь размазывал свою кровь по полу.

– Ну и стоило ли обо мне врать, чтобы так погано кончить? – спросил я, а он закрыл глаза.

Я присмотрелся к надписи, которую он вывел на полу, в четыре слова: «Неразборчиво», «МИМИК», «Неразборчиво», «ПОМОГИ!»

Небрежным движением ноги я её стер. Ничего не понятно, а лишние разговоры предсмертная записка создаст, если кто увидит.

Потом пришли Гора с Дюбелем. Дюбель хотел меня арестовать. Посмотрел бы я на это. Я был сильно пьян. Но никакого облегчения это не принесло. На душе все также погано.

– Если заключаешь сделки с благородными, а потом орешь, что их аннулируешь, – говорил Комендант Дюбелю, – то будь готов сдохнуть с вскрытым брюхом. Все законно.

– Пропустите меня, – кричала врачиха Люба, пытаясь через толпу посетителей бара пройти с медицинским чемоданом к трем лежащим в углу неподвижным фигурам. Почти сразу ушла, буркнув: «Все мертвы».

А я так и уснул на стульчике у стойки бара в своей новой энергоброне и тесной запасной форме Умника, испачканной кровью врагов. Никто не рискнул ко мне прикасаться, чтобы оттащить домой.

Лишь утром меня разбудил Веник, помог добраться до дома, и я опять продрых до вечера. На душе наконец-то стало хорошо и спокойно. Особенно после того, как он напоил меня огуречным рассолом. Хороший человек!

Мы собирались ужинать с ним и Машей, когда приперлись Дюбель и Комендант. Первый дал мне на подпись полицейское заключение о произошедших событиях в баре. Я, оказывается, вообще не при делах: разговаривал вежливо, выдвинул претензии по неисполнению условий сделки, потом меня атаковали, я только защищался. Формально так, ведь первым стрелял Витя. Ну я подписал, там не указано ничего, что могло бы увеличить мне срок заключения. Дюбель заверил, что всё уладит.

Комендант безропотно выдал ключи от бывших апартаментов Брома и сказал, что все имущество Профессора теперь принадлежит мне. Заверил, что в помещение он даже не заходил. Еще попросил – когда будет удобно, сдать ненужные мне трофеи. Ну и подарил бутылку коньяка из личных запасов. Очень распинался. «Вину свою, гад, чует, – подумал я, – он ведь тоже Балим, так что могу и его вдогонку за Горой под казнь подвести. За неуважение и распространение клеветы».

Едва мы с Веником открыли отличный коньяк, который собралась попробовать даже Маша, до этого не участвовавшая в наших попойках, как пришли Стас и Люба. Стас принес зажаренную баранью ногу и три бутылки водки, а врачиха – брусничное варенье. Я обрадовался, но водкой нажираться всем категорически запретил. Хватит! Завтра нам со Стасом нужно будет разгребать непорядок с Янтарем и сорвавшейся сделкой.

Культурно пили коньяк, кушали, общались. Ну конечно, только после того, как Люба, смущаясь и запинаясь, рассказала, как идет лечение Нэлы. Она меня сначала боялась как огня. Не только из-за ножа у своего горла, она видела, в каком состоянии остывали трупы в баре.

Я был в этот вечер обворожителен и смог доказать, что приличный человек. На душе у меня было хорошо, и это все почувствовали. Проболтали полночи, я рассказывал свои приключения последних дней.

Специально, чтобы видела Люба и не напрягалась лишний раз по моему поводу, я горячо поблагодарил Стаса за помощь с эвакуацией Нэлы:

– Нас было всего двое, да еще с грузом, и если бы имперцы догнали, то точно бы убили. Спасибо тебе, Стас, что помог. Смелый ты воин!

– В фарт не верить – под пули не ходить! – пожимая мою руку, сказал он.

Так я понял, что он из элитных боевиков Балим, а не обычная пешка. Это их принцип. Тогда я вытащил из хранилища самый неповрежденный из бронекостюмов черных штурмовиков: всего-то пробита левая рука и расколот лицевой щиток на шлеме.

– Подарок тебе! Перекрасите в зеленый, подшаманите броню на плече, ну а щиток можно выкинуть. Нужно только «перебить номера» и убрать метки «Рассвета», – я увидел, как вытянулось лицо у лейтенанта и замерла не дыша его подруга. Мой подгон был тысяч на двести рублей, может, и золотых. Но это было правильно. Мне этот костюм не нужен, а сдавать его на склад не хотелось. Могло и начальство из штаба армии забрать.

Костюм начал уже подванивать от гниющей крови и мешал трапезе, тогда постоянно благодарящие меня за щедрость Стас с Любой засобирались домой и утащили его с собой.

Мы тоже разошлись спать, я только спросил Веника:

– В моей новой хате – десять комнат, ты переедешь со мной?

– А можно? – удивился он.

– Нужно! Я там один со скуки повешусь!

…Утром первым делом зашел к Горе, и он доложил мне, что предпринимает для восстановления сделки с имперцами. Потом – к Стасу, дал указания, какие из процессов нужно забрать у Горы уже сегодня. Он показал мне документы о моем назначении лейтенантом и командиром первого взвода.

– Да ты че! Какой командир первого взвода? На фиг не надо такого счастья! – возмутился я. — Это же куча геморроя. Построения, наряды, бытовые вопросы, боекомплект…

– Слушай, Ветер, лейтенант не может быть без подразделения! – возразил будущий командир базы. – Нужно какую-то лямку тянуть. Ну хочешь – адъютанта тебе заведем?

– Лучше, конечно, адъютантку, – пошутил я, – боевую девственницу с хорошими такими твердыми сиськами!

Мы засмеялись, и я с сожалением добавил: «Но, боюсь и это не поможет, я же не вояка».

– Да ну? – ехидно загоготал он. – Перемочил всех имперцев на пятнадцать километров в округе и не «вояка»? Писарь в штабе?

– Да не знаю я, как управлять подразделением! – покачал головой, мне совершенно не хотелось возглавлять самый боевой первый взвод. – Как боевая единица я в любою зарубу пойду. А вести за собой… боюсь всех ребят положу.

– Тогда что будем делать? – задумался Стас.

– Ну сделайте меня лейтенантом бани! – энергично и с максимальной убедительностью попросил я. – Или лейтенантом алкогольного склада.

– Точно! – хлопнул себя по лбу Стас, а я напрягся: «Нельзя меня на алкогольный склад, ибо сопьюсь!».

– Точно! – повторил Стас. – Ты же с научниками общаешься? Будешь лейтенантом научного центра.

– Давай, – согласился я, а сам подумал, что вот Веник-то удивится. Но зато теперь я смогу наш алкогольный «стартап» крышевать. Могу даже свой пост и дежурных поставить, чтобы никто не лез с проверками.

Я пошел в «научку» донести до теперь уже моих людей радостную весть, что я их новый самый-самый любимый босс. Там, как всегда, наблюдалась суета, на этот раз – вокруг вертолетного движка.

Веник очень обрадовался новости, да и остальные восприняли нормально, искренне поздравили. Только Училка сидела в углу отвернувшись и копалась в двух больших баулах.

– А она что? – шепотом спросил у Веника.

– Из дома ушла, – также в полголоса ответил он, – достал ее урка, с которым жила. Нажрется, все ломает и её по дому гоняет. Ну и тупой, как нос у бронепоезда. Много раз уже ночевала на улице. Ты же не против, если она тут пока поживет?

