Милосердие спецназа

Глава сорок вторая

Вова всегда был крепким парнем и мог за себя постоять. И в детском саду, и в школе многие успели оценить его тяжёлый кулак. Причём драться Вове приходилось регулярно, уж в таком районе он рос... В десять лет папа отвёл его к своему другу, тренеру по боксу. И к восемнадцати годам, он был обладателем нескольких медалей районного и краевого уровня и, соответственно, являлся КМС по боксу.

Но с большим спортом у него не сложилось... Обладая довольно вспыльчивым характером, парень умудрился сломать пару рёбер хамоватому типу, пристававшему к его сестре, которая была всего на год младше брата. Тип оказался сыном какой-то шишки. И единственным шансом избежать срока, для Вовы оказалось уйти в армию. Причём срочно. Спасибо тренеру, который оказался на короткой ноге с военкомом! Вот тот по старой дружбе и помог.

Неудивительно, что дорога его лежала в десант. Отслужив полтора года, парень зарекомендовал себя, как снайпер очень высокого класса. Поучаствовав в нескольких боевых операциях, получил предложение, от которого не смог отказаться.

К командиру части приехал старый друг, служивший в ГРУ. В процессе чаепития слегка подвыпивший полковник пожаловался, что ему нужен хороший снайпер! А где его взять? Нету! Тут-то и выяснилось, что есть такой и не просто хороший, а очень хороший...

Далее была служба в спецназе ГРУ. Где Вова заматерел и ещё больше поднял свою квалификацию. Три года выполнял разные, часто неприятные задания, но вот однажды, во время одной из операций, словил в левое плечо пулю. Почти теряя сознание от боли, он продолжал вести огонь, ибо без его снайперской поддержки — шансов у его группы просто не было.

Скрипя зубами, с трудом переставляя ноги, поддерживаемый сослуживцами, снайпер смог добраться до места эвакуации. Потом был госпиталь и неутешительный диагноз инвалидность! Хотя доктор и признался Вове, что небольшой шанс спасти руку есть. Но конечно не здесь и за очень большие деньги! И озвучил примерную сумму. Вот тут-то Володя и понял... Он инвалид! Ибо таких денег у него не было, и взять их было негде!

Вернувшись домой к родителям, пусть и орденоносным, но инвалидом, попытался найти работу, но не смог. Никому он был не нужен... Конечно, кроме родителей и сестры, у которых и без него проблем хватало. Родители за всю свою жизнь нажили лишь небольшую однокомнатную квартирку на окраине, а тут ещё сестре ветром надуло пузо. Папашка будущего малыша от всего открестился. Сказав, что Ленка нагуляла... Вова хотел пойти набить ему морду, благо тот жил в соседнем подъезде, но его не пустили. Сказав, что и так проблем море, а если ещё и его посадят? Что тогда?

Однажды выпив с горя, Вова проговорился, что ещё не поздно вылечить руку. Родители собрались продавать квартиру и занимать деньги, но парень резко воспротивился. Остаться на улице без жилья, с беременной сестрой, ради мизерного шанса!? Нет!

А тут ещё у мамы обнаружилась болезнь, название которой я даже выговорить не смогу. Но вот то, что жить ей оставалось не больше чем полгода — это почти добило Вову. Он тут же предложил продать квартиру и сделать операцию. Но теперь воспротивилась мать, приведя те же аргументы, что и он...

И вот сидя в палате возле её кровати он думал о том, как несправедлива жизнь. За что такие испытания этой слабой женщине — сперва сын инвалид, теперь это...

— Кхм... Володя, я могу поговорить с тобой? — рядом стоял лечащий врач мамы. Бывший ещё и старым другом семьи...

— Конечно, дядь Витя, — встав, вышел вслед за ним.

Выйдя из палаты, доктор внимательно посмотрел ему в глаза:

— Мальчик мой, в моём кабинете тебя ждёт один, очень большой человек! Он хочет поговорить с тобой. Выслушай его! И прошу, умерь свой характер...

Зайдя в кабинет, Вова увидел сидящего за столом мужчину в дорогом костюме. Лет сорока с хвостиком, точнее не скажешь. С серьёзным породистым лицом. И глаза... Как будто сверлят насквозь. Даже холодок пробежал по спине...

— Владимир Коновалов?

— Да.

— Вы присаживайтесь! Разговор у нас длинный может получиться...

Присев на стул, стоящий напротив этого странного человека, спросил:

— Чем обязан?

— Меня зовут Пётр Олегович Битаров... — и, помолчав, добавил, — ещё известен как Капитан.

Сказать, что Вова был удивлён, значит не сказать ничего. Действительно. Большой человек. Ему приходилось слышать, самые разные слухи... Но, что ему было нужно от него? Инвалида.

— Я слышал о вас... — и с ожиданием посмотрел на собеседника.

— Хорошо, что слышали, значит не нужно тратить время, объясняя, кто я и что могу... — взгляд мужчины неожиданно стал мягким, — вам привет от Кувалды...

Так уж вышло, что Вовин командир, полковник Кувалдин, был очень близко знаком с дядей Петей. И бросать своих не привык. Поэтому, не найдя никакой возможности помочь своему пострадавшему подчинённому, пошёл с козырей... Связавшись со своим бывшим сослуживцем, полковник в нарушение всех инструкций предоставил в его распоряжение личное дело и больничную карту старшего сержанта Коновалова.

