Милосердие спецназа

Глава тридцатая

А пока... Перемещаясь при помощи тяжёлого погрузчика российской сборки — «Владимир», оказался в своей комнате. Развалясь в кресле, принялся рулить «Владимиром» и двумя лёгкими манипуляторами — тип «Горничная». А что? Я же в ванну собрался, надо же во что-то переодеться?

Что могу сказать! Тяжёлый погрузчик пришлось отогнать в сторону от гардеробной и усадить в соседнее кресло. Этот, «нехороший человек», умудрился сломать вешалку! Как?! Помню, в детстве на ней подтягивался! О-хо-хо!

«Горничные», естественно, могли справиться сами. Но, я же рулю? Поэтому регулярно подаю команды. Короче, у нас тут «весёлый хаос». Хаос — потому как, всё завалено вещами. Всё! Кругом! Мама дорогая, откуда у меня столько вещей? И ведь нифига не подходит. Всё маленькое! Хотя, что удивляюсь? Уходя в армию, весил восемьдесят два кило и был на три сантиметра ниже. А сейчас? Девяносто восемь и ни какого жира, одна сухая мышца. Льщу себе, конечно, пара кило в госпитале наросла. Но, надежду терять не стал. А вдруг?

Весёлым же, хаос был по причине, опять же, насквозь тривиальной. Вот представьте. В комнате два молодых, абсолютно здоровых мужика (нет, я-то конечно не совсем здоровый, но в данной ситуации мы говорим совсем о другом здоровье). Мимо них, носятся две особы женского пола. В коротенькой униформе. А что? Папка у меня совсем не старый мужчина, а красивые женские ноги — это при любом раскладе, за-ши-бись! Ага! И ноги эти, принадлежат молодым и довольно привлекательным особам. Кстати мимолётно похожим друг на друга, по крайней мере, обе жгучие брюнетки. Которые, совсем не против пофлиртовать с двумя молодыми и весьма привлекательными представителями противоположного пола. А что? Я такой! А раз Вован мой секретарь, значит, он тоже!

Хм! Секретарь? Не понял? Подсознание, опять шутит? А что? Почему бы и нет? Подсознание не спит и пока ты, вроде, занимаешься своими делами, всё фиксирует. И выдаёт решение, главное его услышать. Я, как не прискорбно это осознавать, не совсем здоров. Значит, что? Значит, одного меня никуда не выпустят. Факт! А вот кого мне в насильственном порядке подсунут? Фиг, знает! Шпиёна, однозначно, и не одного! Да и стрёмно мне с охранниками ходить, с детства не люблю. Постоянно от них смывался. Без вопросов: назначат персонального, да ещё бывшего десантника. Что бы я его не подставил! Засада?

А подсознание мне решение — на пользуйся. Вова проверенный кадр? А как иначе, если у дяди Пети трудится. И не похож он на простого бойца. Вон как быстро ситуацию прокачал! Теперь рядом сидит и комфортно ему, и хорошо. Только, взгляд изредка на меня бросает. Преданный взгляд, как у собаки, только не мелкой забитой шавки, а матёрого волкодава. Во взгляде не страх, что хозяин осерчает и накажет, а готовность встать на защиту и умереть. Этот шпионить не будет! А я его от себя не отпущу, таких людей беречь надо. Редкость! Повезло мне!

Стало быть, для начала покочевряжиться, для порядка. Чтоб поубеждали, поспорили, а потом, с неохотой, согласиться на Вована. Стоп! А почему секретарь? Ага! Статус! Личный секретарь — это вам не тупой секьюрити. И сразу все точки расставим! Предал и назад к дяде Пете. Во. Сейчас на кошках потренируемся. Точнее на горничных. А папу перед фактом поставлю. Нечего мне цену себе набивать. Я ж бесценный. Хи-хи. Ну что ж, приступим помолясь! Хи-хи! Вот прибило-то.

— Девочки! Пусть, нам с господином Секретарём, принесут по сто грамм коньячку.

Горничные как-то странно начали озираться по сторонам. «Секретаря» ищут, однако. Интересно — кто первый сообразит?

— Кого стоим? Зачем ждём? — наигранно хлопаю гляделками.

— Простите, Егор Анатольевич, а куда нести? — одна из девушек, смущённо опустила глаза.

— Что значит, куда? Вы что собираетесь, меня хромого по этажам гонять? — уже обе занервничали и от волнения начали теребить подолы своей и так, не слишком длинной униформы. Ум-м-м, душевно получилось. Бонус, однако!

— Нет, нет! Что вы! Как можно! Мы бы никогда...

Переклинило их что ли. Но и прерывать их не собираюсь. Ибо, чем больше они волновались, тем активней терзали свои юбки:

— Но просто... Это... Вот...

— Что? — якобы сурово хмурюсь.

Руки замелькали с удвоенной скоростью. Ого-го! Это ж почти стриптиз! Я бросил взгляд на Вову. А что, нормально. Он смотрел туда же куда и я, и ни о чём догадываться не собирался. Ладно, продолжаем смотреть, кра-со-та!..