– Вообще-то против, – я нахмурился. – Училка, иди сюда!

Она подошла с опаской, а я протянул ей поврежденный и заляпанный кровью Анализатор боевой обстановки «АБОС», который снял с командира квада черных штурмовиков.

– Сможешь разобраться?

– Постараюсь, – она, присматриваясь, бережно взяла прибор.

– Как тебя зовут, Училка?

– Лизавета, – на автомате ответила она, тыкая кнопки и пытаясь включить новую игрушку.

– Что у тебя с жильем?

– А-а-а, – наконец отвлеклась она от прибора. – Денег нет, ничего ценного тоже нет, дождусь зарплаты и буду решать, где жить. Пока думаю здесь перекантоваться.

– Хочешь жить у меня? – спросил я осторожно.

Ну а что? Десять комнат в хате. В парочку заселится Веник. Парочка моих, еще гостиная, допустим, еще столовая и кухня. Три остаются свободные. Так лучше нормальных людей поселить, мне нескучно будет.

– С тобой? – растеряно спросила Лиза, поправила юбку, потеребила край военной куртки, шмыгнула носом.

– У тебя будет отдельная комната, – добавил я, чтобы не думала там всякого. Но Лизавета, видимо, думала как раз о всяком таком.

– Уф-ф, да, – она сначала громко вздохнула, потом кивнула и застенчиво сказала: – Я согласная!

– Ну тогда иди к Коменданту и возьми ключ от квартиры. Скажешь, что я разрешил, – дал указания девушке, – заселись и возвращайся к работе.

Она ушла, а я сделал ревизию задач отдела. Они реально занимались херней! Ремонт двигателя от вертолета отменил сразу – это нереально. Ремонт брони тоже на хер! Кому нужна броня второго класса, да еще и ремонтированная в кустарных условиях? Это лишний вес для бойца, она и новая даже осколок мины не удержит.

Я вывалил на пол два десятка бронеплит четвертого класса, которые прихватил со склада имперцев. Ну да! Я там не только противогазы искал, но еще и спешно коммуниздил все, что не приколочено.

– Сделайте десяток хороших броников из трофейных плит, – я начинал вживаться в роль командира и раздавать приказы, – говно сдайте обратно на склад.

Потом поставил задачу по производству сонного и взрывного газов. Прошелся по всему зданию, выбрал подходящую комнату, кое-как очистил от пыли и мусора, поставил там стол и кресло. Эх, диван бы еще. Но нету. Удобно разместился в кресле, закинул ноги на стол и уснул. Как говорят в армии Республики Мосс: «Командир задумался и погрузился в подсознание».

Проспал пару часиков, меня разбудил Веник. Он просунул голову в дверной проем, позвал меня и втолкнул в комнату девчонку лет двадцати, может, девятнадцати и заявил:

– Вот! Её Стас прислал. Сегодня новеньких привезли. Она говорит, что теперь твой адъютант.

И смылся, оставив меня наедине с моим новым бойцом.

– Кто ты?

– Рядовой Заноза! – отчеканила та.

– Почему Заноза? – удивился я. Вот же имечко себе выбрала девка.

– Потому что Кристина Занозина! – громко и четко продолжала отвечать она.

– Ну допустим, – согласился я и поинтересовался: – Какой срок? За что?

Девушка совершенно не выглядела как преступник – обычная студентка, что ей тут на передовой делать? Хотя похоже, что уже и здесь конфликт с кем-то был: на щеке фингал, брюки порваны на бедре, куртка в небрежно размазанной грязи, как будто её по земле возили.

– Срок пожизненный, – ответила она четко, но с дрожью в голосе, – я убила благородного. И еще троих.

– Да как ты умудрилась-то? – я неприкрыто разглядывал её: симпатичная, коротко стриженные белокурые волосы, карие глаза, курносая, веснушки, среднего роста, худенькая, спортивная. Убийца, блин. Обнять и плакать!

– Кто-то воровал со склада лаборатории в институте дорогие препараты, а платить за украденное заставляли нас, – она разнервничалась, было видно, что слова ей даются с трудом. – Ну я поставила там датчик и гудок от эсминца. Воры снова полезли ночью, гудок взревел, и они умерли от разрыва сердца. Все четверо. Я же не знала, что так получится! Суд решил, что я только частично виновна, но семья благородного подала протест и попросила казнь. Смерть за смерть… В общем, дали пожизненное…

– А где ты гудок взяла? Его же в магазине не купить? – ошалел я от истории.

– Отец служит на флоте, – ответила она дрожащим голосом, – в ремонте забрала, на его машине вывезла.

– Изумительно! – дочка еще и папу подставила. – А институт какой?

– Химический. В Петербурге, – она постепенно успокаивалась, – я умная, я буду вам полезной.

- А с отцом что стало?

- Перевели с Западного флота на Северный… с крейсера на десантный корабль, - она шмыгнула носом и отвернулась.

Я сначала хотел её обратно отправить. Стас, очевидно, меня не понял, я же пошутил насчет адъютанта-девственницы с твердыми грудками. Но теперь уже вижу, что тяжело ей придется, если в вольное плавание отпустить. Уж лучше пусть в «научке» служит.

– А откуда синяк и почему форма порвана? – продолжил я расспрос. – Ты выглядишь как оборванка.

– В учебке подралась с парнями, – гневно ответила Заноза.

– Что не поделили? – я усмехнулся.

– Мой рот не поделили, – у девушки сверкнули глаза.

– Понятно, – я сочувственно вздохнул. Похоже, правда, девственница. Да еще и нервная. Намучаюсь я с ней, но не отправлять же её на третий уровень к зекам. Убьют еще такую строптивую.

– Будешь у меня адъютантом, – наконец я принял окончательное решение, – сейчас пойдешь к Коменданту и получишь ключ от моей квартиры. Скажешь – я велел. Где твои вещи?

– Вот лопатка, – указала она на свой бок, потом достала из-за пазухи фонарик. – Вот фонарик с батарейкой…

Ой, ну всё… Такая жалость накатила: что у нас за суды отмороженные? Зачем человека так наказывать за банальное убийство по неосторожности. Я вздохнул, а она вдруг посмотрела на меня как-то по-новому, с интересом.

Я встал и подошел к ней:

– Повернись!

Она напряженно развернулось ко мне спиной и тихо, но «на эмоциях» сказала:

– В жопу не дам!

Я ржал, наверное, минут пять. Прям скрутило меня, нервный срыв, очевидно. Она стояла молча и мялась с ноги на ногу.

– Что? – она не понимала моей реакции.

– Ты подумала, что мы вместе спать будем? – сквозь смех спросил я.

– Ну я же понимаю, где оказалась, – она пожала плечами, – вы – мужчина хороший, обижать не будете… Я ласковой буду, вы не подумайте…

– Стоп! – прервал её фантазии. –У тебя будет отдельная комната, потом, если захочешь, то съедешь. Но не советую. А сейчас повернись!

Она посмотрела на меня с облегчением и доверчиво повернулась, я несколькими хлопками сбил пыль и грязь с её плеч, плеснул на ладонь воды и, как мог, вытер спину. Потом дал бутылку воды, велел умыться, заселяться и ждать меня там. А едва она ушла, я закричал в пустые коридоры:

– Умник, дуй сюда!

Когда он пришел, я, не терпящим возражений, тоном сказал:

– Значит так! Вы с Машей заселяетесь сегодня же ко мне.

– А че такая спешка? – удивился он.

– Обстоятельства непреодолимой силы!

