Месть Ронана

Глава 2

Тарл бежал всего лишь тридцать минут, но, судя по тупой боли в ногах и немилосердным коликам в боку, это с таким же успехом могло длиться трое суток. Как ему обычно нравилось признаваться, самой интенсивной физической тренировкой была для него пробежка глазами по длинному меню в ресторане. Тарл всегда говорил, что вздумай боги предназначить его к физическим упражнениям, они бы снабдили его хоть какими-то мышцами, а раз они этого не сделали, то и нечего ему этой ерундой заниматься. Теперь же, когда натруженные легкие готовы были лопнуть в его груди, он сильно сожалел о своей неподготовленности. Но остановиться он не осмеливался. После сеанса связи с Гебралью у него возникло странное убеждение, что Ронан и Тусона находятся в жуткой опасности, и он испытывал отчаянное стремление добраться до них и предупредить. А посему Тарл упорно игнорировал настойчивый голосок у себя в затылке, который снова и снова предлагал сесть на обочину дороги и отдышаться, и продолжал трусить бок о бок с Котиком.

Впрочем, теперь уже было недалеко. Дорога вилась вниз по холму к гостиничному комплексу, полускрытому в пальмовой роще, а дальше в тепловой дымке смутно поблескивал океан. Здесь воздух казался чуть попрохладней, а задувавший с моря ветерок давал хоть какое-то облегчение от палящего солнца. По обе стороны от дороги высокие изгороди из браннанского крантовника скрывали от посторонних взглядов роскошные белокаменные виллы, что представляли собой летние резиденции богатых и знаменитых личностей Идуина: лучших гладиаторов Калазея, таких как Нуддо Болтливый и Зинид Чемпион, эстрадных звезд типа Децела Сопливого, Губина Гнома и Мумия Тролля, а также популярных актеров вроде Брюса Волоса, Мела Гибкого и Вика Сухорукого. Где-то за особенно толстой изгородью слева располагался шикарный особняк, принадлежащий Джеку сыну Никола, чрезвычайно буйному актеру, который не так давно задавал самые крутые в Среднеземье вечеринки, а справа из-за деревьев выглядывала розовая крыша виллы Рока сына Хада.

Тарл позволил пологому склону донести его до подножия холма, а там остановился. Проселок уходил вправо, исчезая за пальмами, а впереди лежал сводчатый проход и мощеная дорога к гостиничному комплексу «Убалтай-Паласа». Наклонившись вперед, Тарл уперся ладонями в колени, свесил голову и какое-то время старался отдышаться, а потом громко рыгнул.

Осел грустно на него глянул и покачал головой.

– Видал я месячной давности трупы куда в лучшем состоянии, чем ты, приятель, – пробормотал он, прежде чем направиться к воротам.

Тарл не затруднил себя ответом. Он был слишком занят восстановлением дыхания. Затем его охватило какое-то странное чувство, и он поднял голову. Нигде не было ни души, ничто не двигалось, не слышалось никаких звуков веселья отдыхающих. Тарл слышал только хриплый скрежет собственного дыхания и презрительное фырканье Котика. А больше – ничего. Даже птицы почему-то затихли.

Не на шутку озадаченный, он глянул туда, где чуть слева от ворот низкорослый осел обнюхивал груду тряпья. Тарл открыл было рот для саркастического замечания, но слова замерли у него на губах. Затем он дотащился до осла и встал с ним рядом, в ужасе глазея на страшную находку.

Груда тряпья оказалась привратником, опытным воином из Новоляя, которого Тарл по пути к Динаме уже встречал. По крайней мере Тарл предположил, что это привратник. Удостовериться в этом оказалось довольно затруднительно. Тело и заляпанная кровью одежда казались знакомыми, а вот что касалось лица, то по нему судить было невозможно. По сути, там вообще никакого лица не осталось. Что-то очень крупное, мощное и голодное начисто его привратнику отгрызло.