— Это!.. Вам сюда... А куда секретарю-то, куда?

Жаль! Счастье было быстротечно, девочки начали приходить в себя. И приятные картины закончились. Эх! Жаль!

— Вот сюда и несите. А то мой секретарь, смотрю, уже устал и ему надо взбодриться.

— Ик? — Вова вздрогнул и ткнул в себя пальцем. — Я?

— Ага!

— Егор Анатольевич, вы серьёзно?

— Ага!

— Но, вы же меня совсем не знаете!

— Думаешь, я совершаю ошибку?

— Нет, нет, что вы! Да, я! Да, я! Да за вас...

Вова что-то радостно высказывал! А я, смотрел на совершенно обалдевшие мордашки двух хорошеньких девушек. Вот так-то, цыпочки. Небось, жалеете, что довольно пренебрежительно относились к Вове. Теперь, он не Вова для вас, а...

— Стоп, — прерываю словоблудие, — как тебя по отчеству?

—Э-э-э, зачем? Иванович я!

М-дя, не отошёл ещё от шока. Ещё бы, кроме статуса ещё и зарплата... Раза в три от нынешней, если не в пять. Я же не знаю, сколько он зарабатывает. Папа как-то сказал: «Надёжного человека на такую должность найти не просто. А если нашёл — цени. Во всех смыслах. Если беда — помоги. И денег не жалей. Чтоб, у него ни о чём голова не болела, кроме твоих дел. Всё окупится — преданностью». Поэтому, зарплата будет ого-го. Пусть и поменьше чем у папиной секретарши — тёти Кати. Ну, так ведь, она с ним почти двадцать лет. Проще убить, чем уволить. Хи-хи. Хотя, чего смеюсь. Она же «секретоноситель» высшей категории. Её, наверняка, и пасут, и охраняют. Блин, а ведь о подобных вещах никогда не задумывался. А Вову папа примет, никуда не денется. Он всегда мечтал, чтоб возле меня кто-нибудь ошивался. И тут такое «щасте»!

— Как, зачем? Видишь, девушки не знают, как к тебе обращаться, — красотки продолжали хлопать глазами и терзать униформу. Да что ж такое-то! Отвлекает ведь. Может скомандовать «смирно»? Нет уж, сам себя не пойму...

— Да как же, не знают? Знают они всё, — собеседник удивлённо чешет в затылке.

— Думаешь? Проверим, — поворачиваю голову, прищуриваюсь. — Ну что, красавицы, как зовут этого господина?

Пауза. Что-то соображают. Перешёптываются. И та, что посмелей, с ярко выраженным сомнением в голосе произносит:

— Владимир Иванович?

Расплываюсь в довольной улыбке:

— Смотри-ка! Знают! Умнички! Можно я вас поцелую? — девушки радостно кивают, похвала и кошке приятна!

— Ну что же вы, красавицы?! Пожалейте раненого солдата, подойдите! Или уже передумали? — что-то радостно щебеча, они направились ко мне.

Приготовился чмокнуть обеих в щёчки. Заслужили. Облом-с, однако! Горячие женские губы приникли к моим. Нифига себе, чмокнул! Раньше, горничные только били меня по рукам и жаловались папе. За что, я регулярно бывал наказан. Папаня человек принципиальный и если по согласию — слова не сказал бы. А за домогательства... Эх-хе-хех. Стыдно-то как…

Это что же, я такой мужественный стал? Спасибо родному ВДВ! Только ради этого поцелуя стоило пойти в армию. Утрирую, конечно. Но ведь приятно-то как!

Девушка оторвалась от меня, блестя глазами, сделала книксен:

— Ну что? Я за коньяком?

Пытаясь собрать мысли в кучу, киваю. Стоит, чего-то ждёт. Чего? Ага, ясно, их же тут двое! Ум-м-м! Вторая, оторвавшись от меня, тоже изображает книксен:

— Я тогда за лимончиком? Коньячок без лимончика — моветон... Или, может шоколад?

Охренеть можно! Они же надо мной издеваются! Собираюсь с силами, стираю идиотское выражение с лица:

— С лимоном.

Уже почти успели уйти:

— Стоять! — девушки замерли. — Звать-то вас как?

Опять изображают книксен:

— Оля...

— Оля...

— Ох, ты-ж! Не перепутать бы, кто из вас кто!

Они счастливо смеются и упархивают за дверь. Слышен только, удаляющийся, перестук каблучков.

— Вова, что это было?

— Не знаю... — крутит головой, — не замечал за ними! Хотя? Кто я для них? Тут, такие люди бывают. Пока вас не было, две весьма удачно свалили...

— Куда свалили?

— Одна — замуж за какого-то бизнесмена. Другая — в любовницы к депутату.

— М-дя?! Ничего не меняется! — чешу затылок и после паузы: — Ты чего ко мне на вы? Вроде, недавно, на ты был?

Вова засмущался:

— Э-э-э... Я это... Тогда, как бы… Ну, мордой в асфальт, это... Почти на брудершафт! А теперь того... Вы же теперь непосредственно шеф... Мой!