– А, бабы, – с пониманием кивнул он.

– Ну, и? – я вздохнул и тыкнул в него пальцем.

– Дак может ты...?

– Не может! Заселяйся!

Он ушел искать Машу и перетаскивать шмотки.

Теперь получается, что все мои сожители и сожительницы увидят квартиру раньше меня и мне могут остаться самые плохие комнаты. Но такова жизнь, что уж тут поделаешь.

Добрался до квартиры только вечером, лучшие комнаты все-таки оставили мне – самые большие и с хорошей мебелью. Они даже отделены были от остальных тамбуром и имели отдельный выход в коридор. Все мои жильцы радовались: квартира, и правда, была шикарная, комнаты нормального размера, две больших санузла с душевыми кабинами и ванными. К радости Маши, хорошо оснащенная кухня, комната под столовую, куда нужно срочно найти большой стол, центральная гостиная, где можно и балы давать, и разговоры вести.

Веник взял две комнаты рядом со столовой, Училка – комнату поближе к моим, Заноза выбрала самую маленькую комнату, но тоже соседнюю с моими апартаментами. Вот сейчас эти две особы бросали друг на друга задумчивые взгляды и прикидывали перспективы. Хорошо, что Веник заехал! А то сами понимаете…

Я произнес речь по случаю новоселья, упомянул о том, что скоро выйдет из госпиталя Нэла и наш коммунальный социум будет в полном сборе. Чуть не рассмеялся, увидев кислые рожи Училки и Занозы. Они-то не в курсах были, что есть еще одна дама. Хотя… конечно, Нэла может и отказать мне. Да нет! Я уж постараюсь. Зря, что ли, столько народу полегло?

Мебели нам не хватало, но я знал, где можно взять отличную и качественную – на базе мародеров в поселке, где я скрывался от бойцов «Раджини». Нужно сгонять туда в ближайшие дни.

Генеральную уборку девушки обещали сделать не позднее завтра. Заноза еще пожаловалась, что в её комнате было восемь больших рюкзаков с черными камнями и она замаялась перетаскивать их в кладовую, которая, оказалось, у нас тоже есть.

Я заинтересовался и осмотрел камни – обычные черные тектиты размером с кулак. Увидишь такой на улице, внимания не обратишь. Зачем Профессор набрал почти триста килограмм этих булыжников, мне было невдомёк. Надо бы навести справки. Вдруг у меня возникло одно подозрение…

Оставив радостных сожителей праздновать, я отправился в офицерский бар, надеясь там застать кого-нибудь, кто ответит на мои вопросы. Сегодня во второй половине дня опять читал книгу о войне с мимиками и мне стало понятно, что ничего не понятно.

В баре, на моё счастье, оказался Комендант, ему я и вывалил свои непонятки.

– Слушай, ты эту книгу читал? – спросил я, показывая опус про войну, который мне дал сержант в день первого дозора.

– Ну да, – кивнул он, – и еще с десяток примерно таких же. Эту войну в школе все изучают.

– Тебе эта история странной не кажется?

– А что странного? – заинтересовался он. – Куча историков её описывает уже сто лет.

– Ну смотри. Давай уточним, одно и тоже ли мы понимаем, – я начал перечислять:

– Вот прилетает первый корабль мимиков, и они высаживаются в Америке. Сначала торгуют, потом возникает конфликт. Обмен ядерными ударами. В итоге весь американский континент – ядерная пустыня. Через какое-то время он присоединяется к владениям Британской короны. Через пятьдесят лет прилетает второй корабль и устанавливает контакт с Россией. Сначала мы торгуем с ними, затем – конфликт, война с применением ядерного оружия на нашей территории. Страна почему-то раскалывается на две части. В западную часть заходят войска Британской короны и создается наша Республика Мосс, а в Сибири и дальше – Империя Сур, потому что единственная непострадавшая провинция – южные земли Сур, где остался легитимный губернатор и русская армия. С юга перебрасывается армия и администрация в Тобольск. Сразу после этого в Сур заходят британские войска, и регион переименовывается в Южный халифат и объявляет о независимости. Так?

– Так! – согласился Комендант. – Ты еще забыл указать, что Республике Мосс в борьбе с мимиками очень помогла армия Британской короны.

– Вот и я про это! – я энергично закивал ему. – Везде британцы. Почему? Я читал, что они оказали помощь высокотехнологичным оружием. Но каким именно? Этого негде не сказано. У Оловянных островов никогда не было технологий, опережающих русские и американские. Далее… Индусы и Союз государств Син приняли их протекторат, чтобы обеспечить защиту от нападения мимиков в будущем. Двенадцать республик из малых народов, ставших независимыми после раскола Русской империи, также подконтрольны британцам. Получается: Британская корона стала полным хозяином всей планеты.

– Ну так-то да. Я с такого ракурса на прошлую войну не смотрел, – задумался Комендант, похоже, я его огорошил, – нам же в основном про полководцев, битвы и самих мимиков рассказывают. А ведь, действительно, политика на планете после войны изменилась радикально.

– Если бы мне память не стерли, то и я не придавал бы этому значения, – рассуждал я. – Что в школе рассказали, то и верно. А взрослому человеку, воспринявшему эту историю впервые, видны нестыковки и отсутствующие детали.

– Какие? – он внимательно посмотрел на меня. – Ты понимаешь, как опасны такие разговоры?

– Да! – я серьезно кивнул. – Главная нестыковка – почему наши мегаполисы засыпаны по самые крыши песком и глиной? Про это ни слова.

– Ну я слышал очень давно по телеку версию, что взрывы подняли пыль и она потом с дождями выпала, – наморщил лоб мой собеседник.

– Это же сколько миллиардов тонн нужно было поднять? – возразил я. – Посчитать количество боезарядов и выброс грунта в атмосферу – это простая математика. Думаю, не сойдется. В сотни раз. Да и грунт, это не песок с глиной – у них разные химические составы.

- Да, все города засыпаны именно так, - мой собеседник кивнул, - где пара метров, а где и тридцать.

– И еще мне интересно, каким оружием помогли британцы двум великим державам? У них же, кроме стирального порошка с пузырьками и угольного концентрата,

ни хрена не было? Обычных ракет, танков и самолетов хватало и у нас, и у американцев.

– Ну а какая твоя версия? – притомился от моих рассуждений Комендант.

– Все было по-другому! Историю, в одном случае, сознательно исказили, а в другом – уничтожили ключевые данные, необходимые для понимания итогов войны, – выпалил я на одном дыхании. – В реальности победителем в войне вышла Британская корона, хоть она формально в ней не участвовала. Понимаешь, Комендант?

– Факт в том, – грустно сказал он, – что теперь пёрнуть нельзя, не спросив разрешения у бритов. И два русских государства убивают друг друга. Парламент Республики Мосс наполовину состоит из британцев, а на вторую половину – из их сторонников. А наши соседи – арабы, индусы и подданые Поднебесной – молчат в тряпочку и делают вид, что так и надо!

– Дойдет дело и до них! – уверенно проговорил я. – Видимо, пока британцам некогда ими заниматься.

– Дак уже! Ты что, новости не знаешь? – Комендант махнул рукой в сторону юга. – Начался ограниченный конфликт у индусов с Поднебесной. Еще у индусов две провинции собираются объявить независимость. Кстати… в Поднебесной империи тоже несколько территорий собрались отделяться. Для Британской короны все складывается удачно.