Обычно при встрече с внезапной угрозой воинская выучка Ронана срабатывала сама собой, и он интуитивно выбирал самую предпочтительную линию поведения из целого ряда возможных. На сей раз, однако, вариантов оставалось немного. Безоружный, лицом к лицу с существом массивным, но ловким и подвижным, зубов у которого, похоже, больше, чем у целого съезда дантистов, и которое явно намеревалось превратить их с Тусоной в порцию бефстроганова, Ронан сумел разродиться одним-единственным планом действий. Сматывать отсюда на клят, и по-быстрому! Схватив Тусону за руку, Ронан рывком распахнул дверь в стене позади себя и быстро ее туда заволок. Затем он наглухо захлопнул дверь, заложил на место засов и повернулся, намереваясь бежать дальше. Однако тут ему пришлось столкнуться с тем фактом, что он запер их обоих в кабинете без окон, где имелся большой стол, мягкое кресло, несколько горшков с растениями, низкий журнальный столик, но где решительно недоставало других дверей.

– Ох ты клят, – только и вымолвил он.

Когда звучный удар по двери чуть не сорвал ее с петель, Тусона торопливо огляделась, но выхода не было. Ронан виновато посмотрел на свою возлюбленную.

– Мы в ловушке, – добавил он.

– Похоже на то.

– Как думаешь, сколько дверь продержится?

Трах!

– Секунды три.

– Значит, выпить не успеем.

– Это точно. – Тусона быстро прошла к столу и приподняла его за край. – Помоги-ка мне сдвинуть эту ерунду. Если мы его туда…

ТРАХ!

Дверь слетела с петель, и существо чинно вошло внутрь. Несколько мгновений оно медлило, переводя взгляд с Ронана на Тусону и обратно. При этом тварь угрожающе шипела, а кровь, которой была заляпана густая шерсть на ее груди, наполняла комнату назойливым запахом. Затем сверкающие красные глаза сосредоточились на Ронане, и существо изобразило на окровавленной морде мрачную усмешку, очень похожую на готовый захлопнуться капкан.

– Убей гос-с-стя! – прошипело оно и радостно кивнуло, словно соглашаясь само с собой, что это будет удачный ход.

Готовясь к атаке, Ронан опустился в особый полуприсед, используемый воинами для рукопашных поединков, но секунду спустя выяснилось, что он совершенно не готов к той скорости, с какой двигалось существо. Оно словно бы расплылось в смутное пятно, и Ронан даже моргнуть не успел, а кривые когти передней лапы твари уже сомкнулись вокруг его шеи. Затем его так резко и мощно толкнули назад, что он со всего маху ударился головой об стену и чуть не потерял сознание. Ронан стал слабо отбиваться и царапать жуткую голову, что плыла у него перед глазами, но все его удары безвредно скользили по густой сальной шерсти, и ему лишь оставалось с нарастающим ужасом наблюдать, как страшная пасть раскрывается и два ядовитых клыка твари плавно выезжают вперед, словно на шарнирах.

Визжа от ярости, Тусона сбоку бросилась на зловредное существо, но то, даже не повернув головы, так отмахнулось мощной лапой, что воительница отлетела в другой конец комнаты к заваленному бумагами столу и соскользнула на пол в жутком ворохе канцелярских принадлежностей. Какое-то мгновение существо глядело на ошеломленную Тусону, водя длинным хвостом из стороны в сторону. Затем оно удовлетворенно вздохнуло, и красные глаза зловеще засверкали, когда тварь снова обратила внимание на Ронана, ухватило его за правую руку и широко раскрыло пасть.

За то краткое время, что ушло у Тарла с Котиком на стремительное преодоление последних нескольких сотен метров по дороге к отелю, они обнаружили восемь постояльцев, причем все они как один были мертвее мертвого и явно пребывали в досадном заблуждении, что внутренности в этом сезоне модно носить снаружи. У лестницы, ведущей в контору отеля, путники нашли ноги девятого, торчащие из кустов, что росли вокруг плавательного бассейна. Тарл нервно сглотнул и бросил тревожный взгляд на низкорослого осла.

