Месть донатера

Глава 20. Новая метла

Реал. Москва.

— Ну что же, Егор Александрович. Ваш победоносный доклад мы, конечно, заслушали. Но есть вопросы, есть вопросы, да… Моменты неприятные есть. Некрасивые моменты. — потное одутловатое лицо нового председателя совета директоров российского отделения Шпильки Шарова Дмитрия Олеговича перекосила снисходительная подленькая улыбочка. Выборы прошли три дня назад — и немцы отдали представителям государства и кресло председателя и большинство в совете практически без борьбы. Да и как было бороться Коалиция Извольского с чиновниками контролировала даже не 50 % плюс одну акцию- значительно больше. Извольский задействовал свои заграничные связи на полную- и даже рассудительные бюргеры, получив внушительные основания, проголосовали «как надо». Бывший министр, а ныне член многочисленных комиссий и, по совместительству, новый председатель совета директоров, неприкасаемый помощник депутата господин Шаров был «человеком от государства». Впечатление он производил, надо сказать, самое неприятное. Есть люди, которым идет плотное тело. Они гармоничны и самодостаточны, ухожены и изящны. Мало того, изведя себя диетами, эти люди становятся нехороши. Но это был совсем не тот случай. Всего в Шарове было чересчур много. Массивное лицо с крупными чертами, три висящих неприятно подбородка и агрессивные заплывшие кабаньи глазки. Да он и производил впечатление основательно разжиревшего кабана, которого зачем-то выбрили и впихнули в человеческую одежду. Но отутюженный стильный и элитный костюм на его необъятных телесах мгновенно превращался в бесформенную мятую и мокрую тряпку и даже мощный кондиционер не смог вытянуть сладковатый запах мускуса, исходящий от рыхлого тела. Подавив брезгливую гримасу, Егор ровно ответил:

— Есть вопросы- спрашивайте! — поджарая мускулистая фигура была готова к бою, глаза цвета льда взирали на совет директоров с ледяным же равнодушием.

— Спросим, Егор Александрович, конечно спросим. — холодное спокойствие Седова лишь заводило председателя, голос которого прямо сочился ядом:

— Да что ходить далеко- по подсчетам финотдела чистую прибыль с проекта — как его там- председатель закопался в лежащие на столе бумаги, зашелестев свежеотпечатанными листами, а потом победоносно продолжил — Да, копилка и деструктор можно поднять минимум втрое, если закрыть все ваши акции и прочую благотворительность…

Тут Егор позволил себе пренебрежительно улыбнуться и перебил председателя:

— Плохо считают. Если озаботиться немедленной и максимальной монетизацией- на порядок возможно увеличение прибыли.

— В десять раз?! И вы так спокойно говорите об огромных убытках компании…

— Компания не терпит убытков- компания проводит рекламную акцию — вещи немного разные, верно? — теперь уже и в голосе Седова прозвучало откровенное презрение — Смею напомнить Вам, что до включения проекта в лист монетизации у меня еще минимум полгода…

— Если проект готов приносить прибыль- чего ждать?!

— Если зарезать курицу- можно прямо сейчас получить мясо. Если дать ей вырасти- можно получить яйца, цыплят, из которых можно вырастить еще десяток таких же куриц, а потом зарезать курицу и получить мясо.

— Ой, вот только давайте без этих ваших аналогий…

— Боюсь, не получиться у нас с вами без аналогий. Я могу предоставить карты граничных характеристик проекта- голос Седова звучал уже откровенно издевательски- и что вы там поймете? В моей области вы абсолютно некомпетентны.

— Я… я… — лицо председателя наливалось нездоровой краснотой, а голос подрагивал от скапливающейся ярости. Но к нему мгновенно склонился один из сидящих рядом и торопливо начал нашептывать на ухо. Среди потока невнятных слов мелькало «немец», «ставленник учредителей», «прямой выход наверх» и, наконец, самое страшное — «проверка», после которого багровый цвет лица председателя вдруг приобрел землистый оттенок. А Седов, между тем, продолжил, как ни в чем не бывало.

— Если я правильно понял вас, господа — мои методы управления вам не близки. Это нормально. Как вы знаете, имеется годовой контракт, который истекает ровно через двадцать три дня. А потому, закрыв контракт и выплатив мне все причитающиеся бонусы, вы вполне сможете укомплектовать отдел своим специалистом, который будет проводить вашу политику и выполнять ваши указания.

— Бонусы? — прохрипел председатель, пытаясь натянуть на перекошенное лицо саркастическую ухмылку — Вы сейчас серьезно?! Бонусы?!

— В моем контракте четко оговорены результаты, которых я должен был достичь за год и размер бонусов в случае, если результаты эти будут достигнуты и в случае, если будут перевыполнены. В случае невыплаты хотя бы одного евро решать наши с вами разногласия будет арбитражный суд Берлина.

— Мы в России!

— Это ваша проблема. Иск подается по месту нахождения головной компании, а не одного из филиалов.