– Думаю, им кто-то помогает, – я внимательно посмотрел в глаза Коменданту, – и на нашей планете такой силы нет. Им содействует инопланетный союзник. Они не только разрушают все крупные государства, но и готовят плацдарм для вторжения.

– И кто это? – мой собеседник был заинтригован.

– Не знаю, – я развел руками, – но выясню. И ты мне в этом поможешь!

Коменданта я попросил собрать всю информацию о войне мимиков, какая вообще есть, в том числе и неофициальную, которая есть у синдиката Балим. И он пообещал мне по мере возможности все подготовить.

Вернулся домой поздно. Все уже спали, я тоже завалился, решив лишь заглянуть в виртуальный цех и закинуть доспех к нанитам в тазик. Я ведь все это время, с момента схватки с Профессором, был в броне станнума, которая стала невидимой и никак меня не стесняла. Она совершенно не ощущалась на теле: не чувствовался её вес, не было скованности движений. При этом в игровом интерфейсе я видел, что она все еще на мне.

Stannum Heavy Armor (Целостность – 12%, ограниченная функциональность, энергозаряд – 22,2%). Часть энергии за это время потратилась, но я, хоть убей, не помнил, сколько там было. Красная шариковая пена опять увеличилась и теперь скрывала стол на полметра. Но что мне очень не понравилось, так это тянущийся по полу красный след к моему оборудованию. Вот этого мне было не надо, и я оттащил столик в другую часть цеха, где у меня хранились горы различных металлических и пластиковых материалов, которые я набрал в подземельях.

- Красные! Оборудование не жрать! – закричал я, надеясь на разум наноботов, потом взял красный маркер и начертил на полу черту, отделяющую свалку ненужных материалов от остального пространства цеха.

- Красные! За черту не заходить! Узнаю, что сожрали что-то нужное – жопу надеру!

Мне показалось, что краем уха услышал вдалеке еле слышный шепот множества голосов: «Хозяин пришел… Жопу надерет… Где у нас жопа…? Как надерет…? Надерет!!! Хозяин сказал… Черта красная…». Я встряхнул головой, вот прислышится же такое. Ерунда какая-то.

Какие материалы используют наниты в ремонте костюма, я не знал, но судя по тому, что удалось восстановить всего 10%, им явно чего-то не хватает. Мне необходимо сходить за новым лутом и, желательно, подальше от базы. Самый простой способ это сделать – выйти в дозор на первый пост, там я видел множество ценных для меня вещей. Все-таки центр города, самая богатая часть, да еще и не особо разграбленная, так как это зона активных боевых столкновений. Сняв доспех, который опять превратился в пряжку, я поместил его в тазик с красной пеной. Пока никакой угрозы для меня нет, можно и без доспеха побегать.

Утром Стас удивился, когда я попросил отправить меня в дозор.

– Ты же теперь лейтенант. Да еще по научной части – тебе не нужно выходить с базы. Зачем тебе на линию огня? Да, пока всё спокойно, но всегда есть опасность. Сиди себе в тепле и девок своих лапай.

Я сразу вспомнил про Кристину.

– Зачем Занозу прислал? – спросил с улыбкой. – Я хотел тебе её обратно прислать. Но… За заботу спасибо!

– За Занозой надо присмотреть, – серьезно попросил он, – она же вообще тут непонятно какого хрена оказалась. С нашим контингентом, где убийцы, насильники, рецидивисты, она абсолютно не сочетается. За нее люди просили, не очень серьезные, но и не рядовые. А под тобой она будет в безопасности, никто не посмеет тронуть. Профессора с его людьми по кусочкам хоронили – никто не захочет так сдохнуть. Репутацию Балим ты, конечно, задрал до небес, теперь тут снова вспомнили, почему мы самый жестокий синдикат в республике.

– Дак что с дозором? – напомнил я Стасу.

– Иди в научную экспедицию. Так и оформим. А в башню – штатный дозорный пойдет. Да и мне так спокойнее: он тебе поможет, если что случится, или помощь запросит с базы. А ты всегда будь на связи!

Вот так я и отправился в «экспедицию», а если говорить попросту – мародёрить. Весь день собирал хлам, в основном интересовали остатки электроники, мне нужны были запасы редкоземельных и драгоценных металлов, так как все остальное было в избытке. «Германий, галий и графит, монацит и лопарит!», – вспомнил я детскую считалку юного геолога.

Занятие оказалось тяжелым, пришлось даже выкопать тоннель метров так на двадцать, пытаясь добраться до ювелирки. Салон украшений оказался не тронут и содержал массу товара на витрине и на складе. Я выгреб оттуда пару килограмм золота, кило платины, почти семь – серебра. Ну и драгоценные и полудрагоценные камни в придачу, большей частью, правда, синтезированные, но и природные тоже попадались.

С радостным настроением я вылез из своей пещеры и упёрся взглядом в трех черных штурмовиков, стоящих в десяти метрах и спокойно меня рассматривающих. Бросился в сторону, в расщелину между покосившимися домами, но и там увидел черные силуэты. «Комарик» взмыл вверх, я хотел увидеть безопасный путь для отхода. Но дрон показал мне полтора десятка черных фигур, перекрывших все возможные пути. Путь под землю мне тоже преградил один из имперских бойцов. Ничего себе, четыре квада пришли по мою душу! Почти половина взвода.

Бойцы не нападали, даже не поднимали оружие, молча смотрели на мои метания. Да твоя же Караганда! Что делать-то теперь?

От безысходности я вытащил мину и положил себе под ноги. Нагло посмотрел на своих врагов – пара килограмм взрывчатки и стальных игл разнесут и меня, и их тройку. Броня штурмовиков для такого заряда уязвима, я видел последствия от взрыва похожего фугаса в зале с медузами. Один из бойцов, как будто так и должно было быть, кивнул и подошел ко мне.

Он поднял забрало, и меня пронзил взгляд его холодных голубых глаз. Резкие черты лица, волосы цвета соломы, тонкие губы, орлиный нос и огромный шрам на полщеки. Он него веяло уверенностью и силой.

– Я – княжич Серов Константин Александрович, позывной «Урал». Мы пришли не ради боя, а поговорить.

– Ветер, баронет Ветров Петр Сергеевич, – представился я.

– Ястреб, ты терял друзей? – издалека начал княжич.

– Да, наверное, – осторожно ответил я, – мне стерли личность, ничего не помню. Я тут по решению суда, не по своей воле. Так что, если и был раньше Ястребом, то сейчас обычный штрафник.

– Ты – Ястреб, – штурмовик кивнул на мину под моими ногами, – не боишься умереть. Еще поди думаешь, как побольше нас с собой в ад прихватить. Верно? Штрафник бы сейчас сдался в плен и умолял о пощаде... Я точно знаю, кто ты. Но ты пока не готов к этому знанию…

Княжичу не нужны были мои ответы – он говорил как будто сам с собой. Поэтому я молчал, ожидая развязки. Но Константин Александрович не спешил и изучающе меня разглядывал.

– Вот как мы поступим, – продолжил он. – Скажи нам, где тела бойцов квада Меча, и мы аккуратно уйдем. Ты согласен?

Ну а что мне делать? Я кивнул.

– Первая двойка лежит в Зоопарке, под землей, в первом зале с медузами, рядом с домом с надписью «СТОП»… – начал я, но Урал меня перебил:

– С кем? Что за медузы?

– Невидимые твари, при столкновении бьют электричеством.

– Понятно, это электроморфы, – он оглянулся на своего бойца, и тот кивнул.