– Да что тут за клятня? – прошептал он, но прежде чем Котик смог ответить, тишину вдребезги разбил громкий и неистовый вопль из отеля.

– Это Тусона! – рявкнул Котик.

Вместе они бросились вверх по лестнице, затем проскочили в дверь и остановились в прохладе вестибюля. Место это, однако, на первый взгляд скорее напоминало подсобное помещение оркской мясной лавки, ибо повсюду были разбросаны человеческие трупы. Единственные признаки жизни маячили впереди справа, где через выломанную дверь Тарлу с Котиком удалось разглядеть, что высокое мохнатое существо, похожее не двуногого ленката, приперло Ронана к стенке и, похоже, вознамерилось руку ему откусить.

Одновременно с хриплым проклятием Тарл испустил магический разряд, но в спешке и панике перепутал слова, так что вместо молнии в странное существо полетела небольшая булочка с сахарной глазурью, она безвредно отскочила от его загривка. Тварь быстро оглянулась, но особой угрозы в безоружном шибздике и потрепанном осле, похоже, не узрела, а посему снова повернулась к Ронану.

И тут с яростным ревом, гулко прокатившимся по вестибюлю, Котик опустил голову и ринулся вперед. Когда существо опять оскалило клыки и собралось погрузить их в руку Ронана, осел ворвался в дверь и хватанул зубами подергивающийся хвост. Раздался громкий щелчок, как будто захлопнулась мышеловка. Тварь взвыла от боли, и Ронану едва удалось выдернуть руку, когда тварь невольно сомкнула челюсти. А потом красные глаза запылали как расплавленный металл, и существо с рычанием отмахнулось свободной лапой, однако низкорослый осел, по-прежнему сжимая зубами сальную шерсть на хвосте и бешено мотая мордой из стороны в сторону, успел пригнуться, так что смертоносные когти пронеслись в считанных сантиметрах над его прижатыми ушами. Тогда существо опять зарычало и ударило задней лапой. На сей раз удар вышел точным, и Котик, вылетев обратно в дверь, со всего маху врезался в Тарла. Тот, сбитый с ног, головой вписался в конторку. Раздался звук, как будто поленом ударили по бревну, и Тарл мешком осел на пол.

Мотая ошалелой головой, Тусона подняла ее в тот самый момент, когда Котик, точно катапультированный, вылетал из комнаты. Ее левая нога пульсировала болью, и Тусона почувствовала, как по бедру течет кровь. Опустив глаза, она увидела, что нога оказалась проткнута штырем для насаживания бумаг. Почти полуметровый стержень торчал из внутренней поверхности бедра в считанных сантиметрах над коленом, и кровь постепенно пропитывала толстую пачку счетов-фактур, зажатую между ногой и круглым деревянным основанием штыря. Одной рукой придерживая бедро, Тусона ухватила штырь за основание и рванула.

Существо уже переключило свое внимание обратно на Ронана, и воин почти парализованно таращился на два ядовитых клыка, что гипнотически зависли в считанных сантиметрах от его лица, когда болезненный вскрик Тусоны опять вернул его в чувство. Ронан смутно расслышал, как она выкликает его по имени, и вдруг понял, что она что-то ему швырнула. Выбросив левую руку в сторону, он пойман канцелярский штырь за деревянное основание и тем же самым движением всадил его в мохнатую глотку, сплошь заляпанную кровью. Существо зашипело от боли, и горячий плевок слетел с чешуйчатых губ в лицо Ронану. Счета-фактуры торчали под массивной нижней челюстью будто какие-то нелепые самодельные брыжи. Несколько секунд тварь недоверчиво глазела на воина, а затем с трудом раскрыла пасть, наглухо захлопнувшуюся от могучего удара Ронана, и ему стало видно, что покрытый кровью металлический стержень, пронзив зеленый язык, вошел твари в самое нёбо.