Спросите в чём фокус? А он в личном деле Вовы, точнее в его психологической карте... Военные специалисты отмечали повышенное чувство долга, готовность к самопожертвованию (что он и продемонстрировал в последней операции), и его неспособность к предательству. Там много ещё, что было, но это в данный момент не важно!

Представьте себе высококлассного бойца и элитного снайпера... поставившего на себе крест. А тут такой шанс! И этот боец, получив назад своё здоровье, будет предан тебе до конца своей жизни... Круто? Ещё бы! И самое главное, не дорого... Ведь то, что для одного человека состояние, для другого разок фишку на зелёное сукно бросить. Да-а-а...

— То есть вы готовы оплатить моё лечение? А вы знаете, что шанс мне помочь, невелик? — интересуется Володя.

— Ну, не так он и мал. Либо получится, либо нет... — усмехается Битаров.

— И вы готовы рискнуть такими деньгами? — недоверчиво смотрит на него.

— Готовы, — кивает Пётр Олегович.

— Я должен буду стать киллером? — бывший снайпер смотрит прямо в глаза собеседнику.

— Это не исключено, — пожимает плечами собеседник, — однако, пока на вас другие планы.

— Например?

Мужчина покачал головой:

— Пока вам лучше не знать.

— Я понимаю, — грустно вздохнув и глядя прямо в глаза, Володя произнёс: — Я не могу согласиться на ваше предложение... — и, встав, направился к двери.

— Ваша мать... ей ведь можно помочь? — раздаётся в с спину.

Вова замер, боясь вздохнуть, и осторожно повернувшись, признал:

— Да. Ей нужна операция в Германии. Очень дорогая...

— Не дороже денег, — и прищурив глаз, демон искуситель продолжил, — для своих людей мы ничего не жалеем!

Вова задумался и если ради себя, он не был готов продаться этому дьяволу, то ради жизни мамы...

— То есть если моя операция пройдёт успешно, вы дадите денег на операцию моей матери?

— Да, — кивает Битаров.

— Где расписаться кровью, — сдаётся Вова. Ибо понимает, что никогда не простит себе, если из-за его нерешительности умрёт его мать.

А через три дня Вова получил удар, перевернувший всё его представление о мире. От последствий которого, до сих пор не может избавиться, да и не хочет... Его маму загрузили в самолёт и увезли в Германию, его же операция прошла только через неделю. Наивный парень и не предполагал, что Семён Осипович Кац дал почти сто процентную гарантию на положительный исход операции. А Анатолий Анатольевич Милославский получил преданного всей душой слугу.

В этом и была причина Вовиного желания быть рядом со мной. Что может быть ценнее жизни... сына его благодетеля? Так что все были довольны... Я получил преданного друга, папа с дядей Петей надёжного охранника, готового умереть за меня. Ну, а сам Вова? Да кто его знает — эту наглую рыжую морду! И плевать что брюнет.

Так и слышу вопрос, а как это связано с нашими с ним взаимоотношениями? Ну служил в ВДВ, ну служил в ГРУ, ну был ранен… Но ведь я его в друзья записал, так почему? А разве этого мало? Ну хорошо, хорошо…

Было это, пока я ещё на больничной койке валялся, вот и попросил привезти мою сумку, с которой из армии пришёл. Тоскливо было. А там дембельский альбом. Фотки пацанов. И не только тех, кто домой вернулся, а всех. Накатило что-то.

Лежу, листаю, даже не заметил, как Вовка сбоку подобрался и тоже принялся рассматривать. Кстати, фотки с ящерками, там тоже есть. Самым надёжным способом вывезти флешку с базы оказалось, чтоб сделал это тот, кто должен подобное предотвращать. То есть Васильев. Хотя, конечно, Димка нехило её замаскировал, но всё равно. Так надёжней. Главное, чтоб курьер не подозревал о своём грузе.

В общем, лежу, листаю и тут:

— Это что Джинн? — раздаётся у самого уха.

— Не ори, — недовольно морщусь, — тебя не учили, что подсматривать не хорошо?

— Извини, Егор Анатолич, — наглец прижимает руки к груди, — ты только скажи, на фотке Рогожин?

Киваю:

— А ты что знаком с ним?

— Ну хоть понятно теперь, кто тебя так натаскал, — улыбается. — Крутой мужик, если бы не он, мы бы с тобой сейчас не разговаривали, — усмехается. — Но и отморозок ещё тот, как-то разбил морду генералу…

Вот тогда я и начал потихоньку узнавать Вовину историю, потом пытал отца и дядю Петю, пока не нарисовал для себя понятную картинку. Помните, я когда-то давно рассказывал историю, как Рогожина разжаловали из майоров? (Подробнее в первой книге) Так вот, Вова и был тем снайпером из его группы, который стал инвалидом. Я эту историю пронёс через все испытания выпавшие на мою долю. И не только я. Её все парни помнили и любили. И что, немаловажно, гордились таким командиром. И вопрос, а что стало с тем снайпером-инвалидом, как сложилась его жизнь? Был далеко не праздным. Все мы под смертью ходили.

И вот он сидит, нахлобучивает пиво и довольно улыбается. Ещё кому-то кажется странным, моё к нему отношение?