– Мы знаем это место, – он смотрел на меня даже с интересом, – как они оказались в Зоопарке?

– Гнались за мной, – честно ответил я, – весьма неосторожно.

– Остальные два где?

– Там же в Зоопарке, но глубже, у корабля станнума, который рядом с парковкой. Мы сражались внутри него. Сначала я их там оставил, а потом, когда второй раз пришел, вытащил наружу. Они уже начали портиться.

– Зачем ты попёрся в Зоопарк? – удивился княжич.

– Жить хотел, – чуть улыбнулся я, – других вариантов не было.

– В Зоопарке есть чудовища гораздо страшнее Меча и его бойцов, – проницательно проговорил он, – но ты же об этом не помнишь.

– Тяжело, когда не знаешь, да еще и не помнишь, – вздохнул я и вдруг совершенно неожиданно для себя попросил: – Константин Александрович, вы бы не могли оказать мне услугу?

– Какую? – сразу нахмурился он. – Я не могу ничего обещать, пока не узнаю, о чем речь.

– Передать конверт матери графа Верещагина, – я достал письмо бойца. – Не хотел использовать наших дипломатов. Сами понимаете, прочтут и будут глумиться. Я бы этого не хотел.

Я протянул ему письмо, и два бойца за его спиной занервничали. Запылали алым светом ножи, которые они выхватили из ножен быстрым и точным движением. Мне стало тревожно.

– Откуда оно у тебя? – жестко спросил княжич.

– Верещагин дал перед смертью, я вколол ему обезболивающее из своей аптечки, но перевязать уже не мог, порезали меня сильно. Двигаться не получалось, сам подыхал, – на одном дыхании выпалил я. Судя по тому, как быстро его бойцы спрятали ножи, понял, что на этот раз пронесло.

– Он мог выжить? – спросил Серов.

– Вряд ли, – я покачал головой, – две урановые бронебойные пули в грудь из «Меррита», а у него еще и доспех ранее был поврежден… Даже если бы я смог перевязать, то кто за нами бы пришел в Зоопарк? Он умер на моих глазах. Только спросил меня: «Почему мы, русские, убиваем друг друга?». И у меня не было ответа.

– Сам-то как выбрался? – смягчился штурмовик.

– Никак, – покачал я головой, – использовал, очевидно, запрещенное средство мимиков – синюю колбу с нанитами. Два дня умирал, а потом ушел на своих двоих.

– Вот это ты больше никому не рассказывай! – встревоженно посмотрел на меня княжич. – Нам долго служить тут вместе. По разные стороны. Дай бог, не встретиться в бою!

Он развернулся и исчез за ближайшим домом, бросив короткое: «Письмо адресату передам лично». Ушел не прощаясь.

Я еще некоторое время постоял над миной, осматривая окрестности из «Комарика», – не верилось, что черные штурмовики ушли. Такой отряд, пожалуй, всю нашу базу вырежет минут за двадцать. А у имперцев их три или четыре. Зачем они тут стоят? С нами они толком не воюют, да и мы бой с ними не потянули бы.

Неужели они – силовая крыша для наших торговых сделок? Что в этом Янтаре такого, чтобы держать тут элитные войска? Да и присутствие графа Политова, полномочного представителя Великого князя Сибири, и княжича Серова как бы намекало на серьезное внимание к этому участку фронта.

Ну и с нашей стороны поставки контролирует Балим, крупнейшая банда в республике. Да я сам, хоть и баронет, но вхожу в Совет Балим. Вот же Караганда! А что, если и я тут неслучайно? Если меня специально прислали сюда от Совета Балим, чтобы гарантировать аристократам империи поставки, и они могли коммуницировать не с урками, а с равным. Хотя какой я, на фиг, равный? Они графы да князья, а я только баронет. Но если это правда, то и память мне могли стереть специально, может быть, я не хотел отправляться сюда на полжизни. Двадцать пять лет без права досрочного освобождения – это очень долго.

В растрепанных чувствах я добрался до базы, про удачно найденные драгметаллы я забыл, хотелось разобраться с этим Янтарем, и я забурился к Стасу. Он мне рассказал, что Нэла приходила в сознание и её опросили насчет инцидента, произошедшего во время сделки.

– Не сходится! – убеждал я его. – Ну начали наши пальбу. Допустим, им показалось, что деньги фальшивые. Но почему в телах наших бойцов и вражеские пули, и наши? Часть наших перешла на сторону врага? Нэла подтвердила, что в неё стреляли и свои? Так? Это нелогично. Мы что-то не понимаем!

– Что же? – спросил Стас.

– Мы не понимаем, что мы не понимаем!

– Ну давай поймем…

– Как выглядит Янтарь? – вдруг спросил я.

– Черный камень, как будто обожженный высокой температурой, внутри – желтый, – наконец-то меня просветили.

– Мы нашли в квартире двести пятьдесят килограмм таких камней! Это либо запасы Профессора, либо Брома.

– Да ну? Не может это быть Янтарь! – он усомнился, и мы побежали в мои хоромы проверять.

– Сука, это Янтарь! Первосортный, крупный! – он разглядывал камни и матерился. – Тут шестимесячный запас. Мы за год добываем примерно полтонны. Как это понимать?

– Да я хрен знаю! Где этот гребаный Консул? – обратился я к Стасу. – Пусть сюда свою жопу прёт! Нужна информация. С Нэлой я сам поговорю. Постараюсь понять, откуда ноги растут. Это Гора, или Профессор, или Бром, или все трое вместе взятые. А где этот, как его? Парабеллум вроде…

– Дак он погиб! В перестрелке! – пробормотал Стас. – Этот груз надо убрать отсюда. Он токсичен. Сейчас пришлю Коменданта.

– И готовьте следующую сделку побыстрее, не затягивайте! – крикнул я вслед новому капитану.

Через десять минут прибежал весь в мыле Комендант с двумя квадами стрелков. Бойцы молча забрали рюкзаки и так же быстро ушли с ними на подземные складские уровни.

– У нас крыса, – я, задумавшись, разговаривал сам с собой, – кому можно доверять в наше время? Товар настолько ценен, что привлек чей-то пристальный интерес. На базе некому интриговать, тут все тупые как валенки. Значит, интригую или я, или кто-то извне.

Остатки дня прошли у меня в хлопотах по снабжению научного центра. Стас сказал, что готовится приехать проверка. И мы спешно наводили порядок. Я пошел на склад и получил новую форму («Все должны сверкать и пахнуть», – посоветовал Гора), мебель («Расставить побольше столов, чтобы не поняли, что здесь всего семь специалистов, включая тебя»), несколько очень старых образцов оборудования («Пусть будет посолиднее, много странных приборов, включать их не нужно, еще запылают»), сейф для оружия («Сложите туда лопатки и фонарики, назовете «Оружейкой»). Короче, мы готовились пускать пыль в глаза по полной программе.

На следующий день репетировали, как будем встречать комиссию: кто о чём говорит, что показываем, над чем работаем.

– Давайте танк нарисуем на чертеже, – предложил Веник, – типа вот разрабатываем образец, который переломит ход войны. Двигатель какой-нибудь принесем старый, покажем, как в поте лица модернизируем технику.

– Я электроники по столу раскидаю всякой разной, – предложила Училка, – типа мы тут тоже двигаем вперед сложные системы управления и искусственный интеллект.

– Я предлагаю наши новые бронежилеты вывесить на стойки для брони, а пластины трофейные перекрасить в оранжевый цвет, – предложил Виталик, – как будто разработали пластины нового образца. Четвертый класс, все пучком.