А затем медленно, почти неощутимо, лапа, которая держала Ронана за горло, ослабила хватку и стала соскальзывать вниз по его груди. Острые когти твари оставляли за собой полоску из четырех параллельных царапин. Красные глаза постепенно теряли свой блеск, точно угли затухающего костра. Наконец огромная голова поникла, и существо безжизненно осело на пол. Ронан какое-то время тупо на него глазел, а потом ткнул ногой. Существо не шевельнулось, и тогда Ронан перевел взгляд туда, где Тусона с мертвенно-бледным лицом сидела спиной к стене, монотонно изрыгая проклятия и обматывая чью-то чистую белую рубашку вокруг кровоточащего бедра. Затем он выглянул за дверь, где на беломраморном полу у конторки неподвижной грудой валялся Тарл, рядом осел мучительно собирал себя по кускам, ядовито бормоча что-то про мудаков, которые в разгар отчаянной схватки швыряются во врагов пирожными, после чего преспокойно ложатся прикорнуть. Тогда Ронан снова опустил взгляд на кошмарное существо, а затем поднял дрожащую руку, внимательно ее изучил, прежде чем устало соскользнуть по стене и сесть на пол.

– Могло быть и хуже, – пробормотал он себе под нос. – По крайней мере сюда только один такой забрел.

Часом позже, молчаливые и удрученные, друзья вернулись в вестибюль после напряженных поисков по всему отелю и его окрестностям. Всего они обнаружили двадцать три трупа, как персонала, так и постояльцев. Выжить удалось только заместителю директора, который, свернувшись калачиком, спал в бельевом шкафу. Они оставили его удовлетворенно мурлыкать на кухне рядом с блюдечком молока, а сами, решив, что им потребуется что-то покрепче, направились в бар.

Ронан осторожно переступил через останки директора и бросил косой взгляд на мохнатое тело, покоившееся в кабинете. К его облегчению, тело по-прежнему было мертво, хотя после событий последних шести месяцев он ничуть бы не удивился, если бы клятская тварь встала и снова на него накинулась. В дальнем конце безмолвного коридора он распахнул дверь и подержал ее, дожидаясь, пока все остальные проковыляют мимо него в прохладную, тенистую роскошь коктейль-бара «Укокос». «Подходящее название, – подумал Ронан. – На вид мы теперь совсем как сборщики укокосов».

Тусона дохромала до мягкого кресла и осела в него, тогда как осел просеменил к обтянутой мешковиной кушетке у распахнутых дверей патио и со вздохом взобрался на пухлые подушки, после чего положил голову на валик и пустым взором уставился поверх пальм на мерцающий океан. Тарл устало проковылял за стойку и принялся изучать мириады бутылок и всевозможных флакончиков. Ронан, позволив двери захлопнуться, принялся мечом, который он обнаружил возле мертвого привратника и счел нужным позаимствовать, угрюмо отрубать листья большого комнатного растения в углу.

Возясь за стойкой бара, Тарл чувствовал, как его настроение постепенно поднимается. Старая магия знакомых запахов и названий начинала действовать. К тому времени, как он выстроил перед собой на стойке шесть требуемых бутылок и нашел в шкафчике под раковиной седьмую, он уже был почти как новенький. Да, на затылке у него вздулась шишка размером с укокос, а в висках пульсировала боль, но примерно с такой же болью Тарл столько раз просыпался по утрам, что теперь принимал ее почти как должное. Он взглянул на трех своих друзей. Они выглядели не счастливей людей, которые только-только очнулись от чудесного эротического сновидения и обнаружили, что в действительности они привязаны к столбам на арене Калазея и что какой-то гад как раз выпустил туда ленкатов. Ничего-ничего, он знал, как это исправить.

Стянув с верхней полки большой шейкер, Тарл принялся на глазок наливать туда жидкости из разных бутылок. Затем он потряс шейкер так энергично, как только позволяла его больная голова, после чего отвинтил крышку и разлил получившуюся грязно-пурпурную смесь в три высоких бокала и одну чистую пепельницу.

– Порядок, граждане, – провозгласил он. – Сейчас все ваши болячки будут излечены. Разбирайте лекарство.

Остальные приплелись к стойке со слабым энтузиазмом молодых орков по пути к ежегодному купанию. Тарл выставил два бокала вперед, пристроил пепельницу на полу перед Котиком, а затем повыше поднял свой бокал.