Теперь уже поток шепота лился в оба уха председателя, так как к соседу слева активно присоединился сидящий справа юрисконсульт. Разобрать слова было невозможно, но лобастая голова юриста то и дело болталась из стороны в сторону, чуть не отрываясь от хлипкой шеи. Постепенно шепот сошел на нет и совет директоров затих, ожидая бури. Не только лицо, но и глаза председателя налились багровой дурной кровью. Но опыт великая вещь, а потому голос звучал спокойно:

— Ну что же, Егор Александрович. Изложенное вами звучит разумно. Мы еще раз подробно изучим ваш контракт и, если дело обстоит именно так, как вы говорите- председатель затянул паузу, испытующе глядя на Седова — что, даже не перебьете?

— Соблюдаю субординацию — равнодушно уронил Седов.

— А вот это хорошо! — обрадовался председатель — это действительно хорошо! Только есть одно но, Егор Александрович. Шесть миллионов. Критическая ошибка, Егор Александрович. Их надо будет вернуть.

— Письменный приказ.

— Что?!

— Письменный приказ. Я считаю свое решение верным. Вы — ошибочным. Для отмены мне нужно основание. Письменный приказ.

— И вы вернете всю сумму?!

— У меня есть основания полагать, что мне это удастся.

— Так действуйте! Если деньги вернуться на счета компании — за свои бонусы можете не переживать! Может быть, даже премия будет!

— Письменный приказ.

— Но- робко протянул юрисконсульт.

— Будет! — отрубил председатель — Будет сегодня!

— Жду. Итак, уважаемый директорат, господин председатель — если моего присутствия более не требуется — мне нужно привести дела в порядок перед передачей новому специалисту. Я могу быть свободным?

— Я думаю, все принципиальные вопросы мы прояснили — председатель, утерев вспотевший лоб, чисто для проформы обернулся на безмолвствующий директорат — Идите работайте, Егор Александрович, идите работайте… Да, кстати, и вы, господа — окинул председатель совет недовольным взглядом — тоже больше не задерживаю.

Едва дверь за Седовым закрылась, первый зам торопливо зачастил, пытаясь отвратить от себя ярость председателя:

— По итогу все даже лучше, чем можно было предполагать, шеф — он сам нам просто подарил возможность от него избавиться!

— А то в кадрах о договоре не знали! — буркнул председатель, все еще раздраженно глядя на покидающих кабинет сотрудников.

— Вполне могли и просмотреть, шеф, могли и просмотреть! И тогда автоматом еще на год! Или б вообще бессрочно! А уж теперь точно не просмотрят! Только за это парашюта для него не жалко! А кроме того, шеф — красиво как — без скандала, без шума- окончание контракта и все! А за свои бонусы он еще и шесть миллионов вернет! А уж какие за это будут сладкие бонусы лично для нас от Изволь..

— Без фамилий! — рыкнул председатель. Несмотря на то, что все лишние уши уже покинули помещение, осторожность еще никогда и никому не вредила.

— Да-да, конечно! — обрадовано заюлил зам, нутром почуяв, что гроза миновала.

— Ладно- вполне уже деловым голосом подытожил председатель — тварь он, конечно, и хамло. Но тварь ядовитая. Такая тварь и укусить может. Да. Ну а с учетом того, что сейчас он нам даже полезен- пусть живет пока. Да. А вот как уволится, потом… Да нет, ну его к черту!

— Точно, шеф! Я вообще думаю, что он теперь к себе назад свалит! Ну, в Германию. Уж тут-то ему ловить теперь точно нечего…

— Да? — хмыкнул Шаров заинтересовано — а что, вполне. Вполне себе вероятно. Ну пусть и валит. Но хамло, хамло…

— Да они там в европах все хамло, шеф. Ну их. К обеду время, шеф. Можт эта- ну, там- шашлычку-коньячку сообразить пора? Тут, кстати, ресторанчик армянский открыли недалеко. Так они барашка готовят в белом вине- уммм…

— Прямо, говоришь, неплохо готовят? — крылья широкого носа затрепетали, предвкушая манящие запахи:

— Смотри, меня обычной бараниной удивить трудно!

— Какое обычной, шеф! Нектар! Мед! Во рту тает! Зубами дотронешься- лопается и соком истекает, шеф! Амброзия! И коньячишко у них, кстати, неплохой такой. Внятный. Контрабанда, конечно, но честных лет пятнадцать минимум.

— Уболтал, языкастый. Веди. Отметим, что ли, что мы с этим Седовым дела порешали — неприятная фамилия царапнула язык, оставив на языке горьковатый привкус. Впрочем, этот привкус легко смоет хорошим коньяком, оставив лишь сладкие нотки ванили и чуть-чуть корицы.

— Да путно все порешали, шеф. — зам трещал непрерывно, зная, как успокаивает председателя его бормотание в режиме вечно включенного радио — вы на него как надавили- он и поплыл. Раскололся пацанчик до жопы. Не, так-то и пусть живет- дело нам сделает- и пусть, не мешает. Шарик большой, места хватит. Прошу, шеф. Усаживаясь в уютное нутро мерседеса председатель все пытался найти тот самый фактор, который пробил Седова, заставив пойти на уступки. И не находил его. Впрочем, очень скоро все эти мысли были вытеснены шкворчащей бараниной, ароматным коньяком и другими маленькими житейскими радостями, делающими жизнь такой полной и прекрасной.