– Газы, нужно наши газы показать! – радостно закричал Кот Василий. – Пустим какого-нибудь газа с занимательным эффектом. Ну там паралич, слепота или спазм мошонки!

– Нет! Караганда вам в печень! – запротестовал я, да ну на хер эти газы. Я помнил, как меня пронесло, когда я их газа хапнул, вытекло с меня говна как с бегемота. А тут спазм мошонки! Вот за неё-то меня и подвесят. На радость всей комиссии.

И только Заноза сидела тихо и никаких предложений не выдвигала, лишь у виска крутила, когда очередной экспромт слушала.

– А тебе, Занозина, есть что сказать? – пришлось даже спросить.

– Я знаю, как надо с генералами, – серьезно сказала она. – Провести их по территории, сухо все рассказать, без преувеличений. Потом подвести с накрытому столу и налить хорошего алкоголя.

Не сговариваясь, мы с Веником рванули в подземелье с нашим нелегальным бизнесом, и уже там провели рабочее совещание на двоих. Решили делать настойку на том спирте, что есть. Пусть пока не идеальной очистки, но, как говорится, лучше нет.

Брага из яблок еще не поспела, а вот колонна моя уже стояла, и мы прогнали через неё спирт, который был получен на аппарате Веника из пшеницы. Запах у него был как у медицинского, но я надеялся, что новый аппарат отсечет хвосты, то есть очистит спирт от примесей. А что-нибудь ягодное даст запах и вкус. За натуральными ароматизаторами я пошел к врачихе Любе, жене Стаса.

– Любонька! Спасай, – громко обратился я к ней на весь госпиталь.

– Быстро, реанимация! Медсестры… – закричала она.

– Какая, блин, ре–ни–мация, – говорил я заплетающимся языком, когда меня окружили медики с чемоданчиками и медтехникой, спрашивая: «Где труп?» и «Кого прокапать?».

– Да вы не поняли! Мне нужны ягоды или фрукты. Знаю, что у вас есть, – пояснил я, – готовим напиток для генерала.

Медблоку так же, как и научникам, делать было особо нечего. Но, в отличие от нас, они самогон не гнали, а завели огород. Начальству сказали, что раненым нужно особое питание и без витаминов никак нельзя. Но раненых тут не было, обычно только трупы. Да и сейчас из пациентов одна Нэла, но она всех даров приусадебного участка, размерами «всего-то сто на сто метров» никак не сожрет, если даже ложкой пихать. Нет, ну были, конечно, больные с геморроем или туберкулезом, но их в госпиталь не пускали – поливитамины и гематогенки в травмпункте выдавали – другого лечения им было не положено.

В итоге вся больница начала мне советовать, какую настойку делать. Каждый из сотрудников оказался большим экспертом по этому делу. Даже Маша, жена Веника. Постепенно советы переросли в споры про органолептические свойства. Незаметно получилось так, что в процессе обсуждения весь госпиталь крыл друг друга херами. Ну и закончилось все дракой. Я дипломатично не полез вмешиваться – ибо, как говорят великие мыслители, в споре рождается истина. Сказал, что завтра зайду узнать вердикт, и попросил подготовить мне ягоды на несколько вариантов вкусов. Когда вышел, стычка продолжилась с новой силой.

В общем, готовились к проверке в поте лица. На следующий день приехал не генерал, а подполковник. И не с делегацией, а с пьяной девкой. На осмотр нашего Научного отдела Низших Штрафных Войск у него ушло от силы секунд пятнадцать. Он посмотрел на раскуроченный вертолетный двигатель, кривоватый чертеж танка с тремя дулами, электронный блок от здоровенного вибратора, раза в два больше стандартного члена – его Училка добавила как «электронное устройство» до кучи к разобранным биноклю и «АБОСу», почесал затылок и глубокомысленно изрек:

– Наука, мать его! Творческие люди!

Потом он отозвал меня в сторону и сказал:

– Ветер, я вижу – руководитель вы достойный! Нашу Зеленознаменную Вторую армию сможете с честью представить на научном симпозиуме! Собственно, я и приехал, чтобы лично вас пригласить и провести инструктаж.

Оказалось, что во всей Второй армии нет научника по званию старше сержанта, кроме меня. Штабисты сначала возмутились, мол, отправлять штрафника не будем! А потом узнали, что, во-первых, я – благородный, а во-вторых, штаб Северного флота, где должен был проходить симпозиум, согласовал моё участие. И теперь я со своим адъютантом и с кем-нибудь еще из сотрудников или телохранителей должен вылететь в среду в 6.00 «вертушкой» до Апьевска, потом – катером до Нягани, оттуда– спецбортом до Двинска. Ну потом еще сорок часов на машине по болотам, и мы окажемся на секретном объекте и услышим светил военной науки.

– Уважаемый Максим Андреевич! Позвольте перейти ко второй части нашего отчета, – пригласил я подполковника к столу, – в неформальной обстановке и со всем уважением к штабу Зеленознаменной Второй армии.

Вот так мы и напились со штабным офицером. Заноза умело за нами ухаживала и подливала гостю часто и от души. Настоечку мы сделали трех видов: клюква, брюква, брусника. Уж не знаю, как медики вырастили всё это добро. По мне дак брусника была на себя не похожа, а брюква – вообще не ягода, но они принесли именно ягоды брюквы. Продукт получился шикарным.

Девка подполковника первой «накидалась» до бессознательного состояния и теперь храпела в углу. Она оказалась адъютантом, но сильно пьющим и не таким подготовленным, как моя Заноза, которая действительно знала, как нужно встречать проверяющие комиссии.

– Какие же вы талантливые ребята! – возбужденно говорил мой новый друг, подполковник Лялин Максим Андреевич. – Такой отличный напиток придумали. Да цены вам нет!

А потом, уже изрядно набравшись, серьезно сказал:

– Ветер! Буду ходатайствовать о присвоении внеочередного звания капитана! Будешь служить в штабе армии!

Еле уговорил, что мне не надо, я только-только лейтенанта получил и не могу служить в штабе, так как мое место тут – на передовой. Успокоился он только после клятвенных заверений наладить поставки ценного продукта питания на нужды военного руководства и управления маттехснабжения. Оказался наш «научный» подполковник главным среди замов по тылу, и мы вполне могли так сильно не готовиться, а показать ему электронику из вибратора Училки и сказать, что это «торсионный двигатель на пьезокристаллах».

Приходил Стас, как замруководителя базы «Янтарная пустошь» произнес речь про науку и важность взаимопонимания с вышестоящим начальством. Подполковник обещал выделить для базы две новые гаубицы – «чтобы враг трепетал». Я шепотом спросил: «Зачем нам гаубицы, у нас же артиллеристов нет? Стрелки из тридцати всего семь или девять выбивают, а тут сложная техника, еще своих укокошим!». Стас сказал, что все норм. У соседей поменяем на новый БТР взамен сгоревшего.

Расходились за полночь, Училка и Заноза по очереди попытались проскользнуть в мою спальню, но я выставил их обеих, потому что мне надо для начала с Нэлой разобраться. Я поступать, как она, точно не буду. Хотя и тянуло налево, что там скрывать – уже полмесяца без женского внимания. Вот и запомнились мне последние мгновения этого дня - налитые, как спелые дыни, голые Училкины сиськи перед носом и худая Занозина попка в умопомрачительных крошечных стрингах.