– Утром выпил – день свободен! – нараспев произнес он слова старинного оркского тоста, после чего энергично залудил коктейль, и остальные с неохотой последовали его примеру.

Несколько секунд никакой реакции не было. Позднее Тусона решила, что так вышло потому, что коктейль мгновенно заглушил все вкусовые ощущения, прежде чем они смогли хоть что-то такое почувствовать. Затем Ронан резко выдохнул – Тарл мог бы поклясться, что мимо него тут же пронеслась струя раскаленного воздуха – и бешено закашлялся. Тусона непременно похлопала бы его по спине, сумей она толком его разглядеть, но глаза ее почему-то собрались в кучку, а кроме того, она была слишком занята своим горлом, которое словно бы вдруг кто-то поджег. В целом впечатление было такое, как будто ты пьешь расплавленный свинец и при этом тебя методично колотят по затылку большой киянкой.

– Клят, Тарл! – только и сумела выдохнуть она. – Что это за клятская бормотень?

– Малость забористо? – ухмыльнулся Тарл, опять с энтузиазмом тряся шейкер. – Этот рецепт я нашел, когда работал в орквильском клубе «Голубой Бальрог». «Крутоверт» называется. Сидорский бренди дает ему крепость. Специальная дрянь с острова Венериче привносит горчинку. Тролльское розовое шампанское немного вспенивает, а жидкость для чистки раковин добавляет определенную изюминку. Когда у орков плохое настроение или страшный бодун, они используют его для поднятия тонуса.

Тусона уже собиралась заметить, что такие изюминки она в дерьме видала и что вместо того, чтобы поднимать тонус, это зелье дает тебе прямо под дых и сшибает на землю, но тут вдруг, к удивлению своему, поняла, что состояние ее необъяснимым образом улучшилось. Эффект киянки пропал, а жжение уменьшилось, оставляя лишь приятный жар в животе, как будто там поселился небольшой, но очень довольный дракончик. Она искоса глянула на Ронана, на лице у которого застыло изумленное выражение – примерно как у воина, внезапно атакованного невесть кем откуда-то изнутри. Впрочем, буквально на глазах напряжение уходило из его мышц, и он заметно расслаблялся. Наконец по лицу его медленно расползлась улыбка, и он испустил мощный вздох облегчения.

– Уже думал, тут мне и конец, – пробормотал он.

Тусона кивнула и погладила его по щеке.

– Никогда такой твари не видела, – вернулась она к предыдущему разговору. – Как думаешь, откуда она?

– Не знаю, – пробормотал Ронан, качая головой.

– А я знаю, – вмешался Тарл, разливая из шейкера по бокалам какую-то вязкую зелень. – Гебраль говорит, совет «Оркоубойной» опять за свое взялся. – Эффектно вытряхнув последние капли из шейкера в свой бокал, он взглянул на Тусону. – Ты сказала, у тебя было ощущение, будто эта тварь специально за Ронаном охотилась. Тогда это точно должны быть они. Кто бы еще позаботился такую первоклассную машину убийства к нему подослать? Ведь если бы не Ронан, они бы сейчас уже половиной всего Среднеземья владели. Нам следовало чего-то такого ожидать. Я хочу сказать, вряд ли они собирались ему за все хорошее отправить коробку шоколадных конфет и приглашение на званый ужин. Логично?

Тусона кивнула.

– Логично, – согласилась она. – Надо бы нам поскорей с этими старперами разделаться.

– Клятская правда! – согласился Ронан. Затем он взял свой бокал и с сомнением изучил новый коктейль. Зеленая гадость давала легкие изумрудные пары и выглядела никак не безвредней стрихнина. Тем не менее отказ от Тарловой стряпни выглядел бы в тот день немного малодушным, так что Ронан зажмурился и опорожнил бокал. Впрочем, второй коктейль оказался куда мягче первого, и он испустил вздох облегчения.