М-дя, тяжёлый случай:

— Нет уж, дорогой ты мой человек. Сам же говоришь на брудершафт. Так что надо соответствовать.

— Анатоль Анатолич не поймут-с, — разводит руками.

— Поймут-с! Он, на радостях, что при мне кто-то будет всё поймёт! Ох, ты-ж! Об этом-то совсем не подумал...

— Что такое?

— Ты хоть понимаешь, что, скорее всего, это навсегда? Ну со мной, то есть. Может, пока не поздно откажешься?

— Вот уж нет! Мне и так от вас ни куда! Пока молодой да глупый был, льстило. Как же! Сам Пётр Олегович доверяет. Нет, понятно, что никуда уходить и никого предавать не собираюсь, но ведь... — тяжело вздыхает, — пока работаю, меня всегда прикроют. А захочу уйти? Первый вопрос: куда? К конкурентам? Можно конечно бизнесом заняться. Денег ссудят, тут без вопросов, только нет у меня таких талантов. А при моей работе... Рано или поздно шлёпнут.

— Хм. И со мной тоже шлёпнуть могут!

— Ну, тут шансов поменьше, всё же. Да вы, Егор Анатолич...

— Ты...

— Хорошо, — тяжело вздыхает — Ты, Егор Анатолич, не сомневайся во мне! Надо и спину прикрою, и пулю приму, или сам выпущу.

И тут, моего Владимира свет Иваныча накрыло. Глаза бешено сверкали. Схватив меня за руку и захлёбываясь словами, почти кричал:

— Не гони, Егор Анатолич, не гони. Пропадёшь ты без меня. Кто смерть за тебя примет! — «я в шоке, чего это он?» — А прогонишь, тенью ходить за тобой буду.

Вот дела! Я конечно уже в курсе, Вова парень эмоциональный, с богатой фантазией. Но чтоб настолько! И ни слова неправды. Или просто верит в свои слова? Паранойя? Нет, не похоже. Эмоции прут очень сильные. И главное: всё соответствуют словам. И преданность, и готовность умереть, и желание защитить. Причём последнее, очень сильное. Я только раз ощущал такие сильные эмоции. Только там была ненависть и желание убить. В тот самый раз, когда впервые убил женщину. Именно она излучала такие чувства к тем, кто убил её сына. (Подробней в первой книге).

Всё-таки странный тип этот Вова. Странный и искренний. Даже если мне его подсунули специально, неважно кто: отец, дед или бабки. Хотя, лично я, ставлю на бабок. Отец не в курсе был, что я еду, дед где-то со Смертью шляется, а вот бабули могли. Ну или просто случайно так вышло. Не будем считать, что весь мир вертится вокруг меня. Но даже если кто-то из них подсуетился и подстроил эту встречу, всё равно беру. Такими как он, не разбрасываются. Крепко сжимаю разошедшемуся Вове плечо:

— Всё, хорош убеждать. Давай без эмоций. Вижу, что положиться на тебя можно. Так что дело для тебя есть. Ответственное!

— Слушаю, — заинтересованно ждёт приказов.

— С вещами, как ты уже понял, туго, так что гражданка пока подождёт. Однако сам понимаешь, с формой надо уметь обращаться. Боюсь, чтоб девчули её не загубили. Проконтролируешь?

— Сам сделаю, — отмахивается новоявленный секретарь. — Руки-то помнят, — улыбается: — Что бабы в этом деле понимать могут?

— Не-е-ет! Проконтролируешь! Пусть привыкают, что ты теперь мой помощник. Сейчас принесут коньячку, хряпнем и я в ванну. А ты, присмотри, чтоб почистили и погладили как надо...

— Есть, шеф, — довольно щурится.

Что могу сказать? Хорошая у нас прислуга: девушки вкатили столик, на нём, кроме заказанного, было ещё и кое-что существенное. Так что получилось ещё и приморить червяка, который, уже начал просыпаться. Перекусили, выпили по пятьдесят грамм, отдал распоряжение выделить новоиспечённому секретарю соседние апартаменты. Чтоб рядом был. Была тут за стеночкой гостевая, а стала Вовина.

Как выяснилось, в процессе беседы, Вова жил в четырёхкомнатной квартире вместе с родителями, неработающей сестрой и мелким племянником. Вырос он в маленькой квартирке, состоящей из кухни, совмещённого санузла и небольшой комнатки. И вот, продав старое жильё, Вова обзавёлся новым. Спросите, где он взял недостающую сумму? Отвечу. Ему дали в долг, без процентов, на десять лет. В случае его смерти, квартира оставалась родителям, без дополнительных выплат. А перед этим, умирающей маме оплатили дорогостоящую операцию. Скажете, так не бывает... Я бы тоже не поверил, если бы деньги не принадлежали моему отцу.

Да что за таланты у этого парня, если ради него пошли на такие траты? Вот вы верите в «души прекрасные порывы» олигархов? Я нет. Ну, теперь хоть, примерно, понятна Вовина преданность. Разберёмся...