Утром я проснулся и понял, что «попал». Мне нужно покинуть базу, ехать на симпозиум, где опять могут встретиться наемники «Раджини». Если все штабы уже знают, что я есть в списках участниках, знает и заказчик нападения на меня. Поездка будет опасной, но и отменить нельзя. Теперь, когда штаб нашей армии одобрил поездку, подвести их, значит, нажить влиятельных врагов. Это не в моих интересах. Вот только-только началась нормальная жизнь и портить её совершенно не хотелось.

Рассудил здраво: шансов уцелеть у меня гораздо больше – теперь не один пистолет и дрон начального уровня, а хорошая броня, лучшее оружие, продвинутые дроны, которые способны засечь любую угрозу. Чего мне бояться? Хука слева!

…За три дня мы добрались до базы Северного флота: летели на вертолете, самолете, ехали на катере, а потом – на вездеходе. Мне поездка была в тягость, а Училка с Занозой радовались смене обстановки. Глазели вокруг, непрерывно болтали, обсуждали всех встречных, любовались северными пейзажами.

Кормили нас в столовых для офицеров: вкусно и даже по меню, с возможностью выбора блюд. Наша парадная форма офицеров Второй армии выглядела нарядно, совсем не чета полевой для «шавок». Погоны сияли золотом, ромбы на воротниках, блестящие стальные шевроны «Научный центр «Янтарная пустошь», которые пришлось изготовить ради такого случая. Девушкам преображение очень понравилось, сразу стали вести себя как настоящая свита серьезного офицера. В носу не ковыряли, со всеми были приветливы, отвечали строго по уставу. Ко мне обращались не иначе, как «Господин». В общем мы к симпозиуму подготовились хорошо – нашу Вторую армию на симпозиуме не посрамим!

На всякий случай я даже бронекостюм Верещагина с пробитой передней пластиной отремонтировал, покрасил, нанес символы Второй армии. Грудная броня теперь хоть и слабее, чем была, но зато выглядит красиво. Конечно, не совсем я все починил. Точнее, вообще не я, весь научный отдел моей броней экстренно занимался. Чтобы, если понадобится защищаться, выглядел как с иголочки. Как и подобает прославленному офицеру Зеленознаменной Второй армии.

И вот мы добрались до базы Северного флота и попали на симпозиум: слушали лекции каких-то полковников, которые рассказывали про новинки вражеской и нашей военной промышленности, участвовали в дискуссии с коллегами. Я даже выступил коротко – доложил о тактике боя и оснащении черных штурмовиков: полная броня пятого класса, булл-пап автоматы с бронебойными патронами, плазменные ножи, искусственный интеллект «АБОС», множество датчиков, использующихся в процессе анализа боевой обстановки. Рассказал про Штурмовой радар, который работает на непонятных принципах действия и видит цель сквозь стены. Позже мне задавали вопросы, я что-то на них отвечал. Для других армий практически все, что я говорил, было не ново, но меня с интересом послушали, потому что никто из научников в реальном бою никогда не был.

После дискуссии ко мне подошел седой генерал, представился графом Гнедым, порадовался, что я жив и здоров, передал привет от моей семьи. Его прислал брат – узнать, не нужно ли мне чего. Мне ничего было не нужно. И тогда старичок по секрету рассказал, что штурмовые радары основаны на технологии мимиков, они засекают чистую энергию души, энергополя человека. Мы на своей база никогда не разгадаем тайну, потому что даже лучшие военные корпорации повторить технологию не могут. Максимум, это использовать радар в своей работе, пока он не сломается. Чинить их тоже никто в республике не научился.

Атмосфера на симпозиуме была очень добродушная. Научники – люди позитивные, увлеченные и воспитанные. На севере стоял полярный день, - круглые сутки светло, и я после ужина решил прогуляться по окрестностям. Захотелось посмотреть на океан. А девушки мои пошли в жилой корпус на фуршет – «кокетничать с заумниками».

И вот тут меня и поймали врасплох морпехи. Сначала появилась тройка парней в черной форме. Один из них в грубой форме потребовал идти с ними. Я отвык за эти четыре дня от такого обращения. Пришлось одного вырубить прямым в подбородок. Второго сбить с ног резким рывком, третьего пнуть по голени и проскочить в сторону базы Северного флота мимо низеньких елочек мемориального комплекса павшим морякам.

Мне бы поднять в воздух «Комарика» и осмотреться, но я же подумал, что это банально пьяные любители приключений и тупо рванул к базе напрямки. Выскочили еще трое. Так я и пропустил хук слева. Потерял ориентацию на несколько секунд, а когда снова был готов действовать, на меня уже смотрели хищными дулами три пистолета.

Но не стреляли. И даже вежливо попросили не рыпаться. И я решил пока не рыпаться, а выслушать товарищей.

– Господин лейтенант, вы капитана извините. Вы нас неправильно поняли, – дружелюбно заговорил со мной сержант, – с вами хочет поговорить капитан Большого десантного корабля «Северная Пальмира» Денис Андреевич Занозин. А Виталий Денисович, его сын, опрометчиво проявил грубость, и возникла эта неконтролируемая ситуация.

– Ну а пушки-то зачем на меня навели? Вас же тут минимум шестеро.

– Чтобы остановить вас от необдуманной атаки, – пояснил сержант, – они не заряжены.

Он вытащил и показал пустую обойму.

– Пойдемте, капитан хочет просто поговорить.

За моей спиной шел и недовольно пыхтел брат Занозы. Ну или Заноза №2.

Я все-таки увидел море, после десяти минут прогулки по бетонной дороге мы достигли небольшой бухты, скрытой высоким скалистом берегом. У пирса стоял катерок, на него мне и предложили подняться. Ну пойдем, куда деваться, поговорить-то надо.

В кубрике нас ждал капитан Занозин-старший, крупный мужчина, с грубыми чертами лица, серыми глазами, абсолютно лысый, но с шикарными усами. Очевидно, усы – это его гордость. Он восседал за столом в своей монументальной темно-синей форме с золотыми эполетами и множеством орденов на груди. Морпехи встали за его спиной, сын сел рядом. Я спокойно устроился напротив и поздоровался.

– Если сделаешь что-нибудь плохое Кристинке, я тебя найду и убью, ты – скотина, – пообещал мне Заноза №2.

Я посмотрел на отца, он никак не отреагировал на выпад сына. Это плохо. Меня здесь не уважают. Ну это уже никуда не годится. Нельзя так разговор начинать.

Я призвал энергетическую броню станнума и вытащил плазменный нож, который, осветив помещение красными отблесками, завис в дециметре от лица брата Занозы.

Все дернулись за оружие. Даже миролюбивый сержант. Но я одним движением убрал доспех и нож. Точнее, убрал нож, а доспех сделал невидимым.

– Друзья, – доброжелательно заговорил я, – я просто показал вам свое оружие, чтобы остановить от необдуманной атаки. Так, вроде, сказал ваш сержант?

– Денис Андреевич, – обратился я к старому капитану, – ваш сын знает, что угроза жизни благородному в нашем государстве карается по закону?

– Ты же заключенный, какой ты благородный?! – перебил он меня.

– Титула меня никто не лишал, – покачал я головой и перевел взгляд на младшего Занозина, – но если вы желаете решить вопрос по правилам Балим, то можно и так. За оскорбление – дуэль. Ты оскорбил два раза, это две дуэли с мужчинами вашей семьи. Потянете?

И отец, и сын молчали, видимо, осознали, что ошиблись во мне и запугать меня не получится.