– И что ты теперь намерен делать? – через плечо поинтересовался Тарл. Закончив со вторым коктейлем, он уже занимался следующим, яростно кромсая фрукты, обнаруженные им в холодном буфете под стойкой.

– Да ничего особенного. Просто их убить. Только я еще не знаю, как именно.

– Пусть Тарл им пару-другую коктейлей смешает, – предложил осел. Пристроив пепельницу между передними ногами, он развалился на полу.

– Я так прикидываю, хорошо бы домой в Вельбуг направиться, – неуверенно проговорила Тусона. – Надо с Антраксом переговорить. Он раньше был в контакте с «Оркоубойной», и магической силы у него больше, чем у любого другого в тех краях. Уж он-то наверняка знает, как до совета добраться.

– Верно мыслишь. Можем завтра на рассвете отправиться. А потом, если мы… – Тут Ронан внезапно умолк, когда у него внутри словно бы взбурлил небольшой вулканчик. Несколько секунд ему казалось, будто по всему животу разливается раскаленная докрасна лава, и он ничуть бы не удивился, если бы изо рта у него повалил густой дым. Судя по изумленному выражению на лице Тусоны и тому, как ее брови вдруг исчезли где-то на затылке, она испытывала те же неповторимые ощущения.

– Красотища, правда? – ухмыльнулся Тарл. – Я его в «Пьяной студентке» на Разнуздяй-Бульваре отрыл. Там он называется «Замедленное действие».

– Название подходящее, – выдохнул Ронан. – О многом говорит. – Он осторожно втянул воздух в ненадолго забуксовавшие легкие, а затем стал с опаской наблюдать, как Тарл разливает из большого стеклянного кувшина третий коктейль. Этот был буровато-желтый, полный маленьких фруктовых ломтиков.

– А это что за зверь?

– «Вчерашний завтрак». Изобретен Скорпионом Джо, барменом «Старой заставы» на Сенной площади в Гоблинвиле. Виски, арак, содовая, побольше фруктов, а сверху чуть-чуть «желтого браннадина».

– Хорошо бы, – пробормотала Тусона, бросая на Ронана взгляд типа «вот мы и влипли». Затем они взяли бокалы и потянули в себя адское зелье, но, к их обоюдному удивлению, коктейль оказался легким, прохладным и совершенно изумительным.

– Клят! – воскликнул Ронан. – А ты свое дело знаешь! Этот просто классный!

– Учитесь, ребята, пока я жив, – посоветовал Тарл.

– С этим родиться надо, – отозвалась Тусона.

Тарл улыбнулся и снова принялся изучать обширную коллекцию бутылок за стойкой.

– Раз мы завтра в очередной ваш клятский поход выступаем, – сказал он, – я полагаю, сегодня надо бы хорошую отвальную устроить. Так-так, а тут у нас что?

Медленно и аккуратно вытащив большую бутылку из-за батареи других, Тарл уставился на нее с таким почтением, с каким эльф обычно изучает пакет отборной травки с острова Венериче. Тяжелая полупрозрачная бутылка была сделана не из стекла, а из фигурного кварца. На толстом горлышке имелась выцветшая черная этикетка, на которой можно было разглядеть несколько значков уродливого оркского шрифта, а внутри медленно плескалась густая темная жидкость.

– Ну и ну! – с энтузиазмом воскликнул Тарл. – Вы только гляньте! Бутылка «Блин санцедара»! Двадцатилетней выдержки! И почти полная!

– Блин чего?

– «Санцедара». «Блин санцедара». В переводе это что-то вроде «твоему желудку кранты». Это оркский ликер, сброженный из… гм, я лучше не буду говорить вам, из чего он сброжен, потому что тогда вы до него даже десятиметровым штыкарем[4] не дотронетесь. Но если я вам просто его налью, то это единственный способ живыми на небесах побывать.

Ронан с подозрением глянул на бутылку:

– Ты точно уверен, что живыми?