– Давайте начнем сначала. Я – Ветер, баронет Ветров Петр Сергеевич, – представился я, – а вы?

Они по очереди назвались, и я попросил объяснить причину их такого настойчивого желания поговорить.

– У нас был договор с Балим, – начал отец Занозы, – что у дочери будет все хорошо. Она будет защищена и службу пройдет в безопасности. А Кристина оказалась почему-то в вашем гареме. Это нарушение договоренностей. И мы бы хотели объясниться.

– Ну не в гареме, а в адъютантах, – поправил я его, – вашу дочь определили в подразделение, где управляют Балим, а не обычные бандиты. Её прикрепили к научному отделу, где достаточно безопасно. Дали должность адъютанта – какой-никакой статус. И живет она в моей комфортабельной квартире, в отдельной комнате, это спокойно и удобно. Вы должны понимать, что штрафники стоят на линии фронта, ведутся боевые действия. Это не тыловая часть, как Северный флот.

– Были ли у вас потери в ближайшее время? – ехидно поинтересовался Заноза №2.

– Да, – спокойно ответил я, – погибли восемь бойцов при перевозке новобранцев, семь из поисковой команды, три – в бытовой драке, еще восемь столкнулись с имперцами в «серой» зоне.

– А вы какой урон нанесли? – выдавил он из себя.

– Более пятисот бойцов врага были уничтожены за две последние недели, – честно ответил я, – из них четыре штурмовика из «Рассвета».

Брат Занозы хотел что-то сказать, но, пораскинув мозгами, заткнулся.

– Денис Андреевич, вас не устраивают условия пребывания Занозы? – я специально назвал Кристину её позывным, чтобы они поняли хоть чуть-чуть, что она не на свободе, а в тюрьме, причем там, где могут убить и свои, и чужие.

– Если хотите, она может быть переведена в стрелки, через пару лет получит чин сержанта, будет жить в казарме с клопами или снимать комнатку на третьем ярусе среди уголовников с пожизненным сроком заключения. Это проживание тоже можно назвать безопасным и приемлемым, – я переводил взгляд с одного на другого, – мы можем с вами договориться и таким образом. Но вот сообщить об изменениях в её судьбе я предлагаю вам самим. Глядя ей в глаза. Вам подходит?

– Какие еще есть варианты? – спросил отец.

– У меня нет, – я развел руками, – командир и заместитель на базе – мои люди. Они предложили лучший вариант. Да и урки, зная, что она, как вы говорите, в моем гареме, к ней не полезут. Если вы не согласны с моими вариантами, то свяжитесь с человеком, которому платили в Балим и предложите свои варианты.

– Мы хотим ей добра, ты же должен понимать, – произнес отец.

– Дак спросите, что она хочет, – перебил я его. – У неё сейчас все хорошо. Лучше не будет. Срок пожизненный. Что вы хотите от меня? Вам надо было раньше вопросы порешать с судом.

– Да невозможно. Там труп сына британского дипломата.

– Прискорбно, – я пожал плечами, – капитан, ваши дети не умеют себя вести. Обратите внимание на сына. Или он тоже сядет. Если не хуже.

Заноза №2 вздрогнул и зло посмотрел на меня.

– Но гарем – это слишком! – вздохнул капитан.

– Нет у меня гарема, – я улыбнулся, Заноза, блин, кажется взрослее этих двух ревнителей нравственности, – огласите весь список преступников, убийц, насильников и террористов, с которыми вы бы хотели, чтобы я её познакомил. Я познакомлю! И даже свадьбу сыграю.

Списка мне не предоставили, но пообещали поговорить с Занозой. Вот такой неприятный контакт у меня состоялся. Несмотря на осадочек, я все же заключил сделку: они получили возможность общения с родным человечком с помощью регулярных видеопосланий, а мне предоставят архивы флота о войне с мимиками. По-моему, выгодная сделка. Остальное пусть сами. Всё сами.

Сержант проводил меня до жилого корпуса, попросил не держать зла на Занозиных. Я его заверил, что не держу, предложил вывести из здания Занозу, чтобы он сводил её к отцу. Но за это может быть уголовка, и все должны понимать, что язык нужно будет держать за зубами. Сержант уголовки не боялся. Хрена ли, он из морской пехоты, им вообще ничего не страшно ни на этом свете, ни на том. Так что девушка отправилась на встречу к отцу и брату.

Потом я закрыл плотные шторы на окнах и долго пытался заснуть, но не получалось. А когда почти провалился в сон, в дверь забарабанила кулачками вернувшаяся Заноза. А едва вошла, начала раздеваться.

– Представляешь? Они думают – я в гареме! Представляешь?

– Представляю! – я кивнул. – Думают!

– Где тут гарем? – нагло смотрела она на меня, снимая юбку. – Мой повелитель хочет ласки?

– Иди в жопу! – отпихнул я её ручонки. – Сначала с Нэлой надо вопрос решить!

– Меня твои заморочки с Нэлой вообще не касаются! Я – в гареме! – и она утащила меня в постель. Уже когда барахтались, шепнула: «Со своими все уладила. Сказала – люблю, чтоб отстали, и хочу жить в твоем гареме».

Видимо, мы так громко шумели, что разбудили Училку в соседней комнате. Она начала ломиться к нам, но я её не пустил. У Занозы – первый раз. Понимать надо. Но под утро подтянулась и она. Сидели пили чай. Заноза ушла приводить себя в порядок. Едва за ней закрылась дверь, Училка со словами: «Если ей можно, то я что, рыжая?», – утащила меня в кровать.

А после завтрака началась обратная дорога на три дня. Занимательно, конечно, сколько потайных мест могут найти две дамы в вертолете, транспортном самолете, катере на воздушной подушке. Короче, дорвались девки до сладкого – затрахали в прямом и переносном смысле.

Как вернулись на базу, я отметился у Горы, который выглядел еще более печальным – ведь прилет Консула все ближе, взял мотоцикл и рванул в поселок у каньона, подальше от этих бешеных баб. А то похудел весь. На нервной почве, видимо.

Два дня я провел в подземельях поселка, искал ювелирку, но не нашел. Переночевал на базе мародеров. Мое внимание привлекла пустая желтая ампула, я не помню, чтобы использовал такую. Она лежала под кроватью, на которой мы спали с Нэлой. Обнаружил её я только потому, что забрал эту прекрасную кровать в виртуальное хранилище для транспортировки в квартиру.

На ампуле была этикетка – «Гипнодол», средство для допросов. Я удивился, что ампула не была старой и пыльной, создавалось впечатление, что ею воспользовались совсем недавно. Возможно, когда мы были тут с Нэлой. Не хотелось верить, что девушка могла использовать это средство против меня.

Скоро должен прилететь Консул, и я решил возвращаться на базу. Хоть и не нашел золота, но зато обнаружил промышленный объект - мастерскую, где забрал части станков, содержащие тяжелые металлы: молибден, вольфрам, ванадий, тантал. Пусть будут. К слову, я как-то странно стал оценивать лут, как будто подсознательно знаю, что мне пригодится, а что нет. Алюминий и пластики, например, совсем в этот раз не замечал, понимал, что это совершенно не нужное.

По дороге домой в голове крутился один и тот же вопрос. Я его старательно отгонял, убеждая себя, что это неважно, пытался найти разумные объяснения, но это был мой уход от горькой правды. На базе мародеров, кроме нас с Нэлой, никого не было уже очень давно. Это значит, что Нэла скрытно применила ко мне «Гипнодол». Зачем?