– Точно, – ответил Тарл. – Хотя завтра утром вам наверняка смерти захочется. – Протянув руку к длинной узкой полке над стойкой, он взял оттуда три изящных стаканчика. – Я уже целую вечность этого дела не пивал, – продолжил он затем, аккуратно отмеряя три порции. – С тех самых пор, как однажды посидел в орквильском «Бочонке», что на 16-й линии. Ох и нажрался же я тогда. Просто до неприличия. Если честно, все ботинки себе в тот раз обоссал.

– Ничего неприличного. Все мы после этого дела плохо целимся.

– Нет, ты не понимаешь. Ботинок на мне не было. Я их снял и на специальную полку над стойкой поставил. – Тарл покачал головой и улыбнулся светлому воспоминанию, после чего наклонился и плеснул немного ликера в ослиную пепельницу. Несколько секунд он с любовью наблюдал, как Котик лакает спиртное, а затем выпрямился и торжественно поднял стаканчик.

– «Кагалом кляту забухер», как орки говорят. В примерном переводе – «чтоб тебе в жизни не протрезветь».

Ронан с Тусоной тоже подняли стаканчики и неуверенно переглянулись.

– Послушай, – начала Тусона. – Мы немного выпьем и расслабимся. Но перебирать не будем, ага? Ведь нам завтра рано вставать и в дорогу. Ладно?

– Ладно, – согласился Тарл, после чего все они от души друг другу заулыбались, чокнулись и дружно хлопнули по стаканчику.

На другой день, где-то около часа, непривычно тихие и до смерти измочаленные, друзья двинулись в путь. Впереди медленно семенил низкорослый осел. Свешивая уши на морду, он отчаянно и безуспешно пытался спрятать от яркого солнца жутко налитые кровью глаза. Дальше брел Тарл с бледным лицом, трясущимися руками и тупой головной болью. Впрочем, для него эти симптомы означали всего-навсего приход очередного дня. Еще дальше, почти зажмурив глаза и крепко прижимая руку ко лбу, в котором словно бы молот колошматил по наковальне, плелся Ронан. Его черная кожа сделалась нездорового серого цвета, и хотя денек был не жарче обычного, на лице у него выступил обильный пот. Скорбную процессию завершала мертвенно-бледная Тусона, чьи растрепанные волосы паклей прилипли к черепу, а живот то и дело опять угрожал поднять бунт.

Они мучительно волоклись по жаркой и пыльной дороге, и в голове у каждого металась одна-единственная мысль: «Больше никогда… нет-нет, клянусь… больше никогда…» Позади остался склеп, который некогда был отелем, полным счастливых отпускников, а ныне – некрополь выпотрошенных, гниющих трупов – наглядных доказательств силы и свирепости того жуткого порождения самых черных помыслов, каким был кобрат.

К вечеру следующего дня заместитель директора отеля увлеченно преследовал мышь по подлеску, когда шуршание в окрестных кустах выдало ему первое предупреждение о близкой опасности. Он тут же замер, навострил уши и стал прислушиваться, шаря янтарными глазами по сторонам. Шерсть у него на загривке встала дыбом. Несколько секунд он держал стойку, а затем громко зашипел и мигом взобрался на высокую пальму.

Безопасно устроившись на ветке метрах в пятнадцати от земли, замдиректора немигающими глазами смотрел, как шестерка мощных мохнатых убийц неслышно выбралась из кустов и стремительно проскочила через входную дверь отеля. Он терпеливо ожидал, и когда они в конце концов опять появились в поле зрения, замдиректора изрыгнул из себя несколько кошачьих угроз, но опасливо, негромко, так чтобы его не услышали. Дальше он, по-прежнему не слезая с ветки, стал наблюдать за тем, как шесть убийственных тварей обшаривают окрестности, напряженно принюхиваясь. Через некоторое время они, похоже, нашли, что искали, после чего волчьей стаей понеслись по пыльной дороге вверх по холму. Когда замдиректора увидел, что они отваливают, он еще раз мяукнул, но уже с вызовом. Но только через очень долгое время после их исчезновения он осмелился спуститься с пальмы и снова начать нервно рыскать по территории, которая отныне безраздельно принадлежала ему одному.